Маленький отель на Санторини Набокова Юлия

Пролог

Говорят, что браки совершаются на небесах, и сейчас я готова в это поверить – стоя на террасе высоко над морем, под ярко-синим небом Санторини.

Ветер играет моими темными локонами, воздушной фатой и подолом белого свадебного платья, потому что я сегодня – невеста. А прямо передо мной стоит красивый жених в элегантном синем костюме и смотрит на меня с любовью.

Я хочу запомнить этот миг навсегда. Ясное небо, искрящееся на солнце море, ветер в волосах, нежный взгляд жениха и его сильную руку на моей талии.

Все прекрасно. Этот день просто идеален!

От щелчка фотоаппарата я вздрагиваю – совсем забыла, что на террасе над морем мы не одни. Возле нас кружит фотограф, чтобы снять нас на фоне красот Санторини.

– Отлично, голубки, просто прекрасно! – приговаривает фотограф, беспрерывно щелкая затвором камеры. – А теперь покружи невесту в воздухе.

Мои ноги в белых туфельках отрываются от земли. Жених крепко держит меня за талию, и я парю, словно чайка. Небо надо мной кружится, как и голова – от близости жениха, от всей этой свадебной атмосферы. Ущипните меня, я должно быть, сплю!

– А теперь жених может поцеловать невесту, – доносится до меня голос фотографа.

Жених ставит меня на ноги, нежно поправляет фату и наклоняется ко мне. А я замираю в ожидании самого сладкого поцелуя.

Глава 1

За большим панорамным окном неторопливо проплывают белые облака. Глядя на них с шестидесятого этажа башни «Москва-сити», я чувствую себя на вершине мира и радуюсь своей удаче. Вот уже полгода я работаю в одном из ведущих пиар-агентств. Что большая удача для вчерашней выпускницы! Многие мечтают о такой карьере годами, а я попала практически с выпускного бала на собеседование и обошла десятки кандидатов на место младшего пиар-менеджера.

– Вероник, не спи! – Одна из коллег подталкивает меня в спину.

Я отворачиваюсь от большого окна в фойе и тороплюсь к кофейному автомату – как раз подходит моя очередь.

Несколько обжигающих глотков капучино с видом на Москву с высоты птичьего полета – и я уже бегу обратно на рабочее место. Полюбовалась и хватит!

На нашем этаже только у начальницы Елены Борисовны есть свой кабинет с большим панорамным окном. Проходя мимо, я замедляю шаг и бросаю взгляд за стекло. Когда-то и у меня будет такой кабинет и я смогу в любое время глазеть на проплывающие по небу белые облака. А пока надо усердно работать и доказать, что я чего-то стою!

Я спешу к своему столу – в центре открытого офисного пространства, лавируя между другими рабочими местами, где мои коллеги вовсю стучат по клавишам, ведут деловые разговоры по телефону и перекусывают сэндвичами из автомата. Я тоже захватила себе сэндвич – задач на сегодня много, и потратить час на обед в кафе было бы непозволительной роскошью.

С моего места облаков не видно. Я вижу только стенки, отделяющие меня от соседей, и слышу постоянный фоновый шум. Человеческий улей гудит, до меня долетают обрывки фраз: кто-то договаривается о рекламе баннеров, кто-то распинает дизайнера, накосячившего с размерами рекламного щита, кто-то обсуждает детали фотосессии для рекламы шампуня. Мне же сегодня предстоит найти помещение для презентации новой книги российской фигуристки и заказать фуршет в кейтеринговой компании. Бюджет небольшой, но надо сделать все в лучшем виде, чтобы начальница осталась мной довольна. Справлюсь с этой задачей – в следующий раз доверят презентацию помасштабней.

– Вероник, выручишь меня?

У моего стола с виноватой улыбкой возникает Полина, которая работает со мной по соседству. Она на три года старше меня, а ее дочке Соне уже пять лет. Ей частенько приходится сбегать с работы пораньше, а я ее прикрываю.

– Прости, я и так злоупотребляю твоей добротой. Но мне сейчас позвонили из садика, у Сони болит живот, надо ее забрать. А у меня еще остались два срочных задания на сегодня. Не сделаю – Елена меня уволит! – Полина с опаской косится на кабинет начальницы за стеклянными стенами. Она воспитывает дочку одна, и работа для нее очень важна.

– Что нужно сделать?

– Да ничего сложного! – Полина быстро объясняет мне. – Спасибо, ты настоящий друг!

Она пробирается к выходу, стараясь не попасться на глаза начальнице, а я возвращаюсь к своему сэндвичу.

Друг – это громко сказано. Мы с Полиной не сидим после работы в кафе, не ходим вместе в театр или на шопинг. Я бы не отказалась, но она всегда торопится домой, к дочке. Однако во время перерывов мы с удовольствием болтаем о том о сем и держимся особняком от наших офисных сплетниц, которые перемывают всем косточки. Полина не из болтушек, и мне это нравится. Поэтому я с радостью ей помогаю.

После перекуса я погружаюсь в работу. Сегодня мне надо успеть и за себя, и за Полину. Но только сосредотачиваюсь – звонит мой мобильный. Номер незнакомый, но без предупреждения о спаме.

– Слушаю.

– Это Вероника Лебедева? – интересуется уверенный мужской голос.

– Да, это я.

Неужели звонит кто-то из больших начальников? Может быть, им понравилась идея пиар-компании йогурта, которую я презентовала начальнице вчера, и мне доверят вести этот проект? Вот была бы удача! Я сжимаю пальцы другой руки под столом.

И удача приходит! Но не та, которую я жду. Мужчина представляется переводчиком нотариуса и сообщает, что мне полагается наследство.

– Это что, шутка? – перебиваю я, теряя терпение. У меня дел невпроворот, а тут со всякими глупостями отвлекают!

Уже хочу бросить трубку, но мужчина быстро отвечает:

– Понимаю, в это непросто поверить. Но никакой ошибки нет. Вы наследуете отель на острове Санторини.

– Где? – Я кашляю от изумления. – Это что, в Италии?

– В Греции, вообще-то, – сухо поправляет он.

Никаких родных в Греции у меня, конечно, нет. Меня явно пытаются развести.

– Так я вам и поверила, не на ту напали! – фыркаю в трубку.

Мужчина еще что-то говорит, но я не слушаю. Сбрасываю вызов и смотрю в монитор, где у меня открыты расценки кейтеринговой компании по обслуживаю банкетов. Телефон звонит снова. Вот ведь настырный какой аферист! А главное – звонит с российского номера, нет бы из Греции – тогда я бы хоть на минутку поверила. А так заношу его в черный список и возвращаюсь к работе. Обойтись только пироженками или заказать еще пирожков с рыбой и мясом? Сосредоточиться не получается, перед глазами маячит идиллический остров в Средиземном море.

Поддавшись порыву, забиваю в поиске «Санторини» и завороженно смотрю на яркие фотографии домиков на фоне синего неба и моря. Белые, бежевые, желтые, с голубыми куполами церквей, взбегающие по отвесной скале вверх – они кажутся картинками из другого мира. Хотела бы я там когда-нибудь побывать! А пока я закрываю страницу и возвращаюсь к работе. Она, в отличие от фальшивого наследства, реальна и требует моего внимания.

Офис уже начинает пустеть, когда от работы меня отрывает очередной звонок. Кирилл!

– Вероника, ты где? – спрашивает мой парень. – Я тебя внизу жду.

Я бросаю взгляд на часы и чертыхаюсь. Вежливый какой, даже не добавил, что ждет уже двадцать минут! Из-за того, что я доделывала задание Полины, не успела закончить свои.

– Уже бегу!

Выключаю ноутбук, решив, что завтра приду пораньше и все наверстаю. А Кирилл уже и так меня заждался.

Мы работаем в одном здании и познакомились, пока ждали лифта, четыре месяца назад.

Сейчас Кирилл тоже встречает меня у лифта – в костюме и белой рубашке, красивый, деловой и невероятно сексуальный. Он старше меня на пять лет, работает в инвестиционной компании топ-менеджером и похож на Брэда Питта в начале кинокарьеры.

При виде меня он сверкает белозубой улыбкой, ослепив всех женщин в радиусе поражения. Я замечаю, как оборачиваются на него спешащие с работы девушки. Даже верные жены и матери лет за сорок замедляют шаг, чтобы погреться в тепле его голливудской улыбки.

Но Кирилл на них не смотрит. Он притягивает меня к себе, чмокает в щеку и берет за локоть, уводя к дверям.

Мог бы и в губы поцеловать! Чтобы тетки точно обзавидовались. Но Кирилл работает в этом же здании и не любит демонстрировать чувства там, где его могут увидеть коллеги. Это он объяснил мне, когда в начале наших отношений я бросилась ему на шею в фойе. С тех пор я тоже поумерила свой пыл. Во всяком случае, пока мы не удаляемся на километр от офиса.

Сегодня Кирилл ведет меня в соседнюю башню «Москва-сити», где мы еще не были. Я ловлю наше отражение в зеркале холла – оба высокие, стройные, молодые. Только я брюнетка, а он блондин. Красивая пара!

Лифт возносит нас почти к небесам, а когда мы выходим на этаже, за панорамными окнами ресторана розовеет закатное небо.

– Какая красота! – Я восторженно кручу головой, впервые оказавшись тут.

Цены в меню кусаются, на свою зарплату я не могу себе позволить ужинать в таких местах. Но Кирилл с первой встречи дал понять, что мне не стоит беспокоиться об этом. Все расходы он брал на себя, но я не наглела и выбирала что подешевле, чтобы он не сильно тратился.

В зале нет никого из моих коллег, а вот Кирилл с почтением здоровается с представительным мужчиной в сером костюме, проходя мимо. Это оказывается его начальник.

Наш столик у окна, и я любуюсь на закат, вполуха слушая рассказ Кирилла о том, как прошел его день. Подробности его работы довольно скучны, чтобы вникать в них, но я изображаю интерес и изредка киваю, вставляя пару слов. Небо за окном зажигается оранжевым – и я вспоминаю одну из фотографий заката на Санторини. Вот бы хоть раз в жизни на него посмотреть!

– Вероника, где ты сегодня витаешь?

Вздрогнув, я отвожу взгляд от неба за стеклом на своего спутника. Он выглядит идеально, как актер в голливудской мелодраме – серые глаза, светло-русые волосы, оливковый костюм с белой рубашкой. Застегнутый на все пуговицы, с ровно повязанным галстуком. Даже на свидании со мной он не снимает пиджака, не ослабляет узел галстука, не расстегивает верхнюю пуговицу. Как будто собирается выступать на собрании акционеров, а не ужинает с девушкой.

– Прости, – улыбаюсь я. – Я задумалась о Санторини.

– Это где, в Италии? – Его брови удивленно взлетают.

– В Греции, – поправляю я.

– Твой новый проект связан с Санторини? – Он с интересом смотрит на меня.

– Что? – теперь удивляюсь я. – Нет, не в этом дело…

Я быстро пересказываю ему сегодняшний звонок. Думаю, что посмеемся вместе над мнимым наследством, но Кирилл неожиданно серьезно спрашивает:

– А почему ты решила, что это шутка?

– Не может же это быть правдой! – весело фыркаю я.

– А что, если это наследство от твоего отца?

Вопрос Кирилла стирает с моего лица улыбку, на закатное солнце за окном набегает туча. Зачем он спрашивает? Неужели не понимает, как мне неприятна эта тема?

– Ты же в курсе, я не знаю моего отца, – я отворачиваюсь к панорамному окну, не желая продолжать разговор. Это у Кирилла идеальная семья – мама, папа, младший брат. А мне мама ничего не рассказывала об отце. А теперь и спросить не у кого – осенью ее не стало. Прошло полгода, но я по-прежнему скучаю по ней.

– Не сердись, – Кирилл мягко берет меня за руку. – Если ты не знаешь о нем, это не значит, что его не существует. Возможно, это шанс узнать о нем?

– Что бы мой отец был греком? – Я усмехаюсь. – Да быть того не может!

– Почему бы нет? Ты похожа на гречанку.

Я бросаю взгляд на свое отражение в стекле. Темные волосы, карие глаза, нос с небольшой горбинкой. Моя мама была голубоглазой блондинкой со светлой кожей. Я на нее почти не похожа. Кожа у меня более смуглая, а волосы вьются, и я всю жизнь с ними борюсь – выпрямляю утюжком для гладкости, как сейчас.

Официант приносит шампанское в серебристом ведерке со льдом, наполняет бокалы и удаляется. За окном догорает закат, когда Кирилл кладет на стол красную бархатную коробочку. Я замираю, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

– Хотел сделать это перед десертом, – голос Кирилла взволнованно дрожит, – но мы немножко задержались, так что пока закат не закончился… – Он открывает коробочку, и мне подмигивает прозрачный, как слеза, бриллиант. – Вероника, выходи за меня замуж.

У меня перехватывает дыхание, и время на секунду останавливается, чтобы я запомнила этот момент в мельчайших деталях. Все идеально. Красавец-мужчина, закат за окнами, кольцо.

– Да, – счастливо выдыхаю я. – Конечно, я согласна!

Кирилл так и сияет. Раздаются аплодисменты, и, оглянувшись, я понимаю, что за нами наблюдает весь зал. Мы на виду у всех – у большого панорамного окна, освещенные закатным солнцем, как актеры на сцене. Другие посетители в центре зала с любопытством взирают на романтическую сцену. Среди них и начальник Кирилла. Он хлопает едва ли не громче всех. «Уж не ради него ли задумано это шоу?» – мелькает догадка. Что, если женатые сотрудники ценятся в компании больше холостых? Но я гоню ее от себя, а Кирилл надевает кольцо мне на палец. Оно тоже садится идеально. Стоит ли удивляться? Это же Кирилл. У него все идеальное: семья, работа, невеста.

При мысли о том, что Кирилл мог выбрать любую девушку – красивее, умнее, успешнее, богаче, а выбрал меня, я не могу усидеть и вскакиваю с места.

Ведь так естественно поцеловать его и скрепить нашу помолвку поцелуем! Я едва успеваю коснуться губами его губ, как Кирилл дергается, а я, потеряв точку опоры и пытаясь удержаться, смахиваю со стола ведерко с шампанским. Оглушительно громко звенит железное ведро. Кубики льда со стуком разлетаются по залу. Шампанское, наверняка дорогое, с шипением льется на пол. Дама за соседним столиком взвизгивает, поджав ноги в туфлях. К нам торопится официант.

Я кидаю виноватый взгляд на Кирилла и замечаю его перекошенное лицо, а еще панический взгляд, который он бросает в сторону начальника.

– Прости. – От волнения мои колени подгибаются, и я неуклюже плюхаюсь обратно на стул.

Идеальное предложение руки и сердца безнадежно испорчено. Мной.

– Ничего! – Кирилл выдавливает улыбку. – Это на счастье!

Я бы предпочла сбежать из ресторана, но нам даже не принесли еду. Поэтому приходится сидеть на виду у всех и притворяться, что ничего особенного не произошло и я не выставила себя полной дурой.

– Не переживай ты так, Вероник, – успокаивает Кирилл. – Лет через тридцать мы будем со смехом рассказывать нашим внукам, как ты разлила шампанское в ресторане, когда дедушка сделал тебе предложение.

Я нервно хихикаю, благодарная ему:

– Не представляю тебя дедушкой.

Хотя почему не представляю? Кирилл и в шестьдесят будет видным мужчиной, в костюме и при галстуке.

– Кстати, о внуках, – он становится серьезным. – Я бы на твоем месте связался с тем мужчиной насчет наследства.

– Зачем? – напрягаюсь я.

– Хорошо бы выяснить, кем был твой отец и от чего он умер. Не было ли у него каких-то наследственных заболеваний – такое важно знать.

– Хорошо, – я криво улыбаюсь. – А то уж я было подумала, ты хочешь жениться на мне ради моего наследства – отеля на Санторини.

Глава 2

Нотариус звонит на следующее утро. Я только добираюсь до рабочего места и включаю ноутбук, как мой телефон оживает, а на экране высвечивается международный номер.

– Вероника Лебедева? – спрашивает мужской голос. Не тот, что звонил вчера, а более резкий и с явным акцентом. Мое имя он произносит на иностранный манер, с ударением на втором слоге.

– Да, это я.

– Могу я говорить по-английски?

– Йес, – ошарашенно отвечаю я.

Английский у меня свободный, и дальнейшая наша беседа происходит на языке Шекспира и Байрона. «Вроде бы, Байрон был фанатом Греции», – мелькает мысль, когда мужчина представляется нотариусом из Афин.

– Меня зовут Спирос Воскопулос. Вчера я просил своего русского знакомого связаться с вами, но он сказал, что вы не захотели с ним говорить.

Я настороженно молчу. Я по-прежнему до конца не верю, что говорю с настоящим афинским нотариусом, и не собираюсь оправдываться, что вчера бросила трубку.

– Вероника, вы являетесь наследницей моего клиента, Костаса Захариаса…

– Не знаю я никакого… – резко возражаю я, но осекаюсь, услышав окончание фразы нотариуса:

– Вашего отца.

Мой отец – грек? По фамилии Захариас? Я молчу, пытаясь осмыслить сказанное. Мама ничего не рассказывала мне об отце, как я ее ни пытала. Она и за границей-то никогда не бывала!

– Вероника, – окликает нотариус, все так же, с ударением на втором слоге. – Вы меня слышите?

– Да, я вас слышу, – я машинально киваю Полине, которая опускается за свой рабочий стол за перегородкой. – Слышу, но не верю.

– Имя отца вам ни о чем не говорит? – Нотариус сочувственно вздыхает. – Костас рассказал, что вы никогда с ним не общались, но он собирался связаться с вами. Видимо, не успел…

Мой греческий отец разыскал меня и хотел со мной поговорить? Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди!

– Что с ним случилось? – вырывается у меня.

– Несчастный случай, – мужчина снова вздыхает. – Примите мои соболезнования, Вероника.

– Я его даже не знала, – отвечаю я, а к горлу подступает ком при мысли о том, что теперь и никогда не узнаю. В тот момент мне отчаянно хочется поверить в это – что у меня был отец, настоящий, живой, и он искал меня, ему было до меня дело. Я живо представляю себе нотариуса – загорелого пузатого грека в льняном белом костюме, который сидит в своем кабинете с видом на античный Парфенон и беседует со мной по телефону. И вдруг остро пугаюсь того, что звонок прервется, и я никогда не узнаю – каким он был, мой отец из далекой Греции. – Алло, вы меня слышите? – восклицаю я в трубку.

– Вероника, вы должны приехать. – Вероятно, Спирос – хороший знаток человеческих душ, раз по одному моему тону понимает, что я ему наконец поверила, и сразу переходит к делу.

– Куда? – затаив дыхание, уточняю я.

– Ваше наследство – семейный отель, основанный вашими бабушкой и дедушкой, – находится на острове Санторини, – деловито сообщает Спирос, и одной фразой дарит мне еще и бабушку с дедушкой.

– А они живы? – Я с надеждой представляю, как у входа в отель меня встречают загорелая худощавая старушка в черном платье и седой статный старик. В моих мечтах они уже распахивают объятия, чтобы обнять свою внучку, как голос нотариуса в телефонной трубке развеивает мои надежды:

– К сожалению, нет. Костас унаследовал отель как их единственный сын, а после него отель переходит к вам.

Я молчу, чувствуя ком в горле. Вот ведь – никогда не знала о том, что у меня есть бабушка и дедушка где-то на греческом острове, но сейчас мне так горько, как будто я потеряла близких людей.

– Вероника, мой офис находится в Афинах, – продолжает нотариус. – Вы должны приехать сюда, чтобы оформить бумаги. А уже отсюда вы отправитесь на остров, в ваш отель.

Мой отель. Отель, основанный моими бабушкой и дедушкой, который завещал мне отец. Все происходящее по-прежнему кажется сном.

– Приехать в Афины? – переспрашиваю я, рассеянно скользя взглядом по офису.

Пространство постепенно заполняется людьми, и вот уже человеческий улей снова гудит вокруг меня, и мне приходится сильнее прижимать трубку к уху, чтобы расслышать слова греческого нотариуса в этом шуме.

– У вас есть виза? Или вам нужно оформить? – деловито интересуется Спирос.

Прошлым летом мы с подругой ездили в Испанию, и нам обеим дали Шенген на год.

– Виза есть, но…

Нотариус по-своему расценивает мои сомнения и говорит:

– Я куплю вам билет до Афин. Не волнуйтесь, Костас позаботился об этом. Когда вы сможете выехать, Вероника?

– Не знаю, – растерянно отвечаю я. – Все это так неожиданно, у меня тут работа…

– Возьмите отпуск. На неделю. Лучше – на две.

– Так надолго?

– Вам нужно решить, что делать с отелем. Впереди летний сезон, и, если вы хотите получить прибыль, отель нужно заранее подготовить к приему постояльцев.

У меня голова идет кругом.

– Подумайте до завтра, – прощается нотариус. – Я позвоню, и вы скажете, когда сможете приехать. Хорошего дня, Вероника!

Спирос отключается, а я пялюсь на экран телефона, где отображается продолжительность разговора. Восемь минут сорок восемь секунд – и эти минуты повернули мою жизнь на сто восемьдесят градусов!

Когда я брала трубку, была обычной девушкой, одной из пчелок в ведущем пиар-агентстве, и забот у меня было только о том, как справиться с текущими задачами, поставленными начальством. А сейчас я – новая хозяйка отеля на Санторини. Мне нужно ехать в Афины к нотариусу, а потом решать судьбу отеля.

Экран ноутбука мигает и гаснет. Я вожу по нему мышкой и открываю рабочие файлы. Но сосредоточиться никак не могу. Меня одолевает множество вопросов. Кем был мой отец? Как и где они с мамой познакомились? Знали ли бабушка и дедушка из Греции, что в России у них росла внучка? Какой он – их семейный отель? И что мне с ним прикажете делать?

Не в силах усидеть на месте, я бегу в фойе к лифтам, где стоит кофейный автомат, и беру стаканчик капучино. Посылаю сообщение Кириллу: «Ты занят? Можешь говорить? Есть новости про мой отель на Санторини». Кирилл не любит, когда я звоню ему в рабочее время и отвлекаю, но сейчас перезванивает сразу:

– Ты где?

– Пью кофе у лифта.

– Сейчас спущусь!

Через пять минут Кирилл выходит из лифта, и я пересказываю ему разговор с афинским нотариусом.

– Только не перечисляй ему никаких денег! – хмурясь, советует Кирилл.

– Да он и не просил… Наоборот, сказал, что оплатит билет до Афин. Как думаешь, ехать?

– Если это правда и отец оставил тебе отель в Греции, конечно, надо. Но… – Кирилл с сомнением косится на меня.

– Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой? – заканчиваю его мысль я.

– Дай мне номер телефона, с которого он звонил. Я пробью его по своим каналам.

Мысль проверить номер телефона Спироса даже не приходила мне в голову, и я диктую его Кириллу.

– Для начала надо узнать, существует ли такой нотариус на самом деле, – говорит Кирилл. – А пока ничего не делай и не пересылай ему данные загранпаспорта.

Я заверяю жениха, что не буду ничего предпринимать без его ведома, и мы разбегаемся по своим офисам. Проходя мимо кабинета начальницы, я по привычке замедляю шаг, чтобы полюбоваться облаками за стеклом. Но день сегодня пасмурный, а сама начальница нервно прохаживается по кабинету, распекая кого-то по телефону. Железная Елена, как мы ее зовем за крутой нрав, явно не в духе, и я не решаюсь заговорить с ней об отпуске. Пока она меня не заметила, я проскальзываю мимо, к своему рабочему месту.

Глава 3

Три дня спустя Кирилл провожает меня в аэропорт Шереметьево. А я до последнего момента не верю, что действительно улечу.

За эти три дня Кирилл выяснил, что нотариус Спирос Воскопулос действительно существует и является уважаемым в своей профессии специалистом. Его офис находится в центре Афин, а телефон, с которого он мне звонил, указан на его сайте. Там же нашлось видео Спироса, где он что-то вещал по-гречески, и я сразу узнала его голос – резкий, уверенный, отчетливо и с выражением проговаривающий каждую букву. Сам нотариус оказался примерно таким, каким я его себе и представляла – лет пятидесяти, слегка тучным и в великолепно сидящем костюме.

Я взяла отпуск на неделю, сославшись на семейные обстоятельства и обговорив, что могу задержаться еще и на вторую. Начальница довольно легко отпустила меня – не такой уж важной птицей в агентстве я была, чтобы без меня не могли обойтись.

Даже сейчас, подходя к стойке регистрации греческих авиалиний, я до конца не верю в то, что это по-настоящему и мой билет, купленный афинским нотариусом на средства моего отца, окажется действительным. Но сотрудница регистрирует меня на рейс, забирает мой желтый чемодан и выдает посадочный талон.

Кирилл провожает меня до таможни, и по пути я бросаю взгляд на наше отражение в зеркале. Стоило поменять одежду, и образ идеальной пары, какой мы отражались в зеркалах «Москва-сити», рассыпался. Кирилл такой же безупречный – в белой рубашке, галстуке, костюме с иголочки, гладковыбритый и благоухающий парфюмом. Сегодня пятница, и сразу после аэропорта он отправится в офис. А я рядом с ним – в джинсах и в куртке – выгляжу как студентка. Как будто мы не жених и невеста, а персонажи из разных фильмов.

Эта мысль мне не нравится, и, привстав на цыпочки, я целую Кирилла. Чувствую ответную нежность его губ, сильные руки на талии – и на сердце становится легче. Что я себе выдумываю? Все у нас хорошо!

– Жаль, что ты не смог поехать со мной, – вздыхаю я.

– Ты же понимаешь – дела.

Кирилл – более ценный специалист, по сравнению со мной, и его так просто отпустить не могут.

– Хорошего полета! – желает он.

Я прохожу на таможню и оборачиваюсь, махнув рукой Кириллу на прощание.

В ранний час очереди на таможне нет, и я сразу направляюсь к свободному окошку, где сонный пограничник ставит мне штамп в загранпаспорт. Прежде, чем пройти за турникет, ведущий на посадку, я оборачиваюсь. Хочу отыскать взглядом Кирилла на прощание, но его уже нет. Не дождавшись, пока я пройду таможню, он уже спешит на работу, чтобы не опоздать.

В этот миг я особенно ясно понимаю, что мое путешествие началось, и этот путь мне предстоит проделать одной – без Кирилла рядом.

Посадка на рейс в Афины уже началась, и, стоя в очереди, я с любопытством разглядываю других пассажиров. Несколько человек летят в командировку – как компания из трех мужчин в костюмах и с деловыми портфелями. Большинство туристы – в джинсах и кроссовках, в которых удобно гулять по городу. Они оживленно обсуждают, какие достопримечательности надо успеть посетить и на какие экскурсии съездить. До меня долетают названия, знакомые по древнегреческим мифам, которыми я зачитывалась в детстве.

– Первым делом, конечно, в Акрополь! Я мечтаю увидеть кариатид.

– Хорошо бы еще доехать до древних Микен и Коринфа! Там как раз сейчас маки цветут.

– А давайте махнем на гору Олимп!

– На Олимп из Салоников возят, из Афин туда ехать далеко. Лучше в Дельфы, где вещал оракул.

Слушая их веселую болтовню, я завидую их беззаботному отпуску – экскурсиям к античным руинам, фотосессиям, винным дегустациям и пешим прогулкам, ведь мне предстоит поездка совсем иного рода.

Кем был мой отец? Отчего он умер? Знал ли он обо мне с самого рождения или узнал только недавно? Я надеюсь, что смогу найти ответы на эти вопросы в Греции. А пока я показываю свой паспорт и посадочный талон сотруднице у выхода на посадку и сажусь в самолет.

Три с половиной часа полета я проспала. Мне снилось, что я под палящим солнцем взбираюсь на гору Олимп, потому что там меня ждет отец. Очень жарко, солнце слепит до слез, но я упорно карабкаюсь наверх, чтобы взглянуть в лицо отцу. Но когда я из последних сил преодолеваю последний подъем и вижу в тумане мужской силуэт, меня будит стюардесса и просит пристегнуть ремни.

За иллюминатором в синем небе проплывают редкие пушистые облака, и кажется, что где-то там, скрытый за ними, надо мной посмеивается древнегреческий бог сна Гипнос. А земля внизу жизнерадостно-зеленого цвета. В Москве еще не сошел снег, а здесь в начале апреля уже вовсю цветет весна. Я прижимаю нос к стеклу – с каждой минутой прекрасная Греция становится все отчетливей и реальней, обретая очертания рек и городов. С высоты я пытаюсь рассмотреть античные руины, но вскоре внизу раскидывает свои волны море, и я завороженно смотрю на водную рябь, белые яхты и острова. Может быть, где-то там внизу есть и мой остров – сказочный Санторини, который я увижу уже завтра. А пока самолет делает вираж над морем и направляется на материковую часть – в столицу Греции.

Афины встречают меня летним солнцем и теплом. Как будто бабушка, которой я никогда не знала, крепко обнимает меня на выходе из самолета, и появляется неожиданное и приятное чувство, что я вернулась домой.

Получив свой желтый чемодан, я сую в него куртку – в ней уже жарко, и прохожу к выходу.

Спирос обещал прислать за мной водителя, который отвезет меня сначала в отель, а затем к нему в офис. Мне предстоит провести ночь в Афинах, а завтра днем я лечу на Санторини.

В толпе встречающих я замечаю мужчину средних лет, держащего листок с моим именем Вероника Лебедева на английском.

– Привет! – окликаю его я по-английски. – Я Вероника.

– Калимэра, Вероника! – он расплывается в улыбке и делает ударение в моем имени на второй слог. Похоже, именно так меня тут все и будут звать. – Калимэра – это «доброе утро» по-гречески. Идем, Вероника!

По пути из аэропорта в Афины вдоль трассы пышно цветут деревья – белые, розовые, желтые, сиреневые. Как будто мы едем по ботаническому саду! Я делюсь своим восторгом с водителем.

– Вся Греция – как цветущий сад, – сияет он. Мои слова ему приятны, а когда он узнает, что я впервые в Греции, то сообщает, что я выбрала самое удачное время для путешествия и знакомства с Афинами.

Я бы могла возразить, что сезон выбирала не я и что смерть отца нельзя отнести к удачным обстоятельствам. Но, похоже, веселый водитель, посланный Спиросом, не знает, какая причина привела меня сюда. А я не хочу распространяться.

Из колонок льется жизнерадостная греческая музыка, и на душе тепло. В Москве в начале апреля холодно и сыро, а я очутилась в настоящей весенней сказке. Я понятия не имею, каким был мой отец и почему он не разыскал меня при жизни, но сейчас, сидя в такси и глядя на розовые деревья и красные маки на обочинах, я благодарна ему за то, что он открыл мне прекрасную Грецию.

Дорога из аэропорта занимает меньше часа, и вскоре мы въезжаем в Афины. Я с любопытством приникаю к окну, но меня ждет разочарование. Такси катит по современным жилым кварталам, серые бетонные стены домов исписаны граффити. Я ожидала увидеть древний легендарный город, воспетый в мифах, а оказалась в суетном современном мегаполисе, где такие же, как в Москве, клерки, спешат на работу, пьют на ходу кофе в бумажных стаканчиках, а подросток на автобусной остановке жует гамбургер из «Макдоналдса». Пестрят за окном вывески и витрины магазинов, гудят машины, рабочие укладывают асфальт… Но вдруг среди домов мелькают древние колонны, вокруг которых ходят туристы, и мое сердце замирает от предвкушения. Мне еще только предстоит познакомиться с легендарным городом ближе.

А пока такси сворачивает на уютную улочку с апельсиновыми деревьями, усыпанными оранжевыми фруктами. Таксист останавливается у входа в отель, выгружает мой чемодан и остается ждать, пока я заселюсь и оставлю багаж.

– Калимэра! – приветствую я молодую гречанку на стойке регистрации, протягивая загранпаспорт и распечатку брони, которую прислал мне Спирос.

Отель современный, в европейском стиле, и о том, что я нахожусь в Греции, напоминают только картины с видами Акрополя на светло-бежевых стенах и небольшая статуя Афродиты на постаменте у стены. Я поворачиваюсь обратно к стойке и замечаю, что сотрудница хмурится, глядя на экран.

– Все в порядке? – волнуюсь я.

Я все еще жду подвоха. Что, если нотариус не оплатил номер, как обещал, и сейчас с меня возьмут полную стоимость? Что, если он вовсе не нотариус? И нет никакого отца, который оставил мне семейный отель на Санторини? Панические мысли проносятся в голове за одну секунду, но сотрудница успокаивает меня:

– Компьютер завис. А ваш номер готов.

Она возвращает мне паспорт и дает пластиковую карту-ключ.

Я поднимаюсь на лифте на третий этаж, нахожу свой номер, прикладываю карту и толкаю дверь, затаскивая внутрь чемодан. Номер небольшой, но чистый и уютный. Застеленная кровать, небольшой столик у окна с двумя бокалами для вина. Жаль, что я здесь одна, без Кирилла, и второй бокал мне не пригодится.

Набираю сообщение Кириллу, что долетела и заселилась, и сразу же выхожу из номера.

Совсем скоро я узнаю, кем был мой отец. Надеюсь, что нотариус даст ответы на мои вопросы.

Глава 4

– Вероника! – Нотариус, одетый в черный костюм, выходит мне навстречу из-за стола, широко улыбаясь.

Меньше всего я жду, что он распахнет объятия и тепло прижмет меня к груди – как будто я его близкая родственница, а не клиентка.

– Как долетела, Вероника? – громко спрашивает Спирос, выпуская меня. – Рад приветствовать тебя в Греции. Хотя, – он стирает улыбку, – повод далеко не радостный.

Он возвращается за стол, напустив на себя серьезный вид, и жестом указывает мне присесть.

– Итак, Вероника, попрошу предъявить твои документы, чтобы я мог удостоверить твою личность.