МежМировая няня, или Любовь зла, полюбишь и короля Эльденберт Марина

Две.

Три.

Может, ему от духоты плохо стало? Давление там. Или от этого пойла вообще концы отбросил.

Это уже совсем не смешно!

Но стоило подойти ближе, как шаман так же резко сел и уставился на меня.

— А-а-а! — Я отшатнулась и вскрикнула, потому что его темные глаза полностью заволокло пеленой.

И потому что ужастики смотрела. Там в людей вселялось… всякое. А потом фиг изгонишь.

Бежать-бежать-бежать! И плевать на всяких шарлатанов!

— Зачем ты потревожила нас, Ирина? — Голос шамана в очередной раз за день заставил меня передумать и остановиться. Да у меня чуть сердце не остановилось!

— Ирина? — пискнула я. — Откуда вы знаете мое имя?

Потому что Каламеле я его не называла. Только Селани.

— Мы все знаем.

— Кто это — мы?

— Уверена, что тебя интересует именно это?

— Нет. — Меньше знаешь, крепче психическое здоровье. — Если вы знаете мое имя, то знаете, и кто я такая, и что со мной случилось.

— Ты жертва неудачного обряда, — ответил дух.

— Ну спасибо!

— Как есть. Но ты можешь это исправить.

А вот с этого момента поподробнее.

— Я и хочу это исправить. — Я подошла ближе и опустилась на корточки перед шаманом. — Хочу вернуться домой.

— Это невозможно, — повторил дух слова гадалки Лилит. — Назад нельзя, можно только вперед. Завершить обряд.

— Что значит — завершить?

— Перейти в этот мир полностью.

— Как я перейду полностью, если мое тело осталось на Земле?! — вспылила я.

— А это не тебе решать. Но назад ты не вернешься. Смирись.

Сказанные равнодушным голосом шамана слова больно ударили со всего размаху.

Не вернешься.

Смирись.

Нет-нет-нет! Я хочу домой! К маме с папой, к детишкам с работы…

Как назло, в памяти тут же всплыли образы смеющихся близняшек, раскачивающихся на качелях. Но я решительно прогнала воспоминание прочь.

— Может, есть хоть крошечный шанс? Хоть какой-то! Я согласна перерыть всю Ньерру, обойти весь мир, но найти способ вернуться!

— Нет.

— Совсем-совсем?

— Нет.

Я едва не взвыла от отчаяния. Одно дело надеяться, что как-нибудь выберусь отсюда, и совсем другое — знать, что никакой надежды нет.

— И что мне делать? — спросила я больше у себя, чем у бескомпромиссного духа.

Что делать с телом Селани, в котором я застряла? С моим незнанием мира? С маячившим на горизонте МОРГом? Который после пробуждения Десмонда уже не просто маячил, а весьма четко вырисовывался, как пиратский корабль, на котором развевался флаг с черепом и костями. Моими.

— Жить.

— Но это не моя жизнь! — воскликнула в отчаянии. — Чужая!

— Теперь твоя, — припечатал шаман, и его затрясло. И я шестым чувством поняла, что время общения с духами истекает.

— Постойте. Подождите! Что вы говорили про завершение обряда?

— Ты сможешь его завершить. Твое тело найдет тебя.

— Мое тело?

— Когда придет время. И когда придет время, ты отдашь дорогое сердцу в уплату за полученные сегодня ответы. Мы заберем долг.

Несмотря на жару от очага, по спине пробежал холодок, потому что слова прозвучали очень и очень зловеще.

— Что значит — дорогое сердцу? Что именно?!

— Ты поймешь.

Шаман закрыл глаза и вырубился. Действительно вырубился, потому что через минуту раздался храп. Он и вывел меня из подобия транса, заставив подскочить.

Я вытряхнула из сумки все имеющиеся с собой броны, положила их под перевернутую плошку и выбежала из хижины-сарая прочь. В наполненный тропической духотой вечер Ланей.

Не знаю, сколько времени прошло, но я, кажется, нарушила все сроки. Девочки наверняка давно проснулись. И мне надо возвращаться в чужую жизнь.

То есть теперь в мою.

Теперь она моя, окончательно и бесповоротно.

Уверенность в том, что домой я не вернусь, накрыла меня еще на подходе к «Голубой жемчужине». Это, а еще стертые в кровь ноги, которые невыносимо запекло, когда я сунулась в Азалийское море. С воем, достойным волка в полнолуние, я не выскочила только потому, что у берега плескались Кристин и Аделин.

Можно ли дойти, не чувствуя ног? Но я же дошла, а значит, можно. В другой мир через туалет тоже можно попасть, а вот обратно — нельзя. Я поняла, что еще немного, и завизжу, поэтому сделала то, чего не делала уже давно: с воплем «банзай!» ломанулась обратно в небольшие теплые волны, игнорируя дерущую растертые мозоли соль. Девочки моим подвигом прониклись и тоже с визгом бросились следом. Пришлось возвращаться и напоминать, что глубоко им заходить не положено.

Пока мы кувыркались в воде, Элоиз смотрела на меня неодобрительно. Она вообще смотрела на меня так, словно я виновата во всех проблемах ее жизни, включая ту, что его алмазность по какой-то причине остался работать и не пошел с нами на пляж. Что касается меня, я была искренне этому рада, потому что в моем уравнении после общения с духами и так было слишком много переменных, чтобы добавлять туда еще и Демаре.

Нет уж, хватит.

Десмонд, к слову, на пляж пришел. Возлежал в шезлонге, курил и читал «Магновости», над страницами которых то и дело кружили голограммы. То есть магические слепки, или как это здесь называется. На меня он не смотрел, к морю не подходил, зато захваченный из дома орьятт, охлаждавшийся при помощи сверкающего на солнце камня, периодически уговаривал, и, если честно, я бы тоже с удовольствием уговорила парочку бокалов. Но у меня были девочки.

За ужином у меня тоже были девочки, а еще хмурый (почему-то) Демаре, который вскоре опять отправился работать, напоследок наградив меня пристальным взглядом. Я ответила ему улыбкой Мэри Поппинс и пошла гулять с близняшками, которые едва успели подсушить кудряшки после купания. Уже потом, после того как их уложила, поняла, что это было стратегически неверное решение.

Отправив девочек спать, я осталась наедине с собой.

И со своими мыслями.

Да, я привязалась к Кристин и Аделин и временами сходила с ума рядом с их отцом, но в родном мире у меня остались родные. Мама, папа, Миша, который уже не мой, потому что я так решила, и… моя старшая детсадовская группа. Наверное, тоже уже не моя.

Да нет. Теперь уже точно не моя.

Осознав это, я направилась к бару и нашла там орьятт.

В общем-то я не пила, но как крышка отвинчивается, знала. С этим ценным знанием вернулась на пляж, устроилась в шезлонге и душевно глотнула из бутылки, мысленно произнеся тост: «За духов!» Потом выиила еще за Каламелу, Десмонда, МОРГ и Грегуара. Потом за искусство Мальмара, потом за Селани, где бы она ни была… А потом вспомнила родителей, и мне стало все равно, за что пить.

Обратно шла, кажется, по той же самой дорожке, сквозь одуряюще пахнущую зелень и мерцание магических фонариков с камешками-кристаллами, потом тихонечко поднималась по лестнице, чтобы никого не разбудить, потом падала на кровать, чувствуя, как стремительно намокает под моей щекой подушка. Отключилась очень быстро, и приснился мне странный-престранный сон. Я куда-то летела, подхваченная странным вихрем, но когда открыла глаза, увидела склоняющегося надо мной Демаре и темную кромку моря.

Вдалеке.

— С ума сойти, — сказала я. — Вы не на доске.

— На чем? — переспросил он.

— На серф-доске, — объяснила терпеливо. — Это такая, в общем, доска, вы на ней гнались за мной в самом первом сне и размахивали этой своей штуковиной из перстня. Маглассо.

Демаре приподнял брови:

— Так я вам уже не первый раз снюсь, Селани?

— Ира, — поправила я. — Меня зовут Ира.

Нет, а что? Если во сне, то можно.

Я приподнялась, и, хотя перед глазами стоял сонный туман, лицо Демаре выделялось отчетливо. Мы сидели на берегу, на белоснежном песке, который холодный лунный свет превращал в снег, и все это казалось отчаянно нереальным. Таким же нереальным, как когда-то мне казался этот мир. Впрочем, разве может во сне быть что-то реальным?

— Ира, — повторил он мое имя, словно пробуя на вкус. — Почему?

— Почему — что? Если почему Ира, то так меня назвали родители. Если почему я в Селани, то… я просто однажды пошла в туалет, а очнулась уже на вашем собеседовании. Это было дико странно, знаете ли.

Мне отчаянно хотелось ткнуть пальцем в его руку, чтобы проверить, не пройдет ли палец насквозь, но я боялась. Боялась, что действительно пройдет, и тогда я останусь на берегу совсем одна, а мне так не хотелось оставаться одной. То есть там, на кровати, хотелось, а вот здесь, во сне, — нет.

— Я из другого мира, — сообщила философски. — В моем меня прокляли, и назад я уже не вернусь. А мне бы очень хотелось. Потому что там у меня мама, папа, дети…

— Дети?! — Голос Демаре прозвучал как-то резко для сна, и я поморщилась.

— Не мои. Я воспитательница в детском саду. Была. — Помолчала и добавила: — А потом попала сюда и стала няней.

Как ни странно, но мне полегчало. Даже смогла вздохнуть свободно, не говоря уже о чем-то большем. Я потянулась к Алмазному королю, но отдернула руку.

— Я пыталась найти способ вернуться домой, однако у меня ничего не получилось. Я пошла на холм Расцвета с руной, которую мне дала гадалка, вот только та не сработала. Потом приехала в Ланей, чтобы встретиться с шаманом, а он тоже взял и не сработал. В смысле, шаман сработал, но духи сказали, что назад я вернуться уже не смогу. Вот так.

Из глаз снова брызнули слезы, и в этот момент Демаре из сна осторожно привлек меня к себе. Наверное, это было неправильно, но я не прошла сквозь него, и он не исчез, поэтому я осторожно устроилась у него на груди. Он гладил меня по волосам, а я смотрела на море, которое даже ночью было не черного, а темно-синего цвета.

— У вас даже море другое, — сказала я. — Вот у нас оно ночью черное…

— Черная вода?

— Черное море. — Я попыталась запрокинуть голову, ударилась о подбородок Демаре, царапнула щетиной висок. — Оно так называется. На самом деле оно синее, но ночью черное, а здесь у вас везде магия.

— У вас магии нет?

— Не-а, — пожала я плечами. — В нее не верят, наверное, поэтому и нет. Как в «Питере Пэне».

— В «Питере Пэне»?

— Да, это книжка такая, детская. В ней написано, что если не верить в фей, они умирают.

— В детской книжке такое написано?

Да, это сурово. Почему-то именно сейчас я это поняла, но если так подумать, то «Питер Пэн» — вообще суровая книжка.

— Еще там за маленьким мальчиком и его подружкой гоняется мужик с крюком вместо руки.

— Уверена, что хочешь туда вернуться?

Взгляд Демаре был хмурым, но каким-то наигранно хмурым, что ли, и я неожиданно рассмеялась. Он, кажется, тоже. Потом я снова плакала, а он строил башню из песка, и я к нему присоединилась, чтобы помочь сделать крепостной ров. Потом опять куда-то летела, а вокруг в темноте мелькали светлячки.

— Вы же не уйдете? — спросила я. — Ну, из моего сна. Пока я опять не засну, чтобы… Ну, вы поняли?

— Не уйду, — пообещал Демаре, укладывая меня на постель почему-то в совершенно незнакомой комнате. Подушка здесь точно была сухая, а потом…

Потом наступило утро.

Я открыла глаза и первым, что увидела, было лицо Алмазного короля.

Михаил Соколов

— Да отцепись ты!

— Не дергайся, — предупредил Михаил. — Или хуже будет.

— Хуже мне уже не будет. — Селани снова попыталась вырваться, но тщетно — он держал крепко.

— Проблемы, мисс? — Подошедший полицейский обращался именно к ней, но Селани выдавила из себя улыбку и повисла на Михаиле.

— Нет, у нас все в порядке.

Пришлось брать ее за талию и в срочном порядке тащить к такси; в одной руке Селани, в другой — багаж. Михаил прекрасно знал, что в Штатах можно огрести проблем за такое, поэтому лучше пусть считают, что у них страстный медовый месяц. Или что-то вроде того, хотя на самом деле эту девицу ему хотелось прибить. Вот так, иррационально, ему, всегда считавшему, что женщина неприкосновенна, конкретно эту особу хотелось придушить. Заодно и себя — за то, что сразу не распознал подмену. А еще за то, что его с невероятной силой тянуло к этой Селани Тонэ. Не спасало даже оправдание от доминиканской Марии, которая говорила про притяжение к тому, кто вызывает сильные эмоции. Получается, оно работало в две стороны — то есть Селани перешла в этот мир, они столкнулись, выбили друг из друга эмоции, и вот, пожалуйста.

Михаил заскрежетал зубами. Селани сидела в такси с таким видом, словно ничего не произошло. Оглядывалась, липла к стеклу, задирала голову на небоскребы Нью-Йорка. Самое смешное (если бы это было смешно) во всей этой истории, как и с Доминиканой, было то, что у Иры была виза в Штаты. Он делал ее полгода назад, когда летал туда по работе, а ее хотел взять с собой. Они уже обо всем договорились, но девица, которая должна была за Иру поработать, в последний день отказалась, а Ира, разумеется, не полетела, потому что не могла подвести свой садик и оставить детей.

Вспоминая об этом сейчас, Михаил думал, что это действительно что-то очень странное. Кто же мог предположить, что виза им понадобится, чтобы добраться до браслета, который вроде как портал? Можно было дождаться Андрея, но Михаил больше не собирался ждать. Ни дня, ни часа, ни лишней минуты.

Хотя вся эта история и выглядела как наглядное пособие для психиатра.

— Сделай лицо попроще, — посоветовала Селани, рассматривая свои ногти. — А то следующий этот, как его… полицейский решит, что ты меня похитил и угрожаешь жизнью сестры.

— Ты детективов, что ли, перечитала? — хмыкнул Михаил.

Селани приподняла брови:

— Увидишь ты свою Иру, не волнуйся. Демаре ничего ей не сделает.

Вот за это «Демаре ничего ей не сделает» захотелось придушить еще сильнее. Когда Селани рассказывала в первый раз (про магический мир, заколдованные кристаллы и прочую фигню), Михаил разрывался между желанием сдать в психушку себя или ее, потому что это уже был явный перебор. Прописная истина, что с ума сходят поодиночке, а гриппом болеют вместе, из мультика «Простоквашино», сработала.

Впрочем, поверить его заставило не это, а то, как Селани кривилась, когда говорила про Иру и этого… Алмазного кроля. Которого тоже хотелось придушить, причем с особой жестокостью.

— Не волнуюсь, — сказал Михаил. — Волноваться нужно тебе.

— Ой, может, хватит уже угрожать? — Селани приподняла брови. — Когда окажемся в моем мире, МОРГ будет грозить нам обоим. Поэтому в твоих интересах во всем меня слушаться.

— Я не угрожаю. Просто ставлю перед фактом.

— Пф-ф! По-моему, ты уже понял, что можешь мне доверять.

— Чтобы я мог тебе доверять, стоило рассказать все сразу, — хмуро сообщил Михаил.

— Ага. Откуда я знала, что ты мне поверишь? И что у вас нет аналогов МОРГа? — Селани пристально на него посмотрела. — В общем, решать, конечно, тебе, но вряд ли ты без меня доберешься до своей Иры. Не говоря уже о чем-то большем.

— Ладно!

— Что — ладно?

— Заключим деловое соглашение. До той минуты, пока я не найду Иру и пока вы снова не поменяетесь телами.

— Да пожалуйста! — Селани передернула плечами. — Я, знаешь ли, тоже не горю желанием находиться рядом с тобой дольше, чем это необходимо. И вообще, там меня Демаре ждет.

— Уверена, что ждет? — ехидно поинтересовался Михаил.

— Для тебя же лучше, чтобы ждал, — не осталась в долгу Селани. — Потому что если он запал на твою Иру, назад ты ее не получишь.

Желание придушить стало просто невыносимым, поэтому Михаил отвернулся и уставился на проносящиеся за окном дома.

В холле гостиницы их встречал Андрей; перекатывал браслет между пальцами, а заметив их, тут же поспешил навстречу.

— Миха, я все понимаю, но что вы там курите? И на кой вам сдался этот браслет в срочном порядке? — Он перевел взгляд на декольте Селани-Иры и залип.

— Давай где-нибудь сядем, — стараясь не думать о том, как сверкают глаза девушки, когда она смотрит на браслет, произнес Михаил. — Мне надо кое-что тебе объяснить.

— Да уж, объяснить тебе нужно многое. — Андрей кашлянул и протянул руку. — Приветик, Ириша!

«Ириша» не сводила глаз с браслета и даже не сразу поняла, что к ней обращаются. Пришлось толкнуть ее локтем.

— А, да, привет, Андрей, — отмерла Селани. — Может, вы пока посидите, а я тут погуляю?

— Далеко не уходи, — мрачно сказал Михаил, подхватывая сумку с вещами.

— Да куда я тут уйду… Так, прогуляюсь по улице.

— Владей! — Андрей вложил браслет ей в руку, и она просияла.

— Общайтесь, мальчики!

После чего выпорхнула за вращающиеся двери. Михаил посмотрел ей вслед, усмехнулся:

— Ну? Куда пойдем?

Пошли в ресторан при отеле. Обед пришелся очень кстати, потому что кормежка в самолете — не то, чем стоит подкрепляться перед межмировым переходом. Андрей слушал внимательно, и несколько раз Михаил ловил в его глазах знакомый отклик. Там просто неоновой строкой светилось: «Интересно, в Штатах реально хорошая психиатрия?»

— Ты читал «Пролетая над гнездом кукушки»? — поинтересовался он, когда в очередной раз увидел это выражение на лице друга.

— Что? При чем тут…

— При том, что я не спятил. И что в психушке не лечат, будь она хоть в Штатах, хоть на Венере.

— Хоть в другом мире. Миша, ты же понимаешь, что это бред?

— И все трое говорят одно и то же?

— Шизофрения — самая распространенная болезнь. Тем более что твоя Ира была в коме.

— Нет, не была она в коме. Она в другом мире.

А рядом с ней какой-то Демаре, чтоб его черти драли.

Андрей приподнял брови:

— Знаешь, по-моему, выход у вас только один: проверить, что это не работает, а потом пролечиться. Ей чем потяжелее, тебе можно попроще. Хотя я уже не уверен.

— Об этом я тебе и говорю: нам нужно проверить браслет.

— А я-то вам зачем нужен? Чтобы позвонить в больничку?

— Не поверишь — с тобой я попрощаться хотел.

Андрей закатил глаза:

— Миха…

— Давай просто поднимемся в номер, идет?

Мрачная Селани обнаружилась в холле. Она вертела в руках браслет с таким видом, словно собиралась его разгрызть, чтобы добраться до тайны, почему оно не сработало.

— К вопросу о доверии, — фыркнул Михаил.

Селани скривилась и демонстративно направилась к лифтам.

— А регистрироваться кто будет?

Бронь отеля у них была всего на одни сутки, но больше и не понадобится. Если сработает — точно. Если не сработает… Михаил не представлял, что будет делать, если Мария обманула. И представлять не хотел.

В лифте Андрей демонстративно молчал, Селани изучала свой маникюр и дулась, а он смотрел на лежащий на ладони браслет и думал об Ире. О той, что стала его семьей еще до того, как сказала «да». Собственно, кроме Андрея и Иры у него и не было никого в этом мире. Бизнес, деловые партнеры, прочие знакомства не в счет. Родители погибли, когда он был совсем маленьким, потом — детский дом и отчаянное желание доказать себе и миру, что он выживет, несмотря ни на что. Не просто выживет, станет лучшим. До встречи с Ирой эта гонка-соревнование была единственным, что поддерживало в нем желание идти вперед.

— Ну и? — нетерпеливо спросила Селани, когда дверь в номер захлопнулась.

В очередной раз наткнувшись на скептический взгляд Андрея, Михаил отвернулся. Попрощаться хотел — попрощались. Не обниматься же, как в лучших традициях сериалов. Подхватил сумку (самое необходимое на первое время), кивнул Селани:

— Давай руку.

Девушка протянула ему раскрытую ладонь.

— Оплети браслет. Вокруг своего и моего запястья.

Селани так торопилась, что чудом не порвала их надежду на переход. Выругавшись, все-таки сделала все как надо и вопросительно посмотрела на него: теперь они были связаны. Такой до смеха хрупкой чередой нанизанных на нитку бусин, что со стороны это, должно быть, смотрелось по-идиотски. Да и чувствовал себя Михаил по-идиотски, особенно когда говорил записанные Марией слова. Они впечатались в память, как гимн Советского Союза в начальной школе.

— Чувством, которое нас связало… — Если бы напротив него стояла Ира, возможно, он не ощущал бы себя так, но рядом стояла не Ира. — Чувством, которое не разорвать даже границе миров. Чувством, которое приведет меня к тебе, где бы ты ни была, откроется дверь к тебе.

Тишина, воцарившаяся в номере после этих слов, была звенящей, а потом… Он услышал крик Селани, успел повернуться к Андрею, чтобы увидеть изумление на лице друга, — и черная, глухая темнота поглотила его без остатка.

Глава 6

О ВРЕДЕ АЛКОГОЛЯ И ПОЛЬЗЕ ТРЕЗВОГО РАЗУМА

Ира Илларионова

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

Эта фраза всплыла в моем затуманенном мозге и отказывалась его покидать, особенно когда Демаре поднялся из кресла и стремительно шагнул ко мне. Не имея под рукой ничего лучшего, я вооружилась подушкой, и он остановился.

— Не подходите, — предупредила очень тихо. — Или я закричу.

Демаре приподнял бровь, а я, не представляя, что делать дальше (все события предыдущего вечера в моей голове напоминали картинки калейдоскопа, что стремительно сменяли друг друга, а потом замерли на самой ужасающей), выпалила:

— Что я делаю у вас в спальне?

— Что? — Похоже, такого он не ожидал.

— Да, что? — переспросила, оглядываясь по сторонам.

В том, что это не моя спальня, я была уверена. Надежду внушало лишь то, что дверцы шкафа были плотно закрыты и из них не выпадали сотрудники МОРГа. Гроздьями. Впрочем, может, до Ланей просто долго добираться, а в том, что местного филиала у них точно нет, я не сомневалась.

— Вы тут спали, — произнес Демаре.

— А вы?

— Я тоже.

— Спали?! — Я подозрительно сощурилась, помня о том, что лучшая защита — нападение, и, пока мозг не сгенерировал идею, что мне делать дальше, надо защищаться.

— Спал, — честно признался Демаре. — В кресле.

— Ладно, — сказала я чуточку более миролюбиво, потому что одна идея мне в голову все-таки пришла. — А теперь выйдите.

— Куда?

— За дверь! Чтобы я могла переодеться.

— Во что?

Вопрос поставил меня в тупик.

— Я принесу одежду, — вкрадчиво произнес Демаре. — И даже сделаю так, что никто не узнает о том, где вы ночевали, если…

От такого предложения у меня кончились цензурные слова.

— Если?

— Если вы объяснитесь.

— О чем вы? — Я села на постели и быстро подхватила сползающую простыню, потому что под простыней была только я. — Вы-ы-ы…

— О том, что случилось ночью. Почему вы сразу мне ничего не рассказали?

— О чем? — Я сделала большие глаза. — Ах, вы о той ерунде о другом мире? Так это моя любимая сказка. Я вообще-то сочинительством увлекалась… в молодости. И вот писала о девушке, которая из другого мира попала в тело…

— С сочинительством у вас точно все в порядке, — перебил Демаре и рявкнул так, что я подскочила: — Я не идиот, Селани! Ира!

Страницы: «« « 4567891011 » ... »»