МежМировая няня, или Алмазный король и я Эльденберт Марина

— Вот и отлично! Не хочу, чтобы Демаре снова видел нас вместе и мешал. — Голос Десмонда при этом звучал как-то уж больно интимно, словно меня приглашали на романтическое свидание, а не на деловую встречу, предметом обсуждения которой станет одна залетная душа, которую нужно в срочном порядке вернуть в родное тело. — Увидимся в десять. У Лолы.

Не успела я спросить, кто такая Лола и где она находится, как в трубке что-то щелкнуло, и магсвязь прервалась. Ладно, узнаю у горничных. Кто-нибудь обязательно подскажет, что это за место такое.

После того как Реми во второй раз позавтракал и удобрил многострадальный фикус… Я не успела поймать фидруара, это чудовище выскочило из комнаты, когда в нее входила Кристин, с молниеносной скоростью пронеслось по коридору, запрыгнуло в кашпо и, не теряя времени, принялось справлять свою нужду. К счастью, маленькую, а не как вчера. Так вот, после всех поедательно-опорожнительных процедур мы с девочками заперлись в детской с фидруаром и учебником по арифметике. Замок, Жужжен сказал, врежут вечером, но оставлять Реми одного я все равно побоялась.

И пока фидруар беззаботно дрых в кресле, девочки, склонившись над тетрадками, решали простейшие примеры. Складывали рубины с алмазами, вычитали золотые слитки (да-да, именно они были напечатаны на страницах книги), а я тем временем размышляла о том, чем нам заняться после обеда. Слепить из пластилина его мируарство? Непременно с рогами, хвостом вместо лассо и вилами вместо портфеля. А может, попросить Симрана отвезти нас на пляж? Погода ведь стоит чудесная. За те несколько дней, что я здесь, девочки ни разу не высовывали носа за ворота. А ведь детям нужно гулять не только в саду, даже если этот сад похож на ботанический.

— Кристин, не заглядывай в тетрадь сестры. Списывать нехорошо, — заметив, что одна девочка старательно тянет шею, а другая не менее старательно закрывается, сделала я замечание.

Кристин недовольно фыркнула и отвернулась. А я подошла к столу. Пробежавшись по ее тетрадке взглядом, указала на ошибку.

— Вот здесь ты неправильно сложила, поэтому твой ответ не совпадает с тем, что в учебнике. Пересчитай. Сколько в корзине камней?

Она поджала губы, а потом вдруг выпалила:

— Я не буду вас больше слушать! Вы глупая! А еще пустышка! Мама вас так называла. А мама никогда не ошибалась! И я тоже все делаю правильно!

Помню, проходили. Я глупая. А кое-кто невоспитанный. Как и ее мама.

Я никогда не наказываю детей. Ну, почти никогда. Однако есть границы, переступать через которые нельзя. И если вовремя не показать детям эти самые границы, в будущем будут проблемы.

— Я сегодня же поговорю с мируаром Демаре о твоем поведении. А пока его нет… Анаис обещала испечь к полднику иртовый пирог (надеюсь, правильно произнесла незнакомое слово, кухарка сказала, девочки его обожают — пирог, а не слово)… Так вот, для тебя сегодня никакого десерта.

— Вот еще! — подскочив, топнула ногой своенравная близняшка. — Вы мне никто, и я буду есть все, что захочу!

— Я тебе не никто, Кристин, я — твоя воспитательница, — добавив в голос металлических ноток, произнесла строго. — И тебе придется меня слушаться и со мной считаться, равно как и проявлять уважение к старшим. А пока не научишься, будешь обходиться без сладкого. Садись на место и решай пример заново!

Скрестив на груди руки, алмазная наследница негодующе посопела, но потом все же опустилась на стульчик, подтянула к себе тетрадку и дулась на меня до самого обеда. За обедом, который прошел уже не так замечательно, продолжала заниматься тем же самым. Из-за ссоры с Кристин мне кусок в горло не лез, Аделин больше не улыбалась. Понуро опустив взгляд, медленно ела суп.

Хорошо хоть не пришлось изощряться, чтобы уложить их днем спать. Девочки заснули моментально, и я, подхватив Реми, отправилась к себе. Еще перед обедом я заскочила в библиотеку, взяла книгу, что в прошлый раз привлекла мое внимание: «Пространственные аномалии Ньерры». Вот сейчас о них и почитаю.

Фидруар, урча, устроился у меня на коленях, по-видимому, решив почитать со мной вместе. Я открыла книгу, пробежалась по вступлению. Собиралась уже перейти к первой главе, когда почувствовала, как глаза начинают слипаться. Веки стали тяжелыми, как будто к ресницам подвесили гирьки. Килограммовые, никак не меньше. Несколько секунд я боролась с самой собой, а потом, бесславно проиграв, провалилась в сон.

Очнулась внезапно, разбуженная оглушительным кошачьим (вернее, фидруаровым) воем. Он доносился… точно не из моей комнаты. Откуда-то снизу, с первого этажа…

Вашу хмарь!

Реми снова утробно завыл, и тут же, как будто ему аккомпанируя, по дому штормовой волной прокатилось яростно-грозное:

— Мирэль Тонэ!!!

Вниз я мчалась с такой скоростью, что мне мог позавидовать олимпийский спринтер. Туфли остались в комнате, надевать их не было времени. Но то, что времени действительно нет, я осознала, когда вылетела в холл. Фидруар орал, потому что его алмазное величество держал звереныша за шкирку на вытянутой руке, как улику.

— Что это?! — прорычал Демаре.

— Не что! — огрызнулась я, лишившись остатков страха при виде выпученных глаз зверя. — А кто! Отдайте!

— Назад, мирэль Тонэ, — прирыкнули на меня, после чего вручили фидруара ухмыляющемуся Жлобену. Тот взял его с таким видом, будто ему в руки сунули бомбу с часовым механизмом. — Теперь я понимаю, зачем вам нужен был замок. Чтобы держать у себя в комнате непроверенное животное!

Сами вы непроверенное животное! Того и гляди пена изо рта пойдет.

Я шагнула было к дворецкому, но Демаре двинулся мне наперерез.

— Вы понимаете, что притащили в дом зверя, который мог навредить девочкам?!

Фидруар снова заорал, после чего изловчился и тяпнул Жужжена за палец. Дворецкий заголосил гораздо громче, и в эту самую минуту с лестницы скатились Кристин и Аделин. Последняя ахнула и прижала ладошки к лицу. Особенно когда дворецкий разжал руки, и фидруар, цокая когтями по покрытию, поскакал в сторону ближайшего коридора. Далеко не убежал: лассо на него накинули профессионально — поперек туловища, после чего подтащили назад и снова подняли за шкирку.

— Я никогда бы не навредила девочкам, — тихо сказала я, понимая, что внутри меня, точнее, внутри Селани сейчас бегает маленькая Иришка и орет, как полминуты назад орал Жужжен, тыча в меня окровавленным пальцем, словно вещественным доказательством моей безответственности. — И никогда не позволила бы малышу причинить им вред.

— Вы, мирэль Тонэ, много знаете о фидруарах? — Демаре шагнул ко мне вплотную, взметнув руку со зверем в сторону дворецкого, отчего тот шарахнулся и едва не снес вешалку.

— Это дикий зверь, который, когда повзрослеет, превратится в дикую неуправляемую тва… — Он перевел взгляд на дочерей и поправился: — В монстра, способного разорвать человека на части. Кристин, Аделин, немедленно идите к себе!

Фидруар в эту минуту сложил лапки и повис тряпочкой, понимая, что повторный побег ему не светит.

— При всем уважении, мируар Демаре, монстрами звери становятся от такого обращения! — возразила я, стараясь не повышать голос. Пока что мне это не удавалось. — И если его правильно воспитать…

— Никто его воспитывать не будет, — нависая надо мной, подвел итог драгоценный недомонарх. — Потому что он сегодня же отправится в службу надзора за магическими животными!

— Папочка! — ахнула Аделин.

— Девочки, — вот теперь в голосе Демаре звучал металл, — к себе. Живо! И никуда не выходите, пока не поднимется ваша няня. А вы, мирэль Тонэ, следуйте за мной.

Краем глаза я уловила злорадную ухмылку Жужжена и вдруг поняла, кого он мне напоминает. Портье отеля, где остановился Кевин из «Один дома-2», рожа один в один!

Следуя за его алмазным величеством, я почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Девочки прилипли к перилам на втором этаже, но если в расширенных глазах Аделин я прочла недоверие и отчаяние, то лицо ее сестры сейчас очень напоминало лицо отца. Снисходительная насмешка и превосходство.

То, что этот взгляд был адресован мне, я поняла, когда мы свернули за угол и направились к кабинету. В который передо мной открыли дверь невежливым пинком ноги, а потом швырнули звереныша на ковер. Тот мгновенно вскочил и ощерился, но Демаре едва коснулся кольца, и фидруар плюхнулся прямо посредине комнаты и заснул.

Заснул…

Кольцо.

Все эти мысли проносились в моем сознании, пока я шла к знакомому креслу, будь оно трижды неладно.

В голове не укладывается, но… взгляд Кристин и совершенное отсутствие удивления, когда они с сестрой спустились, говорили сами за себя. Да и с чего бы мне засыпать после обеда? Я никогда сонливостью не страдала, тем более что прошлой ночью (в отличие от всех предыдущих) неплохо выспалась. А тут меня просто вырубило, как по щелчку.

Или из-за магии кольца.

— Я жду, — потребовал его мируарство, опускаясь в кресло.

— Чего? — устало спросила я.

— Объяснений.

— Я нашла его в библиотеке. Он был совсем крохотным и хотел есть…

— Почему не известили меня?

— Потому что вы бы сразу же выкинули его из дома! — воскликнула я.

Демаре прищурился.

— Ваше попустительство, мирэль Тонэ, ставит под угрозу безопасность моих дочерей.

— Вашим дочерям ничто не угрожает, — парировала я. — Кроме них самих!

— Потрудитесь объясниться, мирэль Тонэ. — Вот теперь взгляд Демаре стал еще тяжелее, а я прикусила язык. То, что Кристин себя так ведет, еще не повод отвечать ей тем же.

Тишину нарушало лишь тиканье часов и мирное посапывание фидруара.

Какой же он монстр? Такой же малыш, которому нужна забота…

— Что ж, коль скоро у вас нет объяснения, я оштрафую вас на половину заработной платы за вашу халатность. Если что-то подобное повторится, вы будете рассчитаны в тот же день. Это понятно?

Каждое слово ложилось на плечи грузом, вдавливающим меня в кресло. Но куда больше удручал поступок Кристин: я понимала, что она еще совсем ребенок, кому, как не мне, знать, что дети порой бывают жестоки, но иногда даже детский поступок назовешь не иначе, как предательство. Так я себя чувствовала в тот момент, упорно этому сопротивлялась, заглушая глупые эмоции доводами профессионала, но они все равно из меня лезли, собираясь предательской влагой в уголках глаз. В детском саду бывало всякое, но мне все-таки удалось создать очень дружную группу, где малыши были друг другу поддержкой, и все их проказы сводились к невинным шалостям.

Но как говорится, дурной поступок любого ребенка — ошибка воспитателя.

Поэтому я не поднимала глаз со своих сведенных коленок.

Поэтому я не стала возражать и просто ответила:

— Понятно.

— Вот и чудесно, — отозвался Демаре. — Вы свободны, мирэль Тонэ.

— Что вы собираетесь с ним делать? — Я все-таки вскинула на него взгляд.

— Я уже говорил, — раздраженно проронил его алмазное величество.

— Пожалуйста, позвольте его оставить, — прошептала, чувствуя, как горло сдавливает невидимая рука. — Я буду закрывать его на замок, и девочки больше к нему не подойдут. Если…

— Никаких если, — прорычал этот деспот. — Вы тратите мое время, поэтому немедленно покиньте кабинет.

Фидруар во сне перевернулся пузом кверху и дернул лапкой, а я вскочила, глядя в непроницаемую физиономию Демаре (вот кто здесь настоящий зверь!), наслаждавшегося своим превосходством. Так же, как сейчас наслаждается его избалованная дочь!

— Я никогда и никому этого не говорила, — выдохнула тихо. — Но я вас ненавижу. Единственная причина, по которой я все еще здесь, — потому что мне больше некуда пойти.

— Еще одно слово, мирэль Тонэ, и вам вообще будет некуда пойти, — вырастая над столом, процедил алмазный гангстер. — Я с вами закончил. Дверь там.

Чувствуя, как внутри все сжимается от непролитых слез, я наклонилась к фидруару, почесала пятнистое брюшко, а потом вылетела из кабинета. Наверное, до комнаты бежала еще быстрее, чем совсем недавно — вниз. Только оказавшись за дверью, рухнула на кровать и позорно разревелась. Вспоминая тепло маленького пушистика, которого держала на руках. И улыбки девочек, которые…

Которые.

Близняшки все делают вместе, а значит, Аделин тоже знала. Просто не подумала, что это приведет к таким последствиям, в отличие от сестры.

Я ревела до тех пор, пока в ревелках Селани не осталось слез.

Потом еще минут десять умывалась, пытаясь унять красноту глаз и носа, понимая, что веду себя крайне глупо, непрофессионально и вообще… Пришлось срочно приводить себя в порядок и уговаривать себя же идти в детскую.

Все, с меня хватит!

Ноги моей больше не будет в доме этого алмазного чудовища!

Сегодня я, так и быть, еще побуду няней, а завтра…

Завтра «У Лолы», что бы это ни было, я переговорю с Селани, уволюсь и перееду к ней.

Завтра.

И ни днем позже.

Фернан Демаре

Селани давно выбежала из кабинета, а Фернан только сейчас осознал, что сжимает сигару в руке, так и не закурив, и пытается взглядом прожечь дыру в двери, за которой скрылась няня.

Няня, которая понравилась его девочкам.

Няня, которая раздражала его до зубовного скрежета, но до настоящего момента больше кого бы то ни было подходила на свою роль.

Няня, которая со слезами на глазах умоляла оставить приблудного зверя.

Хмарь изначальная!

Вчера же все было нормально: они поговорили, она все поняла, и Фернан было подумал, что жизнь налаживается. Но сегодня обнаружил дикое животное в собственном доме. А ведь даже маленький фидруар мог укусить Кристин или Аделин. Как сделал это с Этилем.

Чем она вообще думала?!

Да еще и эти слезы, которые мирэль Тонэ едва сдерживала. Лучше бы рыдала в десять ручьев, возможно, тогда бы у нее покраснел нос, опухло лицо, и она перестала бы быть такой хрупкой и привлекательной. Но нет, только умоляюще смотрела на него блестящими от слез глазами.

Именно это и поколебало его уверенность рассчитать ее сегодня же и разом избавиться от всех искушений. Но нет, увольнять Тонэ нельзя. Где он снова найдет новую няню? Поправочка: где он найдет такую новую няню? За исключением фидруара, проблем с девочками у нее не возникло. Но не проучить — тоже было нельзя. Поэтому и оштрафовал, чтобы впредь было неповадно. Помнил, что мирэль Тонэ любит роскошь и деньги… Но почему-то у него возникло ощущение, что Селани гораздо больше интересует не урезанная зарплата, а вот этот зачуханный зверь.

Откуда он вообще взялся?

Фернан брезгливо покосился на развалившегося на ковре фидруара, из перстня на пальце посыпались искры, и сигара развалилась на части.

От того, чтобы выругаться в очередной раз, его отвлек стук в дверь.

Вслед за Этилем в кабинет вошли двое на первый взгляд неприметных мужчин, одетых в одинаковые темно-серые костюмы. Их суровые лица казались выточенными из камня и не знали улыбок. Единственное различие было, пожалуй, в том, что один держал в руках клетку-куб.

— ЖМОТ. Животные Магические. Отдел Третий, — шагнул вперед первый и представился: — Петер Комплески.

— Жан Депре, — пробасил тот, что с клеткой.

— Забирайте. — Фернан кивнул в сторону спящего фидруара.

Из кольца Комплески сверкающей лентой плеснула магия, петлей сомкнулась на шее зверя, а затем намордником легла на его пасть. Магия нейтрализовала магию, и фидруар проснулся, заметался из стороны в сторону, но Депре уже перехватил своеобразный поводок и быстро втащил мычащего и ничего не понимающего звереныша в клетку.

— Распишитесь здесь. — Комплески положил на стол слегка помятую бумагу.

Фернан поморщился, наблюдая за тем, как фидруар бьется о прутья и стремится выбраться на волю, пробежал глазами стандартный договор и оставил на нем широкий росчерк.

— Доброго вечера, мируар Демаре, — пожелал Комплески, и все убрались из кабинета, наконец-то оставив его одного.

Почти одного. Фернан подхватил папку, которая лежала на краю стола. Изучить ее содержимое он собирался сразу же, как окажется дома, но сначала случился фидруар, потом случилась босая няня, а после ловцы животных, больше смахивающие на тюремных надзирателей. Это все было слишком и полностью нарушало его плотное расписание. Гораздо более плотное, чем у мирэль Тонэ, не проработавшей и недели и уже интересующейся выходными!

Стоило потянуть за тесемки, как в кабинет снова постучали.

— Не беспокоить! — рыкнул Алмазный король.

— Но, мируар Демаре, это важно, — отозвался с порога Жужжен. — Это касается мирэль Тонэ.

Фантазия тут же нарисовала еще с десяток фидруаров, калесову змею, пожар, ураган, и все по вине этой женщины!

— Хмарь изначальная, что опять?!

Этиль шарахнулся в сторону и побелел, как воротничок.

— Что с девочками?

— С мирэль Кристин и мирэль Аделин все в порядке, мируар Демаре. — Приняв привычный независимый вид и закрыв дверь в кабинет, дворецкий приблизился к столу. — А вот с их няней — не совсем.

Ну это сразу было понятно.

— Говори конкретнее.

— Сегодня мирэль Тонэ звонил мужчина.

— Кто? — сухо поинтересовался Демаре.

— Мируар Шерро.

Десмонд.

То, что завязку из папки он выдрал с мясом, Фернан понял по расширившимся глазам дворецкого. Впрочем, на веревку ему было плевать: от приступа вандализма папку спасла только важность ее содержимого.

Значит, не оставляет Селани в покое.

— О чем они говорили?

— Договорились о встрече. В заведении «У Лолы» завтра утром. Мирэль Тонэ с удовольствием согласилась.

С удовольствием. Согласилась.

Эти слова вызвали в нем взрыв ярости. Выходит, дело не в Десмонде, как Фернан считал, а в Селани! Или в них двоих?

Значит, у них все-таки роман.

Непонятно только, зачем Десмонд так уговаривал его взять Тонэ на работу. Или с заблудшей актриской на людях появляться неприлично, а с порядочной няней — вполне?

Достаточно.

Достаточно мыслей об этой… женщине.

С ней и с Десмондом он разберется потом, сейчас у него есть дело поважнее.

— Спасибо, что сообщил. Можешь быть свободен и постарайся, чтобы до ужина никто меня не беспокоил.

Дворецкий ушел, а Фернан схватил папку и раскрыл на первой странице… чтобы не поверить своим глазам. Потому что на самом верху лежали фотографии Жизель, счастливой и довольной жизнью.

Демаре потер кольцо на пальце. Черно-белое изображение расцвело красками, стало объемным, и запечатленная на одной из карточек сцена ожила.

Вот жена подходит к столику на веранде ресторана в Грейцалии — небольшом княжестве по соседству с Ньеррой. Улыбается, изучает меню. На следующей карточке она уже пьет вьярн, просматривая газету, которую, по всей видимости, ей принес официант. На третьей Жизель входит в двери небольшого уютного отеля. Судя по видам — на окраине города.

Рассматривать эти карточки — то же самое, что ковыряться в медленно заживающей ране. В груди запекло, нехорошо так, остро, поэтому он яростно потер кольцо, и фотографии вновь стали серыми и безликими. Только после перевернул одну из них: посмотреть дату, которую обычно ставили на обороте. И немного остыть, чтобы разом не смахнуть со стола все эти карточки.

Неделя назад.

Неделя назад!

Пока он и девочки сходят с ума, Жизель прохлаждается непонятно где!

Он давно понял, что у жены нет ничего святого, что семья, точнее, Кристин и Аделин для нее пустой звук. Когда Фернан прозрел и перестал перед ней преклоняться, она стала донимать его капризами, потом осознала, чем это может быть чревато, и пошла на попятную, но…

Но Грейцалия?!

Из перстня вырвались язычки пламени и едва не попали на карточки.

Это остудило. Фернан все-таки сдвинул их в сторону и взялся за лежащий на дне папки доклад частного детектива. Гроллиар Демеш считался лучшим на всем континенте. Учитывая, что он единственный за эти месяцы сдвинулся в поисках с мертвой точки, доля правды в подобной характеристике все-таки была.

Просматривая бумаги, Фернан по привычке выхватывал самое важное.

Эти фотографии были сделаны журналистом Ларсом Бизе. Тем самым, который буквально везде преследовал его жену, где бы она ни появлялась. Жизель его ненавидела, не раз говорила, что мечтает, чтобы он сдох, и грозилась засудить его за то, что посягает на ее частную жизнь. К Демешу они попали по чистой случайности, не сказать, чтобы счастливой.

Как оказалось, мечта Жизель осуществилась: сыщик писал, что Бизе почил с миром. Попросту выпал с балкона своего номера, когда пытался снять очередную сенсацию в Грейцалии. Собственно, если бы не его полет с третьего этажа, неизвестно, где бы оказались эти снимки.

Еще мируар Демеш узнал, что Жизель переводила немалые суммы, которые шли якобы на благотворительность, но на самом деле поступали на счет в грейцалийском банке. Так как последний находился на территории другого государства, то выяснить, на чье имя шли деньги, пока не удалось. Сыщик подчеркивал, что это всего лишь его предположения: Бизе мог шантажировать Жизель теми фотографиями. И погиб он уже после ее исчезновения из Грейцалии.

Когда фотографии всплыли, Жизель словно сквозь землю провалилась.

Снова.

В отеле, который был на снимке, никто ничего не знал о мирэль Демаре. Была разве что Вероник Толанен — приятная, незаметная и скромная постоялица, которая останавливалась там на целый месяц. Ни одно из этих определений Жизель точно не подходило.

В местном ресторане никто из персонала не опознал ее по снимкам.

На вопросы Демеша все только пожимали плечами, а чтобы коллеги из Грейцалии поспособствовали поискам пропавшей, следовало получить официальное разрешение в полицитариате Ньерры. Собственно, Демеш и просил мируара Демаре заняться этим в самое ближайшее время, поскольку была дорога каждая минута.

— Ты черствая, бессердечная тварь! — бросила ему Жизель в одну из их последних ссор. — Жить с тобой не сможет никто!

Возможно, так оно и было: сейчас, вместо того чтобы радоваться тому, что она жива, Фернан думала только о том, что все это означает.

И о том, какой стервой надо быть, чтобы заставить своих шестилетних дочерей пройти через весь этот кошмар.

Он поднес к губам сигару, вдохнул сладковато-горький дым и прошелся по кабинету. Это успокаивало. Немного. Потому что хотелось немедленно отправиться в Грейцалию и лично вытряхнуть из «ничего не знающих» все, что они могли знать о его жене. Перетрясти всех и каждого по отдельности, но вывести эту лживую су…

Гнусавое пение, ворвавшееся в его мысли, было таким громким, что Фернан даже не сразу понял, откуда оно доносится. Горе-певец нереально фальшивил, а еще, судя по всему, был в стельку пьян: на трезвую голову так верещать ни один взрослый мужчина не способен.

Это была песня недобитого болотного крякля, не иначе. И что, хмарь изначальная, этот тип забыл под окнами его дома?

Нет, это уже переходит все границы!

Фернан положил сигару в пепельницу и поспешил на веранду. Стоило ему разглядеть вопящего с улицы идиота, как невыносимо зачесались руки: при ближайшем рассмотрении истошно орущим оказался не кто иной, как Грегуар Фриэль, директор театра и бывший… гм, ухажер Селани Тонэ.

Глава 11

ОПАСНЫЕ СЕРЕНАДЫ, РАССЛАБЛЯЮЩИЕ КОКТЕЙЛИ И БОДРЯЩАЯ ШОПИНГ-ТЕРАПИЯ

Ира Илларионова

Тишина в детской стояла такая, что казалось, еще немного — и ее можно будет увидеть и даже пощупать руками. Близняшки сидели в разных концах комнаты: Аделин возле кукольного домика, прижимая к груди чебурона, Кристин на кровати, надув щеки и сцепив на коленях пальцы. Ее игрушка валялась на полу, как если бы девочка, психанув, отшвырнула ее от себя.

Подобрав чебурона, я сказала:

— Пора переодеваться к ужину.

К моему последнему ужину в этом доме.

Как же все-таки хорошо, что я ем на кухне! Там, конечно, будет Жужжен, но лучше лицезреть его постную рожу, чем кое-кого с непроницаемой физиономией и каменным сердцем.

Если оно вообще имеется.

Аделин послушно поднялась, а Кристин даже не шелохнулась. Как сидела с видом оскорбленной невинности, так и осталась сидеть.

— Но можете переодеться сами. — Я не собиралась никого уговаривать. — Очевидно ведь, что вам не нужна няня, и вы уже взрослые и самостоятельные. Чтобы самим переодеваться и принимать решения, от которых зависят чужие жизни. Вот как в случае с фидруаром.

— Мирэль Тонэ, я не знала, — приближаясь ко мне, покаянно пролепетала Аделин и шмыгнула носом, добавив, едва не плача: — Это все она!

— Нам нельзя его оставлять! — попыталась оправдать свой неблаговидный поступок Кристин.

— А вы его и не оставите, — спокойно согласилась я, хоть пружина гнева внутри снова сжалась. — Реми посадят в клетку и увезут.

Я бы еще много чего могла сказать. Например, порассуждать на тему, что с фидруаром сделают в службе надзора за магическими животными. Но пришлось умолкнуть: у Аделин в глазах стояли слезы. И мои тоже неприятно щипало, хотя еще минуту назад я была уверена, что слез у меня уже не осталось.

— Ну и хорошо! — задрав подбородок, заявила копия своего козловредного отца.

— Ты такая… Такая! — топнула ногой Аделин.

Ее сестра воинственно сжала кулаки, упершись ими в кровать, и я поспешила вмешаться.

— Девочки! — возвысила голос, пресекая уже готовую вспыхнуть ссору.

Только ее сейчас для полного комплекта не хватало.

Сдернув с вешалки жемчужно-серое платье, подозвала Аделин. Хотела расстегнуть пуговицы ее дневного наряда, но тут с улицы в приоткрытое окно ворвалось:

• Когда-а-а я тебя увидел,
• Сердце чаще забилось в груди-и-и!
• Сра-а-азу в тот миг я поня-я-ял,
• Все у нас впереди!

Фальшивил поющий знатно. А еще растягивал слова, как если бы у него язык заплетался. Голос отчего-то показался мне знакомым. Близняшки одновременно подлетели к окну, я встала за ними и чуть не уронила на подоконник челюсть: за кованой оградой, вцепившись в нее мертвой хваткой, стоял мируар Фриэль.

Традиционно пьяный. Его покачивало из стороны в сторону, но он продолжал упрямо стоять на своих двоих и горланить на всю улицу:

• Приходи в мои ты объя-я-тья
• В своем нежном кремовом пла-а-атье.
• Приходи-и-и, приходи, приходи-и-и…
• В такт словам стучит сердце в груди-и-и…

— Оставайтесь здесь, — велела я девочкам.

Но они, как это водится, меня не послушались. Опережая друг друга, понеслись в коридор, а оттуда вниз по лестнице. Я старалась не отставать, тем более что к входной двери, точно разъяренный бык на красную тряпку, успешно выпуская из ушей и ноздрей клубы пара, пер Демаре.

— Мало было животных в этом доме, — свирепо прорычал он и остервенело рванул на себя ни в чем не повинную створку.

Вообще-то оно здесь одно. Животное. Которое в данный момент грозно спускалось с крыльца.

Из коридорчика, что вел на кухню, привлеченные шумом выскочили Анаис, Анжель и Зои. Следом примчались Симран с этой жабой. Жужженом, извиняюсь.

Нет, я ошиблась: в этом доме не одно животное, а целых два. Жаждущий крови бык и такая же плотоядная лягушка. У Этиля даже цвет лица был подходящий, болотно-зеленоватый.

— Что здесь происходит? — квакнул он, и кадык у него нервно дернулся.

— Побудь с ними, — попросила я Зои.

Горничная кивнула, встала возле близняшек, а я вылетела на крыльцо и поспешила за Демаре, который уже не рычал, а изрыгал самое настоящее пламя.

— Хмарь тебя подери! Ты что мне тут устроил?!

Краем глаза заметила немногочисленных в этот час прохожих, остановившихся через дорогу и с интересом следящих за развитием событий. А события разворачивались захватывающе и стремительно.

Не менее стремительно алмазный гад приближался к калитке. Вон уже и рукава рубашки успел закатать, и кулаки заблаговременно сжал.

Ойкнув, я испуганно бросилась по мощеной дорожке к воротам.

Мутный взгляд Фриэля скользнул по его бычеству, а потом, сфокусировавшись на мне, вдруг просветлел.

— Селаниечка! — взвизгнул Грегуар, подпрыгивая от радости. — Лю-ю-ю… боль… бовь моя! Я за… ик… тобой прише-о-ол!

Помню, проходили. Вернись, вернись, я все прощу.

Распахнув калитку, Демаре схватил Фриэля за шкирку, как нашкодившего котенка (или фидруаренка — но лучше не будем о больном), и втянул внутрь, чтобы оттащить подальше от зевак, которые продолжали собираться возле особняка алмазновеличества.

Хорошенько встряхнул любителя вечерних запевов и запоев, на что Грегуар вообще никак не отреагировал. Кажется, Демаре он попросту не заметил. Наоборот, с еще большим энтузиазмом, пяля на меня глаза, выдал:

— Я возьму тебя… ик… в театр! Сезон… ик… еще не начался! Я скучаю, мой фидруарчик. Вернись к па-а-апочке!

Страницы: «« « ... 89101112131415 » »»