Невеста для злодея Дрейк Оливия
У Гилмора затрепетали ноздри. Сжав кулаки, граф процедил:
– И ты еще смеешь шутить после десятилетнего отсутствия? Черт подери, где ты пропадал все эти годы?
– Путешествовал по Дальнему Востоку. И можешь меня поздравить, я стал весьма богатым коммерсантом.
– Этвуд в торговле? – произнесла пожилая женщина неодобрительно. Ее рука с узловатыми пальцами сжимала золотой набалдашник трости. Светло-карие глаза, окруженные морщинками, то и дело щурились. – Не могу поверить, что даже ты мог пасть так низко, Нейтан.
– Но это правда, бабуля, – ответил Нейт. – Я занимаюсь чаем, шелком, пряностями – всем, что приносит прибыль. Я начал осуществлять поставки в Европу и планирую в ближайшем будущем завоевать рынок в Англии.
– Что ж, поговорим об этом позже. – Ничуть не обрадовавшись успеху внука, пожилая дама обратила внимание на его спутницу. Взявшись за монокль, висевший на шнурке, приколотом к ее платью, она поднесла к глазу линзу в золотой оправе. – Нейтан, объясни, что это за расфуфыренное создание? – проворчала она.
– Нехорошо так говорить о новом члене семьи. – Нейтан обнял Мадди за талию и прижал к себе, точно был по уши в нее влюблен. – Позвольте мне представить мою жену Мадлен, отныне – леди Роули.
Все присутствовавшие дружно ахнули. Лицо графа побелело, как полотно, отчего оспины стали еще заметнее. Вдовствующая графиня прижала ко рту кружевной платок, в то время как хорошенькая черноволосая леди, зашелестев сизым шелком платья, со стоном опустилась на ближайший стул.
Для Мадди это послужило сигналом к действию.
Она бросилась к графу Гилмору, обвила его шею руками и громко чмокнула в изъеденную оспой щеку. От него пахло крахмалом и дорогим одеколоном.
– Как я рада познакомиться с такой выдающейся личностью, как вы, милорд. – Мадди по-девичьи хихикнула. – Но мне ведь необязательно называть вас, милорд, да? Вы же теперь и мне отец, правда? Будет правильнее звать вас папа.
Мертвенная бледность графа сменилась гневным румянцем. Но Мадди уже повернулась к нему спиной и склонилась над вдовствующей графиней.
Морщинистый рельеф её лица был поистине замечателен. Мадди с удовольствием использовала бы его в качестве модели для грима под старуху.
– А вы, стало быть, старенькая бабуля, – сказала она с радостной улыбкой. – Ах, у меня никогда не было бабушки! Мне не терпится познакомиться с вами поближе. Вы только представьте, как задушевно мы сможем с вами болтать!
Когда же Мадди попыталась ее обнять, леди Гилмор отстранилась и выставила перед собой трость – словно щит.
– Держись от меня подальше, девочка! Ты чересчур бесцеремонная!
Мадди изобразила удивление.
– Я сделала что-то не так, миледи? О, простите меня… Просто я так рада, что и сама стала благородной. Кто бы мог подумать, что бедная девушка из Ковент-Гардена выйдет замуж за наследника графа – и станет внучкой графини? – Вскинув голову, Мадди как бы в задумчивости добавила: – Хотя, наверное, я ваша приемная внучка. Боюсь, я не знаю, как в благородном кругу называется наше родство. А вы знаете?
– Прискорбным, вот как, – прошипела леди Гилмор. Она выразительно взглянула на внука, затем перевела взгляд на сына.
Граф же был в ярости; казалось, он вот-вот вцепится Мадди в горло.
Но та еще не закончила. Повернувшись к молодой даме, сидевшей на стуле, она радостно защебетала, но тут же умолкла, осознав, что серый шелк наряда женщины означал второй период траура. По словам Нейтана, его старший брат умер чуть более года назад, и Мадди не хотелось разыгрывать назойливую стерву перед молодой вдовой.
Улыбнувшись, она сказала:
– А вы, миледи? Кто вы такая? Вероятно, Эмили, сестра моего мужа? Или, может быть, его невестка, с которой, по его словам, он никогда не виделся?
– Она вдова Дэвида, полагаю, – пояснил Нейтан. Он вышел вперед и поцеловал руку женщины. – Рад с вами познакомиться, леди София. Вы позволите представить вам леди Роули? Примите наши глубочайшие соболезнования по поводу вашей потери.
Леди София отдернула руку и вскинула изящный подбородок. Ее ярко-синие с зеленоватым оттенком глаза на кремовом лице смотрели с презрением.
– Я все еще леди Роули, – заявила она. – И как вы смеете представлять мне эту… эту распутницу!
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине. «Распутница»! Это оскорбление, казалось, все еще витало в воздухе.
– Ну-ну… – протянул Нейт. – Нельзя так говорить о моей милой жене.
Не добавив больше ни слова в защиту Мадди, он прошел к камину и остановился сбоку от него, положив локоть на каминную полку. На его красивом лице играла едва заметная усмешка. Было очевидно, что он наслаждался происходящим.
Мадди старалась сохранять улыбочку. Незаслуженное оскорбление обидело ее, но она ничего другого и не ожидала. Да, она плохо вела себя, но именно так и было задумано. А реакция этих аристократов свидетельствовала о ее успешной игре.
– Но как же так?.. Ведь это я леди Роули, – произнесла она с деланым недоумением. – А вы утверждаете, что вы тоже леди Роули. Как необычно! Получается, что мы обе будем носить одно и то же имя?
– Да, София сохранит свой титул. Она это заслужила, – заявила леди Гилмор. Подразумевалось, что жена Нейтана недостойна его.
Мадди пропустила слова вдовствующей графини мимо ушей. Она будет играть роль болтливой дурочки – таких, по словам Нейтана, граф терпеть не мог.
Просияв и захлопав в ладоши, Мадди воскликнула:
– О, замечательно! Теперь мы будем как близняшки! Мне всегда хотелось иметь сестренку. – Она взглянула на испуганную леди Софию и снова затрещала: – Возможно, мы сможем вместе ходить по магазинам, миледи. Я обожаю мерить шляпки и перчатки, а также всякие другие милые вещицы. А вы?.. Да, кстати, как вы находите мой наряд? Он очень элегантный, правда?
Мадди покружилась вокруг сервировочного столика, так что ее алая юбка неприлично взметнулась вверх.
Леди София окинула взглядом ее облегающее платье с вызывающе низким вырезом и со вздохом заметила:
– Сомневаюсь, что вы понимаете значение слова «элегантный».
– Ах, ладно. – Мадди отмахнулась. – Главное – Нейтан считает его красивым. Он сам выбрал его для меня. Не правда ли, дорогой? – Поскольку именно он задумал весь этот спектакль, Мадди решила, что настал момент снова обратить на него внимание. Покачивая бедрами, она приблизилась к мужу и проворковала: – О, у него превосходный вкус. Вы только посмотрите, как он хорош в своем свадебном костюме. И я так его люблю!..
Губы Нейтана дрогнули в улыбке, и на его щеках заиграли ямочки.
– Это чувство взаимно, ибо никакая другая женщина не обладает таким исключительным достоянием, как ты, любимая.
«Достояние». Он мог и не смотреть на ее грудь, чтобы она вспомнила их недавний разговор. Мадди ощутила прилив жара во всем теле. Другие мужчины также бросали на нее алчные взгляды, но ни один из них не воспламенял ее. А сейчас, вероятно, из-за присутствия его родных, наблюдавших за ними, этот жар ощущался еще острее.
Мадди уже собиралась отвернуться от него, но тут Нейтан обхватил рукой ее талию и, устремив взгляд на отца, проговорил:
– Сразу видно, что Мадлен пользовалась популярностью у мужчин, не так ли? Знаешь, очень многие мечтали обладать ею. Десятка два, не меньше.
Мадди вздрогнула. Прилив жара сменился ознобом. Неужели он собирался рассказать об аукционе? Ох, наверное, собирался… Он ведь понимал, что после этого они станут презирать ее еще больше. И еще больше разозлятся. Особенно – граф.
– Ах, дорогой, ты смущаешь меня. Прошу, не надо…
Он взглянул на нее и с лукавой улыбкой проговорил:
– Не стоит стесняться нашего бурного романа, любовь моя. – Нейт снова посмотрел на графа. – Мне сказочно повезло, когда я выиграл Мадлен. У нее был настоящий гарем восторженных ухажеров.
– Не так уж и много, – возразила Мадди. – И сейчас, наверно, не самый подходящий момент вдаваться в подробности. Пусть твои родные спокойно допьют чай. Будь добр, покажи мне дом. Сгораю от нетерпения! Ужасно хочется увидеть все эти пышные покои. Их тут, наверное, целая тысяча!
Тут граф окинул Мадди ледяным взглядом и, уставившись на сына, спросил:
– Где ты отыскал ее? В борделе?
– Ну уж нет, – усмехнулся Нейтан. – Многие знают ее под именем Мадлен Суонн. Она – бывшая звезда театра «Нептун» в Ковент-Гардене. Возможно, вы видели ее спектакли.
Леди София негодующе фыркнула. Вдовствующая графиня замахала носовым платком у своего морщинистого лица.
– Святые небеса, – пробурчала она.
Затем обе женщины уставились на нее не мигая. Мадди же горделиво вскинула голову. Она очень сомневалась, что этим аристократкам когда-либо приходилось зарабатывать себе на хлеб насущный. Так в чем же тогда заключались их совершенства? В том, что они считали себя лучше других?
– Актриса?.. – Гилмор произнес это слово таким тоном, будто речь шла о каком-то особенно противном паразите. – Нет, я ее не знаю. Я давно не бывал в театре. Весь прошедший год у нас был траур по твоему брату.
При упоминании о смерти брата у Нейтана на щеках заходили желваки.
Немного помолчав, он сказал:
– Значит, вы не слышали и о ее так называемом аукционе.
– Об аукционе? – переспросил граф.
– Нейтан, милый, я и правда хочу осмотреть дом, – проговорила Мадди.
Не обращая на нее внимания, Нейт продолжал:
– Так вот, Мадлен предложила группе избранных мужчин, желавших добиться ее расположения, сделать ставки с предложением цены. Она намеревалась продать свои услуги тому, кто даст наивысшую цену. К счастью, мне повезло. Я предложил ей супружество вместо временного содержания.
Леди София в ужасе вскрикнула. Леди Гилмор, ошеломленная словами внука, разинула рот – и замерла. А лицо лорда Гилмора побагровело от ярости.
– Ты купил эту… эту женщину? – прошипел он. – И посмел удостоить чести носить мое имя?
– Не твое, отец. Мое. Я тоже Этвуд. Или ты забыл? Я твой сын и наследник.
Граф шагнул к нему и процедил сквозь зубы:
– Так значит, это месть? Решил жениться на шлюхе, на непотребной девке, чтобы опозорить нас, сделать из нашей семьи посмешище? – Он ткнул пальцем в сторону сына. – Я этого не потерплю!
– А придется. Дело сделано. Мы дали обеты верности друг другу в церкви. – Наслаждаясь гневом отца, Нейтан снова обнял Мадди за талию. – И я нахожу свою жену очень даже потребной. В конце концов, она чрезвычайно привлекательная женщина. А нашему семейству свежая кровь в родословной совсем не помешает. В один прекрасный день она станет великолепной графиней.
Граф мрачно уставился на Мадди, и она почти физически ощутила силу его гнева. С пылающим лицом он метал на нее яростные взгляды, как и вдовствующая графиня, сидевшая в кресле за его спиной.
Мадди еще выше задрала подбородок и заставила себя подбочениться, услышав похвалу Нейтана, – то есть вела себя точно дурочка, которую и изображала. Правда теперь вышла наружу, и опровергать было нечего. Да, она продала себя тому, кто предложил наивысшую цену, и если эти аристократы презирают ее за это… что ж, так тому и быть.
Внезапно леди София всхлипнула и прокричала:
– Ему нет дела до того, что Дэвид умер! И ей тоже! Вы только посмотрите на них! Они оба рады! – Она вскочила со стула. – Я больше не могу это выносить!
По щекам ее струились слезы. Подхватив юбки, она выбежала из гостиной.
Пыл Мадди внезапно угас. Несмотря на адресованные ей язвительные замечания, она сочувствовала леди Софии, потерявшей мужа. К тому же леди София наверняка полагала, что со временем станет графиней Гилмор. И теперь, должно быть, испытывала шок, узнав, что другая женщина заняла ее место. Причем не просто другая женщина, а горластая актриса без роду и племени.
Но Мадди напомнила себе, что всего лишь играла роль, не более того. Однако же… Ведь играя на сцене, изображая, например, злодейку вроде леди Макбет, она не доставляла боли реальным людям. А если и заставляла кого-то плакать, то не от настоящей сердечной боли.
Как только леди София исчезла за дверью, граф повернулся к старой вдове.
– Вам следует пойти за ней, матушка. Вы обе испытали ужасный шок.
Но леди Гилмор осталась сидеть на своем золоченом троне с прямой, как палка, спиной. Сжимая обеими руками набалдашник трости, она заявила:
– Глупости, Гектор, я останусь на месте. Такому сумасбродному скандалисту, как твой сын, не прогнать меня.
– К чему столь неподобающие слова в адрес наследника графства, бабуля? – с улыбкой сказал Нейт.
– Уж только не вам, молодой человек, учить меня хорошим манерам, – фыркнула леди Гилмор. – Особенно после того, как привел в дом такую нечестивую женщину.
– Оскорбление нового члена семьи не может считаться хорошими манерами, – возразил Нейт.
– Немедленно прекрати! – Лорд Гилмор строго посмотрел на сына. – Твоя бабушка имеет полное право возмущаться. Господи, что ты наделал?! Явился без предупреждения после десяти лет отсутствия! Устроил в моем доме хаос да еще навязал нам эту… эту женщину. Ты позор семьи. Каким и был. Ничуть не изменился.
– И ты, отец, не изменился. – Нейтан подошел к подносу с чаем и, взяв кусок торта, отправил его в рот. – Боюсь, нам придется заново пережить наше прошлое. Только теперь я уже не маленький мальчик, которого угрозами можно заставить подчиняться.
Гилмор смотрел на сына с нескрываемой ненавистью.
– София права, тебе нет никакого дела до Дэвида. Ты рад, что он умер, потому что можешь занять его место.
Стиснув зубы, Нейт шагнул к отцу. Он был на полголовы выше графа, и тому пришлось вскинуть подбородок.
– Оставь в покое моего брата. Ты всегда стремился настроить нас друг против друга.
– Чушь. Я всегда надеялся, что ты будешь вести себя как джентльмен, возьмешь с него пример. Но ты предпочел быть паршивой овцой.
– Паршивая овца – теперь твой наследник, – съязвил Нейтан. – И я безмерно счастлив от сознания того, что ты ничего не можешь изменить!
Лицо графа приобрело багровый оттенок, и грудь заходила ходуном под белой манишкой.
– Мне ты можешь говорить все что угодно, Нейтан, говорить наедине! Но в присутствии бабушки придержи язык. Она заслуживает уважения!
– Немедленно сядь, Гектор, иначе тебя хватит апоплексический удар, – посоветовала старая графиня, затем обратилась к Нейтану с упреком: – У него уже не то здоровье, что было до болезни. Ты что, хочешь прежде времени загнать его в могилу?
До болезни? Мадди не поняла, что старая графиня имела в виду.
Однако Нейтан ни о чем не спросил, так что, по-видимому, знал, о чем шла речь. Он по-прежнему стоял у камина, в то время как его отец тяжело осел в кресло и взял чашку с чаем.
На время все забыли о Мадди, и ее это вполне устраивало. Лучше уж наблюдать за происходящим из-за кулис, чем пребывать на сцене, в центре семейной грызни. Мощь разрушительных эмоций, бушевавших между отцом и сыном, пугала и завораживала ее. Она всегда любила наблюдать за людьми, собирая по крупицам уникальную информацию для воплощения персонажей на сцене. Но возможность лицезреть такую битву титанов выпадала нечасто.
Граф Гилмор, без сомнения, был высокомерным и деспотичным человеком. Но почему он до такой степени ненавидел Нейтана? Что изначально послужило причиной их ссоры? Или это был тот случай, когда два упрямца столкнулись лбами и не желали уступить друг другу? А может, за всем этим скрывалось что-то еще более глубокое, что-то такое, чего ей ни за что не понять?
Но Мадди почему-то казалось, что нельзя было во всем винить одного лишь графа Гилмора. К тому же, провоцируя отца, Нейтан явно получал удовольствие…
Граф допил чай и поставил на стол чашку. Его рука слегка подрагивала. Он и впрямь выглядел нездоровым. Под румянцем гнева скрывался землистый цвет кожи.
Тут Мадди подошла к сервировочному столику и, взяв чайник, снова наполнила чашку лорда Гилмора.
– Прошу вас, милорд. – В этот момент ей показалось неуместным называть его папой. – Вам сахар, сливки? Или, может, кусочек торта?
– Нет-нет! – Граф взглянул на нее с раздражением. – Роль хозяйки в этом доме вам никто не предлагал. Это место леди Софии.
Мадди широко улыбнулась:
– Но ее здесь нет сейчас, милорд, а мне бы хотелось быть полезной. Поскольку я теперь член вашего благородного семейства.
Отвернувшись от графа, она наполнила чаем также и чашку вдовствующей графини. Та с подозрением уставилась на чашку – как будто боялась, что ей подсыпали яда. Потом, наконец, поднесла чашку к своим иссохшим губам и сделала маленький крошечный глоточек.
Мадди и сама не отказалась бы от освежающего чая, но других чашек на подносе не оказалось, а просить, чтобы ей принесли чашку, она, разумеется, не стала. «Пусть эти снобы не замечают меня», – решила Мадди и вернулась к сервировочному столику, чтобы поставить чайник на место. Их ужасное мнение о ней доказывало лишь одно: она честно зарабатывала щедрое содержание, обещанное Нейтаном.
Тут к ней подошел муж и взял ее руку в свою, изображая нежность. Хотя Мадди понимала, что это всего лишь спектакль, от его прикосновения ее тотчас пронзила дрожь, и казалось, что все клеточки ее тела откликались на его близость. Подобная реакция раздражала ее и озадачивала… И ведь в этот момент он не вызывал у нее симпатии…
Но Нейтан этого не замечал, поскольку его взгляд был прикован к отцу.
– Полагаю, ты позволишь моей жене и мне остаться в Гилмор-Хаусе. Я только недавно прибыл в Лондон, а чтобы обзавестись собственным домом, понадобится какое-то время.
Гилмор со стуком поставил чашку на стол.
– Отправляйся в отель. Там тебе будет удобнее.
Губы Нейтана растянулись в лукавой улыбке:
– Значит, тебе все равно, что подумают люди, узнав, почему ты сторонишься своего наследника?
– Он прав, Гектор, – вмешалась старая графиня. – Ничто не должно омрачить дебюта Эмили.
– Именно по этой причине я и не желаю их здесь видеть. Ты только посмотри на эту женщину… Стыд и позор!
– Да, верно, – подтвердила пожилая леди. – Но все же им придется выходить в свет. А под моим руководством эту вульгарную женщину можно исправить. Во всяком случае – отчасти.
«Они говорят обо мне так, как будто меня здесь нет», – подумала Мадди с негодованием. Очевидно, эти спесивые аристократы считали себя непогрешимыми, хотя на самом деле вели себя ужасно.
В этот момент ее внимание привлекло какое-то движение в дверном проеме. В следующее мгновение на пороге появилась молодая женщина в персиковом платье. Локоны каштанового цвета с рыжеватым оттенком обрамляли овал ее лица, черты которого Мадди не могла различить на расстоянии.
Через несколько секунд девушка влетела в комнату. Пробираясь между стульев и кушеток, она воскликнула:
– О, папа!.. Не прогоняй его, прошу тебя!
В тот же миг Нейтан обернулся. Шагнув к девушке, он обхватил обеими руками ее тонкую талию и закружил по комнате.
– Кто эта незнакомка?! Не может быть! Неужели это Эмили?! Она была совсем крошкой, когда я покинул Англию!
Его сестра со смехом высвободилась из объятий.
– Нейтан, почему тебя так долго не было? Ты даже не оставил мне адреса, чтобы я могла писать тебе!
– Я был очень занят созданием фирмы по импорту. А ты… Я слышал, ты болела. – Он нежно коснулся ее щеки. – Умоляю прости, что меня не было рядом.
Тут Мадди подошла к ним и с ужасом увидела на лице девушки оспины – как у графа. Но из-за белизны ее кожи они были заметнее.
При виде Мадди глаза девушки расширились, и она, оробев, потупилась, словно хотела скрыть свое лицо.
Нейтан обернулся, выразительно взглянув на жену. Потом снова посмотрел на сестру.
– Позволь представить тебе мою жену Мадлен. Но не волнуйся на ее счет. Ваши пути не так уж часто будут пересекаться.
Мадди тотчас же почувствовала расположение к этой девушке. Но неужели ее муж и впрямь подумал, что она, играя свою роль, будет кривляться и перед этой бедняжкой?
– Рада с вами познакомиться, леди Эмили, – сказала она. – Какие у вас чудные каштановые волосы. Они прекрасно оттеняют карий цвет ваших глаз.
Сестра Нейтана смутилась и машинально коснулась своих блестящих локонов.
– О, я…
– Иди сюда, Эмили, – велела старая графиня. – Ты не должна разговаривать с этой женщиной.
Эмили оставила брата и, подбежав к графу, опустилась перед ним на колени.
– Папа, я не видела Нейтана целую вечность. Пожалуйста, позволь ему остаться.
Гилмор медлил с ответом. Наконец, явно смягчившись, сказал:
– Если это сделает тебя счастливой, будь по-твоему. – Прищурившись, он взглянул на сына: – Но только до тех пор, пока Нейтан не найдет собственное жилье.
Глава 9
Стоя внизу у лестничных перил, Нейт смотрел, как Мадлен в сопровождении горничной поднималась по ступенькам, направляясь в спальню. Покачивание ее бедер, обтянутых вишневым платьем, вызывало жгучее желание тотчас же последовать за ней. Хотелось побыстрее запереть дверь спальни и сполна насладиться этим аппетитным женским телом.
Но ничего, он может подождать до вечера. Его жена прекрасно сыграла свою роль. Представление в гостиной было выше всяких похвал. А идея называть графа «папой»… О, это было гениально!
Женитьба сына взбесила графа Гилмора. Отвращение, написанное на его лице, было ни с чем не сравнимо. А рассказ об «аукционе»… Это был гвоздь программы.
Нейт сделал все возможное, чтобы все джентльмены, участвовавшие в «аукционе», узнали о венчании. Скандал разгорится точно пламя! Каждый мало-мальски значительный человек вскоре будет знать, что наследник Гилмора купил в жены скандально известную актрису. В ближайшие дни здесь начнется столпотворение. И многие господа из высшего общества не преминут наведаться в Гилмор-Хаус, чтобы поглазеть на Мадлен.
Проскользнув незаметно в затемненный холл, Нейт тихо рассмеялся и, прислонившись к стене, приготовился ждать. Отсюда открывался прекрасный вид на широкий коридор и дверной проем, ведущий в гостиную. Ему немного претило скрываться в темном углу, как будто он был чужим в Гилмор-Хаусе. «Но ничего не поделаешь, эта уловка необходима», – сказал он себе.
Спустя несколько минут его терпение было вознаграждено. Гилмор вышел из гостиной вместе со старой графиней, опиравшейся на трость. Эмили следовала за ними. Все трое направились к лестнице, по которой недавно поднималась Мадлен. Прекрасно. Похоже, граф собирался проводить бабушку наверх, чтобы она могла отдохнуть перед ужином.
При приближении голосов Нейт отступил в тень, чтобы его не заметили.
– …так непристойно и безвкусно! – донеслись до него слова бабушки. – Нужно написать моей белошвейке. Немедленно!..
– Из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь, – проворчал граф. – Боюсь, что эта женщина безнадежная распутница…
Группа миновала холл, и их разговор затих вдали. Нейт сделал в их сторону несколько шагов и увидел, что сестра все еще следовала за отцом и бабушкой.
– Псс… – прошипел он тихонько.
Эмили обернулась через плечо. Он поманил ее пальцем. Она бросила настороженный взгляд на отца с бабушкой, увлеченных разговором, затем побежала к брату.
Он втащил ее в холл и еще раз выглянул наружу. Гилмор со старой графиней направлялись к лестнице, не догадываясь об исчезновении Эмили. Когда же они хватятся ее, то не поймут, куда она подевалась. И с кем.
– В чем дело? – прошептала Эмили. – Почему ты тут притаился?
Нейт внимательно посмотрел на сестру. Десять лет назад она была любознательной шалуньей, пристававшей ко всем с бесконечными расспросами обо всем на свете. Теперь она выросла и превратилась в красивую женщину. Если бы только не оспины, обезобразившие ее кремовую кожу…
– Я только хотел перекинуться с тобой несколькими словами наедине. Поверь, я очень сожалею, что ты стала свидетельницей той сцены в гостиной. Боюсь, отцу и бабушке не по душе моя жена.
– А мне Мадлен понравилась. Она была добра ко мне. Они не должны презирать ее только из-за того, что она актриса.
– Дорогая, видишь ли, у Мадлен дурная репутация среди мужчин.
– Это только потому, что она такая красивая. – Эмили прижала руки к груди. – Я думаю, это замечательно, что вы с ней влюблены друг в друга. И я рада, что ты женился на ней, невзирая на то что подумают люди, – добавила девушка с сияющими глазами.
Слова сестры встревожили Нейта. Но вовсе не потому, что Эмили ошибочно полагала, будто любовь стала причиной его женитьбы. Скорее ему было неприятно видеть, что его наивная сестра восхищалась столь искушенной женщиной, как Мадлен. Когда он составлял свой план мести, ему не пришло в голову подумать, как это отразится на его сестре.
– Нравится тебе это или нет, но мнение людей имеет значение, – сказал Нейт. – И тебе лучше держаться подальше от моей жены. А теперь самое главное: тебя не должны видеть рядом с ней в обществе.
– Ох, ты говоришь как папа!
Это сравнение заставило Нейта скрипнуть зубами. Нет-нет, он не похож на графа Гилмора! Ничего общего!
– Послушай, Эм, – Нейт схватил сестру за плечи, – в этом вопросе он прав. Мой брак непременно вызовет скандал, но я не хочу, чтобы ты из-за него пострадала. Тем более – накануне своего дебюта. Это испортило бы перспективы твоего замужества…
– Ха! На самом деле у меня нет никаких перспектив, – заявила девушка, вскинув подбородок. – Мои предполагаемые кавалеры – это охотники за приданым, вынюхивающие, сколько мне причитается. Я слышала, как бабушка с Софией обсуждали это, не подозревая, что я все слышу.
«Черт бы их побрал», – подумал Нейт с возмущением.
– Не обращай внимания, Эм. Я уверен, ты найдешь себе хорошего мужа. – По крайней мере, он на это надеялся.
– Ладно, постараюсь. А если не найду, – продолжала девушка с усмешкой, – то уйду в монастырь. Передам мое приданое монахиням и посвящу остаток дней своих молитвам в тиши и уединении.
Нейт с трудом сдержал смешок.
– Неужели откажешься от всех земных благ? И украшения тебе не понадобятся? – Нейт полез во внутренний карман сюртука, откуда достал миниатюрную лакированную шкатулку. – В таком случае мне придется отдать это кому-нибудь еще.
– Что это? – Глаза у Эмили заблестели. – Подарок для меня?
Девушка попыталась схватить коробочку, но брат поднял ее над головой – так, чтобы она не достала.
– Сначала пообещай, что не станешь монахиней. По крайней мере, еще долго.
– Обещаю. О, пожалуйста, дай мне это…
Эмили поспешно открыла крохотный замочек и подняла крышку. На подкладке из белого шелка лежала нефритовая подвеска на тонкой золотой цепочке. Девушка вышла в коридор – там было побольше света, – чтобы разглядеть подарок.
– О боже! Это же маленький дракончик. Какая прелесть! Это и вправду мне?
– Безусловно. – Нейт помог сестре застегнуть цепочку на шее. – Я привез это из Китая. Там дракон – символ власти и отваги. Он принесет тебе удачу на твоем дебютном балу.
– Может, поможет мне не наступить на подол. – Эмили вдруг погрустнела. – Но бабушка не разрешит мне надеть твой подарок. Она говорит, что дебютантки могут носить только жемчуг.
– Тогда положи его к себе в сумочку. И это станет нашим секретом.
Эмили просияла.
– Да, конечно! Но сначала я хочу посмотреться в зеркало. – Привстав на цыпочки, девушка оставила на щеке брата легкий, как крыло бабочки, поцелуй. – Спасибо, Нейтан. Ты лучший из братьев.
Нейтан вздохнул и проводил сестру взглядом. Та взлетела по ступенькам лестницы и исчезла, оставив его в одиночестве. Эмили была не права. Он – вовсе не лучший из братьев. Лучший из братьев остался в Гилмор-Хаусе, в то время как он, Нейт, отправился на поиски счастья. Лучший из братьев умер от той же болезни, что поразила Эмили и графа.
Если бы он остался, то, возможно, его лицо, а не лицо сестры обезобразили бы оспины. Может быть, и умер бы он, а не Дэвид.
Нейт сделал глубокий вдох. Воздух казался густым и тяжелым – как в гробнице. Но что же с ним такое? Ведь он сегодня должен праздновать победу, а не предаваться печали…
Нейт зашагал по коридору, направляясь в библиотеку. Хотелось выпить чего-нибудь крепкого и выбросить из головы сентиментальные мысли. Следовало выпить хотя бы для того, чтобы отметить свой сегодняшний успех.
Мадди явилась на ужин с опозданием.
Она влетела в столовую, когда все уже сидели в дальнем конце длинного стола. На мгновенье она замерла в дверном проеме при виде открывшейся перед ней роскоши. На стенах висели семейные портреты. Синего цвета шторы обрамляли темные окна. На столе, убранном полотняной скатертью, в мягком сиянии множества свечей поблескивали хрустальные бокалы и фарфоровые тарелки.
Все это разительным образом отличалось от дощатого стола и перевернутых ящиков вместо стульев, используемых труппой и вспомогательным персоналом для обедов и ужинов в театре.
Место во главе стола занимал граф Гилмор, слева от него сидела девятнадцатилетняя леди Эмили, а справа – его мать. Леди София расположилась рядом с пожилой вдовой, Нейтан же сидел напротив.
Отхлебывая из бокала вино, виконт самодовольно улыбался, глядя на запоздавшую жену. «Он, конечно, очень рад моему опозданию», – подумала Мадди. Она провела несколько часов наверху в огромной спальне с дорогим убранством. Но муж даже ни разу к ней не заглянул, чтобы узнать, как там она. После драматического воссоединения со своей семьей этот дьявол исчез в недрах нижнего этажа, не обмолвившись с ней ни единым словом.
Лакей просил Мадди дождаться звука гонга, после чего спускаться на ужин. Но она свернула не там и блуждала в лабиринте коридоров и переходов, пока, наконец, не набрела на нужную лестницу.
То, что Нейтан забыл о ее существовании, вызывало досаду, но вовсе не потому, что Мадди нуждалась в его обществе. В конце концов, они не были обычными новобрачными, которые не могли провести в разлуке ни одного мгновения. Но он должен был предупредить ее о том, что решил не обращать на нее внимания. У нее было странное ощущение: казалось, муж вытолкнул ее на сцену своей жизни, не дав никаких указаний.
Что ж, ладно. Раз он не дал ей никаких указаний, она продолжит играть роль глупой болтливой девицы с дурными манерами.
Расплывшись в улыбке, Мадди мелкими шажками направилась к столу. И почти тотчас же заметила, что еды на тарелках ни у кого не было. Следовательно, ждали ее. И еще она заметила, что женщины переоделись к ужину, надели поразительно красивые наряды. На леди Эмили была желтая органза, на леди Софии – лавандовый шелк, а старая графиня оказалась в зеленом, как салат, атласе.
Мадди почувствовала себя раздетой в своем вызывающем алом платье с низким вырезом. Даже если бы она знала, что нужно переодеться, то все равно ничего не смогла бы надеть, поскольку Герти ее гардероб еще не доставила. Горничная должна была забрать ее одежду из меблированных комнат и из театра.
Но почему же Герти так запаздывала? Ведь все было предварительно упаковано, оставалось только организовать перевоз сундуков.
Отдавая дань вежливости, граф поднялся на ноги.
– Вижу, вы, наконец, снизошли до нас, Мадлен. Вы заставили нас ждать четверть часа.
– Прошу прощения, папа, – ответила Мадди с радостной улыбкой. – Я заснула и потеряла счет времени.
От такого ответа графа передернуло. Но он ничего не сказал – молча уселся за стол и царственно кивнул лакеям в голубых ливреях. Те тотчас же пришли в движение. Один взял большую серебряную супницу, а другой – половник, чтобы разлить суп по тарелкам.
Читать бесплатно другие книги:
