Последнее шоу Коннелли Майкл

33

Бэллард сидела в кабинете начальника отдела поведенческого анализа доктора Кармен Инохос. Помещение было отделано светлым деревом. Стены кремового цвета, неброские шторы. За окном виднелись крыши Чайна-тауна, а дальше — башня городской ратуши. Обе женщины расположились лицом друг к другу, в уютных креслах. Бэллард, однако, чувствовала себя совсем неуютно.

— Раньше вы кого-нибудь убивали? — спросила Инохос.

— Нет, — ответила Бэллард. — Это у меня впервые.

— И как вы себя чувствуете?

— Сказать по правде, я чувствую себя прекрасно. Если бы я не убила его, он убил бы меня. Никаких сомнений.

Она тут же пожалела, что начала фразу со слов «сказать по правде». Обычно после такого вступления люди говорят что угодно, кроме правды.

Сеанс продолжался. Инохос задавала вполне ожидаемые вопросы. Бэллард прекрасно знала, о чем спрашивают в любой ситуации, связанной с внутренним расследованием, и как правильно сформулировать каждый ответ. В новостной рассылке профсоюза не раз публиковались протоколы подобных встреч с тщательным анализом всех реплик. Главное, чтобы Инохос поняла, что Бэллард не сожалеет о том, что ей пришлось убить Трента. Нельзя показывать, что раскаиваешься, или признаваться, что тебя замучила совесть. Начальство должно знать, что ты готов без сомнений выполнять свою работу и не растеряешься, случись тебе оказаться в ситуации «либо мы, либо нас».

Во время беседы Бэллард вела себя спокойно, говорила откровенно и смутилась лишь однажды: когда Инохос, отвлекшись от смерти Трента, начала задавать вопросы о детстве Бэллард и причинах, по которым она решила пойти на службу в полицию.

Ей показалось, что ее заманивают в ловушку. Вынуждают излить душу перед чужим человеком. Что ж, никуда не денешься. В ином случае есть риск, что Бэллард не допустят до службы, сославшись на необходимость дальнейшего анализа или терапевтического вмешательства, а ей совсем не хотелось просиживать штаны на скамейке запасных. Она решила отвечать на вопросы в позитивном ключе: мол, из тяжелых испытаний можно извлечь полезные уроки. Но отец ее погиб, а мать бросила ее, когда Бэллард была подростком. Еще и год бездомной жизни… Найти в этом что-то положительное было весьма непросто.

— На Мауи красивейшие пляжи, лучшие в мире, — сказала наконец Бэллард. — Каждое утро перед школой я каталась на доске.

— Да, но вам было негде жить. А мать от вас отвернулась, — заметила Инохос. — Тяжело это, наверное, в таком-то возрасте?

— Ну, это длилось недолго. За мной приехала Туту.

— Туту?

— «Бабушка» по-гавайски. Она привезла меня сюда, в Вентуру.

Инохос была дама в возрасте, с седыми волосами и золотисто-коричневой кожей. Она работала в департаменте больше тридцати лет. На коленях у нее лежала раскрытая папка с психологическим портретом Бэллард, составленным пятнадцать лет назад, когда та подавала заявление о приеме на службу. Тогда она еще не знала, что лучше держать прошлое при себе, и в папке хватало подробностей о ее детстве.

Сегодня Бэллард была в отделе поведенческого анализа второй раз в жизни.

— Доктор Ричардсон сделал любопытные выводы, — сказала Инохос, имея в виду предыдущего психолога. — Он считает, что вы решили стать блюстителем закона из-за детских переживаний. Что вы на это скажете?

— Ну… — замялась Бэллард. — Думаю, нам необходимо жить по правилам. Только в этом случае общество можно назвать цивилизованным.

— И Томас Трент нарушил эти правила?

— О да! Еще как нарушил.

— Если бы у вас появилась возможность заново прожить последние семьдесят два часа, исправить возможные ошибки… Как считаете, Томас Трент сейчас был бы жив?

— Что за ошибки? В тот момент я поступила правильно. И предпочла бы отвечать на вопросы о том, что случилось на самом деле и почему все произошло именно так. Не вижу смысла рассуждать в условном ключе.

— Значит, никаких угрызений совести?

— Еще какие. Но не те, о которых вы думаете.

— Давайте проверим. Что за угрызения?

— Поймите правильно: у меня не было выбора. Вопрос стоял ребром: или он, или я. Так что я ни о чем не жалею и в подобных обстоятельствах сделаю такой же выбор. Но мне очень хотелось бы, чтобы он остался жив. Чтобы я могла арестовать его. Чтобы он предстал перед судом и сгнил в тюрьме за то, что совершил.

— Хотите сказать, что он, погибнув, еще легко отделался?

На мгновение задумавшись, Бэллард кивнула:

— Угу. Именно так.

— Ну что ж, детектив Бэллард, спасибо за прямоту. — Инохос закрыла папку.

— Погодите, это все? — удивилась Бэллард.

— Да, все.

— И что, я могу вернуться к работе?

— Да, в скором времени бумаги будут готовы. Но я советую взять перерыв, восстановить психику. Вам неизвестно, что случилось, когда вы были без сознания. Вы пережили травму, физическую и душевную. И телу, и психике нужен отдых. Чтобы прийти в себя, потребуется какое-то время.

— Ценю ваш совет, доктор. Правда ценю. Но у меня есть нераскрытые дела. Нужно разобраться с ними, а потом думать об отдыхе.

Инохос устало улыбнулась: так, словно слышала эти слова уже тысячу раз.

— Наверное, все копы в этом кабинете говорят одно и то же, — сказала Бэллард.

— И я их не виню, — произнесла Инохос. — Все боятся потерять работу, свой жетон… Никто не боится потерять самого себя. А если бы вы не служили в полиции, чем бы занимались?

— Не знаю, — поразмыслив, ответила Бэллард. — Об этом я не думала.

Инохос кивнула.

— Я не первый год общаюсь с полицейскими, — сказала она. — Повидала разные карьеры, и долгие, и скоротечные. Весь вопрос в том, как справиться с тьмой.

— С тьмой? — переспросила Бэллард. — Я работаю на «ночном сеансе». Там всегда…

— Я говорю о внутренней тьме. По долгу службы вы, детектив, заглядываете в самые мрачные уголки человеческой души. Во тьму вроде той, что наполняла Трента. На этой территории свои законы, сродни законам физики: действию всегда есть равное и противоположное противодействие. Ступая во тьму, вы впускаете ее в свою душу. И вам решать, как быть дальше. Как оградить себя от тьмы. Сделать так, чтобы тьма не завладела вами.

Доктор сделала паузу. Бэллард поняла, что ей тоже стоит помолчать.

— Найдите себе оберег против этой тьмы, детектив Бэллард, — с этими словами Инохос поднялась на ноги.

Сеанс был окончен. Она проводила Бэллард к двери, и та кивнула на прощание:

— Спасибо, доктор.

— Берегите себя, детектив Бэллард.

34

Опоздав на двадцать минут, Бэллард явилась в мужскую центральную тюрьму, где ее дожидался Комптон. Расписавшись в журнале, она убрала запасной пистолет в шкафчик, после чего обоих проводили в комнату для допросов. Оставалось дождаться Кристофера Неттлза.

— Ну, какие у нас планы? — спросила Бэллард.

— Говорить буду я, — сказал Комптон. — Ему известно, что здесь все зависит от меня. Это же я оформил его за пистолет. А пистолет — наш козырь.

— Значит, так тому и быть.

Пока они ждали, Комптон взял Бэллард за руки, поднял их и хмуро уставился на бинты на запястьях.

— Знаю, выглядит так, словно мне жить надоело, — заметила она. — Но через неделю их снимут.

— Тварь! — покачал головой Комптон. — Как же хорошо, что ты его прикончила.

Бэллард вкратце рассказала ему о том, как была в плену у Трента, и о незаконной утечке информации в «Таймс», из-за которой Кастор выставил ее в неприглядном свете. Комптон снова покачал головой. Бэллард решила не упоминать, что из-за грубого секса в субботу утром она никогда не узнает, изнасиловали ее или нет. Эту новость она решила отложить на потом.

Наконец оба замолчали: дверь открылась, и в комнату вошел Неттлз в сопровождении пары охранников. Он тут же заявил, что не желает видеть Бэллард, ибо она жестоко обращалась с ним во время ареста.

— Сядь и заткнись! — приказал Комптон. — Ты здесь ничего не решаешь.

Охранники усадили Неттлза на стул и пристегнули его запястье к стальному кольцу в центре стола.

— Так что вам нужно? — пробурчал Неттлз.

Дождавшись, пока охранники уйдут, Комптон спросил:

— Ты хоть понимаешь, Кристофер, в каком положении оказался? Завтра ты предстанешь перед судьей. Адвокат уже приходил?

— Пока нет.

Неттлз брякнул наручниками — должно быть, хотел махнуть рукой. Показать, что нисколько не волнуется.

— А знаешь, почему к тебе не приходил адвокат? Потому что он не сможет тебе помочь, — сообщил Комптон. — Твое УДО аннулировано, ты вернешься в Коркоран, и никакой адвокат ни черта не сможет с этим поделать.

— Мне одна пулька осталась, — сказал Неттлз. — Не вопрос, даже яйца не вспотеют.

Произнося эти слова, он взглянул на Бэллард. Той было известно, что «пулька» означает год за решеткой.

— Думаешь, окружная прокуратура закроет глаза на все эти кражи? — спросил Комптон.

— Люди говорят, прокуратура разве что подошьет их к делу. Но срок останется прежним, тюрьмы и так переполнены, — ответил Неттлз. — Ну, как тебе такое?

— Не забывай, что у тебя в резюме появился пистолет. Это еще пятерка поверх твоей пульки. Тоже не вопрос, тоже яйца не вспотеют?

— Чувак, что за хрень ты несешь?

— Что непонятного? Пятерка сверху.

— Чушь! — Снова брякнув наручниками, Неттлз указал свободной рукой на Бэллард и крикнул: — Все из-за тебя, сука!

— Не вините меня за свои преступления, — парировала она. — В них виноваты только вы.

Она держала руки под столом, на коленях. На ней была блузка с длинным рукавом, но Неттлз все равно мог заметить бинты, а Бэллард не хотелось выслушивать его вопросы.

— Послушай, Кристофер. Как ты думаешь, зачем мы сюда пришли? — спросил Комптон. — Думаешь, нам приятно приносить дурные вести?

— Наверное, — произнес Неттлз. — Ей — так уж точно.

— Ошибаешься, — сказал Комптон. — Мы здесь не для этого. Мы — свет в конце твоего тоннеля. Ты способен сам себе помочь, а мы подскажем как.

Неттлз притих. Поняв, что сейчас ему предложат сделку, он с подозрением взглянул на Комптона и спросил:

— Чего тебе надо?

— Расскажи мне про пистолеты, — сказал Комптон. — Хочу знать, где ты их украл. Адреса, подробности. Если останусь доволен, следующей темой нашего урока будет вычитание. Смекаешь?

Умница, подумала Бэллард. Не стал напрямую спрашивать про «глок». Лучше не раскрывать Неттлзу своих целей. Бывалый сиделец запросто может обернуть разговор в свою пользу.

— Ну, блин, не знаю… — промямлил Неттлз. — Думаешь, я их запоминал, эти адреса?

— А ты подумай, — сказал Комптон. — Неужели не помнишь, в какие дома забирался? Начнем с пистолета, который был у тебя за поясом, — с «глока» семнадцатой модели. Думаю, он тебе нравился, раз ты не отнес его в ломбард. Так где ты его украл?

Подавшись вперед, Неттлз поставил локоть свободной руки на стол. Подпер кулаком подбородок и сделался похож на роденовского «Мыслителя».

— Ну, во-первых, все три пушки я забрал с одного адреса, — наконец сказал он. — Но будь я проклят, если помню с какого. А вам что, не заявляют о кражах?

Комптон пропустил его вопрос мимо ушей.

— Ну а название улицы? — спросил он. — Его-то хоть помнишь?

— Не запоминал я никаких названий, — ответил Неттлз.

Бэллард сумела связать шесть кредиток из комнаты Неттлза с шестью кражами. Ни в одном из этих шести случаев не сообщалось о пропаже оружия. Значит, или потерпевший решил умолчать об этой подробности, или как минимум один человек и вовсе не сообщил о краже — скорее всего, из-за пистолета с криминальным прошлым. Все шесть краж были совершены неподалеку от «Сиеста-Виллидж» — к северу, востоку и западу от мотеля.

Путь на юг был свободен: там не было ни шоссе, ни другого препятствия. И все же с юга сообщений о кражах не поступало. Не исключено, что нужный дом находится именно там.

— Скажите, вы грабили дома к югу от своего мотеля? — спросила Бэллард.

— К югу? — отозвался Неттлз. — Угу, на юге я бывал.

Комптон бросил на нее недовольный взгляд. Предполагалось, что Бэллард не будет задавать вопросов. Но она продолжила:

— Значит, на юге бывали. И сколько раз?

— Пару-тройку. Там дома похуже. Один хлам.

— Когда это было?

— Как пошел чесать в здешних местах, тогда и было.

— Хорошо. В мотеле сказали, что до ареста вы прожили там девять дней. Значит, в первые два ходили на юг?

— Ну, наверное.

— И в каком доме взяли пистолеты, если считать по порядку?

— В одном из первых.

— На юге от мотеля?

— Вроде да. По-моему, во втором. Да, точно во втором. Тот парень прятал их за книжками на полке, типа до хрена умный, но я всегда сшибаю книжки с полок. Прямо на пол. Бывает, за книжками самые ништяки спрятаны. Там я и нашел эти пушки.

Бэллард достала телефон и открыла приложение GPS. Прокрутила карту до угла Санта-Моники и Уилтон-Плейс, где находился мотель «Сиеста-Виллидж», и начала зачитывать названия улиц, ведущих на юг. Сент-Эндрюс, Уэстерн, Риджвуд, Ромейн… Неттлз мотал головой, пока не услышал название «Сьерра-Виста».

— Погодите, — сказал он. — Сьерра-Виста. Что-то знакомое. Да, наверное, это она.

— Как выглядел дом? — спросила Бэллард.

— Не знаю. Дом как дом.

— Там был гараж?

— Угу, гараж был. Сзади, отдельно от дома.

— Сколько этажей? Один или два?

— Один. Я к двухэтажным и близко не подхожу, ну их на хрен.

— Хорошо. Кирпичный или деревянный? Какой?

— Точно не кирпичный.

— Как вы в него попали?

— Залез во двор и подломил раздвижную дверь у бассейна.

— Значит, там был бассейн?

— Рядом с гаражом.

— Тогда, наверное, и забор вокруг бассейна, и калитка?

— Забор был вокруг всего двора. Калитка была заперта, пришлось перелезать.

— Что за забор? Стена, изгородь?

— Изгородь.

— Какого цвета?

— Вроде серая. Ну да, серая с какими-то пятнами.

— Как вы узнали, что дома никого нет?

— Припарковался неподалеку. Видел, как тот парень уехал.

— На машине?

— Угу.

— Что за машина? Какого цвета?

— «Камаро». Желтая. Я ее запомнил. Прикольная, мне бы такую.

— Но откуда вы знали, что дом пуст? Да, парень уехал, но там могла остаться жена с детьми.

— Ну как это, откуда знал? Я всегда стучу в дверь. У меня есть рабочая рубаха с именем на кармашке. Делаю вид, что я инспектор, ищу утечку газа. Если дверь открывают, отрабатываю легенду и перехожу к следующему дому.

— Какая там была дверь? — спросила Бэллард.

— Хм… Желтая, — сказал Неттлз. — Да, точно: желтая. Как машина, потому и запомнил. Видать, тому чуваку нравится желтый цвет.

Бэллард с Комптоном молча переглянулись. Теперь у них было все, что нужно. Желтая дверь и желтый автомобиль на Сьерра-Виста. Найти будет несложно.

35

На Сьерра-Виста не было желтых дверей. Сидя в «таурусе», Бэллард с Комптоном четырежды проехали по всем четырем кварталам, но не увидели ни одной двери, выкрашенной в желтый цвет.

— Думаешь, Неттлз нарочно нас натянул? — спросила Бэллард.