Обет молчания Ильин Андрей
— Обижаешь, — сказал чечен, — дерьмо подсовываешь. Зачем мне дерьмо? Мне оружие надо! Настоящее.
— Какое дерьмо? Что ты такое говоришь? Разве это дерьмо?! Все наименования стоят на вооружении в армии. Я тебе их прямо из частей привезу. Из теплых гаражей!
— Зачем мне то, что в армии? Как мне победить армию, если воевать тем же, чем армия. Дерьмовый товар!
— А что тебе надо?
— Новое надо! Которого у них нет. За него платить буду. Столько, сколько надо, буду платить!
Мозга задумался. Где взять то, чего нет в армии? Где вообще можно найти то оружие, которое еще не поступило в Вооруженные Силы?
И поднял справочники для бизнесменов. В них теперь свободно публиковались адреса, которые в прежней стране, в прежнее время скрывались самым тщательным образом. Десятилетиями скрывались. Под страхом тюремного заключения.
Кроме адресов, в справочниках были наименования изделий. И имена и отчества главных руководителей. Чтобы бизнесменам было удобней входить в контакт.
Мозга выехал в командировку.
И снова решил, казалось бы, неразрешимый вопрос. В Чечню ушли четыре единицы новейшего, не поступившего не только в войска, но даже в специализированные бронетанковые училища БТРа. В смазке ушли. С испытательного полигона.
Об этом впоследствии, когда они вдруг всплыли на театре военных действий, даже писали в прессе. Только об организаторе этой уникальной сделки не писали. Потому что ему ни к чему была популярность. Популярность ему была во вред. А если бы не во вред, то он бы мог много чего порассказать. И не только о БТРах.
Когда Мозгу попросили добыть атомную бомбу, он не удивился. Он ничему уже не удивлялся. Он знал, что в этой стране продается все. И продаются все. Надо лишь уметь назначать цену. На все. И на всех.
Правда, бомба не могла сравниться с танком. И даже с экспериментальным образцом БТРа. И даже с ракетой класса «воздух-земля». Атомные бомбы охранялись гораздо надежней. Но охранялись людьми!
Людьми! Состоящими из плоти, крови, слабостей и корыстных желаний. Из желаний иметь более достойную, чем им уготовили, жизнь.
И это было самым узким местом в хранении атомного оружия.
Люди! Им на протяжении последнего десятилетия внушали, что торговля выше морали. Что быть богатым лучше, чем быть честным. Выгоднее, чем честным. Удобней, чем честным. Что в период накопления капиталов важен только капитал. Что когда он есть — хорошо. И ты — на коне. А когда нет — плохо. И ты — в дерьме, оставленном конем более удачливого конкурента.
Людей научили продаваться. И покупаться. И покупать и продавать то, с чем они имеют дело.
Людей и начал искать Мозга. Людей! А не бомбы.
И снова выиграл.
В одном из неблизких арсеналов люди хотели есть. Потому что не ели так, как хотели, уже несколько лет. И дети их не ели. Людей лишили хороших заработков. И лишили прежних ценностей. Не позволяли торговать государственной собственностью. ТАКОЙ государственной собственностью. Людей лишили всего. Кроме угрозы наказания. Очень призрачного наказания. Но оно ведь еще неизвестно когда будет. И будет ли вообще.
Голодные люди, отвечающие за хранение атомного оружия, вывели на других людей, которые демонтировали это оружие, превращая невероятной разрушительной мощности бомбы в безопасные железные болванки. А вторые — вывели на третьих, которые должны были препятствовать сговору первых со вторыми. А третьи — с четвертыми и пятыми…
Эти подходы к «прилавку» стоили Мозге огромных денег. Гораздо больших, чем ушли бы на приобретение батальона тяжелых танков. Настолько больших, что он вынужден был просить взаймы из общака. Под обещание трехкратных процентов.
Деньги были истрачены огромные. Но эти деньги были истрачены не зря.
Мозга получил то, что хотел. Нет, не бомбу, но часть бомбы, наглядно подтверждающую, что возможно добыть и все остальное. Что можно добыть целую бомбу.
В чем и хотели убедиться покупатели. За что они и заплатили. Так заплатили, как еще никто и ни за что Мозге не платил.
Видно, им очень нужна была эта бомба. Именно эта, бомба! И судя по их тратам, которые были и которые намечались в будущем и даже были уже оговорены вчерне, они хотели получить какой-то свой навар. Очень большой навар. Гораздо больший, чем было первоначальное вложение. Иначе зачем им было лишаться своих кровных долларов? И готовить еще большие доллары?
Похоже, на этой бомбе наваривали все. И наваривали очень немало.
И Мозга понял, что наконец нашел товар своей мечты. Тот, к которому он стремился все эти годы.
Этот товар назывался — атомное оружие!
Глава 13
Резидент, он же Иванов, он же полномочный представитель арабского нефтяного шейха по вопросам закупки танков, ракет, БТРов и прочего высокотехнологичного российского вооружения, пил уже четвертый день. Пил исключительно марочные коньяки и дорогие вина. С которых его уже воротило в самый роскошный в самой роскошной в городе гостинице унитаз.
— Сколько еще можно ждать? — то и дело спрашивал он. — И чего ждать?
— Того, чего вы просили. Вам ведь не партия «Сникерсов» нужна, которая есть в любом месте. В любом количестве.
— Нет. Не «Сникерсов», — соглашался полномочный представитель. — «Сникерсов» в Эмиратах как нефти. От «Сникерсов» шейха тошнит. Он их в детстве переел.
— Ну тогда давай еще по одной.
— Давай еще.
Продавцы очень крепко вцепились в потенциального покупателя. И очень активно выдавливали из него доллары через приставленных к нему в качестве непонятно кого помощников. Или телохранителей? Нет, если бы в качестве телохранителей — они не должны были напиваться каждый вечер до положения риз. Если бы, напротив, соглядатаев, то они тем более не должны были пить. А они все равно пили, рискуя вместо одного представителя шейха присматривать сразу за двумя представителями. А при особо неумеренном употреблении — за тремя представителями. В одном и том же лице.
— Это такой нашенский бизнес, — как могли объясняли они свое постоянное в гостинице присутствие, — чтоб, значит, покупатель не чувствовал себя позаброшенным. Чтобы не скучал. Ну что, еще по одной…
— А как же товар?
— Товар — о'кей! С товаром все будет тип-топ! — обещали продавцы.
Причем не просто обещали. Потому что, если бы продавцы просто обещали, покупатель давно бы съехал из гостиницы и из города в неизвестном им направлении.
Но продавцы подтверждали свою дееспособность, каждый день притаскивая в номер то автомат Калашникова с подствольным гранатометом, то снайперскую винтовку, то компактный миномет.
— Нет. Нет. Не то, — отклонял предложения представитель шейха.
— Что значит не то? Ты посмотри, какая вещь. Нет, ну ты глянь, — совали помощники в руки представителю миномет, — здесь крутишь, сюда закладываешь. Потом открываешь рот и зажимаешь уши. Чтобы перепонки не лопнули, когда бабахнет.
— Нет. Мне не нужен миномет.
— Ну тогда винтовку возьми. С оптическим прицелом. За полтора километра шибает. Медведя с сотни шагов наповал укладывает.
— Не надо. В Эмиратах нет медведей.
— Подумаешь, нет медведей! Шейх купит. У нас купит. Представляешь — травля бурых медведей в Сахаре. И шейх — на двугорбом верблюде с винтовкой наперевес. Возьми винтовку.
— Винтовку с оптическим прицелом шейх может купить в любом оружейном магазине.
— Ну да?!
— Да. В Эмиратах все есть. А винтовок — как песка.
— Во живут! Винтари с оптикой в магазинах продаются. Как колбаса! — восхищались доморощенные телохранители.
— Шейху не нужны винтовки. Шейху нужно настоящее вооружение. Мощное вооружение.
— Кабы знал, из армии танк бы угнал. Когда демобилизовался, — сокрушался один из собутыльников. — А что? Как два пальца в рот засунуть. У нас зампотех был полный жлоб. За бутылку спиртяги — чего хочешь. Хошь БТР. Хошь жену. А можно даже без спиртяги. Потому что бардак. Парк — нараспашку. Чего хочешь — то и угоняй. А что? Ребята бы подмогли за ворота вытолкать. Эх! Кабы раньше знать…
На пятый день прибыл настоящий продавец. Тот, который говорил, что в принципе возможно все. Он отбросил ногой валяющиеся по гостиничному номеру гранатометы и автоматы и перешел к делу. Реальному делу.
— В общем, так, — сказал он, — из представленного перечня в наличии имеются следующие позиции: танк «Т-80» — одна штука.
— Надо три.
— Будет три. Чуть позже. Пока один. Но зато нулевой. Муха не сидела.
— Пусть мухи сидят, но пусть будет три.
Продавец сделал пометку на полях прайса.
— Система залпового огня — пятнадцать.
— Надо десять.
— Меньше пятнадцати нельзя. Пятнадцать — минимальная партия. Но по оптовым ценам. Минус пять процентов.
— Не надо пятнадцать. Надо десять.
— Десять будет дороже.
— Согласен, дороже, но десять.
— Как хотите. Хозяин — барин.
— Хозяин — шейх. Пошли дальше?
— Пошли. Зенитно-ракетный комплекс «Фиалка».
— Я же просил «Зарю».
— «Фиалка» лучше. Новее. «Заря» — дерьмо. Скоро снимут с вооружения. А «Фиалку» еще даже в войска не поставили.
— А характеристики?
— Есть характеристики. Мощность залпа… Дальность… Кучность… Плюс предпродажная подготовка. Всего десять штук.
— Надо пять.
— Берите десять. Если возьмете десять, в качестве бесплатного подарка от фирмы получите три подводных автомата. Секретная разработка. Для частей боевых пловцов.
— Нет. Не надо автоматов. Надо пять зенитно-ракетных комплексов.
— Хорошо. Пять…
Локаторы… БТРы… Комплектующие…
— Когда можно отсмотреть товар?
— В любое время. Хоть завтра. Правда, есть одно небольшое осложнение…
— Какое осложнение?..
— Необходима предоплата. Сто процентов.
— Как сто? Мы так не договаривались. Вначале образцы, осмотр, испытания. Потом оплата.
— Нет, деньги нужны вперед. Иначе товара не будет. Иначе продавец не согласен…
Значит, все-таки продавец. Значит, продавец есть. Похоже, реальный продавец. А эти не более чем посредники, которые хотят сыграть на разнице цен. Так сыграть, чтобы взять столько же, сколько продавец.
Который единственный и нужен Резиденту. Продавец нужен! А не пытающийся срубить с лоха-покупателя свои проценты посредник.
— Нет, так не пойдет. Так шейх не согласен, — сказал представитель, — шейху не нужны обещания. Шейху нужен товар. Первосортный товар.
— Хорошо. 75 процентов. Предоплата 75 процентов. И на этом шабаш, — уступил 25 процентов посредник.
— Нет, вначале образцы. Или…
— Что «или»? — забеспокоился посредник.
— Или оплата услуг. Ваших услуг. Достойная оплата.
— Каких услуг?
— Маркетинг рынка продаж. Ну то есть поиск товара по предложенным наименованиям и характеристикам. Обсуждение условий сделки с продавцом. Обеспечение требуемых условий… Три процента со стоимости сделки.
— Сколько?
— Три! И прикиньте общую сумму закупаемого!
— Нет! Не пойдет. Это товар наш…
— Товар не ваш. Иначе бы вы вели себя по-другому. Пять процентов! За адрес продавца. Деньги против адреса. Наличными. И сегодня.
— Этот товар наш!
— Тогда представьте образцы.
— А вы оплату образцов.
— Оплата по факту. Против образцов.
— Наличными?
— Наличными.
— Хорошо. Будут вам образцы.
— Когда?
— Через неделю.
— Нет. Неделю я ждать не могу.
— Сколько можете?
— До послезавтра.
— До послезавтра не получится.
— Почему? Ведь товар ваш.
— Хорошо. Послезавтра. Утром. В десять часов вас устроит?
— Устроит.
— А деньги?
— За деньги пусть ваша голова не болит. За деньги пусть голова болит у покупателя. У меня.
— Значит, до послезавтра?
— До послезавтра…
Неужели все-таки у них что-то есть? Или… В любом случае до продавца можно добраться только через посредника. Пусть даже через или… Другого выхода нет.
Глава 14
Безработный Сидорчук Митрофан Семенович целыми днями сидел дома. Один. С утра до ночи сидел. Как сыч. Как впавший в зимнюю спячку медведь.
— Ну в магазин-то он выходит? За маслом, молоком, картошкой, хлебом, наконец? — интересовался начальник президентской охраны. — Или святым духом питается?
— За хлебом выходит, — отвечал старший группы наружного наблюдения, — раз в день. Покупает в одном и том же магазине. Примерно в одно и то же время. Покупает и возвращается обратно домой.
— К нему кто-нибудь приходит?
— Практически нет. За пять дней наблюдения: почтальон, доставляющий телеграммы, ошибся адресом. Агитатор. За какую-то из партий. Сборщик подписей в поддержку кандидата по 111-му избирательному округу. Соседка из квартиры напротив. Просила соли.
— Все?
— Все.
— Почтальона, агитатора, сборщика подписей проверили?
— Проверили. Все чисто. Почтальон работает в 217-м отделении связи. Давно работает. Лет шесть. Телеграмма была предназначена для Петрова Юрия Владимировича, проживающего по адресу: Зеленая, 20–44. Петров Юрий Владимирович работает в органах милиции после демобилизации из армии. Три года работает.
Агитатор — пенсионер. Член партии Народное Собрание. После известного адреса обошел еще около сорока квартир. Проживает…
Сборщик подписей Семенов Михаил Иванович. Студент. Подрабатывает на избирательном участке номер 96. Проживает…
Соседка по лестничной площадке Самойлова Евгения Семеновна. Одинокая. Муж умер пять лет назад. Не работает. Проживает по данному адресу более пятнадцати лет…
— Других контактов не было?
— Других не было.
— А на улице?
— Тоже ничего подозрительного. Но на всякий случай несколько входивших в контакт с наблюдаемым лиц проверили.
Трофимов Анатолий Иванович…
Михно Лев Григорьевич…
Самохина Зинаида Макаровна…
— А пропуск? Я просил узнать, кем и когда был выдан? Кто за него вносил ходатайство?
— Пропуск на имя Сидорчука Митрофана Семеновича никогда не выдавался, — ответил офицер, разрабатывавший данное направление.
— Как не выдавался?
— Не выдавался.
— Вы не ошибаетесь? Может, что-нибудь перепутали? Или недоглядели?
— Никак нет. Пропуск на имя Сидорчука Митрофана Семеновича не выдавался. Мы отсмотрели списки за три года.
— А как же он… Черт! Где же он тогда его получил?
Подчиненные начальника охраны Президента молчали.
— С охраной, которая на подходах, которая проверяет документы, беседовали?
— Так точно. Беседовали.
— Ну и что?
— Ничего. Они утверждают, что никаких отличий не заметили. Иначе бы задержали предъявителя. Говорят, что пропуск как пропуск. Никаких отличий. Все как положено.
— Мать твою! Где же он его взял?
— Может быть, подделка?
— Какая подделка? Там десять степеней защиты! И периодическая смена. Впрочем…
Вполне вероятно, что все десять степеней не работают. Что с течением времени охрана устала, подходит к исполнению обязанностей формально. Народу-то за день проходит сколько! В подобных условиях осмотр может быть формальным. Почему бы и нет.
— Значит, так. Организуйте проверку несения службы внешнего и всех прочих колец охраны.
— Всех?
— Нет. Только тех, кто досматривает документы. Пошлите пару человек с липовыми, но максимально похожими пропусками. В самый пик прохождения пошлите. Когда толкотня. А сами наблюдайте. Кто лопухнется, пропустит — под трибунал. И на всю катушку. Чтобы другие зрение тренировали. Чтобы не спали на постах как…
— Есть!
— Теперь по наблюдению. Усильте группу парой-тройкой специалистов. Кем-нибудь из тех, кто из бывшего КГБ. Кто всю жизнь смотрит. И чтобы — в оба! Чтобы ни одну влетевшую или вылетевшую муху не пропустили. Чтобы с каждой полное досье сняли. Аппаратуру звуконаблюдения установили?
— Никак нет.
— Почему «никак»? Когда надо «как»!
— Мы не получали соответствующих распоряжений!
— Вы получили распоряжение разобраться с объектом. По полной программе. Какого ляха вам еще надо? Установить! Причем так установить, чтобы на каждый квадратный сантиметр! Вместо обоев!
— Могут возникнуть определенные трудности…
— Какие трудности?
— Объект практически не выходит из дома. А если выходит, то очень ненадолго. Мы не можем обработать помещение в его присутствии.
— Ну так сканируйте звук со стекол, пока не изыщете другие возможности.
— Данного класса аппаратура может использоваться только с вашего согласия.
— Считайте, что оно получено. Да, и еще, навесьте пару микрофонов на него. Чтобы мы каждую секунду знали, что он делает, с кем и о чем говорит. Ясно?
— Так точно!
— О любых изменениях по данному делу докладывать лично мне!
Ну не нравились начальнику президентской охраны люди, которые неделями не выходят из дома. А если выходят, то сразу — на встречу с Президентом страны. С «папой»!
Не нравятся — и все тут!
Глава 15
Гнусавый сидел в автомобиле. Уже час сидел. Потому что ехать было некуда. Куда надо, он уже приехал. Еще час назад. Теперь оставалось только ждать назначенного срока. Еще как минимум полчаса ждать.
Опять ждать! Разрешения зайти ждать!
Этой навязанной ему ночной гонкой, а потом этим бесконечным ожиданием «папу» города Краснозареченска ставили на место! А точнее, если не обманывать самого себя и окружающих, — ставили на колени! А может быть, и на четвереньки!
Гнусавый сидел, навалившись затылком на подголовник сиденья, и делал вид, что спит. Это единственное, что он мог делать в данных конкретных условиях. Чтобы не встречаться глазами со своими подручными и продемонстрировать относительную свою уверенность. Вот, мол, приехал на разборку — и сплю. Потому что никого не боюсь. Потому что спокоен как слон.
Охрана краснозареченского «папы», в отличие от него, не спала. Им это было не положено. Им было положено оберегать покой своего патрона. Отчего они сидели тихо, как мыши. А если решали перекурить, то выходили на улицу, бесшумно открывая и бесшумно закрывая дверцы. И курили, вздыхая и переглядываясь.
Охрана курила очень часто. Потому что нервничала. Охрана боялась остаться без «папы», без работы. Но еще больше боялась, что ей придется вступать в неравную борьбу с неизвестным и гораздо лучше вооруженным противником. Он даже вертолеты имеет с гранатометами.
Минутная стрелка приближалась к назначенному сроку.
Гнусавый спал. Сидя неподвижно, как покойник. И бледный, как покойник. Он боялся позволить себе лишний раз пошевелиться, размять затекшие, ноющие болью мышцы. Он опасался выдать своими ворочаньями свое беспокойство.
— Босс, время! — тронул его за плечо начальник охраны.
— А? Что? — «проснулся», сладко потянулся Гнусавый. — Уже? Хорошо вздремнул.
Из стоящего неподалеку дома вышел мужчина в камуфляжной куртке. И распахнул калитку.
— Заходите.
Гнусавый вылез из машины, попросил закурить, затянулся, пытаясь выиграть хотя бы минуты. Проиграв часы. Кончик сигареты слегка подрагивал в его пальцах, вырисовывая в воздухе дымом рваные зигзаги.
— Заходите! Вас ждут! — повторил мужчина.
— Сейчас, сейчас, — сказал кто-то из охранников.
Гнусавого хватило еще на две затяжки. После он сломал, бросил сигарету и не спеша, вразвалочку пошел к калитке. Слишком не спеша, слишком вразвалочку.
Охрана нерешительно, оглядываясь по сторонам, ожидая останавливающего окрика, двинулась следом за ним. Мужчина в калитке им не препятствовал.
Это был хороший признак, что пропустили охрану. Если бы с ним хотели разделаться, охрану оставили бы за забором. Разрешение на присутствие охраны — это знак уважения. Значит, дело не так плохо. Значит, есть шанс сторговаться.
— Сюда, — показал мужчина.
Все вошли в дом. Дом был большой. С одной-единственной во всю его площадь комнатой. Посреди которой на единственном кресле сидел, прикрыв глаза, человек. Один сидел. Больше ни кресел, ни стульев, ни скамеек не было. Больше сидеть было не на чем. И значит, присесть не приглашали.
Такое обхождение, а главное, полное отсутствие охраны в доме впечатляло. Так, чтобы не обыскать, не изъять у гостей стволы и чтобы допустить их к себе и при этом не открыть навстречу глаз, мог позволить себе только очень уверенный в своих силах человек. Только человек, уверенный, что, если с ним что-то случится, возмездие не заставит себя ждать. И придет обязательно. Для всех.
Гнусавый быстро огляделся, оценивая обстановку, сделал несколько шагов вперед, остановился, встал, широко раздвинув ноги и засунув руки в карманы плаща. Сзади столпилась его охрана.
— Здорово! — сказал человек в кресле, открывая глаза.
— Здорово.
— Ты, что ли. Гнусавый?
— Допустим.
Читать бесплатно другие книги:
