Ледяное взморье Тамоников Александр
Дургин усмехнулся:
– Это смотря какому мужику.
Грунов прервал их разговор:
– Отставить болтовню, посерьезнее будьте, господа офицеры.
Водитель, фельдфебель Денберг, прекрасно понимавший по-русски, слушал бывших уже советских офицеров и лыбился. Поэтому полковник и оборвал подчиненных.
Дерево упало на грунтовку неожиданно, метрах в пятидесяти от колонны. Водители по-немецки выругались.
Из леса вышли красноармейцы с винтовками, с ними лейтенант. Молодой, лет двадцати, видно, только недавно прибыл из училища.
Солдаты взяли автомобили на прицел.
Лейтенант поднял руку, подошел к «эмке», увидел петлицы Грунова, вытянулся по струнке:
– Товарищ полковник, извините, тыловой пост охранения штаба дивизии. Я лейтенант Круглов, разрешите ваши документы?
Грунов открыл дверку:
– А что это за цирк вы тут устроили, лейтенант? Не пост, а какая-то партизанщина. Что за фокусы с поваленным деревом?
Лейтенант замялся, покраснел:
– Таковы были инструкции командира роты.
– Недавно в войсках?
– Две недели.
– Понятно, разыграл тебя твой ротный. Но с ним мы еще разберемся. А документы? Пожалуйста.
Он показал удостоверение.
Лейтенант смутился, немного покраснел:
– Начальник штаба корпуса? Еще раз извините, товарищ полковник. Меня почему-то не предупредили, что вы должны подъехать. Да еще этой дорогой.
– Грунтовка, лейтенант, выбрана не случайно, она большей частью проходит лесом, а это защита от авиации. Понял?
– Так точно, товарищ полковник.
– Документы вернешь или решил на память себе оставить?
– Вот, пожалуйста.
– Ничего, лейтенант, скоро пройдет боязнь начальства. Поначалу так почти у всех бывает. У тебя пост оборудован?
– Так точно, немного глубже: блиндаж, траншеи – все как положено.
– Связь со штабом дивизии?
– Есть. Проводной телефон.
– Странно было бы, если бы тебе дали радиостанцию. Ты вот что, как зовут-то?
– Максим. – Лейтенант вновь отчего-то покраснел.
– Ты вот что, Максим, как мы проедем, сообщи в штаб дивизии, чтобы встретили.
– Может, вам сопровождение дать?
– Эх, лейтенант, знал бы, сколько раз я тут бывал. Не хуже комдива знаю расположение частей и коммуникации. Ты понял меня?
– Так точно.
– Сам пост закрыт?
– Так точно, передвижное проволочно-деревянное заграждение.
– Пусть солдаты откроют. И обязательно сообщи в штаб о нашем с офицерами прибытии.
– Есть, товарищ полковник.
Лейтенант отдал команду. По грунтовке за изгиб леса побежали два солдата.
– Удачи тебе, лейтенант, – сказал Грунов, засовывая удостоверение в карман. И приказал водителю, называя гитлеровца именем убитого красноармейца: – По-тихому вперед, Борис.
Вскоре колонна въехала в село Березовое, где располагался штаб дивизии. Командир соединения с бригадным комиссаром и начальником штаба уже ждали начальство.
Как только «эмка» остановилась у крыльца большого дома, бывшего правления колхоза, комдив двинулся к машинам. Козырнул начальнику штаба корпуса:
– Товарищ полковник, в подчиненном мне соединении…
Грунов отмахнулся:
– Знаю, что происшествий у тебя не было, Семен Аркадьевич. Как сам-то?
– Да нормально, пока держимся.
Начальник штаба корпуса пожал руку полковнику Литовцеву.
Бригадный комиссар, начальник политотдела соединения, не поприветствовав Грунова, цинично проговорил:
– Ну почему, Семен Аркадьевич, пока держимся? Полки, отдельные батальоны, дивизионы, роты основательно закрепились на новых рубежах. Немцам придется очень постараться, чтобы прорвать оборону.
Комдив взглянул на начальника политотдела:
– Не сомневайся, Богдан Владимирович, постараются и так, что… но это уже лишнее.
Грунов кивнул:
– Вот именно.
Он кивнул бригадному комиссару Будко:
– Вы, Богдан Владимирович, занимайтесь своими делами. Начальнику штаба – подготовить всю секретную документацию. Я посмотрю ее позже.
НШ дивизии полковник Чеканов и начальник ПО бригадный комиссар Будко удалились в штаб.
На дворе остались Грунов и Литовцев, чуть позади, у «эмки», Дургин и Сазонов.
Грунов достал пачку «Казбека», протянул комдиву:
– Угощайся.
Старшие офицеры закурили.
Осмотревшись, Грунов взглянул на комдива:
– Значит, говоришь, пока держитесь?
– Так точно.
– И что означает «пока»? По-моему, комиссар более оптимистично смотрит на обстановку.
– На то он и политработник, а обстановка в зоне ответственности дивизии, о чем я уже дважды докладывал в штаб корпуса, становится все напряженнее, Дмитрий Алексеевич.
– В чем это выражается? Ты извини, последнее время делами с передовой занимался ПНШ, а мне была поставлена задача из штаба армии, потому я не в курсе.
– Может, пройдемся, Дмитрии Алексеевич? Или поднимемся в мой кабинет?
– Нет, в кабинет если пойдем, то позже, дела, и насиделся я в машине. Если ты устал, то другое дело.
– Да уж ночь пришлось провести бессонную.
– Что произошло?
– Немцы пытались провести разведку боем. Механизированная рота на «Ханомагах.251», усиленная танковым взводом, пыталась прорваться в районе 210-го стрелкового полка. Отбились благодаря своевременному введению в бой гаубичного дивизиона и отдельной пулеметной роты. Четыре бронетранспортера уничтожены, один танк поврежден, пехоты положили десятка два. Кутерьма продолжалась с трех до пяти часов. У нас тоже есть потери и в личном составе, и в технике. Немецкие танки уничтожили один артиллерийский расчет, повредили орудие, две машины, хорошо без боеприпасов. Три бойца погибли, восемь ранены, из них двое тяжелых. Раненых отправили в медсанбат.
Начальник штаба корпуса спросил:
– И как близко к линии обороны удалось подойти усиленному подразделению прорыва?
– На расстояние от тридцати до пятидесяти метров.
Грунов удивился:
– Так близко? А где же саперный батальон? Почему не выставили мины непосредственно у передовой?
– Где бы еще взять эти мины? Нет, противопехотные есть, а вот с противотанковыми просто беда. Все, что было, выставлено, арсенал батальона пуст. Я направлял заявку, кстати, – он кивнул на ЗНШ, – подполковнику Дургину, ответа не дождался.
– Разберемся на месте. Будут тебе мины. На корпусных складах они есть.
– Это хорошо.
– Что еще тебя тревожит?
Командир вздохнул:
– Немцы стягивают к линии фронта технику. В основном танки. Полковой разведке того же 210-го полка удалось пройтись по тылам гитлеровцев. Вести нерадостные.
– Говори понятнее.
– В дивизии, что стоит против нас, танков в два раза больше положенного по штату. Подтянули гитлеровцы и еще один артиллерийский полк. В лесу, в тылу дивизии, раньше стояли танковые части, сейчас в нем три моторизованных батальона, две минометные батареи. В небе постоянно висят «рамы». Вот и оценивайте, Дмитрий Алексеевич, обстановку. По сути, немцы усилили свою дивизию до двух соединений. Учитывая их возможности в воздухе, соотношение сил явно не в нашу пользу.
– Понятно. Ты отправил доклад по текущей обстановке?
– Начальник штаба составил, я подписал, хотел отправить, а теперь передам вам здесь, на месте.
– Хорошо. Изучим обстановку, примем меры. Я доложу командиру корпуса о необходимости усилить твою дивизию подразделением резерва.
– Мне бы танков и артиллерии.
– Решим вопрос, Семен Аркадьевич. Полностью, конечно, все дыры не закроем, но поможем.
– И на том спасибо. Время обеда, Дмитрий Алексеевич.
Грунов, взглянув на Хальзера:
– Поеду в 210-й полк, посмотрю, где немцы пытались прорваться, там же в полку и пообедаю.
– Я дам вам сопровождающего.
– Не надо, Семен Аркадьевич, я знаю, как проехать к полку. А там командир встретит.
– Хорошо. Я вам нужен?
– Да нет. Обстоятельно поговорим, когда вернусь. Обсудим обстановку, а ты пока подготовь полный перечень того, что требуется соединению.
– Есть, товарищ полковник.
Командир полка майор Строгин встретил начальника штаба корпуса у своего блиндажа. Вскинул руку, шагнул для доклада.
Грунов перебил его:
– Отставить, Андрей Васильевич, я ненадолго, посмотрю, где пытались прорваться немцы.
– Это в районе второй роты первого батальона, а вот, кстати, и комбат.
– Позовите.
Командир полка окликнул раненого офицера.
Тот подошел, представился:
– Командир 1-го стрелкового батальона, майор Терентьев.
– Начальник штаба корпуса полковник Грунов.
Комбат улыбнулся:
– Я в курсе.
– Значит, ваш, майор, батальон пресек попытку прорыва?
– «Пресек» громко сказано, основную работу сделала артиллерия и пулеметчики отдельной пулеметной роты. Ну и мы внесли, конечно, свою лепту.
– Мне надо посмотреть место прорыва.
Майор Терентьев взглянул на командира полка, тот кивнул:
– Проводи, Николай.
Офицеры и охрана прошли на передовую в расположение третьего взвода, второй роты. На передовой их встретили ротный, лейтенант Самедов и командир взвода старшина Агарян. После тяжелых, кровопролитных боев в полку, как и во всем корпусе, был недостаток в офицерских кадрах. Молодых, только из училища, лейтенантов назначали ротными, а где-то и комбатами, взводами в большинстве случаев командовали старшины и сержанты.
Комбат представил начальство, спросил у Грунова:
– Разрешите отлучиться, товарищ полковник, мне надо боеприпасы для батальона получить. А о ночной попытке прорыва вам все обстоятельно доложит командир роты.
– Да, конечно, занимайтесь, – разрешил начальник штаба корпуса.
Комбат ушел. Возле пулеметной позиции, в траншее, где находились еще два стрелка, остались Грунов, Дургин, Сазонов и гауптман Альрих Хальзер с группой.
Начальник штаба корпуса взглянул на гауптмана. Тот кивнул, что означало: переход здесь.
Полковник перевел взгляд на Самедова:
– Докладывай, лейтенант.
Глава вторая
Самедов доложил о внезапном обстреле, появлении танков на возвышенности метрах в восьмистах от передовой, которая хорошо видна отсюда.
– Они сразу открыли огонь.
– Сколько было танков?
– Взвод, четыре Т-IV. Они как раз разместились на возвышенности. Из глубины били гаубицы, минометы, пришлось укрыться. В это время немцы сняли свои заграждения и в поле, на нейтральную полосу вышли бронетранспортеры, поливая передний край из пулеметов, пехота сначала была в бронетранспортерах, затем спешилась.
– Механизированная рота имела «Ханомаги»? – спросил начальник разведки.
– Так точно, 251-е. Тут уже ударил наш артиллерийский дивизион. Со второго эшелона подошла пулеметная рота, открыла огонь по пехоте, ну и мои бойцы, придя в себя, начали стрелять. Потеряв три «Ханомага», танк и около взвода пехоты, разведывательная группа под прикрытием все той же гаубичной артиллерии отошла назад. Что характерно, тела погибших гитлеровцы забрали.
Спросил Дургин:
– Подойдя вплотную к вам, имея еще два танка и не менее семи бронетранспортеров и два взвода пехоты, немцы отступили?
Лейтенант ответил:
– Так точно, по ним открыли огонь другие роты батальона, минометный взвод. Да и артдивизион продолжал стрелять. К тому же в ротах есть свои пулеметные взводы и противотанковые расчеты.
Грунов неожиданно спросил:
– Это был твой первый бой, лейтенант?
– В качестве командира роты – да, до этого я воевал взводным. Но недолго. Меня в полк прислали из училища в мае месяце. Досрочный выпуск. Прибыл младшим лейтенантом, а как назначили командиром роты вместо погибшего капитана, присвоили лейтенанта.
Начальник штаба корпуса кивнул:
– Понятно. В полку таких много.
– Зато комбат у нас опытный. С финской воюет.
– Терентьев? Этот, да. Его пора уже на полк ставить. Наверное, придется, потери несем большие.
Лейтенант вздохнул:
– К сожалению.
Начальник разведки спросил:
– И после попытки прорыва на линии фронта спокойно?
– Так точно, ну если не считать, что пару раз налетали четыре «юнкерса», одного, кстати, сбили наши пулеметчики. Самолеты особого вреда не нанесли – вспахали поле перед передовой и ушли. Как будто приказ такой имели.
Грунов переглянулся с Хальзером, курившим самокрутку неподалеку.
Лейтенанту и в голову не могло прийти, что он на все сто процентов прав. И «попытка» проведения разведки, и авиационный налет были звеньями одной цепи в общей операции абвера.
По траншее пробежало:
– Рота, обед! Бери, мужики, котелки, повара кашу принесли.
Грунов перевел взгляд на Самедова:
– Вам пищу доставляют качественную?
– Так точно, по питанию вопросов нет.
– Это хорошо. И прямо в траншеи?
– Так точно, но ближе к общему блиндажу. На время завтрака, обеда и ужина на позициях остается только один пулеметный расчет и по два бойца с каждого взвода в качестве наблюдателей.
– А если в это время немцы пойдут в атаку? – спросил Дургин.
Самедов ответил:
– Так чтобы вернуться на исходные, всего пара минут потребуется.
– Понятно, ну идите, лейтенант, пообедайте и проследите, чтобы личный состав был накормлен.
– За этим вообще-то младший политрук смотрит.
– А за роту отвечает кто?
– Ротный, я понял. Вопрос разрешите?
– Давай!
– Вы с нами не пообедаете?
– Нет, лейтенант, спасибо, мы пообедаем в штабе.
– Понял. С вами останется старшина Агарян, мало ли еще возникнут вопросы, или пожелаете осмотреть всю линию обороны, мы же на фланге дивизии, на стыке двух корпусов.
– Хорошо, пусть остается.
Из-за изгиба траншеи вышел бравый старшина, представился:
– Командир третьего взвода второй роты.
– Хорошо, старшина, – усмехнулся Грунов, – как я понимаю, мы на участке твоего взвода?
– Так точно.
– А где пулеметный расчет, который остается на время приема пищи?
– Так рядом, в десяти метрах отсюда, пулеметная точка, ближе к стыку.
– А бойцы-наблюдатели?
Старшина удивленно посмотрел на начальника штаба. Странно, этому полковнику до всего есть дело.
– В пяти метрах от пулемета и в десяти в обратную сторону, на фланге еще один, рядом с расположением второго взвода.
– Ясно. Ты откуда родом, старшина?
– Из Севана, есть такое село на берегу знаменитого озера Севан.
– Слышал. Красиво, наверное, там у вас?
Старшина вздохнул:
– Очень красиво. Увижу ли еще свое родное село?
– Это как карта ляжет.
– Да.
– Доложи о состоянии дисциплины в роте.
Взводный нахмурился. В подразделении бывало всякое, но он не стукач, чтобы докладывать, для этого с лихвой хватало политрука.
Пока полковник вел пустой разговор со старшиной, гауптман Хальзер и обер-лейтенант Вилли Глаузер незаметно отошли от позиции, пошли по траншее в сторону пулеметной точки. Наблюдателя они увидели, как и говорил ротный, сразу же за вторым изгибом траншеи.
Красноармеец встрепенулся, выскочил от ячейки, наставил винтовку на неизвестных:
– Стой! Кто такие?
– Спокойно, солдат, спокойно, – усмехнулся Хальзер, – мы группа охраны начальника штаба корпуса, который беседует с твоим взводным, старшиной Агаряном недалеко отсюда.
– А чего пошли по траншее?
– Понимаешь, отлить бы. А где, черт его знает.
Красноармеец рассмеялся:
– Да отлейте вон хоть на стену траншеи. Земля сухая, высохнет быстро. Место для справления нужды, конечно, есть, но у блиндажа и возле позиции пулеметчиков. Но коли невтерпеж, то можете и на стену.
– Ты-то, наверное, так и поступаешь?
– Ну не терпеть же!
Пока они говорили, Хальзер и Глаузер вплотную подошли к солдату, который уже взял винтовку на плечо – чего наставлять ее на своих?
– Нет, пожалуй, мы дойдем до позиции пулеметчиков, взводный твой говорил, они метрах в пяти отсюда?
– Как хотите, а до пулеметной ячейки действительно пять метров, два изгиба и увидите. Только заранее обозначьте себя, а то там заряжающий Колька Батон – мужик резкий, может и пальнуть.
– Разберемся.
Хальзер кивнул Глаузеру.
Тот, улыбнувшись, ловко извлек из-за пояса нож и резанул по шее красноармейца. У бойца раскрылись от удивления глаза, он еще смог опустить голову, посмотреть, как гимнастерку заливает кровь, и рухнул на землю, забившись в судорогах. Диверсанты умеют бесшумно убивать.
Хальзер сказал Глаузеру:
Читать бесплатно другие книги:
