Скромница для злодея Маклейн Сара

– Фелисити!

Фелисити плотно сжала губы, понимая, что сейчас не место и не время, но не особенно из-за этого беспокоясь. Повернувшись, она начала подниматься по лестнице, ведущей к большому бальному залу.

– Это не важно, мама. В конце концов, сегодня мы здесь.

– Да, – сказала маркиза. – Вот это важно. И герцог тоже. И мы будем здесь на будущий год. И все последующие годы тоже.

«Я не буду».

– Даже твой отец собирается появиться тут сегодня вечером.

Конечно, отец собирается, ведь теперь, когда его сундуки вот-вот будут снова наполнены, он может показаться на люди.

Фелисити посмотрела вверх.

– Я должна найти герцога.

Она не успела сделать и десяти шагов, как сверху ее окликнули:

– Фелисити!

Голос был настолько знакомый, что она на мгновение заколебалась, но затем подняла голову и увидела яркие, блестевшие интересом глаза Наташи Корквуд, которая махала ей, пробираясь сквозь толпу и стараясь не потерять Фелисити из вида. Она повернулась, сказала что-то своему спутнику, и Джаред, лорд Фолк, обернулся, проследил за ее взглядом, и в его глазах мелькнуло узнавание и что-то еще. Что-то хищное.

Фелисити тотчас же отвернулась и стала подниматься в два раза быстрее. Когда она добралась до верхней площадки, Наташа снова ее окликнула, причем оказалась куда ближе, чем хотелось Фелисити.

– Фелисити!

– Милая, мы должны остановиться. Леди Наташа и лорд Фолк твои друзья.

Вот так запросто мать смахнула прошлое в небытие, словно восемнадцать месяцев позора и грусти – ничто.

«Дружба не всегда то, чем она нам кажется».

Слова Дьявола эхом пронеслись в голове, искушая повернуться к ним спиной и оставить их тут одних, перед всеми лондонцами, за чьим хорошим мнением они гоняются. Но вместо этого она повернулась к ним лицом.

– Фелисити! – задыхаясь, воскликнула Наташа, расплываясь в широкой, фальшивой улыбке. – Мы тебя ждали! – И положила ладонь на руку Фелисити.

Взгляд Фелисити остановился на этой неприятной ей руке так надолго, что Наташа ее убрала. Только после этого Фелисити подняла на нее глаза и спросила:

– Почему?

Щеки Таши залило краской, она моргнула и нервно засмеялась, пытаясь скрыть удивление.

– Почему? Потому что мы по тебе скучали! – Ее взгляд метнулся к брату. – Правда, Джаред?

Лорд Фолк ухмыльнулся, обнажив большие зубы – слишком большие для его рта.

– Разумеется!

Словно прошлого никогда и не было. Словно они всего лишь слегка повздорили, перебрав шампанского. Словно никто из них восемнадцать месяцев не притворялся, будто Фелисити вообще не существует на свете. Словно они все еще были ее друзьями.

Словно она когда-нибудь этого от них хотела.

«Неудачники».

Снова будто Дьявол прошептал ей это на ухо, негромко и мрачно. Воспоминание придало ей силы.

– Платье у тебя просто ошеломительное.

Наташа продолжала щебетать, и руки Фелисити по собственной воле дернулись к юбкам цвета фуксии, настолько розовым, насколько это вообще возможно. Платье доставили сегодня утром от портнихи мадам Эберт – вместе с короткой запиской от француженки с благодарностью за ее отношения «с герцогами былого и будущего… и всеми прочими, кто может оказаться рядом и обрадоваться, увидев вас в розовом».

Оно и правда было ошеломительным, роскошней всех нарядов, которые ей доводилось носить раньше, с глубоким вырезом, обнажавшим плечи, великолепными розовыми юбками, прошитыми шелковой красновато-лиловой нитью, все вместе придавало платью вид закатного неба.

Или даже лучше – закатного неба в Девоне.

Так хочется, чтобы Дьявол его увидел.

Дьявол его, конечно, увидит. Как только она разберется с герцогом, которого никак не может найти в толпе. От этой мысли сердце заколотилось, и Фелисити захотелось поскорее отправиться на поиски жениха, проталкиваясь дальше в бальный зал.

– Спасибо, Наташа. Вы тоже всегда прекрасно одеты, – произнесла маркиза, стремясь заполнить молчание, поскольку Фелисити ничего не ответила.

Таша присела в реверансе.

– Благодарю, миледи. И приношу свои поздравления с будущим зятем!

Маркиза захихикала.

Наташа захихикала.

Джаред ухмыльнулся.

Фелисити переводила взгляд с одного лица на другое, а затем спросила:

– Я сошла с ума, или ты снова пытаешься со мной подружиться?

Щеки Наташи порозовели еще ярче.

– Прошу прощения?

– Фелисити! – вмешалась мать.

– Я совершенно серьезно, Наташа. Похоже, ты пытаешься сделать вид, что наши отношения никогда не прерывались. Что ты никогда не выгоняла меня из своей группы – разве ты не так выразилась?

Наташа открыла рот – и закрыла его.

Фелисити больше не обращала внимания на свою бывшую подругу, та ее совершенно не интересовала – впервые в жизни. Она всматривалась в поток гостей, направлявшихся в бальный зал. Свобода. Не прощаясь, она сказала:

– Я должна найти герцога.

– О, разумеется, должна, – чересчур возбужденно воскликнула маркиза, по какой-то причине непременно стремившаяся удержать этих прихлебателей. И вполголоса добавила: – Вы же понимаете, помолвленные хотят находиться вместе как можно больше времени.

– О, конечно же! – залебезила Наташа. – Мы все до сих пор под впечатлением от того, как вам удалось заполучить его! В конце концов, Фелисити не совсем такая жена, которая подходит герцогу.

– Я его не заполучила, – рассеянно отозвалась Фелисити, проталкиваясь вперед.

Наташа подобралась и стала похожа на дикого амбарного кота, завидевшего мышь.

– Нет?

Повисло молчание, затем маркиза чересчур громко рассмеялась.

– О Фелисити! Какая забавная шутка! Разумеется, оглашение уже состоялось. И объявление в «Ньюс» напечатано!

– Полагаю, да. В любом случае, на твоем месте я бы этим так не интересовалась, Таша, – произнесла Фелисити, обратив на ту холодный взгляд. – Даже если я его и заполучила, в нашем доме тебя принимать не будут.

После этих слов рот у Таши распахнулся, а мать Фелисити ахнула от ужаса, настолько грубо это прозвучало. К счастью, Фелисити не пришлось продолжать – она заметила своего жениха, белокурую голову, возвышавшуюся над всеми в бальном зале – на противоположной стороне безумной толпы. Едва она его увидела, сердце ее бешено заколотилось. Она отошла от своих неприятных собеседников и стала пробираться сквозь толпу, чтобы добраться до него.

Чтобы освободиться от него.

Когда она подошла, он стоял один, прямой, словно палку проглотил, и бесцельно смотрел на толпу. Фелисити остановилась прямо перед ним.

– Привет, ваша светлость.

Его взгляд скользнул по ней и снова вернулся к танцующим.

– Я просил вас не называть меня так. – Он помолчал. – Кто эта женщина?

Фелисити оглянулась и увидела, как Наташа жеманничает неподалеку, широко распахнув глаза и изображая из себя невинную жертву.

– Леди Наташа Корквуд.

– Что вы ей сказали?

– Сказала, что ее никогда не примут в нашем доме.

Он посмотрел ей в глаза.

– Почему?

– Потому что она меня обидела. А я поняла, что хватит с меня обидчиков.

Он пожал плечами.

– Справедливо.

– Не то чтобы это имело значение, ведь мы не будем жить вместе в общем доме.

– Нет, – согласился он. – Но это удачная фигура речи, и я уверен, это помогло вам поступить по-своему.

Она глубоко вздохнуло.

– Вообще-то, я имела в виду не это.

Он взглянул на нее, и Фелисити заметила в его взгляде понимание. Понимание и что-то еще. Что-то похожее на… уважение?

– А что именно?

Ей казалось правильным, что помолвка, начавшаяся на виду у всего мира, должна так же и закончиться. По крайней мере, Фелисити разрывает ее, глядя в глаза герцогу, а не сборищу невыносимых сплетниц.

– Боюсь, я не могу выйти за вас замуж.

Это привлекло его внимание. Он долго смотрел на нее, затем осведомился:

– Могу я спросить, почему?

На них смотрело полмира, но Фелисити поняла, что ей плевать. Но герцогу, конечно, не все равно.

– Хотите найти место, где мы сможем… поговорить?

– Да не обязательно, – отозвался он.

Это дало ей короткую передышку.

– Ваша св… – Она осеклась. – Герцог.

– Скажите, почему.

– Хорошо, – произнесла Фелисити, чувствуя, как колотится сердце. – Потому что я люблю другого. Потому что думаю, что он может полюбить меня. И мне всего лишь нужно убедить его, что я хочу его сильнее, чем хочу этот мир.

Он посмотрел ей в глаза.

– Не думаю, что ваш отец придет в восторг от такого решения.

Она покачала головой.

– Я тоже не думаю. Я была для него чем-то вроде последней надежды.

– И для вашего брата тоже, – заметил герцог. – Они были более чем счастливы получить мои деньги.

– В обмен на брак без любви, – ответила Фелисити и покачала головой. – Я этого не хочу.

– А что вы знаете о любви? – спросил он довольно насмешливым тоном.

«Ради него я пройду сквозь огонь», – Уит сказал это той ночью на складе, описывая преданность работников Дьяволу. Теперь она это понимает. Она его любит.

Фелисити взглянула на герцога.

– Достаточно, чтобы понять – я хочу этого больше, чем всего остального.

Он презрительно усмехнулся.

– И вам бы тоже следовало, – добавила она. Не дождавшись ответа, Фелисити робко попросила: – Я вот думаю, не смогу ли я убедить вас инвестировать деньги вместе с моим братом? Он очень хорошо разбирается в бизнесе, несмотря…

Он ее прервал.

– Расскажите мне, на что это похоже.

Фелисити заколебалась. Он спрашивает про… любовь?

– Это невозможно описать.

– Попробуйте.

Она посмотрела в сторону. Взгляд упал на танцующую пару. Женщина в красивом сапфировом платье. Они как раз совершали оборот, ее спина безупречно изогнулась на его сильной руке, юбки взметнулись вверх. Женщина смотрела на мужчину и улыбалась, а он жадно глядел на нее сверху вниз, и в этот момент они были настолько прекрасны, что дух захватывало. Не из-за ее платья или его фрака, а от того, как они двигаются, или от того, что когда они завершат поворот, ее юбки обовьются вокруг них обоих, и он ощутит их тяжелый вес на своих ногах и пожелает, чтобы это ощущение длилось всю жизнь.

Печаль, и желание, и решимость боролись в ней, когда Фелисити снова повернулась к герцогу.

– Ты встречаешь свою пару. Находишь свою пару и позволяешь ей любить себя.

– Это не так-то просто. – Голос его прозвучал хрипло и сердито.

– Что ж, – сказала Фелисити. – Вы можете начать ее искать.

– Я искал ее двенадцать лет.

Было невозможно понять его слова неправильно. Герцог говорил не о безликой безымянной женщине, с которой мог бы прожить всю оставшуюся жизнь. Он искал какую-то определенную.

Фелисити кивнула.

– В таком случае, она стоит ожидания. А когда вы ее найдете, будете счастливы.

– Когда я ее найду, я буду самым несчастным человеком в мире.

Перед глазами вспыхнули картинки – Дьявол прошлой ночью говорит ей, что никогда не сможет любить ее достаточно. Провожает ее домой, когда небо начинает светлеть. Нежный поцелуй, который он дарит ей в саду перед тем, как она пробирается в дом через дверь в кухню. Ощущение прощания навсегда. Пришедшие слезы, непрошеные и нежеланные, но все равно пролившиеся, а потом твердое решение – хватит позволять миру ею управлять, настало ее время управлять миром.

– Хотите потанцевать, леди Фелисити?

Она наморщила лоб.

– Что?

– Мы на балу, разве нет? Нельзя сказать, что мое предложение неожиданно.

Она не хотела танцевать.

Но он продолжал:

– К тому же за нами наблюдает весь Лондон, и вас нельзя назвать человеком, лишенным эмоций.

И вовсе не весь Лондон. Всего лишь крохотная его часть, как раз та, которую Фелисити все сильнее не выносит. Тем не менее она позволила ему вывести себя в центр бального зала и заключить в объятия. Несколько долгих минут они танцевали молча, затем он сказал:

– Значит, вы думаете, что мой брат вас любит.

Услышав это, Фелисити отшатнулась от него так далеко, как это возможно во время танца. Нет, разумеется, она ослышалась. Он точно не мог сказать…

– Я… прошу прощения?

– Совсем ни к чему валять дурака, миледи, – сказал герцог. – Он ухлестывал за вами с самого начала, так? С того вечера, как вы объявили всему миру о нашей помолвке?

Она оступилась. Он крепче обхватил ее и на мгновенье приподнял над полом, давая возможность обрести равновесие.

Фелисити растерялась, поймала его взгляд. Он не может говорить о Дьяволе!

У Дьявола такие же точно глаза, как у герцога – красивого янтарного цвета. Могла бы и раньше заметить.

И заметила бы, не будь глаза Дьявола так полны пыла, а эти так холодны.

Вот теперь до нее дошло.

Боже праведный!

Отцом Дьявола был герцог Марвик.

А это значит, что сейчас с ней танцует…

– Эван.

Стороннему наблюдателю показалось бы, что произнесенное имя никак на него не повлияло. Но Фелисити, находившаяся в его объятиях, увидела, что оно подействовало на герцога так же, как если бы она сжала кулак и ударила его в челюсть. Он сильно напрягся. Стиснул зубы. Дыхание в груди замерло. Его ладонь окаменела. Рука, обнимавшая ее за спину, словно сделалась стальной. А потом он посмотрел на нее глазами, исполненными чего-то, чего, пожалуй, следовало испугаться.

Но Фелисити не испугалась. Она была сбита с толку, потрясена, испытывала еще с полдюжины разных эмоций, но для страха в ней места не оставалось, потому что все было заполнено яростью. Потому что если она права и этот мужчина – Эван, третий брат, увезенный в деревню, чтобы там состязаться за титул в своего рода чудовищной игре, то он в этой игре победил. И вместо того, чтобы жить вместе со своими братьями и заботиться о них, как они того заслуживали, он позволил им побираться и драться на улицах, не зная, кто будет к ним добр в следующий раз.

Не зная, будет ли к ним хоть кто-нибудь добр.

И за одно это она его ненавидела.

– Он говорил мне о вас, – произнес Эван. В его голосе прозвучало удивление, близкое к благоговению.

Фелисити дрожала от ярости. Она попыталась оборвать танец, но он ей не дал. Она изо всех сил нажала ему на руку.

– Отпустите меня.

– Не сейчас.

– Вы сделали ему больно!

– Я сделал больно множеству людей.

– Вы порезали ему лицо!

– Заверяю вас, у меня не было выбора.

– Еще бы. Ясно же, что этот мир значил для вас куда больше, чем ваш брат. – Она покачала головой. – Вы ошиблись. Я бы выбрала не эту жизнь, а его, в любое время. Я прямо сейчас выбираю его, а не вас.

Глаза герцога блеснули.

– Вы мне не поверите, но все это никак не связано с этим миром.

– Конечно, не поверю, – презрительно фыркнула она. – Ни с титулом, ни с домами, ни с деньгами.

– Верьте, во что хотите, леди Фелисити, но это правда. Он был всего лишь средством достижения цели.

Это прозвучало не жестоко. Это прозвучало искренне.

Она наморщила лоб.

– Да какая же цель могла потребовать таких средств достижения? – Она ненавидела этого человека. – Да вас следует поколотить за то, что вы с ним сделали. Он был ребенком!

– Я тоже. – Он помолчал. Затем небрежно произнес: – Если бы только вы там были с нами, леди Фелисити, может, вы бы смогли спасти его. Может, смогли бы спасти всех нас.

– Он не нуждается в спасении, – негромко проговорила она. – Он великолепен. Сильный, и храбрый, и порядочный.

– Неужели?

Что-то в этом вопросе заставило ее забеспокоиться, словно герцог был шахматистом и видел ее неминуемый проигрыш. Она снова толкнула его, стремясь уйти от этого человека, внезапно превратившегося в монстра.

– Я думала, вы странный, а на самом деле вы ужасный.

– Конечно. Как и он.

Она замотала головой.

– Нет!

Герцог ответил мгновенно и очень мрачно:

– Он не без греха, миледи. Разве вам не любопытно, каким образом вы с ним познакомились? И откуда у него такой интерес к вам?

Она снова замотала головой, вспоминая.

– Это произошло случайно. Я солгала – про нашу помолвку, – а он услышал.

Тут герцог по-настоящему рассмеялся, и ее охватило холодом.

– За всю нашу жизнь ничего и никогда не происходило с нами случайно. А теперь и вы оказались частью этого, Фелисити Фэрклот. Теперь вы привязаны к нам. И с вами тоже больше никогда и ничего не произойдет случайно. Ни помолвки. Ни ее разрыва. Ни золотых бальных платьев, ни шпионов в живых изгородях. Даже птицы, которые вдруг запоют для вас ночью, не заведут свои трели случайно.

Фелисити внезапно замерзла, а комната закружилась – она осознала, что этот человек, этот гнусный, ужасный человек неразрывно связан с Дьяволом. Так было многие годы, и что еще хуже, ему известно все о ее отношениях с Дьяволом. Он использовал ее, несмотря на них. Он использовал ее из-за них, вертел ею безо всяких усилий.

– Вы использовали меня, чтобы подобраться к нему.

– Верно. Точнее, если быть честным, я не собирался использовать именно вас. Это в самом деле произошло случайно.

Он развернулся и повел Фелисити в танце через комнату, и для стороннего наблюдателя они, должно быть, выглядели слившимися воедино – идеальная пара. Никто не видел, как она отталкивает его, стремясь оказаться как можно дальше, не слышать, что еще он ей сейчас скажет.

– Я разыскивал его двенадцать лет – вы это знаете? Но безрезультатно. Мне дали наводку на двоих братьев в Ковент-Гардене. Торговцев льдом. Возможно, контрабандистов. Но они главенствовали над улицами, хорошо платили за преданность и имели надежную защиту. У меня не осталось выбора, пришлось применить другую тактику. Я приехал в город и сообщил всем, что ищу невесту.

Забрезжило понимание.

– Чтобы выманить их из тени.

Он слегка кивнул, с удивлением на нее глянув.

– Точно. Может, они и скрывались от меня, но ни за что не остались бы в стороне, если бы решили, что я изменил своему обещанию.

Его взгляд был прикован к чему-то за ее плечом.

– Никаких наследников.

Еще больше удивления.

– Он вам и это рассказал?

– Он не хотел, чтобы мы с вами поженились, – прошептала Фелисити.

Герцог расхохотался, и танцевавшие рядом оглянулись на этот неожиданный звук.

– Конечно, не хотел. Мы слеплены из одного теста, миледи. Вы оказались очень полезной для меня… и в высшей степени полезной для него тоже.

– Как?

– Вы стали посланием. Мне не позволено иметь счастье. Не позволено иметь будущее. Как будто эти карты мне хоть когда-то сдавали.

Она посмотрела ему в глаза. Сердце колотилось прямо в ушах, заглушая какофонию прочих звуков.

– Я не понимаю. Вы меня не хотели. Я бы не принесла вам счастья.

– Нет. Но вы могли бы принести мне наследников. А этого он бы никогда не допустил. Это единственное наказание, которое мы могли обрушить на нашего отца. Никаких наследников. Видите ли, род заканчивается на мне. И я знаю своего брата достаточно хорошо, чтобы не сомневаться – уж об этом Девон позаботится.

«Мы назначим ему бесконечное наказание».

И Фелисити стала оружием, которое выбрал он. Похоже, оружием, которое выбрали они оба.

А затем герцог добавил:

– И обещанием того, что приведете Девона ко мне.

Она резко остановилась, хотя все вокруг продолжали танцевать, и на этот раз герцог ей это позволил. В их стороны поворачивались головы, уже послышались шепотки. Но Фелисити не обращала ни на кого внимания.

– Вынужден отдать ему должное. Он выполнил свою часть хорошо. – Герцог помолчал. – Полагаю, он вас уже поимел. Полагаю, он ожидал, что сегодня вечером вы появитесь здесь и разорвете нашу помолвку. Что вы, разумеется, сделали, потому что вообразили, будто влюблены в него. Вообразили, что сумеете убедить его, будто он вас тоже любит.