(Не)родной сын. Шанс на материнство Алексеева Дана

Глава 6

Три дня спустя

Траурная вуаль прикрывает моё бледное лицо и красные безликие глаза. Во всем черном и с опустошенным нутром я стою возле каменной плиты, возведенной на могиле мужа. Все уже разошлись, а я до сих пор не могу покинуть кладбище, которое стало новым пристанищем Бориса. Ветер колыхает мои волосы, зябко – я съеживаюсь и прикладываю платок к носу. Из под приспущенных ресниц смотрю на многочисленные яркие венки и не верю, до сих пор не верю, что его нет… На похороны мужа приехало много народу и каждый выражал лично глубочайшую скорбь по поводу преждевременной потери мужа. Из-за границы с отдыха прилетела мать Бориса, но от неё я не услышала слов поддержки, наоборот, она прокляла меня с три короба, обвинила в смерти любимого сына. Но что мне до её громких слов, они никак не ранят, они ничто по сравнению с той болью, которая поселилась внутри от внезапной кончины мужа.

Все должно было быть не так… Я бы простила Бориса, и он бы жил своей жизнью, а я своей. Грела бы свои чувства глубоко в сердце и, несмотря ни на что, радовалась бы за его личные и карьерные успехи.

– Зачем же ты меня оставил? – сипло спрашиваю. Смотрю на его фотографию – он улыбается, у меня на глазах слезы стоят. – Я не настолько сильная, Борис. Что мне делать с ребенком, скажи?

В тот роковой день в машине был не только Борис. На пассажирском сиденье сидела Лера. Куда они ехали – непонятно. Девушка скончалась в машине скорой помощи. Вот так остался Костенька без обоих родителей сразу. Никто из родственников мужа не знает о ребенке, Борис не успел рассказать. А в выписке Леры Костя считается отказником. То есть по идее, никто кроме нянечек не в курсе, что в нашем доме за закрытыми дверями хлопает глазками очаровательный малыш, наследник многомиллионного бизнеса.

Я укрываю малыша от лишних глаз на время. Чтобы дать себе время и правильно определить судьбу для мальчика. Мне не должно быть дела до этого чужого ребенка… Но за эти дни, что он был в нашем доме, он перестал быть чужим. Это сын Бориса, человека, которого я любила. Это единственная память о нем. В Косте течет его кровь, и если мать Бориса узнает о наследнике, то…

– Я выживу тебя, поняла? Вот как ты выжила моего сына со света, так и я тебя выживу! – истерит Лариса Григорьевна, она узнала у нотариуса, что по завещанию все имущество и бизнес Зориных теперь принадлежит мне. – Изничтожу, отсужу, выселю! Верно, ты испортила машину, чтобы Боря разбился и загрести все деньги! Признайся, ты вышла за него ради роскошной жизни!

– Как вам не стыдно? – давлюсь я горьким комом в горле. – Я любила Бориса всем сердцем.

– Все вранье! Я заведу дело на тебя! Гадюка, такая! Пошли отсюда, Стефания, – кивает она своей послушной дочке, чьи взгляды в мою стороны не менее остры. – У меня сердце скорее остановится, ох… Мой сыночек… Эта тварь, обманувшая тебя, век не нарадуется твоей кончине… Борис-Борис…

Она, прихрамывая на одну ногу, с помощью трости ковыляет к выходу и продолжает охать себе под нос и проклинать мое существование. Когда дверь за ними закрывается, я громко всхлипываю, опускаюсь на ступеньку лестницы, и закрыв руками лицо, начинаю рыдать.

За последние дни мое лицо уже опухло от слез, они так себе помощники, но мне сложно держать в себе всю скопившуюся боль. Наверно я слишком слабая, раз меня одолевает бессилие, руки опускаются и нет ни малейшего желания двигаться дальше. А нужно. Как минимум, определиться с тем, что делать с ребенком. Отдать его мигере Ларисе, которая возьмет опеку над мальчиком и лишит меня всего – о нет, на такой расклад я не согласна… И тут дело даже не в имуществе и деньгах, а в Косте… Возможно ли отдать ребенка под покровительство этой ужасной женщины? Да она же сумасшедшая. Тем более что меня тянет к малышу – лишь он заставлял меня улыбаться и чувствовать себя живой после смерти мужа, именно этот маленький малыш питает меня энергией и силой. Пожалуй сейчас он – мой единственный смысл жизни. Да, я хотела бы оставить его себе, воспитать и любить его, как любила его отца.

Стучусь в комнату, где находится Костя, и няня открывает мне двери.

– Спит? – подхожу к люльке.

– Да, сегодня преспокойный, т-т-т.

Уголки губ дергаются вверх, когда смотрю на безмятежное ангельское личико.

– Сладенький… Пусть отдыхает.

Я присаживаюсь на диван и кивком подзываю Ольгу. Она выключает утюг, складывает бодик в стопочку и бесшумно устраивается рядом.

– Ольга, я благодарна вам за помощь, – мягко начинаю я. – Вы отлично справлялись со своими обязанностями, но с завтрашнего дня больше не нуждаюсь в ваших услугах. Жалованье выплачу вам сегодня.

– Поняла, – после секундного ступора кивает она. – Не переживайте, мне уже заплатили за месяц вперед.

– Ничего, это будет бонус от меня, – многозначительно смотрю я на нее. – Вы порядочная девушка, не сплетница и не болтушка, все, что происходит в стенах дома, вы не распространяете другим, верно?

Девушка кивает, понимая, к чему я клоню.

– Ну вот. А порядочных людей надо поощрять.

– Спасибо, Вера Сергеевна, – поджимает губы и с сочувствием смотрит на меня. – Вы держитесь.

– Разве у меня есть выбор? – вздыхаю я, наваливаясь затылком на подушку дивана.

Уже завтра в дом приедет новая няня, для которой Костя будет считаться моим сыном. По телу бегают нервные мурашки от мысли, что же я творю… Но ведь своим поступком я никому плохого не сделаю? Оформлю документы, усыновлю малыша и воспитаю, как родного. Он ни в чем не будет нуждаться, всегда будет под защитой, и никто не отнимет его у меня.

В этом я была уверена, пока на следующий день к нам в дом не является один мужчина.

Без предчувствия чего-то плохого я открываю двери и приветствую незнакомца:

– Добрый день, – с любопытством осматриваю его.

Деловой, серьезный, его темно-синий костюм с белой рубашкой сидит на подтянутой фигуре как влитой. Сам высокий, широкоплечий, на голове черная копна волос, густые брови, правильные черты лица, узкие губы, а его глаза, вокруг которых обосновалась брутальная борода, а его глаза… Серо-голубые, вострые, в них-то я и читаю приближающую опасность, они слово выискивают что-то позади меня. Я его мало интересую.

– Я пришел за ребенком, – решительно и с вызовом заявляет мужчина, и переводит на меня колючий взгляд.

Глава 7

– Где он? Хочу забрать его прямо сейчас, – не желая ждать ни секунды больше, требует незнакомец.

– Простите… Вы кто? – волнение в груди не отпускает. – Вы наверно ошиблись…

– Я знаю, что он здесь. Я его дядя и намерен немедленно забрать сына погибшей сестры.

– Что… – срывается с губ. Мои глаза бегают в смятении. Какой еще дядя? Откуда этот человек знает о Косте и его местонахождении?

Мужчина делает широкий шаг вперед, а я машинально отступаю назад. Сердце колошматит как дурное.

– В доме нет никакого ребенка, – вру я. – В последний раз повторяю, будьте добры…

– Это я в последний раз повторяю, – резко перебивает меня мужчина. – Нет ребенка говоришь? Я так не думаю…

Он вызывающе ухмыляется, склоняется к полу, цепляя пальцем погремушку, оставленную после игры. Горячая улика заставляет полыхать мои щеки.

Опускаю глаза и сглатываю. Ощущение крайней незащищенности накрывает с головой. Сжав челюсть, как и свою неуверенность в тиски, я упрямо смотрю в холодные глаза напротив.

– Я вижу вас в первый раз. Вы даже не представились. С чего мне вам верить?

– Зверев Виктор. Брат Лизы Мазариной, которая родила от вашего мужа, – прищурив глаза, напоминает он о нелицеприятном факте. – А несколько дней назад, они вместе погибли в ДТП.

– Раз вы так обо всем осведомлены, то почему упустили тот факт, что ваша сестра отказалась от ребенка.

Виктор криво усмехается и осуждающе мотает головой.

– Хм, а ведь ты что-то говорила о доверии и честности, Вера… – переходит на «ты», притоптав все приличия после моей лжи. – Те бумажки – фальш, не пытайся сделать из меня дурака. Ребенок в доме, мои люди видели его.

– Ваши люди? Да кто вы такой…

– Я уже представился. И хочу видеть своего племянника немедленно. Где ты спрятала чужого ребенка, а?

Виктор срывается с места, чтобы обыскать дом и заглянуть в каждую комнату. Игнорирует мои тщетные попытки препятствовать ему.

– Он не чужой мне, – срывается голос в отчаянии.

– Это сын вашего мужа и его любовницы. Он тебе никто, как и ты ему.

– Неправда… Он мне уже как родной. Я возьму опеку над ним.

И пусть, что ребенок – внебрачный, я успела полюбить его… Он – мой шанс на материнство.

Мужчина отрицательно мотает головой.

– Какая ерунда, этого не будет. Племянник будет жить со мной. Точка, – он дергает запертую дверь кладовки.

Силы в нем столько, что он может выдрать её с «мясом».

– Остановитесь же, – дергаю его за рукав. – Вы сумасшедший? Я вызову полицию.

Через мгновение я понимаю, какую глупость сморозила, и мужчина пользуется этим.

– Хорошая мысль. Пусть разберутся с вами по всем статьям, – ехидно оскаливается он.

– Послушайте… – умоляю. – Я люблю Костю, вы не можете его у меня так просто забрать.

Мое откровение не трогает его, всё как о бетонную стену – безнадежно.

– Еще как могу. В отличие от вас, я его ближайший родственник.

– Есть еще родная бабушка. Если мать Бориса узнает о Косте, то ни вам, ни мне малыша не видать. Это коварная женщина. Пожалейте мальчика.

– Не смешите, никакая полоумная бабушка мне не помешает, – фыркает он.

Звучит самонадеянно, просто он не имел дела с Ларисой. Она может превращаться в занозу, в клеща, в пилу, во все, что причиняет вред и «жрет» тебя.

– А может вы хотите денег? – огревает меня шальная мысль.

– Смешно, – он задирает голову и смеется. – Денег мне хватает. Костя – единственная память о моей сестре. Более мне ничего не надо.

– Кто же его будет воспитывать? – не сдаюсь я. – Полагаю, вы не собираетесь сидеть с ним с утра до ночи.

– Это уже не ваша забота. Проводите меня к Косте.

– Нет, пока не пообещаете, что не заберете его.

Виктор фыркает. Ответ – отрицательный. Он целенаправленно идет на второй этаж, где находится детская.

– Да где же ты его спрятала? – дергает одну дверь за другой.

Я паникую, потому что скоро он откроет ту самую комнату.

– Вы же напугаете малыша своим напором, успокойтесь! – преграждаю путь, выпятив грудь в защитой стойке.

Мужское лицо склоняется к моему, – смотрит в глаза, и почти в губы говорит членораздельно:

– Успокоюсь, когда увижу его, – берет меня за плечи и убирает с пути.

– Ладно… Я покажу… – сдаюсь я, лишь бы усмирить этого зверя в пиджаке.

Глава 8

Я провожаю Виктора в детскую комнату.

– Он наверняка спит. Не шумите, – шепотом говорю перед дверью.

Мужчина кивает.

Мы тихонько заходим внутрь, и я бесшумно запираю дверь. На нас оглядывается нянечка, которая держит на руках Костю. Чем ближе Виктор подходит к мальчику, тем сильнее колотится мое волнующееся сердце. Он с любопытством разглядывает малыша, а потом говорит:

– Я хочу взять на руки.

Няня Вика вопрошающе смотрит на меня, и я, пересилив тревожность, разрешаю.

Как только Костя оказывается на руках Виктора, так сразу начинает кривить губы и хныкать.

– Что не так? Почему он ревет? – паникует мужчина, и я сразу понимаю, что он первый раз взял на руки маленького ребенка.

– Он не знает вас, – я ненавязчиво забираю мальчика и успокаиваю его. – Для него вы чужой, ваше лицо, голос, запах, прикосновения… Они все чувствуют.

Костя перестает реветь и мирно лежит у меня на руках. Улыбаюсь умиленно, пока он завороженно разглядывает узор на моей кофточке. Я укладываю малыша в кроватку и включаю музыкальную карусельку.

– Скоро он уснет. Видите какие глазки сонные?

Виктор кивает. Впервые уголки его губ приподнимаются, буквально на миллиметр, но все же.

– Он похож чем-то на сестру. У него родимое пятно на плече, такое было и у Лизы.

– Славный малыш, неправда ли?

– Да, маленькие все славные, – сухо отвечает он.

Я кошу глаза в его сторону и не понимаю, как можно быть таким сухарем перед собственным племянником. Мы еще некоторое время наблюдаем за Костей, а потом я обращаюсь к Виктору:

– Мне надо с вами объясниться, давайте выйдем?

Оставив ребенка с няней, мы выходим в холл и устраиваемся возле окна.

– Я не могу иметь детей, Виктор. Что бы вы не говорили, Костя мне не чужой. Я не желаю ему зла. Он нужен мне, а я нужна ему. Нас тянет друг к другу.

Мы встречаемся взглядами, я умоляюще смотрю на него и надеюсь на капельку благосклонности.

– При всем моем понимании, – прочищает горло мужчина. – я не могу отдать Костю вам, он не вещь, а мой племянник. Он должен быть рядом со мной.

– Не будьте же таким черствым… Прошу вас…

Он задумчиво хмурится. Я принимаю паузу за шанс и продолжаю убеждать его.

– Ни одна няня не подарит ему столько любви и ласки, как я, уж поверьте…

– Я в любом случае не откажусь от Кости.

– Просто позвольте мне быть рядом с ним.

– Это возможно лишь при одном условии.

– Слушаю.

– Если у мальчика будет два опекуна. Ими будут я и вы.

– Это возможно?

– Если опекуны – супружеская пара, то да.

От такого поворота брови удивленно выгибаются дугой.

– Вы предлагаете мне выйти замуж за вас?

Виктор даже не думает смеяться, ведь это не шутка. А мне становится не по себе.

– С брачным договором, разумеется. Брак будет фиктивным, – уточняет он.

Но даже с этим нюансом все кажется нереальным бредом.

– Я только потеряла мужа… – растеряно перебираю отговорки. – И еще даже не разведена.

– Слушайте, я вас не заставляю. Нет так нет. Я искал варианты, если он вам не подходит, то…

Его скрытые манипуляции отлично действуют.

– Я должна подумать, – кусаю губу. – Дайте мне время.

– Даю вам два дня. После – я забираю малыша в любом случае. Думайте, Вера.

Оставив мне свою визитку, Виктор уходит, а я, облокотившись на подоконник, задумчиво гипнотизирую вид из окна. Виктор кажется порядочным мужчиной, переживает за племянника, я могу ему доверять. Шестое чувство с интуицией предательски молчат. Зато я отчетливо слышу голос сердца, который говорит: «Это мой мальчик. Я должна быть рядом с ним во что бы то ни стало».

Глава 9

– Слава, что бы я без тебя делала, – с великой благодарностью смотрю на друга и по совместительству партнера компании. – Спасибо тебе, большое. Я просто как кисель в последние дни, не могу собраться с мыслями и настроя никакого.

Я мотаю головой и со вздохом опускаюсь в кресло.

– Вер, я все понимаю. Тебе сейчас тяжело… Мне сложно подобрать слова… Просто знай, что я буду помогать, чем смогу, можешь на меня положиться.

Слава обнимает меня за плечо, и от нахлынувшей порции заботы я, впервые за последние дни позволяю себе быть слабой в присутствии другого человека. Склоняю голову на Славу и закрываю глаза, ни о чем не думая. Когда в жизни происходит настоящий хаос, поддержка и доброе слово – на вес золота. Нет, это просто что-то бесценное.

Мой муж тесно дружил со Славой Безруковым, эти двое понимали друг друга с полуслова, потому и в совместной работе у них все ладилось, и получались впечатляющие результаты. Сейчас Слава работает за них двоих и по факту загружает себе на плечи ответственность за всю компанию.

– Твою ж дивизию, совсем стыд потеряли, проклятые журналюги, – ругается Слава, когда замечает за панорамные окном человека с фотоаппаратом. – Ничего святого не осталось. Пошел отсюда.

С убийственным выражением лица он прогоняет папарацци и опускает жалюзи, загораживая обзор на личное пространство от чужих глаз.

– Опять такого понапишут…

– Они могут. Опять вон целая урна накопилась, – усмехаюсь я, глядя на корзину желтой прессой. На самом верху лежит газета с большой фотографией, на котором запечатлены Борис и Лиза в машине, именно в день аварии. Видимо снимок был взят с придорожных камер. В статье они предполагают, то это могла быть любовница, естественно для рейтингов, но они даже не представляют, насколько они правы.

– Ты читаешь этот бред… Умоляю, Вера, побереги свои нервы.

– Нет, конечно, – фыркаю. На самом деле, прочитала все, до последней строчки. Ни слова про ребенка, именно за это я переживала.

«К огромному сожалению, Зорин не оставил после себя наследника, который мог бы продолжить дело отца…»

– Я не верю этим сплетням. Борис любил тебя, ты это и сама знаешь.

Я опускаю взгляд и сдавленно отвечаю:

– Конечно.

Смотрю на часы. Время бежит как сумасшедшее. Целый день не видела Костю, ужасно соскучилась, звоню каждый час, переживаю. Чувство тревожности не отпускает меня. До тех пор пока Костя не станет моим сыном по документом, я вряд ли успокоюсь.

– Ладно, мне уже пора… – откатываюсь от стола и беру сумку. – Есть еще дома дела.

– Конечно. А я пока еще поработаю.

– Отдохни, Слав. Не хватало мне еще тебя потерять.

– Нет уж. Я буду рядом и не оставлю тебя, – сжимает мое плечо, вверяя поддержку.

Я невольно улыбаюсь.

– Жену бы тебе хорошую, Слав. А ты всех отшиваешь… Не нагулялся еще?

– Хм, – усмехается он. – В голове давно штиль, никакого ветра. Просто… Видимо не нашел я ту самую, которой до крышки гроба буду любить.

– Любовь…

Это слово вызывает во мне болезненные ощущения.

– Что ж, я поняла тебя. Мой совет – оглядись по сторонам, часто тот, кто создан для тебя, сидит под носом, а ты устремляешься вдаль. По-моему, Ольга к тебе не равнодушна.

– Ольга?

– Угу…

Слава косится в сторону секретарши.

– Ну…

– А ты приглядись, вдруг и разглядишь чего, – улыбаюсь я и на прощанье чмокаю его в щеку. – Все, я убежала.

С мягкой улыбкой он смотрит мне вслед, пока не скрываюсь из виду. Я действительно могу на положится Славу, он ответственный, трудоголик и всегда добивается цели. Борис ценил и уважал его, так поступаю и я. Мой коллега, хороший верный друг, и не более того.

По возвращении домой меня ждал пренеприятный сюрприз. С первых секунд я заметила непривычный беспорядок, некоторые вещи лежали не на своих вещах, а что-то и вовсе валялось.

– Вика! – сразу зову я няню.

Никто не отвечает. Меня охватывает паника. Сердце чует неладное.

Быстро поднимаюсь на второй этаж и с ужасом обнаруживаю, что дверь детской нараспашку открыта (она должна всегда закрываться нянечкой на ключ от лишних глаз), и там никого.

Первая мысль – украли. Узнали про ребенка, нашли и увезли.

Дрожащими пальцами набираю в телефоне Вику и слышу выматывающие монотонные гудки. Не отвечает. Прохожусь по комнатам, в том числе, заглядываю в кабинет мужа, там все вывернуто из стола и шкафов. Кто-то явно что-то искал… И возможно, даже нашел.

Я вздрагиваю от вибрации в руке. Телефон, который держала, падает на пол.

– Черт, – ругаюсь я в сердцах и подбираю его. На экране высвечивается имя няни. – Алло, Вика? Вы где?

– Мы идем обратно домой. Гуляли в саду. Дома душновато, решила Костю на свежий воздух, спал в тенечке, – как ни в чем не бывало щебечет она. На заднем фоне слышу детские звуки.

– О, слава Богу… – тонна переживаний слетает с души. От облегчения ноги подкашиваются, и я опираюсь на косяк двери. – Тогда жду вас.

Выдыхая, я хватаюсь за голову, и понимаю, что влипла. Скорее всего под меня копают люди Ларисы, ведь от нее я получала угрозы. Пока не поздно надо заключать с сделку с человеком который может мне помочь.

Достаю черную визитку с его номером и пару секунд в сомнениях кручу. Смирившись с тем, что загнана в тупик, и это мой шанс, я все-таки звоню.

– Алло, Виктор… – крайне волнуюсь и делаю неоправданные паузы. – Это Вера… Я согласна.

Глава 10

Этим же вечером я встречаюсь с Виктором на нейтральной территории, на летней террасе ресторана. Сказать, что я взволнованна – ничего не сказать. А вот мой будущий муж выглядит крайне спокойным, он сидит напротив меня за столиком, вальяжно облокотившись на спинку стула. Будто пришел не решать дальнейшую судьбу нескольких людей, а наслаждаться завораживающим видом, приятной компанией и вкусной едой.

– Я хочу оформить документы, как можно скорее, – сразу перехожу к сделке, пока Виктор вкушает кофе.

– Понимаю… – он неспеша ставит кружку на блюдце. – Но у меня есть условия, Вера.

– Какие еще условия? – напрягаюсь, мгновенно выпрямляя спину по струнке. Сглатываю.

Мужские прямые губы чуть изгибаются… Что его забавит? Я упрямо всматриваюсь в его непроницаемое лицо в попытке найти ответ раньше, чем он скажет его.

Его постоянные паузы раздражают. От них мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Жить с ребенком вы будете у меня, – твердо заявляет он.

– Но я не планировала переезжать, – теряюсь я.

– Что ж тогда запиши это в свои планы на завтра. А мои юристы займутся документами. И еще кое-что…

Он отводит сощуренные глаза в сторону, концентрируясь на фонтане через улицу.

– Что же? – в нетерпении переспрашиваю я.

– 50 % акций компании отца Кости ты перепишешь на мое имя, так как я его опекун и представляю его права.