Ненависть. Хроники русофобии Стариков Николай

Глава 8. Северный Кипр и цена принципиальности Запада

Ничего не принимайте близко к сердцу.

Немногое на свете долго бывает важным.

Эрих Мария Ремарк

Отношения между народами зачастую складываются непросто. Это касается не только русских и поляков или русских и немцев. Но и, например, ирландцев и англичан. Греков и турок.

У Турции сложные отношения с Грецией, так сложилось исторически. Османская империя захватила греческие земли и на несколько веков лишила греков национального государства. Мы не будем разбирать все сложные повороты отношений турок и греков, просто заметим, что в 1830 году Греция получила полную независимость в результате давления на Стамбул России, Франции и Англии. Однако будущее этой страны, как сегодня, к примеру, будущее Сирии или Украины, сверхдержавы того времени видели по-разному. Россия еще со времен Екатерины Великой рассматривала «греческий проект» — воссоздание православной державы, аналога Византийской империи под скипетром… русского византийского монарха. Для этого заботливая бабушка Екатерина II даже специально подобрала своему второму внуку «говорящее имя»: Константин. Аналогия с императором Константином Великим напрашивалась прямая. Во главе созданной Россией Византийской (Греческой) империи будет стоять брат того, кто возглавляет Российскую империю. Тут для трона Александр Павлович, там — Константин Павлович. Не получится? Тогда «запасной вариант» — создание православной независимой Греции, но в любом случае пророссийской и усиливающей мировое влияние Петербурга. Такое развитие событий абсолютно не устраивало Великобританию, рисковавшую потерять монополию на мировую торговлю и контроль над Средиземным морем, а в перспективе и над турецкими проливами.

Движение России к теплому морю, начатое еще Петром I, продолженное во времена Екатерины II и фактически прекращенное в царствование Александра I, возобновил император Николай I. Ненужная и бессмысленная война с наполеоновской Францией, проведенная Александром Павловичем, привела к укреплению не России, а Великобритании. Создание пророссийской Греции было возвратом к верной геополитической тактике русских монархов.[308] Понимание смысла мировой политики всегда приходит с пониманием истинных целей игроков. Будущая Крымская война в конце царствования Николая I стала финалом долгой борьбы России и Англии за господство в Средиземном море. Англичане именно потому выступили за турок и подбили к этому своих европейских сателлитов (Францию и Сардинское королевство), что Петербург слишком близко подошел к осуществлению «прорыва» из Черного моря в Средиземное. Добившись в ходе Крымской войны потопления российского Черноморского флота, Лондон вновь «закупорил» выход России в Мировой океан. Следующим этапом этой борьбы стала Первая мировая война, когда англичане, будучи нашими союзниками, все свои силы приложили к недопущению разгрома Турции и передачи проливов русским. Как только мы поймем ход мировой борьбы на протяжении веков, вопрос происхождения «Русской смуты» начала XX века перестанет быть для нас загадкой. Как и вопрос о причинах киевского Майдана, одним из побочных итогов которого должна была стать потеря Севастополя, ликвидации базы Российского флота.

Поэтому борьба за независимость Греции была не столько общей борьбой против турок, сколько схваткой русских с англичанами. (Точно так же, как сегодня борьба с террористами в Сирии — это в основном борьба США против России, а не наша совместная со Штатами деятельность по ликвидации тех, кто режет людям головы.) Россия в этой схватке выигрывала. 11 апреля 1827 года народным собранием в местечке Трезене правителем Греции на 7 лет был избран граф Иоаннис Каподистрия. Что означало это событие для Лондона и Петербурга, несложно понять, если знать, что этот грек в течение 6 лет (1816–1822 гг.) был министром иностранных дел Российской империи! Когда сегодня президенты «независимых» Латвии или Эстонии приезжают из Канады с иностранными паспортами, ничего необычного не происходит — во все времена сверхдержавы ковали кадры и только потом приводили их к власти там, где это им было нужно. Представьте себе, что сегодня правителем Греции избрали бы… Сергея Лаврова. Аналогия, конечно, «хромающая», но позволяющая понять реалии того времени.

Иоаннис Каподистрия, награжденный за службу России орденом Святого апостола Андрея Первозванного (высшей наградой страны на тот период!), стал не только фактическим президентом Греции, но и одним из главных претендентов на греческий престол.[309] Англосаксы, понимая, что проигрывают в открытой борьбе, прибегли к своему излюбленному средству — политическому убийству и подкупу. Пророссийский кандидат на греческий престол был убит у церкви Святого Спиридона в городе Навплио, тогдашней столице страны. Каподистрия был настолько популярен, что ходил фактически без охраны. Подойдя к храму, он поздоровался с одним из убийц — Константином Мавромихалисом, в это время брат негодяя Йоргос в упор выстрелил из ружья в голову президенту.[310] После чего убийцы бросились бежать. Константину Мавромихалису, подло отвлекшему внимание Каподистрии, уйти от народного гнева не удалось. Он был настигнут толпой и разорван на куски, а его останки были выкинуты в море безо всякого погребения.[311] Йоргос Мавромихалис, укрывшийся поначалу в доме французского посланника, был казнен, а два других соучастника отправились на каторгу.[312] Так в первый раз после воссоздания независимой Греции западная дипломатия сумела переиграть дипломатию русскую, и на греческом престоле оказался баварский принц Фридрих Людовик, короновавшийся под именем Оттона I.

Поскольку глава эта посвящена не изучению всей истории Греции, а лишь некоторым ее моментам, то мы «промотаем» столетие и подойдем непосредственно ко Второй мировой. Во время этой войны Греция была оккупирована немцами. В процессе борьбы с оккупантами здесь было организовано сильное партизанское движение. Как и в Югославии, оно делилось на две части — условно говоря, партизаны были «красные» и «белые»: пророссийские — просоветские и проанглийские — проамериканские. В Югославии это были коммунисты под командованием Тито и четники-монархисты. В Греции главную роль в борьбе с оккупантами играла компартия Греции и ее «боевое крыло» — Народно-освободительная армия Греции (ЭЛАС). Несмотря на все старания гитлеровцев и их греческих пособников, партизаны-коммунисты контролировали значительную часть территории страны.

12 октября 1944 года немцы ушли из столицы Греции — Афин, и туда с боями вошли части 1-го корпуса ЭЛАС, которые взяли город под свой контроль.[313] Когда 14 октября на аэродром в Татой недалеко от Афин прибыли первые английские десантники, их встретили партизаны ЭЛАС. Переписывание истории началось уже тогда — сегодня вы можете узнать, что «освобождение Афин произошло с 13 на 14 октября британскими частями и “Священным отрядом”».[314]

Верные своей извечной тактике воевать чужими руками, англосаксы предоставили ЭЛАС почетное, но опасное право освобождать страну: 30 октября 1944 года отряды ЭЛАС освободили Салоники, а к 3 ноября вся территория Греции была очищена от немцев.[315] В тот момент греческим патриотам и в страшном сне не могло присниться дальнейшее развитие событий. Сразу после освобождения англичане развязали в Греции гражданскую войну. Сегодня об этом вы практически нигде не прочитаете, даже многие греки о ней ничего не знают. И уж тем более нигде и никто не рассказывает о том, какую роль в ней сыграли наши «британские партнеры». Вот этот текст своей телеграммы генералу Вильсону от 8 ноября 1944 года Черчилль приводит в мемуарах: «Ввиду усиливающейся угрозы со стороны коммунистических элементов в Греции и в связи с тем, что они намереваются силой захватить власть, я надеюсь, что вы рассмотрите вопрос об усилении наших войск в районе Афин путем немедленной отправки 3-й бригады английской 4-й дивизии или какого-либо другого соединения…».[316]

О том, что случилось после, премьер-министр Великобритании в своих мемуарах сказать «забыл». А дело было так. 1 декабря 1944 года англичане во исполнение заключенных с «правительством Греции» договоров выдвинули совместный с временным правительством Национально-освободительного фронта (ЭАМ) ультиматум о разоружении всех партизанских отрядов. 3 декабря 1944 года в центре Афин перед памятником неизвестному солдату состоялся массовый митинг, в котором приняли участие около 200 тыс. человек. Во время митинга по демонстрантам был открыт огонь с крыш. После чего на улицы вышло еще больше возмущенных греков — демонстрации в Афинах не расстреливали даже при немцах! Новая демонстрация была также расстреляна полицией по прямому распоряжению британских властей: всего было убито 33 и ранено 148 демонстрантов. Без команды англичан полицейские, многие из которых служили при немцах, никогда бы не решились на такой шаг.[317] Ведь расстреливали безоружных демонстрантов.

Воспоминания очевидца расстрела мирной демонстрации в Афинах: «Я стояла перед гостиницей Grand Bretagne, напротив здания парламента. Вижу на крыше парламента полицейских, стреляющих по демонстрантам. Хватаю за руку стоявшего рядом со мной английского офицера и говорю ему на моем слабом английском языке: «Видите тех, на крыше. Это те же люди, что стреляли в нас при немцах”. Англичанин ответил: “Yes, I know”. Я никогда не забуду его ответ».[318]

Сам Уинстон Черчилль рассказывает обо всем очень кратко, почти телеграфно: «3 декабря, в воскресенье, между сторонниками коммунистов, участвовавшими в запрещенной демонстрации, и полицией произошло столкновение, и началась гражданская война».[319] Роль Великобритании в расстрелах прикрывается «фиговым информационным листком». Через два дня после тех событий английская армия показала себя во всей красе. Еще раз хочется подчеркнуть — кровавая бойня происходила в освобожденной от гитлеровцев стране, и Вторая мировая война еще будет длиться около полугода!

«После столкновения между полицией и греческими коммунистами У. Черчилль приказал генералу Скоби вмешаться в происходящие события, открывая при необходимости огонь по демонстрантам и всем лицам, не выполняющим приказы властей».[320] В своей телеграмме 5 декабря 1944 года премьер Великобритании писал:

«Вы ответственны за сохранение порядка в Афинах и за ликвидацию всех групп ЭАМ-ЭЛАС… Вы можете вводить любые правила по своему усмотрению для установления строгого контроля на улицах или для захвата любых бунтовщиков, сколько бы их ни было. В тех случаях, когда может начаться стрельба, ЭЛАС, конечно, попытается выставить впереди женщин и детей в качестве прикрытия. Здесь вы должны проявить ловкость и избежать ошибок. Но, не колеблясь, открывайте огонь по любому вооруженному мужчине в Афинах, который не будет подчиняться английским властям или греческим властям, с которыми мы сотрудничаем… Однако действуйте без колебаний, так, как если бы вы находились в побежденном городе, охваченном местным восстанием… Что касается групп ЭЛАС, приближающихся к городу, то вы с вашими бронетанковыми частями несомненно должны быть в состоянии проучить некоторых из них так, чтобы другим было неповадно… Мы должны удержать Афины и обеспечить там свое господство. Было бы хорошо, если бы вам удалось этого достигнуть по возможности без кровопролития, но в случае необходимости и с кровопролитием».[321]

Сразу после получения телеграммы Черчилля британцы начали действовать открыто. Похоронная процессия жертв кровавой бойни в Афинах также была расстреляна, около сотни людей было убито и ранено. Но на этот раз в рядах демонстрантов были вооруженные люди, которые отразили нападение и в итоге загнали стрелявших в гостиницу «Митрополис». Уже раздавались голоса, призывавшие сжечь гостиницу вместе с убийцами, и в этот момент на улице появились… английские танки. Англичане оттеснили толпу и вывезли стрелявших в другую часть города. В тот же день, 5 декабря, британский генерал Скоби ввел военное положение и отдал приказ о начале военных действий против ЭЛАС. Английские самолеты бомбили Фивы и атаковали с воздуха рабочий квартал в Афинах.

Британская армия начала открытые боевые действия против антигитлеровских партизанских формирований. Пройдет всего несколько месяцев, война с Германией закончится, латышские эсэсовцы найдут приют в Лондоне, а украинские — в Канаде. Запад заботливо приберет к рукам и отправит «на сохранение» ростки нацизма и ненависти к России. Но это произойдет после мая 1945 года, а в декабре 1944 года англичане будут использовать в качестве главной ударной силы не жандармов и полицейских, не 3-ю Горную греческую дивизию и даже не членов ультраправой организации Х.[322] Самое большое число штыков (около 12 тыс.) для борьбы с коммунистами и партизанами британцы найдут среди тех, кто прошел «школу» «батальонов безопасности», созданных в Греции нацистами. По сути, это была точная копия батальонов, которые на территории Советского Союза сжигали населенные пункты вместе с жителями. При этом численность собственно английских войск, брошенных к середине декабря 1944 года против ЭЛАС, была в два раза больше того, что англичане выставили против немцев.

15 декабря 1944 года, пишет в своих мемуарах Черчилль, «уличные бои в Афинах усиливались», а ЭЛАС продвигалась к центру города.[323] Положение было столь острым, что на Рождество в Пирей и Афины прибыл сам сэр Уинстон. 27 декабря началось генеральное наступление британских войск. Все было организовано по правилам военного искусства: авиация, артиллерия, танки и только потом пехота. Бои продолжались до начала января 1945 года. Примерные потери сторон таковы: англичане — около 300 человек убитыми и пропавшими без вести, «белые» греки — 3480 убитыми, ЭЛАС — около 3000 бойцов.

Регулярная армия всегда имеет преимущество перед партизанами, которые могут наносить точечные удары, но не могут на равных бороться с регулярными войсками в городах или «чистом поле». В итоге в декабре-январе компартия Греции была вынуждена согласиться сначала на перемирие, а потом, 12 февраля 1945 года, заключить с правительством, так называемое Варкизское соглашение, согласно которому ЭЛАС распускалась. Англичане, которые стояли за спиной правительства Николаоса Пластираса, использовали перемирие для наращивания мощи антикоммунистических сил и откровенного обмана. Они даже и не думали проводить национальное примирение греков. Политическая амнистия на деле обернулась массовыми арестами: около 10 тыс. сторонников ЭЛАС и КПГ были арестованы, всех задержанных сначала отправили в лагеря в Греции, а потом на британских кораблях вывезли в Северную Африку для «размещения» в английских концлагерях. В некотором смысле это были «минские договоренности», с той только разницей, что силы Донбасса не разоружались, но изначально и тогда и сегодня англосаксы соглашение выполнять не собирались.

ЭЛАС распущена, ее вооружение передано монархическим и правым группировкам, которые крайне жестко расправились с несогласными и продолжавшими сопротивление.

Очень показательна судьба главнокомандующего ЭЛАС Ариса Велухиотиса, отказавшегося признать Варкизское соглашение. Его отряд был окружен в горах и разгромлен. После чего победители отрезали голову Арису и его адъютанту и выставили их на обозрение в центре города Трикала. Британский посол Липпер по этому поводу заявил: «Выставление отрубленных голов на площадях — старинный обычай в этих краях, о котором не стоит судить по западноевропейским меркам».[324]

Считая, что взяли ситуацию под контроль, англичане через процедуру плебисцита, результаты которого были подделаны, даже восстановили в Греции монархию.[325] Но на этом гражданская война не закончилась, — радикальная часть коммунистов, увидев репрессии и аресты, возобновила вооруженную борьбу, при этом «основные их лагеря и базы снабжения находились на территории соседних государств — Югославии и Албании».[326]

Официальной датой начала гражданской войны в Греции считают 31 марта 1946 года, когда отряд партизан под командованием командира под псевдонимом Ипсилантис атаковал полицейский участок в городке Литохоро в предгорьях горы Олимп. В схватке было убито девять жандармов и два коммуниста. Коммунисты использовали партизанскую тактику, иногда захватывая небольшие населенные пункты. В итоге гражданская война в Греции продлилась до 1949 года. За спиной греческого правительства стояла Великобритания, а затем и США, за партизан «играли» Югославия и Албания. 23 декабря 1947 года было провозглашено создание Временного демократического правительства Свободной Греции. Однако признания со стороны Москвы не последовало, наоборот, реакция Сталина была крайне негативной. Дело не в том, что когда-то у них с Черчиллем имелась договоренность, что Греция отходит в зону влияния Англии, а в том, что у Запада была атомная бомба, а у СССР ее еще не было. Именно поэтому Сталин старался умерить пыл главы Югославии И. Б. Тито в деле поддержки греческих партизан. Глава Советского Союза опасался быть втянутым в войну с США и Великобританией. Говоря языком современных «эмопатриотов»[327] Сталин «слил» Грецию. Это послужило одним из поводов для разрыва отношений СССР и Югославии, Тито обвинил Сталина в «имперской политике» и нежелании жертвовать интересами России во имя мировой коммунистической революции.

Один их югославских лидеров Милан Джилас описал в своей книге реакцию главы Советского Союза на настойчивые требования наращивания помощи греческим коммунистам: «Вы думаете, что Великобритания и Соединенные Штаты — Соединенные Штаты, самое мощное государство в мире, — позволят нам прорвать их линию коммуникации в Средиземноморье? Чушь. А у нас нет флота. Восстание в Греции должно быть свернуто как можно быстрее».[328] Сталин говорил это в 1948 году, когда у США была «бомба», а у нас атомного оружия еще не было. СССР в принципе не хотел воевать с Западом, а в условиях атомного превосходства Штатов это было бы просто безумием.

В итоге греческие коммунисты оказались, с одной стороны, под ударами новейших американских самолетов и греческой же армии, щедро снабженной западным оружием и инструкторами, а с другой — лишились поддержки сначала Москвы, а затем и Белграда.

«В январе 1951 г. еженедельная газета генерального штаба Греции “Стратиотика” опубликовала обобщенные цифры потерь в ходе гражданской войны. Правительственные войска потеряли 12 777 убитыми, 37 732 ранеными и 4257 пропавшими без вести. По этим же данным, греческими партизанами было убито 4124 гражданских лица, в том числе 165 священников. На минах подорвался 931 человек. Были взорваны 476 обычных и 439 железнодорожных мостов. Уничтожено 80 железнодорожных станций. Потери партизан составили около 38 тысяч человек, 40 тысяч были захвачены в плен или сдались».[329]

Но Сталин не был Горбачевым, который просто бросает своих союзников и людей, боровшихся на нашей стороне. Греческие коммунисты числом 12 020 (из них 3245 женщин) были через Албанию вывезены в СССР, а точнее — в Узбекистан, в Ташкент.[330] Это были борцы и партизаны, сражавшиеся за свободу с итальянскими фашистами, потом с немецкими нацистами, потом с англичанами и монархистами, затем с американцами.

Дальнейшая судьба греческого коммунистического движения сложилась трагически: после смерти Сталина оно было фактически разгромлено. В Узбекистане произошли даже волнения и стычки, вошедшие в историю под названием «Ташкентские события 1955 года»: прохрущевские греки и местные «кадры» напали на штаб-квартиру греческой компартии, которая выступила против нового антисталинского курса СССР. Боровшиеся за дело коммунизма греки оказались столь принципиальными, что сразу после печально знаменитого XX съезда КПСС хрущевцам даже пришлось начать сажать их в тюрьмы. «Среди осужденных — Гиоргос Калианесис, генерал ДАГ, Димитрис Выссиос, комиссар 103-й бригады, Никос Фрагос, майор ДАГ, Гиоргос Макрис, капитан ДАГ, и другие».[331] Посадили даже главу КПГ Захариадиса, которого товарищи называли «неистовый Никос».[332] Он был настолько верным делу Ленина — Сталина, что своих сыновей назвал соответствующим образом: старшего Иосифом в честь Сталина, второго Киро — в честь С. М. Кирова…[333]

Длительный экскурс в историю Греции поможет нам понять дальнейшие события в этой стране и вокруг нее. Греческие военные воспитывались в атмосфере, мягко говоря, нелюбви к левым, в привычке к применению грубой силы к оппонентам. После победы над коммунистами Греция стала полувоенной монархией, где в условиях провала экономической политики популярность левых идей снова стала возрастать. Вновь «по совету» из-за океана здесь решили применить армию, вместо того чтобы садиться за стол переговоров. Практически через два десятилетия после окончания гражданской войны, 21 апреля 1967 года, в Греции произошел военный переворот.[334] По цвету мундиров офицеров госбезопасности и по количеству «звездочек» на погонах военных, захвативших власть, он вошел в историю как «режим черных полковников». Смыслом этого переворота, равно как и чуть позже случившегося в Чили захвата власти под предводительством Пиночета, было недопущение левых партий во власть, ликвидация перспективы перехода страны в зону влияния СССР.[335] В ходе переворота в тюрьму отправили всех ведущих политиков, включая тогдашнего премьер-министра. Глава страны, король Константин, признал новое руководство страны, однако… подготовил свой госпереворот, чтобы свергнуть «черных полковников». 13 декабря 1967 года он начался в порту Кавалы, но был подавлен путчистами. Король даже обратился к греческому народу по радио и призвал греков к восстанию. Однако войска сохранили верность «полковникам», поэтому сам монарх был вынужден отправиться в Рим, откуда больше уже не вернулся, так как через некоторое время путчисты просто-напросто упразднили в Греции монархию.[336]

Несложно догадаться, что в рамках общего противостояния СССР и США главной идеей правительства «черных полковников» был воинствующий антикоммунизм. И это несмотря на то, что компартию в Греции запретили еще в 1949 году. Речи захвативших власть греческих военных удивительно напоминают риторику политиков, захвативших власть в Киеве в 2014 году. Выступая, премьер-министр Греции Пападопулос всегда подчеркивал, что «Греция цэ Еуропа» и призывал «предпринять в кратчайший срок усилия по ликвидации разрыва» между уровнями экономического развития Греции и стран «Общего рынка».[337]

Дальнейшее сопоставление риторики тех, кто узурпировал власть в Киеве и Афинах, также дает любопытные результаты. Кажется, что подсказывает им один и тот же отдел иностранной разведки. Киевские путчисты события 2013–2014 годов называют «революцией достоинства», которая якобы спасла Украину, «черные полковники» называли себя «Национальным революционным правительством», а свой государственный переворот — «революцией 21 апреля, призванной вывести страну из состояния хаоса и разрухи».[338] Так и есть — практически все идеологи греческого переворота прошли подготовку в американских спеццентрах,[339] что же касается организаторов переворота на Украине в 2014 году, тут роль Запада ни у кого не вызывает сомнений.

У власти греческие путчисты находились 7 лет, после чего 25 ноября 1973 года другая группа высших офицеров вооруженных сил Греции под руководством Димитриоса Иоаннидиса совершила новый военный переворот и отстранила премьера Пападопулоса.[340] Умеренных военных путчистов у власти сменили более радикальные военные путчисты. Цивилизованный мир и тут промолчал. Ведь все, что делали греческие военные, происходило с благословения США и НАТО. Однако как только греки попытались сделать то, что было в их интересах, но выходило за рамки интересов англосаксов, им немедленно «дали по рукам».

Для понимания дальнейших событий стоит заметить, что не все населенные греками территории вошли в состав Греции, когда она получила независимость. Например, Крит стал греческим лишь по итогам Второй Балканской войны в 1913 году. Но остался один остров, который греки всегда считали своим и который греческим никак не становился. Это Кипр. Дело в том, что этот остров имеет важное геостратегическое значение, а противоборство сверхдержав во все века никто не отменял. Когда русская армия несла свободу Болгарии, проливая кровь на Шипке и под Плевной, английские дипломаты на Берлинском конгрессе постарались лишить Россию плодов ее побед. За оказанную Лондоном помощь Турция в 1878 году передала Кипр под управление Англии. Статус острова менялся, но суть оставалась прежней: остров, который греки всегда считали своим, был частью Британской империи. Наконец, в 1960 году Кипр получил независимость от Великобритании. Со времен турецкого владычества на Кипре проживали и турки, и греки. На основе специального соглашения гарантами «независимости, территориальной целостности и безопасности» Кипра становились Великобритания, Греция и Турция. Греция и Турция, согласно подписанным в Цюрихе и Лондоне документам, получали право держать на острове свои воинские контингенты — 950 и 650 человек соответственно.[341] Англичане получали на Кипре две военные базы — Декелию и Акротири общей площадью 158,4 км², где могли держать военные контингенты любой численности.[342]

Стоит отметить, что ушли англичане с Кипра вовсе не добровольно, а под давлением вооруженной борьбы греческих патриотов. Британцы упорно, не считаясь с потерями солдат и своего имиджа, старались удержать под своим контролем материковую Грецию, потому что прекрасно понимали: уйдет она, и следом они неизбежно потеряют Кипр. А стоит потерять Кипр, как лишишься и других важных колоний и территорий. Ведь сразу после окончания Второй мировой главной задачей Лондона было максимальное сохранение своей колониальной империи. В том числе и Палестины, где за создание будущего государства Израиль боролись евреи. Лондон всеми силами старался предотвратить или хотя бы уменьшить еврейскую эмиграцию в Палестину. Суда, на борту которых находились еврейские беженцы, англичане перехватывали в открытом море.[343] После чего британцы старались либо заставить судно вернуться в порт, откуда оно начало свой путь, либо отправить его пассажиров под арест. Для их размещения англичане, как всегда, создали концентрационные лагеря. Несколько лагерей были открыты на территории Палестины, а двенадцать лагерей для евреев были созданы британцами на Кипре, причем строили их… германские военнопленные. То есть, освободившись из нацистских лагерей и отправившись строить будущее еврейское государство, евреи оказывались уже в лагерях англичан![344] Через эти концлагеря прошло около 60 тыс. человек, из которых умерло примерно 500. Даже создание Израиля не привело к освобождению узников, которые сидели в лагерях до 1949 года.[345] Кто сегодня об этом говорит, снимает фильмы, ставит памятники, проводит круглые столы?

Наиболее известным случаем британского произвола с кораблями стал инцидент с судном «Эксодус», прибывшем в июле 1947 года в Хайфу. На его борту находилось 4,5 тыс. еврейских беженцев. «Британские власти заставили судно вернуться в порт отправления во Франции, где беженцы отказались сойти на берег, а французские власти отказались принуждать их к этому. Тогда англичане направили судно в Гамбург (британская зона оккупации Германии) и силой вернули беженцев на немецкую землю».[346]

В ответ на произвол и насилие англичан еврейское подполье проводило террористические акты[347]. Самым масштабным и знаменитым стал взрыв 22 июля 1946 года иерусалимского отеля «Царь Давид», где помещались центральные учреждения британской администрации. В результате взрыва погиб 91 человек.[348] Одним из руководителей подпольщиков был Менахем Бегин, ставший в дальнейшем премьер-министром Израиля и даже в 1978 году получивший Нобелевскую премию мира.

Вот на таком международном фоне киприоты усилили борьбу за освобождение. После разгрома нацизма популярность СССР и левых идей резко возросла, а героическая борьба ЭЛАС с гитлеровцами вызывала уважение и желание бороться уже на кипрской земле. Лондон решил подавить движение за освобождение на Кипре отказом от любых компромиссов и усилением насилия. В 1950 году в британском парламенте выступил секретарь по иностранным делам Хопкинсон, который заявил: «Право самоопределения для Кипра никогда не будет признано».[349] Движение греков, направленное на получение независимости Кипра, натолкнулось на жесткое противодействие Британии, и ситуация «греки против англичан» повторилась уже на территории острова.

Сегодня на Кипре есть сразу два музея, посвященных национальной борьбе за освобождение от колониального британского гнета. Один Музей национальной борьбы расположен в центральной части Никосии, около Кафедрального собора Иоанна Богослова, другой — на побережье в районе деревни Хлоракас (3 км к северу от Пафоса). И там есть что посмотреть. Фотографии, показывающие, как британские солдаты обыскивают священников, арестовывают детей, предварительно осмотрев школьные ранцы. Горная пещера партизан — они нередко вступали в бой с частями регулярной английской армии.[350] Англичане отвечали партизанам «взаимностью», хотя головы им не отрезали — «просто» вешали.

Особенно мощной борьба за свободу Кипра стала в 1955 году с созданием вооруженного движения Национальной организации освободителей Кипра (ЕОКА). Его целью, как нетрудно догадаться, было изгнание британцев и воссоединение с Грецией. Военным руководителем повстанцев стал генерал греческой армии Гривас. 25 января 1955 года к берегу Кипра причалило судно «Святой Георгий» с грузом вооружения на борту. Однако англичане были к этому готовы — кто-то предал. Все участники боевой группы были арестованы и «приговорены к разным срокам тюремного заключения».[351] На острове объявили военное положение. По закону от 15 июля 1955 года любого человека можно было назвать террористом и арестовать без суда. Но репрессии греков не остановили. Сегодня на Кипре есть несколько памятников Григорису Афксентиу, самый известный из них называется «Орел Махераса». Это партизанский командир, второй в иерархии. Он попал в горах в окружение вместе с четырьмя товарищами недалеко от монастыря Махерас. Друзей он отпустил на милость англичан, а сам решил сражаться до конца. «Британский офицер предложил и ему выйти с поднятыми руками, но Афксентиу ответил знаменитой фразой царя Леонида в битве при Фермопилах — “приди и возьми”».[352]

После многочасовой перестрелки гуманные и цивилизованные англичане облили бензином и подожгли его убежище. Григорис Афксентиу сгорел заживо, но не сдался и не попросил пощады…

Англосаксы оставались верны своей тактике — уходя откуда-то, обязательно сеять рознь и вражду. Вспомните: Северная Ирландия и Ирландия; Индия и Пакистан; Северная и Южная Корея; ФРГ и ГДР; Китай и Тайвань. Теперь вот еще Россия и Украина — везде, где можно, они стараются разделить народы. Разделяй и властвуй! И будь нужным обеим сторонам, выступай в качестве арбитра, контролируй экономику, давая в долг. Итогом «ухода» англичан с Кипра стало его деление на Северный Кипр и просто Кипр, о чем речь пойдет чуть ниже. Началом этого разделения и разжигания вражды между турецкой и греческой общинами Кипра стала навязанная Британией конституция, в которой их противопоставляли друг другу. Места в парламенте «выдавались» согласно национальной принадлежности: 35 мест грекам, 15 — туркам. «В правительстве Кипра 7 министерских портфелей получали греки и только 3 — турки. Президентом Кипра мог быть только грек, а вице-президентом — турок. Формальное “равенство прав” де-факто означало ущемление прав турок-киприотов, которые не смирились со своим положением».[353]

То, что произошло далее, нуждается в отдельном пояснении. Радикальные военные-путчисты из Греции отчего-то решили присоединить остров Кипр. Без гарантий признания таких действий со стороны Великобритании и США никакие «черные полковники» решиться на подобный шаг просто не могли. Тем более что тут налицо нарушение международных договоров, подписанных между Грецией, Великобританией и Турцией. Воевать с Турцией, также членом НАТО, греки явно не собирались и уж тем более не собирались лишать лица Великобританию. Это значит, что кто-то подбил греческих военных на авантюру, приободрил их настолько, что они, и так находясь в ситуации «особого положения» в Европе из-за своих переворотов, решились нарушить уже международное законодательство. Гарантировать грекам невмешательство Турции могли только Лондон и Вашингтон, тем более что на двух базах на Кипре находились английские войска.

Что же было нужно самим англосаксам? Ситуация неопределенности. Тот самый принцип «разделяй и властвуй», в соответствии с которым к разделенным Индии и Ирландии должен был добавиться разделенный Кипр. Это приводило к тому, что и Греция и Турция становились еще более зависимыми от Великобритании и США, своих главных партнеров по НАТО. Ведь в случае мирного развития событий — чисто теоретически — Кипр мог бы присоединиться к Греции при соблюдении прав и свобод живущего там турецкого меньшинства. Референдум мог бы стать решением проблемы, но тогда окрепшая Греция могла бы и попросить английские базы с острова, пересмотрев имеющиеся договоренности.

Греческая хунта подталкивает кипрских греков выйти за рамки правового поля. 15 июля 1974 года они свергают президента Кипра архиепископа Макариоса и объявляют о воссоединении острова с Грецией. Путчисты захватили столичный аэропорт, радиостанцию, президентский дворец и ряд административных учреждений в Никосии. Во главе переворота — Никос Сампсон, представитель той самой греческой подпольной организации EOKA, что так активно боролась с английским владычеством на острове. Помимо EOKA, на стороне переворота выступил греческий воинский контингент (950 человек), размещенный на острове согласно цюрихско-мюнхенскому договору. В этой ситуации Турция потребовала, чтобы Греция отозвала своих военных и не поддерживала мятежников, уважала независимость и суверенитет Кипра. Поскольку никакого ответа от греческой стороны не последовало, турки начали действовать в целях защиты турецкого меньшинства на острове. На рассвете 20 июля 1974 года около 30 турецких десантных кораблей и катеров начали высадку морского десанта, в дополнение к которому были высажены и десанты воздушные. К исходу дня на Кипр было переброшено до шести тысяч военнослужащих, а в последующие несколько дней численность турецкого корпуса была доведена до 40 тыс. человек. Турецкие войска начали двигаться вглубь острова, ведя бои с частями национальной гвардии Кипра. Активные боевые действия продолжались ровно четыре дня: с 20 по 23 июля. 23 июля 1974 года под угрозой приближения к Афинам армейского корпуса хунта «черных полковников» была вынуждена передать управление государством гражданскому правительству.[354] Таким образом, в Греции произошел еще один государственный переворот, который отправил в небытие тех, кто, собственно говоря, подбил киприотов к мятежу. В итоге Греция никаких войск на Кипр не отправила, никакой войны между двумя странами НАТО не вышло, а Великобритания выступила в роли миротворца. Лондон остановил дальнейшее продвижение турецкой армии, угрожая военным столкновением с британскими войсками, дислоцированными на кипрских базах.

Затем начался дипломатический раунд, который опять-таки прерывался боевыми действиями. Конференция по Кипру в Женеве, открывшаяся 10 августа 1974 года, не привела к договоренностям, и 14 августа турецкая авиация начала бомбардировку Никосии. Турки вновь перешли в наступление и вышли на линию раздела острова, которую как раз предлагали в Женеве и от которой отказывались греки и киприоты.[355] 18 августа боевые действия вновь прекратились.

Остров оказался разделенным на две части: собственно член ООН — государство Кипр и часть острова, оккупированная Турцией. Никаких санкций против Турции Вашингтон не ввел, как не было никаких санкций против Греции за организацию и поддержку даже не одного, а нескольких государственных переворотов в суверенном государстве! Это прекрасный пример того, как избирательно действуют «принципиальные» западные страны. Турция до сих пор член НАТО, один из важных союзников США на Ближнем Востоке. Введены ли против нее какие-либо санкции? Нет. Ими только угрожают, если Анкара все же рискнет купить российские системы ПВО С-400 и вообще будет продолжать расширять свое пугающее Запад сотрудничество с Россией.

Между тем относительно недавно Турция свершила поступок, который, кажется, должен полностью перечеркнуть ее контакты с так называемым цивилизованным миром. В феврале 1975 года на оккупированной турками территории, куда в 1974–1975 годах переселились все кипрские турки, было «самопровозглашено» новое государство: Турецкая Республика Северного Кипра.[356] Кто сегодня ругает за это Турцию? Кто вводит против нее санкции? Никто. Северный Кипр активно развивается, туда ездит множество туристов из западных стран, хотя, конечно, их меньше, чем на другой, «легитимной» части Кипра. И ведь есть резолюция Совета Безопасности № 541 (1983), осуждающая провозглашение нового государства, призывающая «уважать суверенитет, независимость, территориальную целостность Республики Кипр» и «не признавать никакое кипрское государство, кроме Республики Кипр».[357] Признали Турецкую Республику Северного Кипра только Турция и Автономная Республика Нахичевань, являющаяся автономным государством в составе Азербайджана.[358] А Турция и спустя десятилетия после оккупации части Кипра продолжает быть уважаемым членом международного сообщества.

Так что когда западные дипломаты по разным поводам говорят нам «никогда», в ответ стоит только улыбнуться.

Мы знаем цену их принципиальности.

Мы еще помним, что они говорили, обещали и писали.

И как все это они умеют фальсифицировать.

Глава 9. Где родился тоталитаризм, или О ком на самом деле писал Джордж Оруэлл

Неучу все представляется возможным.

Кристоф Мартин Виланд

В интересное время мы живем! Слышали такую фразу? Наверняка. В чем же заключается «интерес» нашей эпохи? Ведь вроде время-то самое обыкновенное: идет отчаянная борьба держав за глобальный контроль над ресурсами. Все как всегда, только с поправкой на технологии. Они действительно изменили общую картину геополитической борьбы. На первый план вышла схватка на информационном поле. Борьба за умы и сердца и в былые времена не ослабевала ни на минуту, однако такого накала, как в XX–XXI веках, она не приобретала никогда. Противостояние между странами, империями и государствами почти всегда проходило по линии принадлежности к народу. Солдат армии Российской империи не имел никакого повода для перехода на сторону армии Наполеона. Русский воин под Полтавой или Нарвой не мог влиться в шведскую армию, а защитники Севастополя во время Крымской войны никак не могли оказаться на стороне Британии, Франции и Турции. Наш солдат мог попасть в плен, но участвовать в борьбе против своей страны на стороне противника для подавляющего большинства было абсолютно неприемлемо. Слова «Родина», «Государь», «народ», «Вера» были наполнены смыслом, который определял поведение солдат и офицеров. Как я, русский, православный, могу служить шведам или туркам?! Армия была основной силой в борьбе между странами, народ в целом в этой схватке не участвовал. Попытки «раскачать» население страны предпринимались Наполеоном, но тогда информационная война в стиле «я пришел дать вам волю» полностью провалилась, и не только из-за того, что в России Бонапарта рисовали Антихристом. Отсутствие всеобщей грамотности и канала связи сразу со всем населением страны противника не давало возможности пудрить мозги. Информационная война того времени — это призывы сдаваться, обращенные к противнику, и слова убежденности в своей правоте и конечной победе, направленные к своему собственному народу.

После революций 1917 года в России ситуация изменилась кардинально. Канала связи со всем народом еще не изобрели, но пропаганда начала охватывать уже не десятки тысяч, а десятки миллионов человек. Газеты, плакаты, листовки, агитаторы — все это сыграло громадную роль в нашей гражданской войне и в тех потрясениях, что наступили в Германии и других странах Европы. Технический прогресс подбрасывал все новые способы быстрее и эффективнее достучаться до миллионов. Гитлер выпускал свои речи на пластинках, печатал массу брошюр и книг, но реальный подъем популярности нацистов произошел, когда фюрера пустили на германские радиостанции. Появление телевидения вывело возможность общения с населением на еще более высокий уровень. Однако задача информационной борьбы всегда двояка: убедить своих, что мы правы, и убедить чужих, что опять-таки правы мы, а не они. Значит, главное условие успешной борьбы на информационном фронте является свободный доступ к чужой аудитории (для себя) и максимальное затруднение доступа противника к нашим гражданам[359].

Изобретение интернета стало колоссальным прорывом в деле донесения определенной точки зрения до населения государства-соперника. Раньше «Голос Америки» и «Радио Свобода», финансируемые Госдепом и ЦРУ, должны были пробиваться сквозь советские «глушилки», теперь же почти все население само пришло в Мировую паутину. Осталось только красиво оформить нужные для Штатов идеи, упаковать их и методично повторять разными «устами». Это понимают все мировые игроки, поэтому Китай создает свой интернет и жестко «останавливает» не им контролируемые социальные сети. Что же сами США? Они громко кричат о недопустимости каких-либо ограничений в сфере информации. После чего начинают еще громче заявлять о вмешательстве неких «русских хакеров» в выборы американского президента. Несложно догадаться, что говорят американцы как раз о чисто информационной сфере — распространении определенных фактов, которые якобы повлияли на мнение избирателей Вашингтона и Филадельфии. Так можно или нельзя распространять информацию в интернете? Как понять? Очень просто: им можно и нужно, нам нельзя. Причем не только нам — никому нельзя, кроме них, любимых. Вот вам и теория исключительности в чистом виде. Пока только в информационном аспекте. Но мы прекрасно помним, чем заканчиваются такие теории: геноцидом и истреблением людей. Первый шаг к расчеловечиванию — это произнесение вслух слов о том, что один человек стоит ниже другого по расе, цвету кожи, симпатиям к тем или иным политическим идеям или лидерам. Первым шагом к печам Освенцима и штабелям трупов всегда является информационно-идеологическое оформление собственного превосходства над другими людьми. На Западе это присутствует и, как мы видим, было всегда. Следующий шаг, который нацисты прошли всего за несколько лет, — обоснование своего права решать, кому жить, а кто на этой планете лишний. Завершающий этап — это реализация человеконенавистнических идей на практике. Все это мы наблюдаем сегодня. «У нас демократия есть, а у вас нет. Мы живем лучше, а вы хуже. Значит, вы неправильные, недочеловеки, а мы, представители Запада и США, — сверхчеловеки. А раз так, то наша миссия — нести вам “свободу и демократию” любым способом, вплоть до бомбардировок, военной интервенции и оккупации»…

Наше время можно с уверенностью назвать временем фальшивок. Или, как сейчас говорят на англосаксонский манер, — фейков. С современной техникой не составит большого труда нарисовать, склеить, слепить все что угодно. Тиражирование лжи в мировом масштабе занимает минуты. А нужное общественное мнение можно сформировать за несколько часов. Уже созданы программы, которые могут «нарисовать» и «записать» видео и звук, вложив в уста человека слова, которые он никогда не произносил. Еще пару шагов, и верить будет нельзя вообще никаким «доказательствам» — они все могут быть легко созданы из ничего.

В «старые добрые времена» сказать «хайли лайкли» и потрясти пробиркой с белым порошком было недостаточно. Для создания нужного образа и впечатления требовались не короткие клипы и вбросы в соцсетях, а самые настоящие идеи. И книги, в которых они изложены. И писатели, которые их напишут. Но даже тогда фальсификация была обычным делом. Причем фальсифицировались не только история и отдельные документы, но даже… образы. И мысли.

Как, к примеру, это произошло с известным романом-антиутопией «1984», вышедшим из-под пера британского писателя Джорджа Оруэлла. Его настоящее имя Эрик Артур Блэр, и родился он в 1903 году в Индии. Отцом Оруэлла был сотрудник Опиумного департамента британской колониальной администрации Индии — службы, занимавшейся контролем производства и хранения опиума, чтобы потом поставлять его в Китай.[360] Как современному человеку подают роман Оруэлла? Как книгу про тоталитарное общество. Потом добавляют — про Советский Союз. Однако нет ничего более далекого от истины, чем подобное утверждение. Перед нами наглая и беспардонная попытка фальсификации мыслей и образов.

Начнем с сути романа[361]. Антиутопия «1984» рассказывает нам о том, каким будет мир в этом самом 1984 году. В 50-е годы XX века произошла ядерная война, которая радикально изменила человеческое общество. Государства, которые знал человек середины XX века, исчезли, практически повсеместно сменилась власть. Место действия романа — Лондон. Это главный город, только уже не государства Великобритания, а Военно-воздушной Зоны № 1. Которая, в свою очередь, является важной провинцией государства под названием Океания. Океания находится в состоянии постоянной войны с двумя другими тоталитарными сверхдержавами — Евразией и Остазией.[362] Управление бывшей территорией Великобритании, а ныне частью Океании осуществляет тоталитарная партия «Ангсоц», которая делится на внутреннюю (элита) и внешнюю партии. Главный герой книги Уинстон Смит работает в Министерстве правды и является членом правящей партии. Помимо «партийцев» есть еще «пролы», то есть пролетариат, народ, к которому относятся как к самому настоящему быдлу. В этом будущем для читателя мире 1984 года все перевернуто с ног на голову. Названия не только скрывают суть вещей и событий, но меняют их на противоположную. Осуществлением репрессий и слежкой за гражданами занимается Министерство любви, войной — Министерство мира, пропаганду ведет Министерство правды. Основные лозунги Океании поистине «прекрасны»: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила».[363] В госучреждениях проводятся «двухминутки ненависти» — общие собрания, этакие политинформации, на которых показывают видеоролики и поясняют, как важно ненавидеть врагов и кто этими врагами является.[364] На вершине пирамиды власти стоит тот самый Большой Брат.[365] Некоторые фразы из романа стали крылатыми выражениями. Кто из нас не слышал фразу «Большой Брат следит за тобой»?

Однако подробный пересказ антиутопии Оруэлла не входит в наши планы. Нам важно задать себе один вопрос: с чего это все решили, что СССР и есть то самое тоталитарное общество, которое описано в романе «1984»?

Судите сами:

· Место действия книги — Лондон, Океания, бывшая Британия.

· СССР в книге тоже упоминается, но действие происходит не в нем.

· Тоталитарное управление описываемой Оруэллом бывшей Великобританией осуществляется партией Ангсоц (то есть английский социализм), для которой превратившийся в Евразию Советский Союз — злейший враг.

Вот вам вопрос на засыпку: так какое же общество описывает в своей книге Джордж Оруэлл? Ответ: британское, свое. Родное и знакомое. Даже нельзя сказать, что СССР навязал тоталитарные порядки британцам, оккупировав их и покорив силой. По сюжету Оруэлла, Лондон никем не был захвачен, просто в нем в силу разных причин поменялась структура власти. Так значит, тоталитаризм, описываемый Оруэллом, не имеет прямого отношения к СССР и социализму, который в Советском Союзе строился до 1991 года? Весьма показательно, что сам Оруэлл, незадолго до смерти, писал:

«Мой роман направлен не против социализма или британской лейбористской партии (я за нее голосую), но против тех извращений централизованной экономики, которым она подвержена и которые уже частично реализованы в коммунизме и фашизме. Я не убежден, что общество такого рода обязательно должно возникнуть, но я убежден (учитывая, разумеется, что моя книга — сатира), что нечто в этом роде может быть. Я убежден также, что тоталитарная идея живет в сознании интеллектуалов везде, и я попытался проследить эту идею до логического конца. Действие книги я поместил в Англию, чтобы подчеркнуть, что англоязычные нации ничем не лучше других и что тоталитаризм, если с ним не бороться, может победить повсюду».[366]

Тоталитаризм живет в сознании интеллектуалов. Англоязычные нации ничем не лучше других. Тоталитаризм может победить везде, если с ним не бороться. И при чем тут СССР? Может быть, Джордж Оруэлл был в СССР и увидел там нечто такое, что поразило его до глубины души? Но нет, автор романа «1984» в Советском Союзе никогда не был.

Тут мы слышим голос российского либерала. Ему совершенно ясно, что Оруэлл писал об СССР. О ком же еще? И либерал достает свой козырный аргумент: «Книга Оруэлла была в Советском Союзе запрещена». Логика тут такая: раз запретили — значит, боятся. Раз боятся — значит, понимают, о какой стране написана эта книга.

Хотите проверить ваших интеллектуальных друзей «на вшивость»? Разумеется, тех, кто интересуется политикой и читал роман «1984». Спросите их, в каком году этот роман увидел свет и в каком году умер его автор. Почему это так важно? Сейчас поймете. Роман «1984» был опубликован в 1949 году, а 21 января 1950 года Джордж Оруэлл умер в возрасте 46 лет. Когда он мог разглядеть тоталитарное общество в СССР? Подчеркну, Оруэлл в Советском Союзе никогда не был, да и в 1949 году СССР — это страна, победившая фашизм, понесшая огромные жертвы и имеющая колоссальный авторитет. Даже описываемый в романе дефицит товаров в 1949 году понятен — Россия истерзана нацистами, на восстановление страны уйдут годы.[367]

А как же запрет книги в СССР? В Советском Союзе все издательства были государственными. Книги Оруэлла не издавали, описывая их автора как «реакционного» писателя, «клевещущего» на социализм. В этом нет ничего удивительного. Нет стран, в которых бы публиковались все книги без исключения. Однако не выпускать Оруэлла в Союзе было обычной бюрократической перестраховкой и ошибкой. По сути, советские цензоры сами приписали роману Оруэлла то, чего в нем никогда не было. Он писал не про СССР, а про тоталитарное общество, которое может возникнуть и которое себя называет социализмом. Любой, кто жил в Советском Союзе, читая роман Оруэлла, убедится, что он писал не о Союзе! «Развитой» брежневский социализм с антиутопией Оруэлла не имел вообще ничего общего. Английский автор делился тревогой за судьбу социализма, за судьбу человечества в целом.

Есть и еще одна «метка», которая поможет нам понять, что кто-то постарался подменить смысл романа и весьма в этом преуспел. Какие политические взгляды должен иметь тот, кто якобы обличает тоталитаризм и социализм? Любые — кроме социалистических. А Джордж Оруэлл, чей роман сегодня пытаются выдать за обличение социализма как такового и СССР как «тоталитарной страны», имел крайне левые политические взгляды. Во время испанской гражданской войны он поехал защищать республику от франкистов. Был ранен снайпером в шею. Чудом остался жив, оставив в качестве свидетельства гражданской войны в Испании другую свою книгу — повесть «Памяти Каталонии».[368]

Возьмем ее в руки.[369] «Приехав в Испанию, я первое время не только не интересовался политикой, но даже и не подозревал о ее существовании. Я знал, что идет война, но не имел никакого представления о характере этой войны. Если бы меня спросили, почему я пошел в ополчение, я ответил бы: “Сражаться против фашизма”. А на вопрос, за что я сражаюсь, я ответил бы: “За всеобщую порядочность”».[370]

При этом понимание «всеобщей порядочности» и справедливости, за которую Оруэлл готов воевать, очень сильно напоминает ультрабольшевизм нашей гражданской войны. И даже сильно попахивает анархизмом. В повести «Памяти Каталонии» отражены взгляды атеиста Оруэлла, который упоенно говорит о полном обобществлении всего и вся, спокойно и обыденно рассказывает о разрушенных и оскверненных республиканцами церквях. Ни разу не высказав удивления или сожаления.[371]

«Я впервые находился в городе, власть в котором перешла в руки рабочих. Почти все крупные здания были реквизированы рабочими и украшены красными знаменами либо красно-черными флагами анархистов, на всех стенах были намалеваны серп и молот и названия революционных партий; все церкви были разорены, а изображения святых брошены в огонь. То и дело встречались рабочие бригады, занимавшиеся систематическим сносом церквей. На всех магазинах и кафе были вывешены надписи, извещавшие, что предприятие обобществлено, даже чистильщики сапог, покрасившие свои ящики в красно-черный цвет, стали общественной собственностью».[372]

«Церковь уже давно использовали в качестве уборной, загадили и поля на сотни метров вокруг. Первые два месяца войны навсегда связаны в моей памяти с холодными сжатыми полями, покрытыми по краям коркой человеческих испражнений».[373]

«В Ла Гранха, где находились наши склады и кухня, некогда, должно быть, помещался монастырь. На площади в акр, а то и больше, стояли хозяйственные постройки, в том числе конюшня на тридцать-сорок лошадей <…> Иногда вы, сами того не желая, вдруг понимали, что чувствуют бывшие владельцы этих усадеб — фашисты — при виде того, как здесь хозяйничают бойцы ополчения. В Ла Гранхе все пустующие комнаты были превращены в уборные — кошмарное месиво из обломков мебели и экстрементов. В примыкавшей к дому маленькой церкви, стены которой были изрешечены пулями, кал лежал сплошным толстым слоем».[374]

Левее, значительно левее Советского Союза находились идеологические предпочтения Оруэлла. Для него позиция СССР была слишком правая! Недостаточно социалистическая. Джордж Оруэлл, разоблачивший (как нам говорят) советский тоталитаризм, был человеком, ненавидящим фашизм и попытки с фашистами договориться.[375] Какая же страна в мире в 30–40-е годы могла вызвать у него ненависть и какая — симпатии? Своих врагов, тех, с кем он боролся, Джордж Оруэлл называет вполне конкретно. Это фашисты. «Фашистский снайпер подстрелил меня», — пишет он, рассказывая о своих ощущениях в тот момент, когда пуля насквозь пробила его шею. Вне всякого сомнения, сегодняшние слова либералов и западных политиков на тему «СССР равен Германии, а Сталин равен Гитлеру», Джордж Оруэлл точно оценил бы, как воплощение своих лозунгов из «1984»: «Незнание — сила. Правда — это ложь». И никак иначе.

Кто же еще является врагом для правоверного марксиста или анархиста? Буржуазия, конечно. «…Правда о той войне проста. Испанская буржуазия, увидев возможность сокрушить рабочее движение, воспользовалась этой возможностью, получив поддержку со стороны нацистов и реакционных сил всего мира».[376]

Оруэлл образца конца 30-х годов XX века критикует Сталина не за «тоталитарность», а за недостаточную революционность:

«Общий сдвиг вправо наметился в октябре-ноябре 1936 года, когда СССР начал поставлять правительству оружие, а власть стала переходить от анархистов к коммунистам. Ни одно государство, кроме России и Мексики, не сочло нужным прийти на помощь правительству Испании;

Мексика, по понятным причинам, не могла поставлять оружие в большом количестве. В результате русские имели возможность диктовать свои условия. Нет никакого сомнения, что смысл этих условий был таков: “Предотвратите революцию, или не получите оружия”».[377]

«Процесс обобществления был приостановлен, местные комитеты распущены, рабочие патрули расформированы (их место заняла довоенная полиция, значительно усиленная и хорошо вооруженная). Крупные промышленные предприятия, находившиеся под контролем профсоюзов, перешли в ведение правительства… наконец, и это самое главное, отряды рабочего ополчения, сформированные профсоюзами, постепенно расформировывались и вливались в народную армию, “неполитическую” армию полубуржуазного типа, с дифференцированным жалованьем, привилегированной офицерской кастой и т. д. и т. п. В тогдашних обстоятельствах это был главный, решающий шаг… Однако вполне можно было реорганизовать ополчение и повысить его боеспособность, оставив отряды под прямым контролем профсоюзов. Главная цель этой меры была иной — лишить анархистов собственных вооруженных сил».[378]

Приехав в Испанию, Джордж Оруэлл действительно вступил в ополчение троцкистской (как потом ее назовут) партии P.O.U.M. (Рабочая партия марксистского единства). Позже эту партию обвинили в измене, ее руководство было репрессировано, а отряды расформированы. Оруэлл пишет, что все эти действия властей Испанской Республики были ошибкой и не имели под собой никаких оснований. Ему виднее, он ведь был там. Но в Испании в то же самое время находился еще более известный писатель из англосаксонского мира — американец Эрнест Хемингуэй. Он тоже воевал на фронте. И в своем романе «По ком звонит колокол» Хемингуэй пишет, что предательство троцкистов было совершенно реальным, и сомнений у него на этот счет нет. Почему мы верим на слово Оруэллу и не верим Хемингуэю? А потому, что везде пишут о романе «1984», ЗАРАНЕЕ поясняя читателю, О КАКОЙ стране в нем говорится! О Хемингуэе пишут как о писателе, предпочитая не вспоминать о том, как он оценивал ситуацию в Испании.

В самом начале гражданской войны в Испании боевые отряды для борьбы с фашистами создавались по партийной принадлежности. Это потом у республики появится регулярная армия, а сначала было сформировано партийное ополчение.[379] Такая себе «армия сознательных людей», шансов на победу в реальной войне вообще не имевшая. Где офицеры и солдаты получают одинаковое жалованье, где офицеры уговаривают солдат подчиняться. Жесткая реальность Гражданской войны в России показала — без дисциплины армия существовать не может: пока большевики не построили новую армию с дисциплиной, офицерами, подчинением и расстрелом в качестве наказания, буквально горстка белых била их, и била крепко.[380] Но Оруэллу близка идея всеобщего, буквального равенства. Даже в армии. И уж точно ему не нравилось то, что происходило в родной Великобритании, ее политика и позиция:

«На Арагонском фронте я находился среди десятков тысяч людей, в большинстве своем — хотя не исключительно — рабочих, живших в одинаковых условиях, на основах равенства. В принципе, это было абсолютное равенство, почти таким же было оно и на деле. В определенном смысле это было неким предвкушением социализма, вернее, мы жили в атмосфере социализма… В пропитанном запахом денег воздухе Англии нельзя себе даже представить, до какой степени исчезли на фронте обычные классовые различия… Все были равны… Мы дышали воздухом равенства. Я хорошо знаю, что теперь принято отрицать, будто социализм имеет что-либо общее с равенством. Во всех странах мира многочисленное племя партийных аппаратчиков и вкрадчивых профессоришек трудится, “доказывая”, что социализм — это всего-навсего плановый государственный капитализм, оставляющий в полной сохранности жажду наживы как движущую силу. К счастью, существует и совершенно иное представление о социализме. Идея равенства — вот, что привлекает рядовых людей в социализме, именно за нее они готовы рисковать своей шкурой. Вот в чем “мистика” социализма. Для подавляющего большинства людей социализм означает бесклассовое общество. Без него нет социализма. Вот почему так ценны были для меня те несколько месяцев, что я прослужил в рядах ополчения. Испанское ополчение, пока оно существовало, было ячейкой бесклассового общества. В этом коллективе, где никто не стремился занять место получше, где всего всегда не хватало, но не было ни привилегированных, ни лизоблюдов, — возможно, было предвкушением того, чем могли бы стать первые этапы социалистического общества. И в результате, вместо того чтобы разочаровать, социализм по-настоящему привлек меня. Теперь гораздо сильнее, чем раньше, мне хочется увидеть торжество социализма».[381]

Торжество социализма! Найдите здесь хоть слово обличения СССР или хотя бы намек, что именно в Советском Союзе возник тоталитаризм. Этого нет и в помине. Талантливый автор, острое перо и… полное непонимание мировой политики. Джордж Оруэлл не понимает позиции Великобритании и Франции накануне Второй мировой войны. Он не может осознать, что Лондон, Париж и Вашингтон всячески подталкивают мир к войне, а чтобы было кому ее начать, они привели к власти в Германии Адольфа Гитлера. Действия фюрера в Испании были своего рода «пробой пера», экзаменом гитлеризма на зрелость. Отсюда и пассивность Великобритании, отсюда и «слепота» английской элиты. Они спустили собаку с поводка…

«Самое непостижимое в испанской войне — это позиция великих держав. Фактически войну выиграли для Франко немцы и итальянцы, чьи мотивы были совершенно ясны. Труднее осознать мотивы, которыми руководствовались Франция и Англия. Кто в 1936 году не понимал, что достаточно было Англии оказать испанскому правительству помощь, хотя бы поставив оружия на несколько миллионов фунтов, и Франко был бы разгромлен, а по немцам нанесен мощный удар? Не требовалось в то время быть ясновидящим, чтобы предсказать близящуюся войну Англии с Германией; можно было даже с определенностью назвать дату ее начала — через год или два. И тем не менее самым подлым, трусливым и лицемерным способом английские правящие классы отдали Испанию Франко и нацистам. Почему? Самый простой ответ: потому что были профашистски настроены… Злонамеренны или просто глупы английские правители — вопрос, на который в наше время ответить крайне сложно, а бывает, что этот вопрос становится чрезвычайно важным».[382]

Не понимая общей ситуации, не понимал Оруэлл и действий единственного на тот момент социалистического государства. Сталин знал, что мир толкают к войне, что Лондон, Париж и Вашингтон хотят натравить Гитлера на русских и остаться в стороне от схватки. Эти годы для Сталина — поиск компромисса с Германией. Чтобы самому остаться в стороне от войны и направить Гитлера на тех, кто привел его к власти. Именно поэтому СССР был единственной страной, которая в серьезных количествах поставляла оружие в Испанию. Но воюя с фашистами на полях Каталонии или в небе Мадрида руками военных советников-«добровольцев», глава СССР искал возможности избежать крупномасштабной войны с немцами и итальянцами. Не революцию предавал Сталин, а пытался вывести СССР из-под удара. Получилось? Увы, нет. Но обязательно стоило побороться за то, чтобы Союз остался в стороне от мировой бойни.[383]

«Что же до русских, цели, которые они преследовали в испанской войне, совершенно непостижимы. Может, правы наивные либералы, полагающие, что русские участвовали в войне для того, чтобы, защищая демократию, обуздать нацизм? Но если так, отчего их участие было столь ничтожным по масштабам и зачем они бросили Испанию, когда ее положение стало критическим?… А может быть, правы троцкисты, заявившие, что целью вмешательства было предотвратить революцию в Испании?»[384]

Теперь, понимая, как ловко передернули смысл написанного британским писателем наши геополитические соперники, зададим себе вопрос: так все-таки о каком обществе написал свой роман-антиутопию социалист-левак-троцкист-анархист Джордж Оруэлл? Вся власть в руках одной группы людей, СМИ жестко контролируются, история фальсифицируется прямо на глазах,[385] осуществляется массовая манипуляция сознанием населения, жители государства поделены на несколько каст, частная жизнь под тотальным контролем (экран не только показывает, но и сам «смотрит»). Идет бесконечная война с внешними врагами, не имеющая никакого смысла, партия старается подавить даже влечение полов друг к другу и переделать людей в интимной сфере (существует «Молодежный антиполовой союз»), инакомыслие карается немедленно и неизбежно.

Практически все это воплощено сегодня на Западе. Да так, что и не снилось СССР! Массовая манипуляция сознанием — это вообще основа основ современного западного общества. Контроль частной жизни, в том числе и интимной, слежка через гаджеты, встроенные видеокамеры компьютеров уже сегодня стали реальностью. Телефоны, шпионящие за своими владельцами. Единая идеология — либерализм, отрицание постулатов которого грозит отлучением от общества и профессии, а то и гибелью. Насилие в отношении инакомыслящих — бомбежки и агрессия против любой страны, которая посмеет сопротивляться или осуждать действия Запада. Постоянная пропаганда противоестественных пороков, публичное навязывание стереотипов поведения, одежда и внешний вид, по которому невозможно определить пол «особи». Постоянные скандалы о «сексуальных домогательствах». Вечная бессмысленная война с внешними врагами — а ведь Оруэлл описал «борьбу с терроризмом». Запад оплачивает и организует террористические организации, потом с ними «борется», получая предлог для вторжения, например, в Ирак или в Афганистан. И все время у «демократического мира» имеются враги. Каждый раз новые, но они обязательно есть.

Нищета, рост безработицы. Все большее расслоение общества. Да, пока там никто не голодает. А вот в Латинской Америке и Африке, где тоже капитализм и много политических партий, реальный голод и ужасающая нищета.

Джордж Оруэлл действительно писал о Великобритании, о Западе. О той будущей системе, которую мы сегодня наблюдаем в «цивилизованном мире». Он был прав — тоталитаризм родился там, где его не ждали, ругали и всячески поносили. Тоталитаризм родился из западного либерализма.

«Тоталитаризм СССР плох и неправилен, потому что СССР — противник. Наш тоталитаризм правильный и нужный — ведь мы избраны, чтобы нести миру демократию». Вот в этой парадигме живет сегодняшний Запад, «подправляя» прошлое под создаваемую им искусственно параллельную реальность. Впрочем, корни того, что мы видим сегодня, уходят «во вчера». На наших глазах очередной президент США разрушает саму возможность о чем-либо договориться с Вашингтоном, последовательно нарушая взятые на себя обязательства. В 2015 году Штаты подписывают «ядерную сделку» с Ираном, а в 2018 году они из нее выходят, да так, что выполнение условий сделки для других участников становится проблематичным или даже невозможным из-за американских угроз и санкций. Говоря о необходимости снижения напряженности на Корейском полуострове, Вашингтон не отменяет совместные с Южной Кореей учения и прямо накануне встречи с лидером Северной Кореи отказывается от своих договоренностей с Тегераном.

Так было и раньше. 11 февраля 1945 года закончилась знаменитая Ялтинская конференция, на которой (как нам обычно говорят) лидеры СССР, США и Великобритании достигли договоренностей о послевоенном устройстве мира. На самом деле были намечены контуры будущего, борьба за которое развернулась сразу после конференции. Через два дня после того, «как все решили», 13–15 февраля стратегическая авиация США и Великобритании в несколько этапов хладнокровно стерла с лица земли немецкий город Дрезден.[386] Погибло, по разным оценкам, от 40 до 200 тыс. мирных жителей. Именно мирных — военных целей в Дрездене не было, и его практически не бомбили до этого. Напалм, сбрасываемый американцами, смешивался в огненном вихре на улицах саксонской столицы с зажигательными бомбами британцев. Это к тому, что не надо идеализировать президента США Франклина Рузвельта и, наоборот, демонизировать премьера Великобритании Уинстона Черчилля. Оба «лидера западного мира» были заодно и действовали в унисон.

Зачем союзники так поступили с Дрезденом? Ошибкой ведь это назвать нельзя. С какой целью они атаковали город, который согласно Ялтинским договоренностям должен был оказаться в советской зоне оккупации? Чтобы показать мощь своей стратегической авиации Сталину, заставить его дрогнуть, а потом изменить Ялтинские договоренности в пользу союзников. Однако вынудить Сталина прогнуться не удавалось никому. Борьба за будущее продолжилась уже на Потсдамской конференции, где новый президент Штатов Гарри Трумэн рассказал Сталину о наличии у США атомного оружия. Глава СССР не подал виду, что это произвело на него хоть какое-то впечатление, да так искусно, что американский президент был убежден, что Сталин просто не понял, о чем идет речь.

Это сложно понять, а еще сложнее в это поверить. США и Великобритания хотят продавить свое видение будущего устройства мира, заставить СССР отказаться от идеи равенства с ними. И только поэтому, а не из военной необходимости сбрасывают две атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки. Эти города, как и Дрезден, ни разу за всю войну не бомбили, потому что там не было военных целей. Тот факт, что за эти «показательные выступления» сотни тысяч японцев заплатят своими жизнями, лидеров англосаксонских стран не волнует. Как сегодня не волнует их судьба сирийских или иракских детей, как не беспокоили их слезы детей Югославии или Вьетнама. Мир… он таков.

В истории зверских бомбардировок союзной авиации есть и совсем неизвестные, но куда более показательные страницы. 14 февраля 1945 года американские бомбардировщики сбросили 155 тонн бомб на Прагу. Это произошло неожиданно и не имело никакого военного смысла. За всю войну это был второй налет на город.[387] «Вчера мы в полной мере поняли значение слова “террор”, — так комментировало бомбардировку Праги американской авиацией чешское радио.[388] В городе было разрушено более сотни уникальных исторических памятников, зданий, объектов инфраструктуры. Одна из бомб упала в десяти метрах от знаменитого Карлова моста, где так любят сегодня фотографироваться туристы. Мост остался цел, лишь его статуи посекло осколками.[389] Бомбардировка длилась пять минут, но за это время в Праге погибло больше людей, чем во время знаменитого, благодаря британским СМИ, налета гитлеровской авиации на город Ковентри. Там 14 ноября 1940 года под немецкими бомбами погибли 554 человека, были ранены свыше 800.[390] В Праге погиб 701 человек, ранено 1184 человека.

Думаю, уважаемый читатель, вы уже догадались, какой является официальная версия случившегося. Правильно — навигационная ошибка. Ох уж эти американские летчики! То они Прагу случайно атакуют, направляясь на самом деле к Дрездену, то залетят случайно на территорию СССР или опять же «случайно», сбившись с курса, прошьют очередями наш авиалайнер над территорией Китая. Такой же детский лепет вы прочитаете в большинстве источников по поводу налета на Прагу. Демонстрация возможностей стратегической авиации в Германии, как и показательные бомбардировки атомным оружием в Японии, проводятся в двух городах, чтобы сказать Сталину, что «это не единичный случай». При этом поймать американцев на лжи не очень-то и сложно. Представьте себе сожженный дотла Дрезден, огненный смерч, дым, пожары. Тут к нему подлетает очередная эскадрилья. Вы хотите сказать, что летчики ВВС США не смогут отличить пылающий, в руинах и дыму Дрезден от чистой и целехонькой Праги?

Мы предлагаем им мирное сосуществование, взаимное уважение и учет интересов двух сторон. Мы — это Россия, они — это Запад. Так обстоят дела сегодня. Точно так же они обстояли и 70 лет назад. Мы предлагали мир и сотрудничество, они его отвергали, желая доминировать на планете. Быть уникальными, единственными. Избранными. 70 лет назад мы назывались не Россия, а СССР. Во главе страны тогда стоял Сталин. Но методы и цели наших «партнеров» были точно такими же, как и сегодня. Кто сейчас знает и помнит, что именно СССР предлагал и даже ТРЕБОВАЛ запретить ядерное оружие?

Вот фрагмент речи В. М. Молотова на пленарном заседании Генеральной ассамблеи ООН 25 сентября 1948 года. 70 лет прошло, а ничего не изменилось:

«Необходимость запретить атомное оружие вытекает из самого характера этого вида оружия как оружия агрессии, предназначенного для нападения, для разрушения городов и массового уничтожения мирного населения. Возражать против запрещения атомного оружия могут лишь те круги, которые заинтересованы в сохранении в своих руках этого оружия агрессии, которые лелеют планы нападения на другие страны… Мы вновь должны напомнить, что атомное оружие — это оружие нападения, оружие агрессии. Все миролюбивые народы, миллионы и миллионы простых людей, которым чужды агрессивные стремления и намерения, должны поднять свой голос за немедленное запрещение использования атомной бомбы, предназначенной для массового истребления мирного населения и разрушения мирных городов.

Такое положение, несомненно, создалось в связи с политической линией, которую проводят в работе всей Организации Объединенных Наций такие влиятельные члены ООН, как Соединенные Штаты Америки, внешняя политика которых за последние годы круто изменилась. Раньше Соединенные Штаты вместе с СССР боролись против агрессивных сил — против фашистской Германии и милитаристской Японии. Вместе с Советским Союзом США проливали кровь на полях сражений против общего врага, завершив эту борьбу победой и установлением мира…»[391]

Советский Союз последовательно предлагал запретить атомное оружие, выступал за разоружение в целом. Сейчас это забыто. Более того, руководителя нашей страны упорно выставляют этаким маньяком, стремившимся всех убить, закабалить и разорить. А все было наоборот. 29 октября 1946 года В. М. Молотов внес на рассмотрение Генеральной ассамблеи ООН «Предложение о сокращении вооружений», в котором речь идет о всеобщем сокращении вооружений. «…В качестве первоочередной задачи запрещение производства и использование атомной энергии в военных целях».[392]

После этого предложения, на которое США не согласились, СССР предложил проект «Международной конвенции о запрещении производства и применения оружия, основанного на использовании атомной энергии в целях массового уничтожения». Газета «Правда» опубликовала его 23 июня 1946 года. Поскольку советская печать печатала важные документы обычно на следующий день, значит, для озвучивания международной общественности своего нового предложения о запрете атомного оружия СССР выбрал «говорящую» дату — 22 июня. Предложение Сталина было весьма радикальным. Этот проект (наряду с запрещением производства и хранения атомного оружия) включал обязательство уничтожить в трехмесячный срок «весь запас готовой и незаконченной продукции атомного оружия». Нарушение взятых странами обязательств называлось во 2-й статье проекта «тягчайшим международным преступлением против человечества». В 3-й статье предлагалось издать законы, предусматривающие «суровые кары для нарушителей положений настоящей конвенции».

По сути, СССР предложил запретить то, чем англосаксы собирались обеспечить свое мировое господство. А за нарушение сажать на скамью нового Нюрнбергского трибунала. Надо ли говорить, что США на это не согласились?

СССР не унимался и 25 сентября 1948 года на Генассамблее ООН вновь выступил с предложением о сокращении вооружений и запрещении атомного оружия. США опять уклонились. Наконец, 8 марта 1950 года заместитель председателя Совета Министров СССР маршал Ворошилов официально заявил о наличии у СССР атомного оружия. Но и после этого мы всеми силами пытались остановить гонку вооружений.

Нас не слышат и по сей день…

Самое ужасное в истории нашей страны то, что мы сами дважды уничтожили ее за одно столетие. Такого мировая история еще не знала. Те, кто разрушал страну в феврале 1917-го, кто крушил и ломал СССР в лихую годину перестройки, не мог делать это по дурости или скудоумию. Ими двигала ненависть. Эти люди ненавидели свою родину, презирали ее, не зная и не понимая русского характера, нашей души и уникального образа мысли, присущего человеку Русского мира.

Не надо слов о том, как Горбачев любил Россию, как он уважал людей и нес им свободу. Горбачев свободу унес, а принес горе и страдания. Бывают ошибки, бывают недалекие лидеры. Но чтобы в мирные годы, без ударов извне развалить огромную страну — такого не бывало в мировой истории.

Вот тут самое время вернуться к началу этой главы. Вспомнить, чем наше время отличается от прошлого. Люди лучше не стали, создается ощущение, что, наоборот, запущен некий «обратный отсчет». Вот мозги точно стали «пудрить» лучше.

Вдумайтесь: Горбачев разрушил свою страну. Кем был генеральный секретарь? Царем. По своей власти — точно царем. По тому, как элита страны и ее население к нему относились, — царем. Бориса Ельцина так и звали, причем отнюдь не в шутку, — царь Борис.

А теперь представьте царя, добровольно отдавшего свое царство противнику. Не в результате военного поражения или по причине угрозы жизни себе или близким, без ножа у горла, хотя государь вообще не имеет права менять свою жизнь на царство. Империя вечна, император может умереть. Риск быть убитым в результате покушения или заговора есть профессиональный риск политика во все времена. Так вот Михаил Горбачев без каких-либо видимых причин сознательно загубил свое царство. Почему он это сделал? Потому что он его ненавидел. Не любовью к людям и свободе он руководствовался, а диаметрально противоположными чувствами. Сомневаетесь? Посмотрите на наших западников. Фамилии называть не надо — вы и так их всех прекрасно знаете. В телевизоре ежедневно видите. Послушайте, что они говорят, какую «дичь» несут. Разве они глупы? Нет. Почему же такое лакейство перед Западом и хроническая убежденность в неправоте своей родины?! Это все природа того же, горбачевского чувства. Но и Горбачев был не первым. До него генерал Власов и масса рядовых власовцев именно из ненависти пошли служить гитлеровцам. А вот амбразуру своей грудью солдат закрывает только из-за любви. Лишь любовь дает силы для самопожертвования.

Александр Матросов — это имя знал каждый советский школьник. Этому герою было всего 19 лет, когда он своей грудью закрыл амбразуру немецкого дота. А ведь в нашей армии Александр Матросов был не первым и не последним, кто пожертвовал собой.

За время Великой Отечественной войны 456 военнослужащих Советской армии совершили этот подвиг![393] Заметим, что первым закрыл вражеский пулемет Александр Константинович Панкратов — случилось это 24 августа 1941 года под Новгородом. Не очень понятно, почему советская пропаганда начала говорить о подобных подвигах, начиная с Александра Матросова, зато очень понятно, почему о Панкратове не говорит пропаганда современная. Неудобно. Ведь Александр Константинович Панкратов был младшим политруком танковой роты 28-й танковой дивизии. А в соответствии с сегодняшней негласной линией, «благодаря» которой на парад Победы Мавзолей закрывается некими конструкциями, — политруки, то есть политические руководители в СССР, — были людьми никчемными. И тут первым закрыл амбразуру политрук 24 лет…

Известны ли вам примеры подобного самопожертвования солдат Германии, Франции, Британии, США? Нет ни одного официально зарегистрированного подобного случая. Только русский, советский солдат способен на такое. И только когда он воюет на стороне своей родины. Не было за время войны ни одного случая, чтобы каратель, полицай, власовец или любой другой перешедший на службу к Гитлеру индивидуум повторил подвиг Панкратова или Матросова.

В подвиге Панкратова, Матросова, сотен других людей и заключается разница между нами. На их ненависть мы никогда ненавистью не отвечали. И в этом наша сила.

А вот одна история, которая потрясла меня до глубины души. Ее мне рассказал непосредственный участник событий. Михаил Михайлович Бобров, ветеран Великой Отечественной войны, почетный гражданин Петербурга, профессор Гуманитарного университета профсоюзов. Заслуженный тренер России, заслуженный работник физической культуры России, мастер спорта, спортивный арбитр всесоюзной и международной категорий, президент Федерации современного пятиборья Санкт-Петербурга, действительный член Российской академии туризма и Русского географического общества. Когда я пишу эти строки, Михаилу Михайловичу идет 95-й год, он бодр и полон сил. И дай бог ему здоровья и долголетия! История эта случилась, когда Мише Боброву было еще только 19 лет…

Лето 1942 года. Нацисты рвутся к Сталинграду. Однако главная цель их летнего наступления — Кавказ. Нефть. А еще выход к нефти Ирана и богатствам Индии.[394] В летнем наступлении на Кавказе Германия использует свои элитные части горных егерей.[395] В первую очередь — 1-ю горнострелковую дивизию «Эдельвейс» под командованием генерала Ланца, одно из лучших соединений немецкой армии: 22 тыс. обстрелянных, отлично подготовленных спортсменов. Знающих, что такое горы, ледники, мороз и бой в горных условиях:

«Немцы виртуозно отстреливались из самых неудобных положений, например, вися на веревке… Их чутье, реакция и сноровка были очень развиты. Они ухитрялись как-то поворачиваться спиной к стене и вести прицельный огонь. “Кошки” на ногах, предназначенные для того, чтобы не скользить по склону ледника, ограничивают движения, а немецкие стрелки на них быстро ходили, бегали вверх, вбок, вниз, перепрыгивали от укрытия к укрытию… Лыжная подготовка немцев также была блестящей. Они не просто спускались с гор, но и видели всю картинку боя — кто где, куда повернуть, как не помешать своим солдатам, и при этом еще обстреливали нас. А ведь спускаться на лыжах с рюкзаком на плечах, когда центр тяжести намного выше естественного уровня, — это надо уметь. Если упадешь в глубоком снегу — сразу превращаешься в мишень и будешь в один миг застрелен. А они не падали, и не успеешь взять их в прицел, как они уже отвечают очередью из своих автоматов и проскакивают мимо».[396]

Поначалу нам было просто нечего им противопоставить. Увы, летом 1942 года в вооруженных силах СССР не было специализированных горных подразделений, и только угроза прорыва гитлеровцев на Кавказе заставила их наспех создавать. И они, советские горные стрелки, появились, грудью встав на защиту Кавказа. Были сформированы 12 горнострелковых отрядов Красной армии.[397] Не будет преувеличением сказать, что подавляющее большинство солдат в этих отрядах были кавказцами: курсанты военных училищ Тбилиси, Сухуми, Баку и местные жители (охотники, пастухи). К ним добавили профессиональных альпинистов, собранных со всех фронтов. К вопросу подошли со всей серьезностью. Это в американских фильмах, где хотят очернить историю войны, показывают нашу армию безоружной и раздетой. Так вот для вновь созданных горнострелковых отрядов была сшита даже специальная форма:

«Личный состав отрядов носил особую форму: командиры — двубортный китель, лыжные брюки с манжетами, горные ботинки на шипах; солдаты и сержанты — лыжную куртку с поясом, брюки, горные ботинки. Летом носили пилотки, зимой — шапки-ушанки. Костюмы — спортивного типа, из темно-зеленого материала (диагональ), брюки заправлялись в гетры. Форма была очень удобная, универсальная и отвечала всем требованиям техники передвижения в горах. Внешне она смотрелась привлекательно и элегантно. Когда нам приходилось бывать в командировках в Тбилиси, Кутаиси, Сухуми, Батуми, люди подходили и интересовались нашей формой, думая иногда, что мы союзники — американцы или англичане».[398]

Появление этих новых, прекрасно экипированных частей полностью изменило ситуацию на Кавказе. Пять тысяч горных стрелков СССР остановили 20 тыс. горных егерей Гитлера. Одним из тех «новых» советских горных стрелков в горах Кавказа 1942 года и был молодой 19-летний парень Михаил Бобров. Житель блокадного Ленинграда, спортсмен, альпинист. Страшной зимой 1941 года он был среди тех верхолазов, которые на высоте почти 120 метров в лютый мороз занимались маскировкой шпиля Адмиралтейства и других «блестящих» куполов — высот Ленинграда, что служили немецким летчикам и артиллеристам прекрасными ориентирами. «И при этом продовольственный паек — всего 125 граммов хлеба в день. От голода при подъеме наверх дрожали ноги и сердце выскакивало из груди»[399]. Прямо из умирающего от голода Ленинграда юноша оказался в горах Кавказа. Воевал и победил.

Через 15 лет после Победы, в 1960 году, в качестве тренера он представлял СССР на Олимпийских играх в Риме. И тут Михаил Бобров поймал на себе долгий испытующий взгляд. Лицо седовласого немца, который смотрел на него, показалось очень знакомым. Но откуда — вспомнить никак не удавалось. Через несколько дней на футбольном матче немец подсел к Михаилу Боброву и заговорил на отличном русском языке.

«Я рассмеялся и сказал ему, что его лицо мне тоже знакомо, а заодно спросил, где он так хорошо выучил русский язык. Оказалось, в русском плену. И он начал рассказывать, как 16 декабря 1942 года руководил группой разведки из пятнадцати егерей: они шли через Местийский перевал из Кабардино-Балкарии в Сванетию… Стоило мне услышать эти названия, как я сразу вспомнил все. Это был Отто Бауэр».

16 декабря 1942 года Михаил Бобров сопровождал разведгруппу. Наших солдат было пятнадцать, как и в группе разведки немецких егерей. Через некоторое время наше охранение сообщило: с перевала стремительно спускается на лыжах группа немцев из дивизии «Эдельвейс». Когда гитлеровцы подошли к месту дислокации нашей группы, их взяли в клещи:

«Немцы защищались отчаянно. Бой длился минут пятнадцать. С нашей стороны потерь не было. Среди убитых фашистов мы обнаружили двоих раненых. Один, унтер-офицер, поджав ноги к груди, лежал на боку — пули попали ему в живот. Другой сидел, крепко обхватив окровавленные ноги. Он оказался обер-лейтенантом, старшим группы егерей. Это был отменный альпинист и горнолыжник. Звали его Отто Бауэр. Бойцы соорудили из трофейных лыж сани-волокуши и уложили на них раненых пленных».[400]

Никому из наших разведчиков не пришло в голову пристрелить тяжело раненного в живот немца. Никому из советских врачей не пришло в голову не лечить другого немца, раненного в ноги. Никому из офицеров или солдат не пришло в голову расстрелять пленного и раненого Отто Бауэра после того, как он УЖЕ рассказал все, что знал. Его лечили, его спасли. Потом отправили в лагерь для военнопленных, откуда он в итоге и вернулся в Германию. А что Михаил Бобров? Он, взявший немца в плен, приходил к нему поговорить, помогал изучить русский язык. И это несмотря на то, что сам был из блокадного Ленинграда, а значит, прекрасно знал, что происходило в родном городе и в родной стране из-за таких вот «отто бауэров». За десять месяцев до пленения германских егерей, 12 февраля 1942 года, у Михаила Боброва скончалась мама — блокада и голод продолжали свою страшную жатву. А кто организовал эту блокаду? Кто стрелял по Ленинграду, кто бомбил замерзший и умирающий от голода город? Друг Михаила Боброва, также альпинист и верхолаз, Алоиз Земба влюбился в красивую девочку-официантку в столовой Петропавловской крепости. Когда в столовую попала немецкая авиабомба, то в развалинах нашли только ее руку. И вот Алоиз Земба прижал оторванную конечность к груди и долго с ней ходил. Через несколько месяцев он умер от истощения…

Михаил Бобров мог предъявить Отто Бауэру много счетов. Но он не мог ненавидеть раненого немецкого егеря:

«Я частенько заходил к нему в госпиталь. Он занялся изучением русского языка, и мы подолгу беседовали. Мне трудно объяснить почему, но я не чувствовал к нему никакой вражды: на больничной койке лежал раненый альпинист, которого наши военные медики старательно возвращали к жизни. Наверное, это и есть главное чудо человеческой души — врожденная потребность любить другого человека… Едва ли приходится удивляться тем странным на первый взгляд, а на самом деле нормальным человеческим отношениям, которые складывались между мной, русским военным альпинистом, и пленным немецким егерем, и тому самоотверженному милосердию русских врачей, которые всех нас выхаживали. После выздоровления обоих эдельвейсовцев отправили в лагерь для военнопленных под Тбилиси. Я хорошо помню, как перед отъездом Бауэр встал на колени и по-русски благодарил врачей за спасенную жизнь».[401]

В то время не только Отто Бауэр — вся Европа стояла на коленях и благодарила русского солдата и Советский Союз за спасение от смерти и освобождение от страданий. Авторитет Советского Союза был колоссальный. Пока его не угробил Никита Хрущев, начав кампанию, равной которой по глупости и самоубийственности нет в человеческой истории. Политик, загнавший Гитлера в гроб, был представлен как палач своего и других народов, победа — как цепь случайностей. Ведь если «вопреки Сталину» побеждали советские маршалы, значит, это являлось случайностью: общий план действий всегда определяет Главнокомандующий, а он, если верить хрущевской лжи, «воевал по глобусу».

Большинство решений Хрущева, которые на самом деле были абсолютно преступными по отношению к интересам вверенного ему государства, уже известны в нашей стране. Передача Крыма Украине, согласие на «возвращение» части Курильских островов Японии, вывод войск из Австрии в одностороннем порядке и без всякой надобности. Хрущев смешал с грязью дело, имя и достижения товарища Сталина.

В очередной раз обратим внимание на то, что публикуемые повсеместно цифры так называемых сталинских репрессий являются злонамеренным вымыслом или бездумным его повторением. Реальные данные в очередной раз озвучил глава ФСБ. А. В. Бортников привел следующие данные о репрессиях: «Количество осужденных за контрреволюционные и иные особо опасные государственные преступления, в том числе за бандитизм и военный шпионаж, в 1921–1953 годах — 4 060 306 человек. Из них к высшей мере наказания приговорены 642 980, к ссылке и высылке — 765 180. Об этом говорят архивные материалы. Все другие цифры являются дискуссионными».[402]

Еще раз: 642 980 человек были приговорены по приговорам суда к высшей мере с 1921 по 1953 год. За 33 года. Много? Да. Но никаких «десятков миллионов», даже «миллиона» расстрелянных никогда не было. Глава ФСБ дипломатично сказал, что «все другие цифры являются дискуссионными». На самом деле все остальные цифры просто ложные. Но откуда взялись постоянно повторяемые «демократами» басни о десятках и даже сотнях миллионов репрессированных? Опять-таки от Хрущева. Прекрасно зная те цифры, что привел глава ФСБ Бортников (потому что они взяты из записки министра Круглова для самого Хрущева!), Никита Сергеевич никаких конкретных данных в своем докладе не привел. И тем самым дал старт соревнованию политических фантастов на тему, «кто больше людей “убьет” и припишет это Сталину». Наиболее известным в этой сфере стал Солженицын, который в своем «Архипелаге ГУЛАГ» написал о 66 млн человек, назвав их «жертвами сталинских репрессий», а позже даже «уточнил» эту цифру до 110 млн. И ведь эту книгу у нас сейчас проходят в школе! То есть ложь начинается со школьной скамьи…

Из густого замеса лжи состоит не только доклад Хрущева на XX съезде КПСС, но и вся история его появления на свет. Во-первых, Хрущев прочитал текст не во время съезда, а уже после объявления о его закрытии. Во-вторых, этот доклад в ЦК КПСС и даже в Президиуме ЦК не обсуждался, и никто не уполномочивал Хрущева зачитать его на съезде от имени ЦК КПСС. Говоря иное, Никита Сергеевич попросту обманул делегатов уже формально окончившегося съезда партии[403].

Главный вопрос, который задает себе каждый, кто изучает историю СССР того периода: что двигало Хрущевым? Отвечу — лютая ненависть. Личная ненависть к Иосифу Виссарионовичу. Сталин не спас сына Хрущева, отказавшись отменить смертный приговор трибунала во время войны.[404] Никита Сергеевич затаил злобу, которая вышла наружу в открытой форме, когда Сталина не стало. Прошло немногим более месяца после смерти вождя (5 марта 1953 года), как 28 апреля его сын, Василий Сталин, был арестован. Начинался тот самый «танец» Великобритании и США вокруг СССР и Хрущева, о котором мы говорили выше. «Взносом» хрущевского руководства было не только восстановление дипотношений с Израилем, но и 8 лет тюрьмы, которые получил родной сын Сталина. Сын Хрущева будет отомщен…

Есть, однако, одно деяние Хрущева, которое совсем незаметно внутри СССР-России и буквально поражает, если приехать в одну из главных и важных точек нашей планеты. Когда вы приедете в Иерусалим, то, что сделал любимец российских либералов Хрущев, предстанет перед вами во всей своей дикости и необъяснимости. Святая Земля полна тайн и загадок. Одна из них — мотивы хрущевского решения продать за копейки собственность России в Палестине, и прежде всего, в Иерусалиме. Собственность колоссальную и бесценную.

Паломничество по Святым местам, в колыбель христианства, всегда играло большую роль для православной России. Путешествие занимало много времени, оно дорого стоило, было опасным по многим причинам. В частности, потому, что контроль над Иерусалимом находился в руках турок. Сделать паломничество простым, недорогим, безопасным, а заодно показать мощь и красоту Российской империи не только единоверцам, но и всему миру — вот задача, решить которую было призвано Императорское православное палестинское общество (ИППО). Укрепиться в таком месте, «пустить корни», создать Русскую Палестину было важно и с точки зрения геополитики, и с точки зрения духовности. Собирались пожертвования, покупались участки земли. Строились храмы, странноприимные дома, подворья — и все это прямо в центре Иерусалима, рядом со всеми знаковыми местами. К началу Первой мировой войны Русская духовная миссия (РДМ) и Императорское палестинское православное общество имели на своем балансе 37 участков земли с восемью церквами и несколькими часовнями, двумя женскими монастырями, пятью больницами и семью странноприимными домами.[405] На территории Сирии и Палестины работали бесплатные русские школы, которые не только расширяли присутствие там православия, но и были важнейшим элементом усиления влияния Российской империи. Революция и послереволюционная смута привели к запустению Русской Палестины. Но она не умерла и не исчезла — она просто ждала своего часа. В 1948 году Палестина оказалась в самом центре мировой политики. Решение ООН о создании двух государств, Израиля и Палестины, наряду с Иерусалимом под международным контролем так никогда и не было выполнено. На следующий день после провозглашения Израиля началась война, которая в разных формах продолжается по сей день. В тот момент большое присутствие России уже под названием СССР в этой ключевой точке мира было бы как нельзя кстати.

И тут Хрущев осуществил так называемую апельсиновую сделку — такое название получило Соглашение № 593 «О продаже правительством Союза Советских Социалистических Республик имущества, принадлежащего СССР, правительству государства Израиль» от 7 октября 1964 года, подписанное в последние дни правления Никиты Хрущева. В соответствии с этим документом Израиль за 22 объекта недвижимости и земельных участка общей площадью около 167 тыс. м², приобретенных и построенных Императорским православным палестинским обществом, Русской духовной миссией и Российским государством до революции на Святой Земле, расплатился текстилем и двумя баржами яффских апельсинов на сумму 4,5 млн долларов.[406]