Давай сыграем в любовь Каблукова Екатерина

– Да, – адъютант принца вежливо кивнул, – Конечно, из-за этих печальных событий во дворце форменный беспорядок, но комнаты были подготовлены заранее.

– Хорошо, – она провела рукой по лбу, пытаясь унять головную боль. Все происходящее напоминало дурной сон. Слуги с перекошенными от страха лицами, гвардейцы с траурными повязками на рукавах, сам адъютант новоявленного наследника. Амалия заметила, что он все еще выжидающе смотрит на нее и кивнула:

– Думаю, самое разумное будет действительно пройти в комнаты, тем более что их приготовили…

Барон был настолько любезен, что лично проводил Амалию в отведенные для нее покои, после чего раскланялся, пообещав, что гостье незамедлительно доставят ужин.

Дождавшись, когда двери за ним закроются, девушка буквально упала в кресло и закрыла лицо руками.

– Герда, все же, что мне теперь делать? – спросила она у служанки, голос звучал очень глухо, сказывалось напряжение последних часов. Та подошла и аккуратно погладила свою госпожу по голове, точно маленького ребенка:

– Думаю, контесса, вам лучше всего сейчас лечь в кровать. Утро вечера мудренее.

Глава 2

Амалия спала плохо. Она несколько раз просыпалась и долго смотрела на почти невидимый в темноте ночи балдахин огромной кровати, пытаясь понять, что делать дальше. Будущее виделось ей очень туманным.

Девушка то считала себя виноватой в том, что не оправдала надежд, возложенных не нее отцом, то ощущала безотчетную радость, что ей не надо выходить замуж за кронпринца, которого недолюбливала. Эти мысли влекли за собой ощущение стыда, ведь Леопольд и его родители погибли, и о них не стоило думать плохо. К тому же еще была политика, эта ужасная политика, в которой, к огорчению своей матери, Амалия разбиралась гораздо лучше, чем в составлении букетов.

В результате этих метаний утром девушка проснулась достаточно поздно. Подавив в себе искушение сказаться больной, она позвала верную Герду.

Та вошла, сразу неся в руках поднос, на котором стояла чашка горячего шоколада, а на фарфоровом расписном блюдце лежало несколько восхитительных воздушных булочек, посыпанных сахарной пудрой. Под бдительным оком служанки Амалия выпила лишь шоколад и, невзирая на протесты, отставила булочки, поскольку аппетита не было.

Чувствуя себя абсолютно разбитой, девушка встала с кровати и долго выбирала платье, пытаясь найти в своем гардеробе что-то наподобие траурного. Наконец, она решила надеть темно-синее в мелкую белую полоску. Конечно, оно слишком сильно открывало плечи, но это можно было исправить, накинув газовую косынку. Благо у нее была одна темная, для церковных служб.

Она только закончила заправлять концы ткани за корсаж, когда достаточно громкий стук в дверь возвестил о приходе гостя. Герда впустила визитера в небольшую гостиную и вернулась к госпоже доложить о посетителе.

– Барон Эдмунд Фриш!

Амалия торопливо вышла. При виде нее адъютант императора встал, щелкнул каблуками и почтительно склонился над протянутой рукой:

– Контесса Амалия, рад видеть вновь.

– Взаимно, барон, – теперь она могла рассмотреть его. Барона нового императора нельзя было назвать молодым, но он не был и старым, хотя у глаз собрались едва заметные мелкие морщинки: мужчина явно любил посмеяться. Приятная внешность, но не красавец. Темные волосы, чуть тронутые сединой, серые глаза, лихо подкрученные напомаженные усы.

– Чем обязана? – традиционная фраза прозвучала очень чуждо. Амалия поморщилась, она не любила таких напыщенных слов.

– Принц Рудольф ждет, – он вспомнил о цели своего визита.

– Принц? – переспросила девушка. – Разве он теперь не император?

– Формально нет. Хоть принц Рудольф и является единственным законным наследником императора, он сын его старшей сестры, следовательно не носит фамилию правящей династии. А при смене династии необходимо одобрение парламента, который соберется лишь после похорон.

– А вы никогда не думали, что парламент может не дать своего одобрения?

– Это маловероятно. Рудольф – единственный прямой потомок императора Франца, к тому же он обладает сильнейшим магическим даром.

– Да он просто идеал, – пробормотала Амалия, ни к кому не обращаясь. Адъютант все равно услышал, внимательно посмотрел на нее, но предпочел проигнорировать это высказывание.

– Его Высочество ждет, – напомнил он, – позвольте я провожу вас?

– Если я не позволю, то буду достаточно долго блуждать по дворцу, – резонно заметила девушка, её собеседник сжал губы, явно пряча улыбку.

– Прошу, – он распахнул двери перед своей спутницей. Гвардейцы, стоящие у дверей, вытянулись в струнку. Амалия вопросительно посмотрела на них, затем перевела взгляд на барона:

– Стража? Зачем?

– Ваша охрана, – вежливо пояснил тот. – Распоряжение императора. Вы слишком ценная для нас гостья.

Девушка кивнула, не поверив его словам. Гостьей она была лишь до того, как кронпринц Леопольд утонул, сейчас же в императорском дворце Амалия напоминала приживалку или, что было вернее, ценную заложницу.

Они достаточно быстро прошли коридор, затем – галерею, где на стенах в золоченых рамах были портреты. Как пояснил барон, все люди, изображенные а них, были членами королевской семьи. Амалия равнодушно взглянула на картины и заметила, что полотна развешаны так, чтобы мужчины и женщины взирали на посетителей с суровой надменностью. Девушка поежилась и раздраженно пожала плечами: в конце концов, она не виновата, что их потомок погиб.

Хотя следовало признаться самой себе, она испытывала некоторую весьма постыдную радость, поскольку понимала, что её брак не состоится. Правда, оставался вопрос, не попытается ли воспользоваться принц Рудольф ей как заложницей. Девушка не сомневалась, что в этом случае отец будет непреклонен, но знал ли об этом сам принц? Да и погибший накануне свадьбы жених не прибавлял популярности ей, как невесте. Хотя, если Амалии позволят вернуться домой, Клаус вновь начнет свои ухаживания. Тогда, возможно, стоит принять предложение поклонника, чтобы не оставаться старой девой и не прислуживать семье брата.

Странно, но эта мысль тоже не вызвала особой радости. Последняя встреча оставила слишком горькое послевкусие. К тому же Амалия это всегда знала: замужество с младшим графским сыном было мезальянсом для дочери эрцгерцога. Бетти, конечно, порадует, что старшая сестра будет делать перед ней реверанс, впрочем, какое ей дело до Бетти…

Погруженная в свои мысли девушка не заметила, что они дошли до высоких дверей, на которых цветной эмалью был выложен все тот же герб: ястреб над тремя звездами. Время было достаточно раннее, и у порога еще не собрались ежедневные просители, впрочем, их могло не быть из-за гибели императора.

Невесть откуда взявшийся лакей распахнул двери, и барон провел девушку в небольшую приемную, а оттуда – в кабинет, который по традиции занимал император.

Амалия с невольным интересом рассматривала темные панели из орехового дерева, полностью закрывавшие стены, и вычурную лепнину на потолке. Росписей не было, только несколько картин на стенах, изображавших прославленные батальные сцены.

Массивный стол из мореного дерева делил комнату на две части, около него стояло несколько стульев для посетителей. На двух стенах огромные зеркала в золоченых рамах чередовались с окнами, создавая иллюзию воздушности. Около зеркал стояли небольшие столики со столешницами из розового мрамора и бронзовыми ножками в виде грифонов.

Осознав, что в кабинете кроме нее с бароном никого не было, девушка нахмурилась и уже хотела высказать возмущение столь неприглядной шуткой, когда раздались шаги и в комнату вошел еще один мужчина в военном мундире. На этот раз мундир был белый. На правой руке вошедшего также виднелась траурная повязка. Его лицо было очень усталым и каким-то злым, глаза казались красными, словно он не спал всю ночь, а около тонких губ залегли жесткие складки.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать! – коротко обронил он вместо приветствия. – Думаю, нам нет нужды представляться друг другу. Эдмунд, пока ты свободен. Будешь нужен мне через полчаса.

– Ваше Императорское Высочество, – спохватилась Амалия, делая реверанс. Принц Рудольф кивнул ей на стул:

– Давайте оставим эти церемонии, они отнимают много времени, а у меня его попросту нет. Садитесь.

Девушка подчинилась, внимательно следя за мужчиной. Он прошелся по комнате и вместо того, чтобы занять стул с высокой спинкой, увенчанной изображением имперской короны, просто присел на край стола, изучая свою гостью. Амалия вдруг заметила, что глаза у принца были бирюзово-зелеными, как море в летний день. Девушка вспомнила, что видела его на том зимнем балу, кажется, в нарушение приличий он протанцевал несколько танцев с ослепительно красивой брюнеткой. Тогда она не заинтересовалась им, по праву считая очередным повесой, сейчас же Амалия постаралась внимательно рассмотреть того, кто должен был решить её судьбу.

Несмотря на фамильные черты лица, в отличие от кронпринца Леопольда, принца Рудольфа нельзя было назвать красивым. Волосы были скорее русыми, нежели золотистыми, не было и намека на кудри. Просто прямые, зачесанные назад, они открывали высокий лоб. Нос хоть и был слегка великоват, но правильной формы, щеки явно впали, а подбородок упрямо выдавался вперед. Поняв, что его изучают, принц нахмурился и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, явно решая что-то для себя.

Амалия вдруг подумала, что не хотела бы оказаться врагом этого человека. Слишком властный и уверенный, он был бы опасным противником, к тому же от него веяло магией. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Лауфенбурги всегда славились своими магическими талантами.

Тем временем принц, которому явно надоело молчание, заговорил.

– Прежде всего позвольте выразить вам соболезнования по поводу столь тяжелой для всех утраты, – в его хриплом от усталости голосе слышалась ирония.

– Благодарю, – она хотела сказать это спокойно, но закашлялась, и вышло жалко. Амалия никогда не любила такие разговоры. – Полагаю, в данной ситуации уместнее будет, если я выражу соболезнования вам. Думаю, вы знали императорскую семью гораздо лучше, чем я.

– Да, знал. Император… Дядя Франц заменил мне отца, – он прикрыл глаза, словно еще раз осмысливая происшедшее, затем вновь взглянул на сидящую перед ним девушку. – Вы должны были стать невестой моего кузена.

– Я была ей, – почему-то показалось важным подчеркнуть это. Рудольф усмехнулся:

– Ваши слова все упрощают.

– Упрощают?

– Да. Я думал… впрочем, неважно. Если вас устраивало ваше положение, предлагаю оставить все как есть.

– Оставить как есть? – Амалия непонимающе взглянула на него. Наверное, постоянно переспрашивая, она выглядела очень глупой, но ее собеседник словно и не заметил этого:

– Да. Свадьбу придется провести во время траура, это, конечно, создаст некоторые неудобства. В частности, придется отказаться от пышного бала… Но думаю, это вас не сильно смутит. К тому же последующая по истечении траура коронация с ее торжествами и императорская корона подсластят горечь ожидания.

Из всего, что он сказал, девушка поняла лишь одно. Она уцепилась за это слово, как будто оно могло прояснить все, что с ней происходило:

– Свадьбу? Какую свадьбу?

– Нашу. С вами, – он сказал это, кривясь так, будто у него болел зуб.

– Извините, но я не… Это что дурная шутка? – Амалия невольно еще больше выпрямила спину и до боли стиснула пальцы. Принц покачал головой:

– Отнюдь. Это деловое предложение. Несмотря на случившееся, империи нужно ваше приданое – Северная марка, гарантирующая выход к морю. А вашему независимому герцогству, – он слегка усмехнулся, произнося «независимому», – нужна защита от соседей. Мне же, по уверениям советчиков, просто необходима жена, которая как можно быстрее произведет на свет наследника.

Амалия задохнулась от негодования и гордо вздернула голову:

– В описании этой сделки, достойной торговца, вы забыли упомянуть о лично моей выгоде. Что, по-вашему, получу я?

– Корону императрицы, разумеется, и все полагающиеся почести. Считаю, вас это вполне удовлетворит.

Девушка смотрела на него, не веря услышанному. Все, что происходило с ней с момента, когда в сумерках она вышла из кареты, напоминало дурной сон.

– Вы действительно считаете, что все так просто? – прошептала она. – Вот так взять и…

Она осеклась не в силах найти нужных слов. Предложение принца было чудовищно. Всего несколькими фразами он сумел унизить её так, как никто другой. Обвинить ее в корысти, даже не спросив, что действительно она чувствовала, соглашаясь на этот выгодный, с точки зрения политики, брак с почти незнакомым мужчиной. Правильнее всего было бы встать и уйти, но помимо гордости были еще и интересы её страны, небольшого герцогства, земли и люди которого стали заложниками этой ситуации.

Внезапно вспомнились зеленые луга, расположенные у подножья фиолетово-серых гор, белоснежный песок и синие с белой пеной огромные волны, обрушивающиеся на берег. Герцогство нуждалось в защите. Это придало сил. Амалия сжала руки так, что ногти буквально впились в ладонь, и с вызовом посмотрела на сидящего на краю стола мужчину:

– Я не думаю, что ситуация так проста, как вы ее сейчас описываете!

Принц Рудольф поморщился:

– О, прошу, только не начинайте патетику! Вы не кажетесь мне дурой, способной влюбиться в моего кузена.

– Не кажусь, – кивнула она. – И действительно я его не любила, но на мой взгляд, кощунственно делать мне столь… столь откровенные предложения, когда тело кронпринца Леопольда еще не остыло…

– Его тело даже не нашли, – собеседник резко оборвал её. – Как, впрочем, и тела остальных.

– Тогда, возможно… – слабая надежда озарила лицо девушки.

– Увы, нет. Я лично проверил с помощью магии, амулеты молчат… Император действительно погиб, – мужчина на секунду прикрыл глаза, затем вздохнул и поднялся. – На самом деле, к чему эти разговоры, которые лишь отнимают у нас время. Вам ведь нет разницы, кто будет вашим мужем, если он носит корону императора, верно?

Амалия горько усмехнулась:

– Только что вы обвинили меня в глупости, теперь в корысти… и тем не менее желаете взять в жены?

– Почему нет? – он пожал плечами. – Я уже объяснил мотивы своих поступков.

– Спасибо и на этом. Не могу сказать, что они меня вдохновляют. Скажите, у меня есть время подумать над столь лестным предложением? – последние слова девушка произнесла с издевкой. Но принц не обратил на это никакого внимания.

– Разумеется, вам же нужно сохранить свое лицо и избежать досужих сплетен! – он встал, вынуждая и ее подняться, противно скривился, когда она поспешно присела в реверансе, и подошел к дверям. – Можете даже слегка всплакнуть по поводу потери красавца жениха. Я прикажу, чтобы вас проводили в ваши покои.

– Спасибо. Правильно ли я понимаю, что должна оставаться там? – решила уточнить девушка. Мужчина замер у порога и недоуменно посмотрел на нее:

– Простите?

– У дверей моих комнат стоит охрана.

– А… – он махнул рукой. – Поверьте, вынужденная мера исключительно для вашей безопасности. Просто не обращайте на них внимания!

– Вам не кажется, что это весьма затруднительно сделать?

– Вы уж постарайтесь, во всяком случае, императрице Анне подобное удавалось, – протянул принц с издевкой и открыл дверь, давая понять, что аудиенция окончена. Он вышел вместе с Амалией в приемную и перепоручил своему адъютанту, наказав сопроводить гостью в ее комнаты. Барон кивнул и незамедлительно вызвал слуг.

Идя за лакеем в потертой ливрее, Амалия пыталась привести мысли в порядок. В голове царил страшный сумбур. Она тщетно пыталась вспомнить все, что когда-либо слышала о принце Рудольфе. Кажется, он был единственным сыном старшей сестры императора, вышедшей замуж, как ни странно, по любви за какого-то не то герцога, не то графа, которому срочно пожаловали герцогский титул. Амалия не помнила, что случилось потом, но оба родителя умерли, один за другим, а их сын остался сиротой, которого взял на воспитание император Франц.

Женитьба императора и рождение долгожданного наследника не отдалило, а даже, наоборот, сблизило племянника и дядю. Они проводили достаточно много времени вместе, что раздражало императрицу Анну.

После совершеннолетия Рудольф предпочитал жить своей жизнью и как можно реже бывать при дворе, считая это бесцельным времяпрепровождением. По традиции, неся службу в одном из гвардейских полков, он вместе с сослуживцами предавался развлечениям, на которые так щедра столица. Его часто видели в театре, он много времени уделял лошадям и охоте, более того, в свете говорили, что именно Рудольф прикрывал собой все увлечения императора балеринами и актрисами, вызывая праведный гнев императрицы Анны.

Благовоспитанной девушке не полагалось знать о таких вещах, но эрцгерцогиня перед отъездом намеками просветила дочь, что в династических браках каждый из супругов, выполнив свой священный долг, вправе иногда предаваться неким увлечениям, разумеется, если они остаются без особых последствий. Некстати вспомнив эту слегка пространную речь, Амалия негромко рассмеялась и, заметив, что слегка отстала от лакея, предпочла ускориться, поскольку знала, что в анфиладах дворца можно блуждать часами.

Герда ждала ее в гостиной, сидя на стуле у окна. При виде госпожи она поднялась, отложила порванное кружево, которое намеревалась починить, и вопросительно посмотрела на девушку. Та, не замечая ничего, прошлась по комнате, села в кресло и прикрыла лицо рукой, пытаясь собраться с мыслями. Служанка молчала, с сочувствием поглядывая на хозяйку. Она прекрасно понимала, что гибель жениха накануне оглашения помолвки оставит пятно на репутации девушки. Возможно, из-за слухов дочери эрцгерцога придется остаться старой девой и всю жизнь подчиняться сначала отцу, а потом брату.

– Мне предложили выйти замуж, – наконец глухо сказала Амалия. – Хотя правильнее было бы сказать, приказали…

Она знала, что поступает не совсем правильно, но Герда была с ней уже столько лет, а девушке было просто необходимо поговорить с кем-нибудь.

– Вот как? – изумилась та. Амалия обреченно кивнула:

– Да, принц Рудольф, вернее, он же теперь император, то есть он будет им… Как я понимаю, он единственный наследник…

Она подняла голову и посмотрела на служанку, та потрясенно молчала, поэтому девушка продолжила:

– Он уверил меня, что все договоренности между нашими государствами останутся неизменными.

– Думаю, ему все равно необходимо поговорить с эрцгерцогом, – аккуратно заметила Герда, даже не пытаясь скрыть радость. Амалия усмехнулась:

– Это лишь дело времени. Отец не станет упускать такую возможность… – она встала и покачала головой. – Ох, Герда…

Предательский всхлип, затем еще один. Амалия вновь рухнула в кресло, закрыла лицо руками, ее плечи затряслись от рыданий. Осмелев, служанка подошла и аккуратно погладила госпожу по голове:

– Ну полно, не надо так убиваться! Принц Рудольф не урод и не дурак. Вы выйдете замуж и станете императрицей!

Её слова возымели должный эффект, Амалия перестала плакать и криво улыбнулась:

– О да, это должно заменить мне все остальное…

Глава 3

Похороны состоялись через два дня. Амалия так и не узнала, нашли ли тела королевской семьи, или же на катафалках, украшенных белыми каллами, стоят пустые гробы. Этого не знал никто, кроме самого принца Рудольфа.

Из окон дворца девушка смотрела, как похоронная процессия медленно направляется к мрачной часовне, одной из немногих построек, оставшихся от первого замка Лауфенбургов. С незапамятных времен там покоились все представители прямой ветви рода. Амалии подумалось, что это как-то жутковато жить рядом со склепом. В ее герцогстве усыпальница эрцгерцогов была в родовом имении около небольшой часовни, стоящей на побережье.

Согласно традиции принц Рудольф, как ближайший родственник и наследник погибшего императора, возглавлял шествие. Он еще больше осунулся и даже не скрывал свою усталость. В эти дни Амалия с трепетом ожидала, что он потребует от нее ответ на свое предложение, но казалось, принц напрочь забыл о невесте.

Сама же девушка не хотела напоминать ему о себе. Из обрывков разговоров слуг, замолкавших, как только они видели за своей спиной почетную гостью, она знала, что преемник императора почти не спит, пытаясь вникнуть во все процессы управления страной сразу. Услышав это впервые, она усомнилась, подозревая принца в попытке произвести впечатление на свое окружение, сейчас же, глядя на его лицо, она поняла, что это действительно так.

За принцем попарно следовали остальные: дальние родственники императора, придворные, министры, иностранные послы, фрейлины императрицы и просто дворяне. Амалия узнала лишь барона Фриша, который на правах адъютанта наследника престола шел в первых рядах, да графиню Ольшанску. Остальные лица были ей незнакомы. Возможно, девушка и встречалась с ними на балах, наверняка танцевала с кем-то из этих мужчин, разговаривала с фрейлинами, но сейчас в траурных нарядах она не могла никого узнать.

Сама девушка тоже собиралась на панихиду, проходившую в кафедральном соборе, отдать дань уважения жениху, которого совсем не знала, но накануне ей принесли записку от принца Рудольфа, где он достаточно резко приказывал ей остаться во дворце, чтобы не давать лишнего повода сплетникам. Пришлось подчиниться, тем более что за дверями в её комнаты стояла охрана, все ещё заставлявшая чувствовать себя не гостьей, а пленницей.

За прошедшие дни девушка много раз обдумывала предложение принца Рудольфа. Признаться, для всех это действительно было бы наиболее разумным решением, но все её существо восставало против этого союза.

Как ни странно, она могла примириться с браком с Леопольдом. Возможно, потому что кронпринц, несмотря ни на что, был всегда весел, общителен и легкомыслен. Амалии легко было представить свою жизнь с ним, поскольку знала, что кронпринц обладал дружелюбным характером и избегал ссор.

Рудольф был другой. Уже то, как он сделал ей предложение, совершенно не считаясь с ее чувствами и деликатностью положения, в котором Амалия оказалась, настроили девушку против брака.

Вопреки здравому смыслу, которым так славилась дочь эрцгерцога, одна мысль о том, что ей придется прожить всю жизнь с таким человеком, вызывала у нее протест и отвращение. Она достаточно насмотрелась на своих родителей, чтобы понять, что слишком дорожит своим душевным спокойствием и гордостью, чтобы вступить в брак без некого взаимного уважения, которое следовало бы супругам оказывать друг другу. Вереницы увлечений как отца, так и матери, ехидный шепот за спиной, постоянные скандалы в семейном кругу – это лишь укрепляло ее убеждения.

Именно поэтому она и смирилась в свое время с Клаусом, он казался ей достаточно спокойным и разумным. Но, как ни горько было сознавать это, она ошиблась. Но тогда Амалия была моложе.

Сейчас, когда ей почти двадцать, девушка прекрасно понимала, что принц Рудольф абсолютно не подходит ей в мужья, поскольку он не тот человек, который способен прислушаться к словам и желаниям других.

Опасаясь прямого приказа отца, Амалия даже не стала упоминать о полученном предложении в письме, написанном родителям сразу после аудиенции, ограничившись лишь перечислением фактов о гибели императора и его семьи. Сложив лист бумаги в виде птицы, девушка коснулась его, делясь искрой жизни. Вестник встрепенулся, замахал бумажными крыльями и выпорхнул в приоткрытое окно.

Девушка проводила его тоскливым взглядом и закрыла раму. Она ожидала ответ буквально на следующий день, но его не было, как и в день похорон. Устав от пребывания в неизвестности, Амалия решила поговорить с принцем Рудольфом сама.

Она долго размышляла, украдкой расспрашивала слуг и, как ей казалось, нашла выход из этой непростой для всех ситуации.

Герцогству просто необходимо покровительство империи, к тому же принц Рудольф слыл ценителем красивых женщин, и его, наверняка, можно заинтересовать младшей сестрой.

Зная характер Бетти, Амалия была уверена, что та согласится пожертвовать собой ради удовольствия носить на голове корону императрицы. Конечно, если рассуждать придирчиво, то возникал вопрос о законном происхождении Элизабет, но формально она была дочерью эрцгерцога, а слухи… Слухи утихнут, как только император объявит о помолвке.

Хорошенько обдумав все, Амалия написала сестре письмо, запечатала и так же отправила при помощи магии. Ответ пришел почти сразу, как и предполагалось, Бетти с радостью соглашалась заменить сестру, полагая, что корона императрицы пойдет ей самой гораздо больше. Прочтя эти строки, Амалия улыбнулась. Оставалось только переговорить с преемником императора.

Не в силах больше бездействать, она отправила послание, в котором просила о повторной аудиенции. Ответ принесли почти сразу. Принц буквально рассыпался в извинениях за то, что не может принять контессу Амалию именно сейчас, поскольку очень занят подготовкой к заседанию парламента, но на этой неделе он непременно найдет для нее время. Судя по сухому тону, это была очередная издевка: наверняка он просто хотел заставить её ждать.

Покраснев от досады, девушка тщательно порвала письмо на мелкие клочки, вымещая злобу на листе бумаги, затем, окликнув Герду, направилась в парк, располагавшийся, как она уже выучила, за новым крылом, пристроенным совсем недавно, всего каких-то лет пятьдесят тому назад.

Дожди закончились, а на небе светило яркое солнце. Под радостный щебет птиц Амалия старательно бродила по дорожкам, размышляя по поводу своей речи перед принцем, но так и не нашла нужных слов. Она не хотела быть косноязычной, но и прямота пугала, заставляя находить все новые и новые обороты речи. Они все казались глупыми и фальшивыми. Так ничего и не решив, девушка отправилась обратно в свои комнаты. В картинной галерее она встретилась с принцем Рудольфом, который чуть не налетел на нее. Барон Фриш с двумя огромными кожаными папками маячил чуть позади.

– А, это вы! – наследник престола выглядел еще ужаснее, чем на похоронах. Щеки окончательно впали, и теперь кожа просто обтягивала скулы, под лихорадочно блестевшими глазами залегли темные круги.

– Ваше Высочество, – даже не задумываясь, Амалия поспешно склонилась в традиционном реверансе. Принц вздохнул.

– Я же просил без этих церемоний, – тихо сказал он. Девушка смущенно кивнула:

– Я думала, ваша просьба касалась лишь той аудиенции…

– Нет. Кстати, об аудиенции, вы же хотели… – Рудольф оглянулся на адъютанта, заметил папки в его руках и поморщился. – Думаю, у меня найдется для вас пять минут, во всяком случае, срочного сейчас ничего нет, а эти бумаги могут подождать… пойдемте!

Он устремился вперед. Амалии ничего не оставалось, как пойти за ним следом. Принц шагал так быстро, что девушка безнадежно отстала. Впрочем, она и не пыталась подстроиться под его шаг. Адъютант поравнялся с ней. Амалия заметила, что он тоже выглядел очень усталым.

– Вижу, вам приходится несладко, – произнесла она так, чтобы никто не услышал. Барон вздохнул:

– Вы даже не представляете себе. Руд… принц почти не спит, пытаясь вникнуть сразу во все дела, а еще и послы… Они приехали на похороны, и каждому надо уделить внимание и выслушать, – пояснил он. – Вы же понимаете, что никто не намерен упускать возможность пересмотреть некоторые договоренности, прикрываясь смертью императора.

– Это ужасно! – совершенно искренне посочувствовала девушка. Секретарь вымученно улыбнулся и получил ответную улыбку.

Они как раз вошли в знакомую приемную. Двери в кабинет были открыты, император сидел за своим столом и хмуро смотрел в их сторону. При виде девушки он моментально, как и положено дворянину, вскочил и сам усмехнулся своему порыву.

– Проходите, – приказал он Амалии, – Эдмунд, распорядись, чтобы нам не мешали, и оставь дверь приоткрытой, чтобы не было слухов!

Адъютант исполнил приказ. Девушке не было видно, но она не сомневалась, что барон внимательно прислушивается к разговору.

– Садитесь, – Рудольф кивнул на уже знакомый стул, вновь занимая свое место, – я слушаю.

Запинаясь и почему-то краснея под его пристальным взглядом, Амалия начала рассказывать про Элизабет. Её даже не дослушали.

– Что за чушь вы несете! – явно разозленный принц хлопнул ладонью по столу, вымещая на нем свою досаду. – Что за непонятная ода вашей младшей сестре?

– Я хорошо подумала и нахожу, что мы с вами решительно не подходим друг другу, – тихо возразила Амалия, слегка испугавшись столь бурной реакции на ее достаточно вежливую речь. – Вы ясно дали понять, что вам нужна жена и земли Северной марки, и вам не важна сама женщина. Уверяю вас, моя сестра с радостью примет ваше предложение, что же касается её приданого, не думаю, что отец будет возражать…

– Уж её отец точно не будет возражать, впрочем, как и ваш! – хмыкнул принц, показывая непростительную осведомленность в этом вопросе. Амалия вздернула голову, глаза гневно сверкнули:

– Простите, Ваше Высочество, но мы говорим о моей сестре!

– Именно. Но если уж в вашу хорошенькую голову взбрела идея выступить свахой, то вы должны были понимать, что вопрос о её происхождении обязательно возникнет.

– Мой отец…

– Признал её, да, не знаю, что уж там пообещала ему ваша матушка. Но это не означает, что Элизабет, так, кажется, её зовут, имеет право претендовать на те преференции, которые положены истинной дочери эрцгерцога.

– Ваше Высочество, ваши замечания оскорбительны! Я не стану их слушать! – Амалия вскочила, принц тоже встал.

– Вы с вашим предложением тоже не оказали мне особой чести, – холодно заметил он. – Так что мы квиты.

– Замолчите! – она в волнении прошлась по кабинету, затем повернулась. – Я не знаю, что для вас значит брак…

– В данном случае, и вы знаете это не хуже меня, что наш брак – это сделка, от которой зависит благополучие слишком многих! – раздраженно перебил Рудольф. – И поверьте, я тоже от нее не в восторге!

Это было очередным оскорблением, при чем хорошо рассчитанным. Амалии пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не наговорить грубостей.

– Тогда я не понимаю, почему вы так настаиваете именно на союзе со мной? – очень холодно произнесла она.

– Послушайте, к чему весь этот разговор? Вы прекрасно знаете причины, по которым именно вы, а не ваша сестра, можете претендовать на брак с членами императорской фамилии!

– Я не знаю этих причин, – голос Амалии был ледяным.

– Так спросите их у вашей матери, хотя не думаю, что она когда-либо расскажет вам об этом! – огрызнулся Рудольф и прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. – Простите, я слишком устал, чтобы выслушивать еще и нелепые предложения, роящиеся в вашей глупой голове… Давайте закончим этот разговор, он совершенно лишен смысла и попросту отнимает время. Я никогда не женюсь на вашей сестре, более того, я уже получил согласие вашего отца на брак с вами.

– Простите, что? – ей показалось, что она ослышалась.

– Ваш отец, – нетерпеливо пояснил принц. – Я написал ему, объяснил ситуацию, и мы пришли к согласию.

– Интересно, вы сделали это до разговора со мной или после? – голос Амалии звучал слишком ровно.

– Я уже не помню. Никогда не запоминал такие мелочи.

Она замерла и с осуждением посмотрела на стоящего перед ней мужчину:

– Для вас это мелочи?

– На данный момент, да! – он явно злился. – И поскольку никто из нас не силах ничего изменить, то, думаю, нам пора заняться каждому своими делами!

– Надеюсь, вы с эрцгерцогом уже назначили дату заключения это сделки! – не сдержалась Амалия. – Знаете, мне было бы неловко узнать о ней буквально накануне!

Эти слова заставили принца посмотреть на свою невесту. Она стояла, гордо вздернув голову и буквально дрожа от негодования. Молчание затягивалось, потом девушке показалось, что мужчина едва заметно улыбнулся.

– Свадьба состоится через месяц, – мягко произнес он.

– К чему такая спешка? – опешила Амалия. Принц заколебался, но все-таки ответил.

– Империи нужен наследник. А теперь прошу меня простить, – он подошел к двери и распахнул её. – Эдмунд, распорядись, чтобы контессу сопроводили.

– Куда? – барон молниеносно возник на пороге.

– Куда она хочет. В пределах разумного, конечно: в комнаты, в парк, к модистке… Контесса, мое почтение! – короткий прощальный поклон, и ненавистный жених вновь отошел к столу, открыл папку и, даже не садясь на стул, погрузился в чтение. Амалии ничего не оставалось, как, сделав реверанс, выйти из кабинета.

– Поверьте, на самом деле принц Рудольф не так уж и плох, как вам кажется, – взгляд адъютанта был полон сочувствия, девушка вдруг вспомнила, что дверь была приоткрыта, и, следовательно, барон стал свидетелем их разговора. Амалия вспыхнула, досадуя уже скорее на себя, чем на кого-то еще:

– Каким бы он ни был, уверяю вас, что он последний мужчина в Империи, за которого бы я добровольно вышла замуж!

Она сказала это достаточно громко, чтобы стоящий в кабинете принц наверняка услышал, но он даже не повернул головы, полностью погруженный в текст, который читал. Барон с укором посмотрел на девушку, она решительно вздернула подбородок и прошла к дверям.

– Можете меня не провожать! – она прекрасно понимала, что ведет себя вызывающе и недостойно, но уже не могла остановиться. – Я сама дойду до своих комнат!

Чувствуя, что вот-вот расплачется от унижения, которому подверглась, Амалия выскочила из приемной, хлопнув дверью словно дочь торговца. Все же ей хватило сил сдержаться и, как ей казалось, спокойно пройти, вернее, почти пробежать под удивленными взглядами слуг по галерее дворца.

Выскочив в парк, девушка торопливо прошла по дорожке, с наслаждением вслушиваясь в хруст каменной крошки под ногами. Как бы ей хотелось, чтобы это были кости её жениха. Она никогда не встречала столь самодовольного, грубого, нахального… На этом эпитеты закончились. Амалия устало присела на скамейку. Она не могла понять, почему так злится, ведь император Франц поступил так же, как поступал сейчас его племянник, но предложение погибшего императора не вызвало у Амалии особого протеста. Более того, она, отвергнув личные пристрастия, послушно приняла предложение и готова была выйти замуж за кронпринца.

Поняв, что окончательно запуталась, девушка прошла весь парк насквозь и подошла к огромному дубу. Она обнаружила его совсем недавно, когда гуляла здесь в прошлый раз. Своими раскидистыми ветками это дерево выделялось среди аккуратно подстриженных растений парка. Траву вокруг него не косили, и теперь, к середине лета, она полностью скрывала узловатые корни.

Листва была настолько густая, что солнечный свет почти не попадал на кору, покрытую бурым мхом. Лишь в некоторых местах лучи просачивались между мощными ветками, создавая вокруг ствола золотистое подобие нимба, или же это светилась охранная магия, девушка не знала. Во всяком случае, от дуба исходило уютное тепло, заставлявшее искать убежища под его кроной.

Небольшая скамейка стояла под деревом, точно приглашая присесть. Она располагалась так, чтобы сидящего не было видно ни из окон дворца, ни через кованую ограду, отделявшую парк от суматошного ритма столицы. Уголок отшельника, как окрестила его про себя Амалия. Девушка не знала, кто приходил сюда до нее, но почему-то была уверена, что здесь ее никто не посмеет потревожить.

Она присела на скамейку, расправила складки на темно-синем платье, черное она так и не заказала, надеясь, что уедет и позабудет все как страшный сон. Злость схлынула, оставив на душе чувства безысходности и нечеловеческой усталости.

Девушка вдруг почувствовала себя принцессой, которую похитил злой дракон, жаждущий заполучить земли Северной марки, открывавшие для Империи безопасный выход к морю.

Амалия просидела в тени дерева, пока не замерзла. За это время никто не вышел в парк искать ее. Никому не нужная невеста. Она судорожно вздохнула, подавляя отчаяние.

Умри она сейчас, новый император равнодушно пожал бы плечами, а Бетти бы даже обрадовалась. На миг мелькнула мысль действительно умереть или же, что было даже лучше, инсценировать свою смерть, но девушка одернула себя. У нее не было ни денег, ни возможностей прожить одной. В лучшем случае её могли бы взять гувернанткой, но, увы, Амалия отдавала себе отчет, она была слишком молода и не имела рекомендаций.

К тому же побег лишал её возможности пользоваться магией: даром обладали лишь представители знатных и древних родов. Хотя магия для нее была в данном случае бесполезна. Согласно традиции, все девочки обучались лишь основам целительства, считая, что остальные магические знания могут быть опасны и повредить женский рассудок.

Мальчиков учили боевой магии. В свое время брат собирался научить Амалию нескольким заклинаниям, но их обнаружили слуги и тотчас же доложили эрцгерцогу. Амалию на неделю лишили сладкого, а Альфред, с трудом избежавший порки, писал огромное сочинение о магии.

Вздохнув от нахлынувших так не вовремя воспоминаний, девушка направилась в отведенные ей покои.

Там была гостья. Графиня Ольшанска. Одетая, как и положено по протоколу, во все черное, она напоминала ворону.

Амалия настороженно замерла, но тут же – сказалась многолетняя выучка – взяла себя в руки. Мило улыбнувшись, девушка подошла к ней.

– Графиня, – она безмятежно пожала руку гостье, – рада вас видеть. Чем обязана?

– Моя дорогая контесса, – улыбка графини напоминала скорее оскал, – на самом деле, я пришла извиниться…

– Извиниться? За что?

– За то, что так долго пренебрегала своими обязанностями по отношению к вам! Меня может в какой-то мере оправдать лишь то, что гибель императрицы Анны, чья дружба была мне истинной наградой, потрясла меня.

– Да, для вас это тяжелая утрата, – Амалия постаралась, чтобы её голос звучал как можно более невинно. Графиня поджала губы и бросила пристальный взгляд на девушку, словно гадая, действительно ли она такая дура, или же слова имели двойной смысл. Та в ответ лишь широко распахнула глаза, изображая наивное внимание, сказывались годы тренировок и общение с матерью. По всей видимости, графиню это успокоило, и она продолжила:

– Я рада, что вы понимаете всю горечь моей потери. Конечно, вы не знали Её Императорское Величество лично…

Амалия лишь приподняла брови, выражая удивление.

– Я была ей представлена своей матушкой, – коротко заметила она.

– О, моя дорогая! Быть представленной на балу или же общаться с императрицей лично – большая разница! – графиня торжествующе посмотрела на Амалию, та промолчала, раздраженно передернув плечами. Навязчивость посетительницы начинала её злить. Это было неприлично, но она ничего не могла с собой поделать.

Девушка прекрасно понимала, что графиня каким-то образом узнала о предложении Рудольфа и о согласии, данном её отцом. Впрочем, новости по столице всегда распространялись достаточно быстро.

Амалия опустилась в кресло, даже не обращая внимания на свою гостью. Ту такое пренебрежение не смутило. Вернее, графиня его попросту не заметила, списав молчание девушки на робость провинциалки, попавшей в блистательное имперское общество. Законодатели моды, блюстители нравов, представители высшего общества Империи всегда снисходительно относились к тем, кто не вращался в их кругу постоянно.

– Разумеется, я исполню волю моей дорогой подруги и введу вас в общество, как она и желала… – продолжала вещать графиня.

– Простите? – девушка отвлеклась от своих мыслей. – О чем вы говорите?

– Моя дорогая, вам, выросшей в небольшом герцогстве, наверняка будет здесь… одиноко. И вам, как и подобает воспитанной девушке, просто необходима компаньонка! Дама приличий, которая сопровождала бы вас повсюду, иначе ваша репутация непременно пострадает.

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга написана миллиардером, владельцем семи частных компаний, она раскрывает силу правила 10Х. ...
Каждый день мы сталкиваемся со множеством проблем, которые требуют от нас принимать решения в услови...
Будущее сегодня устаревает быстрее, чем придумывается: все, что еще год (два года, два десятилетия) ...
Встреча выпускников школы, которую когда-то окончила жена полковника Гурова, обещала быть теплой. Но...
Ребекка Прайс – главная героиня захватывающего романа Харрис, действие которого происходит в школе «...
Заклятие «Медовый месяц» действует наверняка. Шутка ли, тридцать дней подряд просыпаться в одной пос...