Будь моим талисманом Шерстобитова Ольга

Глава первая

– Драконы! Драконы!

Вихрастый рыжеволосый Енька, шестилетний сын старосты, мчался по улицам, поднимая пыль, и голосил так, что тут же радостным лаем откликнулись все деревенские собаки. За ним спешила остальная малышня, хохоча и визжа, словно с неба сыпались леденцы.

Я невольно подняла голову и всмотрелась в темные тени, кружащие над деревней. Сколько их там? Пересчитала. Надо же, тридцать. И такие красавцы! Крылья огромные, жилистые. И сравнить бы их с теми же, что есть у летучих мышей, да язык не поворачивается. В книге, которую подарила мне матушка перед смертью, есть рисунки кораблей. И паруса на них… точно крылья невиданных созданий. Такие же восхитительные и манящие.

У большей части пролетающих драконов чешуя была красная, с золотым проблесками, и сверкала словно монеты. Трое слепили белизной, будто покрытые инеем, а один – лазурный. Он, наверное, всю синь неба выпил, чтобы приобрести такой невероятный цвет.

Драконы, надо заметить, в наших краях редкость. Они патрулируют границы своего Руанского королевства, уничтожают нечисть и живут в горах, которые я никогда в жизни не видела. Народ лишь сочиняет сказки, насколько там красиво. И озера хрустальные, в которые можно смотреться, как в зеркало, и цветы лазоревые, ароматные.

Я посмотрела, как силуэты драконов тают в безоблачном небе, вытерла лоб, наклонилась и откинула побег вьюнка в сторону, с сожалением смотря на веселый голубой цветок. Среди зарослей бобов и гороха он казался чужеродным и лишним. Но до чего же чудесный! Мне яркий, но неброский вьюнок нравится куда больше напыщенных роз, которыми благоухает сад.

Вздохнула, еще раз внимательно осмотрела грядку, которую полола. Ни дай боги, не замечу сорняка! Да Архара с меня шкуру сдерет. А еще говорят, в сказках мачехи злые. Я скажу больше: в реальности они гораздо хуже.

Стоило подумать, как Архара возникла в дверях дома. Высокая, стройная, словно молодая березка. Глаза – пронзительно-зеленые. Лицо белое, руки, не знавшие никакой работы по дому, такие же. Пожалуй, только я и знаю, какие они сильные, когда держат хворостину, наказывая. Нет в Архаре никакого милосердия и сострадания. А так… первая красавица на деревне. Неудивительно, что мой отец, торговец тканями, овдовев, когда мне стукнуло три года, в Архару влюбился и змеиную душу ее не рассмотрел. Иногда чувства ослепляют. Думал, она станет для меня хорошей матерью, а ему – утешением. Не стала.

Нет, когда мы начали вместе жить, все было хорошо. В доме появилась хозяйка. У отца бойко шла торговля. Мне, едва исполнилось пять лет, наняли учителей. Архара же только мед устами и лила.

Но стоило отцу в первый раз покинуть дом, как на меня посыпалась ругань и побои. За что? Да Архара просто могла такое делать и знала, что ей ничего за подобное отношение не будет. Тогда я этого не понимала, пожаловалась отцу, но он, ослепленный страстью, не поверил. Еще меня и наказал за якобы клевету и неуважительное отношение к мачехе. И в один миг я повзрослела.

Как найти выход в такой ситуации? Я старалась как можно реже попадаться Архаре на глаза, а ее крики и затрещины просто терпела. Уже не жаловалась, знала, что никто не поверит, а если такое и случится – не заступятся. Люди боязливы, в первую очередь думают о себе. Не все, но… большинство. Да и понимала, что защитить меня некому. Это Архара – любимая жена, а моя мать такой никогда не была. Отец ее взял из-за большого приданого. Об этом шептались те немногочисленные служанки, что надолго не задерживались в доме. А я слушала, кусала губы и плакала ночью в подушку.

Знаю, в деревне слезы считают слабостью, но недавно я поняла, что они же и сила. Почему? Посмотрела на Архару, которая не жалеючи прошлой зимой в лютый мороз выгнала на улицу служанку, ждущую ребенка. Лишив и крова, и жалования. И поняла, что только не испытывая никаких чувств, не будешь плакать. Я не готова такой стать.

Пожалуй, первые два года мне все еще жилось сносно, а вот потом, когда Архара родила двух дочерей, все окончательно переменилось. Отец велел мне помогать побольше по дому, особенно когда он в отъезде. И я старалась. Ночами нянчила малышей, давая возможность мачехе отдохнуть, утром же вместе со слугами готовила завтрак, кормила кур, а потом штопала белье и начищала полы. Работы с каждым днем становилось все больше, недовольство и капризы Архары росли. И тогда мне все это казалось страшной бедой. Но бывает и хуже. Два года назад, едва мне исполнилось пятнадцать, на возвращавшегося домой отца напали разбойники. И в той схватке он погиб.

Так и закончилось все хорошее в моей жизни. Я окончательно превратилась в служанку в собственном доме. Где здесь сказка? Нет ее. В подобных историях обязательно должен быть мужчина, как минимум принц, который спасет меня от всех бед. Но вместо него лишь похотливо смотрящий Густав, сын кузнеца. И сотню раз на дню я слышу, что едва исполнится мне двадцать, отдадут за него нерадивую падчерицу. И хоть вой! Но ничего не изменишь.

Я поднялась, выпрямляя спину.

Сегодня на мачехе белая рубашка с голубым сарафаном, по подолу которого расшиты алые цветы. Наверняка за день, навещая соседей, испачкает, а мне потом стирай. И руки снова до крови сотру.

Прикусила губу и замерла в ожидании распоряжений. А сама невольно залюбовалась на разноцветные ленты в косе, что обсыпаны мелким речным жемчугом.

– Закончила? Воды натаскай да иди кур общипывать, – бросила она, исчезая в доме.

Я побрела к небольшому сарайчику, достала коромысло и ведра, пошла к колодцу. Набрала, подхватила. Тяжелые настолько, что спину ломит, а тут еще и петух под ноги бросился. Оступилась, ведра выронила и, поскользнувшись, упала. Поднялась вся измазанная в грязи, краем глаза замечая мачеху, которая, естественно, вышла на крыльцо и грозно сверкает зелеными очами. Ой, что сейчас будет!

Архара спустилась на одну ступень, и тут послышался мужской смех. Из переулка вынырнуло семеро мужчин в походной одежде – черных штанах и плащах, но в белых, что странно, рубашках. За поясами мечи в ножнах. Волосы у незнакомцев распущены. Нездешние. Аристократы. А кто еще будет так выглядеть? И одежду замарать не боятся, длинные волосы же у нас в деревне только у девиц, мужчины стригутся коротко, лишь небольшие бороды со временем, когда женятся, опускают. И каким боком аристократов сюда занесло? А может, мачеха сейчас пригласит их в дом и нацелится сыскать среди них мужей для двух моих сводных сестер? Хорошо бы! Про меня тогда точно сразу не вспомнит.

Едва они поравнялись с нашим домом, как я узрела гневный взгляд Архары и наклонилась, чтобы подобрать ведра. Поднялась и встретилась взглядом с одним из мужчин.

И мир перевернулся, рассыпался на осколки, исчез. Только синь этих глаз, что кажутся бездонными, и осталась. Жарко стало, будто я в огонь шагнула, нагая и беспомощная. И мне бы опустить голову, только сил нет. Да и не спастись теперь. Вернется эта синева глаз во сне, станет тревожить и никогда уже не отпустит.

– Элла! – окликнула мачеха, и ее голос показался карканьем вороны.

Мужчина же неожиданно дернулся, как от удара, резко выдохнул и… пошел ко мне, не сводя своих восхитительных глаз. Так, как я на него смотрела, наверное, кролик на змею таращится. И понимает: надо бежать, потому что все вопит – опасность. И не может. Словно зачарованный, замирает на месте, готовый умереть, но лишь бы немного потонуть в подобной синеве.

Я даже не сразу рассмотрела его внешность, так была потрясена этим взглядом. А ведь мужчина красив, словно принц из прочитанной сказки! У нас в деревне таких и не встретишь. Большинство селян крепкие да могучие, но от их вида не то что благородством не пахнет, даже обычной притягательностью. А этот… Стройный, грациозный, выше меня на полголовы. И чувствуется в нем и невиданная сила, и уверенность, и… опасность.  Черты лица немного хищные, скулы и подбородок острые, а губы – тонкие. Прямые волосы спускаются ниже плеч. И такие они черные, словно ночь непроглядная.

Незнакомец подошел совсем близко, медленно опустился передо мной на колени прямо в грязь, не обращая внимания на то, что его одежда испачкалась. Снял с мизинца на левой руке колечко с синим камушком и протянул… мне.

– Обручальное! – удивленно воскликнула мачеха.

Я посмотрела на его дрожащую ладонь и даже не смогла зажмуриться. Он что, меня замуж зовет? Вот так запросто? Пришел, увидел и… Я столкнулась с незнакомцем взглядом, чувствуя, что подкашиваются ноги, а тело горит, плавится от того, как он на меня смотрит.

– Не обижу. Ни словом, ни взглядом. Клянусь.

И от его низкого, чуть с хрипотцой голоса, хочется расплакаться.

Что со мной происходит? Приворот? Наговор? Сглаз? Порча?

И эта протянутая рука, глаза, сверкающие синевой…

Да кого он замуж зовет? Сироту без приданого. И мне вдруг становится невыносимо горько и стыдно из-за своего заштопанного грязного платья, стертых рук и разбитых коленей.

Я зажмурилась, надеясь, что наваждение исчезнет. Распахнула глаза. Горит синий камень на обручальном колечке. И я вдруг отчетливо понимаю, что сейчас вершится моя судьба. Не возьму я его и останусь в этой беспросветной тьме, вынужденная от зари до заката работать, терпеть тычки да крики мачехи, а потом и замуж выйду… за Густава. Но и взять… Разве можно верить словам да клятвам? Пустые они. А мужчина этот незнакомый ждет, не поднимается.

Мерцает огонек на колечке, лежащем в ладони, манит, зовет, обещая… что? Счастье? Или беду? Я чувствую себя мотыльком, летящим на огонь.

– Элла! Немедленно пошла в дом!

Я вздрогнула от этого крика, снова пропадая в бездонной синеве этих сумасшедших глаз. Выбирай, Элла! Вот тебе шанс изменить судьбу. Только сейчас нужно решать, не мешкая.

– Элла, змея подколодная!

И я протянула незнакомцу свою дрожащую руку.

Он не спрашивал и ничего не уточнял, просто надел колечко на палец и поцеловал ладонь, покрытую мозолями, а потом, тяжело дыша, уткнулся в мои колени.

Я же, растерянная и взволнованная, столкнулась взглядом со спутниками незнакомца. Серьезные, вдумчивые. Мой жених поднялся и улыбнулся. И мир, только что вернувшийся и восстановившийся, снова рассыпался.

– Ах ты, дрянь! Я тебя растила, ночей не спала!

Мужчина, так неожиданно ставший моим женихом, обернулся, нахмурился, снова посмотрел на меня и уточнил:

– Это кто?

– Мачеха.

– Не отдам эту неблагодарную девчонку, змею подколодную! – разорилась Архара, едва ли не выплевывая каждое слово.

Кажется, до нее дошло, что меня сейчас заберут, а бесплатная служанка навсегда из ее дома исчезнет.

– Арий, – позвал кто-то из аристократов, и незнакомец обернулся, посмотрел на своих спутников.

– Да от нее беды одни!

Мачеха все пуще меня кляла, обзывая. И так мне стыдно стало, что захотелось сорваться с места и сбежать от этого подальше. Откажется ведь. Она ему сейчас такого насочиняет… И Арий, как и все остальные, поверит. Что же я натворила! Архара меня со свету сживет, когда он уйдет.

Арий обернулся, посмотрел в упор на мою мачеху, щелкнул пальцами и… она упала, как подкошенная. Он что, еще и маг? Поймал мой испуганный взгляд и спокойно сказал:

– Я – дракон.

Мухоморы в горошинку!

Да они ж… Да он…шутит?

Арий неожиданно прижал меня к себе и снова прошептал:

– Не обижу.

И сердце у него под моей ладонью колотится так же сильно и быстро, как и у меня. А пахнет дракон необъяснимой предгрозовой свежестью. И в этот момент меня совсем не волновало, что неприлично девушке обниматься с мужчиной.

– Какие-то вещи забрать хочешь? – спросил Арий.

И осознание того, что обратного пути нет, сама согласилась и выбрала, никто не принуждал, заставляет меня дрожать. Это навсегда. Уеду отсюда и не вернусь.

– Не обижу, – снова прошептал дракон, явно понимая, что я чувствую.

Я осторожно выпуталась из его рук, посмотрела на дом, из которого вышли две служанки, помогающие с уборкой, да сводные сестры. Мачеха уже пришла в себя, поднялась и гневно сверкала глазами, не осмеливаясь проронить хотя бы слово.

И что мне отсюда забирать? Из одежды пара старых платьев да…

– Книга, – сказала я.

– Хорошо, – с облегчением выдохнул Арий.

Неужели боялся, что я передумаю?

– Сама сходишь или мне с тобой…

– Сама.

Я на негнущихся ногах подошла к крыльцу, поднялась, заставив сводных сестер от меня шарахнуться, как от привидения, и открыла дверь в дом. Добралась до своей коморки под чердаком, села на тюфяк и попыталась прийти в себя. Снаружи раздавались голоса, но слов я разобрать не могла.

Снова поднялась, умылась, достала простое, но чистое платье, переоделась и переплела косу, перевязала раненые колени. Так, а теперь книга. Спустилась в кабинет отца, зная, что она там, и едва нашла, прижала к себе.

Во дворе снова послышалась ругань. Значит, мачеха все же не побоялась Ария и, судя по всему, других драконов. Это плохо. Это очень-очень плохо. Голос Архары неожиданно послышался совсем близко. Через мгновение она влетела в кабинет, достала из шкафа резную шкатулку и поставила передо мной на стол.

– Вот, забирай, др…

Раздался щелчок, и мачеха схватилась за горло, будто кто-то ее душил. В дверях стоял Арий.

– Бери, – сказал он.

– А это что? – нашлась я.

– Часть приданого твоей матери, – прошипела Архара. – Забирай. Все равно этот ларец не открывается.

Что бы там ни было, мне это не принадлежит. По всем законам королевства приданое отдается жениху, а потом и мужу. Молодец он, что скажешь, стребовал положенное. А я-то размечталась, будто на меня позарился. Глупая, думала, ему я нужна.

И мачеха хоть и злится, а это понимает, отчего еще горче и обиднее.

– Элла, помочь? – поднял брови Арий.

Я прижала книгу к груди. Он подошел, посмотрел на ларец.

– Позволишь взять? Он тяжелый.

Я удивленно моргнула. Арий разрешения спрашивает?

– Так он – не мой.

– А чей же? – спросил он.

– Ваш.

Наверное, когда Арий ларец откроет, я даже не увижу, что в нем. Может, и к лучшему, нечего душу травить. Прикусила губу и опустила голову.

Дракон подошел еще ближе, взял мой подбородок, заставляя смотреть в глаза. А они как омуты. Нырнешь – и нет спасения.

– Все, что у меня есть теперь твое.

Да не бывает так! Но спорить я не решилась. Арий убрал ладонь, взял ларец одной рукой, а мою ладонь сжал другой и потянул к выходу. Так мы и дошли до ворот, за которыми уже вся деревня собралась. Гомонят, смеются, смотрят на меня. Сдается, если бы не Арий, которому никто не посмел перечить, да его спутники, толпа бы не расступилась.

– А жених-то твой жадный, – услышала я голос Архары.

Да уж, мою мачеху ничто, похоже, не изменит. И сейчас бояться ей нечего. При всем народе никто ее не посмеет обидеть. Да дракон и не станет этого делать. Об их мудрости и справедливости такие легенды ходят, что даже страшно. И каждая девушка, что стоит сейчас за воротами, желает одного: оказаться суженой дракона. Почему?

Они выбирают пару один раз и на всю жизнь, никогда не изменят, не предадут. И скорее умрут, чем оставят любимую женщину. В одной из сказок говорится, что драконы от одиночества погибали, поэтому Великая Праматерь добавила в их кровь каплю своей силы. И она дает им возможность почувствовать сердцем ту, что предназначена судьбой. Только вот обещала ли она такой паре счастье… я уже не узнаю. Заберет Арий свое кольцо. Так тоже бывает… поманит птица удачи, да сгинет навеки.

Я прикусила губу, чувствуя, как начинают дрожать руки.

Арий остановился, оглянулся.

– За невесту положен выкуп, милорд, – раздался в толпе голос старосты. – Мы все свидетели, что его не было. А приданое вы взяли. Не по закону!

– Не по закону, – зароптали многочисленные зеваки.

И я захотела провалиться сквозь землю. Теперь Арий точно откажется. Попыталась незаметно высвободить свою руку. Главное сейчас при всех не расплакаться. Для невесты и так нет большего позора, чем кольцо обратно отдавать.

Арий мою руку отпустил, усмехнулся и достал небольшой кожаный мешочек из складок плаща. Высыпал на землю самоцветы и так спокойно спросил:

– Все?

В толпе заохали, рассматривая сверкающие на солнце камни. Староста нервно сглотнул и кивнул. Архара кинулась собирать самоцветы.

А мне стало еще горче и обиднее. Как… как… козу на базаре купил! И расплакаться бы, ударить… Да только не могу. Стою, словно каменная, а глаза почти ничего не видят от слез. Я взяла и отвернулась.

Арий убрал пустой мешочек в карман и взял меня за руку. Отчего-то вздрогнул.

– Гордая, оказывается…

Почти неразличимый шепот.

– Не обижайся, Элла. Но иначе нельзя. Лучше и правда пусть все будет по вашим законам. С обычаями драконов они точно считаться не станут.

– У вас не отдают выкуп за невесту?

– Нет. Но на свадьбах гости вручают подарки.

А у нас только песни горланят да напиваются так, что свое имя забывают. И шуточки эти сальные, глаза маслянистые, хохот… Помню, когда отец женился, даже меня хмелем случайно окатили. И этим запахом пропиталось все: платье, волосы, кожа. Отмыться не могла. И было слишком неприятно.

– Элла, – позвал Арий, заглядывая в глаза. – Все будет хорошо. Веришь?

Еще нет. Но разве может быть хуже?

– Попробую, – ответила я, позволяя взять меня за руку.

Ладонь у него приятная, немного шершавая, и кольца на пальцах холодят кожу.

И мы пошли по знакомой с детства дороге – пыльной, с цветущими по бокам одуванчиками, над чьими венчиками кружат шмели и осы.

Солнце по-прежнему нещадно палило, заставляло щуриться. Я споткнулась, и Арий тут же придержал, не давай упасть.

Вскоре его спутники отстали, а мы вышли к рощице.

– Немного придется прогуляться.

– Хорошо.

– Если устанешь, скажи.

Я кивнула. После прополки грядок только рада была пройтись. К тому же в тени деревьев прохладно. Пахло земляникой и листьями, под ногами встречался бархатный мох, где-то трелями заливались птицы.

Какое-то время мы шли молча, и я вдыхала запахи лета, наслаждаясь спокойствием. О том, что ждет меня дальше, думать не хотелось.

У небольшого родника Арий остановился, поставил шкатулку на пень, развернулся ко мне. Он передумал?

– Ты ранена? – неожиданно спросил Арий. – Я кровь чую.

Пришлось сознаться, что расшибла колени. Кивнул, опустился на корточки.

– Можно посмотреть?

И попробуй не согласиться, когда он с меня глаз не спускает.

Арий осторожно приподнял юбку, посмотрел на пропитанные кровью лоскуты ткани.

– Почему сразу не сказала? Больно же.

Больно? Больно было, когда Архара ивовые прутья в соленой воде размочила и спину исполосовала за то, что ведро с молоком опрокинула. А это… ерунда.

Арий же бережно снял лоскуты, и кожа запылала огнем. Поднялся, убрал ларец с пня.

– Сядь, пожалуйста.

Я послушалась. И Арий снова опустился на корточки, отодвинул край юбки и провел над коленями рукой.

– Постарайся не шевелиться, – попросил он.

Хм… Что дракон задумал?

Его глаза неожиданно стали ярче, засветились, а в руках появился синий сгусток, напоминающий туман. Он опустил его на мои колени. Защипало так, что на глаза слезы выступили, а по ногам побежала щекотка. Но продлилось это недолго.

– Вот и умница. Никогда раньше не видела магию в действии?

– Нет.

Да и откуда? У нас, конечно, есть в деревне две травницы, да только дар у них иной. Нашептать да заговорить могут, в болезнях разбираются и в целебных растениях, но чтобы лечить силой…

Интересно, а так магия проявляется только у драконов или у всех, кто с даром? И если спрошу Ария, ответит? Мне, наверное, его стоит бояться, незнакомый же мужчина, но… не получается. Наоборот, когда он рядом и меня касается, внутри словно угольки тлеют. И тепло так, хорошо от этого жара. Может, это так связь действует, о которой ходят легенды? Или же вот она… любовь с первого взгляда во всей красе. А ведь я в нее никогда не верила. Смешно теперь и вспомнить. А может, это и вовсе не любовь? Только почему же сердце сжимается, едва представлю, как Ария не будет рядом. Или приворожил? Это с понятиями драконов-то о чести и благородстве? Немыслимо. Во всех сказках их собственный огонь сжигает, если они силу во зло тратят.

Хм… И что мне со всем этим делать? Похоже, я окончательно запуталась. Да и как иначе? Жизнь-то в одно мгновение с ног на голову перевернулась. И я знаю, что страх все же есть, только прячется, таится где-то совсем глубоко. А потом выползет в самый неподходящий момент.

– И ты не боишься ни моей магии, ни меня, что радует. Точно умница, – улыбнулся Арий.

Что же он со мной, как с ребенком, разговаривает?

– Спасибо, что вылечил, – сказала я, робко улыбаясь.

Арий наклонился, поочередно поцеловал мои колени и тут же отпустил, тревожно в меня вглядываясь.

– Неприятно?

Я покраснела и опустила глаза.

– Элла, ответь, пожалуйста.

– Нет.

Улыбнулся.

– Не сердишься? – спросил почти шепотом.

– За что? – удивилась я.

– За мои ласки и прикосновения, Элла, – отозвался Арий.

– А должна? Вы же мне…

– Давай на ты, мой самоцвет.

Я растерянно кивнула и снова покраснела.

– Мне сложно сдерживаться, Элла. Но и извиняться не буду.

Эм… И понимай, как хочешь.

– Давай поговорим на эту тему чуть позже. Все волнуются, что меня нет.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Я чувствую эмоции драконов, – отозвался Арий.

Даже так. Интересно… За последние полчаса я узнала о драконах больше, чем за всю свою прежнюю жизнь.

– Ты хочешь посмотреть, что в ларце, пока мы вдвоем?

– А как? Архара не смогла, – вспомнила я.

– Это потому что на него чары наложены, – заметил Арий.

– И ты их снимешь?

– Нет. У меня не получится. Только у тебя.

Я уставилась на него. Шутит.

– Там кровная магия.

Очень понятно.

– Смотри, – тут же пустился в разъяснения Арий. – Шкатулка принадлежала твоей матери, так?

– Да.

– Значит, открыть ее может она…

– Матушка умерла, – напомнила я.

Арий ласково погладил мою ладонь.

– Знаю, мой самоцвет.

Толпа мурашек гордо прошествовала вдоль позвоночника, едва он так ко мне обратился. Да что же это такое! Наваждение, не иначе!

– Но в тебе течет ее кровь. Достаточно капли, чтобы открыть крышку.

– И потом постоянно так делать?

– Нет, конечно. Сработает магия памяти. Ты сможешь спокойно пользоваться ларцом. Захочешь, переложишь содержимое в другое место. У меня и сокровищница, если что, есть. Но я бы не советовал. Только наши дети потом смогут открыть ларец, и лучшего места для хранения того, что в нем есть, явно не найти, – заметил Арий. – Это очень древняя магия. Даже я не в силах ее воссоздать.

Я кивнула, слушая его вполуха, положила книгу на колени и провела пальцами по окованной крышке ларца. Что же ты там прятала, мама? И нужно ли открывать это здесь и сейчас?

– Элла, если не хочешь, то потом посмотришь.

– Ты не против? – удивилась я.

– Нет. Но все же…

– Что?

– Я, конечно, не думаю, что твоя мать держала в ларце что-то опасное, но мне было бы спокойнее, если ты его при мне…

Арий не договорил, притянул мою руку к себе, нежно поцеловал, потерся о ладонь, напоминая кота. У него даже глаза как-то сузились и загорелись. И пряди черных, как ночь, волос пощекотали мою кожу.

– Я открою, – ответила, пытаясь отвлечься от мурашек.

Это ведь правильно, что он меня касается. Как-никак жених… Суженый ли? Опять нет ответа.

Я встала, положила книгу на пень, где только что сидела, и уколола щепкой палец.

Глава вторая

Наверное, когда снимается заклятие, должен возникнуть гром и подняться ветер, но ничего подобного не случилось. Лишь крышка ларца, на которую попала капля крови, с тихим щелчком приподнялась и открылась. Я осторожно заглянула внутрь и охнула. В ларце матери лежали, переливаясь, украшения из самоцветов.

– Красивые, – тихо заметил Арий. – И явно гномьей работы. Наверняка из поколения в поколения передаются.

Моя мама была из богатой семьи, это я точно знаю. Но о своих родственниках никогда не рассказывала. Может, не хотела с ними общаться? Или же имелись другие причины.

Уже не узнаю.

Я повернулась к жениху, вздыхая. Он удивленно приподнял брови.

– Не хочешь получше рассмотреть?

– Тебя же ждут, – с сомнением заметила я, естественно, желая рассмотреть украшения матушки.

А кто бы на моем месте сдержался? Я же даже не подозревала, что они существуют!

Арий вздохнул, к чему-то прислушался.

– Нам несколько дней придется добираться до моего дома, – заметил он. – Будет лучше, если ты не станешь показывать эти сокровища кому бы то ни было.

Я посмотрела на него, потом заглянула в ларец.