МежМировая няня, или Любовь зла, полюбишь и короля Эльденберт Марина

Рассмеялись мы вместе, и в эту минуту меня окончательно отпустило. Ненадолго, потому что по телу прокатилась знакомая дрожь, а браслет разогрелся. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять: в дверях стоит Демаре.

Впрочем, когда я обернулась, мне уже удалось справиться со своими донельзя странными чувствами. Поэтому я спокойно встретила его взгляд и довольно прохладно произнесла:

— Мы готовы.

Время летело незаметно. Оно ускорило свой бег и неслось как сумасшедшее, если так можно выразиться: на самом деле я считала дни до путешествия в Ланей, и, к своему глубочайшему сожалению, отнюдь не потому, почему делала это раньше. Каждый день в обществе Кристин и Аделин казался мне чудом, и даже когда после завершения рабочего дня водитель отвозил меня домой, улыбкой на губах я была обязана именно им. Сказать, что близняшки стали шелковыми, — значит, ничего не сказать.

Они были семилетними девочками, которые очень хотели, чтобы их няня осталась с ними, поэтому и вели себя соответственно. На подготовительных уроках (им вскоре предстояло пойти в школу) они так старательно выполняли задания, что мне рядом с ними просто нечем было заняться. Я могла отойти к окну, задуматься или вообще читать книгу, а вернувшись к реальности, обнаружить, как старательно скрипят ручки, и увидеть уткнувшихся в тетради девочек.

В остальном все тоже обстояло неплохо.

После моего возвращения и увольнения новой няни Демаре снял запрет на прогулки (который наложил после исчезновения Жизель), и теперь мы с девочками после обеда выбирались в центр Мальмара или отправлялись гулять по пляжу. Послеобеденный сон тоже был отменен, чему Кристин и Аделин были несказанно рады.

— Мы теперь взрослые, — вздернула подбородок Аделин, когда Элоиз однажды после обеда язвительно поинтересовалась, почему девочки не в постели.

Кристин за спиной Жизелевой кузины надула губки и выпятила грудь с таким видом, что я чуть не поперхнулась и поспешила увести близняшек подальше от расфуфыренной мирэль Варан, явно загостившейся в доме Алмазного короля.

— Где ты этому научилась? — строго поинтересовалась я, стоило нам остаться наедине.

— Ну она же всегда так делает, — с самым невинным видом заявила Кристин, пока Аделин покатывалась со смеху.

В общем, это была самая грандиозная шалость за последние несколько дней.

А как девочки заботились о Реми! Они восприняли его появление с ответственностью, которой позавидовал бы любой взрослый. Кормили, расчесывали, выгуливали и играли, следили за тем, чтобы не пакостничал. Вязали бантики ему на шею (последнее фидруар терпел с таким выражением на морде, что я попросила сильно не увлекаться).

Демаре я попросту игнорировала — на грани вежливости конечно же. Стоило нам столкнуться в коридоре, как я делала нейтральное лицо, здоровалась и желала доброго дня (утра, вечера, нужное подчеркнуть). После чего отчитывалась все тем же нейтральным тоном, если меня спрашивали о близняшках, а если не спрашивали, прощалась и шла своей дорогой. Старательно не замечая, как Алмазного короля корежит от этой вежливости, а заодно и того, как браслет начинает обжигать руку и как под ним пульс отбивает ритм в такт бешено колотящемуся сердцу.

Жужжен больше не жужжал. Когда мы встречались, лицо его отображало нечто среднее между выражением «я табуретка» и «премного не рад вас видеть, но ничего не могу с этим поделать».

В целом такой нейтралитет мне даже нравился, если бы не свободные вечера, когда снова накатывали мысли о Мише и о том, что ничего, кажется, на холме Расцвета не случилось. Ну не считая того, что я чуть не свернула шею, а не свернула ее исключительно благодаря Алмазному королю.

«Пространственные аномалии Ньерры» с десятого подхода дали мне информацию о том, что блуждающие жилы порождают аномалии в местах своего возникновения и что одна из крупнейших проходит над Мальмаром. К слову сказать, не все они возникали над городами, некоторые проходили насквозь, оставляя страшные разрушения, или возникали под землей, вызывая еще более странные явления вроде сбоя заклинаний и тому подобного. Словом, из того, что я прочла и мало-мальски для себя расшифровала, Мальмару еще повезло.

А вот мне — нет.

Потому что, несмотря на все случившееся и все умные мысли о самоуважении, я продолжала думать о его алмазном величестве. Чувство было такое, будто мне в голову, когда засыпала, закачивали мысли про Демаре, а утром, проснувшись, я начинала раскладывать их по полочкам. И думала, вспоминала, анализировала.

Но даже это было не самым страшным. Пока я обменивалась с ним вежливыми приветствиями, меня основательно потряхивало, как будто прогоняло через адронный коллайдер, распыляло на атомы и собирало вновь. Возможно, именно поэтому я старалась свести наши встречи к минимуму. То есть позорно пережидала за углом, если слышала королевские шаги, и ждала, пока он запрется у себя в кабинете, чтобы проскользнуть к выходу.

Фернан же, кажется, делал обратное, иначе как объяснить, что королевские шаги, стремительно удаляющиеся, начинали так же стремительно приближаться, стоило мне шмыгнуть в холл. Или самым неожиданным образом в доме открывалась самая неожиданная дверь и передо мной возникал его величество во всей своей алмазной красе. Не знаю, чего он этим добивался, но меня это здорово нервировало, и с каждым днем нервировало все больше.

Поэтому сегодня я дождалась, пока близняшки заснут, а потом еще примерно час отсиживалась в их комнате, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. Только когда убедилась, что дверь в монаршую опочивальню захлопнулась, сняла туфли, подхватила сумочку и очень тихо вышла в коридор. После чего гигантскими, я бы сказала, прыжками вполне взрослого фидруара (или фидруарьи, как у них тут самки называются) устремилась к лестнице.

— Мирэль Тонэ!

Голос Демаре раздался справа так громко, что я чуть не споткнулась.

Справа, справа, справа! А его спальня слева.

Как?!

— Добрый вечер. — Я сделала нейтральное лицо (версия 1.0) и повернулась к его алмазному величеству.

— Добрый, — произнес Демаре, выступая из тени. — Если он, конечно, добрый. Куда вы так спешите?

— Домой. У меня много дел.

Например, надо помыть целую одну чашку, которую я утром оставила в раковине. Небольшая, но уютная квартирка, которая меня вполне устраивала (всем, в том числе и ценой, и приятными соседями по площадке — любезной пожилой парой), располагалась на другом конце города, в получасе езды от дома Демаре. Времени отнимало много, конечно, но как уж есть.

— Например?

— Я не собираюсь перед вами отчитываться. — Мой голос похолодел на несколько градусов, и глаза Алмазного короля сверкнули промерзшими бриллиантами.

Впрочем, он тут же взял себя в руки и совершенно невозмутимо проговорил:

— Это называется светский разговор, мирэль Тонэ. Не слышали?

— Нет, — пожала я плечами. — И вы последний, с кем я стану вести светские беседы, поэтому всего доброго.

Развернувшись, попыталась уйти, но мне, резко шагнув вперед, преградили дорогу.

— Селани, почему вы меня избегаете?

И он еще спрашивает?!

— Во-первых, я вам не Селани. А во-вторых, не хочу тормозить… пятками по коврам вашего дворца!

— Долго еще будете мне это припоминать? — Демаре скрипнул зубами.

— Всю жизнь вас устроит? Дайте пройти!

Я бросилась вперед, прорываясь к свободе, и наступила попытавшемуся меня перехватить Алмазному королю на ногу. Вот только вместо того чтобы почувствовать под ногой жесткий ботинок, моя пятка впечаталась в монаршую стопу. Я опустила глаза и увидела, что Демаре стоит в носках. В таких темных полосатеньких носочках.

М-да, теперь становится понятно, как ему удалось появиться справа.

— И давно вы меня поджидаете? — поинтересовалась.

— О чем это вы? — Теперь на его лице появилось выражение «гангстер не при делах. Версия 1.0».

— Об этом. — Я указала пальцем на носки.

— Ну я же вас не спрашиваю, почему вы ходите босиком, — ввернул шпильку его величество.

— Потому что у меня ноги устали.

— У меня тоже. Весь день на работе, знаете ли.

— Неужели? — Я ткнула в него туфлями. — А по-моему, вы просто меня преследуете.

— По-моему, вы слишком много о себе возомнили, мирэль Тонэ.

Ах ты…

Я оттолкнула его в сторону и решительно направилась к лестнице. Судя по мягкому топанью, он последовал за мной. И точно — меня перехватили за локоть.

— Селани, — произнес Демаре, разворачивая меня лицом к себе, — давайте поговорим.

— Палец, — сказала я.

— Что?

— Палец! Вы не дотрагиваетесь до меня даже пальцем, помните?

У Алмазного короля, хотя он был не из нервных, задергался правый глаз. Но руки он все-таки убрал.

— Ну вот, теперь давайте поговорим, — кивнула я. Туфли деть было некуда, поэтому так и держала их за ремешки. — Кристин и Аделин очень стараются, и думаю, что, когда пойдут в школу, у них все получится. Правда, Кристин плохо дается арифметика, но это поправимо. Я придумала, как ее заинтересовать, чтобы…

Раздался какой-то скрежет. Судя по тому, как кое-кто стиснул зубы, это скрежетала королевская челюсть.

— О нас.

— Простите?

— Я хочу поговорить о нас. — Смене настроений на его лице сейчас позавидовал бы даже Джим Кэрри из «Маски».

— О нас? Не совсем понимаю, о чем вы, — прикинулась я удивленной.

— О том, что произошло в день, когда вы сбежали. — Алмазный король, судя по всему, был силен в психологии, потому что сейчас глубоко вздохнул и выдохнул.

— А-а-а… — Я сделала большие глаза и подперла свободной рукой подбородок. — Дайте подумать… Нет. Я не хочу об этом говорить, и мне правда пора домой.

— Селани, нельзя же так! — донеслось из-за спины.

Сквозь сжатые зубы.

— Да! — Я резко обернулась. — Нельзя. Нельзя унижать людей только потому, что вы не в настроении, или потому, что вам не понравилось то, что вы услышали.

— Я. Вас. Не унижал.

Я все-таки поставила туфли и сложила руки на груди.

— Жужжен, если вы сейчас слушаете, надеюсь, у вас случится несварение желудка и нападет беспричинная икота, потому что вы меня уже достали!

Под лестницей что-то скрипнуло, а потом раздался грохот.

— Этиль?! — рявкнул Демаре, перегнувшись через перила.

— Я тут… проверял. — Дворецкий выполз из-под лестницы с самым несчастным видом и физиономией, менявшей оттенки с невообразимой скоростью от пепельно-серого до помидорно-красного. — Кажется, в этой каморке давно никто не убирался. Надо уволить горничную.

— Этиль, — зловеще протянул Алмазный король.

— Я пошел, мируар Демаре. Еще столько дел, столько дел…

Жутьена как ветром сдуло, после чего его величество снова повернулся ко мне. Выглядел он устало, если не сказать больше, и на миг меня даже совесть цапнула за голую пятку. Но только на миг.

— Как вы догадались, что он там?

— Да он же постоянно подслушивает. Серьезно считаете, что ваше присутствие удержит его от шпионской деятельности?

Алмазный монарх вздохнул:

— Ладно. Кажется, я понял, что вы имели в виду, когда говорили про унижение.

— Да, это здорово бесит. Особенно когда тебя тащат по полу на глазах у других. Сначала обидно, конечно, но потом хочется огреть того, кто тащит, чем-нибудь тяжелым.

— Вам до сих пор хочется меня огреть?

— Нет, это был второй этап. А я сейчас нахожусь на третьем — когда уже, наоборот, не хочется. Не хочется иметь ничего общего с тем, кто так со мной поступил.

— Селани, я на самом деле пытаюсь с вами помириться.

— Правда пытаетесь? — недоверчиво сощурилась, а потом кивнула: — Хорошо.

— Хорошо? — Демаре приподнял бровь.

— Ну что же я, зверь какой, что ли.

Он шагнул ко мне, но я выставила вперед руку.

— Подождите. Я еще не договорила. В прошлый раз, когда вы хотели помириться, все тоже шло хорошо, поэтому мне нужны гарантии.

— Гарантии? — как-то сумрачно повторил Алмазный король.

— Да, что вы настроены серьезно и не будете себя вести, как при затянувшемся приступе шизофрении.

— Приступе чего?

У них нет шизофрении?

— Это, знаете, беспричинные смены настроения. Когда вы такой весь белый и пушистый, а потом набрасываетесь на людей.

Демаре сжал зубы.

— Вам это нравится, да? Нравится надо мной издеваться?

— Нет, — подхватывая туфли, сообщила я. — Просто хочу оценить серьезность ваших намерений в ваших попытках восстановить дружеские отношения.

— Дружеские.

— Разумеется.

Его величество шагнул ко мне так резко, что я с трудом заставила себя остаться на месте. Сначала — потому что вспомнила печальную историю с полетом с холма, и только потом — потому что любое бегство сейчас было бы равносильно поражению.

— Когда мы танцевали, вы были настроены совершенно иначе.

— Ой, да когда это было, — отмахнулась я, чувствуя, как начинает покалывать кожу под браслетом.

Это покалывание растекалось по руке, отдаваясь в сердце и вызывая ненормальное желание шагнуть вперед, к нему. Только невероятным усилием воли я удержала свое тельце (ладно, не свое) на месте, потому что очень хорошо помнила, чем заканчивается это «вперед, к нему». Поцелуями, от которых отключаются мозги и начинает сбоить инстинкт самосохранения, а что первое, что второе мне сейчас жизненно необходимо.

— То есть этот танец для вас ничего не значит?

Опасный вопрос, Ира. Очень опасный.

— Даже если предположить, что это не так… — Я положила ладонь на перила, внушительные такие, дерево под лаком согревало кожу. — Вы женаты, мируар Демаре.

— Моей жены здесь нет.

— И это многое меняет, правда? — хмыкнула.

— Многое, — с самым серьезным видом заявил он. — Я открылся вам, как не открывался никому и никогда, Селани. Вы знаете обо мне больше, чем кто бы то ни было, в частности о том, что дневник Жизель лежит в моем сейфе.

Ой-ой-ой, а вот это совершенно точно лишняя информация.

— По-моему, вы забегаете вперед. Очень далеко вперед. Мы ведь говорили об испытательном сроке, после которого мы снова начнем нормально общаться.

— Об испытательном сроке? — Глаза Демаре опасно сверкнули, но сдаваться я не собиралась, поэтому просто стояла и ждала.

Он снова глубоко вздохнул:

— И что я для этого должен делать?

— Ну… — пожала плечами. — Просто быть собой.

Если бы Фернан сейчас не смотрел на мои губы, было бы проще, но он на них смотрел. От этого они начинали гореть, и покалывание от браслета проникло и в них.

— Я такой, какой я есть, Селани. Но вам это, похоже, не нравится.

«Это не так», — хотела возразить, но не успела.

По дому прокатилась мелодичная трель звонка, и Демаре нахмурился. Внизу раздались шаги: Этиль спешил навстречу неизвестному гостю, а мы с алмазным величеством синхронно перегнулись через перила. Двери отсюда видно не было, только часть широкой прихожей, точнее, ту ее часть, где она переходит в холл.

— Какая беспардонность — являться в столь поздний час, — пробормотал Жужжен, метнув на нас опасливый взгляд, после чего скрылся из поля зрения.

А пару секунд спустя раздался звук открывающейся двери и послышался ошарашенный голос дворецкого:

— Мируар Шерро?!

Селани. Посреди ночи. Не к добру.

Это была первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я услышала восклицание дворецкого. Следующей стала «ой, мама». Лицо Демаре стремительно утратило выражение «нормальный мужчина», а сам он, видимо, перешел в режим «гангстер классический», потому что у него разве что дым из ушей не повалил. С поразительным проворством оттолкнувшись от перил, он обошел меня, но тут уже я вцепилась ему в рубашку.

— Куда?! — прошептала еле слышно.

— Пойду… поприветствую старого друга.

— В последний раз вы ему чуть нос не сломали, — прорычала я шепотом.

Вероятно, поэтому Селани избегала появляться в доме Демаре, а когда я урвала минутку и попыталась с ней связаться (все от тех же милых соседей, у которых нашелся звонифон), Шертонэ мне даже не перезвонила (я оставила номер) и не попыталась со мной увидеться (адрес я тоже оставила). И, честно говоря, ее было сложно винить.

— Судя по всему, намеков он не понимает. — Демаре снова сделал попытку рвануть вниз, а я с силой вцепилась в перила.

— Обуйтесь!

— Что?

— Вам следует обуться! — Я потянула его назад, и на этот раз он, к счастью, послушался.

Потому что голоса Десмонда и Жужжена стали громче.

— Говорите, что хотите наладить со мной отношения, — прошипела я, утаскивая алмазное величество в глубь коридора. — А ведете себя, как…

— Как кто? — поинтересовался мужчина ну очень опасным голосом, и я решила не перегибать.

— Как тот, кто не хочет, — вышла из положения с достоинством. — В общем, считаю наш разговор исчерпанным и прощаюсь. До завтра, мируар Демаре.

Не успела сделать и шага, как меня снова перехватили за локоть.

— Какие вас связывают отношения?

— Чисто платонические.

— И вы станете меня уверять, что между вами ничего нет?

— Уверять не стану. Но — нет. — Я оторвала его пальцы от своего локтя.

— То есть он тоже ваш друг? — язвительно поинтересовался Демаре, сверкая глазами.

— Что значит — тоже? — возмутилась я. — Мы с вами пока еще не друзья. Испытательный срок, помните?

Сделав это заявление, развернулась и теперь уже точно направилась к лестнице, на которой нос к носу столкнулась с Жужженом. Он отскочил в сторону, словно я могла его запачкать, а потом сдержанно поинтересовался:

— Где мируар Демаре?

— Обувается, — сообщила бесстрастным голосом.

Обошла дворецкого, у которого отвисла челюсть, и ускорилась, потому что, судя по настрою Фернана, обуется он очень быстро. И так же быстро прибежит вниз, чтобы продолжить разговор, который в прошлый раз ничем хорошим не кончился. Остается только надеяться, что я успею перекинуться с Селани парой слов. В частности, о том, зачем ее принесло сюда в такое время и почему не ко мне.

Деслани стояла в холле, держа руки за спиной. Раньше Жужжен наверняка проводил бы ее в гостиную, но теперь приближенная к монарху особа впала в немилость, поэтому ей приходилось ожидать здесь. К счастью для меня. Или для нас.

— Селани! — шикнула я, на бегу надевая туфли, но она не обернулась.

Я бы даже сказала, не отреагировала.

Пришлось чуть повысить голос:

— Селани… кхм, мируар Шерро!

На имя Шерро она отозвалась, повернулась ко мне с таким видом, словно я была маленьким муравейчиком или тараканчиком. Снисходительный взгляд был настолько снисходительным (даже невзирая на один до сих нор слегка подбитый глаз), что я на миг засомневалась в решении Грегуара ее уволить. Может статься, не такая уж и плохая она актриса.

Очень даже может быть.

Я бы даже сказала, хорошая, потому что Селани не стремилась начать разговор, а продолжала смотреть на меня сверху вниз, видимо, ожидая, что я заговорю первой. Ну да пожалуйста, мы не гордые.

— Ты как? Есть новости? — спросила, шагнув чуть ближе и понижая голос до едва различимого шепота.

В глазах Шергонэ сверкнуло изумление, мгновением позже сменившись раздражением.

— Простите?

Нет, я все понимаю, Фернан, конечно, ей здорово врезал, но мы теряем драгоценное время. Не дожидаясь, пока вернется Демаре или хотя бы Жужжен, я подхватила Селани за локоть и поволокла в сторону коридора. Судя по выражению ее лица, она обалдела так, что даже не подумала сопротивляться, и только на последних метрах резко затормозила. Всей силищей своего уже не новоприобретенного тела.

— Что вы себе позволяете? — спросила резко. — Мирэль… не помню, как вас там?

При этом сверкнув глазами так, что могла посоперничать с Демаре. В эту минуту меня повторно посетила мысль «ой, мама», а следом за ней «а-а-а-а!». В этом «а-а-а-а!» маленькая Ира бегала по потолку, потому что…

— Селани? — слабо пискнула я.

— Меня совершенно не интересует, как вас зовут. Если вы собираетесь мне что-то сказать, лучше делайте это прямо сейчас, потому что из-за вас я теряю драгоценное время.

Ик!..

Очень некстати вспомнились «Приключения Шурика», и диалог в стиле: «А Селани где?» — «Я за нее!» — прозвучал в голове с теми же самыми интонациями.

— Я… в общем, я хотела сказать, что…

На этот раз меня спас Демаре, появившись очень вовремя.

— Десмонд!

— Фернан! — к нему повернулись, мгновенно забыв обо мне. — Нам нужно поговорить. Срочно.

Демаре окинул меня пристальным взглядом, но я пребывала в прострации. В глубокой такой прострации, поэтому, видимо, он счел достаточным в свойственном ему стиле скомандовать:

— Машина уже готова, мирэль Тонэ. Симран ждет вас.

После чего резко повернулся на каблуках (то, что он в туфлях, я отметила на автопилоте) и бросил коротко:

— Поговорим в кабинете!

Даже не взглянув на меня, Шертонэ, а если быть точно, теперь уже, кажется, Шермонд, читай, настоящий Десмонд, направился следом за другом. Я же поплелась к двери, в машине вспомнила, что забыла застегнуть туфли, но даже не пошевелилась. Уткнувшись лбом в стекло, смотрела на огни побережья и красоту ночного Мальмара, пытаясь справиться с охватившей меня паникой и все хорошенько обдумать.

К сожалению, в голову не приходило ничего, кроме «ой, мама» и «а-а-а-а!».

Хотя нет, вру. Там крутился еще один вопрос.

Где, хмарь ее подери, Селани?!

Фернан Демаре

Испытательный срок?

Дружба?!

С женщиной, рядом с которой просыпаются самые откровенные желания? Которая выводит его из себя только лишь одним своим присутствием? Нет, не присутствием — существованием. Даже знать, что Селани находится в его доме, было невыносимо, но еще более невыносимым было представить, что ее в этом доме нет.

Тот танец все изменил. Будто сорвал предохранитель, сдерживающий его эмоции. Фернан не мог перестать о ней думать. Ни когда работал, ни в короткие минуты отдыха. Селани прочно засела у него в голове. И хмарь ее забери, если она не думала о нем и не чувствовала то же самое! Иначе бы не сбежала от него босиком и не обходила десятой дорогой. Вот как сегодня. Не пойди он на хитрость, поступила бы так вновь.

Нет, это пламя сжигало их обоих. И она предлагает им дружить?

Абсурд.

Тот танец… Они словно без слов понимали друг друга.

Но потом случился Десмонд.

Фернан вошел в кабинет и, расположившись в своем кресле, потянулся за сигарой.

— С чем пожаловал?

На языке вертелись совершенно другие слова, но Алмазный король сдержался. Впрочем, тон его речи лучше всего передал отношение Фернана к происходящему. Извинения делового партнера его не интересовали. Если бы не желание узнать, что же все-таки связывает Шерро с мирэль Тонэ, то лететь бы Десмонду с лестницы с подбитым вторым глазом. Но, в отличие от Селани, ему Фернан больше не доверял.

— Вижу, ты мне совсем не рад, — заметил бывший друг, располагаясь в кресле напротив.

— Какая проницательность!

Фернан закурил, но едва не поперхнулся от следующего заявления Шерро.

— Хотелось бы узнать почему.

Это шутка такая? Демаре ждал чего угодно, но точно не того, что Десмонд начнет изображать идиота. Он, конечно, в последнее время ведет себя странно, но это уже перебор.

— Издеваешься?

— Отнюдь. Насколько я помню, у нас не было причин для ссор. Насколько помню… Видишь ли, Фернан, я совершенно не помню, что со мной происходило в последнее время.

Повисла пауза, во время которой Демаре силился понять, разыгрывают его или нет. Если Десмонд пытался таким образом вернуть хорошие отношения, то выбрал очень странный способ. Но Шерро выглядел серьезным.

— Совсем?