Обаятельный наглец Волгина Надежда

– Исключено! Покутите в общаге, с Гучковым я уже согласовал этот вопрос. Считай, Геннадий, что три дня у вас отпуска, а то и больше, – с сожалением добавил.

Вот не к месту эта непогода в его жизни! Брат в больнице, интернет сбоит постоянно. А работать приходится и удаленно. Ну да ладно. Зато, на горизонте маячит что-то свежее и неизведанное доселе, как подсказывала интуиция. Виктор правда возмущался долго и со смыслом, особенно когда узнал, что охрану он на время заточения решил удалить. Но начальника СБ Михаилу удалось убедить, что не маленький и как-нибудь сам справится, что тут не горячая точка, а мирный нефтяной поселок.

Дверь подъезда распахнулась и под порывом ветра едва не слетела с петель. Из подъезда появилась Вероника. Михаил сразу же открыл дверцу машины, и она не мешкая шмыгнула в теплую защиту салона. Он заметил, что с собой у нее небольшая сумка. Н-да, не густо. Если бы на три дня куда-нибудь собиралась его бывшая, то пришлось бы заказывать контейнер точно.

– Поехали, – скомандовал Михаил, и внедорожник тронулся и пополз по скользкой и засыпанной снегом дороге. – Это вам, – выудил из темноты салона он букет и протянул молчаливой попутчице.

– Зачем? – посмотрела она на него непонимающе, но букет все же взяла.

– Просто, – пожал он плечами. – Знак внимания.

– Понятно, – и отвернулась к окну. Разговаривать с ним явно не собиралась.

Ничего, заговорит, потому как выбора у нее не будет, – хмыкнул Михаил и тоже отвернулся, хоть за окном и нечего было рассматривать.

Букет Вероника положила между ними, как своеобразный разграничитель. На этот раз, смогла себе такое позволить, потому что все заднее сидение было в их распоряжении – Артема они забросили в общагу, чтобы подготовил жилье для себя и своих товарищей по вынужденному заключению и безделью. Но что-то подсказывало Михаилу, что ребятки только рады сложившимся обстоятельствам.

Путь в пару километров они преодолевали не меньше получаса. Наконец автомобиль подъехал к пятиэтажному дому, и Геннадий повернулся к нему.

– Третий этаж, квартира тридцать семь. Ключи, – протянул он небольшую связку. – Михаил Евгеньевич, если что, сразу звоните или сигнальте в чате.

– Уверен, это не потребуется. Ген, следи за прогнозом. Готовься вылететь, как только погода позволит. Пошли? – посмотрел на Веронику, и ответом ему послужил ее растерянный и совершенно несчастный взгляд.

На миг почувствовал себя свиньей, но сразу же успокоил тем, что ничего плохого ей делать не собирается. И даже напротив.

Он вышел первый, и пока она собирала букет и сумку, распахнул дверцу с ее стороны. Выхватил сумку, сгреб девушку за руку и потащил к подъезду, пока ветер окончательно не сбил дыхание, а снег не залепил рот и нос. Кошмар, а не погода!

В темном подъезде пара секунд им потребовалась, чтобы прийти в себя и понять, куда идти дальше. Но уже вскоре они стояли перед квартирой с нужным номером. А еще через секунду Михаил отпер дверь ключом и даже без проблем нащупал выключатель на стене.

– Предлагаю осмотреться, – посмотрел он на замершую у порога Веронику.

Она прижимала к себе огромный букет, и явно находилась в какой-то прострации. Волосы ее растрепал ветер, и сейчас такая она показалась Михаилу еще симпатичнее. Только вот, настроение ее ему не нравилось. Складывалось впечатление, что она его боится и готова сбежать при первом же удобном случае.

– Сначала… я устрою их, – отняла она от груди букет и уже более осмысленно осмотрелась.

Дверь в кухню располагалась прямо напротив входной двери. Она-то ей и была нужна, как понял Михаил по удовлетворенному взгляду, и тому, как уверенно она шагнула в темноту. Ладно, не будет ей мешать. Флористка, – хмыкнул и свернул по длинному коридору налево, туда, где должно быть, располагались спальни.

Сразу становилось понятно, что обставляли квартиру второпях. Но в двух спальнях имелось все необходимое для существования тут в течение короткого промежутка времени. И даже кровати были застелены новым постельным бельем. Молодцы ребята – отлично потрудились.

Гостиная показалась Михаилу немного тесноватой, впрочем, должно быть он просто отвык от таких квартир. Но и тут стояли новые диван с креслами и немного мещанская горка. Особенно Михаила повеселили статуэтки и вазочки, расставленные то тут, то там. Явно кто-то пытался создать видимость уюта. Порадовала плазма в полстены и солидная стопка дисков Blu-ray. Будет, что посмотреть на досуге.

Все это время он не заходил на кухню, слыша, как копошится там Вероника. Не хотел ей мешать, дал возможность прийти в себя. Но вот уже несколько минут, как тишину не нарушали никакие звуки, и Михаил решил проверить, все ли с девушкой в порядке.

Она стояла у балконной двери и смотрела на буйство непогоды за окном. Краем глаза Михаил заметил, что на столе в большой вазе красуется его букет. Ну красуется – громко сказано, сам он считал его аляпистым и безвкусным. Должно быть, и утонченный вкус флориста этот букет шокировал. Но цветы были свежими и источали в кухне едва уловимый аромат.

– Не хотите выбрать себе комнату? – проговорил он и заметил, как она вздрогнула.

А потом повернулась к нему.

– Мне все равно, – равнодушно отозвалась.

– Ну тогда оставлю вам ту, что ближе к ванной, – кивнул Михаил, стараясь не раздражаться от ее отрешенности.

Теперь уже дело принципа растормошить эту снежную королеву. И он непременно это сделает. И хватит уже с ней деликатничать!

– Часа хватит на то, чтобы разложить вещи и сделать все то, что считаете необходимым?

– Наверное, хватит.

– Ну тогда, через час жду в гостиной, обсудим план действий, – и сам поспешил скрыться в спальне, пока не наговорил лишнего.

Ника

Он скрылся в гостиной, и Ника осталась на кухне одна. Какое-то время она продолжала бездумно озираться, а потом подхватила с пола свою сумку, другой рукой обняла вазу с цветами и отправилась на поиски комнаты, которая на время должна стать ее личной территорией. Оставалось надеяться, что этот… (она терялась, не знала, как называть этого мужчину даже про себя) не нарушит ее границы. И об этом ей тоже предстоит поговорить с ним, чтобы расставить все точки над «и».

Что он там говорил – что ее комната ближняя к ванной? Скажите на милость, сколько чести. И чем она ее заслужила? Что ему вообще от нее нужно?!

Когда раскладывала вещи по ящикам комода, чувствовала, как руки дрожат от негодования, что плескалось в душе. Ну как?! Как можно считать себя в праве распоряжаться жизнью и временем совершенно посторонних людей? Да если бы не мама, ни в жизнь она бы даже разговаривать с ним не стала. С ней лично пусть делал бы, что хочется, но маму трогать нельзя. Мама вообще ни о чем не должна догадаться. Иначе, страшно представить, что она может подумать о дочери.

Когда те несколько вещей, что впопыхах сунула в сумку, были разложены, Ника занялась цветами, чтобы скоротать время. Цветы в букете были замечательные – ее любимые герберы, символ ранней осени. Но вот декорирован букет был ужасно безвкусно. Зачем тут нужны еще и полевые цветы, которые уже подвядают? Эх, ей бы сейчас сюда листья папоротника или пальмы, могла бы создать незабываемую красоту. А если еще добавить несколько тоненьких прутиков, самых обычных, осиновых или березовых, то букет заиграет новыми красками. И ваза таким цветам нужна прозрачная шарообразная с уложенной на дно гидратированной пеной, смоченной водой. И тогда букет будет жить не меньше двух недель. А так он протянет дней пять, не больше.

Ника любовалась плодами своих трудов, когда поняла, что время вышло и пора идти на встречу в гостиной. И смех, и грех, честное слово! Но в такой идиотской ситуации она еще не оказывалась. Ладно хоть на час получилось забыться.

Собрав мусор в пустой пакет, она вернула вазу с цветами на кухню и замерла на пороге гостиной. Почему не раздается ни звука? Кстати, она и когда была в своей комнате, тоже ничего не слышала. Уснул он что ли? Только подумала, как раздался его голос:

– Гостиная – общая территория, так что, не стесняйся, входи смело.

Снова он над ней насмехается. Это уже порядком надоело!

– Я и не стесняюсь. И не помню, чтобы мы переходили на «ты», – шагнула она в гостиную и сразу же заняла кресло, что находилось подальше от дивана, на котором восседал Казанцев.

Он, оказывается, типа работал. По крайней мере, рядом с ним стоял раскрытый ноутбук. Свой Ника тоже взяла с собой. Если уж торчать здесь, то со смыслом.

Казанцев встал с дивана, приблизился к ней и занял соседнее кресло. Зря она старалась увеличить по максимуму расстояние между ними. Теперь их разделял разве что небольшой журнальный столик. Так мужчина еще и его сократил – облокотился на тот столик и стал еще ближе. Ника предпочла на него не смотреть, тогда как он продолжал ее нахально разглядывать.

– Мы будем какое-то время находиться на довольно тесной территории. Как думаешь, не лучше ли перейти на более неофициальное общение?

– Я этого общения не искала и не хотела.

– Но тем не менее, ты согласилась.

– У меня не было выбора, – вынуждена была посмотреть на него Ника.

– Выбор есть всегда…

– О чем вы говорите?! – перебила его Ника. – Речь шла даже не обо мне…

– И ты согласилась. И теперь ты здесь, – кивнул он, даже не собираясь спорить. Видно, правда всегда и во всем была на его стороне, как он сам считал. Нике стало так противно, что она не сдержалась и скривилась. От него это, конечно же, не укрылось. – Хочешь ты того или нет, но ты будешь здесь и со мной, пока я не смогу уехать. И советую тебе с этим смириться ради себя же, – жестко закончил и встал с кресла.

Какое-то время он стоял у окна, и у Ники была возможность рассмотреть его получше. Высокий, статный… Наверное, мог бы считаться красивым, если бы не позиция «мне можно все». Последнее стирало все возможные плюсы, превращая их в один жирный минус. Нельзя так обращаться с людьми, как и использовать власть в личных целях.

– Я бы поел… А ты? – повернулся он к ней.

Ника не ожидала, что он так резко сменит тему.

– Я не голодна, – ответила.

– Приготовишь что-нибудь, пока я поработаю? Холодильник должен быть затарен, насколько я знаю.

Кажется, он вообще не слышит ее. И делает это намерено.

Нике не хотелось готовить для него, но еще меньше испытывала желание видеть его и находиться в его обществе. И сбежать на кухню – не самый плохой предлог.

– Хорошо, я приготовлю, – кивнула она. – Но сначала скажите, что мы тут будем делать?

– Общаться, узнавать друг друга получше, развлекать друг друга, – одарил он ее лучезарной улыбкой, что не затронула ни единой струны в душе. Разве что, раздражение вспыхнуло с новой силой.

– Я не хочу развлекать вас и узнавать лучше!

– Придется. Пока на улице эта дрянь, ты будешь здесь, со мной. И начни уже говорить мне «ты», так будет проще тебе же.

Ну что ж, ты так ты. В конце концов, он первый начал.

– Ты сказал, что у тебя есть план, – проговорила Ника, прежде чем скрыться от него на кухне. – В чем он заключается?

– Мой план – не сойти с ума в вынужденной изоляции. И ты мне в этом поможешь.

И вот о чем с таким можно говорить? Ника встала и направилась на выход. Но в дверях ее снова остановил его голос:

– Чуть не забыл… Ты, надеюсь, свою кошку-убийцу не притащила сюда?

– Была такая мысль, – обернулась она, снова не в силах сдержать улыбки, когда вспомнила его с Машкой на лице, – но жалко стало животинку. Для нее повторное свидание с тобой было бы настоящим стрессом, – и побыстрее скрылась в кухне.

Пусть теперь обтекает, не все ему говорить ей гадости.

Холодильник, а вернее его начинка, впечатляла. Чего тут только не было! В принципе, запросто можно продержаться не меньше недели. И что особенно радовало, так это замороженные полуфабрикаты. Не то чтобы Ника не умела готовить. Можно даже сказать, что временами она любила это делать. Но для того, кто притащил ее сюда, совершенно не хотелось стараться. Именно поэтому она достала упаковку котлет. Пожарит их – пусть ест, да не подавится. А на гарнир сварганит макароны. И ладно, так уж и быть, к макаронам сделает свой фирменный томатный соус с зеленью. Но не ради него, а ради себя – терпеть не могла есть сухие макароны.

Через полчаса по квартире уже вовсю витали ароматы пищи, а у Ники все было готово. Стол сервировала на двоих – сама тоже успела проголодаться.

– Кушать подано, – заглянула в комнату, где Казанцев трудился за своим ноутом.

Хотела было еще картинно поклониться, но от излишней клоунады удержалась. Мало ли, как он к этому отнесется, тогда как она общение с ним решила свести к минимуму.