Мистер Несовершенство Чередий Галина
– Грудь. Вам следует называть эту часть тела девушек грудью! Не буфера, не дыньки, не сиськи, не дойки, а грудь! Все остальное – это проявление неуважения к тому великолепному творению природы, что так восхищает и притягивает нас, мужиков, и, между прочим, вскармливает наших детей. Груди нужно поклоняться! А разве можно поклоняться сиськам или буферам?
Мы, тогда еще совсем придурки, только фыркали в ответ, подумывая, что эти самые сиськи надо лапать и щупать, пялиться на них, а не поклоняться им. Еще чего! То есть охеренная они штука, и все такое, и чем их больше, тем лучше, но па явно чё-то нам не то загоняет. Но кто же поспорит с двухметровым татуированным бывшим байкером?
– Ухмыляйтесь-ухмыляйтесь, – хмыкнул он, осмотрев наши горящие недоверием рожи, – но каждый из вас однажды встретит девушку, чью грудь у вас язык не повернется назвать одним из этих пошлых слов. Даже мысленно. И в бороду засветить приспичит любому, кто скажет так о ней. – Он оглянулся в сторону кухни, где гремела посудой ма Линда, худенькая, хрупкая учительница английской литературы, кажется, патологически неспособная разозлиться или использовать хоть одно из известных мне ругательных словечек, даже самых невинных, и его взгляд стал каким-то странным. – И это будет значить, что вы попали, нашли ту самую.
– Какую еще ту самую? – уточнил я.
– Свою главную женщину. Настоящую. И мой вам совет – не пытайтесь спорить с собой или дергаться, стараясь побороть свои чувства. Добра не выйдет. Хватайтесь за эту свою и никуда уже не отпускайте! И свои бубенцы больше ни к кому не подкатывайте с того момента, а то вас жизнь так прокатит, что очнетесь уже в какой-нибудь дерьмовой канаве.
– И это все только из-за си… груди? – насмешливо спросил тогда семнадцатилетний Саваж, самый старший среди нас.
– Это из-за всего!
– Похоже, мне п*здец, – пробормотал я, убирая ладони с сисек Сабины, мгновенно вспомнив… грудь моей принцессы. – Однозначно п*здец.
Вот как так-то? Я трахался с этой девчонкой сто раз, знал ее безотказность, готовность ублажить меня любым способом, видел ее тело во всех позах и со всех ракурсов, но что мог вспомнить прямо сейчас? Только вид собственного члена, шурующего между ее… не важно, как назвать. Даже цвет ее сосков не застрял нигде. Не-а. С ней и со всеми другими я помнил вроде как только себя, примерно как мы это делали, типа схему, но совсем не ощущения, не какие-то сугубо личные подробности. Сошлись, посношались, кончили, разошлись. А вот моя приблудившаяся удача сияет, как долбаная лампочка, мне и глаза закрывать не нужно, чтобы воспроизвести ее всю, до мелочей, от бледно-розового лака на пальцах ног, до малюсенькой родинки цвета карамели под правой грудью. И достаточно ей было проявиться в моем сознании, уходить она уже никуда не собиралась, а у меня встал на раз-два-три, отчего Сабина довольно захихикала, приписывая это своим неугомонным ерзаньям.
– А может, еще не все пропало? – спросил себя и стиснул ладонями ягодицы сучки, притягивая еще ближе, и поддал бедрами в надежде достичь того самого возбуждения, что по мне вдарило с принцессой.
– Пойдем к тебе? – промурлыкала Сабина, начав облизывать ухо, как х*ев щенок спаниеля, и мне мигом перехотелось. Потому что в моем воображении тонкие пальцы скользили по лицу, словно любя каждую мою черту, обесценивая любые иные прикосновения.
– Нет, прости, – ответил, ссаживая оторопевшую Сабину с себя и поднимаясь. – Я теперь это… вроде как больше профнепригоден. Ну или что-то типа того.
– Чего? – уставилась она на меня, пялясь то на стояк, еще оттопыривающий джинсы, то мне в лицо. Вниз чаще и дольше.
Растолковывать я не стал, мне бы кто самому разжевал, чё за х*йня в башке приключилась, так что попросту сбежал, прихватив говнокружку Ноа.
Вымыв ту и налив ему кофе, я даже на бутеров им сварганить расщедрился, но, поднявшись в комнату парней, застал их сидящими в мрачном молчании перед монитором с фото моей бродяжки в бледно-золотистом платье в пол и с сияющей улыбкой, настолько ох*ительной, что у меня аж руки затряслись, а пульс забухал и в башке, и во вновь вскочившем члене.
– Ну? – нетерпеливо подался я к экрану, сжирая глазами изображение.
– Слышь, Мангуст, тут такое дело… – промямлил Фино, поглядывая на меня как-то виновато. – Про твою сучку тут написано, что она замужем. Уже лет семь как.
– Не сучка, – машинально поправил, пока смысл сказанного доходил до моего сознания. – В смысле – замужем?
– Да обычно. Вон написано – Алеена Мортинсон, двадцать семь лет, замужем за Томасом Мортинсоном с 20** года, известным меценатом и инвестором множества инновационных проектов. Пара не распространяется о своей личной жизни, избегает всех подобных вопросов, но за глаза их принято называть «сиамскими близнецами» и «Мистер и Миссис Совершенство», учитывая, что практически везде и всегда их видят вместе, и ни разу в прессу не просачивалось и намека на конфликты в этом идеальном семействе, – прочитал текст Фино, будто я сам не мог. Щелкнул мышью, открывая следующее фото: моя принцесса явно на том же мероприятии, но теперь за талию ее обнимал эдакий лощеный блондинистый хлыщ, выражение чьей морды так и вещало: «Я п*здец какой важный мудачина». – Она еще и стар… ну старше тебя, и, мужик… муж у нее при бабках, причем немалых, да и не урод старый. Говорю же – тухляк, Мангуст.
Похоже, что так. Алеена Мортинсон – чужая жена, теперь благодаря мне еще и неверная жена, и ее утреннее бегство становилось легко объяснимо. Ну почудила чуток ночью с первым встречным, а утро вечера мудренее, мозги на место встали, вот и мотанула побыстрее от меня. Что если это у нее такой обычный способ расслабиться периодически и замутить с незнакомцем в порядке вещей, типа, сука, способ снять еб*ный стресс от «идеальной» жизни с этим мудатомасом. А я тогда, выходит, лишь один из многих? Просто под руку подвернулся? А все эти «я не буду с тобой спать» – ролевые игры, что она проделывает с идиотами вроде меня, которые считают, что им от щедрот судьбы падает в лапы настоящая принцесса в беде.
– Мангуст, ты чего? – толкнул меня в плечо Ноа, заглядывая в лицо с беспокойством, и я осознал, что с силой растираю кулаком грудь в районе сердца, и что-то там так болит, режет, тянет, жжет огнем.
Как так-то? Разве может мне быть так больно от… От чего? От того, что принцесса не моя? То есть ну, ясный-красный, что моей ее один перепих сделать не мог, даже такой ох*енный, и дело тут в том, что она еще чья-то? Алеена. Имя-то какое, как гребаный стон в момент оргазма. И почему это с одного раза она не моя? Вон как у наших предков было: бабу трахнул – все, застолбил, твоя навечно. А если была раньше чья-то, то украл, увез, спрятал, трахнул – и опять же твоя. Ага, что-то вроде этого.
Перед глазами встало лицо моей бродяжки, сначала ошалевшее от страсти, изумленное как будто, когда кончала подо мной, потом как в обратной перемотке, когда смотрела на меня, словно я чудо чудесное или хренов подарок, когда гладила-лепила мое лицо и тело своими тонкими пальцами, и только после этого я вспомнил ее мокрую, потерянную, невидящую ничего и никого на темной улице, с размазанной то ли от дождя, то ли от горьких слез косметикой. И там за ребрами, где пекло и болело, неожиданно отпустило.
– Ноа, ты ведь видел ее, когда я ее принес в гостиную? – спросил его, не глядя, начав сам щелкать мышью, пялясь на все новые фото моей принцессы.
Там она была великолепной, блестящей, изумительной, от нее перехватывало дух, но чего-то не хватало. В той зареванной, с потеками туши и волосами – мокрыми сосульками – Алеене было… ну, не знаю, больше жизни, что ли, чем в этой идеально-великолепной красавице на снимках.
– Все видели, – буркнул Пумба.
– Скажи, она была похожа на женщину, что состоит в бл*дском счастливом браке?
– А мне откуда знать, как они должны выглядеть? – возмутился он.
– Я тебе скажу – ни хера на это похоже не было, – заявил я, убеждая себя.
– Ой, не гони! Знаток хренов! – огрызнулся Ноа. – Говорю тебе – забей на эту су… телку. Других, что ли, вокруг мало?
– Не в том дело. Помнишь, нам па Джек говорил про сиськи?
– Чего?
– Тормоз! Про сиськи, буфера, дойки и прочие. Так вот, Алеена – моя женщина с грудью!
Ноа уставился на меня, хлопая глазами и явно ворочая своими насквозь пропитанными играми мозгами, вспоминая, о чем это я.
– Ты еб*нутый, на всю голову, – заключил наконец он. – Уверен?
– Абсолютно.
– Не жди, что я тебя поздравлять кинусь, – буркнул он, будто бы надувшись.
– Эй, слушайте сюда! – окликнул нас Фино, до этого увлеченно ковырявшийся в своем ноутбуке. – Я тут нарыл форум всяких светских новостей, и здесь есть кое-что обнадеживающее. Вот какая-то Кира Сакс пишет: «Свершилось! Идеальная парочка развалилась! Чертовых сиамских близнецов Мортинсонов никто больше не видит вместе! Мистер и Миссис Совершенство живут порознь уже целый месяц! Неужели мы дождались, что красавчик Томас снова выйдет на рынок холостяков? Как же это здорово! Я всегда говорила, что эта холодная рыба Алеена ему не пара». Дата – два года назад. И дальше некоторое время еще всякие бабские ядовитые плевки и гадости несколько месяцев подряд в постах, а потом все вроде затихло. Последняя новость про эту Алеену – открытие ее первой выставки картин два дня назад, и, типа, критики хвалят, и все в том же духе.
– Ну и что это значит? – потер лоб Ноа. – Они с этим мудилой помирились или все же разошлись? Почему тогда нет записи об официальном разводе в ее личных данных?
– Мне насрать! Просто найдите мне ее адрес, и я пойду и обо всем спрошу ее сам. Да и, собственно… мне по хрен. Тест на сиськах сработал, так что никуда она уже от меня не денется.