Улан. Небо славян Панфилов Василий

Глава первая, ознакомительная

С момента коронации прошло три года и нужно сказать – очень насыщенных. Из печальных новостей – умерла Наталья, причём всего через год. Отравили, причём это были не интриги Больших Держав, а попытка одного из аристократических родов, эмигрировавшего из Венгрии после поражения в Гражданской Войне.

Баттьяни сперва слишком долго «ставили» на Фердинанда Австрийского, затем столь же неуклюже повели себя в Гражданской Войне, борясь за венгерский трон. Проиграли и бежали в Венедию, после чего правдами и неправдами принялись восстанавливать влияние. Ну и хватило… как «ума», так и решительности – задумали исправить сложившуюся ситуацию, подложив Владимиру одну из своих дочерей. Сперва – в качестве любовницы, затем – фавориткой… Девица и правда была на редкость хороша, но Баттьяни были слишком высокого мнения о её достоинствах и слишком низкого – о самообладании короля.

Отравили Наталью, расчищая Белле дорогу на престол (ну это они так почему-то решили, у Владимира на неё планов кроме как «повалять», не было) причём грубо – так, что фон Бо долго искал следы спецслужб, подозревая за топорной работой сложную интригу. Не нашли: судя по всему, Баттьяни были слишком самоуверенны, их ничему не научили недавние неудачи. Ну и… ВСЁ немногочисленное семейство уселось на колья… Да – Рюген не спешил играть в гуманизм, отменяя пытки и смертные казни. Пусть они применялись нечасто, но зато неотвратимо…

Состояние Грифича было хреновым – он едва не ушёл в запой. Спасли дочери, постоянно тормошившие отца. Отошёл только через год, но вновь смотреть на женщин начал совсем недавно.

Были и хорошие новости. Женился Богуслав на Анастасии из рода Долгоруких. Удачно – по любви и расчёту одновременно и к 1787 году у них было уже двое детишек – сын Мстислав (в 1785) и дочка Милослава (в 1787).

Женился и Святослав на Марии из рода Голициных, но с детьми пока не спешили.

Вышли замуж дочки. Людмила за единственного сына фон Бо – друзья детства, чья дружба плавно перетекла в любовь. Учитывая общие интересы к науке, брак обещал стать вполне гармоничным. Наличие двух дочерей-близняшек (1786) Яснолады и Златомиры не мешало ей заниматься научной работой в области медицины, а её мужу Теодору возглавить физико-математическую кафедру университета Штральзунда.

Светлана вышла замуж за сына прославленного Савватея Ворона, приняв православие Старого Толка. Трое детей-погодков – Алексей, Михаил и Георгий (1785, 1786, 1787). Это не помешало ей возглавить Академию Художеств Венедии, причём что интересно – по заслугам. Ну если она ещё подростком переросла Владимира и встала в один ряд с лучшими мастерами региона… Муж, Трофим, был старше почти на десять лет, успел заслужить славу отменного корабельного инженера и храброго моряка, овдоветь, жениться второй раз и… Оказаться полностью под каблуком жены-принцессы.

Династические браки для сыновей пришлось похерить в принципе – никто из потенциальных невест не подходил по двум важнейшим категориям: возможность принести здоровое потомство и политическую выгоду для государства. Многочисленные принцессы из нищих аристократических родов не давали никакой выгоды, а богатые невесты в большинстве своём были жертвами многократного инцеста…

Чисто «технически» были и нормальные претендентки, но они были уже сговорены за кого-то или же отношения с их государствами у Померанского Дома были скверные. Так что… Долгорукие и Голицыны были очень неплохим вариантом – рода известнейшие и весьма котирующиеся как в России, так и в Европе. Ну нельзя же было рассматривать всерьёз «свежеиспечённые» королевские семьи Словакии или Моравии? Точнее – можно, вот только выгоды от них никакой. Они моментально начали бы тянуть деньги и пытаться втравить Померанский Дом в свои мелкие свары (ибо сидели очень непрочно) с соперничающими родами.

Аналогично и с дочками: в качестве невест красивейших девушек Европы хотели бы видеть многие, тем более – «свежая кровь». Вот только для Венедии выгоды от их браков не намечалось: вон, бывшая королева Швеции приходилась сестрой Фридриху Прусскому. И что? Да ничего – две страны постоянно воевали…

Была урезана армия Унии – до восьмидесяти тысяч человек в общей сложности. И пусть враги остались сильны… но система подготовки резерва позволяла за две недели увеличить численность вдвое с минимальной потерей качества, а за месяц довести численность личного состава примерно до двухсот двадцати тысяч – и это только подготовленных бойцов. Постоянно проводились какие-то маневры для кадровых и резервистов, так что качество подготовки было на высоте.

Большие деньги уходили на флот, но учитывая безопасность на Балтике и резко возросшую торговлю, он полностью себя окупал.

Основные капиталы вкладывались в строительство общественных сооружений, укреплений и заводов, но пришлось наконец озаботиться и постройкой полноценных королевских резиденций.

Огромные трофеи в сочетании с весьма благополучной экономикой создали довольно странную ситуацию для восемнадцатого века – стало не хватать рабочих рук на стройках. Строительство велось практически повсеместно, так что некоторые объекты пришлось ставить в очередь. И нет, «банально увеличить количество строителей» нельзя, ибо баланс. Увеличивать число горожан слишком уж резко было пока рискованно – Департамент Продовольственной Безопасности резко протестовал, они и так в большинстве своём сильно выросли за последние полтора десятилетия. До «Зелёной Революции» было пока далеко, а рассчитывать на покупку продовольствия за рубежом рискованно – не те пока времена.

Вообще же, трофеи-трофеями, но и планы у короля были грандиозные – строить и восстанавливать предстояло много. К примеру, Восточная Поруссия, Поморье и большая часть Силезии требовали особого внимания – очень уж запущенные оказались регионы. Ну, по сравнению с Померанией.

Были и вклады в переселенцев: в частности, появилось несколько программ освоения – Финляндия, некоторые шведские земли. Работать с переселенцами приходилось осторожно, расселяя их так, чтобы они не образовывали каких-то анклавов-землячеств. Единственное исключение в данном случае составляли староверы – вынужденно.

Наложенная в своё время «банная повинность», заставляющая их содержать бани в каждом городе (а горожан, соответственно – мыться) заставляла их волей-неволей держаться хотя бы небольшими группами – иначе работать неудобно. Ну и сопутствующие товары и ремёсла: травники, костоправы, акушерки, квас… И всё равно – бани пока не окупались[1], горожане в подавляющем большинстве посещали их не чаще положенного минимума. Да и то – в основном при каких-то заболеваниях, ища услуги всяких травников. Так что мелкие привилегии пришлось дать.

Продолжалось и сотрудничество с Англией. Помимо первой партии захваченных солдат, Рюген передал союзникам ещё чуть более тридцати тысяч. Ну а куда прикажете девать всевозможных захваченных контрабандистов, насильников, убийц и прочую шваль?

Готовили схваченную шваль сразу по английской системе, заставляя заучивать английские уставы и команды. Единственное – «дрессура» была скорее прусской – ещё более жестокой «солдат есть механизм, к ружью приставленный». Задрачивали до полной потери рассудка, но «Брат Георг» слал хвалебные письма, описывая новобранцев исключительно в превосходных степенях.

Впрочем, солдаты-каторжники им не слишком помогали – Англия медленно, но уверенно проигрывала Франции.

Старшие Грифичи прекрасно знали подоплёку помощи «Брату Георгу, а недавно её узнал и младший – Ярослав.

– Отец, а зачем мы там много помогаем Англии? Я прекрасно вижу, что она тебе не нравится.

Владимир помолчал, подбирая слова, затем медленно произнёс:

– Пока они воюют между собой, мы можем не слишком опасаться вмешательства в наши дела.

– То есть чем хуже у них, тем лучше для нас? – Моментально сообразил младший принц.

– Верно.

– Но у нас же самая сильная армия! Зачем так… играть?

– Сильная – для прямого столкновения. Если схватимся мы с теми же французами, то несомненно разгромим, вот только лёгкой победы не будет – они тоже хороши.

– Но ведь тогда ты уже разбил их корпус, да ещё почти без потерь? – Непонимающе посмотрел на него сын.

– Разбил, – кивнул Владимир, – вот только это был далеко не лучший их корпус. Так, войска второй линии, набранные из всякого отребья. Они должны были не столько воевать, сколько давить своим присутствием.

Король положил руку на рукоять тяжёлой испанской шпаги – привычка при раздумьях.

– Понимаешь… Мы разобьём французскую армию, но они смогут собрать ещё, а потом ещё… и ещё… Французов просто МНОГО и экономика у них в десятки раз сильней. Понимаешь, что это значит?

– Понимаю, – мрачновато ответил принц, – на каждый наш выстрел они смогут отвечать десятью. Мы вынуждены будем собирать в полки крестьян и мастеровых, лишая себя урожая и продукции, а французские вербовщики просто соберут всяких бродяг и «лишних» людей. То есть дружба с англичанами…

– Вынужденная, – кивнул отец, – пока не усилимся достаточно, да пока Россия не соберёт свои силы, Большую Войну мы просто не потянем. А вот они могут даже толком не вступая в битвы заставлять нас держать под ружьём людей, мешая собирать урожай и заниматься производством.

– Печально…, – протянул Ярослав.

– Да не слишком, – улыбнулся Владимир, – вот двадцать лет назад было печально, а сейчас перед нами аж два пути: рискнуть и стать в ряд Больших Игроков или остаться одной из сравнительно благополучных, но рядовых стран.

В России дела обстояли достаточно неплохо – у Павла с Марией родился ещё один сын, Михаил и две дочки – Елена и Елизавета. И здесь, по устоявшейся уже традиции, крёстными были приглашены люди не просто знатные, а – дельные.

В «Православной революции» достаточно уверенно победили «нестяжатели». Сперва «по очкам», а затем, когда староверы начали массово переходить в «более правильную» веру, уже и «нокаутом». Понятное дело, далеко не все староверы решили вернуться в лоно государственной церкви, но добрая половина, да ещё и за короткий период… Упирающихся староверов снова прижали чуточку сильней, оставив лазейки в виде переселения на Кавказ, в Азию или в Сибирь. Ну и разумеется – в Венедию.

В Венедию переселялись самые упёртые и к облегчению Грифичей – наконец-то по большей части крестьяне и мастеровые, а не купцы. Но вообще, поток переселенцев из России в Венедию резко упал. Единственное – велись переговоры с относительно небольшой группой донских казаков, упорно придерживающихся староверческого толка. По ряду причин они не желали переселяться ни в Сибирь, ни на Юг, подумывая именно о Венедии. Но численность группы была незначительной – порядка трёх-четырёх тысяч человек.

Павел весьма спокойно относился к «перебежчикам» и велел не препятствовать им. Ну в самом деле – есть у людей какие-то претензии к власти – при том, что эта власть в общем-то неплохо работает – так до свидания, меньше будет потенциальных оппозиционеров. Тем более, что на каждого выезжающего из России сейчас приходилось почти полсотни въезжающих – в разорённых недавней войной княжествах Германии, а так же Венгрии и Балканских стран, находилось немало желающих переехать в благополучную страну.

Велись переговоры о продаже Данией Ольденбурга – после войны и выплаты всех контрибуций датская казна не просто опустела, а задолжала всем, кому можно и нельзя. Продажа территории Померанскому Дому решала все финансовые проблемы. Но переговоры велись неспешно, очень уж много в датском правительстве было противников этого решения. Сторонников тоже хватало, тем более – «подогреваемых» финансовыми вливаниями.

«Подогревали» не только датчан – Рюген ввёл понятие «Агент влияния» и проработал массу вариантов как прямых агентов, финансируемых фактически напрямую, так и косвенных, которые могли не подозревать, что они – агенты.

К примеру – сильно помогли научные журналы, выпускаемые в Венедии. «Нужному» человеку из научных кругов можно было устроить публикацию и благожелательный отзыв, выплатить премию из королевского фонда… Аналогично и по остальным направлениям – попаданец прекрасно помнил про западную систему грантов, которой был опутан весь мир и более-менее представлял, как это работало.

Глава вторая

Бузили русские студенты, требуя возможность «Учиться по образцу Стипендиатов Померанского Дома». Дурной пример заразителен и… Венеды последовали их примеру. Ничего дурного молодёжь не делала, но душераздирающие речи на площадях и многочисленные, невероятно пафосные петиции «К общественности» откровенно задолбали горожан.

– Никакого «Двойного дна», – доложила отцу Людмила, потихонечку перетягивающая на себя функции Президента Академии Наук, – они хотят именно того, о чём пишут.

– Вот же…, – не выдержал и выругался король, – чего бы им просто не придти ко мне и не попросить?

– Отеец, – с усмешкой протянула дочь, – это же СТУДЕНТЫ. Всевозможные Братства, Тайные Ордена и прочая ерундистика – они ПРИВЫКЛИ делать всё через жо… гхм…

Причина бузы была проста: не так давно окончательно оформилась структура «Стипендиатов Померанского Дома», когда особо одарённых детей, подростков и молодых людей из небогатых семей перетаскивали в спецшколы, оплачивали учёбу в университетах, после чего тащили на государственную службу. Но если раньше с каждым стипендиатом вопрос решался отдельно и как-то не слишком замечался обществом, то после окончательного оформления вопроса всем вдруг стало ясно – да Стипендия, это же прямо-таки мечта!

Не нужно думать о съёме жилья – есть общежития. О еде – прикрепляются к определённому трактиру и недорогие, но вполне приличные завтраки/обеды/ужины обеспечены. Одежда – выдаётся. Оплата образования – берёт на себя Померанский Дом. Ты только учись! Быть Стипендиатом внезапно стало ПРЕСТИЖНО.

Но многие студенты не хотели понимать, что к Стипендии прилагается ещё и учёба: не три лекции в неделю[2], а три (а то и больше!) в день; не «вольное посещение» лекций – каких тебе хочется, а жёсткий спрос за посещения, да и сами посещения выбирает куратор. А ещё – военная кафедра, когда по субботам вместо пьянок Стипендиаты маршируют с ружьями и пиками наперевес, изучают артиллерийское дело и картографию. Ах да – ещё ежедневные занятия с оружием…

Через несколько дней выяснилось, что большей части студенчества нужны только привилегии, вроде общежития, питания и обязательного трудоустройства… Не всем, разумеется – русским студентам изначально требовалось только возможность учиться более… резво. Не десять-пятнадцать лет[3], а оканчивать полный курс годиков за пять.

Пришлось выступить…

– Господа студиозы, – коротко поклонился король и дождался ответной реакции. – Понимаю, что Стипендии Померанского Дома выглядят невероятно соблазнительно. Но! Во первых, Стипендиаты подчиняются уже не Корпорациям, а непосредственно законам Венедии[4]. Вас такое устроит? Это значит, что, к примеру, что «шалости», которые сходя вам с рук, для Стипендиатов обернутся нешуточными проблемами. Всё ещё интересно?

Раздались выкрики и даже свист, на что Рюген слегка приподнял бровь, затыкая наглецов.

– Ещё раз, господа: помимо привилегий, Стипендиаты получают ещё и обязанности. МНОГО обязанностей. Согласен, их будущее ПОСЛЕ учёбы выглядит достаточно радужно… Ну кто мешает ВАМ взяться за учёбу как следует? Потянете – и будет вам Стипендия.

– Ваше величество, я Георгий Волен, – представился, встав с лекционной скамьи молодой человек чуть за двадцать, – этого не понимают только отдельные дурни, которым в студенческой жизни больше всего нравятся гулянки, а не учёба.

Снова шум с нелицеприятными высказываниями в адрес вставшего, но Георгий повернулся, положив руку на бедро – привычно, как бы на отсутствовавшую в данный момент шпагу. Заткнулись…

«– Ого, – удивился Грифич, – это ж какая репутация у человека, что затыкаются даже буйные студенты… А… стоп! Волен, Волен… Подписывал документы на награждение, да аж три раза – в морской пехоте у Святослава лихо воевал. Ясно, а теперь вот учится… Молодец».

– Прошу прощения, – продолжил бывший вояка, – но к тем, кто просто интересовался возможностью учиться по новому, присоединились любители развлекаться.

– Ясно, – усмехнулся Грифич, – ну что ж. По поводу возможности перевода я уже высказался. А кто не дотягивает до столь жёстких критериев, но всё же желает учиться всерьёз, не задумываясь о хлебе насущном… Могу предложить только вариант с королевским кредитом.

Поглядел на студентов и вздохнул, увидев их непонимающие глаза…

– Если на уровень Стипендиата не тянете, но учиться тем не менее хотите по-настоящему, можно будет обговорить кредиты на обучение. Само-собой разумеется – при должной репутации. Кредиты будут разные: под минимальный процент, если вы будете учиться по образцу Стипендиатов – то есть будущую специальность вам подберут, с учётом способностей, разумеется. Ну и остальное – не три лекции в неделю, а три в день и так далее. Можно даже систему общежитий с питанием будет обсудить. Устраивает?

Студенчество устраивало – для небогатых и усидчивых выход был идеальным. В конце-концов, далеко не все из тех, кто учился по пятнадцать лет, делали это из-за лени – многие из-за бедности. Если не хватает средств на обучение, приходилось бросать университет и зарабатывать деньги на дальнейшую учёбу…

Русские студенты, кстати, оказались самыми прилежными. Нет, венеды ничуть не дурнее, да и обучающиеся в местных университетах европейцы вполне себе… Правда, это если брать только тех, кто прибыл учиться, а не только приятно проводить время и заводить полезные связи… А таковых было меньше четверти.

Русские же в большинстве своём приезжали именно учиться и что характерно – подготовленными. В Российской Империи во всю ширь разворачивался Департамент Образования: уже появилось великое множество церковно-приходских школ, коммерческих и городских училищ, немногочисленных пока гимназий. Теперь же Павел решил полным ходом пойти в наступление на безграмотность и количеству учебных заведений предстояло вырасти по меньшей мере раз в десять. Разворачивался университет в Петербурге, строился в Казани, разворачивалась Академия в Москве – помимо университета! Строились военные училища, училища правоведения, технические… И если найти учителей для школ низшего уровня не составляло труда, то вот с преподавателями для университетов и гимназий было пока напряжно.

Так что студенты из Российской Империи приезжали не просто учиться – приезжали ещё и за карьерой. Кто первым выучится, кто покажет лучшие результаты – тот и займёт выгоднейшие места преподавателей в наиболее «вкусных» учебных заведениях, а со временем, как самые опытные – и директоров гимназий и училищ, деканов… Поэтому учились рьяно, до обмороков. И даже те студенты, что приезжали в первую очередь за научными знаниями, а не за карьерой в большинстве своём прекрасно понимали, что научное звание в сочетании с должностью сильно облегчит задачу выбивания средств на исследования, ассистентов, материалов.

Вообще, образование в Венедии ещё не стало «самым-самым» в Европе, но в регионе – стало. Порукой тому – больше трёх тысяч студентов из других стран. Цифра колоссальная, если учесть, что в некоторых университетах Европы количество студентов исчислялось десятками[5]. Во многом это произошло благодаря работе попаданца – он просто помнил (приблизительно, разумеется), какие проекты работают… или работали (?) в будущем. Промахивался иногда, но нечасто. Так и появились научные журналы, переманивание специалистов – в основном «технарей».

В своё время он рассудил, что такие программы не стоит затягивать. Ну и раз были «трофейные» деньги… То и начал переманивать специалистов, строить новые корпуса для университетов, заказывал оборудование, выкупил дома под «служебное» жильё для профессуры и так далее. Наличие свободных средств, которые он мог пустить на науку, сильно помогало, но ещё больше помогала решительность. Выходец из двадцать первого века так и не смог привыкнуть к неторопливому ритму жизни восемнадцатого. Предлагают дельный проект? Уже проверили и перепроверили? Ну так вперёд, работайте. Воров и саботажников ждёт виселица, дельных людей премии, повышения, ордена и дворянство. Так и жили.

– Дожали! – Влетел в кабинет Готлиб, размахивая письмом, – датчане согласны продать Ольденбург! И Дельменгорст! Гонец уже на словах передал!

Произнеся это, камердинер затанцевал причудливую смесь немецких народных танцев. Улыбаясь, король взял письмо, вскрыл и бегло пробежал глазами, расплываясь в улыбке. Затем ещё раз, уже медленно, просматривая каждую букву – шифры, однако…

– Можешь танцевать, – с улыбкой сказан он Готлибу, – условия вполне приемлемые.

Рюген счастливо выдохнул и прикрыл глаза – покупка Ольденбурга была событием знаковым. Прежде всего – графство располагалось на побережье Северного Моря, а не Балтики. Вроде бы ерунда, ан нет – Балтику-то, по сути, «запирает» Англия и этот факт нужно учитывать. Да, она может создать проблемы и Ольденбургу, но ситуация для Померанского Дома СИЛЬНО упрощается. Торговля, безопасность, возможность политического давления на соседей и ослабление его для себя…

Да что далеко ходить: графство «врезается» в английский Ганновер и теперь при осложнениях с англичанами он сможет сильно осложнить им жизнь – мешая высаживать войска и нанося удары в тыл Ганновера.

Ну и наконец – размеры: несмотря на то, что формально Ольденбург был графством, размеры у него были весьма солидные, так что приобретение ценное.

Торопливо вошедший Богуслав поприветствовал отца и взглядом показал на письмо.

– Держи.

Сын бегло просмотрел его и заулыбался:

– Окупились, значит, финансовые вливания в датских чиновников?

– Ещё как, – выдохнул Владимир, – по хорошему его можно было бы продать дороже где-то на четверть, да «прицепить» к продаже какие-нибудь условия. Ну там не вводить войска, с таможней что-нибудь…

– Как хорошо, когда у соседей слабые правители, – засмеялся принц, – ещё бы Борнхольм[6] у них выкупить…

После отмены Зундских пошлин[7] для Померанского Дома и России, экономика Дании сильно «просела», а привычка жить на широкую ногу осталась. А тут ещё и деньги выплачивать, причём не только победителям, но и, в общем-то, посторонним державам – той же Англии. Так что Рюген надеялся, что Ольденбург – не последняя уступка…

И да – Договор об отмене пошлин он не случайно «привязал» именно к Померанскому Дому, а не к конкретным странам. Сделано это было потому, что формально даже присоединение Ольденбурга к Венедии заставляло пересматривать великое множество Договоров и при желании можно было приостановить какие-то из них. Так что даже Швеция, у которой был соответствующий Договор с Данией, не слишком возражала, когда новый, заметно более выгодный, привязали непосредственно к Померанскому Дому. Правда, пришлось надавить (проплатить) на депутатов Ригсдага… Но оно того стоило: теперь задумай Швеция сменить династию, придётся перезаключать множество Договоров, оформленных на Померанскую Династию. И не факт, что получится…

Вообще, Владимир даже несколько злоупотреблял своей власть и популярностью, предпочитая наиболее выгодные Договора связывать с Померанским Домом, а не с государством. Да и не только договора: вон, Железный Крест, орден святой Натальи и прочие государственные награды он сделал династическими. С одной стороны – логично, ведь теперь можно было не думать о том, какое же подданство у награждаемого – шведское или венедское? Подданство Померанского Дома – и точка! С другой – так теперь указы о любой награде подписывал лично он или члены его семьи. Нужно ли говорить, что награждаемые чувствовали себя обязанными прежде всего монарху – и лишь потом государству?

Покупку Ольденбурга с переводом средств и вводом двадцатитысячного контингента войск в новые владения оформили меньше, чем за месяц.

Глава третья

Священная Римская Империя Германской Нации со времени смерти Иосифа осталась без хозяина. Не в первый раз – случаи, когда императоров не было на престоле годами, редкостью не являлись. Были и случаи, когда императоров имелся некоторый переизбыток… Но сейчас ситуация складывалась несколько парадоксальная – явный претендент на императорскую корону не спешил её примерять!

Сразу после войны Рюген дал понять, что не потерпит никого на императорском троне и германские властители послушно отошли в сторонку. Только Фердинанд Австрийский некоторое время пытался что-то изображать… Но после позорнейшего поражения в войне авторитетом он не пользовался. Да и сразу после войны наделал немало глупейших ошибок.

Германские властители ждали… А глава Померанского Дома просто отказался от императорской короны. Бредово? Ну так «переклинило» попаданца: Священная Римская Империя Германской Нации была в его глазах неким прототипом Третьего Рейха[8]… Быть формальным владетелем он бы просто не смог – характер не тот, а если работать как следует… То глядишь, и в самом деле создаст Империю – причём не факт, что славянскую или хотя бы дружелюбную славянам… Пусть он и не знал историю, но уже здесь насмотрелся – переворот или убийство правителя, на трон сажают правителя с «правильным» мировоззрением и пожалуйста – внутренняя и внешняя политика страны резко или плавно меняется на совершенно противоположную. Это было что иррациональное, но – было…

Начались осторожные переговоры об императорском престоле для других претендентов. Дескать, если король Венедии и Швеции не хочет сидеть на императорском престоле сам, то кого бы он хотел там видеть?

«– А никого, – заявил Владимир, – германцы – это шведы[9], а сами немцы по большей части смесь славян и кельтов, а примеси германской крови у них незначительные. У моих венедов её больше, чем швабов и эльзасцев – всё-таки часто со шведами роднились, соседи как-никак. Так что название Священная Римская Империи ГЕРМАНСКОЙ нации – неправильное и оскорбляет тех, кто не является германцем, но при этом служит Империи».

Заявление было подкреплено изысканиями венедских историков. Благо, многие документы с до древних времён в восемнадцатом веке ещё имелись, да и… Кое-какие «забавки» от Задорнова пошли в дело…

Наступление пошло по всем фронтам – благо, готовили его, по сути, не первое десятилетие. Обсуждения «неправильности» названия пошли из верхов в народ и обсуждались крайне широко, вызвав большой общественный резонанс. Померанский Дом начал уже готовиться к разделу империи, как пошли разговоры, что Грифичи правы…

Честно говоря, Владимир аж растерялся… Ну в самом деле – уже готовился «подобрать» Эльзас с Лотарингией, которые управлялись напрямую императорскими Наместниками и были сейчас «бесхозными»… Подобрал бы – не дело, что младшенькие без престолов остаются! А тут – на тебе, Эльзас, Лотарингия, Пфальц, Вюртембег… Даже Пруссия говорит о «перезагрузке» империи!

Вообще, племянник Старого Фрица, унаследовавший прусский престол, вёл себя весьма лояльно к Рюгену. В этом можно было бы заподозрить двойную игру, но агенты уверенно доносили – смирился. Он не стал восстанавливать армию, оставив минимум в двадцать тысяч человек, да и то – больше для защиты границ от мгновенно обнаглевших соседей. Спокойно восстанавливал экономику, не пытаясь перевести её на военные «рельсы». В общем, нормальные такой государь без особых амбиций – и пруссаки полюбили его.

«– Надо было раньше прихлопнуть Старого Фрица, – говорили они, – а то Великий он бесспорно, вот только от его величия в стране одна разруха была – проще было порох найти, чем хлеб. Хватит с нас королей-полководцев, хоть поживём нормально».

Большая часть княжеств сказала ДА и в январе 1788 года курфюрсты собрались в Регенсбурге на заседании Рейхстага[10]. Неожиданностью было присутствие делегаций от Чехии[11] и Моравии. Нет, они имели историческое право там находиться, но во первых – Иржи Подебрад был по сути вассалом русского государя, как и его «коллега» из Моравии. А во вторых – после развала Австрийской Империи чехи повели себя откровенно безобразно и частично выгнали, частично уничтожили всех немцев в своей стране.[12] Такого безобразия по отношению к славянам не позволили себе даже пруссаки после начала «острой» фазы противостояния с Венедией, хотя Фридрих благородством не отличался… Так что вскоре сильно нервничающий Иржи уехал восвояси, решив не испытывать судьбу, передав свой голос Владимиру. Что уж он там хотел, Владимир так толком и не понял, да и Павел в этот раз решил не прояснять ситуацию.

Полного единодушия не было, но этого и не требовалось – мнение Совета Вольных Городов давно уже стало скорее совещательным из-за фактического отсутствия этих самых Вольных Городов и соответственно, не слишком серьёзного влияния на политику и экономику. Совет Курфюрстов… Здесь были проблемы – английский Ганновер выдвинул кандидатуру Георга в качестве кандидата, да и Подебрад на первых порах внёс некоторую сумятицу. Были и разногласия в Совете Имперских Князей…

Основные проблемы заключались даже не в выборе кандидатуры нового императора… Ну в самом деле, не всерьёз же рассматривать кандидатуру Георга? Англия и так излишне настойчиво лезет в дела чужих государств, а если выбрать английского короля, то и вовсе – не сгонишь с шеи.

Нет, проблема заключалась прежде всего в принятии нового названия для империи. Затем требовалось внести массу поправок в уже имеющиеся законы, рассмотреть законы новые, таможенную политику. Последняя была особо болезненной темой для многочисленных княжеств, границы которых постоянно перекраивались. Для одних правителей таможня стала едва ли не единственным способом заработка, для других – барьером на пути к развитию. И договориться было не просто.

– Ты поддержал мятежников, разваливших Австрию, – прошипел Фердинанд Австрийский, присутствовавший в Рейхстаге как курфюрст Зальцбурга. Эрцгерцог обвиняющее тыкал пальцем в сторону Владимира, став в достаточно нелепую и пафосную позу, скопированную, по видимому, с какого-то дурного портрета.

– Я поддержал борцов за свободу, которым надоела австрийская тирания, – флегматично, не скрывая скуки ответил Рюген. Ну в самом деле – интересы одного государства пересеклись с интересами другого и одно из них победило. А этот пафос…

– Это всего лишь удачливые мятежники, – снова завёл свою шарманку Фердинанд.

– Мятеж не может кончиться удачей – в противном случае его зовут иначе, – резко парировал Померанский и отошёл. Послышались смешки – австрийский правитель успел достать многих, да и… Как не пнуть того, кого ты ещё недавно боялся?

Выступления шли за выступлениями и слушать их приходилось очень внимательно. Пусть по большей части выступавшие откровенно «жевали жвачку», но порой проскальзывали и дельные мысли. Наконец, настал черёд Рюгена…

– Господа, – поклонился он собравшимся, – буду краток.

Собрание оживилось: Владимир говорил, что называется «редко, но метко».

– Все эти недели мы говорили, пытаясь найти решение, которое устроило бы всех. Понятно, что этого не может быть в принципе – взять хотя бы вопросы таможенных барьеров.

В зале послышались смешки, выкрики с мест и возмущённые возгласы – имперские князья в большинстве своём соблюдали подобие этикета только до тех пор, пока он не мешал. Подождав немного, владыка Венедии продолжил:

– Но основные вопросы-то мы решили, не правда ли? Что осталось из действительно важного – так это переименование империи и сопутствующее переоформление ряда документов. Ещё – вопрос с налогом на содержание имперского корпуса, который бы стоял прежде всего в Эльзасе и Лотарингии и использовался бы в качестве защиты от внешнего агрессора. Подчёркиваю: в ЛЮБОМ случае для внутренних… разборок мне хватит моих войск – с гарантией.

– Я поддерживаю короля Венедского и будущего императора, – встал с места Карл-Теодор – курфюрст Пфальца и баварский герцог, – все мы могли убедиться, что его войска в любом случае разобьют вражеское.

Короткий поклон в сторону стоящего на невысокой трибуне Владимира, ответный поклон…

– И все мы знаем, – продолжил Карл Теодор, – что войска в Эльзасе и Лотарингии нужны – французы несколько… увлеклись. Знаем и о том, что СИЛЬНЫЙ император может косвенными поборами вытащить деньги на содержание такого войска – и будет прав. Так не проще ли перестать заниматься ерундой? Тем более, характер «Грифона Руянского» нам хорошо известен и понятно, что в создание имперского войска он и сам немало вложится.

– Двадцать тысяч солдат неподалёку от ваших границ? – Ядовито произнёс Фердинанд Австрийский, – я бы в такой ситуации чувствовал себя скверно.

– Вы – возможно, – невозмутимо парировал Карл-Теодор под смешки присутствующих, наслаждающихся представлением. Карла-Теодора слушали внимательно, потому как он один из немногих ухитрился остаться без убытков в прошедшей войне, да ещё и был одновременно курфюрстом Пфальца, а представители его дома, дома Виттельсбахов, контролировали Трир и Кёльн.

– Вот только моим генералам перед битвой при Фридланде он прислал предупреждение и не преследовал баварские полки.

– А зачем мне было воевать с вами, – чуточку театрально удивился Рюген, – если вас втянули в эту злосчастную войну?

– Это был сговор! – завизжал Фердинанд Австрийский, но Померанский резко его прервал:

– Хватит вести себя как малолетний засранец[13]! Сперва – сепартный мир через мою голову, да ещё и предполагался раздел моего государства. Затем откровенное предательство и союз с бывшим врагом. Наконец – феерически идиотское поведение при Фридланде. Вы сделали ВСЁ возможное для собственного разгрома. Так ещё в стенах Рейхстага ведёте себя как маленький мальчик.

Заткнулся… А злобные взгляды… Он и без того был врагом – смертельным.

– Итак, господа, – деловито продолжил Владимир, – предлагаю наконец проголосовать за ОСНОВНЫЕ пункты, а второстепенные детали смогут решить наши представители без нашего участия. В конце-концов, пусть Регенсбург и восхитительный город, но я соскучился по родным и близким.

Проголосовали – и начали разъезжаться. Уехал и Померанский, которого неожиданное избрание императором (коронация только предстояла) изрядно огорошила. Нет, разведка что-то там говорила… Но – от таких сообщений он отмахнулся. Дескать – этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Детские представления о Германии как об исконном враге славян канули в Лету. Оказалось, что большинству немцев просто плевать на всю эту чепуху и расовые теории просто не успели как-то на них воздействовать. Да собственно, и расовых теорий почти не было… Немцы – это потомки славян и кельтов с примесью шведов и прочих германцев? Доказательства есть? Гут, гут… Точно никак не скажется на налогах и исконных правах? Ну и замечательно – мы родня, дайте всего по родственному – и побольше…

Попаданец забыл, что сталкивать Германию и Россию в РИ начали гораздо позже, а до этого немецкие княжества очень внимательно прислушивались к мнению Петербурга. А самое главное – перед глазами был пример России – в этой реальности успешной, богатой и сильной страны, где отсутствовало рабство, было много земли и никто не голодал. Рядышком – Венедия, самая сильная и богатая страна в регионе – страна по большей части славянская. А ещё есть Словакия, Моравия, Чехия (последняя, правда, подмочила репутацию после избиения немцев), Хорватия – страны славянские и вполне успешные – уж не хуже того же Вюртемберга или Швабии!

Так что добропорядочный немец после информации, что он не столько немец, сколько славянин… и кельт… и швед…, только посмотрел внимательно по сторонам – на успешных соседей-славян и закивал:

– Гут, гут…

Вполне приличная родня…

Глава четвёртая

Отношения с Павлом заметно испортились и даже тон писем стал заметно суше и официальней. Судя по некоторым данным, Владимир своим предстоящим возведением на императорский престол поломал ему какие-то планы. Ну вот же ж…

Решил обидеться на Павла и Рюген – в ответ. А то в самом деле – планы поломали ему! А предупредить, что ты там что планируешь – в зоне влияния Померанского Дома, между прочим (!), не судьба? А то очень уж некрасиво получается… Да, Венедия обязана России самим фактом существования, но и Павел обязан Владимиру не меньше! Да и Венедия-Померания, по мнению короля, давно отдала все долги – эвона, всю политику в регионе перекроили с враждебно-нейтральной к России на дружественную. Мало, что ли? А Мальта, фактически преподнесённая в дар?

К счастью, вскоре Самодержец Всероссийский опомнился и приехал в Штральзунд мириться.

– Обидно, конечно, – ответил он на прямой вопрос, – ты со своим избранием императором мне такую Игру поломал! Понимаю, что не специально и понимаю, что можно было бы тебя хоть чуть-чуть предупредить – всё-таки это я к тебе влез. Но уж как вышло.

– А что хоть играли? – Полюбопытствовал хозяин, остановившись на парковой дорожке.

– Да сейчас уже не важно. А впрочем… Виттельсбахов хотел… уронить. Пфальц, Бавария, Кёльн, Трир… Сильны получаются и по косвенным данным – ведут какую-то игру с французами. Последнее без доказательств, да и игра может быть вполне невинной, но знаешь…, – русский император сделал неопределённый жест рукой.

– Знаю, логика событий подсказывает, – задумчиво ответил Рюген, – да и зря ты мне не сказал про Виттельсбахов. Как-то они после войны слишком шустро себе власть захапали – больше чем хотелось бы. Сказал бы, так Кёльнского курфюрста можно было бы и… А так – нужно ждать.

– А разве твои разведчики не могут их уничтожить? – Достаточно бесцеремонно спросил собеседник.

– Мои орлы могут ОЧЕНЬ многое, но нужно выбрать момент, чтобы их смерть не стала причиной неприятностей для меня, а пока с этим никак.

Здесь Померанский несколько привирал: уничтожить он мог всех Виттельсбахов так, чтобы их смерть не принесла ему неприятностей. Но уничтожать Род он не собирался – так, проредить… Сценарии, кстати, были готовы – оставалось только дождаться нужного момента.

– Ладно, – перевёл разговор Павел, у тебя ещё трофейные ружья остались?

– Остались, но куда ж тебе столько?! Четверть миллиона передал почитай по цене металла.

– Не загибай, – усмехнулся русский император, – подороже. А насчёт куда… Попробовал я по твоему совету снабжать переселенцев на Кавказ да в Азию и Сибирь ружьями за счёт казны. На Кавказе не слишком получается, но всё едино – войск могу содержать чуть поменьше. В Сибири нормально, а вот в Азии – вообще отлично. Раньше кочевники постоянно налетали. Ну не то чтобы вред от них большой был… Но мешали поселения ставить – только крупные чтобы, с гарнизонами. А тут – замечательно, мужики и сами отбиваются.

– Даже так… Ладно, есть у меня ещё около ста пятидесяти тысяч ружей, могу отдать.

– Слушай, я так и не понял, а на хрена ты трофейные ружья в дело не пускаешь? Так бы вооружил всех, живущих на границах. Да ополчение своё.

Хмыкнув, Грифич посмотрел на бывшего ученика с ехидцей…

– А то, что мои ополченцы – в большинстве своём не голодранцы, живущие на границах с враждебными инородцами, как у тебя, а почтенные бюргеры, для которых быть в ополчении ПРЕСТИЖНО. Так что солдатских ружей[14] у них и не найдёшь. Сам посуди: у твоих переселенцев главная задача – отсидеться за тыном в случае внезапного налёта. А у моих – партизанские действия в тылу врага в случае вторжения вражеской армии и охота за разбойниками. Твои ополченцы – крестьяне, которым лишь бы отбиться, а мои – охотники, которые хотят пощекотать себе нервы и блеснуть патриотизмом.

– Судя по твоей ехидной физиономии, – вздохнул Павел, это ещё не всё.

– Конечно! Ещё – экономика. Это у тебя ружья пусть и отличные, но их с трудом на армию хватает. У меня же оружейных производств столько, что всю Северную Европу могу вооружить. Так что приходится выдумывать… всякое, чтобы покупали.

– Для примера?

– Ну, – несколько неохотно протянул король, – да хотя бы ополченческая программа. Там три четверти таких вояк… Только за стенами города сидеть. Нет, не трусы, а… кто стар или покалечен, кто толком тренироваться не может, но хочется в военной форме походить по родному городу. Нормальных-то ополченцев тысяч сто пятьдесят, ну может немногим больше. Но и «недоделки» покупают ружья, пистолеты и сабли, прочую амуницию. Да и случись что, где-то в укреплении они себя нормально покажут.

– Мда, – с производствами у меня и правда беда…, – ноткой грусти протянул русский император, – не то чтобы совсем плохо и уж точно – много лучше, чем раньше, но…

– Будет, – перебил его Рюген, – ты заметил, что как только крестьяне у тебя начали жить богаче, то ремесленники мигом встрепенулись. Сперва самое необходимое – плуги да косы, потом начнут и что-то посерьёзней. Ну а там, глядишь – начнут ходить не в домотканине, а в фабричном ситце, да стекло в окнах появиться[15]. Вот и развернутся твои фабрики на полную.

– Да знаю… Уже потихонечку разворачиваются. Но знаешь, как хочется иногда методами Петра Первого… Понимаю, что так можно опять страну раскачать да бунты вызвать… Да и не будет от таких реформ ничего хорошего[16]. Но хочется…

Обсудили другие вопросы, затем Померанский предложил без лишних экивоков:

– А давай-ка информацией поменяемся… Не изображай дурачка, тебе не идёт. Всё просто: наверняка у тебя намечаются какие-то операции в моём регионе. Ну или хотел бы провести. Могу даже первым рассказать. Что интересует?

– Балканы, Южная Европа.

– Гм, это ты вовремя спросил, – чуточку смутился Грифич, – помню, что обещал туда не лезть, да и не хотел, собственно. Ладно, ЭТО я всё равно бы начал бы только после твоего одобрения. Хорватия.

– Кха, кха, – закашлялся Павел, – эк тебя занесло, там же сейчас заваруха – они с венграми режутся и одновременно друг с другом.

Владимир развёл руками:

– Вот потому и хотел с тобой обсудить.

– Присоединить к Венедии хочешь?

– Да боже упаси! У них сейчас пик национального самосознания!

– Национального самосознания? – Посмаковал фразу русский император, – хорошо сказано.

– Так вот, они уже понимают, что сами не справятся, но и независимость терять не хотят. Были уже намёки о Ярославе – королём его хотят.

– Эк… Но он же ещё мальчишка?

– Потому его и просят. Дескать, пока в возраст войдёт да полную власть получит, различные партии успеют немного утихнуть да привыкнуть к нему. Постепенно. Вот и думаю – с одной стороны у Ярослава престол будет, а с другой – с тобой не хочу ссорится. Но учти – я на твоих детей намекал – упёрлись, не хотят.

– Ясненько… А помимо престола для сына зачем тебе Хорватия? Страна проблемная, да и престол ему можно будет добыть поинтересней – как императором Римской Империи станешь.

– Море. Выкупил Ольденбург – получил выход в Северное Море. Будет Хорватия – получу выход в Адриатику. А там и Греция – я ведь о Кипре не забыл…

Лицо Павла расцвело хищной усмешкой – выход к тёплым морям с нормальными базами был его мечтой. Зацепиться как следует, а там и в Колониальных Войнах можно будет поучаствовать… А то в самом деле – у такой большой страны как Россия, нет собственных плантаций пряностей, хлопка, сахарного тростника… Да и торговля с заморскими странами выглядит соблазнительно…

– Ты помнишь своё обещание?!

– Конечно, – обиженно-недоумевающе отозвался Рюген, – я никогда о нём и не забывал.

Бывший ученик молча обнял Владимира. Через несколько секунд отпустил и украдкой вытер слёзы в уголках глаз.

– Ты не представляешь, – сумрачно сказал Павел, – каково это – знать, что большая часть людей сволочи и всегда готовы нагадить. Я и о тебе уже так думать начал…

– Представляю.

– Нет! То, что ты по сути создал Венедию, сильно облегчило тебе жизнь. Потом и у тебя придворные… оскотинятся, мне же они в наследство достались. Чтобы поменять что-то, так сперва разрушить надо – и не факт, что будет лучше.

Помолчали…

– Я вообще-то к Кипру подход разными путями ищу, так что в любом случае… Просто смотри: если смогу взять Хорватию, то и на италийские княжества смогу оказывать давление. А это, сам понимаешь…

– Понимаю, они тоже обрадуются Кипру, свободному от турок – и захотят забрать его себе.

– В точку. Так что нужно идти комплексно. А вот будет Мальта твоя, да Хорватия – уже можно и на Кипр замахиваться смело, ну а там и дальше.

– Ясно, – уже весело сказал Павел, – надо будет собраться твоим людям, работающим по этому проекту, и моим – подробности обговорят. Ну и да – против Хорватии я не возражаю, можешь брать её себе в любом случае. За эти годы узнал Балканы получше и… Болгарию я постараюсь подгрести, ну может ещё чего по мелочи, а вот остальные страны – на хрен, там в ближайшие полвека будет кровавая резня. Влезешь туда ради примирения сторон – и станешь «проклятым оккупантом».

Сделали перерыв на внуков – Светлана с Трофимом привезли старшенького пообщаться с дедом. Тут и Павел подключился с удовольствием – он вообще был чадолюбив и из сумасшедшего рабочего графика всегда выкраивал время на общение с детьми.

– Вот смотрю я на тебя – и удивляюсь… Старый ведь ты[17], если по годам судить, а если не по годам, так и молодым фору дашь. Сильная кровь…

Поговорили на тему ЗОЖ[18] – Павел был один из немногих, кто понимал суть.

Вообще же мода алкоголь и табак пусть с трудом, но уходила из Венедии. В России же она толком и не прижилась. Просвещать Европу? А зачем? Конкуренты, однако – нехай вымирают.

Через некоторое время русский император всё-таки «созрел» для разговора…

– Наладил торговлю с Индией, – веско произнёс он.

– Знаю, – с видом Чингачгука кивнул Владимир, доложили уже, такое не скроешь. Англичане с французами… Да собственно – все европейские страны… и не только европейские, сейчас начнут убирать конкурента.

– Доложили, – передразнил Павел Наставника, а про селитру и серу тебе сказали? Не знаешь?! Ха! А я УЖЕ две тысячи пудов селитры завёз – и это только в первой партии!

Видя восхищённое лицо Рюгена, Павел горделиво приосанился – имел право. Прямые поставки селитры и серы означали, что русская армия перестанет сидеть на «голодном» пороховом пайке, экономя каждый выстрел. Если учесть, что в годы затяжных войн приходилось порой покупать и без того недешёвые ингредиенты для пороха у той же Голландии по ценам в десяток раз выше нормы…

То информация не просто много значила – она сильно меняла весь расклад русской, а соответственно – мировой политики!

Глава пятая

Коронация Владимира как императора Священной Римской Империи Нордической Расы состоялась в Штральзунде, тем самым автоматически делая город столицей не только Венедии, но и всёй империи. А соответственно – город быстро начнёт расти.

Вообще-то, в последние пару веков коронации как таковой не было: выбрали курфюрсты императора, ну и тот автоматически им становился. Но раз уж начали «перезагрузку»…

По поводу Нордической расы… Владимир пофыркал, пофыркал, но дал «добро» – сейчас это понятие не несло какой-либо двусмысленной нагрузки. Просто – император Северной Европы. Точка. Тоже политика – претендовать сейчас на Южную Европу в лице той же Италии Померанский всё равно не мог – это давно уже были отдельные государства, под «крышей» Франции и Испании. Так что такой жест не только отражал сложившуюся ситуацию, но и прямо говорил – мы не собираемся к вам лезть! Ерунда, конечно – при желании даже португальцев можно объявить «Нордами», но всё же.

Заодно вернули старый флаг – простой белый крест на красном фоне, доходящий до конца полотнища. Вернули потому, что двухголовый орёл-мутант не привёл Рюгена в восторг. Ну и опять же, символизмы. Много, но основная подача «государство всех честных христиан (белый цвет), живущих в нашей благородной/неустрашимой/всегда правой (красный) империи».

Коронация в качестве императора прошла в той же церкви Святого Николая, но как ни странно прозвучит, была она намного проще, чем коронация в качестве венедского короля.

Был выбран день летнего Солнцестояния – как признак зрелости империи, её расцвета. Было очень торжественно – не в последнюю очередь потому, что при коронации использовалась не только Корона Карла Великого, а так же Скипетр, Держава и Меч, но Копьё Судьбы, с которым короновался только император Генрих Второй[19].