Суженая Медведева Алёна

«Карангарцы! – Не узнать их форму было невозможно. – Муэн Тоон!»

Его я мгновенно опознала каким-то сверхъестественным наитием. И именно он стремительно обернулся, среагировав на мой всхлип. Собеседник его тоже оглянулся, проследив за взглядом марана. Так вышло, что едва я выглянула из своего укрытия, как в моем направлении тут же развернулись обе головы в карангарских масках.

Неловко застыв – юркнуть назад было бы нелепо, я мысленно застонала: ни дня без Муэна Тоона! Его собеседником оказался один из двух других карангарских специалистов, преподававших в нашей академии, – больше у нас представителей их цивилизации не было.

– Кадет Дарген? – прозвучал надо мной холодный и немного напряженный вопрос преподавателя. Эти слова он произнес на привычном всеобщем – базовом языке академии, принятом на Земле и планетах расселения. – Что вы здесь делаете?

– У меня практика.

– Да? – с каким-то удивлением в голосе переспросил карангарец и шагнул ближе, спутник же его, что-то шепнув напоследок, наоборот, направился к выходу из теплицы.

Я едва не взвыла: что еще надо невыносимому людоеду?

– Да! – Ответ получился агрессивным. – Практика, знаете ли, не только по самообороне бывает.

– И чем же вы тут занимались? – задал следующий вопрос мужчина, продолжая нависать надо мной.

Или… он заподозрил, что мои слова – предлог, объясняющий причину моего местонахождения?

– Подкормкой слабых ростков, – отозвалась уже немного растерянно.

– Покажите. – Куратор, поразив меня еще больше, присел рядом.

Вопрос «зачем» завяз где-то в горле. Не по статусу мне такое спрашивать. А ему объяснять причины своих действий.

– Вот, например, – едва ощутимо, чтобы не навредить хрупкому стебельку, я коснулась ближайшего слабого проростка, – видите, рядом рассада уже дала третью пару листьев, а у этого первый едва проклюнулся.

– Слабая особь, – кивнул маран и решительно потянулся к былинке, – выбросить и освободить ячейку для нового ростка, сильного.

– Нет, – испуганно вскрикнув, я неожиданно для себя перехватила руку мужчины. – Если ему помочь, вовремя позаботиться и поддержать – он догонит, а то и превзойдет своих собратьев. Это более… продуктивно.

Не признаваться же ему, что мне в принципе претит уничтожение чего-то живого. Этому вояке до мозга костей такого не понять – ему чужды жалость и доброта.

– Вам словно дорог этот… огрызок. – Судя по движению шлема, мужчина устремил взгляд на наши соединенные руки.

– Что же тут плохого? – С долей напряженности отстранившись, пожала плечами. Какая-то непривычная ситуация, обычно в обществе Муэна Тоона я только в спортзале – получаю тумаки и нагоняи. – Если к растениям относиться с любовью и заботой, они платят тем же.

– Ерунда!

– Вовсе нет! – запальчиво мотнула я головой. – Они же живые, с душой… и все чувствуют. К добрым людям тянутся и делятся положительной энергией, а рядом со злыми увядают.

– Эта… трава? – В тоне прозвучала насмешка. – Привязываться к каким-то кустам, приписывать им душу и чувства – несомненно, перебор. Начинаю понимать, почему вам так трудно научиться давать сдачи. Вы по натуре слабы – ищете нелепые оправдания и поводы для жалости даже по таким пустякам. – И карангарец одним резким движением надломил хилый стебелек, затем и вовсе выдернув его из земли. – В жизни же, а не в ваших фантазиях, выживает сильнейший! И это правильно. Вспомните, что все эти травки-кустики в перспективе предназначены для питания экипажа. Их срок недолог. Или вы предлагаете людям погибнуть с голоду в угоду пестованию наличия души у сборища растительного белка?

Едва удержавшись от порыва отшатнуться, я медленно приподнялась с колен и принялась стряхивать с брюк частички грунта. Время тянула намеренно, надеясь за неспешными движениями скрыть свое потрясение и вернуть утраченное самообладание.

«Какая бессмысленная жестокость!»

Впрочем, чему я удивилась?.. Всегда было понятно, что Муэн Тоон – безжалостный тиран и мучитель!

– Рассуждая так, можно и людоедство оправдать. – Остановила взгляд на подбородке мужчины. Его губы сухо поджались, реагируя на мой ответ. – Бессмысленная жестокость никогда не будет правильной. Я повторяю, при верном подходе уничтоженное вами растение принесло бы свою пользу. А что до «сборища белка», то жизнь каждого из нас когда-то подходит к закату. Это не повод мучить и ломать заранее…

Чувствуя, что не сдержу эмоций и расплачусь, чем окончательно уверю мужчину в бессмысленности моего существования, развернувшись, направилась к выходу. И только оказавшись в казарме и мысленно прокрутив в голове наш неожиданный разговор, поняла, что говорила совсем не о растении.

«Как его занесло в редко посещаемые в это время дня теплицы?!» – злилась я на невезучесть, мечась по нашей с Миленой комнате и не находя выхода гневу.

Мысль о предложенной подругой вечерней пробежке пришла спасительным просветлением. Не думая больше ни о чем, рванула переодеваться в тренировочный комплект формы и… бегом в спортивный сектор окружавшей академию территории. И вовсе не желание увидеть Курта гнало меня вперед, а необходимость сбросить накатившую волной злость. Даже самому великому терпению может прийти конец! Я была близка к этой границе.

Как обычно и бывает, когда ты чего-то очень ждешь – оно не случается, но стоит выбросить желаемое из головы, как – о чудо…

– Нола? – донесся окрик, вырвав из бесконечных глубин собственных мыслей.

Я даже не сразу сообразила, что это голос Курта. Обернувшись, заметила, что пробегаю по тропинке, идущей параллельно огромной тренировочной площадке атакующих, и сейчас там проходила вечерняя уличная тренировка студентов-боевиков. Кто-то сражался в паре, кто-то группами, а кто-то уже отдыхал в сторонке, закончив с заданием. Именно от такой группы «отдыхающих» и отделился парень, одним прыжком перемахнул через полосу разделительного газона и устремился вслед за мной.

Вопреки мрачному настроению встрече с новым знакомым обрадовалась. Остановившись, улыбнулась, поджидая парня.

– Как же хорошо, что я тебя встретил!

– Да?

С другим ответом не нашлась. Странно, если он так рад моему обществу, почему пропал надолго?

– Ты наверняка злишься из-за моего молчания? Понимаешь, так неудачно вышло…

– Нет, что ты, – перебила его, не желая заставлять оправдываться, одна совместная, пусть и приятная, прогулка по парку аттракционов не обязывает к дальнейшим отношениям. – Я совсем не злюсь! Понимаю, что учеба отнимает много времени.

– Да, навалилось все разом. Еще и карангарец мой информатор конфисковал – нет возможности написать тебе. Похоже, я у него не в любимчиках – и доступа на этажи обеспеченцев лишил. И вообще уровень нагрузки в последнее время повысил – я хотел использовать пропуск друга, чтобы перехватить тебя между занятиями, но вырваться просто некогда.

– Как знакомо… – протянула с искренним сочувствием, сразу поверив парню. Вот и нашлось у нас с Куртом нечто общее – нелюбовь к деспотизму марана.

– Но судьба ко мне благосклонна, – подмигнул боевик и тут же бросил настороженный взгляд через плечо туда, где стояли кадеты его группы, – встретил тебя сегодня. Да ты еще и не злишься – глупцом буду, если такую понимающую девушку упущу. Встретимся опять? Ведь в свой законный выходной на следующей неделе мы вольны делать что угодно. Давай в среду?

– Да я даже не…

– Все, мне пора бежать – иначе заметят отлучку, и мне несдобровать, – перебил Курт, снова озираясь. – Но о встрече мы условились, приходи пораньше – буду ждать тебя чуть в стороне от центрального пропускного пункта из-под академического купола. Там слева есть ниша. Я побежал!

И он сорвался с места, мигом вернувшись на тренировочную площадку. Решив, что и мне не стоит кое-кому попадаться на глаза, тоже понеслась дальше. И вот незадача – уже через десяток метров почувствовала такой знакомый взгляд. Невольно обернулась и ожидаемо заметила высокую фигуру Муэна Тоона, шагавшего к площадке, где занимались боевики.

Причина спешки Курта стала очевидна – он знал, что карангарец отлучился, и торопился вернуться на плац до его возвращения. А я могла поклясться, что за экраном шлема адмирал сейчас провожает меня подозрительно прищурившимися глазами. Я научилась не просто чувствовать, но и распознавать его взгляды!

– Продуктивного вам вечера!

Не придумав ничего умнее, прибавила скорости, спеша разминуться с несносным чужаком. Редкое явление – сегодня его педагогический энтузиазм направлен не на меня. И не смог помешать условиться нам с Куртом – чем не повод порадоваться, карангарец не всесилен! Пусть я планировала в грядущий выходной заняться любимым садиком, но теперь ради принципа пойду на свидание с боевиком.

Встреча с приятным знакомым воодушевила меня, словно тяжелые оковы с ног сорвались, усилив ощущение легкости и – неожиданно – свободы. Не чувствуя усталости, я бежала и бежала, наслаждаясь редким состоянием душевной гармонии.

Зона беговых дорожек огибала все учебные и жилые корпуса, хозяйственные строения и проходила практически по периметру купола, укрывавшего небольшой мир Лунной академии. Вечером, когда приглушалось имитирующее земное искусственное освещение, сквозь мутноватую поверхность защитной полусферы можно было рассмотреть и звездное небо, и – главное – кажущуюся отсюда огромной совершенно восхитительную Землю. И по этой причине тоже Лунная академия считается одним из самых престижных образовательных заведений нашей цивилизации.

А мне возможность полюбоваться родной планетой со стороны представлялась крайне редко. И все почему? Конечно же, из-за бесконечных и непрестанных отработок по самообороне. Тем значимее казались моменты редких побегов от диктатуры марана. Как сегодняшняя пробежка или грядущий выходной с Куртом.

«Нельзя отмахиваться от подарков судьбы», – дала себе твердый наказ, уже укладываясь спать.

У меня появился стимул продержаться еще неделю, или возобладал страх перед несвойственной мне скандальностью? Но с решительным прямым вопросом к Муэну Тоону я не подошла, продолжив нашу ставшей уже обязательной практику дополнительных занятий до позднего вечера.

Впрочем, последние три дня карангарец был на удивление терпим – не развлекался, вновь и вновь швыряя меня на мягкий пол ринга, и даже не так уничижительно отзывался о моих навыках, как обычно.

– Плавно переносите вес тела с ноги на ногу, – вплотную встав позади меня и шепча замечания едва ли не в макушку, он довольно конструктивно обучал новому боевому приему, который мы отрабатывали.

Смысл его был в возможности нанести стремительный удар, по мощи превосходящий возможности разящего. Разумеется, я была далека от успешного его освоения, как родная планета карангарца от Земли. Но он терпеливо продолжал наставлять меня, всякий раз пристраиваясь за спиной и помогая встать в единственно верную для этого приема стойку.

Мне его терпимость была в диковинку, нервируя куда больше обычного негодования, вследствие чего я теряла концентрацию, путалась в последовательности движений и слишком резко перескакивала с ноги на ногу.

Но Муэн Тоон… продолжал излучать благодушие. Чудеса!

«Тамьин! – осенило меня на третьи сутки таких «умиротворенных» занятий с мараном. – А я-то голову ломала…» И ведь еще бабушка рассказывала мне о чудесных свойствах этого растения. Всякий раз, стоило вспомнить шаманку, рука сама тянулась к камешку, скрытому одеждой, – ее подарку.

А уж какой божественный аромат имела кашица из перетертых сушеных кореньев тамьина, считавшегося у нас чудодейственным растением! Мила встала как вкопанная, когда я впервые втерла ее в волосы, и не успокоилась, пока я не поделилась «волшебным» средством.

– Это же… это магия какая-то! – восторженно верещала подруга, с блаженным видом вдыхая окутавший меня тонкий и нежный цветочный запах. – Такой волнующий и одновременно утонченный аромат. Так, должно быть, пахнут нежность, любовь и зарождающаяся страсть. Что это за духи?

С долей иронии посмотрев на подругу-горожанку, не в первый раз удивилась, насколько жители космополисов далеки от всего естественного и природного. Вот и тамьин кажется им чем-то сродни чуду.

– Обычный неприметный цветочек, почти сорная трава, – улыбнулась я тогда, заставив подругу неверующе покачать головой.

Бабушка научила меня доверять природе, искать в ней средство одолеть любую напасть. И вечером после той судьбоносной пробежки я как раз делала для волос маску с мукой из корешков тамьина. Его аромат наверняка окутывал меня три последних дня, усиливаясь при каждом резком движении.

Не им ли был зачарован маран, несколько поумерив свой привычный норов? Не так уж они неуязвимы, эти карангарцы, как считается!

Окрыленная таким успехом, вечером я вновь занялась волосами. Пусть оставшиеся три дня до заветного выходного пройдут по возможности без потрясений. К тому же чарующий эффект маски из тамьина сохранится и на день встречи с Куртом. В этот раз я решила явиться на свидание во всеоружии. И здоровые, блестящие, уложенные в красивую прическу волосы имеют в этом вопросе не последнее значение.

– Сногсшибательное средство, я на Тарии проверяла – на мужчин действует покруче валерианы на котов. – Мила, потянув носом, восторженно закатила глаза. – А что наденешь?

Развалившись на своей кровати, подруга оценивающе наблюдала, как я, закрутив волосы теплой тканью, перебираю не слишком разнообразное содержимое своего шкафа.

– В прошлый раз в прогулочной форме была…

Несколько растерялась от вопроса подруги. Это она вечно наряжается, примеривая платье за платьем. Но она к Тарию на встречу спешит!

– Прошлый раз – ладно, но теперь у вас вторая встреча. Это уже кое-что да значит!

– Ничего это не значит, – насупилась я.

Миле только дай волю – мигом возведет на зыбкой почве собственных мечтательных идей самую монументальную теорию далеко идущих намерений.

– Он тебя пригласил? Пригласил! А мог бы промолчать, сославшись на высокую нагрузку. Значит, ты ему понравилась.

– Просто вдвоем интереснее достопримечательности осматривать!

Подруга отмахнулась с полным пренебрежением.

– Ты взрослая современная девушка, а такая наивная! Дикарка – вот все о тебе в одном слове. Все кадеты академии – совершеннолетние люди. И всем хочется романтики, а то и отношений – мало кто настолько зациклен на учебе, как ты. Парочек полно! А мы что, не люди? Пусть личного времени не так много, но оно есть! Многие за годы учебы успевают не только романы крутить, но и семьей обзавестись. Особенно к старшим курсам. Если в официальном браке, то и на службу после окончания академии распределят вместе.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что Курт нацелился на что-то большее.

– О-о-о… – Отвернувшись от шкафа, я уставилась на Милену, поражаясь ее способности идеализировать всех и вся. – Тебе всюду мерещатся свадебные мотивы.

– Брак? Кто бы говорил, я всего лишь о романе рассуждаю! Курт жаловался на большую нагрузку, когда ему новую девушку искать? И с тобой-то случай свел. Достопримечательности осматривать, как же. Он боевик все же, не робкого десятка парень. Очарует тебя, вот поверь моему прогнозу!

– А я что, безвольная овечка? Мое мнение совсем не в счет?

Такое пренебрежение подруги к моим интересам искренне возмутило. Курт, конечно, малый симпатичный, но заводить с ним отношения у меня намерений нет. Если Мила права, то кадета атакующих ждет большое разочарование.

– Воспользуйся случаем и закрути роман. Тогда и самооборона перестанет донимать – появятся и другие заботы.

Наконец-то мотивы подруги прояснились.

– Какие заботы, Мил? Курт приятный парень, но я точно в него не влюбилась.

– Это ты его еще мало знаешь! – Подскочив, она потащила меня к своему бездонному шкафу. – Уверена, уже вторая встреча изменит твое мнение о нем. Он же боевик! Уж девицу-то завоевать точно сумеет.

– И оно мне надо? – уже в голос рассмеялась я.

– Надо! – шикнула Милена. – Ты слишком зациклена на карангарце. Не повредит оглянуться вокруг и заметить еще достойные цели для твоего ослиного упрямства. Влюбись, а? Лучшие годы проходят мимо. А ты вся погрязла в самообороне.

– Но без нее мне на следующий курс не перейти!

Со страдальческим стоном подруга вскинула взгляд к потолку: ну сколько можно?

– Перейдешь, вот увидишь. А сейчас…

– Что?!

– Мы тебя нарядим!

– Может, не надо? – Все же день прошел в трудах и образовательных заботах. – До свидания еще есть время.

– Настоящая женщина должна все спланировать заранее. Вот сколько тебе маран втолковывает о стратегии? А толку все нет. Начинаю подозревать, что он не так не прав в своих оценках. Поэтому быстро все меряй – заранее выберем лучший образ, знаю я тебя, – иначе в последний момент напялишь форму. А так пусть Курт дара речи лишится.

– И зачем он мне такой безмолвный?

Со смехом я сдалась на милость своего неумолимого цербера. Все как поучал Муэн Тоон: надо уметь выжидать, шанс вывернуться из любого незавидного положения появится.

– Ты сама можешь болтать за троих. Так что твой идеальный мужчина должен быть немногословным. И раз не желаешь видеть в действиях карангарца мужской интерес и соблазнять его, влюбись в кого-то другого, – парировала Мила. – Будешь меньше думать об экзаменах.

– И что с тобой делать?.. – смирилась я.

– Слушаться! – Усадив меня на стул возле зеркальной панели в стене, подруга не удержалась и склонилась носом к моим волосам. – Божественный аромат. Огромный плюс твоему обаянию. У Курта не будет шансов, если он тобой еще не очарован – в выходной поразишь его прямо в сердце.

Я только посмеялась и, конечно же, не придала словам подруги значения. И даже стерпела примерку нескольких платьев, пока Мила не остановила выбор на насыщенно зеленого цвета наряде свободного покроя.

– Твое! И удобный, и достаточно женственный. Теперь я спокойна, ты будешь на высоте.

– Я счастлива. – И поспешила сбежать в душевую и затем в кровать.

Все же завтра еще учебный день. К тому же в расписании лекция по самообороне значится.

Но легкость и воодушевление вечера с утренним пробуждением истаяли как ночной туман в окрестностях родительского дома. Проснулась я задолго до казарменного сигнала к пробуждению. И причина оказалась мало приятной – заболел живот.

– Нола? Ты чего не встаешь?

Смерчем совершив привычный ритуал утренних сборов, подруга уже в форме, по всей выправке готовая к утреннему построению, оторопело застыла возле моей кровати.

– Не могу. Очень больно, придется пропустить занятия. Практики нет, а лекции у тебя скопирую.

Сжавшись в комочек, я чувствовала себя совершенно жалкой. Болезненные спазмы сводили живот, даже малейшее усилие давалось с трудом. Вот и от этого ответа на лбу проступила испарина.

– Ты такая бледная… Совсем загибаешься? – Мила с пониманием и сочувствием жалостливо потрепала меня по щеке.

Вот они прелести взрослости и женской природы – приходится периодически терпеть такие приступы. До сегодняшнего дня везло – страдания выпадали на выходной день или же боль была терпимее, и занятий пропускать не приходилось.

– Давай наклею обезболивающий пластырь? Мне с собой мама всякий раз такие запасы его собирает, словно в лунных космополисах нет аптечных систем.

Подруга сделала шаг в направлении своего шкафа, но я измученно мотнула головой. И Мила ожидаемо не стала спорить – знала мое принципиальное отношение к вопросу. Выросшая вдали от городов, я привыкла избегать всякой химии и суррогатов. А к ним жители нашей общины приравнивали и медикаменты, соглашаясь использовать их только в самых крайних, сопряженных с риском для здоровья случаях. Мой все же не вопрос жизни и смерти.

– Или отправляйся в медицинскую службу. И помощь получишь, и официальное обоснование пропуска, – не желала сдаваться подруга.

– Нет. Сегодня пропуск не так страшен – хоть в этом повезло. А медики обязательно введут дозу обезболивающего. Знаешь же, у меня от лекарств с непривычки потом голова ватная и тошнота, еще неизвестно, что хуже. Все, что мне необходимо, это остаться в теплой постели, меньше двигаться и поспать – боль сама пройдет.

– Никогда не понимала этих ваших «естественных» замашек. Мазохизм же какой-то. Конечно, современная медицина – это не всякие натуральные до микрона травяные припарочки, но и эффективность куда выше. Чтобы в наш век и с нашими возможностями так мучиться от боли?! На это способны только ненормальные стоики из общин, выбравшие отречение от цивилизации в пользу естественного слияния с природной средой. Угораздило же тебя там родиться! И когда только одумаешься, – бурчала подруга себе под нос, скрепляя магнитные застежки ботинок. – Упрямая!

Уже поднеся ладонь к дверному сканеру, она оглянулась.

– Но сегодня же лекция по самообороне…

– Не деактивируй во время лекции свой самописец, я потом разберусь в материале.

С трудом выдавив ответ, к своему удивлению поняла, что не испытываю мук совести. Оказалось, есть кое-что поважнее карангарского тирана. Дисциплина в военной академии, конечно, куда выше, чем в гражданских образовательных заведениях, но изредка случаются пропуски. Кадеты тоже люди и могут болеть.

– Ну как скажешь. В любом случае тебе всегда попадает пересдача. И на лекции весь курс, это не практика. В такой толпе даже Муэн Тоон не заметит твоего отсутствия. Отдыхай, надеюсь, к моему возвращению уже будешь похожа на человека.

Едва дверь за соседкой по комнате закрылась, как я застонала, перестав сдерживаться. Скрутило меня сегодня основательно – с забегом накануне вечером перестаралась!

Мила не права, рассуждая о моей идейной одержимости. Жители общин, предпочитающих жить подобно далеким предкам, отказывающихся от возможностей давно обособившихся от природы обитателей городов, специфично реагируют на медицинские препараты. Конечно, связь с цивилизацией не разорвана полностью, и мое присутствие в Лунной академии, и всеобщее базовое образование – тому лучшее подтверждение. И среди нас есть дети, что покидают земли предков, отправляясь открывать для себя мир, дающий совершенно другие возможности. Но в основном из поколения в поколение мы живем на землях общины, больше опираемся на естественный иммунитет и не склонны к любого рода вмешательству в естественные процессы организма.

Что-то из неизбежных удобств и возможностей городского мира я переняла, но не все. И обезболивающие средства я поначалу пробовала. Но побочный эффект медикаментов, необычайно сильно проявившийся в моем случае, заставил предпочесть недолгие страдания затяжной полубессознательной и изнурительной полукоме.

Поворочавшись в поисках позы, в которой боль ощущается меньше, я все же смогла уснуть. Подруги до вечера не будет – этого времени мне точно хватит переболеть. Я настроилась еще и выспаться. Возможно, это сигнал измученного напряженным графиком тела? Вот и устрою сегодня передышку.

– Кадет Дарген?

Открыв глаза, не сразу поняла, что голос марана мне не мнится. Казалось, что это лишь новый виток сновидений – его кошмарная часть.

– В-вы?!

С перепугу в полусне я совершенно забыла про больной живот, рывком дернувшись вперед, и слетела с кровати.

– А-а-а!

Приземлившись на пол, немедленно завопила, прочувствовав как никогда явственно реализм ситуации. И утихший было живот отозвался вспышкой боли.

– Что такое?! Где болит?

Муэн Тоон как-то невероятно быстро присел поблизости. Сморщившись, я едва ли успела рассмотреть его движения – и вот карангарец уже рядом. Перехватив мои запястья, потянул на себя руки.

– У-у-у… – взвыла я, сильнее горбясь.

– Вы ударились?

Голос марана звучал обеспокоенно. Выражение глаз скрывал извечный экран шлема, но губы были напряженно сжаты.

– Нет, – я сипло выдохнула, переживая очередной приступ, – живот болит. Неужели… лекции же… Что вы тут делаете?!

Стоило немного прийти в себя, как я вновь поразилась совершенно невероятному присутствию карангарца в нашей с Милой комнате. Ему положено находиться на парах! Или на практике, если я проспала до вечера…

Вывернув голову, потрясенно уставилась на цифровое табло. По всему выходило, что с ухода подруги прошло немногим больше часа!

– Я преподаватель академии. Разумеется, я обеспокоен отсутствием на занятиях одного из вверенных мне кадетов. И пришел выяснить причину пропуска.

– А… – ошеломленно смолкнув, я искала слова для вопроса, – лекция как же?

– Идет. – Мужчина неумолимо отмахнулся от поднятой мной темы, так и не прояснив деталей. – Ничего, если переложу вас на кровать?

Испуганно сглотнув, я замотала головой, вдруг сообразив, в каком виде предстала перед непредсказуемым деспотом. Неловко заерзав, собралась встать для начала на четвереньки, когда карангарец осторожно и без видимых усилий подхватил меня на руки. В волнении я тут же вцепилась в ворот пижамы, запоздало прикидывая, не распахнулась ли она.

– Так-то лучше.

Устроив меня на кровати, Муэн Тоон еще и укрыл тепловым одеялом, натянув мне его по самый подбородок. При этом излишне долго, как мне показалось, задержался руками на груди. Это сразу напомнило мне о поразительных рассуждениях подруги о его интересе к моей никчемной персоне, заставив нервно вздрогнуть.