Последние часы. Книга II. Железная цепь Клэр Кассандра
Он обнажил зубы в злобной ухмылке.
«Ты должна нанести ему рану, – сказала она себе. – Три смертельных удара Кортаны…»
Велиал зашипел, снова сверкнул меч Блэкторнов. Корделия отстраненно подумала: она никогда не видела, чтобы кто-то так искусно и ловко действовал мечом, и тем более ни разу не имела дела с подобным противником. Он должен был давно изрубить ее на куски. Неделю назад так и произошло бы, несмотря на то, что ее с раннего детства обучали обращению с оружием.
Но сейчас она была паладином. Она впустила в свою душу и тело чужую, постороннюю, чудесную силу, и снова по жилам ее потек тот золотой огонь. Кортана в ее руке была подобна молнии; она, смертная, всякий раз оказывалась быстрее Принца Ада, снова и снова сталкивались их клинки, звон металла разносился по саду. Скоро один из мечей расколется пополам, подумала она – скоро мир расколется пополам; но она знала, что сумеет перепрыгнуть через бездонную расщелину и настичь врага, что Кортана поможет ей.
Меч Блэкторнов мелькал у нее перед глазами, рубил, колол, со свистом рассекал воздух, но Корделия отражала все выпады противника. Она продолжала наступать, теснила Велиала прочь, и в глазах его мелькнуло неверие.
– Это невозможно! – прошипел он, когда меч, украшенный колючими ветвями, в очередной раз пронзил пустоту.
Корделия торжествующе усмехнулась, подняла Кортану высоко над головой и нанесла могучий удар ногой в живот Велиалу. Демон отлетел назад, пиджак распахнулся, и Корделия увидела заткнутый за пояс револьвер Джеймса.
Велиал пригнулся и в очередной раз взмахнул мечом, намереваясь перерубить ноги Корделии, но она вовремя подпрыгнула. Сделала ложный выпад, парировала удар противника, а потом Кортана описала широкую дугу и обрушилась на крестовину меча Велиала. На правом запястье Джесса выступила кровь.
Демон издал долгий, пронзительный, яростный вопль, от которого с деревьев слетели последние бурые листья. Корделия подумала: неужели никто в Лондоне его не слышит? Это было невозможно. Сердце ее учащенно забилось от волнения: неужели она нанесла ему серьезную рану? Может быть, это и есть «второй раз»? Но Велиал поднял голову. Глаза его сверкнули, и он зловеще рассмеялся.
– Думаешь, эта царапина может мне повредить? – прорычал он. Он провел тыльной стороной ладони по лицу, и на лбу у него осталась алая полоса. Он улыбался. – Ты недооцениваешь своего деда, Джеймс.
Корделия застыла с занесенным для удара мечом; только в этот момент она заметила, что Джеймс стоит рядом с ней на тропе, держа ангельский клинок. Она подумала, что надо напасть на врага, продолжать бой – но что-то в выражении лица Велиала заставило ее помедлить. Слишком самодовольно он улыбался.
– Неужели вы, мелюзга, не догадались, что я всего лишь хотел выиграть время до прихода моего брата?
Корделия почувствовала, что Джеймс напрягся. «Моего брата»…
Велиал злобно расхохотался и поднял левую руку. Между двумя ближайшими платанами возник какой-то белый прямоугольник; мгновение спустя поверхность прямоугольника замерцала и стала прозрачной, и Джеймс с Корделией поняли, что перед ними огромное окно.
В окне они увидели нечто вроде сцены беспорядочного сражения и с трудом узнали двор Института. Каменные плиты были выворочены из земли и разбиты, вокруг куч мусора плескалась зеленая вода. Над зданием сверкали молнии, небо застилали черные тучи.
В лучах колдовских огней метались какие-то фигуры. Корделия узнала Ариадну, которая, заслонив собой чье-то безжизненное тело, отражала атаки странного врага. Корделии показалось, что на нее напало толстое гибкое щупальце, вооруженное присосками размером с тарелку. Потом она поняла, что это действительно щупальце, и принадлежало оно, судя по размерам, какому-то огромному невидимому чудовищу.
Чудовище загнало в ловушку родных и друзей Джеймса и Корделии. Анна, стоя среди развалин на месте проломленной стены, нанесла удар кнутом по щупальцу, целившемуся в Кристофера. Генри, сидя в своей коляске, ловко орудовал китайским трехсекционным цепом саньцзегунь. Алистер с копьем в руке забрался на камень, помог Томасу. В окнах Института мелькали знакомые лица…
В этот миг Велиал сделал жест, и «окно» исчезло.
Корделия едва дышала от волнения и страха.
Алистер.
Джеймс стоял неподвижно. Она знала, о ком он думает. У нее в голове мелькали имена: Уилл, Тесса, Гидеон, Габриэль, Софи, Сесили… Корделия не видела во дворе Люси, но она была почти уверена, что подруга тоже там, скорее всего, внутри здания. Почти все самые дорогие Джеймсу люди находились сейчас в Институте. Увы, преимущество было на стороне противника. Сумеречных охотников ждала верная смерть.
– Твой брат, – заговорил Джеймс, и Корделия не узнала его голос. – Левиафан, морской демон. Ты вызвал его из Ада.
– Он мне кое-чем обязан, – беззаботно произнес Велиал. – Кроме того, он никогда не упустит возможности поразвлечься. Как видишь, Джеймс, у тебя нет выбора, поэтому мне нечего бояться Кортаны.
– Ты хочешь сказать, что, если я не позволю тебе вселиться в свое тело, ты прикажешь Левиафану убить их, – прошептал Джеймс. – Убить их всех.
– О да, я устрою так, что все они расстанутся с жизнью, – пообещал Велиал. – Повторяю, выбор за тобой.
– Джеймс, – вмешалась Корделия. – Не делай этого. Он лжет. Как бы ты ни поступил, он все равно отдаст их Левиафану…
Лицо Велиала стало серьезным.
– Мне кажется, вы не поняли, – очень медленно, словно обращаясь к маленьким детям, сказал он. – Если Джеймс не согласится на мои условия, ваши родственники и друзья умрут.
– Корделия права, – произнес Джеймс. – Ты все равно их убьешь. Я не могу их спасти. Ты предлагаешь оставить им жизнь лишь для того, чтобы добиться моего согласия. Так вот: ты его не получишь.
Велиал издал презрительный смешок.
– Ты действительно говоришь как внук Принца Ада, – хмыкнул он. – Как рационально, Джеймс. Как логично. А ты знаешь, что именно логика и рациональное мышление послужили причиной нашего изгнания с Небес? Ведь добро нелогично, верно? Так же, как сострадание и любовь. Но ты со своей логикой все-таки не до конца осознаешь серьезность ситуации.
Джеймс бросил быстрый взгляд на Корделию. Она знала, о чем он сейчас думает, на что надеется: пусть Велиал считает, что Чарльз убит, что печать Левиафана закончена. Она испугалась, что демон догадается о действительном положении вещей по ее лицу, поэтому опустила взгляд и уставилась на свой меч, запятнанный кровью Велиала.
– Вы, обитатели Земли, боитесь сущих пустяков, – разглагольствовал тем временем Принц Ада. – Например, смерти, которая представляет собой лишь переход из одного состояния в другое. Но вы готовы на все, лишь бы избежать ее. Однако существует нечто похуже смерти. Страдания. Видите ли, моему брату даже не нужно убивать этих ваших знакомых – ведь он может подвергать их самым изощренным пыткам… вечно.
Джеймс смотрел на Велиала с каменным лицом, но в его взгляде было отчаяние. Возможно, только Корделия, которая знала его так же хорошо, как себя саму, могла это видеть: горе, безысходность, готовность сдаться.
«Джеймс, нет. Не делай этого. Не соглашайся».
– Только если ты поклянешься, – сказал Джеймс, – что им не причинят вреда…
– Джеймс, нет! – воскликнула Корделия. – Он лжет…
– Ты подумала о своем брате, девчонка? – обратился к ней Велиал, пристально глядя ей в глаза. – Левиафан может уничтожить его точно так же, как я уничтожил твоего отца… ваш род угаснет…
Корделия в ярости выкрикнула что-то, сама не зная что, и снова подняла меч. Джеймс бросился к ней с намерением ее остановить, но в этот момент над безлюдным сквером разнесся какой-то новый звук. Он походил на треск пламени. Какие-то тени мелькали в воздухе, подобно черным птицам. Велиал с настороженным видом наблюдал за странным явлением.
– Это еще что за фокусы? – крикнул он. – Довольно! Покажись!
Тени сгустились и образовали фигуру. Корделия в изумлении смотрела на то, как существо принимает форму. Это была Лилиан Хайсмит, убитая женщина. Она была одета в старомодное синее платье, в ушах сверкали сапфиры. Это платье и украшения были на ней в тот день, на балу у Уэнтвортов.
– Ты меня разочаровала, – негромко, бесстрастно заговорила Лилиан. – Ты нашла Риджуэйскую дорогу, нашла кузницу. Ты называешь себя паладином, но не сумела прикончить какого-то убогого Принца Ада? Бестолковая девчонка.
– Бестолковая? – повторил Джеймс, не веря своим ушам. – Будь ты хоть сто раз призраком, я не позволю тебе говорить о ней так!
– О, – улыбнулась Лилиан. – Я не призрак.
Эта улыбка сильно напоминала звериный оскал Велиала. Корделия похолодела, глядя на то, как фигура Лилиан распадается и превращается в сгусток теней. На ее месте возникла другая знакомая женщина – та самая фэйри с радужными волосами, которая заговорила с Корделией в Адском Алькове и рассказала ей о кургане кузнеца Велунда.
– Так лучше? – прошептала она и потеребила длинными пальцами синее ожерелье. – А может быть, вы предпочитаете это?
Женщина-фэйри исчезла, и на ее месте возник Магнус Бейн, одетый в точности так же, как вчера вечером, на Базаре. Облегающий серебристый фрак, ярко-синие, как перья павлина, брюки и вышитый жилет в тон… сверкающая цепочка от часов… серебряные запонки… серебряное кольцо с ослепительным синим камнем.
– Это был не Магнус, – очень тихо произнесла Корделия. – Тогда, на Сумеречном базаре… это был не Магнус. – У нее закружилась голова. – Джеймс…
– Нет, – шепотом ответил Джеймс. – Но кто же это? Явно не слуга Велиала. Взгляни на его лицо.
И действительно, черты Джесса Блэкторна исказила ярость; оно странным образом изменилось, как будто кожу туго натянули на череп. Юноша, Сумеречный охотник, исчез, и показалось истинное, чудовищное лицо Велиала.
– Прекрати болтовню! – прошипел он. – Покажись мне.
Фальшивый Магнус отвесил низкий поклон и, еще не выпрямившись, начал превращаться в кого-то другого. Перед ними стояла хрупкая женщина с молочно-белой кожей и черными, как вороново крыло, волосами, спускавшимися ниже талии. Она была бы прекрасна, если бы не одна деталь: из пустых глазниц высовывались извивающиеся черные змеи. Шею женщины украшало ожерелье из темно-синих камней.
– Лилит, – с горечью произнес Велиал. – Ну конечно. Как я сразу не догадался.
25
Мятежный Архангел
«…мятежный Властелин,
Осанкой статной всех превосходя,
Как башня высится. Нет, не совсем
Он прежнее величье потерял!
Хоть блеск его небесный омрачен,
Но виден в нем Архангел»[75].
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
Люси услышала чей-то страдальческий стон и не сразу сообразила, что стонет она сама. Она лежала ничком, щека ее касалась какой-то холодной твердой поверхности. С трудом открыв глаза, она увидела деревянный пол, покрытый толстым слоем пыли, и синюю стену с грязными потеками и пятнами плесени.
Голова болела так сильно, что Люси начало мутить. Сглотнув, она приподнялась на локтях и огляделась.
Она находилась в просторном длинном помещении с высоким потолком. В воздухе плясали пылинки. Над головой виднелись очертания большой люстры в форме паука, с которой осыпалась часть хрустальных подвесок. Люси попала в бальный зал Чизвик-хауса; сюда она несколько месяцев назад пробралась через окно, здесь встретила Джесса.
Джесс.
Внезапно она все вспомнила: как она подбежала к гробу, обнаружила на теле умершего руны, как сняла со стены меч Блэкторнов. Потом кто-то подкрался к ней сзади и ударил по голове…
Люси нащупала на затылке шишку и поморщилась от боли. Немного повернув голову, она увидела пышные серые юбки, пену кружев и серые дамские ботинки. Повернулась на бок. Грейс сидела в нескольких футах от нее на древнем деревянном стуле, скрестив ноги, с совершенно прямой спиной. На коленях у нее лежала кочерга.
Люси быстро села, стараясь не обращать внимания на тошноту и боль в затылке. При этом она неловко ударилась локтем о стену. Встретившись взглядом с Грейс, выставила перед собой руки.
– Не вздумай даже подходить ко мне с этой штукой, – хрипло произнесла Люси. – Ты свихнулась?
На лице Грейс отразилось возмущение.
– Это ты меня спрашиваешь? Люси, ты… именно ты, из всех людей, ты стояла над телом моего брата с мечом в руках! Как ты могла? Неужели ты не подумала о том, что, если ты уничтожишь тело, я никогда не смогу его вернуть? Зачем ты это сделала?
Люси ощутила иррациональное чувство вины. Глядя на охваченную ужасом Грейс, она вспомнила собственное отчаяние и боль. Она не хотела этого делать, она не хотела убивать Джесса, лишать его последней возможности вернуться на Землю.
Она провела по лицу грязной рукой.
– Ты не знаешь всего, Грейс, – сказала она. – Я кое-что узнала, кое-что новое.
Грейс смотрела на нее с неприязнью.
– Новое? Ты всегда так делаешь, замахиваешься на друзей мечом, пока они спят?
– Джесс не спит, – тихо произнесла Люси. – Грейс, ты должна меня выслушать.
– Нет! – глаза Грейс воинственно сверкнули, и она взялась за кочергу. – Я не хочу тебя слушать. Ты все время ставишь мне палки в колеса; что бы я ни предлагала для спасения Джесса, ты всегда отказываешься, возражаешь. Но я и без тебя попыталась кое-что предпринять…
– Ты имеешь в виду мерзкую вонь, которую развела в сарае? – ехидно спросила Люси.
Грейс сердито нахмурилась.
– Валдрет Неживущий утверждает, что для улавливания блуждающего духа нужно жечь активированный порошок из крыльев бабочек и что это очень хорошо помогает.
– Ах, ну если это утверждает сам Валдрет Неживущий, значит, так оно и есть. Всем известно, что некроманты – предельно честные и откровенные люди, – с иронией заметила Люси. – Ты права, я отказываюсь заниматься этой чушью, потому что это бесполезно. Не существует легких и безвредных способов оживить умершего…
– Но это действует, – перебила ее Грейс.
Люси взглянула на нее с изумлением.
– У Джесса теперь есть руны, – едва слышно прошептала Грейс. – Они начали появляться на его теле какое-то время назад. Иногда я прихожу и вижу, что гроб приоткрыт или сдвинут с места. Как будто он двигался внутри. Джессу уже лучше, Люси. Он скоро вернется.
– Нет, – покачала головой Люси. – О нет, нет, нет. Мне очень жаль, Грейс. Но руны появляются у Джесса не потому, что ты жжешь около него магические порошки и читаешь заклинания.
Вдруг Люси в очередной раз озарило.
– Ты сказала, что принесла в жертву кролика, – воскликнула она. – Но это неправда! Ты же любишь животных. В сарае была кровь, но ты не поняла, откуда она взялась, так было, да?
– Что ты имеешь в виду? – Грейс повысила голос, и Люси поняла, что угадала. – Я… да, я пришла однажды утром и увидела на его одежде кровь. Я подумала, что он попытался выбраться из гроба и поранился обо что-то; я подумала… что ведь это хорошо, правда? Только у живых идет кровь.
– О, Грейс… – Люси охватила печаль. – Ты решила, что он возвращается к жизни? Как мне хотелось бы, чтобы это было так. Но все гораздо хуже. Он не оживает. Он одержим демоном.
Грейс уставилась на нее как на сумасшедшую.
– Что?
Люси вытерла грязные руки о юбку.
– Прежде чем прийти сюда, я вызвала призрак одного чародея. Его звали Эммануил Гаст. Возможно, твоя мать упоминала это имя.
Грейс молчала, и Люси продолжала свой рассказ.
– После рождения твоего брата этот маг наложил на ребенка защитные чары. Еще он сказал, что поместил в душу новорожденного якорь. И я думаю, что этот якорь… что именно он позволил демону двадцать лет спустя просочиться в наш мир и завладеть мертвым телом Джесса.
Она по-прежнему не получила никакого ответа. В полной тишине слышно было только хриплое дыхание Грейс.
– Джесс не похож на обычных призраков. Он бодрствует только по ночам, – говорила Люси. – Днем он спит или находится в трансе. Призрак его исчезает с восходом солнца. Он не может знать, что случилось с телом непосредственно перед рассветом. Все убийства произошли на заре, когда Джесс уже был в бессознательном состоянии; он не догадывается о том, что совершило его смертное тело. Не догадывается, что в него вселился демон.
Губы Грейс дрожали.
– Ты хочешь сказать, что он убийца, – проговорила она. – Что демон использует его тело. Заставляет его убивать людей. Сумеречных охотников.
– Не простой демон…
– Я знаю, кто это, – перебила ее Грейс. – Это Велиал.
Услышав это имя, Люси вздрогнула.
– Ты знаешь? Откуда? Что тебе известно?
– Несколько месяцев назад, когда ты пришла сюда – когда я поняла, что ты можешь видеть Джесса… – сбивчиво объясняла Грейс, – здесь, в саду, появился демон. Моя мать устроила так, чтобы его послали запугать меня. Убедиться в том, что я выполню его приказ. – Слова ее падали тяжело, как камни. – Ты помнишь, что он тебе сказал?
Люси медленно кивнула.
– «А ведь я тебя знаю. Ты вторая».
– Тогда я не придала этому значения. Слова демона показались мне вполне естественными – ведь ты второй ребенок Эрондейлов, – продолжала Грейс. – Но потом я начала подозревать, что здесь скрывается нечто большее. Я пробралась в кабинет матери и порылась в ее бумагах. Я давно знала, что она водится с демонами, причем некоторые из них – очень могущественные создания. Увидев заклинание с его именем, я все поняла. Велиал. Ты его внучка, вторая из детей его дочери.
– А Джеймс знает? – прошептала Люси. – О том, что твоя мать служит Велиалу?
Грейс отрицательно покачала головой.
– Я не хотела, чтобы он знал, – ответила она. – В конце концов, что общего у Велиала и моей матери, кроме ненависти к вашей семье? Но мать так сильно ненавидит вас… она убедила себя в том, что в союзе с Принцем Ада нет ничего предосудительного или опасного. Однако я никогда не думала… – Голос ее дрогнул. – Я была уверена, что она все-таки любит одного человека на этом свете. Что она любит Джесса.
– Возможно, она ничего об этом не знает, – неуверенно возразила Люси. Меньше всего ей хотелось защищать Татьяну. – Она наняла Гаста для проведения ритуала потому, что ненавидит Безмолвных Братьев, а не потому, что хотела угодить Велиалу. Может быть, она даже не знает о том, что Велиал использовал ее ребенка для проникновения в этот мир, что он вселяется в его тело.
– Ты думаешь, она об этом не догадалась даже после того, как Джессу нанесли руну? После того, как он умер? – жестко произнесла Грейс. – Она убила его. Ее недоверие, безумие, нелепая ненависть убили его. И она не считает себя виноватой, ни разу не сказала, что сожалеет о содеянном, продолжает во всем винить нефилимов. Но это целиком и полностью ее вина. Джесс погиб из-за нее.
– Позволь мне уйти, – сказала Люси. – Мне нужно найти Джесса… остановить его…
– Как ты собираешься его остановить? – воскликнула Грейс. – Я никуда не отпущу тебя, если ты намерена причинить ему вред – он вернется сегодня вечером, он должен вернуться…
– И ты допустишь, чтобы погиб кто-то еще? Грейс, так нельзя.
Она слишком поздно сообразила, что избрала неверную тактику. Грейс упрямо сжала губы.
– Я не говорила, что верю тебе. Только потому, что в сарае была кровь…
Люси наклонилась к ней.
– Грейс. У каждого Сумеречного охотника исчезло по одной руне; и эти руны не просто выцвели, они испарились без следа, как будто их никогда не было. Элиас Карстерс лишился руны Ясновидения. У Филомены ди Анджело не хватает руны Силы; у Лилиан Хайсмит – руны Точности. У других пропали руны Быстроты, Ангельской силы – и точно такие же руны появились у Джесса. Я знаю, это может показаться тебе невероятным…
Лицо Грейс стало серым.
– Демон переместил руны с одного Сумеречного охотника на другого? Это возможно, – пробормотала она. – Но зачем?
– Я не знаю, – призналась Люси. – Но я могу сказать одно, Грейс: все ищут убийцу. Город патрулируют даже днем, дюжины Сумеречных охотников обыскивают каждое заброшенное здание, каждую подворотню. Они могут наткнуться на Джесса. И первое, что они сделают – это уничтожат тело. Я едва не сделала это сама…
– Ты не такая, как другие Сумеречные охотники, – произнесла Грейс. Зрачки ее расширились, глаза казались черными. – Ты можешь видеть Джесса, ты способна говорить с мертвыми. Чувствовать их присутствие, призывать их и заставлять отвечать на вопросы. Что это, Люси? Откуда у тебя такое могущество?
Что-то мешало Люси правдиво ответить на этот вопрос. Она не могла говорить об этом с Грейс; сначала она должна была рассказать все Корделии, Джеймсу, родителям. Она уже поступила нехорошо, намекнув на свой необычный дар Малкольму, постороннему, малознакомому магу. Корделия имела право узнать первой.
– Я не могу тебе сказать. Тебе придется мне довериться.
– Довериться тебе? Я никому в этом мире не верю.
– Ты же доверяешь Джессу, – возразила Люси. – Ты знаешь Джесса. Лучше, чем кого бы то ни было. Он за тебя волнуется; он говорил о тебе… сказал, что ты его понимаешь. Что без тебя он сошел бы с ума в этом доме, наедине с Татьяной.
На глазах у Грейс выступили слезы, но она по-прежнему не сводила упрямого взгляда с лица Люси.
– Я не могу позволить тебе причинить ему вред, – прошептала она.
– Ему уже причинили вред, – тяжко вздохнула Люси. – Он пленник демона. Раб. Его вынуждают совершать преступления. Грейс, прошу тебя. Представь, что будет, если Джесс узнает.
Грейс закрыла глаза. Слезы текли по ее лицу, перепачканному пылью и паутиной, оставляя светлые дорожки, но она не замечала этого. «Прошу тебя, помоги мне, – мысленно умоляла ее Люси. – Прошу, пойми, что речь идет о жизни невинных людей». Но могла ли Грейс понять? Ведь она выросла в полуразрушенном доме, населенном призраками, ее воспитала сумасшедшая, ненавидящая всех на свете, не знающая, что такое сострадание.
Наконец, Грейс поднялась со стула.
– Идем со мной, – сказала она, и Люси, охваченная отчаянной надеждой, поднялась на ноги. Грейс пригрозила ей кочергой.
– Иди, – приказала она тоном школьной директрисы. – Мы сейчас посмотрим на него. На Джесса.
И она грубо подтолкнула Люси к выходу из зала. Они спустились вниз по широкой главной лестнице и прошли через вестибюль, увешанный пыльными портретами предков – темноволосых мужчин и женщин с надменными лицами. Должно быть, Татьяна развесила их здесь, пытаясь утвердить свои права на Чизвик-хаус. Под портретами на стене были укреплены позеленевшие медные пластинки с именами: Феликс Блэкторн, Джон Блэкторн, Аделаида Блэкторн. На одной из пластинок было выгравировано имя Аннабель, но портрет был изрезан ножом, на месте лица зияла дыра. Подходящее украшение для дома Татьяны, подумала Люси.
– Поторопись. – Грейс взмахнула кочергой, как рассерженный старик зонтиком. – Люси!
– Но это же Джесс, – произнесла Люси, остановившись перед другим портретом. Она была поражена. Здесь он выглядел здоровым, цветущим: лицо было покрыто загаром, зеленые глаза блестели.
– Нет, – грубо сказала Грейс. – Это его отец, Руперт. А сейчас иди, иначе я ткну тебя в спину кочергой.
– Ничего подобного ты не сделаешь, – уверенно заявила Люси. Грейс недовольно пробурчала что-то, но не стала возражать, и вместе они сбежали по ступеням в сад. Солнце уже взошло, на улице стало немного теплее. Под ногами хрустели покрытые изморозью сорняки. Через несколько минут девушки пересекли парк и добрались до пресловутого сарая.
Люси заранее приготовилась к тому, что ждало их там, и все равно сердце у нее заболело, когда она увидела это. Гроб был открыт. Тело и меч Блэкторнов исчезли.
Грейс в отчаянии всхлипнула. Люси подумала: может быть, до этого момента она не верила в козни демона?
– Он действительно ушел, – прошептала она. – Мы опоздали. Мы его никогда не найдем…
– Нет, найдем, – решительно произнесла Люси. – Я найду. Я чувствую его присутствие, Грейс. Ты сама говорила только что – я чувствую присутствие мертвых. Я его отыщу. Я возьму Балия и обязательно догоню Джесса, где бы он сейчас ни был.
Грейс кивнула, но в глазах ее промелькнули страх и растерянность.
– А мне что делать?
– Найди Малкольма Фейда. Расскажи ему, что произошло. Скажи, что мне нужна его помощь.
Грейс помолчала. Люси решила, что сделала здесь все, что могла, и шагнула к выходу, но Грейс схватила ее за руку.
– Я сделаю это, – сказала она. – Я найду Фейда. Но ты должна поклясться, что не допустишь… чтобы с Джессом, с его телом, произошло что-нибудь плохое. Поклянись, что мой брат вернется сюда невредимым.
Сейчас во взгляде и голосе Грейс не было ни фальши, ни коварства. Лишь отчаяние.
– Клянусь, – прошептала Люси и бросилась бежать к воротам.
Лилит. Царица демонов, праматерь чародеев. Она была прекрасна, как произведение искусства: лицо с безукоризненно правильными чертами, идеальная фигура. Пышные блестящие волосы колыхались за плечами, несмотря на отсутствие ветра. Корделия вспомнила – она видела в Адском Алькове ее портрет, изображение женщины с телом змеи, обвившейся вокруг дерева.
– Разумеется, это я, – усмехнулась она. Взгляд ее скользнул по лицам Джеймса и Корделии и остановился на фигуре Велиала. – Когда ты изгнал меня из моих владений, Принц Ада, я пришла в этот мир. Белияал, любитель руин! Надо сказать, я не сразу поверила в то, что ты нарушил древнее соглашение и отнял у меня земли, дарованные мне самим Небом.
– «Небом», – передразнил ее Велиал. – Небу нет дела до Эдома, оно давно забыло о тебе, Лилиту.
– Я блуждала в пустоте между мирами, – продолжала Лилит. – Демоны болтали о том, что Велиала одолел его собственный смертный внук, который может посещать потусторонние царства. Низшие демоны смеялись над тобой, говорили, что тебя ранили, по-настоящему ранили мечом по имени Кортана. И тогда я поняла, что твое помешательство на этом мире, Земле, проистекает из твоей одержимости смертными потомками. Что твоя дочь дала тебе внуков, в чьих жилах смешалась твоя кровь и кровь нефилимов. Ты не сможешь найти покоя до тех пор, пока так или иначе не используешь свое неожиданное преимущество.
– Завидуешь? Я тебя прекрасно понимаю. Сама-то ты бесплодна, – ядовито заметил Велиал. – От тебя рождаются только чудовища, поэтому ты решила мне отомстить, расправившись с моим внуком, верно, «ночное привидение»?
Лилит скривила губы.
– Почему же ты не подчинил внука своей воле и не вселился в его тело? Все из-за Кортаны. Ты боишься Кортаны, хотя прежде ты не боялся никого и ничего. В этом мече заключено перо из крыла Архангела Михаила, который вышвырнул тебя из Рая и сбросил в Ад. Кроме того, хозяйка Кортаны – супруга твоего внука. Какое удивительное совпадение, не правда ли?
Велиал злобно сплюнул.
– Можешь оскорблять меня сколько душе угодно, Лилит, только ты меня и пальцем не тронешь. Ты дала клятву, теперь у тебя связаны руки. Ты не можешь причинить вреда Принцу Ада.
Джеймс и Корделия обменялись многозначительными взглядами. Корделия вдруг вспомнила, что сказала им Лилит в облике Магнуса на Сумеречном базаре. Принцы Ада ведут нескончаемую войну с Ангелами, переставляют фигуры на гигантской шахматной доске, и правила, которым они подчиняются и которые нарушают, недоступны пониманию смертных.
– Ты прав, я не могу тебя тронуть, – спокойно сказала Лилит. – А вот мой паладин – может.
– Паладин, – прошептал Велиал и посмотрел на Корделию со странным выражением, гневным и одновременно насмешливым. – Тогда все ясно. Ты нефилим, а не Архангел. Я должен был прикончить тебя мгновенно.
– Меня? – повторила ошеломленная Корделия. – Нет… я не ее паладин…
– Безмозглая девчонка, – рассмеялась Лилит. – Теперь ты служишь мне, ты моя рабыня. Велиал в своем новом теле мог бы справиться с любым человеком, владельцем Кортаны, но ему не под силу убить того, кто принес мне клятву в вечной верности.
– Неправда. Я поклялась в верности кузнецу Велунду…
– Ты поклялась мне, – перебила ее Лилит. Фигуру ее окутали тени, она в очередной раз изменилась, и Корделия увидела высокого, мускулистого мужчину с короткими волосами. На шее у фальшивого кузнеца поблескивало бронзовое украшение-торквес с ярким синим камнем.
Корделия лихорадочно соображала. Бронзовый торквес с синим камнем. Синее ожерелье. Сапфировые серьги. Кольцо с лазуритом. Камни одного и того же цвета…
«Велунд» усмехнулся.
– Ты уже забыла, в чем поклялась мне?
Корделия знала, что это говорит Лилит, что тогда, у кургана, она встретила Лилит, но все равно звук этого голоса заставлял ее сердце биться от странного, незнакомого волнения. Демоница издевательским тоном произнесла:
– «Всякий раз, когда я буду извлекать меч из ножен, всякий раз, когда я подниму меч на врага, я буду делать это от твоего имени, в качестве твоего вассала». И сегодня ты воззвала ко мне, мой паладин с золотым мечом в сверкающих ножнах. Своей победой ты обязана мне.
– Нет, – прошептала Корделия. Это не может быть правдой; это не может происходить с ней, это страшный сон. Она не в силах была смотреть на Джеймса. «Кузнеца Велунда» скрыли языки черного пламени, и Лилит снова обрела свой обычный облик. На шее у нее блестели сапфиры. Она повернула к Корделии голову с глазами-змеями.
– Я Царица Ночи, – объявила она. – В облике женщины-нефилима я прикоснулась к эфесу твоего меча, и с того момента он обжигал твои пальцы. В облике фэйри я пришла в Адский Альков, чтобы рассказать тебе о кузнеце, который может устранить причиненный ему вред. В виде Велунда я заставила тебя поклясться мне в верности, сделала тебя своим паладином, а потом сняла проклятье, наложенное на оружие. На Сумеречном базаре я явилась вам в виде Магнуса Бейна и заставила вас приблизиться к Эдому. Это я послала против вас демонов Хаурас и Нага, чтобы вовлечь тебя в битву и продемонстрировать тебе возможности паладина. Ты думала, что принимаешь самостоятельные решения, но все это время ты подчинялась мне, как марионетка. Я руководила тобой. – В голосе ее прозвучало нечто вроде жалости. – Но не вини себя. Ты всего лишь смертная. Откуда тебе было знать?
Но Корделия не слышала ее. Она слышала лишь стук собственного сердца, и в ушах ее снова и снова звучали презрительные слова: глупая, наглая, самонадеянная, избалованная девчонка. Как она могла поверить в то, что кузнец Велунд изберет ее, сделает ее своим паладином? Что он предложит ей это великое звание, великий дар, только познакомившись с ней, не зная ее? Может быть, потому, что ему понравилось ее лицо? Она так сильно хотела стать героем, что это желание заглушило голос разума, гордыня ослепила ее, и вот теперь мать демонов унизила, сокрушила ее, и в душе ее царили отчаяние, стыд и мрак.
Лилит тем временем говорила:
– Я не могу сразиться с тобой, Велиал, это правда. Я не намерена нарушать клятву. Но, будучи женщиной, я привыкла пользоваться военными хитростями, в то время как вы, мужчины, полагаетесь только на грубую силу. Теперь в моем распоряжении имеются паладин и Кортана, и клятва меня не остановит. Когда я узнала о том, что ты устроил вторжение своего тупоумного братца в этот мир, я поняла, что ты на грани отчаяния, что скоро произойдет столкновение с моим паладином. Так оно и случилось.
Она развела руки в стороны, улыбаясь коварно, как кошка.
– Что тебе нужно, Лилит? – прорычал Велиал.
– Эдом, – ответила она. – Верни мне царство, и я лишу Корделию своего покровительства. Ты сможешь убить ее, покончить с этими смертными ничтожествами, как тебе будет угодно. Мне нужно только мое королевство.
– Ты смеешь шантажировать меня? – заорал Велиал, и в глазах его вспыхнули зеленые огни. – Ты смеешь предъявлять мне требования, ты, которая так и не научилась подчиняться? Ведь именно за это тебя изгнали из Рая!
– Допустим, меня изгнали из Рая, – хмыкнула Лилит, – зато я не пала.
– Я сильнее тебя. – Велиал поднял меч, и на мгновение Корделии показалось, что перед ней настоящий Джесс, юный воин-нефилим со сверкающим мечом. – Прикажи своей девчонке сразиться со мной. Я изрублю ее на куски и превращу твое царство в развалины!
Корделия почувствовала, как пальцы Джеймса сомкнулись на ее запястье; она решила, что он хочет увлечь ее прочь, в безопасное место. Но ей было все равно. Она знала, что для нее теперь не существует безопасных мест, что ей не будет покоя, пока она остается паладином Лилит. Впереди ее ждут лишь адские мучения и пустота.
– Корделия, – низким, грозным голосом приказала Лилит. – Возьми меч и убей Велиала.
– Нет.
Корделия вырвала руку у Джеймса. Она подумала, что нужно посмотреть на него, дать ему понять, что она ему благодарна за попытку помочь, что ценит его старания, хотя и знает, что они бесполезны. Но тело не подчинялось ей; она действительно превратилась в марионетку, которую демоница дергала за веревочки. Она бессильно смотрела, как рука ее поднимает Кортану, но не могла остановиться. Она прикусила губу так сильно, что почувствовала во рту вкус крови.
Она прекрасно помнила клятву, данную «кузнецу Велунду», и сейчас эти слова звучали в ее мозгу как насмешка.
«Клянусь тебе в вечной верности. Я клянусь быть смелой. Клянусь, что не дрогну в бою и буду сражаться отважно. И всякий раз, когда я буду извлекать меч из ножен, всякий раз, когда я подниму меч на врага, я буду делать это от твоего имени, в качестве твоего вассала».
Перед глазами у нее промелькнуло нечто вроде серебряной стрелы; это Джеймс со своей обычной меткостью швырнул кинжал, но Лилит лениво подняла тонкую белую руку и поймала его за клинок. Джеймс выругался. Корделия даже не могла взглянуть на Лилит, чтобы увидеть ее реакцию: она шагала по направлению к Велиалу, который ждал ее с ухмылкой, держа наготове оружие. Она хотела остановиться, но не могла – как во сне. Она замахнулась и впервые в жизни взглянула на золотое лезвие своего любимого меча с отвращением.
– Убей его, – прошипела Лилит.
Корделия напала на Велиала. Зазвенели клинки, раздался скрежет металла; Корделия ощутила знакомый прилив сил, сознание собственного могущества, как недавно, во время сражения с демоном Нага и во время первого поединка с Велиалом. Но это не принесло ей радости, хотя сейчас она могла двигаться быстрее, прыгать выше, уклоняться, парировать выпады противника и наносить удары стремительно, как призрак. Сражаясь с Принцем Ада, она не чувствовала абсолютно ничего.
Подняв голову, она встретила ледяной, пустой взгляд Велиала. Может быть, падший ангел чувствует себя так же, как и она сейчас, подумала Корделия. Когда-то он тоже служил добру и свету, а потом был низвергнут в пропасть и обратился к злу. Может быть, в душе Велиала зияет такая же черная дыра, какая образовалась сегодня в ее душе?
Демон зашипел, словно угадал, о чем она думает; меч Блэкторнов пронесся перед нею справа налево, и она не успела вовремя пригнуться. Клинок задел ее плечо. Она услышала гневный возглас Лилит и внезапно обнаружила, что движется навстречу врагу, невзирая на опасность; меч ожил в ее руках, приготовился к битве…
Джеймс вскрикнул. Корделия краем глаза заметила движение, а потом что-то возникло на ее пути, загородило от нее Велиала.
Не «что-то», а «кто-то».
Люси.
Кортана уже опускалась на плечо Люси, золотой меч неизбежно должен был разрубить ее надвое. В последний момент Корделия сделала над собой отчаянное усилие и отшатнулась. Ей удалось воспротивиться Лилит. Меч отклонился в сторону, Корделия споткнулась и упала на колени, но тут же поднялась. Руку словно пронзила дюжина кинжалов. Глаза у Люси были огромными, она повторяла: «Маргаритка, не делай этого. Маргаритка, не надо».
Но Кортана жгла руки Корделии, оружие шепотом обращалось к ней, требовало, приказывало ей.
«Избавиться от боли так легко. Просто подними меч и заруби Люси».
Читать бесплатно другие книги:
