Последнее шоу Коннелли Майкл

37

Бэллард взяла себя в руки. «Ругер» у нее на лодыжке был в списке запасных пистолетов, одобренных департаментом. Такой же, пожалуй, имеется у тысячи полицейских.

Затем она задумалась: возможно, Карр уже знает про ее пистолет и звонил в надежде, что она добровольно о нем расскажет. Если молчать, можно оказаться в списке подозреваемых.

— Они и правда считают, что бойню в «Дансерз» устроил коп?

Повернувшись на стуле, Бэллард увидела детектива по имени Рик Тайгерт. Тот сидел за столом у нее за спиной. Как же она его не заметила? Должно быть, Тайгерт слышал добрую половину разговора с Карром.

— Слушай, Рик, никому об этом не рассказывай, — быстро произнесла она. — Я думала, ты уже ушел.

— Не расскажу. Но если это правда, департамент в очередной раз смешают с дерьмом, — сказал Тайгерт.

— Угу. И тут ничего не попишешь. Не знаю, правда ли это, но прошу: помалкивай.

— Хорошо, не парься.

Бэллард вновь повернулась к своему временному столу и принялась распечатывать конверт внутренней почты, который нашла у себя в ячейке. Над именем Бэллард стояло перечеркнутое имя предыдущего адресата: «ОВР, Фельцер». В конверте обнаружился возврат по вчерашнему обыску в доме Трента. Фельцер сдержал обещание поделиться своими находками, хоть оно и было вырвано с боем. «Возвратом» назывался документ, который полиция обязана была направить судье, выдавшему ордер: суд должен знать, что задержание или обыск проведены в полном соответствии с законом. Как правило, к возврату прилагался подробный список предметов, обнаруженных во время обыска. К этим бумагам Фельцер добавил пачку фотографий с места преступления: каждая вещь была на том месте, где ее обнаружили.

Очень вовремя: можно отложить дело Честейна и переключиться на Трента. Бэллард изучила список предметов, найденных в доме на Райтвуд-драйв. По большей части то были бытовые принадлежности или хозяйственные инструменты, но сексуальный маньяк без труда найдет им иное, более мрачное применение. Липкая лента, пластиковые стяжки, лыжная маска… И, в довершение ко всему, коллекция кастетов, обнаруженная в главной спальне, в ящике прикроватного столика. Подробного описания кастетов не было, поэтому Бэллард тут же взялась за фотографии и обнаружила снимок: ящик стола, а в нем — четыре пары кастетов, все разной формы, из разных материалов, но с одними и теми же словами на ударной поверхности: «СВЕТ» и «ТЬМА». Наверное, какими-то из них Трент избивал Рамону.

Чтобы выстроить дело против Трента, в кастетах уже не было необходимости. Хватало и других доказательств. Тем более что никакого дела не будет. Но Бэллард все равно прониклась тихим чувством выполненного долга, осознанием собственной правоты, радостью от того, что напала на верный след. Жаль только, что не с кем разделить момент триумфа. Дженкинс объявится не раньше чем через шесть часов. К тому же он никогда не проявлял интереса к делу Рамоны. Им была одержима одна лишь Бэллард.

Похоже, в конверте были все фото, сделанные на месте происшествия. Бэллард неторопливо просмотрела пачку снимков формата А4 — так, словно прогуливалась по дому. Раньше она не видела жилища Трента целиком. Как ни странно, все комнаты оказались совершенно нормальными, разве что мебель была подержанной и старомодной. Единственной деталью, по которой можно было сказать, что фотографии сделаны относительно недавно, был плоский телевизор на стене гостиной.

Последними в пачке были снимки комнаты на нижнем этаже «Дома вверх дном» — включая фотографии самого Трента in situ[4] — так, как его нашли. На теле и на полу было больше крови, чем Бэллард ожидала увидеть. Глаза Трента были полуприкрыты. Бэллард довольно долго просидела над снимками человека, погибшего от ее руки, и отвела взгляд, лишь когда задребезжал телефон. Она взглянула на экран. Звонил Таусон.

— Сайт видели? — спросил он. — Статья уже там, и неплохая.

— Минутку, — ответила она и зашла на веб-сайт «Таймс».

Статья располагалась не на центральном месте страницы, но тем не менее шла третьей сверху. Бэллард щелкнула по ссылке, обратила внимание, что под заголовком стоит имя Джерри Кастора, и по-быстрому просмотрела текст. Увиденным она осталась довольна. Особенно первым параграфом, призванным привлечь внимание читателя.

Некий информатор Джерри Кастора, полицейский чин, сообщал, что первые рапорты — те, что ставили под вопрос правомерность действий Бэллард, — были однобокими и не учитывали весь спектр обстоятельств дела. Ожидалось, что отдел внутренних расследований департамента вынесет следующий вердикт: Бэллард, заколов Трента заостренной деревяшкой, не только не нарушила никаких правил, но и проявила отвагу, защищая собственную жизнь, равно как и жизнь второй жертвы, похищенной подозреваемым. Рапорт ОВР отправился в окружную прокуратуру Лос-Анджелеса, где по действиям детектива будет вынесено окончательное решение.

— Неплохо, — согласилась Бэллард. — А вы как думаете?

— Думаю, мы допустили ошибку, — ответил Таусон. — Нужно было сказать Фельцеру, что вы желаете, чтобы вас повысили до капитана. Он же сделал все, что мы потребовали! Кстати, я узнавал по поводу вашего фургона. Сказали, завтра можете забирать. С ним закончили.

Бэллард понятия не имела, что Таусон решит и этот вопрос. Он взял инициативу на себя, а это означало, что вскоре между ними может появиться некоторая неловкость.

— Большое вам спасибо, Дин, — сказала она. — За все. Вы и впрямь обернули дело в мою пользу.

— Ну при чем тут я? — возразил он. — Вы сами все устроили. У меня не было дел легче вашего.

— Вот и славно. Кстати, я дала вашу визитку жертве Трента — той, из-за кого я взялась за это дело. Сказала, что ей нужно восстановить справедливость, отсудив часть его имущества. И посоветовала обратиться к вам.

— Что ж, очень признателен. Знаете, Рене, в профессиональном смысле нас с вами теперь ничего не связывает. То есть с этической точки зрения мы вполне можем поддерживать отношения. Ну, общаться.

Вот она, прелюдия к неловкому моменту. Бэллард не раз слышала подобные слова от коллег по департаменту — да и от других людей, так или иначе связанных с охраной закона и порядка. Именно так она сошлась с Комптоном: общие дела переросли в нечто большее. С самого первого разговора у Таусона дома она чувствовала, что адвокат проявляет к ней повышенный интерес. Проблема в том, что она не могла ответить взаимностью. Особенно после тех испытаний, что выпали на ее долю.

— Я бы предпочла оставить наше общение на профессиональном уровне, Дин, — ответила она. — В будущем мне может понадобиться ваша консультация. И мне нравится, как вы справились с нынешней проблемой. Очень нравится.

Она надеялась, что лесть поможет Таусону легче принять ее отказ.

— Ну конечно, — сказал он. — Как пожелаете, Рене. Я всегда к вашим услугам. Но все же подумайте. Одно другому не мешает.

— Спасибо, Дин, — произнесла она.

После разговора Бэллард вернулась к фотографиям. Вновь рассмотрела снимки тела и комнаты на нижнем этаже «Дома вверх дном». Вид Трента и крови на полу позволил ей мысленно вернуться туда, прожить все снова, шаг за шагом — и вызволение из пут, и, наконец, финальную схватку. Правой рукой она обхватила левое запястье — то, которое освободила первым. Рана на нем была самой глубокой. Глядя на фотографии, она снова ощутила боль, но это было необходимо. Это было жертвоприношение. Бэллард не могла облечь эту мысль в слова, но понимала: нужно вновь пережить весь тот кошмар и признать, что она поступила правильно. Иначе ей не излечиться.

Она так углубилась в собственные ощущения, что не сразу услышала, как ее окликают по имени. Подняв глаза, она увидела Данитру Льюис. Та стояла в другом конце зала, у кабинета Макадамса, и махала ей планшетом. Льюис работала в отделе вещественных доказательств. Каждый вечер она приносила шефу списки улик и складывала их в лоток «входящие», чтобы держать Макадамса в курсе дел.

Бэллард встала и подошла узнать, что ей нужно.

— Что такое, Данитра?

— Что такое? Хочу избавиться от вещей, которые ты оставила у меня в ящике. Или они будут лежать там до скончания века?

— Не поняла?

— А что тут понимать? У меня в отделе есть ящики. И в одном из них лежит твой мешок с уликами. Еще с прошлой недели.

— Тот, что я оставила для Честейна из ОРОУ? Он должен был забрать его в пятницу.

— Я же говорю: мешок до сих пор у меня. И на нем написано «Бэллард», а не «Честейн». Так что забирай. Ящики не резиновые.

Бэллард не могла ничего понять. В мешке с уликами лежали вещи Синтии Хэддел, официантки, которую застрелили в «Дансерз». Она была второстепенной жертвой, но Честейн все равно должен был забрать мешок в пятницу утром, когда был в участке. Бэллард говорила ему об этом. Если даже предположить, что Честейн так увлекся общением с Зандром Спейтсом, что забыл об уликах, в понедельник курьер должен был отвезти вещи Хэддел в центр, на главный склад.

Таковы были правила. Теперь же Льюис говорит, что мешок остался на месте. Да еще и адресован не Честейну, а ей.

— Не понимаю, как такое вышло. Зайду через пару минут, — пообещала она.

Льюис сказала спасибо и вышла из зала.

Бэллард вернулась к столу. Сложила документы и фотографии в конверт внутренней почты, чтобы те не валялись у всех на виду. Убрала конверт к себе на полку, закрыла ее на ключ и направилась на склад улик.

Льюис там не оказалось. В помещении было пусто. Бэллард открыла ящик, в котором лежал коричневый бумажный мешок с личными вещами Синтии Хэддел. Взяла его и отнесла к столу. Ей сразу бросилось в глаза, что мешок вскрывали. Поверх первого слоя красного скотча был наклеен второй. Должно быть, дело рук Честейна. Затем Бэллард взглянула на бирку на мешке. Ее тоже заменили. Надпись от руки гласила: «Передать в Голливудский дивизион детективу Бэллард». Она узнала почерк Честейна.

Схватив со стола канцелярский нож, Бэллард разрезала скотч и раскрыла мешок. Достала из него пластиковые пакеты для улик, которые собственноручно запечатала в пятницу утром, после смерти Хэддел. Один из пакетов также был заклеен двойным слоем скотча. Выходит, его тоже вскрывали.

Бэллард расправила его на столе, чтобы взглянуть на содержимое сквозь пластик. Внутри была опись вещей. Сверившись с ней, Бэллард обнаружила, что все на месте — телефон Хэддел, ее передник, пачка сигарет с флакончиком «молли».

Итак, по словам Карра, внимание следствия теперь сосредоточено на Честейне. Что же он затевал? Хотел скрыть что-то от ОРОУ? Но что? Телефон Хэддел? Или же Честейн забрал что-то из пакета?

Ответить на этот вопрос было непросто. Взявшись за уголки пакета, Бэллард перевернула его, чтобы рассмотреть содержимое с другой стороны. И сразу же заметила предмет, которого раньше не видела. За целлофановой оберткой пачки сигарет была визитка. Рабочая визитка Честейна.

Бэллард взяла пару латексных перчаток из автомата на стене. Надела их и вернулась к пакету с уликами. Разрезала скотч, достала пачку сигарет, пристально рассмотрела ее и вынула визитку из-под целлофана. На оборотной стороне, доселе невидимой, было написано: «Эрик Хиггс ВНМ».

Имя было незнакомым, буквы тоже. Отложив визитку, Бэллард открыла сигаретную пачку. Флакончик был на месте. Как и в прошлый раз, он был наполовину полон.

Бэллард решила просмотреть все по порядку — выяснить, какие еще изменения произошли в пакете. Телефон был бесполезен: аккумулятор давно сел. Заглянув в карман передника, Бэллард увидела то же, что и раньше: пачку наличности, сигареты, зажигалку и блокнотик. Она достала деньги, пересчитала. Все были на месте, до последнего доллара. И по-прежнему неясно, что затевал Честейн.

Бэллард достала свой телефон. Сняла перчатку, ввела в поисковик имя «Эрик Хиггс». Хиггсов было множество, и все самые разные: художник, футболист из команды колледжа, профессор химии из Калифорнийского университета в Ирвайне, еще какие-то люди. Бэллард никого из них не знала — ни лично, ни понаслышке.

Затем она ввела в поисковик аббревиатуру «ВНМ» и принялась изучать длинный список результатов. «Вольфрам-никель-медь», «Высоковольтный нагревостойкий монтажный провод», «Весы настольные многодиапазонные»… В конце страницы была строка «Вакуумное напыление металла», а под ней — пояснение: «Процесс, при котором на улику напыляют тончайший слой металла…»

Ага. То, что нужно.

Бэллард слышала о чем-то подобном. Открыв статью, она углубилась в чтение. Оказалось, ВНМ — криминалистический метод: тонкий слой золота и цинка под низким давлением наносят на пористые предметы и материалы, с которых невозможно снять отпечатки традиционными способами. Метод положительно зарекомендовал себя при работе с пластиком, узорчатым металлом и некоторыми видами тканей.

Статья была опубликована два года назад на сайте «Вестник криминалиста». В ней говорилось, что технология весьма сложна: для нее необходима барокамера внушительных размеров и другое оборудование, не говоря уже о дорогостоящих материалах вроде золота и цинка. Поэтому такие исследования проводятся или в университетах, или в частных криминалистических лабораториях. На момент публикации ни у ФБР, ни у полиции крупных городов США не имелось подходящих барокамер. По этой причине ВНМ редко использовали при расследовании преступлений.

В статье был коротенький список частных и университетских лабораторий, где изучали ВНМ или предлагали этот метод в качестве коммерческой услуги. Среди них был Калифорнийский университет в Ирвайне, где, как Бэллард только что выяснила, работал профессор Эрик Хиггс.

Бэллард тут же сложила вещи Синтии Хэддел обратно в пакет, сунула пакет в коричневый бумажный мешок и вновь заклеила его скотчем. Унесла мешок в детективный отдел и приступила к поискам профессора Хиггса.

Двадцать минут спустя — и не без помощи Управления полиции Калифорнийского университета — она дозвонилась до лаборатории Хиггса. Голос на том конце линии вряд ли принадлежал профессору: слишком уж молодо он звучал.

— Мне нужен профессор Хиггс.

— Он ушел.

— Домой? Рабочий день окончен?

— Ага, домой.

— С кем я говорю?

— А вы, собственно, кто?

— Детектив Рене Бэллард, Управление полиции Лос-Анджелеса. Мне необходимо связаться с профессором Хиггсом. Дело чрезвычайно важное. Вы не могли бы мне помочь?

— Ну, я…

— Так с кем я говорю?

— Э-э… Меня зовут Стив Стилуэлл. Я студент выпускного курса, работаю лаборантом.

— В лаборатории ВНМ?

— Ну, нельзя сказать, что у нас ВНМ-лаборатория, но нужное железо имеется.

Услышав утвердительный ответ, Бэллард разволновалась.

— У вас есть сотовый профессора Хиггса? Или как еще я могу с ним связаться?

— Сотовый есть. Наверное, я мог бы… Но не уверен, что такое разрешено.

— Мистер Стилуэлл, мы расследуем убийство. Я понятно выражаюсь? Или дайте мне номер прямо сейчас, или сами позвоните профессору Хиггсу, спросите разрешения, а потом дайте мне его номер. Сделайте или одно, или другое, но немедленно.

— Ладно-ладно. Сейчас найду номер. Но он у меня в телефоне, так что, если будете что-то говорить, я вас не услышу.

— Прошу, мистер Стилуэлл, поживее.

Ожидая ответа, Бэллард не могла усидеть на месте. Вскочила и начала расхаживать по проходу между секциями детективного бюро. Наконец Стилуэлл нашел номер профессора и принялся громко выкрикивать цифры: должно быть, читал с экрана телефона. Бэллард бросилась к столу, записала номер и нажала на кнопку отбоя в тот момент, когда Стилуэлл снова поднес телефон к уху и спросил: «Все услышали?»

Она набрала номер. Ей ответили после первого гудка.

— Профессор Хиггс?

— Да.

— Меня зовут Бэллард. Я детектив из Управления полиции Лос-Анджелеса.

После паузы мужчина спросил:

— Вы работали с Кеном Честейном, верно?

Бэллард показалось, что по телу ее прошел разряд электрического тока.

— Да, верно.

— Я ждал вашего звонка. Честейн сказал: если с ним что-нибудь случится, вам можно доверять.

38

Пробки были чудовищные, но Бэллард каким-то чудом добралась до Оринджа и въехала в город Ирвайн. Профессор Хиггс дал согласие на встречу в лаборатории. Всю дорогу Бэллард думала об улике — той, что дожидалась ее в университете. Кен Честейн сделал так, чтобы Бэллард непременно вышла на нужный след. Понимая, что ступает на тонкий лед, он выдумал запасной план — на тот случай, если с ним что-то произойдет. Честейн знал: если вернуть мешок с вещами Хэддел, Бэллард обязательно получит его после уик-энда. Найдет визитку и выйдет на профессора Хиггса.

На месте ей пришлось дважды звонить Хиггсу на сотовый, чтобы отыскать корпус естественных наук.

В здании было пусто. Бэллард нашла Хиггса в лаборатории на четвертом этаже. Он был один: долговязый, нескладный и довольно молодой. Бэллард ожидала увидеть человека постарше. Хиггс встретил ее теплым приветствием. Казалось, с его души упал какой-то груз.

— Только вчера узнал, — начал он. — Он оставил мне номер, я позвонил, и его жена все рассказала. Черт, работы столько, что некогда ни газету почитать, ни телевизор посмотреть. Ужас, конечно. Искренне надеюсь, что это случилось не из-за наших с ним дел.

И Хиггс махнул рукой в сторону дальней стены, на стальную барокамеру размером со стиральную машину.

— Именно для этого я и приехала. Чтобы все выяснить, — сказала Бэллард. — Значит, вы говорили с его женой?

— Да, она ответила на звонок, — подтвердил Хиггс. — Сообщила, что случилось. Я, признаться, был ошарашен.

Значит, Честейн дал Хиггсу свой домашний номер. Не сотовый, не рабочий. Это важно. Сперва поведение в клубе, потом мешок с вещами Хэддел… Похоже, Честейн и впрямь скрывал свои действия от коллег. И позаботился о том, чтобы их невозможно было отследить через стандартные процедуры.

— Здесь есть где присесть и поговорить? — спросила Бэллард.

— Конечно. У меня в кабинете, — ответил Хиггс. — Прошу за мной.

Пробравшись через лабиринт разнокалиберных секций лаборатории, они оказались в захламленном кабинетике, достаточно просторном, чтобы вместить в себя стол и один-единственный стул для посетителя. Бэллард села на него и попросила Хиггса рассказать о его общении с Честейном — с самого начала.

— То есть с первого дела? — уточнил тот.

— Пожалуй, да, — сказала Бэллард. — Что за первое дело?

— Ну, впервые детектив Честейн позвонил мне пару лет назад. Сказал, что прочел о ВНМ в каком-то журнале, посвященном криминалистике, — в каком именно, не помню, — и хотел узнать, можно ли снять отпечатки с баскетбольного мяча.

Бэллард сразу поняла, что Хиггс говорит правду. Когда она работала с Честейном, тот всегда был в курсе новых веяний криминалистики и весьма этим гордился. Еще он постоянно читал о современных методах ведения допросов и юридических тонкостях полицейской работы, за что и получил прозвище Студент, — правда, так его называли лишь некоторые из коллег. Чтобы прояснить вопрос об улике, Честейн запросто мог снять трубку и позвонить совершенно незнакомому профессору.

— Он сказал, о каком деле речь? — спросила Бэллард.

— Да. Убийство на баскетбольной площадке, — ответил Хиггс. — Двое мальчишек играли один на один. Что-то не поделили. Первый достал пистолет из рюкзака — тот лежал рядом с площадкой — и пристрелил второго. Детектив Честейн решил, что на мяче должны были остаться отпечатки пальцев. Но в полицейской лаборатории их снять не смогли: резина, пористая поверхность, впадины. Вот он и обратился ко мне.

— Что было дальше?

— Мне нравятся нестандартные задачи. Я попросил привезти мяч в лабораторию, мы попробовали снять отпечатки, но без толку. То есть кое-какие бороздки мы, конечно, нашли. Но хорошего отпечатка — такого, чтобы прогнать по базе, — на мяче не оказалось.

— И что потом?

— На тот раз все. А на прошлой неделе Честейн позвонил мне и спросил, можно ли прислать в лабораторию вещицу для проверки на отпечаток.

— Что за вещица?

— Он сказал, что кнопка.

— Когда именно он вам звонил?

— В пятницу, рано утром. Я был в машине, ехал сюда, и он позвонил мне на сотовый. Если нужно точное время, могу проверить историю звонков.

— Если вас не затруднит.

— Минутку.

Вынув из кармана телефон, Хиггс листал список звонков, пока не добрался до нужной записи.

— Вот он. Пятница, семь сорок утра.

— Можно взглянуть на номер? — попросила Бэллард.

Хиггс, не вставая из-за стола, протянул ей телефон. Бэллард склонилась над экраном. 213-972-2971. Честейн звонил не с мобильного, а с общего телефона в Голливудском участке — со склада вещественных доказательств. Должно быть, в тот самый момент, когда просматривал вещи Синтии Хэддел.

— О чем он спрашивал, когда звонил?

— Сказал, что у него срочное дело, связанное с важным расследованием, — ответил Хиггс. — Хотел узнать, могу ли я с помощью ВНМ снять отпечаток с предмета размером с десятицентовик.

— И что вы ответили?

— Ну, сперва спросил, о каком материале идет речь. Честейн сказал, это металлическая кнопка с неровной поверхностью — из-за гравировки. Я ответил, что попробовать можно. Однажды мне удалось снять отпечаток с десятицентовой монеты, со щеки Рузвельта. Он сказал, что пришлет мне кнопку и чтобы никому ни слова.

Бэллард поняла: в пятницу, в 7:40 утра — с момента бойни в «Дансерз» не прошло и восьми часов, — Честейн уже знал или по меньшей мере подозревал, что в деле замешан полицейский. Он старался скрыть свои подозрения, защитить себя: позвонил профессору с общего телефона и добавил к уликам свою визитку с именем Хиггса на обороте.

— Он отправил кнопку почтой или привез лично? — спросила она.

— Почтой, заказным письмом. Оно пришло в субботу, — ответил Хиггс.

— Конверта у вас, случаем, не осталось? — Бэллард тут же подумала, что для суда потребуются доказательства. Конверт подтвердил бы, что улика переходила из рук в руки.

На мгновение задумавшись, Хиггс покачал головой:

— Нет, его выбросили. В субботу вечером сюда приходят уборщицы.

— А где кнопка?

— Минутку, сейчас принесу.

Хиггс встал и вышел из кабинета. Бэллард стала ждать. В лаборатории выдвинули и вновь задвинули ящик стола. Вернувшись, профессор протянул Бэллард пластиковый пакет для улик. В нем была маленькая черная кнопка с ребристыми краями.

Именно этот пакет, именно эту вещицу Бэллард видела в руках у Честейна на месте преступления. Должно быть, он понял, что это такое, и осознал всю важность своей находки.

Перевернув пакет, Бэллард внимательно рассмотрела кнопку. Она была чуть меньше десятицентовика. На плоской шляпке было выгравировано слово «Законник».

Бэллард где-то его видела — но где? Она достала телефон и вбила слово в поисковик.

— Еще в конверте была записка, — добавил Хиггс. — В ней говорилось, что, если что-то случится, Рене Бэллард можно доверять. Поэтому, когда вы позвонили…

— Записка все еще у вас? — перебила его Бэллард.

— Хм… Наверное, да. Где-то здесь. Нужно поискать, но я точно помню, что не выбрасывал.

— Если можно, хотелось бы взглянуть.

Поисковик вернул два результата по слову «Законник». Так назывался мотоцикл Судьи Дредда — и в комиксах, и в кино. И такое же название носила компания, производившая кожаные портупеи и кобуры для блюстителей закона.

Бэллард зашла на сайт компании и тут же вспомнила этот бренд: кожаные кобуры, в первую очередь наплечные. Излюбленный аксессуар тестостероновых пижонов из департамента, живущих под девизом «хороший понт дороже денег». Ради показухи они готовы были терпеть кожаные лямки на спине, предпочитая эту сбрую удобной, но гораздо менее пафосной поясной кобуре.

Пижонила по большей части подающая надежды молодежь — такие, проходя мимо зеркала, всегда бросят взгляд на свое отражение. А на месте преступления непременно скинут пиджак, чтобы произвести впечатление на зевак и потешить самолюбие. Однако некоторые ветераны также предпочитали пижонский вид. Лейтенант Роберт Оливас был из таких.

На сайте было представлено множество моделей. Бэллард щелкнула на уже знакомую: слева кобура, а справа, в качестве противовеса, карман под два магазина. Увеличила фотографию, рассмотрела фурнитуру. Увидела несколько регулировочных точек подгонки и изменения угла наклона кобуры для более удобного доступа к оружию: маленькие винтики, а вместо головок — черные кнопки с ребристыми краями. На каждой кнопке было выгравировано название компании.

В этот момент все детали расследования слились воедино. Теперь Бэллард знала то же, что и Честейн. Она поняла, почему он тайком забрал улику с места преступления. Честейн хотел проанализировать ее самостоятельно. И обеспечить ее сохранность.

Бэллард подняла пакет с черной кнопкой на уровень глаз.

— Профессор Хиггс, вы сумели снять с нее отпечаток?

— Да, сумел. Отличный четкий палец.

39

В среду Бэллард снова заночевала в «Мияко», заказав перед сном суши в номер. В сумке у нее хватало одежды, чтобы продержаться еще один день. С утра она по-быстрому метнулась в Технический центр «Пайпер»: там находился дактилоскопический отдел и полицейская вертолетная площадка.

Каждый детектив, прослужив несколько лет, обрастал знакомствами во всех сферах криминалистики, чтобы было кого попросить о срочной услуге. Некоторые спецы не пользовались особенной популярностью, другие же были нарасхват: например, дактилоскописты, ибо отпечатки пальцев обнаруживаются почти на каждом месте преступления. В общем, связи в дактилоскопическом уголке криминалистической песочницы ценились на вес золота. У Бэллард тоже был там свой человек: супервайзер по имени Полли Стэнфилд.

Пятью годами раньше они вместе работали над делом о трех убийствах на сексуальной почве с единственным связующим звеном — отпечатками пальцев. Стэнфилд прошерстила базы данных по всему свету, но тщетно: отпечатки нигде не засветились. Обе продолжали пахать как проклятые, и подозреваемого наконец удалось арестовать, когда Стэнфилд тайком влезла в базу жильцов огромного жилого блока в Вэлли — географического центра этих трех убийств. При заселении у жильцов снимали отпечатки пальцев: по какой причине — неизвестно, потому что потом эти данные никак не обрабатывали. Возможно, так арендодатель хотел отпугнуть клиентов с криминальным прошлым. Как только Стэнфилд вычислила подозреваемого, перед Бэллард с ее тогдашним напарником Честейном встал вопрос: как устроить, чтобы взлом базы данных жилого комплекса остался незамеченным? В итоге они решили сделать старый добрый анонимный звонок на полицейский телефон доверия — разумеется, с одноразового мобильника. В общем, никто ничего не узнал.

Когда их с Честейном партнерство закончилось, почти все сотрудники департамента и сопутствующих служб выбрали, на чью сторону встать. Стэнфилд давно уже работала в силовых структурах, повидала немало агрессивных мужчин и не раз оказывалась жертвой домогательств. В общем, она осталась с Бэллард.

Стэнфилд работала с семи до четырех, поэтому без пяти семь Бэллард стояла у двери дактилоскопического отдела с двумя стаканчиками кофе. Чуть раньше женщины созвонились и вкратце обсудили проблему, так что Стэнфилд не была удивлена ни появлением Бэллард, ни обилием сахара в своем латте. Напиток был приготовлен по спецзаказу.

— Ну, посмотрим, что у тебя, — сказала Стэнфилд вместо приветствия.

Супервайзеру полагалась тесная, но отдельная каморка: все лучше, чем открытые секции рядовых сотрудников. Стэнфилд уже знала, что проблема весьма деликатная. В результате ВНМ удалось снять с кнопки временный отпечаток. Профессор Хиггс сфотографировал его под мягким непрямым освещением.

И теперь Стэнфилд предстояло повозиться с этой фотографией.

Взяв увеличительное стекло, она изучила снимок, чтобы выяснить, годится ли тот для работы.

— Большой палец вышел очень неплохо, — наконец сказала она. — Четкие бороздки. Но дело небыстрое. Нужно повозиться.

Тем самым Стэнфилд прозрачно намекнула: не нужно стоять над душой. Ей предстояло отсканировать фото, загрузить его в программу, очистить от визуального мусора и только потом прогнать по автоматизированной системе идентификации отпечатков. В базе данных было более семидесяти миллионов записей, и результаты поиска отображались далеко не сразу. Зачастую поисковик возвращал не один результат, а несколько. В таком случае дактилоскопист, вооружившись микроскопом, определял, какой из них соответствует оригиналу.

— Хочешь, чтобы я ушла, а потом вернулась? — спросила Бэллард. — Надолго?

— Как минимум на пару часов. Если управлюсь быстрее, позвоню.

— Хорошо. — Бэллард встала. — Напоминаю: работаем «под прилавком». Никто не должен знать, чем ты занимаешься. Если будет результат, скажешь только мне.

Отложив увеличительное стекло, Стэнфилд взглянула на нее:

— Что, хочешь меня напугать?

— Нет. Хочу, чтобы ты была осторожна. Если найдешь имя — то, о котором я думаю, — сама поймешь, что к чему.

Бэллард не хотелось забегать вперед и озвучивать следственную версию. Будет лучше, если Стэнфилд беспристрастно сделает свою работу, не зная, чей отпечаток она ищет.

— Проклятье! — вздохнула Стэнфилд. — Ну, Рене, большое тебе спасибо. Знаешь, мне нравилось тут работать.

— Не нагнетай, — заметила Бэллард. — Просто посмотри, что найдется. А я скоро вернусь.

40

Не теряя времени, Бэллард отправилась на полицейскую стоянку, расположенную за зданием «Пайпер». Ей было известно, что попытка забрать конфискованное транспортное средство нередко сопровождается чудовищной волокитой, но ее фургон был уже готов. Однако, как и ожидалось, состояние его оставляло желать лучшего.

Это стало ясно, едва Бэллард увидела ручку водительской дверцы: на ней остался черный порошок для снятия отпечатков. Водительское сиденье также было усыпано черным порошком. По опыту работы на месте преступления Бэллард знала: если порошок попадет на одежду, вывести пятна невозможно. Да и отмыть салон в домашних условиях тоже не получится. Вернувшись в гараж, она гневно потребовала, чтобы машину вернули в состоянии, пригодном для использования. Какое-то время начальник гаража играл с ней в гляделки, но все изменилось, когда Бэллард показала ему свой жетон. К фургону тут же отправились двое подручных с мощным пылесосом, рулоном бумажных полотенец и канистрой чистящего средства.

Бэллард стояла рядом, следила за их работой и указывала на пропущенные места. Через час она подумала, не пора ли позвонить Полли Стэнфилд, но решила, что не стоит ее сердить. Вместо этого она набрала прямой номер лейтенанта Макадамса: пора было узнать, как дела в детективном отделе.

— Бэллард, ты почему не спишь? — осведомился Макадамс. — Сегодня у тебя смена.

— Буду на месте, лейтенант, не беспокойтесь, — ответила она. — Звоню узнать, как дела в «шестерке».

— Федералы запросили подмогу. Какой-то придурок засел в пещере Бэтмена. Группа захвата его выкуривает.

Он говорил о пещере в каньоне Бронсона. В шестидесятых там снимали эпизоды телесериала про Бэтмена.

— Что он натворил?

— Двойное убийство в Техасе. Пару лет назад прикончил двоих инкассаторов и свалил в наши края.

— Какая у нас задача?

— Регулировать движение, отгонять зевак.

Должно быть, тот парень, которого спугнули они с Комптоном. Бэллард задумалась, не прилетит ли ей отдача от федералов, если его возьмут живым. В этот момент зажужжал телефон. Бэллард взглянула на экран. Звонила Стэнфилд.

— Лейтенант, у меня входящий. Нужно ответить.

— Хорошо, Бэллард, отвечай.

Она переключилась на второй звонок.

— Полли?

— Есть результат. Это пальчик копа. Во что ты меня втянула, Рене?

41

Бэллард вышла из комнаты для допросов городского СИЗО, пересекла широкий коридор и вошла в диспетчерскую. Взглянула на монитор, на изображение, выведенное с камеры под потолком. Лейтенант Оливас сидел к ней лицом, с руками за спиной. Понимая, что Бэллард смотрит на него, он поднял голову и хмуро уставился в камеру.

Бэллард сфотографировала изображение на телефон и отправила снимок Роджерсу Карру, сопроводив его текстом:

Нужна помощь. Он отказывается со мной говорить.

Как и ожидалось, Карр сразу же ответил:

ЧЗХ?!!! Где вы?

Страницы: «« « ... 1213141516171819 » »»