Исчезнувший Дивер Джеффри
— Нет! Помогите! — отшатнувшись от него, крикнул молодой человек. — Боже мой, Боже мой!
Труба уже опускалась ему на голову.
Однако в последний момент Калверт схватил свой ящик для грима и, швырнув его в нападавшего, отклонил удар. Вскочив на ноги, молодой человек бросился бежать. Нападавший последовал за ним, но, поскользнувшись на камнях, упал на колено.
— Возьми кошелек! Возьми его! — Вытащив из кармана бумажник, Калверт бросил его назад. Однако бандит не обратил на это внимания и, вскочив, вновь последовал за своей жертвой. Он отрезал Калверту путь на улицу, так что укрыться можно было только в здании.
Господи, Господи, Господи…
— Помогите, помогите, помогите!
Ключи! — вспомнил он. Их надо сейчас же достать! Выудив их из кармана джинсов, Калверт быстро оглянулся. Преследователь был примерно в десяти метрах. «Если мне не удастся отпереть дверь сразу, это значит… я уже покойник».
Не сбавляя скорости, Калверт тяжело ударился о металлическую дверь и — о чудо! — без труда вставил ключ в замок и повернул его. Дверь открылась, он вытащил ключ и, вбежав в подъезд, захлопнул за собой стальную дверь. Замок автоматически защелкнулся.
Сердце бешено стучало, но Калверт не задержался ни на минуту. Кто же это такой? Грабитель? Наркоман? «Какая разница, — подумал он. — Не позволю уйти этому гаду». Пробежав по коридору, он быстро открыл дверь своей квартиры. Ворвавшись в коридор, Калверт захлопнул за собой дверь и запер замок.
Поспешив на кухню, он схватил трубку телефона и набрал девять-один-один.
— Полицейская и пожарная служба, — произнес женский голос.
— Нападение! На меня только что кто-то напал. Он остался снаружи.
— Вы ранены?
— Нет, но вы должны прислать полицию! Как можно скорее!
— Он что, уже у вас?
— Он не смог войти. Я запер дверь. Но возможно, он остался в проулке! Поспешите!
Что это? — вдруг встрепенулся Калверт. В лицо неожиданно подул ветерок. Ощущение было знакомым — это означало, что кто-то открыл дверь в его квартиру.
— Алло, сэр, где вы? — спросила оператор службы девять-один-один. — Вы можете…
Резко повернувшись к двери, Калверт громко закричал — всего в метре от себя он увидел, как бородатый мужчина с трубой в руке спокойно вырывает из стены телефонные провода.
Попятившись, Калверт прижался спиной к холодильнику — дальше пути не было.
— Что… — прошептал он, заметив шрам на шее бандита и его покалеченную левую руку.
Не обращая на него внимания, нападавший огляделся, сначала бросив взгляд на кухонный стол, потом на стоявший в гостиной большой деревянный кофейный столик. Что-то из увиденного явно обрадовало его. Он вновь обернулся к Калверту, и когда обрушил на него трубу, этот жест мог бы показаться со стороны даже каким-то задумчивым.
Они подкатили к дому почти беззвучно — две оперативные машины, в каждой по два полицейских.
Прежде чем они успели остановиться, сержант уже выскочил из первой машины. Прошло шесть минут с тех пор, как на номер девять-один-один поступил тревожный вызов. И хотя разговор прервался, благодаря современной технологии Центральная моментально выяснила, из какой именно квартиры звонил потерпевший.
Шесть минут… Если повезет, жертва нападения останется жива и здорова. Если повезет меньше, то по крайней мере преступника они застанут в квартире. Он наверняка шарит в вещах потерпевшего.
Полицейский включил «Моторолу».
— Сержант. Четыре пять три один — Центральной. Десять восемь четыре. Я на месте преступления, на Девятой улице.
— Принято, четыре пять три один. Машина «скорой помощи» на подходе. Раненые есть?
— Пока не знаю. Конец связи.
— Принято, конец связи.
Направив одного из своих людей за угол, чтобы прикрыть служебный вход и задние окна, сержант велел другому встать у фасада. Третий полицейский вместе с сержантом двинулся к подъезду.
Если повезет, злоумышленник выпрыгнет из окна и сломает ногу. В этот чудесный день сержанту вовсе не хотелось гоняться за всякими мерзавцами.
Район, где они сейчас находились, благодаря проходившим здесь с севера на юг улицам А, В и С назывался «Алфавит» и имел дурную славу. Тут не успеешь досчитать до трех, как тебя уже могут подстрелить. В последнее время положение здесь немного улучшилось, но все равно этот квартал был одним из самых опасных районов Манхэттена. Когда копы приблизились к двери, каждый держал оружие наготове.
Хорошо, если он вооружен только ножом. Или каким-то предметом вроде того, чем один придурок угрожал сержанту на прошлой неделе: палочка для еды, а вместо щита крышка от мусорного бака.
Ну, положим, в одном отношении им все же повезло — не пришлось ждать, пока кто-нибудь впустит их в подъезд. На улицу как раз выходила пожилая женщина, согнувшаяся под тяжестью хозяйственной сумки, из которой торчал большой ананас. Заморгав от удивления, она придержала дверь для вбегавших в подъезд двух копов, а те на ее удивленный вопрос: «Что вы тут делаете?» — ответили уклончивым: «Вам не о чем беспокоиться, мэм».
Если повезет…
Квартира 1J находилась на первом этаже у задней стены дома. Сержант встал слева от двери, его подчиненный, расположившись с другой стороны, кивнул. Сержант тут же гулко забарабанил в дверь огромными кулачищами.
— Полиция! Откройте дверь! Откройте сейчас же! — Никакого ответа. — Полиция! — Он потрогал ручку. Снова повезло — дверь была не заперта. Сержант рывком распахнул ее, и оба копа тут же отпрянули назад. Мгновение они стояли неподвижно, потом сержант осторожно заглянул за угол. — О Господи! — прошептал он, увидев, что находится посреди гостиной.
О везении больше не приходилось и думать.
Секрет протейской магии, то есть иллюзионной трансформации, заключается в том, чтобы осуществлять простые, но резкие изменения в своей внешности и поведении, одновременно отвлекая публику.
А никакое изменение не может быть более впечатляющим, чем превращение в семидесятипятилетнюю старуху с сумкой.
Мальэрик знал, что полиция приедет быстро, поэтому после недолгого представления в квартире Калверта он мгновенно переоделся в один из своих спасательных комплектов — закрытое синее платье и белый парик. Эластичные джинсы Мальэрик подтянул выше края юбки — так, чтобы они не были видны. Отлепив бороду, он нанес на лицо толстый слой румян. Затем сделал еще десяток мазков — уже карандашом для бровей, — и его лицо сразу постарело на двадцать с лишним лет.
Что же касается отвлечения, то на дно большой хозяйственной сумки Мальэрик положил газету, трубу и прочие орудия, необходимые ему для исполнения номера, а сверху добавил большой ананас, взятый на кухне у Калверта. Если при выходе из дома он кого-нибудь встретит, то эти люди будут смотреть не столько на него, сколько на внушительный ананас.
Отойдя от здания почти на полкилометра, Мальэрик все еще оставался в образе пожилой женщины. Он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, прислонясь к стене дома так, словно хотел перевести дыхание. Потом он скользнул в темный проулок. Одно движение руки — и платье вместе с париком исчезло в небольшой эластичной сумке, висевшей у него на поясе. Сдавливая все заключенные в ней предметы, она делала их практически незаметными.
Одернув джинсы, Мальэрик вытащил из кармана платок, пропитанный средством для снятия грима, и протирал им лицо до тех пор, пока не стер все румяна и тени, после чего взглянул на себя в небольшое карманное зеркальце. Все было в порядке. Использованный платок он положил в хозяйственную сумку рядом с ананасом, а ее, в свою очередь, поместил в зеленую сумку для мусора. Найдя нелегально припаркованную машину, Мальэрик открыл багажник и сунул туда сумку. Полиции и в голову не придет обыскивать багажники стоящих здесь машин. К тому же машину наверняка отбуксируют отсюда, прежде чем к ней подойдет хозяин.
Вернувшись на улицу, Мальэрик направился к одной из вест-сайдских станций метро.
И что же вы думаете о втором номере нашей программы, моя почтеннейшая публика?
По его мнению, этот номер удался. Ведь исполнитель, даже поскользнувшись на проклятых камнях, все же сумел бежать, а после этого открыть и запереть за собой целых две двери.
Однако к тому времени когда Мальэрик добрался до задней двери дома Калверта, все необходимые инструменты были у него уже в руках.
Тонкое искусство отпирания замков Мальэрик изучал в течение многих лет, это было едва ли не первое, чему его обучил наставник. Взломщик использует два инструмента — один из них вставляет в замок и поворачивает там, чтобы поджать фиксаторы; второй — это собственно отмычка, которая отодвигает каждый фиксатор замка, с тем чтобы тот открылся.
Если отодвигать их по одному, иногда уходит довольно много времени, но Мальэрик владел очень трудной технологией под названием «очистка»: при этом необходимо быстро двигать отмычку вперед и назад. Очистка сработает лишь в том случае, когда взломщик точно чувствует вращающий момент цилиндра и давление на фиксаторы. С помощью инструментов длиной в несколько сантиметров Мальэрик сумел не более чем за тридцать секунд открыть оба замка — на двери подъезда и в квартире Калверта.
Не кажется ли вам это совершенно невероятным, почтеннейшая публика?
Но уж такова задача иллюзиониста — сделать невозможное реальным.
Остановившись перед входом в подземку, Мальэрик купил «Нью-Йорк таймс» и бегло пролистал газету. За ним как будто никто не следил. Постояв еще немного, он быстро спустился к поезду. Осторожный исполнитель на его месте подождал бы, чтобы наверняка убедиться в отсутствии «хвоста», но Мальэрик спешил. Следующий номер будет довольно сложным — он бросил себе настоящий вызов, поэтому должен подготовиться.
Он ведь не хочет разочаровать своих зрителей.
Глава 11
— Это ужасно, Райм, — стоя в дверях квартиры 1J, сказала в микрофон Амелия Сакс.
Рано утром Лон Селлитто поручил диспетчерам Центральной докладывать ему обо всех убийствах в Нью-Йорке. Когда пришло сообщение именно об этом убийстве, они сразу решили, что работал Кудесник: прежде всего об этом свидетельствовала та загадочная легкость, с какой он проник в квартиру жертвы. Однако главным доводом в пользу такой версии были разбитые наручные часы — точно так же убийца поступил тогда с часами студентки.
Смерть тем не менее наступила по другой причине. Именно это и потрясло Сакс. Пока Селлитто в подъезде отдавал указания детективам и патрульным, Сакс осматривала несчастную жертву — молодого человека по имени Энтони Калверт.
Он лежал на спине, распростертый на стоящем в гостиной кофейном столике, руки и ноги его были раскинуты в стороны и привязаны к ножкам стола. Живот был распилен до самого позвоночника.
Сейчас Сакс описывала это Райму.
— Что ж, — без всяких эмоций заметил Линкольн Райм, — убийца довольно последователен.
— Последователен?
— Я бы сказал, что он продолжает магическую тему. Веревки в первом случае. Распиливание человека пополам — во втором. — Райм повысил голос, вероятно, обращаясь к Каре. — Это ведь магический трюк, верно? Когда кого-то распиливают пополам. — Пауза, потом он снова обратился к Сакс: — По ее словам, это классический трюк иллюзионистов.
Райм прав, поняла Амелия. Потрясенная увиденным, она не заметила связи между двумя убийствами.
Трюк иллюзионистов…
Хотя термин «убийство с расчленением» определяет это точнее.
«Будь бесстрастной, — сказала она себе. — Сержант должен быть бесстрастным».
Но тут ей в голову пришла одна мысль.
— Райм, ты не думаешь…
— Что?
— Ты не думаешь, что он был жив, когда преступник начал его пилить? Его руки раскинуты и привязаны к ножкам стола.
— О, так ты имеешь в виду, что он оставил что-нибудь для нас, какой-то намек на личность убийцы? Что ж, хорошо.
— Нет, — тихо возразила Сакс. — Я имею в виду боль.
— Ах вот оно что!
Ах вот оно что…
Но тут она заметила на виске у Калверта большую рану. Крови там было не много, значит, сердце остановилось вскоре после того, как убийца проломил жертве череп.
— Нет, Райм, похоже, расчленение было посмертным.
Она смутно слышала, как криминалист разговаривает со своим помощником, приказывая Тому записать все это. Он говорил что-то еще, но Сакс не обратила на это никакого внимания. Вид жертвы привел ее в состояние шока, и она еще не оправилась. Но ведь именно этого Амелия и добивалась. Да, уже через мгновение она начнет осмотр места преступления — как ей и положено по службе. Однако смерть, считала Сакс, требует хотя бы нескольких секунд полного покоя. Эта мысль не была связана с религиозными соображениями, нет, это нужно было ей самой, чтобы не зачерстветь душой — а такое происходит со слишком многими представителями ее профессии.
Сакс вдруг осознала, что Райм что-то ей говорит.
— Что? — переспросила она.
— Я спрашиваю — оружие есть?
— Пока никаких признаков. Но я еще не провела осмотр.
В дверях появились сержант и еще один полицейский в форме.
— Мы поговорили с соседями, — сказал один из них, кивнув в сторону и тут же отводя взгляд. Сакс догадалась, что он еще не видел подобных зрелищ. — Погибший был тихим, славным парнем. Все его любили. Гей, но никакого крутого секса или чего-нибудь подобного. К нему давно никто не заходил.
— Не похоже, чтобы он знал убийцу, Райм, — произнесла в микрофон Сакс.
— Мы ведь не предполагали, что все произойдет именно так, правда? — отозвался криминалист. — Но у Кудесника своя программа — какова бы она ни была.
— Чем убитый занимался? — спросила Сакс полицейских.
— Гример и стилист в одном из театров на Бродвее. В проходе мы нашли его сумку. Лак для волос, грим, кисточки. Он шел на работу.
Интересно, работал ли Калверт в коммерческой фотографии, и если да, не сталкивалась ли она с ним, когда сама подвизалась в модельном агентстве «Шантель» на Мэдисон-авеню? В отличие от многих фотографов и распорядителей гримеры обращались с моделями как с человеческими существами. Так, если распорядитель мог предложить: «Ну-ка давайте покрасим ее и посмотрим, что получится», — гример иногда громко возражал: «Прошу прощения, но я не знал, что это изгородь».
В дверях, держа в руках сотовый телефон, появился детектив-азиат из пятого округа, в который входил этот район.
— Ну, как тут дела? — беззаботно осведомился он.
— Дела идут, — пробормотал Селлитто. — Есть идея, как он сюда попал? Жертва сама вызвала «девять-один-один». Твои офицеры должны были оказаться на месте за десять минут.
— За шесть, — уточнил детектив.
— Мы подъехали без сирены и перекрыли все двери и окна, — сообщил сержант. — Когда вошли, тело было еще теплым. Мы осмотрели все вокруг, но нигде никаких признаков убийцы.
— Свидетелей нет?
Сержант кивнул.
— В подъезде мы встретили только старую леди. Она и впустила нас. Когда вернется, мы с ней поговорим. Может, она видела его.
— Она ушла? — спросил Селлитто.
— Да.
Райм слышал все это.
— Ну что, ты ведь знаешь, кто это был, не так ли?
— Черт возьми! — воскликнул полицейский.
— Да нет, все в порядке, — сказал детектив. — Мы оставили свои карточки под каждой дверью. Одна из них ведет в ее квартиру. Она нам позвонит.
— Не позвонит! — заявила Сакс. — Она и была убийцей.
— Она? — засмеялся сержант.
— Это была вовсе не она, — пояснила Сакс. — Он только выглядел как старая леди.
— Эй, офицер, — прервал ее Селлитто, — не впадайте в паранойю. Не мог же этот парень так быстро сменить пол.
— Мог. Вспомните, что нам говорила Кара. Это был он, лейтенант. Спорим?
— На это я не стал бы делать ставку, Сакс, — тихо сказал ей Райм.
— Ей же было лет семьдесят, — защищался сержант. — И она тащила большую сумку. Ананас…
— Вот смотрите. — Сакс указала на кухонный стол, где лежали два узких листа, а рядом с ними небольшая карточка с рецептами приготовления всяких вкусных вещей из ананасов.
Черт! Он был у них в руках — и ушел.
— К тому же, — продолжал Райм, — в хозяйственной сумке у него, вероятно, были орудия убийства.
Сакс сразу повторила это помрачневшему детективу из пятого.
— Вы ведь не видели ее лица? — спросила она сержанта.
— В общем-то не видел. Лишь мельком взглянул. Она была вся раскрашена. Лицо… как же это называется? Моя бабушка этим пользовалась.
— Румяна? — подсказала Сакс.
— Ну да. И брови были подведены… Ну, теперь мы ее разыщем. Она… он не мог далеко уйти.
— Он снова переоделся, Сакс, — сказал Райм. — И вероятно, выбросил одежду неподалеку.
— Сейчас на нем что-то другое, — обратилась Сакс к детективу. — Но сержант может дать описание одежды. Надо послать наряд проверить здешние мусорные ящики и проулки. Он должен был сбросить все, чем пользовался, и как можно скорее.
Детектив холодно оглядел ее с головы до пят. Предостерегающий взгляд Селлитто напомнил Сакс о том, что, готовясь стать сержантом, не следует вести себя так, будто ты им уже стала. Он, однако, подтвердил распоряжение Сакс, и детектив тут же отдал соответствующий приказ.
Надев комбинезон, Сакс начала осматривать место преступления — квартиру, подъезд и проулок (где нашла самую странную улику из всех, с какими встречалась, — игрушечную черную кошку). После этого она осмотрела тело жертвы и собрала возле него вещественные доказательства.
Сакс уже направлялась к машине, когда Селлитто остановил ее.
— Эй, подождите, офицер! — В руке толстый детектив держал свой телефон. Судя по выражению его лица, у Селлитто только что состоялся неприятный разговор. — По делу Кудесника я должен встретиться с капитаном и заместителем комиссара. Но мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. В бригаду придется кого-то добавить. Я хочу, чтобы ты съездила за этим парнем.
— Нет проблем. Но зачем нам кто-то еще?
— За четыре часа мы имеем два трупа и ни одного подозреваемого! — отрезал он. — А это значит, что начальство волнуется. И вот тебе первый урок, объясняющий задачи сержанта: если начальство волнуется, ты тоже не останешься равнодушной.
Мост Вздохов.
Так называется надземная дорожка, связывающая уголовный суд с Центром предварительного заключения для мужчин, находящимся на Сентрал-стрит в Нижнем Манхэттене.
По этой дорожке идут величественные мафиози, на совести которых сотни оплаченных убийств. Идут замученные юноши, виновные лишь в том, что каждый из них всадил бейсбольную биту в задницу негодяю, обрюхатившему его сестру или кузину. Идут нервные придурки, убивающие туристов за какие-то сорок два доллара, — «потому что мне нужен был крэк[14], очень нужен, ребята»…
Теперь по этому мосту шла Амелия Сакс, тоже направляясь в это учреждение, неофициально известное как «Гробницы» — название, унаследованное от прежней городской тюрьмы, находившейся на другой стороне улицы. Назвав свое имя охраннику, она сдала «глок» (пружинный нож Сакс оставила в «камаро») и вошла в находящуюся по ту сторону тяжелой двери зону безопасности. Дверь тут же с лязгом захлопнулась. Через несколько минут из комнаты для допросов вышел тот человек, за которым она и приехала, — элегантный мужчина лет сорока, с редеющими каштановыми волосами и слабой улыбкой, словно отпечатавшейся на его добродушном лице. Поверх синей рубашки и джинсов на нем была черная спортивная куртка.
— А, привет, Амелия! — по-южному растягивая слова, сказал он. — Стало быть, ты приехала, чтобы доставить меня к Линкольну.
— Привет, Рол!
Детектив Роланд Белл расстегнул куртку, и Амелия мельком увидела, что у него на поясе. В полном соответствии с правилами сейчас он тоже был без оружия, но под курткой у детектива висело целых две пустых кобуры. Работая вместе, они часто делились историями о том, как «забивают гвозди» — так на Юге называют стрельбу. Для Белла это было своего рода хобби, а для Сакс — настоящим увлечением.
К ним присоединились еще двое мужчин, тоже находившихся в комнате для допросов. С одним из них Амелия уже встречалась раньше. Этого невозмутимого детектива с внимательным взглядом звали Луис Мартинес. Сейчас он был в деловом костюме.
На втором были брюки цвета хаки и черная рубашка под немного выцветшей ветровкой. Сакс он представился как Чарлз Грейди, но Амелия и так знала его в лицо: среди нью-йоркских служителей правопорядка помощник прокурора округа был знаменитостью. Этот худой, среднего возраста выпускник Гарвардского университета все еще оставался в прокуратуре, хотя его сверстники давно уже перешли в более прибыльные места. Пресса регулярно писала о мертвой хватке Грейди, называя его бультерьером. Помощника прокурора сравнивали с Рудольфом Джулиани, но в отличие от бывшего мэра Грейди не имел политических амбиций. Его вполне устраивало то, что он остается в прокуратуре и удовлетворяет свое чувство справедливости, «отправляя плохих парней в тюрьму».
А делать это он умел очень неплохо. Список осужденных им злодеев был одним из наиболее внушительных за всю историю города.
Белл оказался здесь благодаря тому делу, которое вел Грейди. Штат возбудил обвинение против сорокапятилетнего страхового агента, проживавшего в небольшом поселке к северу от Нью-Йорка. Там Эндрю Констебля знали не только как страховщика, но как одного из предводителей местного «ополчения»[15], организации под названием «Ассамблея патриотов». Его обвинили в заговоре с целью совершения убийств и разжигания ненависти, и дело для большей объективности передали в Нью-Йорк.
По мере приближения судебного заседания Грейди начали угрожать физической расправой, а несколько дней назад ему позвонили от Фреда Даллрея, агента ФБР, часто работавшего вместе с Раймом и Селлитто. Сейчас сам Даллрей вплотную не занимался секретной антитеррористической деятельностью, однако его коллеги получили информацию о том, что на жизнь Грейди готовится серьезное покушение. В ночь со среды на четверг на офис Грейди был совершен налет, и тогда обратились за помощью к Роланду Беллу.
Официально этот любезный и учтивый уроженец Северной Каролины работал вместе с Лоном Селлитто по делам об убийствах и прочих тяжких преступлениях. Но неофициально он также возглавлял подразделение нью-йоркских детективов, известное как спецназ. Только вот это «специальное назначение» заключалось в заботе о безопасности свидетелей.
Как выражался Белл, он обладал «особым умением сохранять жизнь тем, кого другие хотят убить».
В результате Белл нес двойную ношу, занимаясь, кроме обычных расследований, еще и охраной свидетелей.
Но теперь охрана Грейди была на месте и начальство — взволнованное начальство — решило направить усилия Белла исключительно на поимку Кудесника. Бригаде следовало нарастить мускулы.
— Так вот он какой, Эндрю Констебль. — Обращаясь к Беллу, Грейди кивнул в сторону грязного окошка, за которым находилась комната для допросов.
Приблизившись к окну, Сакс увидела стройного, приличного вида заключенного в оранжевом комбинезоне. Он сидел за столом, опустив голову, и слабо кивал.
— Вы этого ожидали? — продолжал Грейди.
— Даже не знаю, — протянул Белл. — Я думал, что он настоящая деревенщина. Такой, знаете ли, закоренелый фанатик. А этот парень умеет себя вести. Должен сказать, Чарлз, он не выглядит виновным — и это факт.
— Конечно, нет, — поморщился Грейди. — Будет трудно добиться его осуждения. — Он сухо засмеялся. — Но ведь именно за это мне и платят такие громадные деньги! — Зарплата Грейди была меньше, чем у младшего сотрудника юридической фирмы где-нибудь на Уолл-стрит в первый год работы.
— Что-нибудь еще известно о налете на ваш офис? — спросил Белл. — Предварительный отчет с места преступления еще не готов? Мне нужно взглянуть.
— Отчет сейчас готовят. Мы обязательно получим экземпляр.
— В данный момент нам придется заняться другим делом, — сообщил Белл. — Я оставлю с вами и вашей семьей, своих парней и девочек. Но вы всегда можете позвонить, мне.
— Спасибо, детектив. — Грейди улыбнулся. — Моя дочь шлет вам привет. Мы обязательно должны свести ее с вашими мальчиками. И познакомиться с той леди, вашей подругой. Где она сейчас живет?
— Люси уехала в Северную Каролину.
— Она тоже служит в полиции?
— Да. Исполняет обязанности начальника управления шерифа.
Заметив, что Грейди направился к двери, Луис быстро подошел к нему.
— Может, подождете пока минутку, Чарлз?
Выйдя из зоны безопасности, он забрал свой пистолет у охранника и внимательно осмотрел вестибюль и мостик. И тут за спиной Сакс раздался негромкий голос:
— Здравствуйте, мисс!
В этом голосе звучала профессиональная приветливость, выработанная за долгие годы общения с клиентами. Повернувшись, она увидела Эндрю Констебля, стоявшего рядом с огромным охранником. Довольно высокий заключенный держался очень прямо. Густые, с сильной проседью волосы слегка вились. Возле него стоял низенький кругленький адвокат.
— Вы входите в команду, которая присматривает за мистером Грейди? — спросил Констебль.
— Эндрю! — предупреждающим тоном сказал адвокат.
Заключенный кивнул, но продолжал испытующе смотреть на Сакс.
— Я этим не занимаюсь, — небрежно ответила она.
— Ах нет? Я просто собирался сказать вам то, что уже говорил детективу Беллу. Я действительно ничего не знаю ни о каких угрозах мистеру Грейди. — Он повернулся к Беллу, и тот ответил ему безучастным взглядом. При всей своей учтивости он не мог иначе обращаться с подозреваемым. — Конечно, вы выполняете свою работу, я понимаю. Но поверьте, я никогда не стал бы вредить мистеру Грейди. Умение вести честную игру — один из тех принципов, которые сделали нашу страну великой. — Констебль засмеялся. — Я побью его на суде. Непременно — благодаря моему блестящему юному другу. — Кивнув в сторону адвоката, он с любопытством взглянул на детектива. — Мне хотелось бы, детектив, чтобы вы проявили хоть какой-то интерес к тому, что делали наши «патриоты» в Кантон-Фоллз.
— Я?
— О, я имею в виду не эту чепуху насчет заговора. Я говорю о том, кто мы такие на самом деле.
— Не надо, Эндрю, — одернул его адвокат. — Сейчас лучше помолчать.
— Я просто разговариваю, Джо. — Констебль посмотрел на Белла: — Как насчет этого?
— Что вы имеете в виду, сэр? — сухо сказал Белл. Однако подозреваемый вовсе не намекал на южные корни детектива и его склонность к расизму.
— Права штатов, права работающих, местное самоуправление против федерального правительства. Вам стоит заглянуть на наш сайт, детектив, — сказал он и засмеялся. — Люди ожидают увидеть свастики, а видят Томаса Джефферсона и Джорджа Мейсона.
Белл ничего не ответил, и на несколько секунд установилось неловкое молчание.
Заключенный покачал головой и смущенно засмеялся.
— Простите ради Бога… Иногда я не могу остановиться — всему виной нелепая страсть проповедовать. Как только вокруг меня собираются несколько человек, я уже не могу остановиться.
— Пора идти, — сказал охранник.
— Конечно. — Кивнув Сакс и Беллу, заключенный двинулся по коридору. Ножные кандалы слабо позвякивали. Его адвокат кивнул прокурору — соперники относились друг к другу с уважением, хотя и с некоторой настороженностью — и также покинул зону безопасности.
Через секунду за ним последовали Грейди, Белл и Сакс.
— Он не похож на чудовище, — заметила Амелия. — В чем конкретно его обвиняют?
— Ребята из Агентства по контролю за распространением взрывчатых веществ, работающие под прикрытием, обнаружили заговор; за ним, как мы считаем, стоит Констебль. Кое-кто из его людей собирался сделать ложные вызовы «девять-один-один» и заманить полицейских штата в отдаленные районы округа. Окажись среди них черные, они бы их похитили, раздели донага и линчевали. Там еще были предложения кастрировать.
Сакс, за годы службы сталкивавшаяся с самими невероятными преступлениями, изумленно спросила:
— Вы серьезно?
Грейди кивнул.
— И это только начало. Кажется, линчевание — лишь часть их грандиозного плана. Они надеялись, что, если убьют много полицейских и по телевидению покажут повешенных, черные поднимут бунт. Белые по всей стране воспримут это как предлог и примут ответные меры — то есть начнут уничтожать всех подряд. Они также надеялись, что к черным примкнут азиаты и латинос, тогда белая революция позволит избавиться и от них.
— В наши-то дни?
— Вас это должно удивить.
— Теперь он на твоем попечении, — обратился Белл к Луису. — Держись к нему поближе.
— Еще бы! — ответил детектив.
Через несколько секунд Грейди и его крупный телохранитель вышли из вестибюля. Сакс и Белл задержались, получая свое оружие у стойки регистрации. Пока они возвращались по мосту Вздохов в здание уголовного суда, Сакс рассказала Беллу о Кудеснике и его жертвах.
Услышав об ужасной смерти Энтони Калверта, Белл поморщился.
— Мотив?
— Неизвестен.
— Почерк?
— Тоже.
— Как выглядит преступник?
— Об этом известно мало.
— Что, вообще ничего нет?
— Мы полагаем, что это белый мужчина среднего телосложения.
— Его так никто и не видел?
— Видели-то многие. Только вот в первый раз он был темноволосым бородатым мужчиной пятидесяти с небольшим лет. В следующий раз — лысым уборщиком лет шестидесяти с чем-то. А потом — семидесятилетней старухой.
Приняв все это за шутку, Белл ждал, что Сакс рассмеется, но вид у нее был мрачный, и он с недоумением спросил:
Читать бесплатно другие книги:
