Проект «Оборотень»: Проект «Оборотень». Успеть до радуги. День драконов Земляной Андрей

– Это почему? – поразился Рей.

– Да где ж здесь электричество возьмешь? Этому, – он снова пнул в бок синтезатор, – знаешь, сколько надо?

– А эта ячейка, она что, одноразовая?

– В смысле «одноразовая»? – не понял колдун.

– Ну, в смысле, ее заряжать можно или вы их выбрасываете?

– Шутишь что ли, «выбрасываете»! – опешил маг. – Да за такую штуку, даже пустую, можно дом на приличной планете купить. Или дворец на неприличной… А за сам синтезатор вообще целую планету для собственного удовольствия.

– А как она заряжается?

– А черт ее знает! Мы вставляли ее в зарядную камеру, пара секунд и готово.

– Пара секунд, говоришь, – задумчиво сказал Рей. – А вот, к примеру, если ячейка полностью заряжена, сколько там уместится электричества?

– Даже не знаю, как тебе сказать. – Кивилгар задумчиво нахмурил брови. – Ну, например, в аварийном режиме одной энергоячейки хватает на тысячу часов питания шлюпки. Это с системами очистки, освещением, системами навигации и связи.

– А сколько человек может быть в такой шлюпке? – уточнил Рей, внимательно осматривая цилиндр.

– Двенадцать, – ответил Кивилгар. – А зачем тебе все это? Все равно электричества здесь не сыщешь.

– Вопрос не в электричестве, – медленно произнес Рей, ощупывая взглядом энергоячейку. – Вопрос в способе его получения.

«Как все оказалось просто», – думал Рей, сгорбившись над четырехтомником «Экстракта земли». Азотная, серная и соляная кислота на Аррасте уже были известны. Так же, как и многие тяжелые металлы. С помощью ртути добывалось золото, а свинец использовали во многих областях промышленности, например для изготовления тяжелого стекла. В целом производственная база планеты оказалась лучше, чем он ожидал. Конечно, до сложной органики сто верст и все лесом, но для тех задач, что стоят сейчас, вполне достаточно…

В итоге самым сложным оказалось подобрать из двух десятков известных Рею способов получения электроэнергии наиболее эффективный.

Мастерские Кивилгара были завалены работой. Варили стекло, отливали стеклянные кубы и плавили цинк. Готовые банки свозили в комнаты башни, стоявшей недалеко от города. Сделано это было по настоянию Рея, не желавшего сюрпризов. По его подсчетам выходило, что напряжение энергоячейки сравнительно невелико. Что-то около четырехсот вольт. Но вот емкость… Как он ни пересчитывал, получалось порядка восьмисот тысяч ампер-часов. От первоначальной идеи запитать синтезатор непосредственно от химических банок сразу пришлось отказаться.

Через три дня, когда все мыслимые и немыслимые помещения были забиты банками и окутаны толстыми медными шинами, а все люди удалены на безопасное расстояние, Рей дернул массивный рубильник.

Короткий выдох, и помещение стало наполняться едкими испарениями. Мгновенно стало жарко. От шин, соединявших батареи, шел запах горячей меди. Не медля ни секунды, Рей выскочил наружу.

– Ну что? – встретил его вопросом Кивилгар.

– А черт его знает! – весело отозвался Рей. – Боюсь, как бы не рвануло.

В томительном ожидании прошло несколько часов.

– Все. – Рей хлопнул по колену и встал. – Пойду гляну. Если не рвануло тогда, то уж сейчас не рванет и подавно.

Через несколько минут он с кислой и недовольной миной подошел к колдуну, сжимая в руках энергоячейку.

– Нет, ну ты подумай! Столько трудов… и… это все?

Кивилгар присмотрелся внимательнее. Огонек на торце цилиндра горел ровным красным светом.

– Ну ты… – Кивилгар замялся, подбирая подходящее слово, потом сделал паузу, словно что-то глотал, и продолжил: – Ты даешь… Говном буквально зарядил почти на десять процентов и еще недоволен…

– Ну и на сколько хватит этих процентов? – недоверчиво спросил Рей.

– Килограммов на сто. Да я сюда, если надо, караван с цинком пригоню! Наделаем этих банок, сколько надо… Главное – ты сделал! – Кивилгар от радости даже пританцовывать стал.

– Поехали быстрее, надо попробовать аппарат, – осадил осчастливленного колдуна Рей.

Через полчаса они стояли над сыто урчащим синтезатором, а Кивилгар пояснял Рею принципы управления.

– Вот тут, смотри. Да, здесь. – Он ткнул узловатым пальцем. – Окошко, где высвечивается номер изделия. На экране его вид и размеры. Максимально можно сделать вещь метр на ноль восемь на ноль шесть.

– То есть штурмовой вертолет никак… – констатировал Рей.

– Извини, друг, никак. Только даже если б и можно было, все равно нам это не поможет… – вздохнув, проговорил Кивилгар.

– А это еще почему? – поразился Рей, оторвавшись на мгновение от любования прибором.

– Понимаешь, – ласково сказал маг, – Институт Лингворта – это не просто какая-нибудь контора по производству патентованной гадости. Это целая империя со своими солдатами, кораблями, живущая по своим законам. Если они вычислят противодействие своим планам на уровне имперской технологии, нам хана.

– А мы и не будем на уровне! – возразил Рей. – Мы просто чуть-чуть подпихнем прогресс…

– Это как? – подозрительно осведомился Кивилгар.

– Ну вот смотри, – терпеливо пояснил новоявленный граф. – У вас пушки есть?

– У-у-у… – Кивилгар махнул рукой. – Это ж разве пушки! Дульнозарядное говно. Я даже разрывные ядра толком делать не научился.

– Разрывные ядра – это ерунда. Наделаем. Я о другом. Сделаем нормальную казенную часть, грубую, но рабочую. Потом сами пушки…

– Что пушки? – не утерпел Кивилгар.

– Ты из чего отливаешь?

– Черная бронза, – удивленно сказал маг.

– А будем лить из стали. Или хотя бы из железа.

– И сверлить? – насмешливо спросил маг. – Чем?

– Да нет же! – пояснил Рей. – Просто возьмем тонкий лист железа и обкуем потихоньку каменную заготовку. Можно прямо на заготовке сделать нарезку. Получится труба с нарезкой. То есть ствол. Обсаживаем литыми металлическими кольцами, потом вставляем в казенную часть, заплющиваем или заливаем стыки, и пушка готова. Причем учти: при точном соблюдении размеров заготовок можно будет делать унитарные снаряды. Даже если разброс по заготовкам составит миллиметр-полтора, так для снарядов с медными ведущими поясками это ерунда. Нам же не зенитные орудия делать…

– О! – Лицо колдуна прояснилось. – Точно!

– А главное… – Рей снизил голос почти до шепота. – Нужно будет сделать так, чтобы эти и другие гениальные озарения пришли не от тебя, а от какого-нибудь «пушечного корифея».

– Ага. – Глаза главного мага империи блеснули задорным блеском. – Тут недавно преставился один старичок. Он всю жизнь чего-то чертил и придумывал. Мне вчера доставили его архив. Ни до чего приличного он, конечно, не додумался, но мы ведь можем помочь ему…

– Правильно! – одобрительно заметил Рей. – И не забудь еще облагодетельствовать семью.

– Ага! А листы такие же, как у него, и его почерк мои писари подделают махом. Пушку назовем его именем. Даа… Годится! А что еще? – разошелся колдун.

– Я тут у вас как-то на празднике фейерверочные шутихи видел… – небрежно произнес Рей.

– Ну?

– Не «ну», а боевые ракеты! – назидательным тоном сказал граф. – Стальной цилиндр, короткое сопло и направляющие в виде той же трубы. Система залпового огня. Слышал про такую? Много еще чего можно придумать… – Он неторопливо потер ладони. – А теперь давай, что ли, сделаем чего-нибудь, а?

– Чего тебе нужно? – тоном Господа Бога деловито отозвался колдун.

– Мне? – Рей задумчиво поднял глаза к затейливо расписанному известковыми потеками потолочному своду. Перед глазами его замелькали соблазнительные картины всякого рода оружия и снаряжения, но он усилием воли отогнал эти видения и грустно сказал:

– Значит, так. Нужен генератор, резцы по стали, измерительный инструмент и кое-что по мелочи.

Начал Рей с того, что заперся в своих апартаментах и что-то долго рисовал на огромных, словно простыни, листах бумаги, а затем почти полдня ругался о чем-то с управителем Императорских кузнечных мастерских.

Затем в заброшенной мельнице по его приказу восстановили гигантское водяное колесо, и тысячи кожаных ремней завертелись, приводя в движение невиданные ранее механизмы. Они сверлили, резали и строгали, превращая драгоценнейший металл в груду стружек и красивые, непривычно ровные и правильные детали.

Из этих деталей Рей собирал новые механизмы, которые делали и простые, всем понятные вещи типа винтов, и совсем чудные, вроде длинных трубок с нарезкой внутри.

Когда императорский казначей, с ужасом смотрящий на то, как уничтожаются и пускаются на ветер тысячи и тысячи килограммов железа и бронзы, а также килограммы необработанных алмазов, устроил очередную истерику во время утреннего приема, Император лично возжелал посмотреть, что творится за крепкими железными воротами.

Охрана из учеников Кивилгара – боевых магов шестой ступени, что стояли в карауле, словно простые солдаты, – молча расступилась, пропуская Императора, и тут же сомкнулась, отсекая многочисленную свиту, словно Император входил не на задрипанную мельницу, а в святую святых Академии. Но авторитет Кивилгара был слишком велик, чтобы кто-то из свиты посмел хотя бы взглядом выразить свое недовольство.

В здании было тихо. И только два голоса громко спорили о чем-то. Пробираясь сквозь нагромождение каких-то фантастических агрегатов, Император пошел на голос.

– Да ты послушай! Это совсем не то, что ты можешь понять, – горячился Рей, размахивая руками перед лицом у Кивилгара.

Одетый в грязные, покрытые черными пятнами одежды, он был скорее похож на обитателя городских трущоб, чем на графа и любимца Императора. Да, впрочем, и главный маг Империи выглядел не лучше.

Услышав тяжелые шаги, спорщики смолкли и разом оглянулись на подошедшего Хаттиса.

– А-а… Хат! – воскликнул Кивилгар, подскочив к нему. – Ты вовремя. – И, обернувшись к Рею, коротко взмахнул рукой. – Включай!

Тот пожал плечами и, отойдя в свободный от агрегатов угол, дернул за какой-то рычаг.

Освобожденное от тормоза огромное водяное колесо двинулось, набирая обороты. Затем Рей дернул еще один рычаг и еще один, и находящийся прямо перед Хаттисом станок ожил. С визгом и гулом на барабан, венчавший это странное устройство, стала наматываться тонкая блестящая нить.

– Что это? – стараясь перекричать рев станка, спросил Император.

– Это? Стальная проволока! – торжествующе закричал прямо в царственное ухо сияющий Кивилгар.

Он замахал руками, давая команду остановить машины, и постепенно в зале все затихло.

– Просто стальная проволока… – завороженно повторил Император, прикасаясь к тонкой и блестящей, словно ртуть, нити. А перед его глазами стояли сотни, тысячи кольчуг, сделанных из этой проволоки. – И сколько ты ее можешь сделать?

– А сколько надо? – спросил Рей.

– Да ты понимаешь, – перебил его Кивилгар. – Не хочет он стальную. Подавай ему медную.

– Зачем?!! – Император посмотрел на Рея, словно впервые его видел. – Из медной проволоки не сделаешь и самой дрянной кольчуги!

– Понимаешь, – начал Рей, ласково глядя ему в глаза. – Если я сделаю так, как надо, и кольчуг не понадобится.

Император непонимающе нахмурился.

– Да у вас и вправду мозги жиром заплыли! – в серд-цах крикнул Рей. – Ну скажи, на хрена тебе кольчуги, если через месяц я смогу вооружить всю твою армию ружьями, легкими стальными кирасами и ракетным оружием?

– А Институт? – с сомнением возразил Император.

– Да что Институт! – махнул рукой граф. – Все будет грубо-достоверно. Да ты пойми! – Он понизил голос и подошел к Хаттису вплотную. – Всякое, конечно, бывает, но уверен, для империи, вот уже тысячу лет как покорившую звезды, это все… – Он обвел рукой свои механизмы. – …Каменный век. Даже если мы поставим двигатели на ваши…

– Наши! – строго поправил Император.

– Наши, – согласился Рей, – корабли, то никто не всполошится. И в моей, и в вашей истории наверняка были люди, опередившие время, во всяком случае на бумаге. И летательные аппараты, и подводные лодки – все это появилось бы на сто, а может, и более лет раньше, если б кое-кто искусственно не тормозил прогресс в сфере технологии. Если вы дадите себе труд переворошить ваши архивы, то наверняка найдете идеи, на много лет обогнавшие сегодняшний уровень. А мне сейчас нужно еще немного времени и молодые технари из тех, кого не успели обломать старики. И тогда… – Он потянул из-за станка кипу чертежей.

Император покидал фабрику в таком приподнятом состоянии духа, какого придворные не могли припомнить уже очень давно. Через час к воротам фабрики в сопровождении шести императорских гвардейцев прибыл чинный и важный герольд.

– Именем Императора приказываю графу Ратон-га-и-Гассари явиться на вечерний прием в главную резиденцию!

– Ну и надо мне это все? – со сварливой интонацией старого одесского еврея бормотал себе под нос граф Ратонга-и-Гассари, шагая по длинному коридору Рыцарской Башни. Тяжелая цепь с литым медальоном, сверкая, позвякивала при каждом его шаге. Отныне он мог судить, пытать и даже казнить любого, кто не относился к Императорской семье. Он мог теперь своей властью сровнять с землей или построить город… Да много чего он теперь мог, поскольку стал Хранителем Императорской Печати. Так назывался второй после Императора официальный пост в империи Элас, учрежденный, кстати, специально ради него. То есть, конечно, реально третий, поскольку Кивилгар от дел вовсе не устранялся. Но Рея абсолютно не беспокоила эта негласная Табель о рангах. И эта власть его вовсе не радовала.

Теперь Рею предстояло совсем немного: собрав из толпы самовлюбленных придворных и спесивых удельных князьков боеспособную армию, отразить агрессию миллионной Орды, набухавшей на границах с Эласом. Всего-то.

Конечно, высокое боевое мастерство рыцарских дружин, отточенное многими поколениями профессиональных солдат, чего-нибудь да стоит. Но при почти пятикратном перевесе в живой силе дружинников просто рас-топчут, словно шального таракана.

Карту будущих боев Рей уже основательно изучил. На военном совете, куда он сейчас направлялся, он собирался предложить нечто не вполне похожее на обычную войну, но вместе с тем не выбивающееся из рамок местных представлений.

В обширном Зале Советов собралась вся военная элита Эласской империи. Рей осмотрелся. Вот король Хенгара – Рэгир Девятый. Длинный, сухой, похожий скорее на сельского учителя в своем подчеркнуто скромном темно-коричневом раддхи с высоким стоячим воротником. А это Жедо, герцог Кинсанский. Небольшой и подвижный, с фигурой и повадками бывалого бретера, он все время подкручивал длинные усы и смачно позвякивал ножнами длинной шпаги. Герцог Великого герцогства Тенсарх, хмурый и молчаливый, одетый во все черное, подчеркнуто пренебрежительно стоял ко всем спиной, как бы внимательно наблюдая за чем-то за окном. Граф Танхиз Двадцать Седьмой Массивный, ярко одетый молодой человек лет двадцати, пытавшийся солидно выглядеть среди такой представительной публики. Был в этой сиятельной компании и недавно избранный глава Торгового Конгресса Риги Самеди, вернийский купец, разбогатевший на перевозке золота. На него смотрели свысока, но за ним стояла мощнейшая торговая организация, с которой никто ссориться не хотел. Был даже Кивилгар, сменивший для такого случая свою спецовку мастерового на белую с золотым шитьем хламиду Великого Магистра и такие же белоснежные сапоги.

По предварительным данным, полученным от колдуна, Рей знал, чего примерно ожидать от каждого из них.

Начал совет граф Шем. Из бедных дворян, но далеко продвинувшийся благодаря исключительному штабному таланту. На него тоже поглядывали искоса, но вслух никто сказать ничего не смел. У Императора Хаттиса, бывшего полковника Имперских Военно-Космических сил, была действительно стальная рука.

– По данным разведки, основная армия степняков-эрдантов собирается форсировать реку на участке Ригон – Аглис, – докладывал Шем. – К сожалению, наши прогнозы относительно подъема или стабилизации уровня реки не оправдались. Уровень продолжает падать и, по нашим прогнозам, достигнет примерно отметки минус шесть по ординару.

– Что это значит? – прервал тишину король Рэгир.

– Десять эрсат, – пояснил Шем.

Рей перевел на привычные единицы и ахнул. Около ста метров!

– Так же, – продолжал Шем, – степняками активно готовятся наплавные мосты и большое количество плотов.

– Когда они будут готовы форсировать реку? – спросил Рей.

– Если смогут сохранить темп подготовки, то через сорок дней. К этому времени река, безусловно, поднимется, но, – тут Шем виновато развел руками, – ненамного. Также готовится к переброске морем группировка из ста тысяч человек на захваченных степняками в порту Байна кораблях Торгового Конгресса…

Глава конгресса только зубами заскрипел от досады.

– По нашей информации, вождь степняков Айасс поклялся на Эбите, что зимовать они будут здесь, в Эласе.

– Что такое Эбит? – вопросительно буркнул герцог Тенсарх, оторвавшись, наконец, от созерцания заката.

– Это их священная книга, дамеди Тенсарх! – охотно пояснил Кивилгар. – По законам эрдантов, не выполнивший клятву Эбита погибнет вместе с семьей.

– Правильно ли я вас понял, дамеди Кивилгар, что он готов положить всех своих людей, но исполнить клятву Эбита? – чуть дрожащим голосом спросил граф Танхиз.

– Именно так, дамеди Танхиз, – подтвердил кивком головы маг.

– Их армия в пять раз больше нашей… – спокойно, словно это не относилось к нему, произнес король Рэгир. – Они раздавят нас, словно скорлупу от ореха.

– Может, договориться? – донеслось из темноты угла.

– Кто там? – Рэгир близоруко сощурил глаза в полумрак. – А, это милейший дамеди Кибар… Вы пробовали договориться с крысами? Или с осами? Пока мы не устраним причину их прихода, они не уйдут.

– Но Палс ведь договорился? – не сдавался граф Кибар.

– Палс – это всего лишь горы и пустыни, кроме небольшого куска побережья. А Шендар – просто пустыня. Дальше объяснять?

Из угла донеслось тихое злобное сопение.

– Значит, не надо! – удовлетворенно развел руками Рэгир и переключил свое внимание на Рея.

– А у вас, дамеди Ратонга-и-Гассари, есть план, как договориться? Хотя я предпочел бы, чтобы вы придумали, как нам продать свои жизни подороже…

В комнате воцарилось молчание.

– А если я предложу вам план, как загнать степняков назад? – спокойно спросил Рей, глядя прямо в глаза королю.

– Если ваш план исполнится, то я на коленях поднесу вам мою шпагу, – произнес Рэгир скучным голосом, разглядывая почерневшие потолочные балки.

– Ну, зачем такие жертвы! – усмехнулся Рей. – Достаточно будет, если я попрошу вас оказать мне честь биться вашей замечательной шпагой в последней битве этой войны.

Краем глаза Рей заметил, как Кивилгар от удовольствия закатил глаза, и продолжил:

– Итак, сам план.

Он взял у своего адъютанта указку.

– Возможно, для вас это не совсем привычно. Способ, которым я предлагаю избавиться от степняков, несколько далек от привычных баталий с развернутыми знаменами и трубящими в трубы герольдами. Это просто работа. Иногда совсем некрасивая. Я полагаю, егеря дамеди Тенсарха смогут уничтожить горные тропы через все перевалы, кроме Анорис?

– Запросто, только зачем? Перевал Анорис все равно не завалить надолго, – ответил Тенсарх.

– А надолго как раз не надо. Пусть Айасс думает, что мы собираемся отгородиться от него. Завал на Анорис надо сделать поосновательнее, но эрданты его все равно разберут. И, естественно, выйдут вот сюда…

Рей ткнул указкой в то место на карте, где была обозначена долина.

– Узкая горная долина, где на вершинах можно установить пушки. Это, конечно, их не остановит, но пощиплет здорово. Тем более что все припасы и обозы пойдут той же дорогой.

Затем крепость на перевале Гротис. Там я полагаю задержать их подольше и с гораздо более серьезными потерями. В итоге они выйдут вот сюда. К Тебронну. Река здесь, насколько я знаю, сдерживается только дамбой.

– Вы собираетесь разрушить дамбу, которую строили пять поколений моих предков? – нахмурился граф Теброн. И уловив молчаливый протест среди присутствующих, пояснил: – Да я не об этом. Как ее вообще можно сломать? Там же камень в добрых два эрсата толщиной.

– Если бы я точно не знал, как это сделать, дамеди Теброн, то вообще не стал бы об этом говорить! – устало сказал Рей. – Но главное не это. Все, кто выживут в устроенном потопе, а их, безусловно, будет все равно очень много, подойдут к вашей крепости…

Армия Тенсарха отсечет их от возможностей обхода между рекой и горами, а Тегрин и Хенгар встретят степняков на рубеже Тебронн – Банси.

Будет их, по моим расчетам, еще тысяч триста. Но это, согласитесь, уже не миллион. А главное, что на равнине, превращенной нашими трудами в сплошное болото, конница степняков будет лишена всех своих преимуществ – скорости и маневра.

– И последнее. – Рей обвел всех присутствующих долгим пронзительным взглядом. – Поверьте на слово. Шансов у степняков нет. Но каждый, кто попытается купить себе жизнь ценой предательства, будет уничтожен вместе с семьей. Это я обещаю лично.

Вечером того же дня, переживая подробности тяжелого разговора, Рей решил немного развеяться и посвятить остаток дня спокойному и неторопливому времяпровождению. Сидя в библиотеке дворца, Рей знакомился с удивительными по своей красоте и тонкости исполнения гравюрами с изображениями подвигов Рица Девятого, Короля всех Королей. Собственно, король он был, судя по хроникам тайной канцелярии, так себе, и его подвиги большей частью были плодом буйного воображения придворных поэтов. Зато ему хватило ума и денег обласкать гениального художника Райдорха, который своим резцом и воплотил все эти поэтические экстазы.

Уже смеркалось, и бесшумные, словно привидения, слуги зажгли светильники в простенках между монументальных книжных шкафов. Рей встал, помассировал затекшую от долгого сидения шею и подошел к окну. На город со стороны моря надвигалась грозовая туча. Уже сверкали сполохи зарниц, высвечивая мгновенным фотоснимком широкие улицы столицы и спешащих поскорее укрыться в домах горожан. Над башней Кивилгара вертелся огромный ветряк, подзаряжающий энергоячейку. И, тут словно видение, в голове Рея предстала картина бьющей в генератор молнии и взрыва, разносящего в щепки всю башню…

Не накидывая плаща, сбивая по дороге зазевавшихся слуг и с треском распахивая двери, он опрометью кинулся вниз.

Ему оставалось преодолеть последние метры перед массивными воротами башни, когда огромная молния залила пространство вокруг ярким электрическим светом. Тяжкий удар сотряс землю и чуть не сбросил Рея со ступеней. Почти вслепую он несся по коридорам, выбивая тяжелые двери и разрывая стальные засовы словно бумагу.

Он вырвал энергоячейку за долю секунды до того, как новая молния ударила в генератор на башне. Треск и вспышка на мгновение ослепили его, а потом он отполз в угол комнаты, укрывшись за металлокерамической броней синтезатора от полыхавшей в другом конце зала раскаленной плазмы.

Его нашел поутру Кивилгар. Мокрого, обгоревшего и с полной под завязку энергоячейкой, победно сиявшей ярким голубым светом.

Мастерские работали круглосуточно. Только выдавали они не пулеметы, конечно, как хотел Рей, а ружья и пушки. Правда, вполне приличные.

Новое оружие теперь сотнями образцов поступало в армию. Сначала самым боеготовым и надежным частям. Так, в первую очередь его получили «Черные птицы» Императора, гвардия, потом егеря и пограничная стража. В принципе и Рей и Кивилгар были согласны с Императором, что и такое количество стрелкового оружия само по себе уже представляло немалую опасность. И естественно, никто не собирался вооружать удельных князьков и прочую дворянскую шваль, только и жившую от войны до переворота. Но главный секрет Рея, огромные динамо-машины, изготовленные настолько грубо, чтобы только-только обеспечивать устойчивую работу, уже перевозились в горы, к подземным водопадам. Даже изоляторы рубились из камня вручную. И все это только ради того, чтобы обеспечить видимость местных корней…

Порт и верфи тоже кипели работой. По официальной версии, следуя гениальным чертежам дамеди Риа – почтенного старца, изобретавшего новые корабли в тишине своего имения, а на самом деле выжившего из ума маразматика, – строились три новых корабля. Их строгие и невесомые обводы охраняли строже имперской казны. Гвардия, боевые маги и стража Торгового Конгресса встали тройным заслоном, отсекая всех не в меру любопытных. Самые ответственные участки кораблей монтировали Рей, Кивилгар и сам Хаттис Стальная Рука. Правда, с помощью плазменных резаков и двух монтажных роботов, привозимых вместе с Императором в глухом сундуке. Прессы, выдававшие почти тонну стальных штамповок в день, дымили круглосуточно, а верные Императору части тренировались без отдыха на огромном поле Сейласской пустоши. Императорскую гвардию Рей по собственной инициативе обучал и тренировал сам. И часто, спеша по делам мимо их казарм, с удовольствием наблюдал, как гвардейцы, подобно монахам одного воинствующего храма с его родной планеты, оттачивают свое боевое мастерство.

Страна готовилась к бою. Даже не к войне. А просто к драке. Это чувствовалось теперь не только по увеличению патрулей на дорогах. Нескончаемые потоки войск, снаряжения, мелькание синих плащей Императорских курьеров… В каждом взгляде теперь вместо безысходной тоски все чаще и чаще стала проскальзывать надежда. Надежда, что черная тень над страной рассеется без следа.

А нарыв, набухавший вдоль границы, в один из дней прорвался. Тысячи плотов рухнули в воду, поднимая тучи брызг, и лавина вражеской армии пришла в движение. Сотни тысяч конских копыт вздыбили пыль до небес, и туча эта была видна на многие километры вокруг. Но не успев набрать такую важную для степняков скорость, армада с хрустом врезалась в то, что еще недавно было перевалом, а сейчас представляло собой непроходимый завал. Тянулись дни, готовая к немедленному бою степная армия простаивала, теряя не только время, но и боевой дух. К тому же горные егеря барона Тенсарха все время сбрасывали на расчищающих путь кочевников камни и дротики. Поэтому работать степнякам приходилось под массивными навесами.

Но, несмотря ни на что, работа по разборке завала не прекращалась ни на мгновение. А примерно в трех полетах стрелы, на живописной полянке у ручья в горной долине, высился огромный шелковый шатер. Там, в шатре, у старательно нарисованной карты стояли трое – немного сдавший за последнее время Император Хаттис, Кивилгар и граф Ратонга-и-Гассари.

– Здесь и здесь, – рука Рея, державшая тонкий, остро отточенный стилет, водила им, словно указкой, по затейливо расцвеченной карте, – установлены три артиллерийские и одна ракетная батареи. Много они, конечно, не сделают, но определенное давление создадут. Главное, для чего они предназначены, – это не дать степнякам здесь закрепиться в виде серьезного лагеря и помешать строить настоящие укрепления. Потом, на желобах уже ждут несколько сот тяжелых древесных стволов. – Почувствовав удивленный взгляд Хаттиса, он пояснил: – Поверхность земли довольно ровная, и, разогнавшись на наклонных пандусах, стволы будут катиться по земле достаточно долго.

Еще несколько минут Рей перечислял, где и какие сюрпризы приготовлены для надвигающейся армии.

– И главное. – Рей потянулся, сразу став похожим на зверя перед броском. – Генераторы, установленные на выходе из ущелья, сделают его абсолютно неприступным, пока вращаются их роторы.

– А если перестанут? – уточнил Император.

– Горная река! – пояснил Кивилгар. – Когда она замерзнет, перевал уже с месяц как будет неприступным по совершенно природным причинам.

Что-то смущало Хаттиса, но он все никак не мог заставить себя спросить. Рей решил прервать его муки.

– Не мнись. Выкладывай.

– Странные у тебя способы войны. Ты не находишь?

– В чем именно? – удивился Рей.

– Эта война… – Хаттис снова помялся. – Ты готовишь настоящую бойню для степняков, словно они и не люди вовсе, а тараканы.

Эти разговоры Рей уже слышал.

– Выбирай, Император! Или я устрою бойню им, или они устроят ее ТВОЕМУ народу.

Хаттис промолчал.

На вершине взметнувшейся в небо черной башни Кивилгара уже пятый день горел костер. Дым его, не черный, не синий, а какой-то белесый, стелился между небом и облаками и не таял до самого горизонта. Там, на плоской крыше башни, стоял огромный прокопченный котел, в котором бурлила и булькала густая жижа, постоянно менявшая свой цвет. Сам верховный маг забыл, когда последний раз спал, и только злобно шипел давно сорванным голосом на мелькавших вокруг помощников и помощниц.

Рей как раз вернулся в столицу, когда у Кивилгара наконец все было готово. Собственно, идея эта родилась у Рея после нескольких бессонных ночей. Ему все не давали покоя слова Хаттиса о бойне. И он, приложивший весь свой немалый талант и огромный опыт, чтобы эту кровавую баню организовать, теперь бился в поисках ответа, как избежать такого развития событий. Но для ответа на этот вопрос ему нужна была информация.

По приказу Кивилгара котел внесли в самый большой зал башни. Шквальный ветер, врывавшийся в распахнутые оконные проемы, не мог вызвать даже слабенькой ряби на поверхности тяжелой темно-синей жидкости, мутно клубившейся в котле. Какая-то своя жизнь, бурлившая в ней, выплескивалась временами небольшими тягучими волнами, заставлявшими весь чан вздрагивать и отдаваться протяжным гулом на предельно низкой частоте.

Отдававший последние указания Кивилгар внезапно поднял руку, призывая всех к вниманию, и, не отрывая сосредоточенного взгляда от чана, медленно и внятно произнес:

– Все вон…

Небольшая суматоха у дверей зала, и Рей с придворным колдуном остались одни.

– Ну и чего ты там приготовил? – немного скептически поинтересовался Рей, слегка втянув носом воздух над чаном. – Пахнет омерзительно. Ты что, сварил старые портянки?

– А ты что, жрать сюда пришел? – сухо отрезал Кивилгар. – Это, кстати, была твоя идея – посмотреть на степняков вблизи. Так что терпи… И чего это тебе так припекло? Через неделю насмотришься до тошноты.

– Я просто предполагаю, что вблизи они пахнут еще хуже.

– Все. – Кивилгар поднял руку. – Теперь заткнись.

Кивилгар простер ладони над котлом и невнятно забормотал. Повинуясь невидимому сигналу, где-то рядом заиграли тягучую, как патока, мелодию. Понемногу поверхность жидкости очистилась, а сама она начала приобретать серебристый оттенок, пока не стала зеркальной, словно озерцо ртути. Замелькали неясные тени, и вдруг во все поле возник огромный желтый ствол. Не сразу Рей сообразил, что это всего лишь колосок степного злака, только с очень близкого расстояния. Потом мелькнула черная тень, и все пропало.

– Хомяка раздавили? – участливо поинтересовался Рей.

Кивилгар только сердито завращал глазами и еще больше нахмурил брови. Голос его неожиданно возвысился до громового крещендо. Колдун завернул особенно забористое заклинание, после которого жидкость мгновенно стала прозрачной, словно родниковая вода.

Рей только приготовился в очередной раз съехидничать, как поверхность котла внезапно посерела, и на ней четко, словно на экране, возникло изображение огромной равнины, заполненной разноцветными шатрами. Рей впился глазами в картинку, пытаясь не упустить ни одной детали. Внезапно что-то на краю поля привлекло его внимание, и он осторожно коснулся Кивилгарова плеча.

– Сдвинуть вправо-вверх сможешь?

Не отвечая и не прекращая выпевать заклинания, Кивилгар замахал руками, будто отгонял муху, и изображение действительно поплыло в сторону. Там, совсем с краю военного лагеря, стоял не меньший по размерам, а даже больший лагерь совсем другого типа. Женщины, дети, старики и почти ни одного воина.

Вдруг изображение качнулось и пропало. Синюшно-бледный Кивилгар обессиленно отвалился от котла и присел в углу.

– Ну, увидел что хотел? – Он отвернулся к стене и закашлялся, сплевывая кровавые сгустки.

Вместо ответа Рей подошел к нему и, стоя за его спиной, положил руки на плечи. Легкий вихрь солнечно-желтого света, закрутившись волчком где-то под солнечным сплетением, рванулся по его рукам, ссыпавшись с пальцев торопливым покалыванием и золотыми искрами.

Он стоял так, пока не почувствовал, как уходит слабость из тела колдуна. Кивилгар растерянно потянулся и, удивленный, повернул свое порозовевшее лицо к Рею.

– Как ты это делаешь?

– Ты будешь удивлен, – ответил Рей, отходя к распахнутому окну и растирая онемевшие запястья, – но в нашем мире это совершенно обычная вещь. Так делают почти все люди моей планеты, когда хотят передать друг другу жизненную энергию. – И, отвечая на немой вопрос, пояснил: – У нас очень скудные источники. Поэтому Сила – это настоящий дар сердца, и очень часто единственный способ, которым можно пополнить ее запасы, – это родник другого человека. Так поступали жены, провожая мужей на войну. Отсюда обычай держать руку друга в последние секунды жизни, когда живой мог отдать уходящему необходимый заряд для преодоления жизненного барьера или уходящий мог отдать свою искру тому, кто остается, для того, чтобы тот закончил их общее дело. Целые ритуалы воздвигались вокруг процесса стабилизации двух главных потоков. Их у нас называют Инь и Янь. Это как культ воды у пустынных племен. Своя мифология и обычаи.

– Ты никогда об этом не рассказывал… – прошептал колдун.

– Дак ты ж не спрашивал. А тут… – Рей помолчал. – К слову вот пришлось… Ты как?

– Да вроде нормально. – Кивилгар все еще сидел, удивленно вслушиваясь в себя. – Хоть сейчас на второй круг.

Рей рассмеялся коротким сухим смешком.

– Все, что хотел, я уже увидел. Отдыхай пока.

Все шло по намеченному плану. Плохо было то, что настоящих боестолкновений еще не было. Да и в ближайшие полмесяца войска еще не сойдутся в схватке. Плохо потому, что такой ценный источник информации, как пленные военачальники, исключался.

План, родившийся в голове у Рея, был настолько дик, что мог и сработать. Теперь все зависело от того, насколько точно он рассчитал все варианты. А вот в этом он был не очень силен. Так что кусочек удачи не помешал бы.

Для начала ему нужно было, чтобы о его маленькой прогулке никто не узнал. Для этого было много способов, но он предпочел совместить приятное с полезным.

В тот пасмурный день сиятельный граф Ратонга изволил проследовать в ту часть дворца, что была закрыта для праздных посетителей, ибо жили там, подчиняясь только своим законам и молясь своим темным богам, женщины воинствующего ордена Шархат. Крылатая Гвардия Императора. Знаменитые «Черные птицы».

И незапертые двери с угрюмыми стражниками охраняли их покой, а единственная известная дорога в Синюю Башню. Трос, натянутый на высоте сорока метров от земли, был единственным путем, по которому мог попытаться пройти несчастный, ослепленный красотой их надменных лиц. Антрацитово посверкивая просмоленными волокнами, он насмешливо гудел под ветром свою похоронную песню над горкой выбеленных временем и дождями костей. Дворяне и нищие студенты, торговцы и даже знаменитый ярмарочный канатоходец Рингальт, решивший на спор одолеть коварный канат, – все были равны там, в глубине мощенного камнем провала.

Уставшие от брачных домогательств, жрицы натянули канат с условием, что каждый, кто его одолеет, может претендовать на любую из них.

Секрет же внушавшего мистический ужас препятствия был не в тросе, ибо его можно было преодолеть на какой угодно высоте. Заключался этот секрет в маленьких плошках, скромно чадивших на лестнице и в коридоре перед входом на верхнюю площадку. Какие-то из них расслабляли тело, внушая ему несуществующую усталость и апатию, а другие нарушали чувство равновесия и ориентацию. Так что даже если человек, шагнувший мимо каната, все-таки успевал зацепиться руками, то ни сил, ни желания удержаться у него уже не было.

Запах душных испарений заставил Рея остановить дыхание почти инстинктивно. Было бы неправдой сказать, что он тогда что-то там почувствовал. Просто неприятный удушливый запах принудил его зажать нос и быстрее молнии проскочить несколько лестничных пролетов, пока он не оказался на верхней площадке башни. Непонятно чему улыбаясь, он осторожно тронул носком сапога натянутый до звона трос, а потом, так же улыбаясь, легко добежал до середины и с любопытством посмотрел вниз. Нахмурился, увидев разбросанные далеко внизу кости, и уже намного осторожнее дошел до другого конца каната. Затем он внимательно заглянул в черноту провала лестничных пролетов, прислушался, принюхался и, успокоенный, скользнул внутрь.

Изгнанные из пределов своей разоренной Палсом родины ардианки скучали. Десять из них постоянно несли службу при Императоре, остальные занимались чем придется.

Кто-то рубился на мечах, оттачивая свое и без того легендарное мастерство, кто-то отходил после бурной ночи, тайно проведенной в одном из городских бардаков, а остальные занимались вечным солдатским трудом – чисткой оружия, заточкой караульных мечей, уборкой в и без того сиявших чистотой помещениях башни и тому подобным.

Прошло несколько минут, пока одна из женщин, выводившая лезвие клинка куском «гассарского» камня, не заметила беззвучно стоявшего у самого входа в зал незнакомца. Реакция ее была мгновенной и простой: камень полетел в сторону, и легкий, тонкий меч рванулся к незваному пришельцу, метясь в незащищенный живот, а через мгновение, достаточное для того, чтобы отклонить в сторону ее меч и провести контратаку, она сама летела в сторону противоположной стены. Именно ее полет по длинной, восходящей к потолку дуге, сопровождающийся шелестом и невнятными отрывистыми словами, и привлек внимание остальных. Сначала они с удивлением посмотрели на ссыпавшуюся в угол подругу, а потом перевели взгляд на то место, откуда начался ее такой странный путь.

И их реакцию оригинальной я бы не назвал. Через долю секунды, ощетинившись, как ежи, разнообразными орудиями по умерщвлению себе подобных, они обступили Рея, внимательно рассматривавшего руны на лезвии отобранного клинка и, как казалось, не обращавшего на весь этот переполох никакого внимания.

К моменту, когда предводительница и главная жрица Шархата Тарина, привлеченная шумом, появилась в комнате, почти все девушки сделали хоть одну попытку атаковать незваного гостя. Сначала поодиночке, а потом группами и напоследок все вместе. Именно окончание этой душераздирающей сцены она видела собственными глазами. Синяки, ссадины и многочисленные мелкие порезы на телах ее воинства были достаточно красноречивым доводом в пользу прекращения драки.

– Кашшат! – выкрикнула она, и уже готовые броситься в очередную атаку воительницы остановились.

Тарина подошла ближе, пройдя сквозь полукольцо расступившихся девушек, и внимательно, почти бесцеремонно рассмотрела гостя с головы до ног.

– Кхах тии пошшел? – прошамкала она.

– Трос. – Он изобразил в воздухе нечто вроде линии, а потом показал двумя пальцами, как ногами, как он шел по ней.