Танцующая для дракона. Звезды падают в небо Эльденберт Марина

ГЛАВА 1

Зингсприд, Аронгара

Шмякнулась я в самый неподходящий момент. То есть почти шмякнулась: под окрик Единички лодыжку прошило болью, и нога подогнулась. Резко. Встреча с покрытием телепортационного зала была бы весьма эпичной, если бы Гроу, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, меня не подхватил.

Я успела только почувствовать сильные руки на своей талии и резкий запах сигарет, когда из меня вышибло все мысли. Впрочем, мысли сейчас точно были лишними, потому что в полыхающих зеленью глазах я видела свое отражение, а вертикальный зрачок меня ни капельки не пугал. Наоборот, вечно бы смотрела. И чувствовала напряженные мышцы под пальцами и яростное, клубящееся в глубине его глаз пламя.

— Местр Гранхарсен… — Под голос Рона в зал бодро влетели сотрудники службы безопасности Зингспридского телепорта.

В довершение всего телефон Единички разразился звонком: подозреваю, что в эту минуту вальцгард мысленно ругался трехэтажным аронгарским из-за того, что не написал прошение об отставке, когда получил назначение телохранителем Танни Ладэ. Пара коротких слов, которые я не расслышала, а потом Рон протянул мобильный Гроу. Черты лица мужчин заострились, зрачок вальцгарда тоже располосовал радужку, и меня окатило звериным напряжением.

Мобильный Гроу взял, но меня не отпустил.

— Да, моя милая Люси, — произнес он таким тоном, что даже меня здорово проняло. — Тут такое дело… Видишь ли, пока я пытался тебе дозвониться, а ты не брала трубку, мне довелось узнать, что ты хочешь увезти Танни в Мэйстон. В связи с чем у меня к тебе деловое предложение: ты отзываешь своих покусак, а я не устраиваю развлечение для СМИ.

— Ты окончательно сдурел, Гроу?! — Трубка здорово фонила, поэтому ледяным душем окатило и меня заодно.

— Окончательно сдурел я еще лет двадцать назад, так что давай не будем проверять насколько.

— Моя сестра едет в Мэйстон.

— Танни останется со мной.

— Вы. Оба. Социально опасные элементы. — Теперь уже Леона цедила слова. — Или ты сейчас отдаешь мне сестру, или…

— Или что?! — издевательски поинтересовался он.

В зале повисла тишина.

Не могу быть уверена, что все всё слышали, но у портпроводницы глаза неестественно округлились, а у Рона в радужку добавилось пламя. Правда, по сравнению с тем, какое пламя сейчас излучал Гроу, это было так, фонарик на смартфоне.

— Мне нужно поговорить с сестрой, — донеслось из трубки сквозь зубы.

— Несомненно. Ближе к вечеру ты все равно будешь в Зингсприде, тогда и поговорите. Так что мне передать парням из службы безопасности? Они тут нервничают в непонятках: надевать на меня наручники или нет?

Из трубки донесся судорожный вздох и что-то затрещало.

— Отдай телефон Местерхарду, Джерман.

Гроу с улыбкой, больше напоминавшей оскал, протянул мобильный Единичке. Ноздри вальцгарда едва уловимо дернулись, он поднес телефон к уху и сдержанно кивнул. Потом из кольца телепорта обратно выкатился его напарник, и Рон кивнул совершенно ошарашенной портпроводнице:

— Закрывайте переход.

Видимо, мои мыслительные процессы здорово сбоили, потому что до меня только сейчас дошло, что Гроу сказал Леоне.

«Пока я пытался тебе дозвониться».

На этой оглушающей мысли схлопнулось сияние кольца, а Гроу рывком подхватил меня на руки.

— Это внутреннее, вы свободны, — процедил Единичка, и парни из службы безопасности расступились.

Столько ошалевших физиономий вокруг я не видела еще ни разу, но подозреваю, что и моя была не лучше.

— Погоди… ты сказал, что звонил Леоне?

— Звонил, — коротко отозвался он, когда мы шли к лифтам.

— То есть…

— Не сейчас.

Это было сказано настолько резко, что после всего даже «заткнись» прозвучало бы менее обидно. Впрочем, играть в обидки мне сейчас было некогда: ощущение, что на меня опрокинули ведро студеной воды, а следом окатили ледяным пламенем, было гораздо сильнее. Получается, Леона знала, что Гроу нашелся, и мне ничего не сказала?!

Желание сказать ей все, что я о ней думаю, перебило появление Единички.

— На вашем месте я бы не вел себя столь вызывающе, местр Гранхарсен. Особенно после того, что случилось.

— На вашем месте я бы заткнулся, капитан Местерхард, потому что у меня был очень хреновый день, и пара лишних лет таэрран меня совершенно не смущает.

Единичка тоже знал?!

То есть он все это время знал, что…

На этом я окончательно выпала в нерастворимый осадок.

Несмотря на то что шли мы не через основные залы, на нас смотрели. Я бы даже сказала, пялились: потому что всклокоченная девица в вечернем платье на руках знаменитого режиссера в сопровождении двух внушительных парней, шириной плеч не уступающих шкафам, один из которых ведет виари (мужчина, не шкаф), — такое зрелище увидишь не каждый день.

Перед глазами мельтешило: вслед за схлынувшим напряжением иссяк и остаток сил, и сейчас меня слегка потряхивало. Лица сливались в пестрый калейдоскоп, неоновая реклама заставляла жмуриться, поэтому, когда в лицо снова ударила духота зингспридской ночи, я судорожно вздохнула.

Гроу осторожно опустил меня рядом с флайсом, по-прежнему не отпуская моей талии.

— Блохастую на заднее сиденье, — скомандовал вальцгардам.

Те, хоть и с зубовным скрежетом (видно было по лицам), подчинились. Бэрри обиженно виркнула, когда ее затолкали во флайс. К счастью, меня никто во флайс не запихивал, я сама села. Точнее, упала на мягкое сиденье, игнорируя механический голос: «Пожалуйста, пристегнитесь».

Постойте-ка…

А куда мы едем?

— От моей квартиры ничего не осталось, — сказала я, когда Гроу оказался рядом, мазнув пальцами по панели управления.

— Знаю. — Это снова прозвучало резко.

Сквозь зубы.

— Откуда?

— От Паршеррда. — Это прозвучало еще резче.

И на десять градусов холоднее.

Разом вспомнилось все: ледяные пальцы и текущий вдоль позвоночника холод, когда я считала, что вот-вот оставлю его в Зингсприде. Короткая вспышка радости, когда он вошел в зал, и сильные руки на моей талии. Мы ни слова не сказали друг другу, но это было и не нужно, поэтому сейчас его холод оказался обжигающе болезненным.

Выбившим из меня остатки сил.

Наверное, в эту минуту меня окончательно накрыло, потому что я ударила по кнопке поднятия дверцы и рванулась из салона обратно, на крышу.

— Ты рехнулась?! — процедил Гроу, рывком втягивая меня обратно.

Под его пальцами вспыхнула панель на моем сиденье, припечатывая меня ремнем к креслу.

— Рехнулась, ага! — Тоже шарахнула по панели, и ремень втянулся назад, освобождая меня. — Точнее, чуть не рехнулась, пока считала тебя пропавшим без вести! Спасибо, что избавил меня от необходимости оправдываться перед сестрой, но я лучше пойду.

Дверца снова поехала вверх, но не доехала: Гроу ударил по панели раньше, чем она успела подняться хотя бы до середины. После чего запечатал нас внутри блокировкой, приложив большой палец к сенсору.

— Никуда ты не пойдешь, Танни.

В его голос ворвались те самые интонации, которые звучали, когда он говорил с Леоной, а зрачок напоминал не то иглу, не то лезвие. Пламя, плеснувшее в меня, заставило задохнуться от смешанных чувств. Дикое, ни с чем не сравнимое влечение, которого я никогда раньше не испытывала, и почти звериная ярость.

Сумасшедший, полыхающий зеленью взгляд.

Гроу почти касался моих губ своими, и когда подался назад, из меня словно вытянули дыхание. Я видела, как зелень в темных глазах то набирает силу, то гаснет, и от этих перемен меня саму знатно потряхивало.

— Я тоже чуть не рехнулся, когда узнал, что ты сбежала в налет, — произнес он, не отпуская моего взгляда. — Эти придурки, твоя охрана, позвонили мне, и…

Вместо продолжения Гроу разблокировал управление и потянул пальцами шкалу набора высоты. Флайс на удивление плавно взмыл ввысь.

— И? — переспросила я.

— Это случилось за пару секунд до того, как меня арестовали.

Арестовали?!

— За что?!

— Как бы за нарушение общественного порядка во время налета.

Я чуть не подавилась воздухом, а Гроу продолжил:

— Видите ли, им была не нужна моя помощь. Мать их, у них город рушился, драконы орали от боли, а этот дебил орал мне в лицо, что я гражданский.

Видеть его глаза я сейчас могла только через зеркало заднего вида, и огня в них меньше не становилось. Напротив, с каждым мгновением зелень яростного пламени вытесняла цвет человеческой радужки.

— И что я должен валить в убежище. В конечном итоге, я сказал ему, что он может валить сам, и меня попытались скрутить.

Только сейчас я заметила запекшуюся кровь у него на скуле, прикрытый растрепавшимися волосами кровоподтек выползал из-под темных прядей. В общем, дальше можно было не продолжать, потому что я приблизительно представляла, чем может закончиться попытка скрутить Гроу, когда он этого не хочет.

— Поэтому вместо того, чтобы помогать, я весь налет сидел за решеткой.

Последнее он вытолкнул из себя через силу, и я понятия не имела, какой ценой ему дались такие слова. В меня странным образом ворвались смешанные чувства: ярости, боли и какой-то дикой, звериной тоски, а я приросла к креслу. Защищаться я умела отлично, но что делать в таких ситуациях, просто не представляла, поэтому предпочла сменить тему:

— Что случилось с драконами?

— Не знаю. — Он покачал головой. — Полная хрень, если верить собственным чувствам.

— Ты можешь их чувствовать?

— А как же. Я не только могу их чувствовать, я чувствую то же, что и они. С тех пор как мы связали себя кровью, прошло до хрена времени, но суть от этого не меняется. Мы по-прежнему их чувствуем, поэтому меня знатно крыло перед налетом. Я думал, что все дело в моем дерьмовом характере, ан нет.

Я потеряла нить рассуждения после слов «связали себя кровью». Не его нить, свою, но сейчас, кажется, поняла, чем меня озарило.

— Подожди… но если вы их настолько чувствуете…

— В современном мире привыкли полагаться на системы слежения, а зря. Во времена Даармархского доверяли собственному чутью, и чем сильнее было это чутье, тем целее был твой народ. Сейчас мы все завязаны на электронике и технологиях. Из того, что мне удалось узнать, системы слежения Зингсприда были взломаны, поэтому налет не удалось предотвратить. То есть когда драконы обрушились на границу, было уже слишком поздно, стянуть вальцгардов не успели. Обезумевшие от боли звери ломились за щит, невзирая на то, что с ними творилось в городе.

Я обхватила себя руками не потому, что Гроу слишком сильно включил кондиционер, а потому что вспомнила лежавшего на земле дракона.

— Много их…

— Много.

— Мне жаль.

Слова вырвались у меня настолько скупые, что вряд ли могли передать то, что я сейчас чувствовала. Но судя по тому, как Гроу на меня посмотрел, судя по раскрывшемуся вертикальному зрачку, это он почувствовал тоже.

— Леона приедет во второй половине дня, — внезапно сказал он. — Но встретитесь вы, скорее всего, вечером.

— Мне все равно, — буркнула я.

— Не все равно. Она злится на себя гораздо больше, чем на тебя, Танни. Поэтому, как бы тебе ни хотелось ее прибить, имей это в виду.

Прибить ее мне действительно хотелось.

— Она не сказала, что с тобой все в порядке, — сдавленно пробормотала я.

— Со мной все в порядке.

— Но я этого не знала.

— Тем, кто стоит у власти, приходится принимать сложные решения.

— С чего ты вообще ее защищаешь?

— Не защищаю. По большому счету мне вообще до нее нет дела.

— Но?

— До тебя есть.

Я взглянула на него, чтобы перехватить короткую волну ударившего в меня пламени, потом Гроу быстро отвернулся.

— Откуда ты знаешь, что она приедет?

— Говорил с ее братом.

Пара мгновений моего залипания стоила мне ответа, и Гроу продолжил:

— По его приказу меня отпустили. Рингисхарр вообще на редкость адекватный тип. Даже странно, что ему удалось стать правящим.

— Не очень-то ты доверяешь правящим, — фыркнула я.

— Я вырос рядом с ярчайшим представителем этой породы.

Я пожевала губы, не представляя, что на это ответить. Небо над Зингспридом медленно светлело, открывая новый день для города, который начнется уже совершенно не так, как все представляли.

Леона приедет во второй половине дня.

Разумеется, приедет. Первая леди должна быть там, где случилась трагедия, особенно когда правящий пострадавшего города — ее брат.

Опустила взгляд на панель управления, где поверх датчиков заряда аккумулятора мигало время и дата. Суббота, шесть утра.

Суббота!

— А заседание?! — вырвалось у меня. — Его перенесли?

Ноздри Гроу шевельнулись, он резко повернулся ко мне.

— Откуда ты знаешь про заседание, Танни?

Да ну…

— А не должна? — поинтересовалась я. — Мелора пыталась сбросить меня с башни, то есть с балкона. Мне как-то хотелось конкретики по этому делу.

— Гм, — произнес Гроу и отвернулся, а я мысленно дала себе пинка.

Во-первых, вопрос был риторический: разумеется, заседание перенесли, а во-вторых… надо думать перед тем, как говорить. Потому что сообщать Гроу о том, что я собираюсь сделать, в мои планы пока не входило, и что-то мне подсказывало, что в восторге от этого он не будет. Особенно после случившегося.

Но пара лишних лет таэрран…

М-да.

Не знаю, к сожалению или к счастью, но мы прилетели. Опустились на парковку одной из тех элитных высоток, которые выстроились иглами на второй линии вдоль побережья. Отличались они этажностью и изобретательностью архитекторов: наша, например, напоминала закрученную спираль или модель ДНК в стекле. Вспомнилось, как я пырилась на нее, гуляя по пляжу лет десять назад, когда впервые приезжала сюда с Леоной и Рэйнаром. Как будто в другой жизни все это было.

Так, все.

Пока не высплюсь, не буду думать о Леоне.

Вообще ни о чем думать не буду.

— А ее ветром не сдует? — поинтересовалась я, глянув за ограждение.

— Не сдует, — пообещал Гроу. — Во время штормов и ураганов включается силовой щит.

Могу себе представить, сколько здесь стоит квартирка.

Точнее, не могу.

Флайс вальцгардов опустился на свободное парковочное место, угрюмые и мрачные, они выкатились на крышу и потопали к нам.

— Может, их отпустить? — спросила я, поглаживая Бэрри, которая откровенно зевала.

Хочу быть, как виари.

Напугалась, обиделась — через две минуты уже все в порядке.

— Еще чего, — хмыкнул Гроу. — Во-первых, пусть выгуляют ее, мне в квартире сюрпризы не нужны.

— А во-вторых?

— А во-вторых, хрен ты их отпустишь, пока смена не придет.

Его ноздри по-прежнему едва уловимо подрагивали, а зелень из глаз никуда не девалась. Зрачки то вытягивались в полоски-лезвия, то раскрывались во всю ширину радужки, и тогда у меня начинало едва заметно покалывать кожу. Прежде чем я успела спросить, что это вообще такое, к нам приблизились вальцгарды.

— Это ваше. — Гроу бесцеремонно перехватил ошейник Бэрри у меня из рук, подталкивая виари к вальцгардам. — Парк внизу, всем доброго утра.

И, не дожидаясь ответа, рывком увлек меня к лифтам.

Нет, я, конечно, понимаю, что он злится, и все такое…

— А помягче нельзя? — поинтересовалась я, когда мы снова остались один на один.

— Помягче нельзя, — ответил он. — После того, что ты выкинула.

Началось.

— Думаешь, мне весело? — поинтересовалась я. — Весело знать, что из-за меня Рихта и еще двух парней ждет разбирательство?

— У Рихта и двух парней есть свои головы, — заметил Гроу. С ним вообще творилось что-то странное, потому что таким спокойным я его еще никогда не видела. То есть спокойным после такого. Я бы сказала, неестественно спокойным. — Что касается парней, они вообще могли набрать ближайший наряд и сказать: вытащите блохастую из такой-то квартиры в убежище. Все, проблема была бы исчерпана.

— То есть ты не считаешь, что я поступила неправильно?

Лифт щелкнул, раскрывая двери. Просторный холл уже был залит восходящим солнцем, притаившиеся по углам кадки с зеленью стали единственными свидетелями емкого вердикта:

— Я считаю, что ты заслужила хорошую трепку.

На этой оптимистичной ноте меня втащили в квартиру, холл которой немногим уступал общему. Впрочем, это была последняя мысль, которая успела оформиться в моей голове, потому что меня толкнули к стене, запечатав между рук и обжигая звериным взглядом. Не только взглядом, в меня словно потоком ворвалась его сила, заставляя все волосы на коже вытянуться пружинками, дыхание сорваться, а желудок — бодрячком подкатить к горлу.

— За то, что рисковала собой, — прорычали прямо в лицо. — Поэтому, пожалуйста, Танни, будь хорошей девочкой. Не зли меня еще больше.

Не зли меня еще больше?!

— Я ее спасала! — выдохнула, мотнув головой в сторону входной двери, за которой где-то там, в парке, сейчас выгуливали виари.

— Только поэтому я с тобой сейчас разговариваю. Потому что тоже считаю, что бросать друзей в беде нельзя. А теперь смотри мне в глаза.

Учитывая, что я и так смотрела ему в глаза, последнее было излишним.

Равно как и то, что я почти не могла пошевелиться, чувствуя, как искрящее внутри напряжение протягивается по венам резкими ударами сердца.

— У меня интоксикация пламенем. Такое очень редко, но случается. — Гроу говорил медленно и очень спокойно, и, кажется, только сейчас я начинала понимать почему: боялся сорваться. — Случается, когда было общение с драконом, но впоследствии силу долгое время приходилось удерживать в бездействии, как произошло во время ареста. Поэтому сейчас я пойду в душ, а ты будешь сидеть на первом этаже и ждать, пока я выйду. Там вода, мне станет легче. Ты не зайдешь ко мне, что бы ни услышала, это понятно?

— Понятно, — тихо сказала я.

Понимая, откуда все эти чувства: продирающая до дрожи звериная ярость и боль.

— Надеюсь. — Он оттолкнулся от стены и направился в сторону лестницы, уводящей на второй этаж двухуровневой квартиры. Махнул рукой. — Кухня там. В холодильнике даже есть что пожрать.

Он это сейчас серьезно?

То есть он сейчас серьезно думает, что после слов «у меня интоксикация пламенем», после всего случившегося я сяду у него на кухне и буду жрать?!

Наверху хлопнула дверь, и только тогда меня отпустило.

Я сделала пару шагов в сторону кухни и остановилась.

Нет, сидеть на кухне я тоже не буду.

Гостиная у Гроу оказалась огромной, но я пересекла ее в два шага, а точнее, в два удара сердца. Положила руку на перила, чувствуя, как от ладони пульс вбивается до самой груди.

Интоксикация пламенем.

Я не представляла, что это такое, и представлять не хотела, но точно знала: не хочу оставлять его с этим один на один. Найти ванную труда не составило, вернее, я просто толкала все двери подряд, пока не нашла нужную. Увидела валяющуюся на полу рубашку и спину Гроу. Мощную, под смуглой кожей перекатывались напряженные мышцы.

Реакция у него была отменная: вдох — и вслед за яростным взглядом в меня врывается ярость пламени, оглушая, отбрасывая назад все лишнее, кроме одного-единственного желания. Быть со стоящим рядом со мной драконом единым целым.

Выдох — и вместо пламени я чувствую пустоту.

— Ты сказала, что все поняла, Танни.

Это уже не голос человека, это рычание зверя, и вертикальный зрачок, объятый пламенем, гипнотизирует.

— Я не сказала, что не пойду за тобой.

Между нами было несколько шагов, и я сделала первый.

— Ты понимаешь, что творишь? — процедил он. — Ты понимаешь, что зверь воспринимает тебя как самку?

— А ты? — Я сделала еще шаг.

Может, это и было глупо, но я слишком долго убегала, чтобы сейчас просто уйти.

— Танни, — хрипло произнес он. — Уходи. Еще пара секунд — и я тебя уже не отпущу.

Еще шаг — и я уже могу дотянуться до его лица.

Касаюсь резкого подбородка, чувствуя под пальцами жесткую щетину.

И так же хрипло выдыхаю:

— Не отпускай.

А потом рывком подаюсь вперед и впиваюсь губами в жесткие губы.

Не отпустил.

Одно движение — и меня уже вжимают в стену. Губы тоже не отпуская, выпивая выдохи, возвращая вдохи, прикусывая кожу, из-за чего по телу проходит волна сумасшедшей дрожи, вслед за которой в меня врывается огонь.

Заставляя всхлипнуть и податься вперед.

Еще ближе, еще острее, еще ярче.

На миг, когда Гроу прерывает поцелуй, воздух течет по горящим губам жидким льдом. Этот миг кажется безумно длинным, когда мой пульс бьется в браслеты его ладоней. Мои руки он тоже вжимает в стену, впиваясь в меня совершенно звериным взглядом. Пламя течет сквозь него, окутывая меня струящейся дымкой, заставляя соски стянуться плотными твердыми горошинами.

Он это замечает — взглядом скользнув по вырезу моего платья перед тем, как раскрыть мой рот новым глубоким поцелуем. И в этот раз места дыханию уже не остается: губы обжигает укус, и я кусаю в ответ, слыша утробное рычание, рвущееся из груди. Из моей, из его — непонятно.

Есть что-то совершенно безумное в том, чтобы целоваться, не закрывая глаз.

Безумное и невероятно притягательное, потому что когда его зрачки раскрываются на полную, я вжимаюсь бедрами в его пах. Вжимаюсь так сильно, что даже сквозь платье и джинсы чувствую каждую клеточку его пресса, всю твердость его желания, вдоль которого скольжу, слегка приподнимаясь на носки.

И тут же резко вниз, срывая теперь уже точно его рычание, эхом отзывающееся во мне. Пальцы на моих запястьях сжимаются сильнее, по губам снова скользит ледяной воздух. Впрочем, сейчас мне уже не до льда, потому что во мне пламя — живое, бегущее по венам, бегущее сквозь нас.

— Любишь дразниться? — хрипло произносит Гроу.

Меня подхватывают под бедра раньше, чем я успеваю не то что ответить — вздохнуть.

Одно движение — и мы становимся единым целым под выдох-рычание-крик или стон, разделенный на двоих. Резкий рывок назад, от которого из меня словно выходит воздух, и Гроу тоже.

Почти.

Этого «почти» хватает, чтобы я слегка подалась вперед, и пламя скользнуло вдоль стен.

Вдоль стен, по нам, по душевой, или мне это просто кажется, потому что я по-прежнему смотрю в эти сумасшедшие глаза, и мир вокруг окрашен в зеленый. Дымчатые ленты вьются над нами в воздухе, полосуя заполнивший ванную комнату пар, а я кусаю губы от дикого, звериного, почти болезненного наслаждения. Нашего общего, которое я читаю в раскрытых во всю радужку зрачках.

Что-то шипит, раздается какой-то скрежет, но мне уже не до него.

Пламя течет по коже, впитываясь в меня, как вода в губку, и от этого срывается дыхание. Хочется кричать, и я кричу, впиваясь ногтями в плечи Гроу, сжимая пальцы на влажных темных прядях. Кричу на каждом движении врывающегося в меня пламени.

На каждом движении.