Позывной «Волкодав». Выжечь бандеровскую нечисть Савицкий Георгий

Пролог

Тиха украинская ночь… Укрытые седым туманом над верхушками сосен, елей и столетних дубов спят Карпатские горы. Только ухнет в ночи филин или издалека донесется протяжный волчий вой. А то полыхнут во тьме светящиеся янтарно-желтые рысьи глаза – большая кошка вышла на охоту. Скрипят под ветром стволы деревьев, шумят ветви. Раздастся треск сухих сучьев на тропе: то ли кабан или лось продирается через бурелом, то ли кто еще…

Умиротворенный покой окружающего леса обманчив, а для затерянного в глухих карпатских лесах советского гарнизона – еще и смертельно опасен. Пограничник на вышке всегда настороже: места здесь глухие и подмога в случае внезапного нападения придет не скоро, если вообще придет… А их тут на заставе всего два десятка человек при двух ручных пулеметах и одном «Максиме». Долго ли получится отбиваться?..

В Карпатах неспокойно. Бродят по лесам и крутым горным тропам бандеровцы, на словах «борцы за Украину для украинцев», а на деле – «за Украину без украинцев». Гитлеровские недобитки прорываются к своим – на запад. Просто бандиты терроризируют округу, грабят и убивают, совершают набеги на убогие, затерянные в лесной глухомани украинские деревеньки.

Застава в горах – единственная надежда селян на защиту. Но у самих пограничников возможности, к сожалению, невелики – всего-то порядком раздолбанный «Додж и три четверти» и трофейный немецкий мотоцикл с коляской, тоже отнюдь не первой молодости. Да еще телега, запряженная отнюдь не выдающейся в плане скорости кобылой.

Но при этом маленький гарнизон службу нес исправно, пограничные наряды выходили на маршруты, иногда задерживали нарушителей. Но все чаще напарывались на отлично вооруженных головорезов с трезубцами на немецких полевых кепи. Завязывались скоротечные и яростные перестрелки, а на заставе ревела сирена боевой тревоги, и старенький, побитый фронтовыми дорогами «Додж и три четверти» с мотоманевренной группой мчался на выручку. Пограничники слыли отчаянными парнями, им не было равных в огневом бою и в рукопашной схватке, а тактическая выучка позволяла успешно противостоять превосходящим по численности бандеровским бандам. Но все же везде они успеть не могли и тоже несли потери в этой тяжелой и затяжной войне уже в тылу Красной армии на освобожденной от гитлеровских оккупантов земле Советской Украины.

За полночь где-то вдалеке на карпатском перевале послышались приглушенные звуки стрельбы и раскаты взрывов. На погранзаставе объявили боевую тревогу, подняли «в ружье» маневренную группу и усилили наблюдение. Но рация молчала, никаких сообщений на специальных радиочастотах передано не было.

Спустя еще пару часов, которые прошли в напряженном ожидании на позициях, радист передал командиру заставы бланк радиограммы с красной полосой – знаком секретности. Старший лейтенант внимательно просмотрел текст и, не говоря ни слова, поднес к листку огонек трофейной немецкой зажигалки. Радиодонесение особой важности рассыпалось пеплом.

– Отбой боевой тревоги. Сейчас на заставу приедут грузовики с нашими пограничниками. Приказано встретить и обеспечить всем необходимым. Старшина, обеспечьте прием «ночным гостям».

– Есть, товарищ командир.

Вскоре за воротами затерянной в карпатской ночи советской погранзаставы раздался рокот моторов мощных грузовиков. Трехосные «Студебекеры» неспешно вкатились во двор пограничной заставы. Эти машины были не похожи на обычные грузовики – кабины забраны металлическими щитками, массивные вытянутые капоты и радиаторы имели дополнительную бронезащиту, а мощные стальные бамперы были непривычной клиновидной формы. Наверное, чтобы разбивать баррикады и завалы на лесных дорогах. Борта кузова прятались под тентом, но командир погранзаставы почему-то был уверен, что там тоже броневая сталь. К слову, он не ошибся…

Приглядевшись, старлей заметил пулевые отметины на угловатой броне кабин и продырявленный брезент тентов на кузовах. У пары грузовиков белели трещинами пробоины на ветровых стеклах, разбиты забранные решетками фары. Видимо, серьезной оказалась переделка, в которую попала неизвестная автоколонна.

Открылась массивная дверца бронированной кабины головного грузовика, и на плац спрыгнул среднего роста военный в маскировочной пятнистой куртке и широких мешковатых штанах, заправленных в сапоги. Поверх куртки был надет жилет со множеством карманов и подсумков. Под рукой на ремне висел пистолет-пулемет Судаева с необычно длинным и толстым стволом. На компактном автомате сверху был установлен массивный прицел, как на снайперских винтовках, только другой, неизвестной конструкции. На бедре у незнакомца командир погранзаставы разглядел кобуру с пистолетом. Лицо воина было скрыто глубоким капюшоном маскировочной куртки и маской-«балаклавой». В прорезь были видны только внимательные глаза, отливающие в свете фонарей стальным блеском.

– Здравия желаю, товарищ командир заставы. Мой позывной – «Волкодав». Соответствующую радиограмму вы получили.

– Так точно. Все будет сделано согласно приказу.

– Всем – из машин!

Безмолвно из грузовиков высыпали до зубов вооруженные солдаты в точно такой же, чудной, экипировке, как и их командир. Лица скрыты глубокими капюшонами курток и масками, движения бесшумные и плавные, словно танец пантер. Вытащили из кузова двоих раненых – на голове и руке одного белели бинты, у другого повязка была на ноге. Солдаты подставили боевым товарищам крепкие плечи.

– Нужна медицинская помощь, у нас есть и свой фельдшер, но в полевых условиях многого не сделать.

– Да, у нас есть медсанчасть. Послать в село за еще одним медиком?

– Ни в коем случае! Все, что нужно: горячая вода, яркий электрический свет и толковый ассистент.

– Все это у нас найдется, – кивнул командир заставы.

Пока офицеры разговаривали, водители занялись грузовиками. «Студебекеры» отогнали в капониры, укрыли маскировочными сетями. Выставили возле них караул.

Из бронированного кузова одного из грузовиков вытащили четырех пленных, связанных по рукам и ногам тонкими ремнями. Во рту – кляпы.

– Этих нужно куда-то посадить…

– У нас гауптвахты нет.

– А служебные собаки у вас в вольерах живут?

– Точно так, четыре овчарки.

– Замечательно! Как раз и этих зверей четверо. Только караул я к ним свой поставлю, вы уж не обессудьте, товарищ старший лейтенант.

Загадочным воинам, явившимся незваными и неназванными среди ночи, дали места для ночлега и еды. А прежде растопили для гостей небольшую баньку на территории заставы. Смыть с себя болотную грязь и едкий соленый пот – какое это было наслаждение!

Четверых пленных, как и обещали, посадили в собачьи вольеры. Их охраняли двое из прибывшего подразделения в полной боевой экипировке. Бойцы были молчаливы, караул несли по три часа, не сомкнув глаз, впрочем, на то и пограничники. Кстати, четвероногие обитатели вольеров были не в восторге от новых постояльцев. Тренированные пограничные овчарки скалили клыки, шерсть на загривках вздыбилась – они чуяли знакомый запах врага: дух сырости, давно нестиранной одежды, металла и ружейного масла. И дикий запах страха, смешанного с ненавистью.

«Зеленые фуражки» зря языками не треплют, но гарнизон маленькой заставы шептался за спиной у «полночных гостей». Многие о них слышали, но мало кто видел. О секретном подразделении по борьбе с бандеровскими бандами в лесах Западной Украины ходили легенды. Будто бы они не знают ни усталости, ни сомнений, всегда идут по следу, и не было еще бандеровской банды, которая смогла бы ускользнуть от жестокого, но справедливого возмездия. Таинственные воины НКВД обладали изощренным умом и потрясающим чутьем, они, словно волкодавы, вцеплялись в глотки бешеным волкам – бандеровцам. До последнего не разжимали своей стальной хватки.

Поутру, забрав своих раненых и четверых пленников, таинственная спецгруппа погрузилась в бронированные «Студебекеры» и растворилась в утреннем карпатском тумане. Остался только терпкий запах крови, смешанный с крепким духом сгоревшего пороха и ружейного масла.

Глава 1

Мечта «попаданца»

Сотни раз он видел этот кабинет на телеэкране, тысячи раз был в нем – в своих мечтах. А теперь лейтенант Госбезопасности Виктор Ракитин стоял перед дважды человеком года – в 1939-м и 1942-м, по версии влиятельного американского журнала Time, – Иосифом Виссарионовичем Сталиным.

Для того чтобы оказаться здесь и сейчас, Виктору Ракитину пришлось проделать огромный, просто невероятный путь. И не только по фронтовым дорогам. Эта невозможная история началась с того самого момента, когда оперативник спецподразделения МГБ Донецкой Народной Республики подорвался на гранате во время одного из силовых задержаний. Брали группу бандеровских диверсантов в Донецке. Во время штурма и выкатилось к ногам Ракитина стальное «яйцо» гранаты «РГД5» без предохранительной чеки.

Глухой удар, багровое беспамятство и кома, в результате которой сознание Виктора Ракитина совершенно неведомым образом перенеслось в октябрь 1941 года в тело пограничника войск НКВД, сражающегося в городе Сталино – в родном Донецке, только более чем полвека назад.

Осознав себя в новом теле и новых обстоятельствах, Виктор Ракитин не пал духом, а решил не просто изменить реальность, используя свою уникальную память «попаданца», а избрал для себя новую цель в жизни и в борьбе – уничтожить бандеровское движение в его логове – на Западной Украине.

К этому Виктор Ракитин шел долгие два с половиной года войны, выслужив собственным потом и кровью офицерские погоны из звания старшины погранвойск НКВД СССР. Отступление из Сталино – Донецка в октябре 1941 года, бои за Ростов-на-Дону, «Барвенковский капкан» весны 1942 года, новое отступление, Сталинградская битва, в которой был смертельно надломлен становой хребет доселе непобедимого Третьего рейха Адольфа Гитлера, – во всех этих событиях и принимал участие донецкий «попаданец» Виктор Ракитин.

Теперь он стоит по стойке «смирно» в кремлевском кабинете. Кроме него здесь трое: сам Верховный – Иосиф Сталин, Лаврентий Берия, сейчас он являлся членом Оперативного бюро Государственного Комитета Обороны, курировал особо важные вопросы военной промышленности. Но ведь бывших чекистов не бывает… Третьим лицом в сталинском кабинете был глава созданного в апреле 1943 года Управления контрразведки СМЕРШ Виктор Абакумов.

Длинный, обитый зеленым сукном стол для заседаний был превращен в своеобразный выставочный стенд. Здесь лежали различные образцы не совсем обычного оружия. Револьвер-карабин с глушителем и оптическим прицелом, пистолет-пулемет Судаева, тоже с глушителем и фонарем под стволом, массивный немецкий пистолет-гранатомет Kampfpistole, ручной пулемет ДП27 с глушителем, кустарно пошитый разгрузочный жилет с многочисленными карманами-подсумками, сетчатый костюм с зелено-желтыми камуфляжными пятнами.

– Думаю, товарищи, вы нэ будэте возражать, если старший лэйтенант Ракитин выступит гидом и расскажэт падробэнее обо всем этом вооружении, – акцент у Сталина был совсем легким, он придавал неторопливой речи Верховного вкрадчивость, как и его мягкая кошачья походка. Но глаза за пеленой дыма знаменитой трубки в прокуренных усах смотрели внимательно и цепко.

– Товарищ Верховный главнокомандующий, товарищи командиры… Перед вами доработанные образцы вооружения и снаряжения, которые использовали бойцы моего подразделения в оперативно-боевой работе. Бесшумный револьвер-карабин системы Нагана с оптическим или более дешевым – диоптрическим прицелом, отъемными глушителем звука выстрела и плечевым упором позволяет вести скрытную стрельбу на дальность от двухсот до трехсот метров. Глушитель и подствольный фонарь на пистолете-пулемете Симонова «ППС42» используется в ограниченном пространстве при штурмовых операциях. Это компактное, надежное и мощное оружие мы применяли, в частности, в подземных тоннелях сталинградской канализации осенью и зимой сорок второго… Самозарядная винтовка Токарева «СВТ40» с глушителем и оптическим прицелом и ручной пулемет Дегтярева проявили себя как надежное и мощное средство огневой поддержки. Отдельно хотелось бы рассказать о трофейном немецком пистолете-гранатомете Kampfpistole. Это очень удобное оружие, и не только для подавления огневых точек противника. Считаю, что нужно развивать эту перспективную тему – создать свой образец на базе немецких двуствольных сигнальных пистолетов – ракетниц Вальтера. Такие используются в Люфтваффе и в немецком флоте…

– А зачем нам копировать немецкое оружие, тем более в условиях массового применения артиллерии, авиации и танков? Не слишком ли мудрено?.. – поинтересовался Лаврентий Берия, сверкнув линзами круглых очков в полутьме кабинета.

– Даже такая масштабная война, как Великая Отечественная, не исключает применения диверсионных и партизанских сил. Примером этому служат успешные действия наших красных партизан. Но ведь и немецкая разведка Абвер, и западные специальные службы ведут против нас подрывную работу, используя националистическое бандподполье. В том числе и западноукраинских националистов – бандеровцев, – возразил лейтенант Ракитин. – В этих условиях целесообразно применять тактику малых, но хорошо вооруженных, обладающих высокой огневой мощью мобильных отрядов, оснащенных радиосвязью. Такой простой, универсальный и мощный гранатомет мог бы сослужить хорошую службу. Большая дальность ему не нужна, достаточно ста пятидесяти – двухсот метров. А вот применение осколочно-фугасных гранат, зажигательных зарядов, спецсредств и стандартных осветительных патронов было бы очень эффективно в напряженном скоротечном бою и в штурмовых операциях.

Как пример Виктор Ракитин упомянул реально существующий ПРГШ – партизанский ружейный гранатомет Шавгулидзе. Такое уникальное оружие создал гениальный конструктор-партизан Тенгиз Шавгулидзе. Конструкция гранатомета казалась предельно простой. К казенной части винтовки или карабина Мосина приделывался ствол из гильзы снаряда советской пушки-«сорокапятки». Сломанных винтовок Мосина и стреляных гильз от 45-миллиметровых пушек на полях сражений хватало в избытке. Выстрел гранаты из ствола повышенного калибра выполнялся оычным холостым винтовочным патроном. Дальность стрельбы партизанского ружейного гранатомета Шавгулидзе составляла порядка трехсот метров. Советские «лесные мстители» очень любили гранатомет за исключительную огневую мощь и надежность. Всего в партизанских ружейных мастерских было изготовлено 120 гранатометов и свыше трех тысяч боеприпасов к ним.

А еще раньше – зимой 1942–1943 годов, когда партизанам не хватало взрывчатки, чтобы пускать гитлеровские эшелоны под откос, оружейный умелец создал оригинальное изобретение. Конструкция, получившая название «Клин Шавгулидзе», состояла из клина и откосной рейки по размеру железнодорожного рельса. Она действовала по принципу одноразовой железнодорожной стрелки. Весил клин около двадцати килограммов и всего за несколько минут крепился к рельсам болтами. Наезжая на клин, переднее колесо паровоза накатывалось на наклонную плоскость. Поднимаясь по ней, колеса паровоза и вагонов по откосной рейке переводились с внутренней на наружную сторону рельса – и эшелон шел под откос. Первый вариант клина Тенгиз Шавгулидзе испытал лично, пустив вражеский эшелон под откос.

Также партизанский оружейник-умелец делал ручные гранаты с корпусом из обрезка водопроводной трубы, используя самый простой запал в виде отрезка бикфордова шнура и капсюля-детонатора. Гранаты Шавгулидзе были очень популярны у партизан, они превосходили разрушительной силой любые другие подобные боеприпасы. Например, с помощью таких гранат партизаны бригады имени Пономаренко в начале июня 1943 года полностью разгромили несколько гарнизонов оккупантов и подорвали несколько эшелонов с пехотой и техникой противника. К концу 1943 года только в партизанских отрядах Минской области было изготовлено свыше семи тысяч гранат Шавгулидзе.

Так что, говоря о необходимости создания серийного двуствольного ружья-гранатомета для диверсантов, Виктор Ракитин опирался на собственную уникальную память «попаданца» и на уже реально существующий образец вооружения. Он представил и варианты боевого применения такого уникального образца оружия, и его универсальность. Капитан Госбезопасности настаивал на необходимости существенного повышения огневой мощи бойцов подразделений ОСНАЗ, опять же исходя из того, что сама реальность локальных схваток с оккупантами и их пособниками диктовала такое решение. «Карманная артиллерия» благодаря изменению самой концепции ведения войны приобретала невиданную доселе огневую мощь и значение на поле боя.

Говоря о перспективах создания гранатомета на основе двуствольной 26-миллиметровой ракетницы, Ракитин не забыл упомянуть и о том, что со временем понадобится увеличивать убойную мощь и калибр такого оружия – например, до сорока миллиметров. Таким образом, «попаданец» из Донецка начала XXI века пытался обосновать предпосылки создания в дальнейшем знаменитого «подствольника» ГП25 «Костер» и целого ряда других отечественных гранатометных систем. Он-то знал, насколько консервативно мыслят военные, ведь им главное – надежность и безотказность на поле боя, а не сомнительные инновации…

– Вы сказали – оснащенных радиосвязью?.. Поясните, пожалуйста… – мягко направил беседу в нужное русло Иосиф Сталин.

– Ну, есть такие рации в армии США – размером чуть больше телефонной трубки и весят где-то два с половиной килограмма. Такую рацию можно носить с собой, хоть радиус действия невелик, всего около двух километров, но с помощью таких раций можно оперативно координировать действия штурмовых групп и обеспечивать эффективное взаимодействие, скажем, с подразделениями огневой поддержки или вызывать подкрепление, проводить эвакуацию раненых.

– Харашо, мы падумаэм над вашим прэдложением, товарищ старший лэйтенант… Продолжайте, – ответил Сталин.

– Еще один важный вопрос – применение приборов ночного видения. Нам на секретных Курсах ОСНАЗ НКВД читали лекции по советским и зарубежным образцам этой специальной аппаратуры. Считаю также целесообразным оснастить подразделения ОСНАЗ НКВД приборами ночного видения и ночными прицелами. Советскими учеными ведь разработаны очки для ночного вождения танков, ночные бинокли для летчиков «Гамма-ВЭИ» и даже инфракрасные стрелковые прицелы «Ц3» для автоматов «ППШ». Отмечу, что в случае использования ночной оптики целесообразно использовать оружие с глушителями, поскольку они не дают вспышку дульного пламени и не «засвечивают» бликами от выстрелов. Оснащенные всеми этими спецсредствами мобильные маневренные группы ОСНАЗ НКВД смогут эффективно бороться с бандитами-бандеровцами, гитлеровскими недобитками и вражескими диверсантами.

– Продолжайте, таварищ старший лэйтенант. Мысли дельные… – кивнул Сталин, присел к столу и стал неторопливо выбивать трубку. – А как вы мыслите передвижение таких мобильных групп?.. Какой это должен быть транспорт?..

– Для повышения мобильности и огневой мощи нужны еще и армейские грузовики типа «Студебекер», но только оснащенные дополнительной броней и крупнокалиберными пулеметами. А в идеале – и минометами…

– А может, сразу – танки? – не выдержал Абакумов.

– Никак нет, товарищ комиссар Государственной безопасности второго ранга, – не смутился Ракитин. Его, что называется, несло. Все, о чем думал он в минуты кратковременного затишья на фронте, сейчас выплескивалось структурированными и строго логичными фразами. – Любая гусеничная техника будет слишком заметна, а вот бронированные грузовики с крупнокалиберными пулеметами, 82-миллиметровыми минометами для огневой поддержки и обязательно рациями – совсем другое дело! Никто ведь не обратит пристального внимания на колонну военных грузовиков. А если и обратит, не придаст должного значения. А в трудные минуты боя такая «импровизированная» бронетехника может очень серьезно помочь. Ведь и воевать придется не против танковых и механизированных соединений Вермахта. А против бандеровского подполья и недобитков всех мастей. Такие бронеавтомобили использовала мотоманевренная группа под моим командованием в Сталинграде и делала это весьма эффективно.

– Интэрэсно… – обронил внимательно слушающий речь старшего лейтенанта НКВД Сталин.

– Еще бы неплохо – поддержка авиацией… – «Помирать, так с музыкой»! – решил лейтенант Ракитин.

– Какой авьацией?.. – поинтересовался Сталин.

– Такая еще не создана… Нужен легкий, простой и надежный самолет, по типу «Поликарпова2», но более вместительный и многоцелевой. Впрочем, в Новосибирске в конструкторском бюро работает талантливый инженер-конструктор Олег Константинович Антонов. Может, он сможет помочь…

– Что ж, дадим соотвэтствующие указания товарищам Шахурину [1] и Антонову… Пусть разработают этот самолет.

– Но самое главное, товарищ Сталин, необходимо на законодательном уровне, в Уголовном кодексе СССР закрепить статус участников бандеровского движения. Сейчас их судят за измену Родине, за сотрудничество с гитлеровцами, за массовые убийства мирного населения на оккупированных фашистами территориях СССР. Да, в данный момент этого достаточно для вынесения самых суровых приговоров. Но все же необходимо на законодательном уровне, в Уголовном кодексе СССР четко обозначить: если был бандеровцем, состоял в ОУН-УПА, УВО, ОУН-б, ОУН-м, батальонах «Нахтигайль», «Роланд», дивизии СС «Галичина» – получи свои девять граммов свинца или веревку на шею! Иначе все представленное здесь вооружение лишь полумера. Только поставив бандеровцев вне закона, приравняв их злодеяния к черным делам войск СС и карательных подразделений гитлеровских сволочей, мы выжжем с корнем это зло из истории!

– Харашо, я дам указания в Генеральную прокуратуру СССР, товарищу Руденко. – Иосиф Виссарионович помолчал немного, с характерным прищуром глядя на Виктора Ракитина, и продолжил: – Вот слушаю я вас, товарищ старший лэйтенант, и удивляюсь, а пачэму ви еще нэ гэнерал?!

– Виноват, товарищ Верховный главнокомандующий…

– Нэт! – Сталин взмахнул трубкой. – Товарищ Бэрия, товарищ Абакумов, а почему бы не отправить старшего лэйтенанта в Техническое управление НКВД?.. Может, там он принесет больше пользы?

– Товарищ Верховный главнокомандующй, только не в тыл! Виноват… Но товарищ Сталин, я всю войну хотел сражаться с бандеровцами на Западной Украине! Война для меня – очень личное дело, и стремление мое – не только до Берлина дойти, но и уничтожить под корень бандеровское отребье!!! Я жизнь на это положить готов!

Лаврентий Берия и Виктор Абакумов удивленно переглянулись – такой дерзкой выходки от старшего лейтенанта они не ожидали. А самому Ракитину уже нечего было терять.

Сталин дрогнувшей едва заметно рукой отложил в сторону курительную трубку и внимательно посмотрел на Виктора Ракитина. Старший лейтенант увидел в его взгляде затаенную боль, которую может испытывать только отец, оплакивающий сына. Вспомнил бессмертную «стальную фразу» Сталина: «Мы красноармейцев на фельдмаршалов не меняем».

– Для меня эта война тоже очэнь личная… Вы свободны, товарищ старший лэйтенант.

Глава 2

Реформы и реорганизации…

Пятнадцатого апреля 1943 года на обычном утреннем построении курсантов Курсов ОСНАЗ НКВД был зачитан приказ, согласно которому 14 апреля 1943 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) П 40/91 на базе оперативно-чекистских управлений и отделов НКВД повторно создавался Народный комиссариат Государственной безопасности СССР. Деятельность новой спецслужбы регламентировалась «Положением о Народном комиссариате Государственной безопасности СССР», утвержденным постановлением СНК СССР № 621–191сс от 2 июня 1943 года.

Виктор Ракитин, стоя в строю таких же, как и он, курсантов, внимательно слушал текст постановления, который зачитывал начальник Курсов ОСНАЗ. Да уж, получалось, что и война не помеха для различных ведомственных перестановок в структуре силовых министерств, то есть комиссариатов и ведомств Советского Союза. Официальная причина, по которой и был воссоздан Наркомат Госбезопасности, была крайне размытой: «В связи с изменившейся внешней обстановкой».

При этом подлинные мотивы решения Иосифа Сталина о реорганизации самого важного ведомства в сфере государственной безопасности огромной страны до сих пор неизвестны.

В апреле 1943 года НКГБ СССР был образован путем выделения из НКВД СССР тех же подразделений, что и в феврале 1941 года. Наркомом Госбезопасности СССР вновь стал Всеволод Меркулов. Не изменился и спектр задач нового наркомата. Так уже было раньше, когда 3 февраля 1941 года Народный комиссариат внутренних дел СССР был разделен на два наркомата: НКГБ СССР и НКВД СССР.

В ведении первого находились службы и подразделения, непосредственно занятые вопросами государственной безопасности: разведка, контрразведка, охрана правительства и так далее. В структуре собственно НКВД оставались оперативные, они же внутренние войска, конвойные подразделения, пограничники, подразделения охраны тюрем и лагерей, милиция, части местной ПВО и пожарной охраны, а также ряд других. Об этих изменениях была внесена соответствующая поправка в Конституцию СССР.

Но почти через месяц после начала Великой Отечественной войны, а именно – 20 июля 1941 года, НКГБ и НКВД были вновь объединены в единое ведомство – НКВД СССР. Структура НКГБ была реорганизована в Главное управление государственной безопасности – ГУГБ в составе НКВД СССР. Народным комиссаром государственной безопасности СССР в феврале – июле 1941 года был Всеволод Меркулов, до и после этого он являлся первым заместителем народного комиссара НКВД Лаврентия Берия.

«Если даже во времена могущественного сталинского Советского Союза происходила такая ведомственная и кадровая чехарда, то что и говорить о более поздних временах!» – подумал Виктор Ракитин.

А говорят, это в их «сумасшедшем» XXI веке происходили масштабные и не всегда понятные кадровые перестановки.

– И кто мы теперь: НКГБ или НКВД? – обсуждали новость курсанты в курилках.

Но и их преподаватели – убеленные ранней сединой «волкодавы»-оперативники, или теоретики секретных служб, рыцари «ордена меча и кинжала», тоже пожимали плечами. Как люди военные, да еще и допущенные к высшим государственным секретам, они привыкли исполнять свой долг при любых кадровых и административных перестановках.

А насчет пугающей аббревиатуры НКВД… В организме человека есть иммунная система, которая отвечает за противодействие различным инфекциям и ядам. Если она перестанет работать, то человек «загнется» от обычного и самого тривиального насморка или ангины.

Органы Госбезопасности СССР – фактически та же самая «иммунная система» великой Страны Советов. «Попаданец» из Донецка 2014 года Виктор Ракитин прекрасно знал, что бывает, когда отказывает та самая «иммунная система государства». Развал и хаос «лихих девяностых» произошел в том числе из-за того, что отлаженная десятилетиями система Государственной безопасности огромной страны дала сбой. Она практически перестала реагировать на внешние и внутренние угрозы. Именно поэтому предатель Резун и «сдал» нашу агентуру в Великобритании и США. А потом под псевдонимом Виктор Суворов стал писать «обличительные» книги, в которых, опять же, обливал грязью Советскую Армию и спецслужбы, да еще при этом и нагло лгал, перевирая исторические факты.

Отрезвление вместе с осознанием того, что сильные и высокоэффективные спецслужбы наряду с сильной и эффективной армией все же нужны, пришло только после того, как Россия с позором умылась кровью в Первой Чеченской войне. Но зато ко Второй Чеченской российское руководство сумело более-менее возродить и собственные спецслужбы, и армию. И они не подвели.

Так что боец Госбезопасности Донецкой Народной Республики, неведомым образом попавший во времена Великой Отечественной войны и в структуру НКВД-НКГБ СССР, выслуживший здесь офицерское звание, решил исполнять свой долг под любой аббревиатурой и с любой ведомственной спецификой. Тем более лично для Виктора Ракитина было главным встретиться лицом к лицу со своим, можно сказать, личным врагом – бандеровцами. И победить их!

– Курсы ОСНАЗ НКВД переименовываться не будут, поскольку это связано с серьезными изменениями в секретной документации, – пояснил начальник секретного тренировочного лагеря. – Более того, в целях соблюдения конспирации, более эффективного соблюдения режима сохранения служебной и государственной тайны подразделения, куда большинство из вас, товарищи курсанты, отправится, также будут проходить по ведомству НКВД. Запутаем подлого врага!..

Виктор Ракитин, услышав эти слова начальника Курсов ОСНАЗ НКВД, внутренне усмехнулся. Тонкость заключалась в том, что такая пугающая для современных ему, еще в 2014 году, «либерастов-дерьмократов» НКВД обозначала всего-навсего Народный комиссариат внутренних дел. А в те, точнее «в эти», суровые времена в НКВД входили не только разведывательные и контрразведывательные структуры и система общественной безопасности – Рабоче-крестьянская народная милиция, но и пожарные, и железнодорожные службы подчинялись НКВД, и даже почтальоны!.. Так что даже обычный путевой обходчик или тетка-почтальонша на вопрос «Где работаешь?» могла небрежно ответить: «Где-где – в НКВД!»

Глава 3

«Тяжело в ученье…»

Под Курском бушевала огнем и сталью танковая дуга. А здесь, в Подмосковье, – лепота! Птички поют, солнышко проглядывает сквозь зеленый полог леса.

Но вот птичий гомон совсем неожиданно смолк. По узкой тропке, неслышно ступая, прошел небольшой отряд в желто-зеленых маскировочных костюмах. Бесформенные кляксы камуфляжа скрывали очертания человеческих фигур. Внезапно с нависающей над тропой ветки сорвалась такая же фигура. Распластавшись в воздухе, она рухнула на замыкающего небольшого отряда. Тот упал ничком. А выпрыгнувший неизвестно откуда человек уже сцепился со следующим своим противником. Отбив летящий в голову кулак, он саданул коротким точным ударом ноги по колену противника и добавил локтем в челюсть. В это же время из кустов по обеим сторонам лесной тропы вылетели такие же «воины-тени» в пятнисто-зеленом камуфляже. Тут же завязался жестокий рукопашный бой. Вот один из них удачно перебросил через себя противника, но тут же получил мощный удар в живот и согнулся пополам. Но его соперника уже взял на болевой прием другой нападавший. В считаные секунды рукопашная схватка закончилась.

Под глубокими капюшонами камуфлированных курток оказались улыбающиеся, почти мальчишеские лица, правда, уже отмеченные синяками и ссадинами. Соперники подавали руки друг другу, помогая подняться. Весело обсуждали перипетии проведенного «боя».

После небольшого привала все построились в колонну по одному и по команде бегом отправились дальше.

«На природе» – на специальных полигонах – и в учебных классах «волкодавы» созданной недавно контрразведки СМЕРШ проходили интенсивный курс обучения всем премудростям диверсионной и партизанской тактики. Здесь же готовились и «волкодавы» в зеленых фуражках – сотрудники подразделений особого назначения. Многие из них в прошлом были пограничниками. Многокилометровые марш-броски в любую погоду и с полной выкладкой, умение читать следы, изнуряющие физические упражнения, закаливание.

Рукопашный бой – против вооруженного противника, против нескольких противников. Смертоносные удары и эффективные приемы жесткого боевого самбо. Бокс, когда в спаррингах закаляется воля к победе. Работа голыми руками или подручными средствами. Метание ножей, саперных лопаток, камней и вообще что под руку попадет. Противодействие захватам, заломам и удушениям.

Огневая подготовка являлась высшим приоритетом. Стрельба велась из всех видов отечественного, трофейного и зарубежного оружия. Пистолет-пулемет Судаева «ППС43» пограничники знали досконально – разбирали и собирали на скорость с завязанными глазами. Стрельба велась по принципу «увидел – выстрелил». Никаких долгих прицеливаний и «дуэльных стоек». Пистолет или револьвер пускали в ход, едва только оружие покидало кобуру – от пояса, от бедра, с последующим «дострелом» цели. Компактный пистолет-пулемет Судаева «ППС43» вообще стал в руках пограничников «абсолютным оружием». Скоростная стрельба, быстрая перезарядка, устранение осечек – все это были типовые темы занятий по специальной огневой подготовке. Акцент делался на уничтожение цели с первого же выстрела, но инструкторы приучали курсантов поражать мишени минимум двумя выстрелами – для надежности. Одна пробоина – «незачет».

Били по нескольким мишеням, расположенным по фронту и с переносом огня вглубь. Тренировали быструю смену с автомата на пистолет и обратно, сочетали стрельбу с броском гранат. Стреляли на бегу, кувырком, в падении и прыжке, в движении на едущем по ухабам грузовике, из легковушки на полной скорости.

Но базовым упражнением для всех без исключения был «утюг» – здоровенный, деревенский, чугунный. Такой полагалось держать на вытянутой руке или на обеих вытянутых руках, да еще и в приседе! После таких откровенных пыток что пистолет «ТТ», что револьвер «Наган», что компактный пистолет-пулемет Судаева казались просто пушинками в руках опытных стрелков!

Для имитации стрельбы в лесу по бегущей мишени использовался собственноручно разработанный тренажер. В быстро движущейся ленте делались промежутки – «кадры», расстояние между которыми было всего одна-две секунды, это достаточно точно имитировало стрельбу в лесу, когда цель появляется между стволами деревьев.

Была еще и «мельница» – макет двухэтажного дома с дверными и оконными проемами, а за ним – вертушка, и на лопастях разной длины были установлены мишени. Причем не ростовые или грудные, а только изображение головы. То есть имелось в виду, что противник не вылезет, как дурак, в окно, а будет стрелять откуда-то из-за угла дверного или оконного проема. Лопасти «мельницы» были на разных уровнях, чтобы мишени могли появляться то на первом этаже, то на втором, с разной частотой.

Вся конструкция приводилась в движение ременными передачами от велосипеда. А крутил педали солдат в специальном окопе, чтобы самому под пули не подставиться.

Виктор Ракитин сразу же узнал вариацию на тему знакомой ему по службе в МГБ ДНР «техасской звезды». Она была установлена на одном из закрытых полигонов специализированного учебного центра. Это устройство тоже показывает мишени с разной скоростью, но здесь эти самые мишени еще и скрыты за препятствиями. А сам тренажер кустарного производства был максимально адаптирован под потребности тренировки в реальном бою.

Такое упражнение было направлено на выработку скоростной стрельбы, как в биатлоне. Вот только на соревнованиях – неподвижные мишени, выстроенные в одну линию, а здесь цели могли появиться где угодно.

Сначала мишень появлялась только в строго указанном месте – например, на втором этаже, в окне справа. Времени на выстрел инструкторы давали столько, сколько требуется противнику на ответный огонь. Потом уже появляться могли две фигуры, на первом и на втором этажах, одновременно или нет. И надо было успеть сделать два выстрела в очень короткий промежуток времени. Для пограничников это было одно из главных упражнений.

Но самым сложным был уже третий этап огневой подготовки, когда отрабатывалась так называемая стрельба по направлению – синхронизировать взгляд и направление оружия на цель. То есть, используя глазомер, проводишь воображаемую линию и стреляешь по мишени. Как будто на бильярде вгоняешь шар в лузу или в гольфе, когда спортсмен бьет клюшкой и посылает мячик через половину поля точно в лунку.

В этом случае оружие являлось естественным продолжением стрелка. Тактическая стрельба – это точная наука, от постижения которой зависит жизнь бойца в крайне жестких условиях внезапного и скоротечного огневого контакта.

Старший лейтенант Ракитин удивлялся, что стрелковая подготовка войск НКВД, оказывается, оставила далеко позади те упражнения по тактической стрельбе, которые использовались в начале XXI века! Но в принципе это было логично: хочешь выжить на поле боя – учись и тренируйся! От врага глупо ждать пощады, нужно опередить его буквально во всем: в скорости реакции, тактической выучке, гибкости ума и способности к импровизации, к нестандартному мышлению.

Максимально приближенные к боевой обстановке учения тоже способствовали той самой тактической гибкости мышления. При этом сами инструкторы порой выдумывали такое, что курсантам приходилось изрядно голову поломать, чтобы решить каверзную тактическую задачу.

– Рота! Боевая тревога! В ружье! Командиры – на инструктаж, старшине и сержантам получить по два боекомплекта.

Сон слетает моментально, и тело уже само выполняет все необходимые движения. Одеться, пока горит спичка. Построиться и доложить. Пока в мехпарке прогреваются двигатели, старший лейтенант Ракитин, его зам и командиры взводов получают вводный инструктаж от инструкторов. По легенде ночных учений, вооруженные до зубов бандиты захватили небольшое село. Необходимо выдвинуться, блокировать банду и уничтожить.

Бойцы ОСНАЗ НКВД в специальной экипировке для ночного боя напоминают инопланетян. У каждого – пистолет-пулемет Судаева с ночным стрелковым прицелом «Ц3М», под кожухом ствола закреплен инфракрасный прожектор подсвета цели, провода от него тянутся к довольно увесистой батарее на разложенном прикладе. Конечно, в этом случае «ППС43» уже не такой компактный, но зато оружие приобрело новые, почти волшебные свойства. На стальных касках у солдат Госбезопасности закреплены модернизированные очки ночного видения «Омега-ВЭИ2», а у старшего лейтенанта Ракитина и у старшины Хрящева еще и массивные инфракрасные бинокли в чехлах на груди. Разгрузочные жилеты у всех топорщатся от запасных магазинов и гранат.

У командира роты и комвзводов слева на груди закреплены компактные американские рации. Ну, как компактные – для «попаданца» Ракитина такая все равно что кирпич, весом в два кило и размером чуть больше обычной телефонной трубки. Но все же даже такой аппарат позволяет поддерживать оперативную радиосвязь и координировать действия штурмовой группы, прикрывающей, блокирующей, снайперских расчетов и подразделения огневого прикрытия.

Старший лейтенант Ракитин перед строем постави учебно-боевую задачу, еще раз напомнил о мерах безопасности – стрелять-то они будут при ночном штурме боевыми патронами.

– По машинам! – Бойцы заняли места в бронированных «Студебекерах». Взревели мощные моторы.

До рубежа спешивания ехать было недолго. Бронированные грузовики ехали, не включая фар, водители использовали инфракрасные приборы для ночного вождения. На каждом «Студебекере» был установлен инфракрасный прожектор подсвета. Пока приходилось использовать активную оптику: для пассивных систем ночного видения еще не было создано необходимой элементной базы. Но такие работы уже велись под руководством молодого конструктора Серго Лаврентьевича Берия.

«Учебно-тренировочная» деревенька была как на ладони. Виктор Ракитин осматривал ее через бинокль ночного видения. Аппарат был более массивным, чем те приборы, которыми он привык пользоваться в Донецке «образца 2014 года». Тем не менее и такая техника на порядок повышала тактическую эффективность подразделений спецназа или, как он тут назывался, ОСНАЗ.

– Всем – приготовиться. Штурмовая группа… Прикрывающая… Тяжелое вооружение… – Виктор отдавал приказы с помощью компактной рации, ее радиуса действия вполне хватало для координации боевых групп. – Штурм – по ракете.

– К бою готовы, вас понял: штурм – по ракете, – отозвалась рация. В принципе вести радиообмен можно было и через связную машину-ретранслятор, тогда радиус приема-передачи возрастал в разы.

– Гранатометчик – инфракрасную ракету!

– Есть, командир!

В руках бойца ОСНАЗ было необычное оружие – больше всего оно напоминало двустволку-«горизонталку», только стволы у ружья были укороченными и довольно крупного калибра. Это как раз и было то, о чем говорил «попаданец» Виктор Ракитин на секретном приеме в кабинете Сталина. Двуствольный ручной гранатомет УРГ1. Литера «У» означала – «универсальный». Оба ствола – гладкие, калибра 26,5 миллиметра – позволяли отстреливать стандартные сигнальные ракеты, осколочно-фугасные оперенные гранаты, стрелять стальной шарообразной пулей для выбивания дверей и разрушения преград, а также использовать свинцовую картечь и не смертельную – резиновую. Сначала хотели сделать УРГ1 одноствольным, но в проект вмешался сам товарищ Сталин: «А если в бою произойдет осэчка? Надо дать нашему солдату еще один шанс!»

В итоге получилось достаточно мощное и компактное оружие, которое было простым в обращении и позволяло выполнять различные огневые и тактические задачи. Кстати, на подходе были 26-миллиметровые зажигательные заряды и «ловчие» боеприпасы, выстреливающие прочную сетку с вплетенными стальными нитями для задержания особо опасных преступников.

Гранатометчик вскинул свое «ружье» и выстрелил специальной осветительной ракетой. Рукотворная ночная звезда светила тускло, но зато в невидимом инфракрасном спектре излучала довольно интенсивно. Это позволяло надежно использовать приборы ночного видения и прицелы первого поколения без дополнительной подсветки.

Тут же группы бойцов ОСНАЗ НКВД рванулись вперед, но быстро залегли – из окон и дверных проемов хат ударили огоньки дульного пламени. Конечно, стрельба со стороны «учебно-тренировочного» села велась холостыми патронами, а пулеметы, автоматы и винтовки приводились в действие электромеханическими приводами с пульта – дистанционно. Но ощущения ночного боя были очень реалистичными!

– Снайперы – подавить огневые точки! – приказал по рации старший лейтенант Ракитин.

Стрелки с винтовками и ночной оптикой справились четко. Один за другим огоньки дульного пламени погасли. Это позволило подойти на дистанцию кинжального огня. Дальше пошла классическая «зачистка» – штурмовая группа ОСНАЗ поражала внезапно появляющиеся мишени точными выстрелами компактных пистолетов-пулеметов Судаева, бросала боевые гранаты в проемы окон и дверей. Великолепно показали себя гранатометы УРГ1: один-два выстрела – и вражеская огневая точка подавлена! Причем без излишнего риска для самого гранатометчика. Между стрелками с ночными прицелами шла быстрая перекличка, взаимодействие в группе позволяло быстро выявлять и поражать цели. Через несколько минут ночной бой был окончен.

Но от руководителя учений поступила новая вводная: группа уцелевших бандитов отходит к лесу – ее нужно блокировать и уничтожить.

Старший лейтенант Ракитин с еще одним автоматчиком быстро взобрался на соломенную крышу хаты. С помощью ночного бинокля и компактной рации он скорректировал огонь 82-миллиметровых минометов группы тяжелого вооружения. В инфракрасный бинокль были четко различимы вспышки разрывов точно в том квадрате, в котором указал по рации командир группы ОСНАЗ НКВД.

Учебно-боевая задача была выполнена, а новейшее вооружение и оснащение прошло хорошую «обкатку» в условиях, приближенных к боевым. Такие учения – днем и ночью, в жару, дождь или снег – проходили часто. В них бойцы ОСНАЗ учились побеждать не числом, а умением, как учил еще генералиссимус Александр Суворов.

Глава 4

Позывной – «Волкодав»

Не менее интенсивно, чем на стрельбищах и полигонах, шли занятия и в учебных классах. Помимо общеобразовательной политэкономии и обязательной истории коммунистического движения курсанты НКВД изучали различные «спецдисциплины», а также учили украинский язык и немного – польский и венгерский. Очень тщательно изучали культуру и историю, нравы и обычаи Центральной и Западной Украины, Закарпатья. При этом преподаватели старались максимально объективно давать материал, освобождая его от излишней идеологической подоплеки. Важно было дать курсантам Госбезопасности реальный инструмент воздействия на массы людей. Внимательно и углубленно изучалось на секретных курсах и то, что позже назовут «социологией». Называлась «спецдисциплина» – «Социально-исторические основы народного строя».

Читал лекции и проводил семинары профессор с выправкой и манерами белогвардейского офицера. Звали его Владислав Кирсанов, но курсанты за глаза прозвали «штабс-капитаном».

Появилось прозвище и старшего лейтенанта Ракитина. Причем ему он был обязан именно «штабс-капитану» Кирсанову.

Курсантам задавали рефераты и доклады на разные темы, связанные с их «профилем работы». Вот и Виктору Ракитину досталась тема «Социально-экономические, исторические предпосылки организации и методов работы органов советской власти в районах Западной Украины». Виктор, будучи в своем «попаданческом» прошлом-будущем студентом-историком, решил применить кое-что из своих уникальных знаний. Это вылилось в полсотни листов альбомного формата с экономическими, а также с историко-социальными крайне жесткими методами, по которым должна работать советская власть на освобожденных от гитлеровцев западных территориях УССР. Дальнейшее обсуждение и защита реферата и привела к интересному диалогу с профессором Владиславом Кирсановым.

– Судя по вашим рассуждениям, товарищ старший лейтенант, советская власть должна опираться на довольно жесткую диктатуру на освобожденных от немецко-фашистских захватчиков западных территориях УССР. Не могли бы вы пояснить более развернуто свою точку зрения.

– Так точно. Население Западной Украины довольно длительное время пребывало под оккупацией Австро-Венгрии, потом – Кайзеровской Германии, Речи Посполитой. Соответственно, здесь выработалось два типа национального менталитета. Первый, я его называю «крестьянским», основан на давних традициях хлеборобов. Но не на таких, как, например, на Кубани или на Дону, в Новороссии. Места эти – обильные, урожайные. Там крестьянин – хозяин земли, отсюда и происходили русские бунты, как сказал классик – «бессмысленные и беспощадные». А вот на Западной Украине – леса и горы, суглинок, почва бедная. Тут особо много не вырастишь, особенно если паны все отбирают. И отбирают, и обирают простой люд. Тут уж не до «бунта, бессмысленного и беспощадного», выжить бы самим. Оттого и люди здесь дремучие и покорные – куда ведут, туда и идут. А вот представители второго типа – те, кто панам прислуживае. Они-то своих же односельчан больше, чем австро-венгры с германцами и панами, тиранят! Все хотят на мужицком горбу верхом в рай въехать! Но что самое интересное – у них это получается. Вот такие «подпанки» и перед гитлеровцами выслуживаются, и в командирах у бандеровцев ходят.

– Что же делать, товарищ старший лейтенант?.. – внимательно поглядел на Ракитина сквозь стекла очков профессор Кирсанов.

– Советская власть для начала должна показать максимально жестко и эффективно, кто хозяин на этих землях! Простому народу показать. Бандеровские банды необходимо уничтожать без всякого снисхождения и жалости. Окружили – истребили этих гитлеровских прихвостней подчистую! Поверьте, там такие нелюди, которые мать родную зарежут – не раскаются! Вот когда мы пару-тройку крупных и особенно матерых бандеровских банд в расход пустим, тогда западноукраинское крестьянство нас и зауважает.

– Это рассуждения и менталитет пса-волкодава, а не человека: всех «в расход» – так получается?.. – прищурился Владислав Кирсанов.

– Жестокие времена диктуют жестокие методы. Я готов быть псом, который охраняет общество от злобных и свирепых двуногих волков. Dura lex, sed lex – «Закон суров, но это закон»! И он все равно лучше беззакония и анархии, – парировал Виктор, припомнив курс латыни, который изучал, будучи еще студентом-историком в Донецком национальном университете в ДНР своего уникального «попаданческого» прошлого-будущего.

– Что ж, вынужден признать, что в чем-то вы правы… – задумчиво сказал профессор Кирсанов. – Но как же все-таки быть с крестьянством на Западной Украине?..

– Советская власть должна действовать жестко и последовательно, не отходя, так сказать, от «исторической парадигмы Западной Украины». Люди там темные и забитые – на первых порах их надо держать в ежовых рукавицах. Сказано – сделано! Кстати, любую попытку пойти на компромисс, что-то объяснить, выступать лояльно они будут воспринимать как нашу слабость. А вот молодежь нужно учить жить уже по советским законам, в обществе равных и свободных людей. Давать им советское образование, знакомить с техническими новинками. Но на местах бандеровцы как раз и будут стремиться уничтожать физически учителей и врачей, присланных советской властью на места. Врачи и учителя, а также председатели колхозов и совхозов, агрономы, инженеры, председатели сельсоветов – для бандеровцев они все «москалі». Поэтому из числа местных активистов, бывших красноармейцев и советских активистов нужно создавать не «истребительные батальоны» – от них-то как раз толку мало будет. Нужно организовывать охранные дружины, своеобразных телохранителей, если хотите – местную «преторианскую гвардию»! Вооружать их трофейным оружием, благо его сейчас навалом, подготовить и дать указания держать глухую оборону от бандеровцев. Эти лесные бандиты будут приходить в села и отбирать последнее у крестьян – так пусть крестьяне и борются за свое кровно нажитое. У западноукраинских людей, «западэнцев», есть очень интересная черта характера – за свое они удавят кого угодно. Они будут терпеть до тех пор, пока у них не начнут отбирать последнее. Вот это и надо использовать в борьбе против буржуазных украинских националистов. К тому же это отрежет лесных бандитов от поставок продовольствия, от ресурсной базы. А без хорошего снабжения долго по лесу не побегаешь! Хлеб, молоко, мясо, сало, яйца – все это становится предметом стратегического значения. Бандеровцам придется отнимать это у простых людей – и вот тогда эти же самые простые крестьяне и поднимут «бандерлогов» на вилы!

– Как вы сказали, товарищ старший лейтенант, бандерлогов, как в книге Редьярда Киплинга? – улыбнулся профессор Кирсанов.

– Точно так, профессор. «Слушай, детеныш! – сказал медведь, и голос его прогремел, как гром в жаркую ночь. – Я научил тебя Закону Джунглей – общему для всех народов джунглей, но у бандерлогов нет законов. Бандерлоги – отверженные. У них нет собственного языка, одни только краденые слова, которые они перенимают у других, когда подслушивают, и подсматривают, и подстерегают, сидя на деревьях. Их обычаи – не наши обычаи. Они живут без вожака. У них нет памяти. Они болтают и хвастают, будто они великий народ и задумали великие дела в джунглях, но вот упадет орех, и они уже смеются и все позабыли. Никто в джунглях не водится с ними. Мы не пьем там, где пьют бандерлоги, не ходим туда, куда ходят бандерлоги, не охотимся там, где они охотятся, не умираем там, где умирают бандерлоги. Бандерлогов очень много, они злые, грязные, бесстыдные и хотят только того, чтобы Народ Джунглей обратил на них внимание. Но мы не замечаем их, даже когда они бросают орехи и сыплют грязь нам на голову», – по памяти процитировал Виктор Ракитин.

– Хорошо сказано – прямо в точку! – рассмеялся Владислав Кирсанов. Да и все курсанты заулыбались. Шутка в армии – это святое, только так можно было разрядить напряжение непростых солдатских или курсантских будней.

– Ну, это не я, это Киплинг, – улыбаясь, пожал плечами Виктор.

– Ну, так что же по поводу ассимиляции местного населения на Западной Украине?

– Воспитывать их надо в наших, советских традициях. Подготовить из молодежи и немногочисленных там активистов новую смену, дать им передовые технические знания, а потом столкнуть со старым миром! С теми дремучими предрассудками и «бабушкиными обычаями». Вот когда новое победит, тогда и установится на Западной Украине не просто советская власть – наступит равновесие в обществе. А вот тех, кто будет нарушать это общественное равновесие, нужно отстреливать, как бешеных собак! Не зная жалости и пощады, не считаясь с потерями врага – чем больше, тем лучше. Любой акт бандитизма или терроризма по отношению к советской власти ставит этих отщепенцев вне закона. Я бы, как на Диком Западе времен становления США, назначал вознаграждение за головы бандеровских бандитов! – Виктора уже откровенно несло, но он знал, какую кровавую цену заплатит Донбасс, его малая Родина, в борьбе против новых бандеровцев.

– Что ж, очень интересные мысли…

– А еще считаю необходимым привлекать Русскую православную церковь к решению социальных вопросов на Западной Украине, – огорошил всех присутствующих Виктор Ракитин.

– Вот как! Поясните, пожалуйста, – определенно профессор Кирсанов пребывал в замешательстве.

– На территории Западной Украины традиционно сильна Униатская церковь – греко-католики. Это церковь, где при сохранении византийского обряда признается верховенство папы римского и католических догм веры. Вот с этим и должна вступить в борьбу Русская православная церковь. Ведь между иерархами и товарищем Сталиным достигнуто взаимопонимание и даже открыты некоторые церкви. Вот и нужно использовать православную веру для руководства крестьянами и мещанами на Западной Украине. Если это поможет нашей скорейшей Победе!

– Гм, вопрос, конечно, спорный… Но тут вы действуете прямо-таки с восточным коварством.

– Волкодав тем и отличается от волка, что использует не только звериные инстинкты, но и природный ум, если так можно выразиться, – снова пожал плечами Виктор Ракитин.

После этой лекции к старшему лейтенанту Ракитину и приклеилось это емкое и жесткое прозвище – Волкодав.

Глава 5

Первое знакомство

Боевая тревога за полночь смела с нагретых коек, из-под серых шерстяных солдатских одеял, курсантов учебно-тренировочного лагеря ОСНАЗ НКВД. Привычно быстро одевались, застегивались на пуговицы-крючки и выбегали на плац под яркий свет прожекторов. Что случилось – непонятно! Может, снова учения?.. Так были же совсем недавно – только позавчера из леса вернулись, не чуя ног от усталости…

– Слушай боевую задачу! В двадцати километрах отсюда на полустанке произошло крушение «спецэшелона», который этапировал заключенных дальше – в сибирские лагеря. В результате крушения эшелона заключенные вырвались из спецвагонов и набросились на охрану – вспыхнул бунт. В дальнейшем завладевшие оружием конвоя матерые уголовники, предатели Родины и пособники немецких фашистов разбрелись по окрестным лесам. Вам предстоит их найти и обезвредить при активном сопротивлении бандитов, ввиду их особой опасности – уничтожать немедленно! Старшинам – выдать каждому по два боекомплекта и специальное снаряжение. Командир отряда ОСНАЗ и командиры взводов – на дополнительный инструктаж!

– Есть! – Плац огласился топотом сапог и резкими отрывистыми окриками команд. В мехпарке загудели двигатели бронированных «Студебекеров».

– Ну, можно сказать, что знакомство с вашими «подопечными» вот-вот состоится! В спецэшелоне ехали военные преступники, в том числе и предатели из числа бандеровского бандподполья. Драться они будут до последнего, как бешеные волки. Необходимо оцепить лесной массив, но это только полдела. С утра этим займутся курсанты училищ НКВД и линейные части. Внутри самого лесного массива находится четыре села. Это и есть ваша основная задача – «сесть на хвост» бандитам, не допустить их прорыва в населенные пункты.

Мощный грузовик, ревя мотором, мчался по проселку. Фары были потушены, но водитель неплохо видел дорогу, правда, в зеленовато-серых тонах. Он использовал советские очки ночного видения, так называемого нулевого поколения «Гамма-ВЭИ». Разработанный для летчиков и их «слепых посадок», этот прибор ночного видения, несмотря на то что был довольно массивным, неплохо справлялся со своими функциями. У стрелка крупнокалиберного пулемета «ДШК» на турели в бронированном кузове «Студера» [2] был обычный прожектор и еще один – инфракрасной подсветки цели. А на кронштейне на ствольной коробке «ДШК» установлен еще и массивный ночной прицел. Впрочем, учитывая довольно внушительные габариты 12,7-миллиметрового пулемета и механизированную турель, новое прицельное приспособление отлично вписывалось в боевую систему.

– Группе – десантироваться и занять оборону. Броневику – отойти метров на двести назад и прикрывать огнем крупнокалиберного пулемета.

Виктор осмотрелся. В ярком свете полной луны разглядел околицу села, избы под серебристым сиянием ночного светила. Во дворах залаяли цепные псы, чуя чужаков. Но только изредка, в каком-нибудь окне затеплился лучик света. Боятся селяне – и правильно делают! Нынче предстоит схватка волкодавов и волков, и снег станет горячим и парким от крови.

– Рассредоточиться по крайним огородам, занять позиции и определить секторы обстрелов. – Старший лейтенант Ракитин залег за стволом поваленного дерева. Рядом приготовились к бою его ребята.

А в ночной бинокль уже было видно тех, кого следовало опасаться мирным селянам. По заснеженной ночной дороге мчалась телега, за нею – еще одна. Вряд ли это свадебная гулянка, иначе и это село веселилось бы… Но сейчас нужно любой ценой уберечь людей от другой – кровавой – пирушки!

– Ваня, пальни осветительной ракетой. – Виктор спрятал бинокль ночного видения, чтобы не засветить и не сжечь нежную аппаратуру.

Боец поднял свое двуствольное «ружье» четвертого калибра массивным цевьем и прикладом. В одном стволе заряжена штатная осветительная ракета, а в другом – 26-миллиметровая осколочно-фугасная граната. Рукотворная звезда прочертила небо, рассыпавшись яркими магниевыми искрами.

Тут же в ответ отрывисто ударили винтовочные выстрелы, прострекотала очередь «ППШ». Пули взбили фонтанчики далеко в стороне от позиций пограничников и без толку срезали ветви кустов – бандиты оказались не самыми лучшими стрелками. А пристреляться поточнее бандитам старший лейтенант возможности не дал.

Стало ясно, что настала пора использовать боевые гранаты. Стрелок переломил стволы гранатомета, выбросил стреляную гильзу сигнальной ракеты и дозарядил осколочно-фугасной гранатой. Снова вскинул гранатомет, прицеливаясь по рамке сбоку.

– Огонь! – коротко скомандовал старший лейтенант Ракитин.

Пограничники ударили из всех стволов по приближающимся бандитам. Оглушительно грохнул дуплетом универсальный ручной гранатомет УРГ1. Обе его гранаты разорвались возле саней.

Пронзительно заржали раненые лошади, животные метались, рвали постромки, передняя телега перевернулась, на них налетела идущая следом, образовалась куча-мала. Позади зарокотал крупнокалиберный пулемет «ДШК» на броневике. Ярко-красные трассеры росчерками вспороли призрачный серебристый свет луны. Тяжелые крупнокалиберные пули раненых не оставляли.

– «ДШК», прекратить огонь! – Старший лейтенант Ракитин нажал на тангенту рации, отдавая приказ экипажу бронированного «Студебекера». Оперативная радиосвязь прекрасно помогала координировать действия. – Вперед! Всем стрелкам – огонь без предупреждения!

Всего десять бойцов окружили недобитков, в живых после кровавого побоища оставалось только четверо бандитов. Как только они поняли, что им грозит «вышка», сразу же побросали оружие и дурными голосами взмолились о пощаде. Весь кровавый кураж сошел на нет – собственная шкура дороже. Теперь это были жалкие, униженно причитающие и размазывающие сопли мужики. Но все же Виктор, как и остальные спецназовцы НКВД, не обманулся этой дикой демонстрацией униженной покорности. Все прекрасно понимали, что бы произошло, если бы опьяненные кровью и вседозволенностью звери ворвались в сельские хаты и начали свой кровавый дебош…

Fiat justitia et pereat mundus! – «Да свершится правосудие, даже если погибнет мир!» – в зимнем лесу в Подмосковье в 1943 году и зимой 2014 года в Донецке эта фраза звучала одинаково – под выразительный лязг передергиваемых затворов.

– Огонь! – зашипели, словно рассерженные змеи, глушителями пистолеты-пулеметы Судаева. Через несколько секунд все было кончено. В связи с особой опасностью для советского общества бандиты были уничтожены.

Старший лейтенант Ракитин по рации связался с остальными силами мотоманевренной группы, доложил о выполнении боевой задачи. Остальные бронированные «Студебекеры» обещали быть через четверть часа. Старшина Хрящев, который командовал маневренной бронегруппой, по радио доложил, что они приняли и уничтожили до полусотни бандитов. Ну, что ж, ловить недобитков будут выставленное к утру оцепление и органы местного Управления НКВД и Рабоче-крестьянской милиции.

Вскоре подъехали грузовики. Старший лейтенант Ракитин передал захваченное у бандитов оружие. Тут же поступил новый приказ – в семи километрах отсюда в другом селе бандиты все же успели учинить кровавый беспредел…

– Снять светомаскировку с фар грузовиков. По машинам! Будем атаковать с ходу, пулеметчикам – особое внимание, – распорядился лейтенант Ракитин.

Он правильно оценил обстановку. Скрываться дальше не имело смысла, а вот в занятое бандитами село нужно было успеть как можно быстрее. Поэтому водители сняли брезентовые чехлы с узкими прорезями. Светомаскировка была обязательна для всех при передвижении ночью. Но Виктор решил иначе – ослепить бандитов ярким светом фар грузовиков, оглушить ревом моторов, ошеломить натиском и шквалом огня.

А в селе уже творилось страшное. Полыхали две крайние хаты, но их никто не тушил. На улицах чернели распростершиеся тела убитых людей, бандиты не щадили никого. В центре, в самой большой избе, шла кровавая гулянка, самогон лился рекой, бандиты велели собрать все съестные припасы, и это зимой, посреди войны. То и дело звучали выстрелы – «отморозки» куражились, стреляли в воздух или в любого человека из местных. Из соседнего дома доносились жуткие женские крики.

Два броневика ворвались в село, разнося в щепки деревянные заборы и снося подвернувшиеся по пути сарайчики. Слепящий электрический свет бил по залитым самогоном глазам, загрохотали крупнокалиберные пулеметы – стрелки били в воздух трассерами, давя на нервы бандитам. Прикрываясь бронированными бортами, спецназовцы НКВД вели бой – стреляли короткими кинжальными очередями. В плен никого не брали – любой поднявший оружие выносил себе смертный приговор с немедленным исполнением.

Ошеломленные бандиты открыли ответную стрельбу по «Студебекерам» – пули защелкали рикошетами от бронированных бортов. Со звоном разлетелся прожектор на пулеметной турели, вскрикнул раненый стрелок, но гашетку «ДШК» не отпустил.

Лицо врага. Викто Ракитин хорошо запомнил «своего первого» бандеровца. Широкие, простоватые крестьянские черты могли обмануть неискушенного наблюдателя, но в глубине глаз горел огонек дикой ярости. Правую щеку пересекал глубокий шрам. Детина был раза в два больше и тяжелее Виктора Ракитина. В рваной советской шинели, но на голове – немецкое полевое кепи. В лапище он сжимал топор, подобранный где-то в разоренной избе.

Большинство бандитов бойцы НКВД уже или уничтожили, или же те сами сдались, видя, как жестко работают советские солдаты. Остальных, наиболее упертых, вытеснили в поле за село – стрелкам крупнокалиберных пулеметов «ДШК» на броневиках тоже надо попрактиковаться…

Вот этот верзила остался – дрался насмерть, успел ранить двоих пограничников.

– А, сволота москальская! Зараз я тебя на шматы порубаю! Ну, иды до мэнэ, я тэбэ топором прыгощу!!! – надрывался детина.

В ответ пограничники навели автоматы, передернули затворы. Но команды открыть огонь пока не было. Виктору же было важно сейчас не только уничтожить противника – это уже практически сделано. Нужно было психологически сломить коварного, хитрого и вероломного врага, доказать себе и показать остальным, что и на такого «отмороженного» битюга найдется управа…

– Отставить огонь. Я сам его возьму. – Виктор шел на смертельный риск, понимал, что если этот его скрутит, то товарищи не успеют, бандеровец сломает или удавит его раньше. Что ж, это и был для старшего лейтенанта Ракитина самый главный экзамен.

– Шо, москаляка, боишься з голыми руками на мэнэ йты?!

Виктор только пожал плечами и отдал свой автомат, «Наган» и боевой нож товарищу.

Дико заревев, бандеровец размахнулся увесистым колуном. Но блеснувшее в полутьме лезвие топора вспороло лишь воздух. Ракитин уклонился, ушел вниз и рубанул ногой жесткую подсечку. Бандеровец нелепо взмахнул руками и грянулся навзничь. Он неуклюже взмахнул топором, попытался и на земле достать пограничника. Но Виктор перехватил руку с увесистым оружием, выкрутил, а потом локтем саданул по лицу противника. Тот на мгновение ослабил хватку, и старший лейтенант вырвал у него топор. Бандеровец попытался вскочить на ноги, но тут уже Ракитин от души хрястнул его топором. Тяжелое лезвие с чавканьем вошло наискось, разрубив левую глазницу и переносицу. Обильно плеснула черная в полумраке кровь. Тело бандеровца задергалось в предсмертных конвульсиях.

– Достоевщина, бля… – Старший лейтенант Ракитин забрал у бойца свое оружие. Теперь он стал не просто командиром, а вожаком стаи.

Глава 6

Боевая «Аннушка»

Уже в августе 1943 года на небольшой полевой аэродром приземлились два не совсем обычных самолета. Это были «классические» бипланы с двумя парами крыльев, но, в отличие от знакомых всем военным и гражданским Страны Советов «кукурузников» «По2», эти машины были гораздо крупнее, имели один двигатель с трехлопастным винтом, остекленную кабину и просторный грузовой салон. Во всем облике этих самолетиков, в их толстых крыльях, немного пузатом фюзеляже, коротких и неубирающихся стойках шасси с большими колесами-пневматиками было что-то крестьянское – основательное.