Князь Рус. Исход Лопатин Георгий

8

Рус в целом без потерь для себя вывернулся из ситуации с оскорблением посла. Достаточно было напомнить, что решение о Исходе принято на Великом вече и не в праве кагана, а теперь уже пана Леха его отменять. Разве что собирать новое Великое вече…

Понимая, что за ним не заржавеет, Рус и устроил этот цирк с избиением. Посольство кстати, умотало в тот же день.

Кроме того, он надеялся, что этот его поступок, став с помощью девушек-агентесс Ильмеры, достоянием широкой общественности, особенно в западных племенах, превратится в очередную забаву, (а то аварские покатушки друг на дружке уже всем приелись). И если христиан начнут активно мутузить, а желающие наверняка найдутся, как говорится, дурное дело – не хитрое, то отношения между ромеями и славянами в конец испортятся.

Но объясняться конечно пришлось и тут уже Рус не пожалел черных красок для дискредитации христианства.

– Эта религия делает людей слабыми и безвольными, брат. Не зря же они все время повторяют, что дескать их господь терпел и нам велел. Дескать терпите всякую несправедливость, а как сдохните, так на небесах воздастся. Не мстите ибо бог велел прощать врагов своих. Терпилы… И даже нашествие врагов они считают за наказание своего бога и вместо того, чтобы сопротивляться, покоряются, ибо бог им велел принимать все со смирением.

– Действительно, странная религия…

– Это еще что! Они бога своего едят во время причастия! Представляешь?!

– Это как?! – опешил Лех.

– Ритуально. Хлеб – это плоть бога, а вино соответственно божественная кровь. И как с такими людьми, что ритуально жрут своего бога, как какие-то дикари-людоеда вообще можно иметь какие-то дела?!

Планируя набег на Крым, Рус попытался учесть все слабые места и самым серьезной проблемой стали все те же стрелы, будь они неладны. Вроде и много стал производить станок, от пяти до семи сотен штук в день, но как известно из грустной спецназовской шутки из будущего, патронов может быть очень мало, просто мало, но больше не унести. Все это полностью относится и к стрелам.

Посчитав, сколько станок произведет стрел для набега, за вычетом того, что нужно будет продать союзным племенам за поставку сырья (собственно обменено на древки и уголь), и ромеям за денежку для платы всем остальным участникам процесса… прослезился. Действительно, кошкины слезки. В лучшем случае получалось тысяч двадцать и это если засадить дополнительных работников, чтобы они эксплуатировали станок круглые сутки. Это ни о чем.

Так что пришлось, как только появились сколько-нибудь свободные средства, заказывать у Тита новые подшипниковые пары колец и делать новые токарные станки. В конце сентября было сделано дополнительно десять станков. И вот они уже полностью работали на крымский набег. Рус, разместил это производство совсем в другом, почти зачахшем поселке.

Почему тайно? Потому и тайно, чтобы, когда производством древок все-таки заинтересуется брат, не возжелал большего в качестве своей «дольки малой». А то он как продукт своего времени, мог и упереться рогом, чтобы продать все ромеям и получить деньжат для своих хотелок, коих как известно, тоже всегда мало. Мог конечно и понять, войти в положение, но Рус решил не рисковать. Лучше потом раскрыться, после набега.

В итоге за октябрь, ноябрь и декабрь эти десять неучтенных станков, производя по пять сотен древок в сутки каждый, выдал к началу похода, готовых к употреблению четыреста пятьдесят тысяч штук. Всего. Да, именно что «всего», ибо хотелось большего. В несколько раз. Во много-много раз.

То, насколько этого количества мало показывает тот факт, что Рус мог оснастить прибывших на его зов воинов в количестве пятнадцати тысяч человек, всего… тридцатью стрелами. Тридцатью!

Так что, для того, чтобы не распыляться, выдавая дефицитный ресурс откровенно криворуким и слабосилкам (у большинства луки оказались прямо скажем дрянными, скорее охотничьими, а не боевыми), пришлось выбирать из прибывших хороших лучников с мощными луками. В итоге собрал отряд из тысячи стрелков и каждому выдал по четыреста пятьдесят стрел. Тоже не ахти, но хоть что-то.

Поскольку все же не все древки портятся после выстрела и их можно было использовать повторно, то для такого случая с собой брали дополнительно наконечники в количестве ста тысяч штук.

Казалось бы, что мешало сделать не десять, а двадцать или еще больше станков?

Банальная нехватка сырья, как в физическом плане, хотя при желании этот вопрос можно было бы решить, но больше все-таки финансовые трудности. Тривиально нечем платить за сырье. Ведь закупать надо не только древесину собственно на древки, но и топливо, а так же платить гончарам за тигли в которых плавился песок для отливки наконечников, для чего тоже нужно прорва топлива.

Топливо потреблялось в столь зверски огромном количестве, что для его экономии, для сушки древок, пришлось использовать дым от плавки песка.

Плотники изготовили два десятка саней, немного, но большего и не требовалось. На них загрузили продовольствие, запасы стрел и ящики с наконечниками. Стрелы, кстати, чтобы не испортились на воздухе и их не повело от впитанной сырости, (деготь конечно предохранял, но все же…) помещали в кожаные мешки по полтысячи штук, и дополнительно на дно клался мешок с солью, коя как известно хорошо впитывает влагу, причем соль регулярно менялась на дополнительно просушенную. Так что с боеприпасами все должно было быть хорошо.

И вот когда настал день «Д» – пятнадцатое января (погода к счастью установилась ожидаемо ровная, слабоветренная, с температурой в пределах пятнадцати градусов днем, плюс-минус пара), войско пришедшее под знамя Руса двинулось на юго-восток.

Кстати, о знамени. Наложницы Руса вышили на красном конопляно-льняном темно-красном полотнище крапивно-шерстяными нитями с использованием бисера штандарт с изображением огненного финиста-сокола.

Рус как мог изобразил желаемое, (благо в этом плане не совсем криворукий), сокол крыльями образует круг и как бы проявляется из пятна света. От крыльев идут ломаные черные линии Коловрата, он же Черное солнце славян.

Получилось очень и очень неплохо, особенно птичка хорошо получилась за счет разноцветного бисера сверкающего на солнце.

Сотням так же были даны отдельные треугольные флажки, кои сшили уже на заказ женщины племени, но без использования бисера. Стилизованный финист, на ало-красном полотнище, но черной нитью с поднятыми крыльями образующие сферу внутри которой ставилась арабская цифра.

Тысячам давался классический прямоугольный флаг, но уже черного цвета с финистом красного окраса между крыльями которого так же стояла цифра тысячи, но уже в римском исполнении.

Подобные символы значительно повысили управляемость войска, набранного с миру по нитке.

Если уж на то пошло, то Рус заказал у кузнеца Тита золотой перстень-печатку все с тем же финистом с руной Рок в виде буквы «Ж», в теле.

Хотя долго разрывался между ней и руной Перун что отражается в виде буквы «П». Смыслы содержания: Законы справедливости, могущество, правосудие, великодушие покровительства.

Описание значений славянской Руны Перун: Справедливость Перуна отличается от проявляемой Сварогом и для врага она может стать его смертью. Обращаться к Перуну можно исключительно уверенным в своей правоте. В этом случае будет определена справедливая кара. Оберегом воинской силы и мужества является эта руна, поддерживая в сражении за правду и Родину. Стихии и их энергия, сражения, победы не смотря ни на что – такие силы заложены в эту руну.

Сильный, могущественный, прямолинейный и мужественный Перун защищает все Мироздание перед Хаосом, поддерживая жизнь в Порядке и Правде.

Но в итоге все же остановился на Роке. Смысл руны: Рок судьбы и могущество духа. Эта руна означает предписание неизбежной судьбы – роковые правила, которые уготовили сами Боги. Это понимание, что отсутствуют варианты, иные выходы, но в то же время присутствует решимость, право быть в поиске лучшей доли.

Сложность руны Рок – предопределенность, карма, девизом которой можно назвать слова «чему быть – того не миновать».

Рус подумал, что именно эта руна, ее значение, максимально близко подходит к его ситуации с попаданием-вселением (чем не рок судьбы?) и предначертанностью дальнейших шагов, и одновременно с этим непредсказуемости тех изменений, что он спровоцировал, ведь могло стать как лучше, на что он собственно надеялся, так и хуже, чего страшился, и что давило ему на психику.

Ну и в целом есть слово на русскую букву «ж», что выражает всю необъятность и глубину его, мягко говоря, непростого положения. В общем, да, она самая – жопа.

«Хотя если уж на то пошло, то и руна Перун к этому определению подходит, просто звучит чуть мягче – попа, – мысленно, чуть истерично засмеялся Рус. – И если уж на то пошло, то можно было и двойную руну зафигачить с руной Рок внутри Перуна, но как-то две задницы, это для меня уже чересчур!»

9

Степь на границе с землями славян оказалась пуста, что играло на руку Русу в том плане, что о появлении его армии противник не узнает до того момента, когда уже станет поздно. Причин тому хватало и в первую очередь сказывалось то, что рода кутригуров не хотели провоцировать славян на набег, то и дело мелькая у них перед глазами. А это вполне могло произойти несмотря на зимнюю погоду.

Лишь в дневном переходе от Крыма стали появляться первые редкие стойбища. Их сметали сходу, вырезая подчистую всех мужчин, кто в принципе мог взять в руки оружие и сесть на коня. Фланговые сотни не давали уйти случайным беглецам – пастухам, так что армия славян всего за два дня преодолев порядка восьмидесяти километров оказалась на крымском перешейке.

Теперь, по максимуму пользуясь эффектом неожиданности, требовалось провести как можно более эффективное вторжение и разбить многократно превосходящего числом противника по частям, пока он не успел очухаться.

Еще перед походом, Рус, осознавая, что тактик и стратег из него не ахти, устроил мозговой штурм с участием приближенных к нему людей, то есть Славяна с Ильмерой и Огнеслава. Дядька оставался воеводой, непосредственно командуя дружиной.

– В идеале, нам надо уничтожить всех степняков, что находится в Крыму, – сказал Рус, раскатывая подготовленную им примерную карту полуострова, благо что ландшафт простой, как и береговая линия.

Славян присвистнул. И его можно понять, шутка ли, уничтожить практически весь союз племен кутригуров, а если точнее, то две трети населения, это больше ста пятидесяти тысяч человек, что откочевывали в Крым на зимовку.

Местные кочевники, потомки скифов и сарматов с гуннами, когда приходят кутригуры, сбегают со своими стадами коров и отарами овец в горные районы. Каждую зиму между ними идет тихая резня…

– Вопрос в том, как это сделать нашими силами.

– В честном бою точно не одолеть, – сказал брат. – Если степняки загодя узнают, что на них собираются совершить нападение, то они, созвав всех от мала до велика, могут выставить до пятидесяти тысяч человек.

– Именно, потому нужно атаковать внезапно, по максимуму использовав эффект неожиданности.

– Не получится… – сказал Огнеслав. – Стоит нам только войти в эти земли, как они тут же соберут армию. Расстояния тут плевые. Уже через два дня начнут сбор. Мы до ее подхода сможем побить едва четверть степняков.

– Это если мы пойдем толпой, – сказал Рус.

– А ты как хочешь? – удивился Славян.

Огнеслав и сестра тоже заинтересованно посмотрели на Руса. Инстинкты говорили им, что только все вместе они сила, и они безусловно правы. Но как известно в любом правиле бывают исключения, о чем Рус и поведал.

– Я хочу предложить необычный и рискованный вариант. Разбить армию на отряды по двести-четыреста человек и пройтись по степи частым гребнем. Смотрите сами, Крым, если отсечь от него Керченский полуостров, похож на квадрат со стороной примерно в сто пятьдесят верст. У меня под рукой как раз пятнадцать тысяч человек, забавное совпадение кстати… Как раз тысяча человек на десять верст или сотня воинов на версту! – произвел он нехитрые подсчеты.

– И ты хочешь быстрым наметом расчесать степь, мелкими отрядами-стаями, вычесав из нее всех степняков как блох словно гребнем?! – воскликнула потрясенная Ильмера.

– Верно. Вопрос в том, реально ли это? Потому как если случится хоть одна заминка, то можно сматывать удочки и быстро-быстро бежать.

– Хм-м… – с несколько ошарашенным видом выдал Огнеслав и очумелым взглядом уставился на Руса. – Это…

– Это просто гениально! – с восторгом воскликнул Славян.

– Это дерзко, но реально, – наконец, справившись с собой, задумчиво выдал Огнеслав. – Непросто, но реально…

– Да, если действовать быстро, то противник не успеет ничего сделать, – сказал брат.

Его прямо-таки потряхивало от возбуждения и нетерпения. Масштаб и дерзость задуманного братом нападения, Славяна потрясал до глубины души. Ведь никто ранее даже помыслить не мог ни о чем подобном!

– Но, нужно составить план, на тот случай если основной не удастся, – сказал воевода.

– Само собой, – согласился Рус.

Дальше пошла нудная проработка деталей, как первичного плана, так и плана «Б».

Рус в ночь перед вторжением собрал основных военачальников, то есть командиров тысяч, в качестве которых формально выступали его многочисленные братья в том числе Славян, так и сотен, тут как правило его двоюродные братья, но над всеми ними стояли дядьки – опытные воины, так Славяна курировал все тот же Огнеслав.

– Еще раз повторяю, держитесь плана! Не задерживайтесь на месте дольше чем это необходимо. Не отягощайтесь трофеями! Не отвлекайтесь! Клянусь Перуном, если я узнаю, что кто-то из вас замедлил движение из-за того, что нагрузился всяким барахлом или решил подольше покувыркаться с пленницами, то сам отправлю его в Навь! Вот этим самым ножом вскрою ему глотку!

Рус достал свой вороненый клинок.

– Запомните, для нас дорога каждая минута! Нельзя дать противнику опомниться! Не тратьте время даже для того, чтобы трахнуть какую-то девку! У вас будет еще на это время! Никуда они не денутся! Вам ясно?! Держите людей в узде!

Рус медленно обвел взглядом присутствующих братьев и дядек. После чего добавил:

– Три дня. У нас всего три дня чтобы дойти от побережья до гор, втоптав в землю все, что окажется у нас на пути.

Рус считал, что трех дней действительно более чем достаточно, чтобы пройти от перешейка до гор. Ведь там всего-то около ста километров.

И еще до того, как первые лучи Солнца показались над горизонтом конная лава понеслась на юг, растекаясь на запад и восток постепенно дробясь на тысячи и далее на сотни. Так мелко конечно не дробились, шли по три сотни.

Шли отриконь, так что могли поддерживать высокий темп движения идя легкой рысью, это примерно пятнадцать километров в час. Пять километров прошли, смена коня, пять километров и новая смена коня.

Стойбища выдавали свое местоположениями многочисленными струйками дыма. Так что задачей ушедших вперед разведчиков в число которых вошли в основном немногочисленные опытные воины, являлось не столько их обнаружение, сколько поиск путей незаметного подхода к стойбищу на минимальную дистанцию.

К счастью, степь редко когда действительно имеет идеально ровную поверхность, в ней всегда полно на первый взгляд незаметных возвышенностей, а то и достаточно высоких холмов, а так же рощ.

И вот пользуясь этими естественными укрытиями, отряды подбирались вплотную к стойбищу и как только укрытие уже не могло выполнять свою задачу, отряд срывался в стремительный галоп.

Минута, две, три, редко когда пять, бешеной скачки на самой свежей лошади и сотня влетает в стойбище круша все на своем пути. Шансов у застигнутых врасплох степняков просто не было. Ведь стойбища не имели никакой защиты, просто стоящие посреди степи юрты или скорее даже чум, или что-то среднее между юртой и чумом.

Одна сотня при этом, не входя в стойбище, двумя рукавами по полсотни человек уходила чуть вперед на случай если вдруг кому-то удастся выскочить на каким-то чудом оказавшемся внутри стойбище коне. Плюс перехватывали пастухов.

Да, табуны лошадей паслись в отдалении от стойбища. Если на летних пастбищах кони паслись в непосредственной близости, просто в силу того факта, что люди постоянно перемещались от одного участка к другому, то в Крыму, зимой было все иначе, тут просто нет смысла куда-то двигаться. Просто потому, что стоит немного сдвинуться с места и ты попадаешь на территорию соседнего рода. Крым зимой реально нашпигован степняками как бочка сельдью.

Плотность заселение являлась таковой, что будь степь действительно ровной как стол, то стойбища были бы в пределах видимости друг друга, где-то у горизонта, но видимы. Но степь все же не ровная и, кроме того, люди не дураки жить на открытой продуваемой всеми холодными ветрами местности, так что для стойбищ выбирали низинки и распадки. И такое месторасположение стойбищ играло славянам на руку, степняки банально не видели, что соседей жестоко тиранят и не могли даже сделать попытки сбежать, ведь из-за отсутствия связи устроить синхронную атаку нападавшим было невозможно.

Ну и еще один фактор сыграл против кутригуров. Если на «материке» они всегда находились настороже, еще и потому держа коней в непосредственной близости от стойбища, то в Крыму таковой опасности не было. Ну разве что замятня между родами случится, но это другое…

Дело в том, что на них в Крыму никто никогда раньше не нападал, они сами всегда являлись атакующей силой, тираня либо скифо-гуннов, либо горные поселения алано-готов. Так что в сознании людей, Крым являлся безопасным местом, где не может случиться ничего плохого. И как результат, расслабились, за что и жестоко поплатились.

Неизвестно сколько такое положение вещей продлится, но пока все шло по задуманному Русом дерзкому на грани фола плану. Но только такой и мог сработать в данных условиях.

10

Армия славян растекалась по степи Крыма словно сорвавшаяся с горы снежная лавина, что ворвалась в долину сметая все на своем пути.

За этот световой день по оценке Руса, его отряд, а значит можно надеяться, что и остальные, преодолел порядка сорока километров. Собственные кони не выдержали бы такой нагрузки фактически беспрерывной скачки без нормальной кормежки и водопоя, но после первого же налета, их сменили на трофейных, свежих и полных сил, коих вообще можно было не жалеть, загоняя до смерти.

Все шло как по маслу. Противника застигали врасплох и шла резня. Конечно, кочевники пытались оказать сопротивление, хватались за луки или дротики, кто-то орудовал боевыми хлыстами, так что без потерь не обходилось. Так, отряд Руса в три сотни человек к вечеру потерял двенадцать воинов только убитыми и еще два десятка оказались с ранениями разной степени тяжести.

Но это, как бы цинично ни звучало, были плевые потери по сравнению с тем, скольких только его отряд отправил на свидание с духами предков кутригуров. В девяти стойбищах выбили около пяти сотен человек, расстреливая из луков, коля копьями, дротиками и боевыми плетьми.

После того, как происходила полная зачистка стойбища, собирали собственные стрелы, меняли им наконечники из запасных и шла быстрая мародерка. Единственное что разрешалось – взять в качестве трофеев, это оружие и конечно же доспехи, хоть и мало было бронек, только лишь у богатых и знатных степняков, но все же имелось, вот это все распределяли между собой с помощью жребия – воли богов. Рус ввел такое правило, чтобы претенденты не передрались между собой и не затянули процесс перераспределения.

Просто мешок с черными камешками по числу воинов коим требовалась обновка из которого изымалось количество камней равное обнаруженному количеству комплектов доспехов и добавлялось такое же количество белых камешков. А чтобы не возникла потасовка за очередность, кто первым тянет жребий, то это определили еще перед вторжением. Тут Рус просто своей волей определил, что кто первым прибыл на его зов тот первым и тянет.

С луками проще, их давали в порядке очередности от лучших стрелков к худшим, что так же определили еще до похода на тренировочных стрельбах.

Так что постепенно бойцы обрастали какой-никакой защитой от усиленных кожанок и кольчуг до лямелляра с ламинаром и даже кирасами и более-менее нормальным оружием: мечами и саблями, ножами и топорами, не говоря уже о пресловутых луках, снимали наконечники с копий и дротиков.

В последнем на сегодня взятом уже в глубоких сумерках десятом стойбище Русу пришлось немного открутить гайки, дав молодым воинам возможность спустить пар и разрешить им «повеселиться». Пережимать с дисциплиной сейчас точно не стоило, это все-таки не полноценная армия с вбитой в подкорку послушанием, и если сейчас не дать им того, чего они хотят, то завтра начнутся проблемы с управляемостью и охреневшие от убийств молодые бойцы, от бурлящих в крови адреналина и гормонов могут забить на него болт и тогда вся операция пойдет псу под хвост. Собственно, так он инструктировал своих братьев воевод, чтобы они к вечеру дали людям послабление. Так что сейчас повсюду слышали женские крики, так и радостные вопли самих воинов дорвавшихся до «сладкого».

Но тут, как говорится, такова жизнь или горе побежденным.

Мучился ли он угрызениями совести слушая все эти вопли и стенания? Ведь столько народу убито, а завтра будет убито и изнасиловано еще больше? Ну или меньше, тут как пойдет, но в совокупности все же больше…

Не особо. Время сейчас такое. Тут или ты, или тебя и лучше мы вас, а не вы нас…

Рус этим вторжением в Крым с жестокой его зачисткой от степняков, решал на самом деле сразу три тактико-стратегические задачи. Не из маньяческой же своей сути он столько народу решил под нож пустить, в самом-то деле. Если уж на то пошло, то за железом можно было сходить и летом, когда кроме немногочисленных скифо-гуннов в степи никого нет. Все имело свои сугубо рациональные причины.

Во-первых, он избавлялся от тех, кто ему так или иначе стал бы активно мешать работать в Крыму.

Или кто-то думает, что хан Синион позволил бы Русу вот так просто добывать и плавить железо? Да черта с два! И время года тут не играет никакой роли, никто не захочет, чтобы кто-то чужой хозяйничал на его земле. Как минимум потребовал бы «свою» дольку малую, попробуй Рус договориться с ним на эту тему полюбовно. И сколько бы он взял в качестве налога? Да как минимум половину! А то и больше. Но даже в этом случае не было никакой гарантии, что он позволил бы вывезти Русу свою часть выработанного продукта. Ибо железо дорого, очень дорого, так зачем отдавать то, что можно взять себе? Это учитывая, что отношения между кутригурами и славянами прямо скажем не самые дружественные и осеннее обострение еще крайне свежо в памяти. Может и вовсе не разрешил бы чисто из вредности.

Так что нет, договариваться было бессмысленно. Именно поэтому никто такую глупость ему во время мозгового штурма не предложил даже в порядке бреда, ибо все прекрасно знали повадки степняков. Да и не было у Руса ни малейшего желания делиться даже малой частью результата. Железа требовалось много, очень много и даже того, что будет выработано за этот сезон, ему скорее сего будет мало.

Ведь ему на самом деле нужно не только обеспечить пошедших с ним добровольцев доспехами и оружием, но и выработать как можно больше стали для иных целей, чтобы изготовить орудия труда с помощью которых можно максимально быстро с минимальными потерями труда обустроиться на новом месте, а это сотни, даже тысячи лопат, тысячи топоров, сотни пил, кос, плугов наконец, да банально гвоздей и много чего еще, что придется изготавливать уже на месте по мере необходимости.

Во-вторых, ему для получения больших объемов железа, требовалось много бесправных работников которым не требуется платить, сиречь рабы. Его собранная армия в этом случае будет выполнять роль надсмотрщиков. Или придется работать самим. Впрочем, поработать тоже придется, хотя бы в качестве молотобойцев в кузнях, а то доверять молоты рабам, тоже не самое умное решение, да и занять надо чем-то людей, чтобы не дурили от безделья.

Именно поэтому третий день вторжения обещал быть самым сложным в этом набеге. Ибо если в первые два дня воины должны работать максимально жестко, вырезая всех, кто мог взять оружие, чтобы за спиной не оказалось силы коя может ударить им в эту самую спину, то третий день отдавался на захват пленников.

В-третьих, и это, пожалуй, самый важный пункт в плане, фактически геноцид кутригуров должен был обеспечить славянам относительно спокойный Исход.

Или кто-то думает, что эти степняки просто так стояли бы и смотрели как мимо них проходит огромное богатство в виде потенциальных рабов коих можно продать ромеям за звонкую монету и скота? Три раза «ха-ха»!

Защитить такую массу стронувшегося с места народа было бы просто невозможно, ведь придется держать под контролем сотни и сотни километров пути. Отряды степняков словно все те же волчьи стаи пробивались бы к основной массе людей и откусывали бы от них часть в качестве добычи. И ладно если бы они ограничивались скотом, так нет, они станут захватывать именно людей, чего конечно Рус позволить им делать не мог. Так что угрозу требовалось превентивно ликвидировать, и он ее ликвидировал самым радикальным образом.

Конечно, как известно, свято место пусто не бывает и освободившиеся территории тут же будут заняты теми же оногурами и утигурами коих гонят на запад авары, но он надеялся, что им первое время будет не до славян.

Во-первых, кто-то из кутригуров все-таки спасется, как те, что остались на «материке», так и из Крыма наверняка часть успеет унести ноги по льду Азовского моря.

Во-вторых, в споре за лучшие территории между утигурами и оногурами, да еще при участи остатков кутригуров, что примкнут к одной из сторон начнутся споры переходящие в поножовщину.

В-третьих, оногуры так и вовсе сейчас союзники и если им подкинуть немного оружия и доспехов (тех же трофеев, что сейчас снимаются с кутригуров), то они могут прикрыть славян от утигуров и остатков кутригуров.

В любом случае следующей зимой, благодаря этому зимнему набегу опасность от кочевников будет на порядок меньше.

11

Второй день вторжения.

В центральных районах Крыма плотность населения почему-то оказалась несколько ниже, скорее всего из-за проблем с водой, так что в первую половину дня отряду Руса удалось разорить всего три стойбища и по его ощущениям сделать это оказалось даже легче чем вчера, то ли за счет наработанного опыта, то ли еще по какой причине… По крайней мере в плане убитых потери составили два человека, ранено пятеро. Сами они перебили около трех сотен.

«Или снижение потерь – это результат трофейных доспехов с оружием?» – подумал он, ведь доспехами обзавелись почти сотня бойцов и они понятное дело шли в первой волне.

Так-то да, доспехи действительно положительно сказались на сбережении личного состава, но Руса, что называется терзало смутное сомнение. Что-то было не так. Неправильно. Он ожидал большего сопротивления, но его почему-то не было.

«Слишком легко…» – думал он озираясь.

Рус считал, может несколько иррационально, что если вначале все получается без проблем, то под конец жди беды.

– Или я просто загоняюсь и все действительно нормально, так как должно быть?

Хотелось с кем-то обговорить эту тему, но не с кем. Начни он обсуждать легкость побед с дружинниками и тем более простыми воинами, высказывать сомнения и спрашивать, у кого какие мысли на этот счет, то его могли неправильно понять, дескать не уверен в себе князь, а это потеря авторитета. Так что оставалось молчать в тряпочку и пытаться выяснить ответ своим умом.

Русу хотелось думать, что он просто параноидальный перестраховщик, что успех достигается просто в силу хорошей организации, усиленный эффектом неожиданности и толикой везения, без которого тоже никуда, в общем, все так и должно быть. Но не получалось. Червячок сомнения продолжал грызть ему мозг. Что-то было не так.

«А значит подсознание уже видит ответ на вопрос, просто сознание тупит», – сделал он вывод.

Рус еще раз осмотрел разоренное стойбище, но так и не найдя ответов на свои вопросы, скомандовал выход, благо, что стрелы подобраны, а новые трофейные доспехи с оружием оперативно распределены по уже отработанной схеме.

Вот очередное стойбище, только на этот раз разведчик из его дружинников Юша, вернулся с явно выраженной тревогой на лице.

– Плохие новости князь, в стойбище прямо в тот момент, когда мы начали за ним наблюдать, ворвался гонец, прискакавший с закатной стороны и, там тут же случился переполох…

«Вот и первые проблемы, – поморщившись, подумал Рус, – правда пока иного плана. Кто-то опростоволосился и упустил гонца».

Но рано или поздно такое должно было произойти. Это неизбежно. И на такой случай имелся план «Б», но пока имелась вероятность купировать проблему.

Осталось понять, что ему делать: атаковать или подождать пока соберется отряд степняков и поскачет на помощь к соседям, после чего быстро разнести в пух и прах оставшееся стойбище без защитников и поскакать вдогонку уже на помощь к своим? Или же все-таки атаковать? Свои плюсы так и минусы были, как у того, так и у другого варианта.

Жирный минус варианта с ожиданием – то, что от этого стойбища во все стороны поскачут гонцы к другим соседям, что в свою очередь породит цепную реакцию. Это все и решило.

– Атакуем! Халява! Расшибись в лепешку, но не дай уйти гонцам!

– Сделаю князь!

– Давай!

Кивнув, дружинник, возглавляющий отряд в полсотни воинов, что специализировался как раз на перехвате беглецов, поскакал чуть в сторону, чтобы задать дугу и выйти наперерез возможным гонцам и просто беглецам.

– Вперед!

Основной отряд рванул с места в галоп, ринувшись в атаку. К моменту, когда отряд славян приблизился к стойбищу противника, степняки вскакивали в седла к подогнанным к ним коней, тем более что в этом случае они паслись, как назло, в непосредственной близости от стойбища.

Большой опаски не было. Противник смог мобилизовать меньше сотни всадников, почти всех мужчин данного рода, то есть славяне превосходили более чем вдвое, но покрутиться конечно придется. Оставалось только надеяться, что они, сейчас увидев врага, превосходящего их числом, не кинутся в бега, бросив стойбище с женами и детьми.

Не бросили. Даже сгруппировались, скорее инстинктивно и инстинкт их подвел, сделав всадников компактной целью для лучников.

– Бей!

Лучники начали на максимальной скорострельности опустошать колчаны и это дало результат, с коней стали падать убитые и раненые, плюс сами кони вставали на дыбы получив стрелу.

Кутригуры рассредоточились и это снова стало их ошибкой, они стали более удобной мишенью уже для другого типа атаки.

– В копье!

Сотня, в которой состояли не самые лучшие лучники, к тому же успевшие расстрелять свой невеликий запас стрел, вложили луки в пустые колчаны и закрывшись щитами, выхватили копья. Не очень длинные, всего трех метров длинной, полноценными «рыцарскими» пяти метров надо учиться орудовать гораздо дольше, да и седло нужно другое с глубокой посадкой, а так седла остались прежними лишь стремена ввели.

Вторая сотня продолжала стрелять, не давая степнякам устроить полноценную прицельную перестрелку. Хотя они конечно же тоже стреляли, вот только в качестве целей выбрали именно хорошо прикрытых щитами копейщиков.

Осознав угрозу, степняки попытались разбежаться по степи ринувшись во все стороны, но это было бесполезно, славяне шли в полный опор и убежать уже не представлялось возможным, по крайней мере на короткой дистанции. В долгую они конечно уйдут в отрыв просто за счет того, что их кони не уставшие.

Догнать конечно свежих лошадей непросто, так что последовала новая команда:

– Дротики!

Копейщики просто бросили в поле не понадобившиеся в этот раз копья и стали метать дротики. Если стрелы, особенно со стеклянными наконечниками ничего не могли поделать со щитами на спине степняков, разбиваясь вдребезги, то от дротиков они уже не сильно спасали.

Вот уже от степняков осталась едва ли половина, даже меньше, человек тридцать. И возможно, они бы даже смогли уйти, пусть не все, но десяток. Но им фатально не повезло в том плане, что наперерез выскочила полусотня Халявы и вот от их копейного удара степняки увернуться уже не смогли хоть и попытались.

Кто-то все-таки смог, но это ничего в их судьбе не изменило. Они потеряли скорость в маневре и их настигли преследователи, нападая на одного по двое-трое.

Эта схватка обошлась без потерь. Раненые от стрел, что все-таки появились – не в счет.

– Никто не проскочил, князь! – доложился Халява.

– Сколько их было?

– Трое. Сейчас привезут…

Всех степняков стащили в одно место отбуксировав арканами тела, начав их освобождать от всего ценного и тут Руса, увидевшего разом всех кто им противостоял, наконец осенило. Он вдруг понял, почему сопротивление не столь сильное, как того подспудно ожидалось. Все дело оказалось в том, что среди воинов не было среднего поколения двадцатипяти-тридцатипятилетних воинов. То есть от них все это время отбивался неопытный или слабообученный молодняк, старики и увечные.

Заметив одного еще живого пожилого кутригура, (ему в лучшем случае стукнуло лет сорок пять, но степняки стареют особенно быстро и выглядел он лет на шестьдесят) Рус, присев рядом с ним, спросил, хотя уже догадываясь об ответе:

– Где остальные воины?

– Ушли в набег на готов…

«Это я удачно зашел! – подумал Рус отходя от степняка, коего тут же по его разрешающему кивку добили и стали разоблачать от брони. – Ильмера наверняка сказала бы о расположении богов, прямом покровительстве Перуна. Впрочем, еще скажет…»

Сама Ильмера осталась дома. Рус наотрез отказался брать не с собой в набег, мотивируя это тем, что нельзя оставлять без присмотра разведывательную сеть, да и ее подружинниц подвергать опасности тоже не стоит. Вот будут у них доспехи, тогда всегда пожалуйста. А доспехи для девушек он привезет. Что до походов, то их еще хватит на ее век, тот же Исход будет полон опасностей…