Гиблое место в ипотеку Донцова Дарья

Глава 4

На следующий день в полдень мы все вместе с Максом сидели в переговорной.

– Однако интересная находка в цоколе… – начал Вульф.

– Всем привет, давно не виделись, – сказал знакомый голос, и на пороге возник следователь Миша Потапов, близкий друг мужа. – Обсуждаете вчерашнее приключение?

– Оно удалось, – хмыкнул Костин. – Кто нас посетил! Что привело лучшего следака полиции к нам, сирым и убогим частным сыщикам?

Потапов сел к столу.

– Хочется кофейку, не растворимого, к нему сливок не из одноразовой тары. Ну и от бутеров с колбасой не откажусь, лучше с копченой. На худой конец и любительская сойдет.

Я взяла трубку.

– Федя! Один кофе, не растворимый. Сливки не порционные, на двери холодильника стоит стеклянная бутылка. Оттуда в молочник налей. И принеси бутерброды с салями. Понятно?

– На худой конец, можно с докторской! – громко сказал Михаил.

– Слышал? – осведомилась я.

– Да, да, да, – отозвался Федор, – уже мчусь выполнять поручение. Одна нога здесь, другая там.

– Эй, парень, если одна твоя нога окажется здесь, а вторая там, получится шпагат, – во весь голос заявил Потапов. – Не удержишь равновесия и мордой в пол – бумс! Иди спокойно!

– Ага, понял, – ответил администратор и замолчал.

Михаил потер руки.

– В ожидании накрытой поляны можно и маленько поработать. Не все же жрать и веселиться. Значит, так! В подвале гостевого дома, который, как и особняк, принадлежит Ксении Львовне, найден труп Ушакова Василия Николаевича. Наш эксперт считает, что бизнесмен умер несколько дней назад.

– Что-то я не понял, – остановил его Макс, – Ксения ведь пришла к нам не в поисках пропавшего супруга?

– Нет, – уточнил Костин, – о нем вообще речи не было. Ее волновало отсутствие Филиппа, двоюродного брата.

– Муж ночевать не приходит, а жена беспокоится о каком-то родственнике, – вспыхнула Катя, – это странно выглядит.

– Девочка, тут профи разговаривают. Спросят тебя, ответишь. Не спросят? Молчи, – велел Михаил.

Зрачки Барановой превратились в черные точки, она поперхнулась. Мне стало понятно, что Катя испытывает огромное желание сказать Потапову все, что она о нем думает, но ей удалось проглотить эпитеты, которые вертелись на кончике языка. Наверное, Костин успел еще раз объяснить ей правила поведения в офисе. Да только Екатерина так и не усвоила, что перебивать нельзя никого.

Михаил продолжил:

– Мне Ксения объяснила, что они с Василием давно в фактическом, но не юридическом разводе. Разногласия у них начались, когда муж заподозрил, что дочь не от него. Лукерья мало похожа на отца, цвет ее глаз не совпадает ни с маминым, ни с папиным. В придачу у девочки рыжие вьющиеся волосы, веснушки. Сначала Василий обрадовался рождению малышки, но спустя несколько лет стал придираться к дочке, постоянно делал ей замечания по каждому поводу и без оного. В конце концов муж заявил Ксении:

– Сбегала налево, а я воспитывай… не пойми от кого. Сваливайте из моего дома.

Госпожа Ушакова не устроила скандала, не стала бить себя в грудь и клясться в вечной любви и верности мужу, она спокойно сказала:

– Хочешь расстаться? Нет проблем. Я прекрасно проживу и без тебя. Но Лукерье нужен отец.

– Она не моя дочь! – заорал Василий. – Мама давно это поняла.

Жена кивнула:

– Отлично. Но слова «моя мать давно это поняла» не являются доказательством моей измены. Есть предложение. Завтра ты, я, Лукерья и Мария Александровна поедем в лабораторию. Вы со свекровью сами выбирайте медучреждение. Не хочу, чтобы потом она говорила:

– Ксения заплатила специалисту, и он подтасовал результат.

Не желаю заранее знать, куда мы отправимся. Это раз. Два. Если анализ ДНК покажет, что Лукерья не твоя дочь, мы с ней навсегда исчезнем из твоей жизни. Я не подам на алименты, поменяю ей фамилию и отчество. Но если анализ подтвердит ваше родство, ты оставишь нам особняк и будешь ежемесячно выплачивать сумму, которой хватит на все нужды ребенка и содержание дома. Себя я сама обеспечу. Слава богу, работы у меня выше крыши. Посоветуйся с мамой и решите, как вам лучше поступить. Делать анализ? Тогда придется согласиться с моими условиями. Не делать анализ? Тогда Лукерья Васильевна Ушакова считается твоей родной дочерью со всеми правами законнорожденного ребенка. Выбор за вами.

Через день свекровь и муж привезли Ксению с девочкой в лабораторию. И Василий, и Мария Александровна не сомневались, что Лукерья не имеет ни малейшего отношения к Ушаковым. Обычно исследование взятого материала занимает несколько дней. Но Василий щедро заплатил за срочность, и все сделали за одну смену. Мать Ушакова не покидала стен клиники, более того, она в прямом смысле этого слова сидела возле человека, который занимался анализом ДНК. Тщательно следила, чтобы он не подменил пробы.

Перед тем как объявить результат, главврач осведомился у Марии Александровны, довольна ли она тем, как проходило изучение биоматериала, нет ли сомнений в честности специалиста, услышал: «Все нормально», попросил свекровь Ксении подписать бумагу об отсутствии претензий, откашлялся, и тут пожилая женщина не смогла сдержать своего ликования:

– Слава богу, сейчас все узнают, что невестка…! А девка…!

Ксения сидела с невозмутимым видом, Лукерья при отвратительной сцене не присутствовала, она с няней была в кафе.

Главврач взял бланк и объявил:

– С вероятностью девяносто девять и девять десятых процента Лукерья Васильевна Ушакова является дочерью Василия Николаевича Ушакова.

– Нет, нет, гулящая невестка вам заплатила, – заорала Мария, – нет, нет! В нашем роду не было рыжих, никогда!

– Вы только что подписали бумаги об отсутствии претензий, и я сомневаюсь, что вы знаете всех своих предков до тридцатого колена, – не выдержал главврач.

А Ксения протянула разъяренной бабе фотографии.

– Перед вами снимок моей мамы, она давно умерла. Фото цветное. Оно прекрасно демонстрирует цвет волос матери, а у нее на коленях сижу я. Мне тут три года.

Василий схватил снимок, долго рассматривал его, потом взглянул на жену.

– Почему ты не сказала, что родилась от рыжеволосой женщины и сама в детстве имела «огненную» шевелюру?

– В школе у меня была кличка Лисичка, – сказала Ксения, – но во время полового созревания цвет моих волос изменился, стал каштановым. Думаю, с Лукерьей произойдет то же самое. Что же касается того, почему у нас с тобой один цвет глаз, а у дочери другой… Почитай научную литературу про доминантные и рецессивные гены, ты умный, разберешься. По какой причине я, когда на мою голову полились лживые обвинения, не показала вам эти снимки? А разве они могли убедить Марию Александровну изменить мнение о невестке? Точки над «i» расставлены. Прощайте, муж и свекровь, но помните: Лукерья законный ребенок со всеми правами такового.

Глава 5

Как Василий ни пытался потом вызвать жену на свидание, ему это не удалось. Он переписал на нее особняк, давал ей с избытком денег, завещал все, что имел, дочери. В конце концов Ксения сжалилась, встретилась с Василием, и супруги договорились так: они не оформляют развода. Ушаков содержит дочь. Он может сколько угодно общаться с ней. Ксения отпустила девочку на море вместе с Василием и Марией Александровной.

– Во дает! – подпрыгнула Катя. – Да со свекровью после такого надо было все отношения прервать!

– У Ксении было другое мнение, – парировал Михаил. – Муж с женой официально не разведены, живут в разных местах. Василий, хоть и ворочал ну очень большими делами, два-три раза в неделю куда-нибудь ходил с Лукерьей. Каждый день он непременно звонил в девять вечера, желал девочке спокойной ночи. В доме отца и бабушки у Луши есть детская, она там изредка ночует.

– Учитывая искреннее раскаяние Ушакова и ум Ксении, возможно, они могли воссоединиться, – заметил Макс. – Но если у них были дружеские отношения и они постоянно общались, почему наша клиентка не забеспокоилась, когда Василий несколько дней не общался с дочкой?

Михаил кивнул:

– Хороший вопрос, мне он тоже в голову пришел. Пару дней назад Василий предупредил жену, что улетает во Владивосток. Ушаков занимался гостиничным бизнесом. Ему принадлежит тьма отелей по всей России и несколько за рубежом. Он долгое время вынашивал идею построить оздоровительный комплекс в Долине гейзеров. Но это было невозможно по разным причинам. Наиболее экзотическая из них – медведи, нельзя нарушать зону их обитания. Косолапых там много, они приходят купаться, им нравится горячая водичка. Еще в годы счастливой совместной жизни Василий пытался подобраться к Долине, но не получилось. И вдруг некоторое время назад ему рассказали про небольшой городок Камнеградский-Южный в двадцати километрах от той местности, где Ушаков планировал ранее начать строительство. Если о Долине гейзеров известно многим, туда туристов возят, то о том поселке даже не все местные слышали. Василий обрадовался и полетел посмотреть что да как. Прибыв в городок, он написал Ксении: «Я в Камнеградском-Южном. Тут вокруг горы, мобильная связь отвратительная. Интернет полудохлый, не волнуйся, если я исчезну. У меня все ок, не тревожься». Он на самом деле пропал. И зачем Ксении волноваться?

– Незачем, – согласилась я.

Захар поднял руку.

– Говори, – велел Костин.

– Я кое-что проверил, – начал Рамкин. – На имя Василия Ушакова был куплен билет на самолет, за сутки до отлета он прошел онлайн-регистрацию в бизнес-классе, багажа не имел, только ручную кладь. У меня есть номера его мобильных общим числом четыре штуки. Две трубки Ушаков использовал для рабочих контактов. Одну для личных и последнюю для семьи.

– Прямо жалко его, – поморщился Потапов, – тут от одного сотового мозг кипит, а у него аж четыре было.

– Одна служебная трубка находилась постоянно в руках Анфисы Николаевой, помощницы бизнесмена, – объяснил Костин, – я с ней вчера поздно вечером по телефону разговаривал. Николаева принимала на себя первый удар. Ее номер указан на визитках Ушакова. Телефон никогда не замолкал, звонили все: журналисты, люди, которые просили денег у богача, разные благотворительные фонды, им, понятно, тоже нужен был мешок с золотом. Добавьте сюда разных странных просителей, они придумали совместный проект с Ушаковым. Осуществлять его надо было на средства бизнесмена. Василий постоянно ездил по своим гостиницам, оценивал хозяйским глазом, как идут дела. Он был вроде открыт к общению, в кольце охраны не ходил. Если кто-то к нему подходил и просил:

– Очень поговорить с вами надо, уделите полчасика.

Ушаков вежливо отвечал:

– Сейчас никак не могу. У меня плотный график встреч. Вот вам контакт.

И вручал карточку с номером помощницы.

– Замечательный способ избавиться от докучливых людей, – сказал Макс, – никого не обидел и времени зря не потратил. Значит, когда Ушаков улетел, один сотовый остался у помощницы. Остальные он с собой забрал. А каким образом и когда Василий вернулся назад?

– На самолете, конечно, – фыркнула Катя. – Как же еще?

– Есть несколько ответов на вопрос: «Как еще?», – меланхолично заметил Захар. – Поезд, автобус, автомобиль.

Баранова рассмеялась.

– Еще скажи, на собаках. Нет дураков, которые согласятся переть семь дней по рельсам. Автобус даже обсуждать не хочу. Не могу представить человека, способного на такое путешествие. А если таковой найдется, то он точно состоит на учете в психдиспансере.

Я отвела глаза в сторону. Ох, не зря русский народ придумал пословицу: слово – серебро, молчание – золото. Иногда болтовня может здорово навредить. Макс рассказывал мне, что, будучи студентом, он решил посмотреть родную страну. Пятикурсник нашел деньги на плацкарт от Москвы до Владивостока. Несколько дней он провел в этом чудесном городе, потом сел на автобус, доехал до конечной остановки, погулял по незнакомому поселку. Переночевал в палатке, которую поставил при дороге, утром продолжил путешествие на другом «Икарусе». И вот так за два месяца на перекладных он добрался до Москвы. Вульф до сих пор вспоминает то путешествие и добрых, прекрасных людей, с которыми в дороге познакомился.

– Катя, – остановил новую сотрудницу Костин, – Захар правильно назвал все способы путешествия из Владика в столицу России. Только про автостоп забыл. Речь шла не о том, удобно ли это, неудобно, быстро или долго. Надо проверить, как Василий вернулся в Москву.

– Точно не на самолете и не на поезде, – подсказал Захар, – его паспорт не засвечен в кассах.

– Мог воспользоваться чужим, – предположил Володя.

– И зачем преуспевающему бизнесмену, богатому человеку, никогда ни в чем дурном не замеченному, это делать? – удивилась я.

– Какие у мужика грехи на совести? – осведомился Макс.

– Никаких явных, – ответил Захар, – не сидел, не привлекался, примерный мальчик-отличник из очень обеспеченной семьи. Отец – управляющий одной из самых больших гостиниц Москвы в советское время. В ней останавливались зарубежные туристы и начальники, которые прибывали в столицу из разных городов. Мать – стоматолог, протезист.

– Наверное, Василию в детстве черная икра надоела, – хмыкнул Потапов.

– Ушаков учился на одни пятерки, – подчеркнул Захар, – четверок вообще не имел.

– Зубрила и зануда, – охарактеризовала Васю Катя, – без мамочки ни шагу. Я таких в детстве била.

– За что? – спросила я.

– Чтобы не выпендривались, – поморщилась Баранова, – весь класс в кино удрал, а отличник за партой сидит, чтобы ему одни пятерки в аттестате выставили.

– Если прогуливать, оценки снизят, – вздохнул Рамкин, – и учителей злить опасно, они мстительны. Я, как и Василий, вел себя примерно, одноклассников не выдавал, не ябедничал, но с ними в кино не бегал. За медаль боролся.

– Получил? – прищурилась Катя.

Захар кивнул.

– Да. И потому в МВТУ имени Баумана поступил.

– Ерунда какая-то, – не успокоилась Баранова. – Зачем медаль нужна? И без нее в институт возьмут, неважно в какой, лишь бы диплом получить.

Захар отвернулся к окну.

– Ты домашняя, родители есть, помогут тебе. А я детдомовский. Мне самому пришлось вылезать. Медаль – это шанс очутиться в вузе. И я хотел поступить именно в Бауманку.

– В твоем случае понятно, – смилостивилась Катя, – но Ушаков! Зачем ему попу рвать? У него родители были.

– Наверное, он просто любил учиться, – ответил Володя.

Макс постучал карандашом по стакану.

– Не надо уходить от основной темы разговора. Захар, что еще у тебя есть?

– Не могу сказать, как Василий вернулся в Москву, и понятия не имею, улетел ли Ушаков во Владивосток. Да, он зарегистрировался на рейс, но мог и не полететь. Нередкая ситуация. Человек забил за собой место, приехал в аэропорт и напился. Его фамилию несколько раз объявили, потом сняли багаж, и лайнер улетел без него. С Ушаковым еще проще, у него не было чемодана, только ручная кладь. Вас не удивило, что Василий собрался во Владивосток?

– А что? – не поняла я. – Он хотел открыть там отель. В Долине гейзеров не получилось, вот он и нашел место неподалеку.

– Лампа, долина фонтанов с кипятком находится на Камчатке, – объяснил Захар, – чтобы попасть туда, надо долететь до Петропавловска-Камчатского. Владивосток вообще ни при чем.

– Может, в городок, куда отправился Ушаков и где тоже есть горячие источники, проще от Владивостока добираться, – возразила я. – Да, он хотел сначала в Долине гейзеров стройку затеять…

– Нет, – отрезал Захар, – не верю!

– Да почему? – изумилась я.

– Потому что это место заповедное, – пустился в объяснения Рамкин, – и гостиницы для туристов есть, они находятся в небольшом поселке неподалеку. Там, где источники бьют, строить нельзя. Ушаков не мальчик, он должен был просчитать все риски и понять, кто туда поедет. И самое интересное. Города Камнеградский-Южный, куда Василий якобы отправился, не существует.

– Как? – спросила я.

– Просто. В нашей стране населенного пункта Камнеградский-Южный нет! – объявил Захар.

Глава 6

– Здорово, – подвел итог Володя. – И где же все это время находился Василий?

– Вопрос дня, – усмехнулся Потапов.

– Летал ли он вообще во Владивосток и зачем? – добавил Костин.

– Глупо врать, что намылился во Владик, если гейзеры не там, – хмыкнула Катя, – вообще тупо так себя вести. Если мужик всю страну своими гостиницами утыкал, у него определенно есть мозг. Он же должен понимать, что в случае его смерти начнется расследование, и мигом куча нестыковок вылезет.

Все уставились на Баранову, мне стало жаль ее. Макс никогда не возьмет эту дуру в штат. Иногда я слышу от людей: «Испытательный срок ерунда, чтобы на работу попасть, человек спрячет куда подальше свой характер. А потом, став полноправным сотрудником, развернется во всю мощь». Случается и такое. Но некоторые кадры проявляют себя сразу. В особенности мне понравилась фраза про то, что Василий должен был понимать, что «в случае его смерти начнется расследование и мигом куча нестыковок вылезет».

– Сомневаюсь, что Ушаков думал о своей кончине, – протянул Костин, – возраст у него был отнюдь не старческий. Кстати, что у Василия со здоровьем?

– Он регулярно посещал медцентр, – отрапортовал Захар, – проблем никаких не было.

– Баба, – заявил Потапов. – Василий завел любовницу. Не хотел, чтобы Ксения о ней узнала, вот и соврал про командировку. Соглашусь с Екатериной: вел он себя не самым умным образом. Придумал полет во Владивосток. А сам куда-то с девкой порулил.

– Зачем ему это? – удивилась Катя. – С женой он не живет. Какой смысл скрываться?

– Наверное, он надеялся возобновить отношения, – объяснила я, – очень любил дочь, не хотел ее терять.

– И это тоже странно, – произнес Володя.

– Любовь к ребенку вам кажется чем-то необычным? – сверкнула глазами Баранова.

– Тысячи мужчин прекрасно относятся к своим детям, – вздохнул Макс, – заботятся о них. Но это не мешает разводам. Если женщина умна, а Ксения похожа на такую, она будет поощрять общение бывшего супруга с дочерью. А если тот женится второй раз, наладит дружбу с его новой супругой. Исключительно ради блага своего ребенка. Если Василий нашел новую спутницу жизни, то ему не было ни малейшего смысла прятаться. Из-за истории с анализом ДНК его семья рухнула. И сомнительно, что она могла восстановиться. Супруга не горела желанием воссоединиться с тем, кто не избавил ее от унизительного анализа.

– Что-то мне во всей этой истории не нравится, – пробормотал Потапов.

Макс посмотрел на часы.

– Сегодня утром Ушакова связалась со мной. Она сказала ту же фразу: «Вся эта история мне совсем не нравится». И объяснила, что не доверяет следователю. По мнению Ксении, Потапов постарается побыстрее сбыть дело с рук. Причина смерти Василия самая простая: он упал с лестницы и сломал шею. Полицейский, скорей всего, напишет, что Ушаков сам виноват, и сплавит папку в архив. Но вдова считает, что Василия убили. И у нее возникла масса вопросов. Что муж делал в домике, где жил Филипп? Как он попал внутрь? Коды от замков Зеленов никому, кроме Ксении, не сообщал, и он их регулярно менял. Куда подевался ее двоюродный брат? Ушакова хочет получить ответы. Поэтому она просит нас провести свое расследование.

Михаил открыл было рот, но тут дверь распахнулась, и в переговорную вошел Федор с подносом.

– Ну наконец-то, – не удержался от замечания Володя, – я уж подумал, что ты забыл про нас.

– Бегал в магазин за растворимым кофе, – отчитался администратор.

Настал мой черед удивляться.

– Зачем? Его у нас никто не пьет. В машину засыпают зерна.

Дежурный расплылся в радостной улыбке.

– Точно. Но ваш гость заказал растворимый и сливки в одноразовой упаковке. А у меня только все натуральное. Лампа, вы сами велели не покупать в офис гадость. Прямо так и сказали: «Федя! Растворимый напиток – не кофе. А в маленьких пакетиках сливки из порошка. Сама буду привозить для нас зерна и бутылку от молочницы». А он заказал химическую продукцию.

– Все наоборот, – возмутился Михаил, – я просил не давать мне то, что ты принес на своем подносе. У меня на растворимый кофе аллергия.

– Нет, – возразил Федор, – я отлично слышал ваши слова.

– Извини, но в этом случае прав Потапов, – остановила я парня. – Мы все присутствовали в комнате, когда он сказал, что ему принести.

– Я не глухой, – обиделся администратор, – просто вы, Евлампия, меня терпеть не можете! Вот и делаете все, чтобы я уволился. Я уже целую неделю работаю! Идеально служу, претензий ко мне нет, а как можно хорошего сотрудника выпереть? Потому вы и придираетесь. Конечно, Вульф вам верит, когда вы ему по ночам про меня гадости шепчете.

Я потеряла дар речи.

– Федя, Лампе есть чем ночью с супругом заняться, – выпалил Костин, – уж поверь, ты последний человек, о ком они в постели беседовать станут.

– Вот и вы меня терпеть не можете! – отрезал парень.

Я откашлялась.

– Федор! По какой причине я могу вас ненавидеть?

– Потому что я сказал: «Зря Евлампия нацепила сарафан, – заявил администратор, – она в нем выглядит как забор, на который повесили полотенце». Если у тебя отовсюду кости торчат, их надо прикрывать, а не напоказ выставлять!

Макс стал похож на сову, которая вдруг заметила жирную аппетитную мышь.

– Федор! В ваши служебные обязанности не входят услуги стилиста. И говорить женщине то, что вы сейчас сказали Евлампии, по меньшей мере бестактно.

– Так он мне ничего подобного и не говорил, – изумилась я, – наше общение свелось к фразе: «Сделайте, пожалуйста, гостю кофе». Федор! В чем дело? Зачем вы придумали сказку про сарафан?

– Вам, конечно, я это в лицо не говорил, – согласился администратор, – поделился своим мнением о неуместности вашего наряда с Галиной. Она вам передала. А вы меня гнобить стали. Назло вам не уволюсь. Между прочим, сегодня ваши туфли сочетаются с джинсами, как горчица со взбитыми сливками!

– Кто такая Галина? – опешила я.

Администратор сдвинул брови.

– Фамилию ее я не знаю! Ночная уборщица. Я ее вызываю, когда все из офиса уходят. Оставляю убираться и отправляюсь домой.

– Федя, – спросила я, – если женщина появляется тогда, когда никого нет, каким образом я могла с ней встретиться?

– Вы небось ходите с ней в кафе, подруги типа, – заявил парень.

– Все! Хватит! – возмутился Макс. – Федор, покиньте переговорную.

– Вот, – воскликнул администратор, – Евлампия своего добилась! Вульф меня выгоняет. А она… – Он показал на меня пальцем. – …радуется. Да только лучше одеваться не научится! Евлампия, я вас презираю.

Федор повернулся и ушел.

– Что это было? – изумилась я.

– Он сошел с ума, – предположил Захар.

Володя взял внутренний телефон.

– Степан Филиппович, кто приводит в порядок наш офис по ночам? Нет, все в порядке. Дима? Он мужчина? Ага, ага, понятно.

Я хихикнула. Ни разу не встречала девушку по имени Дмитрий. Похоже, Вовка тоже растерялся.

Костин положил трубку на стол.

– Железный Крыс не нанимает женщин на уборку. Только мужчин, в основном тех, кто по причине плохого здоровья ушел из полиции или МЧС. Цитирую его слова: «Болтливому бабью я не доверяю».

– Если уборщики столь же креативны, как администратор, то Крысу нужно присмотреться к слабому полу, – вздохнула я.

Потапов махнул рукой.

– С этим без меня разберетесь. Ксения понятия не имеет, что мы с Вульфом близкие друзья. А я не собираюсь ей об этом докладывать. Ушакова определенно попросит вас разобраться со всем, что случилось. Мне нужна ваша помощь. Предлагаю работать вместе. По рукам?

Глава 7

– Ваша девочка невероятная красавица, – затараторила молодая женщина, когда мы с Кисой вошли в агентство «На любой вкус», – принцесса! А вы еще симпатичнее. И вы так похожи! Одно лицо! Садитесь, сейчас все объясню. У нас маленький форс-мажор. Как вы относитесь к деньгам?

– Положительно, – ответила я, – но не готова сделать все что угодно за золотые монеты.

Лаура вскочила и забегала по комнате.

– Наш заказчик гениальный изобретатель. У вас есть тараканы?

– Только в голове, – вздохнула я.

– Стопроцентно пропадут, – пообещала Лаура, – все! Алик Семенович придумал гениальное средство, Кисонька вдохновенно его представит.

– Девочка не будет рекламировать лекарство, – возразила я.

– Ой! Что вы! Детей никогда к этому не привлекают. Исключение – витамины для малышей, – засуетилась Лаура. – Алик продает звуки!

– Он громко храпит, а тараканы убегают? – предположила Киса.

– Умница, золотце, не девочка, а энциклопедия, – восхитилась Лаура. – Евлампия, существуют ли звон, стук, шорох, которые вы не выносите? Вроде как ножом по тарелке?

– Не люблю, когда складывают лист бумаги и проводят по нему пальцами, – призналась я, – или скребут ногтями по скатерти, пытаясь крошки стряхнуть.