Танцы с волками Крынская Юлия
– Варя Черноголовому, а Милана – мне. Дети вам и сыновьям Зоряна.
– Интересно! – выпиваю залпом содержимое чашки.
– Ничего интересного.
– Не скажи, – складываю мозаику в голове.
– Я заявил, что завещание подложное.
– А оно подложное?
– Похоже, настоящее. Просто оно настолько объёмное, что не уместилось на одном листе. Милана то ли не заметила второй, то ли решила придержать в качестве козыря. Но я наехал – она спасовала, и понеслось.
– Старуха-знахарка многому меня научила во врачевании хоть и немногословная была. Могу предположить, что ты нарушил непреложный закон.
– Какой? – выпучивает глаза Назар.
– Например, – загибаю пальцы, – дал убить назначенную тебе самку – раз. Не признал завещание Белозёра – два. Забрал себе чужую волчицу – три. – Можно ещё приплести устроенную с нашей подачи кровавую бойню, но это – если уж совсем за уши притянуть больше нечего.
– Но с Черноголовым ведь ничего не случилось, хотя он забрал Милану.
– Завещание не было обнародовано, тем более что ты её отодрал в день свадьбы и отказался.
– Но ведь и она тогда нарушила закон, изменив Черноголовому ещё до свадьбы. Между прочим, сразу с тремя пацанами.
– Да, не сходится. Но версию, что ты нарушил завещание и пошёл против воли Белозёра, забрав наречённую невесту Черноголового, сложно сбросить со счетов.
– Жив ли Черноголовый? – вздыхает Назар. – Хотя Фёдор позвонил бы, если отец отправился бы в страну вечной охоты.
– Если избавиться от Черноголового, то, может, у тебя всё снова заработает? – толкаю брата плечом.
– Хватит кровопролития. Пойдём в лабораторию, доверимся науке.
Спускаемся по лестнице на первый этаж. Из кухни доносится Варин аромат, смешавшийся с запахом жаренной курицы. Варя негромко напевает, но голосок её дрожит.
– Малышка по-прежнему божественно пахнет, – растворяюсь в желании зайти и расцеловать Варю. – Ты не ругай её. Ладно? Я не трону её пока не разберёмся со всеми делами.
– Ладно! Кстати, Вариного аромата я больше не чувствую, только запах еды. Варя задала мне очень интересный вопрос: очеловечивание – это дар или проклятие.
– Философский вопрос. – Достаю ключ и открываю дверь в лабораторию. – Когда найдём ответ на него, тогда и поймём.
Спускаемся по лестнице на первый этаж. Из кухни доносится Варин аромат, смешавшийся с запахом жаренной курицы. Варя негромко напевает, но голосок её дрожит.
– Малышка по-прежнему божественно пахнет, – растворяюсь в желании зайти и расцеловать Варю. – Ты не ругай её. Ладно? Я не трону малышку пока не разберёмся со всеми делами.
– Ладно! Кстати, Вариного аромата я больше не чувствую, только запах еды. Варя задала мне очень интересный вопрос: очеловечивание – это дар или проклятие.
– Философский вопрос. – Достаю ключ и открываю дверь в лабораторию. – Когда найдём ответ на него, тогда и поймём.
***
Варя
Я совсем запуталась. Не давалась братьям Назара – он злился. Отдалась – злится тоже. Волчица во мне скулит и жаждет его любви. Режу огурцы, а слёзы текут ручьями, как от лука. На сковороде пузырится жир с ароматным соком курицы. Никогда не любила мясо, а сейчас жду не дождусь, чтобы вцепиться зубами в сочную мякоть. Тянет попробовать сырое! Обернусь – слопаю кого-нибудь. Открываю холодильник. Заготовки аккуратно разложены по контейнерам и помечены датами. У Алана на кухне идеальный порядок. Я так любила его стряпню. Где он теперь? Жив ли ещё? Вспоминаю, как в первый день знакомства мысленно женила его на себе. Потом Назар заполонил моё сознание. Он так ласкал меня этой ночью. Слышу за спиной шаги и вжимаю голову в плечи. Но Назар и Богдан проходят мимо кухни. Узнаю их теперь по запаху.
Достаю тарелки и накрываю барную стойку, за которой мы завтракали все вместе. Я одна виновата, что уже никогда не будет так, как раньше. Откручиваю винт и снимаю крышку со сковороды, перекладываю цыплёнка табака на блюдо, посыпаю золотистую тушку зеленью. С трудом сдерживаюсь, чтобы не оторвать крылышко.
– У-у, как вкусно пахнет, – Назар входит в кухню, потирая руки, и включает воду. – Чем угощаешь?
– Курица, тосты, салат, – поворачиваюсь к Назару спиной, сбитая с толку перепадом его настроения. – Ты ничего не хочешь мне сказать?
За спиной стихает звук воды, и крепкие руки ложатся мне на плечи:
– Ещё раз увижу в объятьях другого – убью. – Назар прикусывает мне шею. – Ты только моя, Варенька.
От его страстного шёпота меня бросает в жар.
– Прости, я думала…
– Теперь ты знаешь, – перебивает меня Назар. – И закроем эту тему. Я знаю, сегодня твоё тело жаждет безудержного секса. Время полнолуния. Не стесняйся говорить мне о своих желаниях. Я исполню любое. Найду способ. А когда поправлюсь – держись, спуска тебе не будет.
Поворачиваюсь к Назару и впиваюсь в его губы. Он стягивает халат с моих плеч и сминает обнажившуюся грудь, пропускает через пальцы сосок. Возбуждение импульсами разлетается по телу.
– Я бы на твоём месте не ложился с Варей в постель в полнолуние, – входит Богдан и садится за стол. – Новообращённые волки себя плохо контролируют и могут запросто убить человека. Сам знаешь.
– Человека? – хором спрашиваем мы с Назаром. Он поспешно натягивает на меня халат.
– Человека! – передразнивает нас Богдан. – В формуле вашей крови, мой дорогой альфа, волчатинки не обнаружено.
– Ты с ума сошёл! – глаза Назара вспыхивают огнём, но остаются зелёными. – Этого не может быть.
– Веришь, нет, сам в шоке, – Богдан хищно смотрит на меня. – Варя, детка, если ты меня сейчас не накормишь – сожру вас обоих.
– Я сумею и за двоих постоять, – складываю руки на груди, закрывая собой Назара.
– Не переживай, я ему хвост отстрелю, – усмехается Назар мне в затылок. – Давайте поедим, я тоже голоден, как питон после линьки.
– Садитесь, – ставлю перед ними блюдо с курицей.
Богдан утопает взглядом в разрезе моего халата. Он настолько красноречив, что низ живота пронзает сладостный спазм. Так не должно быть. Моё тело любит Богдана и хочет его, но это неправильно, ведь душа тянется к Назару.
– Простите, сейчас приду, – плотнее запахнув халат, бросаюсь прочь из кухни.
Раскрыв шкаф в своей комнате, ищу что-нибудь монашеское. Но одежду мне Вольшанский-младший выбирал не для совместной молитвы.
***
Назар
– Обязательно было обнародовать перед Варей? – пинаю брата ногой, когда малышка сбегает.
– Ты теперь живёшь в доме с двумя волками, и я не хочу однажды утром обнаружить твоё бездыханное тело
– Но мы же трахали обычных женщин и нормально. Волколачки на моей памяти тоже никого не задрали.
– Варя новообращённая, и она прирождённая альфа, если ты не заметил.
– Не заметил.
– Потому что она всё ещё по инерции подчиняется тебе. Хочет подчиняться. На уровне рефлексов собаки Павлова. А я в постели Варю еле в коленно-локтевую поставил… Назар, отдай мне её!
– Нет! – швыряю на стойку приборы, и они падают на пол, звонко громыхая о кафель. Вскакиваю и, сунув руки в карманы, прохожусь по кухне. – Если я стал человеком, то исключительно ради неё. Она – моё дыхание, в ней вся моя жизнь! Я молился, чтобы она не обернулась, чтобы небеса нас соединили…
– Небо всё перепутало, – разгрызает Богдан трубчатые кости курицы. – Никогда, ничего не просите… Как там у Булгакова было?
– Да ну тебя! – убираю грязные приборы в посудомойку и беру чистые. – Лучше посоветуй, как быть.
– Дрочи чаще, – Богдан вытирает пальцы салфеткой, – сходи к шлюхам, если Зоряновский балаган ещё не разбежался. С появлением Вари тебя словно подменили. Интересно, а на обычных женщин встанет у тебя.
– Даже если встанет, я не вставлю. У меня Варя есть.
– Тише, она идёт! – ведёт носом Богдан и отодвигает тарелку. – Сейчас поест и едем искать Алана.
Варя входит, испуганно поглядывая на меня. На ней чёрная водолазка и джинсы. Волосы собраны в пучок.
– Ты бы ещё чадру надела. Совсем тебя этот демон запугал, – роняет Богдан и смотрит, как Варя садится за стол, как кладёт себе еду. Следит за каждым её движением.
– Я просто оделась. – Варя берёт вилку с ножом, её руки дрожат. – Богдан, то что было между нами утром – ошибка.
– Да ты что? Я так и подумал…
– Богдан, – пресекаю его иронию.
Проблемы растут как снежный ком, летящий с горы. Мы не уживёмся под одной крышей. И это ещё Алан не вернулся.
Вижу, что Варя голодна, но старается есть неспеша. Не ощущаю больше её аромат, но по-прежнему вижу её мысли. Такого у меня не было раньше ни с кем. Она хочет моего брата, но подавляет желание изо всех сил. Понимаю её – самого раньше раздирали дикая похоть. Они с Богданом сейчас на одной волне. Зверьки одной породы! Гнев рвётся наружу, и я выхожу из кухни в холл. Воздуха в груди не хватает. Накидываю куртку, иду на крыльцо. Осенний утренний морозец пробирается в распахнутый ворот рубашки. Сажусь на ступени и, зарывшись руками в волосы, закрываю глаза. Я – человек? Всю жизнь гордился тем, что я волк, альфа стаи. Были в моей жизни идеалы? Иван Велес! Варин отец был сильным волколаком, но чурался своих. Он до конца оставался для меня загадкой. Стоп! А не ушёл ли он из жизни человеком? Ведь он изживал из дочери волчью натуру, и это у него почти получилось. А его самого я и не помню когда видел последний раз в обличье волка. Найдём Алана и займёмся картой Велеса.
Дверь распахивается, и на пороге появляются Варя и Богдан. Они толкаются плечами и довольно улыбаются.
– Я тебя сегодня погоняю по лесу! – грозится братец, облизывая взглядом стройную фигуру моей возлюбленной.
– Ты ещё меня догони, – горделиво вскидывает голову Варя.
– Отвези нас в лес, добрый человек! – цепляет меня Богдан.
Понимаю, что не должен на них сердится, но не получается. Поднимаюсь со ступени и щёлкаю брелоком:
– За мной, мои собачки!
Глава 33
Богдан
За ночь от тел в лесу ничего не осталось. Cобираю остатки одежды в кучу и, щёлкаю зажигалкой. Сырые тряпки нехотя занимаются и чадят.
– Может, Алан ранен и лежит в доме? – Варя, прищурив пожелтевшие глаза, наблюдает за разгорающимся огнём.
– Мы бы с тобой почуяли его запах, – подкидываю веток в огонь.
– Схожу посмотрю, – Назар достаёт из наплечной кобуры пистолет и скрывается за деревьями.
Хватаю Варю за плечи и прижимаю её к дереву.
– Хочу тебя, малышка! Тяжело просто стоять рядом с тобой.
– Я люблю Назара, – поднимает она глаза. – Порылась сегодня в интернете. Конечно, ничего толкового там не нашла про оборотней, но почитала про серых сородичей. Волк выбирает одну самку на всю жизнь. Почему у нас иначе?
Отпускаю Варю и провожаю взглядом паутинки пепла, парящие над костром.
– Назар – твой истинный, и тут уже ничего не поделать.
– Не поняла? – Варя нервно гоняет собачку по молнии куртки.
– У нас, как у волков. Одна жена на всю жизнь. Но настоящих волколачек осталось мало. Каждый из нас хочет оставить после себя потомство. Поэтому многомужество пошло в ход. Милана и ты – последние чистые волколачки в наших краях, возрастом до пятидесяти лет. Война кланов с оборотнями других стран и регионов унесла много жизней.
– Милана, конечно, особа не из приятных. Но раз такой дефицит…
– Милана лишилась девственности с человеком… С тремя, но это уже не важно. Забеременела. После аборта осталась бесплодной. Черноголовый потому и вернул её Зоряну.
– Когда появилась ты, мы все трое возмечтали забрать тебя в единоличное…
– Пользование, говори уж, как есть.
– Да. Потому что до встречи с истинным дикая похоть терзает каждого из нас. Назар полюбил тебя по-настоящему. А ты его. Алан молодой волк, но тоже вчера это понял. Я должен уйти за ним.
– Куда? И куда, как ты говоришь, ушёл Алан?
– Не знаю пока. Но знаю совершенно точно, что он жив.
– Сегодня утром… – на Вариных заострившихся скулах выступает румянец.
– Я понял. Сегодня утром ты пришла, потому что хотела угодить Назару, – глажу её по щеке.
– Да. Но я тебя тоже люблю. И Алана. Просто по-другому. Мне хорошо было с тобой.
– Знаю, малышка. И мне с тобой. Но раз вы с Назаром истинные, я отступлюсь. Потому что дорожу братом и тобой. Хотел сначала остаться, чтобы защищать, но у вас свой путь. У меня свой… был когда-то. Если бы Ирина, моя жена, не была человеком, я бы решил, что она моя истинная. Я хотел уехать с ней подальше от своих братьев. Измениться ради неё. Вполне возможно, тоже стал бы человеком. Но Милана убила мою девочку. Отомстила мне. С тех пор я ни в кого не влюблялся больше. Ты сильная волколачка. Альфа. Потому нас с Аланом и потянуло к тебе со страшной силой. Мы просто слюной истекали, пока ты жила среди нас. Когда ты отказала нам с Аланом после совместного ужина, я закрылся в лаборатории и выкинул ключи, чтобы не ворваться в спальню к Назару и не задрать тебя. Напился, как подросток. Стыдно вспомнить. Алан мне признался тем утром, что не хотел возвращаться больше домой. Поэтому, думаю, Алан ушёл насовсем.
– Назар в курсе твоих планов?
– Нет ещё.
***
Варя
Назар возвращается и молча обнимает меня, зарывается носом в мои волосы:
– Я бы сжёг и этот дом, – шепчет он, – но пожар охватит тайгу.
– А что, ты уже сжигал дома?
– Нет, – улыбается Назар и прикусывает мне ухо. – Твой хотел сжечь, но меня опередили.
– Что ты такое говоришь? – выбираюсь из его объятий.
Богдан смеётся:
– Ты нам как раз тогда под ноги скатилась.
– Но зачем? Вас бы я скалкой бить не стала, – саму смех разбирает. Сейчас мне уже всё равно. Мой дом там, где Назар.
– А как иначе было объяснить тебе, что в твоём доме небезопасно? – Назар изгибает бровь дугой.
– Марат – человек Черноголового, к тебе в открытую пришёл. Данила с Родионом вокруг да около сутками шарили, – добавляет Богдан.
– Так кто же поджёг мой дом?
– Баллон газовый взорвался. И снял все вопросы, – Назар оглядывается по сторонам. – Как непривычно ничего не чувствовать. Вы оборачиваться собираетесь?
Ухожу за машину и стягиваю одежду. Уже хочу принять волчье обличье, как слышу тихий разговор братьев. Богдан объясняет брату о своём уходе не так изящно, как мне. Вытираю навернувшиеся слёзы. Хочется всё вернуть, жить одной семьёй. От избытка эмоций тело дрожит, жар охватывает его, суставы выкручиваются. На руках и ногах быстро растёт шерсть. Ногти превращаются в когти. Но я уже не боюсь. Последние слова Богдана доносятся совсем издалека:
– Посади её на цепь этой ночью, если хочешь остаться в живых.
Меня подбрасывает в воздух, и я с рычанием приземляюсь на четыре лапы. Выскакиваю из-за машины и замираю. Богдан с Назаром стоят обнявшись. Ложусь и, скуля, ползу к ним. Я – причина их раздора. Назар хлопает брата по спине и садится на корточки. В его красивых зелёных глазах блестят слёзы.
– Малышка моя, всё хорошо. Так надо, – он треплет меня по холке. – Не бегай долго. Проводи немного Богдана и возвращайся.
Сажусь и облизываю его лицо. Мой красивый чёрный волк. Любимый на века. Пока мы милуемся, слышится рычание и вскоре рядом со мной садится серый здоровенный волчара. Вчера он мне не казался таким грозным. Назар встаёт на четвереньки и наклоняет голову. Богдан прислоняется лбом к его лбу. Братья замирают, закрыв глаза. Сердце моё рвётся на части, когда в сознание проникают мысли Богдана, адресованные не мне: «Я всегда с тобой, братишка. Орден чёрной скалы нерушим. Я найду Алана. Однажды мы вернёмся домой». Невидимые нити сейчас натягиваются между братьями. Задираю голову и вою от бессилия.
– Пора, – Назар встаёт на одно колено. – Как связаться со мной знаешь. Вышлю всё, что нужно.
Богдан смотрит на Назара так, точно хочет запомнить каждую чёрточку его лица. Наконец поворачивает морду ко мне, и я слышу его мысль: «Бежим!»
Бросаюсь за ним вдогонку. Сзади хлопает дверь джипа Назара. «Моему парню теперь опасно оставаться одному в лесу», – удаляясь от него, я всё больше беспокоюсь.
«Всё будет у вас хорошо, – снова вклинивается в мой разум мысль Богдана. – Я просто не всё успел сказать тебе. Ты для Назара теперь и защита, и угроза. Не позволяй ему встречаться с Черноголовым. Он сразу раскусит, что Назар потерял силу. Будет лучше, если вы пока уедете. Работать Назар может и удалённо».
Перевариваю услышанное и спрашиваю о самой волнующей меня теме:
«А почему я для Назара угроза? Можем ли мы ложиться в одну постель?»
«Ложиться можете, ваша любовь – ваше спасение. Но не в полнолуние. Пусть запирается изнутри в моей лаборатории. Там на окнах решётки. Я ему сказал, но он вряд ли послушается».
«Богдан, может, всё-таки… Не уходи!» – останавливаюсь я. Душа болит за всех братьев.
Богдан, пробежав вперёд, возвращается. Трётся носом о мою шкуру:
«Ты навсегда в моём сердце, Варенька».
Понимаю, что Богдана уже не остановить. Скулю. Он облизывает мою морду:
«Мы обязательно встретимся».
«Когда? Скажи, хотя бы примерно, когда ты вернёшься! Мне нужна хоть какая-то определённость», – теперь я утыкаюсь носом в мохнатую шею, чтобы лучше запомнить его запах.
«Однажды в четверг», – обещает он.
«Почему в четверг?» – замираю я.
«Потому что в этом есть какая-то определённость! Прощай, Варя!» – Богдан прячет от меня морду.
«Прощай!»
Богдан разворачивается и через несколько прыжков скрывается из виду. Вскоре слышу его протяжный, прощальный вой. Отвечаю ему и бросаюсь в обратный путь. Уже чувствую запах Назара, когда беспощадная боль охватывает всё моё тело.
***
Назар
Для меня в этом мире всё ново. Наверное, так себя чувствует внезапно ослепший человек. Только сейчас понял, какой бесценный дар есть у оборотня – чутьё. Способность загодя ощущать изменение погоды, приближение врага, аромат любимой. Ничего больше не чувствую. Сижу в машине посреди тайги, разглядывая трещину на лобовом стекле. Даже не заметил, как она появилась. Вчера ещё не было. Да и чёрт с ней. Меня больше беспокоит трещина в моей семье. Братья ушли. Благородный жест с их стороны. Богдан утверждает, что Алан жив. Доверюсь его чутью. Выживать без братьев будет трудно. Вчера мы стали правящим кланом. Правда, кем и как тут править? Зоряновских чистых волколаков не осталось. При первой же встрече с оборотнями из рода Черноголового вскроется, что я потерял силу.
Слухами земля полнится. Если волколаки из других краёв покусятся на опустевшие земли Зоряна, мне не выстоять с одной, пусть и сильной, волчицей. Боюсь, мне суждено остаться человеком, но я просто обязан удержать власть для братьев. Они обязательно вернуться.
Меня после незадавшейся ночи любви клонит в сон. Вари всё ещё нет. Богдан ей дорог, пусть проводит. Блокирую замки дверей и, откинув кресло, устраиваюсь поудобнее. Поляна перед Зоряновской избушкой – не лучшее место для парковки, но чего уж теперь. Варя же сюда прибежит. Вспоминаю её румяные щёки, любящий взгляд зелёных глаз, жадные поцелуи, украденные с припухлых губ. Веки слипаются, и явь превращается в сон. Я веду Варю к алтарю. Неожиданно её белое платье трещит по швам. Моя невеста оборачивается волчицей. Призывный вой вырывается из её пасти. Открываю глаза и слышу даже не вой, а волчий стон. Это Варя! Хватаю винтовку на заднем сиденье. Клыками я больше не смогу защитить свою волчицу. Выпрыгиваю из машины, прислушиваюсь в какую сторону бежать. Вой разрывает лесную тишину. Передёргиваю затвор и, прижав приклад к плечу, спешу на зов. Я потерял нюх, но не слух. Приваливаюсь к дереву. Прислушиваюсь. Когда стихает вой, слышатся человеческие голоса. Они всё ближе. Уже различаю слова.
– Не зря пасли! Стопудово уверен, оборотница попалась.
– Да ну! Избушка-то опустела. Ушли волколаки отсюда.
– Поверь мне! Сдадим сегодня в лабораторию. Нам такие бабки отвалят!
Замечаю двух плечистых мужиков в камуфляже. Они бегут с правой стороны. Скоты безжалостные. Недаром ходит пословица: чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки. Но теперь я тоже человек, и пока не примкнул ни к веганам, ни к пацифистам. Варин вой рвёт сердце на куски, но этих двух мне не обогнать. Тщетно пытаюсь воззвать своё тело к обороту. Одновременно с охотниками, выхожу к поваленному дереву, возле которого тяжело дыша лежит моя окровавленная волчица. Задняя лапа зажата капканом. Увидев чужаков, Варя оскаливает пасть.
– Это наша добыча! – расправляет плечи рыжий бородач.
Второй без предупреждения вскидывает «Сайгу»4. Отпрыгиваю за дерево, и пуля уходит мимо. Извините, парни, не я первый начал. Первым выстрелом укладываю стрелявшего. На его груди куртка быстро пропитывается кровью. Бородач ныряет за поваленное дерево и наводит ружьё на Варю. Она вырывается из челюстей капкана, обезумев от ужаса и боли.
– Бросай оружие или прострелю ей голову! Я узнал тебя. Считаю до трёх! – Бородач лежит метрах в пяти от меня.
Бросаю винтовку в сторону, отвлекая его внимание на долю секунды. В два прыжка оказываюсь на нём. Вцепившись друг в друга, мы катаемся по земле. Бородач силён, и я вскоре начинаю сдавать. Он придавливает меня к земле и, оскалив жёлтые зубы, шипит мне в лицо:
– Впервые встречаю такого чахлого волколака… Что же ты не оборачиваешься?.. Твою шкуру повешу над камином! А из черепа подружки…
Нащупываю у него на боку ножны, выхватываю клинок и всаживаю его под рёбра бородачу. Тело рыжего выгибается, глаза округляются от удивления. Скинув тушу, добиваю одним ударом. Бросаюсь к Варе. Она льнёт ко мне, но не даёт прикоснуться к своей лапе.
– Варенька, потерпи! Мне надо освободить тебя.
Но боль так сильна, что Варя уже слабо соображает. Мощные клыки клацают рядом с моим запястьем, стоит мне тронуть пленённую лапу. Вспоминаю, как вчера врач фиксировал Богдана. Поднимаюсь и достаю ремень из штанов.
– Варенька, милая! Успокойся. Так надо, понимаешь? – сажусь рядом. Она виновато облизывает мне руки и лицо. – Сиди спокойно, хорошо? Я не причиню тебе зла.
Быстрым движением перехватываю волчью морду ремнём и застёгиваю его на крепкой шее. Варя ложится и лапами пытается стянуть с себя самодельный намордник.
Чтобы не повредить Варе лапу ещё больше, я упираю капкан в дерево, придавливаю ногами две педали и разжимаю скобяные пружины.
– Готово, малышка! – с облегчением выдыхаю и треплю Варю по мохнатому боку.
Она затихает. Стягиваю с её морды ремень и подбираю ружьё.
– Не оборачивайся пока, – предупреждаю Варю. – Так регенерация пройдёт быстрее.
В жёлтых глазах застыли слёзы. Варе и не обернуться сейчас. Она вчера отдала Богдану кровь, и сегодня много потеряла.
– Всё хорошо, маленькая! – подхватываю свою волчицу на руки.
Карканье ворон напоминает об останках живодёров. В тайге могилы копать бессмысленно. Она сама переваривает свои жертвы. Иду к машине с тяжёлым сердцем. Думал, получится решить вопрос мирно. Но люди порой хуже бешеных зверей.
Мы снова едем в клинику. Набираю номер Никиты Ивановича.
– Что-то ты зачастил, Назар, – встречает он меня на пороге своего кабинета и кивает помощнице: – Закрывайте клинику.
– Варя попала в капкан, – отвожу в сторону взгляд. Думаю, не стоит ему рассказывать про встречу в лесу.
Кладу Варю на стол. В операционной холодно и пахнет дёгтем.
– Ай-яй-яй, кость повреждена. Но, главное, что не начала ещё срастаться, – Никита Иванович достаёт фиксатор.
Варя рычит. Знаю точно, что Варя не подчинится никому кроме меня.
– Позвольте я? – второй раз за день снимаю ремень.
Варя не сопротивляется. Покорно закрыв глаза, она позволяет мне опутать ей морду ремнём.
Никита Иванович вводит наркоз и два часа собирает Варину кость. Анна Юрьевна подаёт ему инструменты. Моя малышка сейчас – само умиротворение. Перевожу на счёт клиники круглую сумму. Никита Иванович заканчивает операцию и, прочитав эсэмэску из банка, изумлённо смотрит на меня.
– Я не знаю, как вас иначе отблагодарить, – смущаюсь, ощущая, как кровь приливает к моим щекам.
– Это очень много, Назар, – Никита Иванович хватается за голову. – Да и налоговая меня накроет. С чего вдруг такой доход?
– Поступайте с деньгами по своему разумению. – Беру спящую Варю на руки. – В налоговой скажете, что это в фонд помощи дикой природе.
Никита Иванович провожает меня и похлопывает по спине:
– А вот это хорошее дело! Благородное. Фонд и организуем.
Врач помогает мне положить Варю на заднее сиденье.
– Не спросил тебя, как Богдан?
Тяжело вздыхаю, но тут же беру себя в руки:
– С утра уже скакал как молодой.
– А у тебя так и не получается обернуться?
– Нет. Только, пожалуйста…
– Могила, – прикладывает Никита Иванович руку к груди. – Езжайте домой. Сегодня полнолуние. Будь осторожен.
Глава 34
Варя
Ночная прохлада пропитана запахами прелой травы, мха и можжевельника. Сколько же я проспала? Окно спальни открыто нараспашку. Луна точно протягивает ко мне невидимые нити и через них силы возвращаются в моё тело. Спине тепло. Назар, обняв меня, спит уткнувшись носом в мою холку. Люблю его. Хочу расстелиться перед ним. Но Назар больше не волк. Мой сладкий, вкусный человек… Вой рвётся наружу. Вкусный? Этого ещё не хватало. Пытаюсь вызвать оборот. Тщетно. Сколько времени? Стрелки на часах вытянулись в диагональ. До двенадцати осталось чуть больше получаса. В голове тревожной сиреной звучит предупреждение Богдана, и мне повсюду чудится его аромат.
Заставляю себя выбраться из объятий любимого. И на трёх лапах сползаю с кровати.
– Варенька, ты куда? Тебе лучше отлежаться.
Мне хочется запрыгнуть обратно и облизать Назара с ног до головы. Но я толкаю мордой дверь и спускаюсь по лестнице.
– Прости, сразу не сообразил, – кричит Назар из комнаты. – Подожди, я выйду с тобой.
Сижу у входной двери и вздрагиваю, увидев Назара. Он в чёрных рубашке и джинсах. Этот цвет ему к лицу. Мой хищник. Именно так он был одет, когда мы вместе провели первую ночь. Не съел же он меня. Почему вдруг я боюсь сожрать его? Я самка волка, а не богомола. Может Богдан из ревности это придумал? Нет. Он сказал, что в любви наше спасение.
– Это твоя первая луна, Варенька. Столько раз я представлял, как буду жарко брать тебя в эту ночь. Как мы будем мчаться по лесу…
– Р-р, – предупреждающе рычу, ощущая как в венах закипает кровь.
Назар смолкает и, отведя взгляд, тянется за курткой. Замечаю кобуру на тумбочке, и носом подталкиваю к нему.
– Ты права! Всё время забываю, что у меня больше нет клыков, и я не смогу постоять за тебя, – Назар закрепляет кобуру на боку и надевает куртку. – Пойдём, малышка.
Я рада, что он хотя бы нацепил пистолет. Если всё, как говорит Богдан, он Назару пригодится. Чтобы устоять против меня. Мне не объяснить ему, что ходить за мной сейчас не нужно. Выскочив на крыльцо, я ковыляю к калитке. Сейчас Назар откроет, и дам дёру. Лучше в лесу зверя какого-нибудь задеру. Не хочу рисковать жизнью любимого. Совсем забыла… Нельзя громко думать. Но раньше мне казалось, что Назар читает мои мысли, только когда я не в волчьей шкуре.
– Варя, мы не пойдём за ворота сегодня. Можешь справить нужду в укромном месте.
С недоумением смотрю на него.