Двадцать тысяч лье под водой. Дети капитана Гранта. Таинственный остров Верн Жюль

Нед Ленд вел нас в глубь западной части острова. Пройдя вброд несколько шагов, мы вышли на равнину, окруженную великолепным лесом. Вдоль ручейков бродили зимородки, но при нашем приближении они улетали. Видимо, крылатые не однажды сталкивались с двуногими нашей породы и знают, что можно ожидать от человека. Поэтому я заключил, что если даже остров и необитаем, то все же сюда наведываются человеческие существа.

Миновав довольно тучные луга, мы подошли к опушке молодого леса, откуда доносился птичий гомон и слышалось хлопанье крыльев множества птиц.

– Тут одни только птицы, – сказал Консель.

– Но есть же и съедобные птицы! – ответил гарпунер.

– Едва ли, друг Нед, – возразил Консель, – я вижу одних только попугаев.

– Друг Консель, – важно отвечал Нед, – и попугай сойдет за фазана, коли есть нечего!

– А я скажу, – заметил я, – что если эту птицу хорошо приготовить, она вполне пригодна на завтрак.

И в самом деле, в густой листве деревьев гнездился целый мирок попугаев, готовых заговорить на человеческом языке, если бы кто-нибудь занялся их обучением. Они перепархивали с ветки на ветку, болтали с попугайчиками всех цветов. Тут были шлемоносные какаду, важные, казалось, занятые решением какой-то философской проблемы; тут, точно лоскутки красной материи, развеваемые ветром, мелькали ярко окрашенные лори; тут на широко распахнутых крыльях с шумом проносились kalaos и радовали глаз своим оперением лазоревого цвета самых тончайших оттенков. Словом, тут были представлены все виды отряда пернатых – прелестных, но большей частью несъедобных птиц.

Однако ж в этой коллекции недоставало одного экспоната, а именно: птицы, которая водится только в здешних краях и никогда не покидает предела островов Ару и Папуа. Но позже случай все же позволил мне полюбоваться этой замечательной птицей.

Пройдя сквозь довольно редкий лесок, мы вышли на поляну, местами густо заросшую кустарником. Тут мне довелось увидеть великолепных птиц, которые, судя по расположению их длинных перьев, приспособлены были к полету против ветра. Их волнообразный полет, изящество, с которым они описывают в воздухе круги, игра красок их оперения притягивали и чаровали взор. Я сразу же узнал этих птиц.

– Райские птицы! – вскричал я.

– Отряд воробьиных, семейство райских птиц, – ответил Консель.

– Семейство куропаток? – спросил Нед Ленд.

– Не вполне, мистер Ленд! Все же я рассчитываю на вашу ловкость и надеюсь, что вы поймаете хотя бы одного представителя этих очаровательных созданий тропической природы.

– Попробую, господин профессор, хотя я лучше владею острогой, чем ружьем.

Малайцы, которые ведут крупную торговлю райскими птицами с Китаем, ловят их различными способами, но мы не могли к ним прибегнуть. То они расставляют силки на верхушке деревьев, где охотнее всего гнездятся райские птицы, то ловят их, обмазывая ветви особым клеем, лишая птиц возможности двигаться. Иногда даже отравляют источники, из которых обычно пьют воду эти птицы. Что касается нас, то надо было попытаться подстрелить их на лету, что давало мало шансов на успех. И действительно, мы истратили попусту большую часть наших зарядов.

К одиннадцати часам утра мы миновали первую гряду холмов, образующих центральную часть острова, и не подстрелили никакой дичи. Голод уже давал себя знать. Охотники, понадеявшись на богатую добычу, просчитались. Но тут, к великому удивлению самого Конселя, ему удалось двумя выстрелами сряду обеспечить нас завтраком. Он подстрелил белого голубя и вяхиря, которых мы проворно ощипали и, насадив на вертел, стали жарить на костре из сухого валежника. В то время как эти занятные птички жарились, Нед приготовлял плоды хлебного дерева. Голубь и вяхирь были съедены до косточки, и мы нашли, что птички очень вкусные. Мускатные орехи, которыми они питаются, придавали их мясу особый аромат и вкус.

– Точно пулярки, вскормленные на трюфелях, – сказал Консель.

– Ну а теперь чего вам еще недостает, Нед? – спросил я канадца.

– Четвероногой дичи, господин Аронакс, – отвечал Нед Ленд. – Все эти голуби хороши только на закуску, чтобы губы помазать. Я не успокоюсь, пока не подстрелю животное, годное на котлеты!

– Ну что ж! Будем охотиться дальше, – сказал Консель. – Вернемся только обратно к берегу. Мы находимся у самых предгорий, а мне сдается, что уместнее охотиться в лесах.

Консель был прав, и мы последовали его совету. Через час мы пришли в густой лес, сплошь состоящий из саговых деревьев. Из-под наших ног выскальзывали змеи, правда, неядовитые. Райские птицы улетали при нашем появлении, и я терял уже надежду поймать хотя бы одну из них, как вдруг Консель, который шел впереди, нагнулся, торжествующе вскрикнул и возвратился с великолепной райской птицей в руках.