Невеста для злодея Дрейк Оливия
Нейтан встал, чтобы выдвинуть стул для жены.
– Вот и ты, дорогая. А я уже собирался идти разыскивать тебя.
– Спасибо, милый. – Сложив губки «бантиком», Мадди изобразила поцелуй. – Ты такой внимательный. Более заботливого мужа невозможно и желать.
Он бросил на нее смеющийся взгляд зеленых глаз – ее глупая болтовня ничуть не сбила его с толку. Ах, этот очаровательный негодяй явно наслаждался спектаклем. Мадди остро ощущала связывавший их дух сообщничества. Они оба участвовали в этой комедии, разыгрываемой для его семьи. Вот только… Она не понимала, нравился ли ей этот их сговор или нет.
Однако ей было необходимо заработать обещанное виконтом пожизненное содержание. Через несколько месяцев он навсегда покинет Англию, и она будет жить так, как ей захочется. А до тех пор придется плясать под его дудку.
Когда лакей налил ей в тарелку прозрачный грибной бульон, она взяла серебряную ложку и поднесла ее поближе к свече, чтобы разглядеть узор в виде листа на ручке.
– Это, должно быть, чистое серебро, – прошептала она, взглянув на мужа, – прошептала довольно громко, так, чтобы и все остальные ее услышали. – А тарелки – тончайший фарфор. О, как бы мне ничего не разбить…
– Если предпочитаете есть из дешевой глиняной посуды на кухне, вы вольны туда отправиться, – фыркнув, пробормотала старая графиня.
Мадди подула на дымившийся в тарелке суп.
– Я?.. Да чтобы я ела с прислугой? – Она сделала большие глаза. – Мое место здесь, с моей новой семьей. Рядом с моим дорогим мужем.
Состроив Нейтану глазки, она заметила хмурый взгляд графа, сидевшего во главе стола. Сидевшая рядом с ним вдовствующая графиня с высокомерным видом вскинула седые брови. София же скорчила гримасу – как будто вместо супа отхлебнула уксуса.
– Я очень рада, что вы здесь, Мадлен, – промолвила леди Эмили, устремив на нее взгляд. Свет от канделябров упал на ее обезображенное оспой лицо. – Если Нейтан любит вас, мы тоже полюбим.
У Мадди болезненно сжалось сердце. От доброты девушки веяло свежестью в этой клоаке враждебности. Но, к сожалению, в данном случае подобное проявление доброты было совершенно неуместно, поскольку Эмили по наивности считала их брак любовью.
– Как мило с вашей стороны так говорить…
– Тебе, Эмили, лучше воздержаться от комментариев на темы, находящиеся за пределами твоих знаний, – проворчала леди Гилмор. – Займись лучше ужином.
Девушка покраснела и уставилась в свою тарелку.
Мадди ужасно хотелось плеснуть горячим супом в лицо вредной старухи. Теперь ясно, откуда у графа Гилмора такое высокомерие, такая спесь. Он усвоил все это с младых ногтей. Как могут эти люди считать себя образцом утонченности? Она знала бездомных мальчишек с лучшими манерами, чем у них.
Нейтан подал знак лакею, чтобы повторно наполнил его бокал вином, потом сказал:
– Оставь Эмили в покое, бабуля. У нее добрые намерения.
– Она должна учиться держать свое мнение при себе, – возразила старая графиня. – Особенно в ситуациях, когда противоречит старшим.
Густо покраснев, Эмили втянула голову в плечи, как будто хотела спрятаться под стол. Она выглядела такой несчастной… Мадди решила, что нужно срочно что-то придумать, чтобы отвлечь от нее внимание.
– М-м-м… – промычала она, громко причмокивая. – Этот грибной супчик – просто объедение! Куда лучше той похлебки, что мы ели в театре. От того варева все время хотелось рыгать.
Все в немом изумлении уставились на Мадди – в том числе и Эмили. Нейтан же чуть не поперхнулся от сдавленного смешка.
Граф Гилмор со стуком положил ложку на стол.
– Есть вещи, которые не обсуждаются в приличном обществе, – заявил он. – Вы что, совсем не умеете себя вести?
– Что? О, простите, папа. Я постараюсь быть более вежливой. – Мадди протянула пустую тарелку лакею. – Можно мне добавки, сэр? Пожалуйста… Я все еще голодна.
– Имей терпение, дорогая, – наклонился к ней Нейтан, так что ее обдало соблазнительным запахом сандалового дерева. – У нас еще будет пять смен блюд.
– Неужели пять?! – Мадди изобразила радостное удивление.
– Да, милая. Тебя ждет настоящее пиршество. Граф считает, что за ужином должно быть не менее шести блюд.
Тут лакей в белых перчатках, обойдя стол, собрал суповые тарелки, а другой слуга принес вдовствующей графине поднос с запеченной рыбой. С помощью серебряной сервировочной вилки вдова положила себе на тарелку небольшой кусочек. Когда настал черед Мадди взять порцию себе, она низко склонилась над подносом. Понюхав рыбу, воскликнула:
– О, фаршированная щука! От нее пахнет гораздо лучше, чем от трески с Биллингсгейтского рынка. Видите ли, мы в театре ради экономии всегда покупали вчерашнюю рыбу. Но вам, полагаю, нет нужды экономить в таком богатом доме, как этот. – Она взяла первую попавшуюся вилку из тех, что лежали у ее тарелки. – Мистер Шоушенк сказал, что у вас даже есть какой-то особенный повар, прибывший из самой Франции.
Напряжение за столом сгущалось. Явно раздраженный ее болтовней, граф Гилмор стиснул зубы. Его, как и остальных, несомненно оскорблял тот факт, что она называла лакея «сэром», а дворецкого «мистером». Разумеется, никто, кроме, пожалуй, Нейта, не догадывался о том, что она делала это нарочно. Долгие годы Герти развлекала ее рассказами о своей службе в аристократическом доме, говорила и о том, как следовало обращаться к персоналу.
– Нам нужно Дэвида благодарить за то, что нанял французского шеф-повара, – заметила леди София, глядя на Мадди с высокомерием. – У моего покойного мужа был безупречный вкус во всем.
Лорд Гилмор улыбнулся Софии, и его холодные глаза потеплели.
– Да, это правда. Дэвид имел талант во многих областях – начиная от завязывания дружеских отношений с политиками и кончая ведением дел с арендаторами в моем поместье. Нам его очень не хватает.
Граф устремил взгляд на портрет над камином, и его лицо омрачила тень горечи.
Проследив за его печальным взглядом, Мадди увидела портрет красивого молодого джентльмена в красном сюртуке и черных бриджах; он стоял рядом с гнедой лошадью с уздечкой в руках, обтянутых перчатками. Среднего телосложения, с темно-каштановыми волосами он своим благородным обликом удивительно походил на Гилмора.
И тут ее осенило: это, вероятно, был старший сын графа. Брат Нейтана Дэвид. Мадди невольно вздохнула. Улыбающийся молодой человек на картине выглядел таким энергичным, таким жизнерадостным…
Но как же он умер? Нейтан ни разу не обмолвился об этом. И не рассказал ей о причине своей ненависти к отцу, хотя у нее уже начало складываться впечатление, что это каким-то образом было связано с его старшим братом. Впрочем, она еще очень многого не знала…
Мадди не хотелось пробуждать болезненные воспоминания, но любопытство взяло вверх.
– Твой отец только что смотрел на портрет над камином, – обратилась она к мужу громким театральным шепотом. – Это твой брат Дэвид?
Нейтан бросил взгляд на картину, но тут же отвел глаза и сделал глоток вина. Он был явно взволнован.
– Да, это Дэвид.
– Он был настоящий красавчик, – добавила Мадди с искренним сочувствием. – Мне очень жаль. Соболезную о твоей потере. У меня никогда не было ни братьев, ни сестер, так что не могу представить, что ты… что все вы чувствуете.
Никто ей не ответил. В столовой воцарилось гробовое молчание, нарушаемое лишь тихим звоном серебряных столовых приборов. Все уткнулись в свои тарелки. Мадди откусила крохотный кусочек рыбы, но даже не ощутила ее вкуса.
Всех, казалось, поглотила трясина уныния. Очевидно, никто не желал говорить о покойном наследнике. «Мне лучше помолчать? – спрашивала себя Мадди. – Или сказать еще что-нибудь?»
В конце концов она решила, что лучше помолчать. Одно дело – строить из себя дурочку, другое – причинять людям боль. Пусть даже они спесивые снобы.
– Кто сообщил тебе о смерти Дэвида? – неожиданно спросил лорд Гилмор, пристально взглянув на сына. – Никто из этого дома тебе не писал.
Слова графа насторожили Мадди. Неужели никто из родственников не сделал попытки сообщить Нейтану о смерти брата? Но почему?
– У меня есть собственные источники, – ответил Нейтан уклончиво.
– Леди Милфорд, несомненно, – заметила старая графиня с гримасой неудовольствия. – Она его крестная. Она в нем души не чаяла и наверняка знала, как с ним связаться. Эта дама всегда совала нос в чужие дела.
– Сообщить о смерти родного человека – это вряд ли вмешательство в чужие дела, – возразил Нейтан. – А никому из вас не приходило в голову поинтересоваться у леди Милфорд, не знает ли она, где я нахожусь?
– Не смей нас обвинять! – взорвался граф. – Это ты нас покинул. И тем самым обрубил все концы.
– Верно. – Нейтан перевел задумчивый взгляд на отца. – И все же не могу не задаваться вопросом: неужели вы полагали, что я никогда не узнаю о смерти Дэвида? Может, в этом и состоял ваш план? Если бы я не вернулся в Англию, вы бы могли объявить меня умершим и назвать наследником моего льстивого кузена, не так ли?
Воцарившееся безмолвие было подобно ядовитому туману. Мадди украдкой взглянула на графа Гилмора. Тот по-прежнему молчал. Не знал, что сказать в ответ на обвинение? Неужели они и впрямь это планировали?
– Папа не мог поступить так жестоко, – пробормотала леди Эмили. – Скажи ему, папа. Скажи Нейтану, что он ошибается.
– Конечно, дорогая. – Граф похлопал дочь по руке. – Твой брат, безусловно, ошибается. Не могу представить, как такая чудовищная мысль могла прийти ему в голову.
Тем временем лакей подал блюдо с жареным цыпленком и зеленым горошком. Мадди же надолго задумалась. Она не знала, кому верить. И вдруг она заметила, как лорд Гилмор выразительно взглянул на старую ведьму, свою мать. Та ответила ему столь же выразительным взглядом. Неужели граф солгал, чтобы успокоить Эмили?
А Нейтан приступил к очередному блюду, не промолвив больше ни слова. Мадди не хотелось вмешиваться в его личные проблемы. Она вышла за него замуж лишь для того, чтобы заработать средства на открытие магазина дамской одежды. А также для того, чтобы встретиться лицом к лицу со своим дедом, отказавшимся от ее матери.
И все же она не могла не посочувствовать Нейтану. Каким было его детство в такой холодной, мрачной атмосфере? Не по этой ли причине он провел вдали от дома десять лет жизни? Да, наверное. Ведь отец с бабкой отдавали предпочтение старшему брату – всегда и во всем, Нейтану же отказывали даже в любви.
Но на главный вопрос по-прежнему не было ответа. Что же он такое сделал, чем заслужил их ненависть?
Глава 10
После поданного на десерт абрикосового торта дамы встали, и Нейтан, с облегчением вздохнув, тоже поднялся. Наконец-то ужин закончился! Вести светскую беседу, а также соблюдать все правила приличия – это не так-то просто, когда то и дело испытываешь желание двинуть графу Гилмору кулаком в челюсть.
Он больше ни за что на свете не назовет его «отцом». Ни за что и никогда. И ведь Гилмор, в сущности, признал, что предпочел бы объявить его мертвым, чтобы лишить наследства.
Что же касается Мадлен… О, у нее истинный талант раздражать графа. Правда, он так и не понял, в каких случаях она притворялась, а в каких нет. Но было очевидно, что эта женщина гораздо умнее, чем ему казалось. И очень хотелось узнать настоящую Мадлен – в частности, ее соблазнительное тело, скрытое под вульгарным нарядом.
Он подошел к жене и коснулся ее плеча. Она подняла на него взгляд своих загадочных глубоких голубых глаз. Он уловил ее пленительный запах – и на него тотчас же нахлынули мысли о предстоящей ночи. Его одолевало нетерпение. Теперь она всецело принадлежала ему, и он мог наслаждаться ею столько, сколько пожелает. Несомненно, женщина с ее опытом знала множество способов ублажить мужчину. При первой же возможности он найдет причину, чтобы пораньше удалиться на покой…
– Дамам подадут чай в гостиной, – объявил Гилмор, вставая. – Эмили, окажи любезность – проводи бабушку. – Когда девушка торопливо направилась к старой графине, он резко добавил: – Нейтан, ты что, забыл традиции этого дома? Джентльмены на время остаются в столовой.
– Я предпочитаю общество молодой жены.
– Сядь. Тебе не повредит выпить бренди в моей компании.
Когда граф снова сел, Мадлен лукаво улыбнулась мужу и, резко развернувшись, отчего ее юбки вновь взметнулись, последовала за другими женщинами. Покачивая бедрами, она скрылась за дверью.
Нейт мысленно усмехнулся. Интересно, играла ли она сейчас свою роль или же нарочно дразнила его, плутовка? В любом случае подобная игривость ему нравилась. Но если ей вздумается обвести его вокруг пальца, то у нее это не пройдет. Он имел немалый опыт по укрощению строптивых женщин, и Мадлен ничем от них не отличалась.
Один из лакеев поставил перед Гилмором графин и два хрустальных бокала, другой принес коробку с сигарами. Граф открыл ее и выбрал себе сигару. Затем жестом отпустил слуг.
А Нейт по-прежнему стоял. Он остался наедине с человеком, которого ненавидел всей душой. Его так и подмывало уйти. Он не чувствовал себя обязанным быть вежливым по отношению к графу.
Но если он уйдет, то Гилмор сочтет его трусом.
Нейт выдвинул для себя стул и сел. Их разделяло покрытое белой полотняной скатертью пространство стола. Гилмор открыл графин и наполнил бокалы. После чего слегка подтолкнул один из них в сторону сына.
– Возьми. Ведь нам придется какое-то время терпеть друг друга. – Его слова вторили словам леди Милфорд, сказанным несколько дней назад.
Но Нейт не желал даже думать о перемирии, не хотел восстанавливать отношения с этим человеком, предпочитая оставаться занозой в его боку. И все же он взял бокал и сделал небольшой глоток. Бренди приятно обожгло горло.
– Что нам обсуждать? – Нейт пожал плечами. – Все, что я хотел сказать, я произнес десять лет назад. Полагаю, ты помнишь, что произошло, поскольку сам же и спровоцировал ту сцену.
Гилмор едва заметно поморщился. Потом взял маленький ножичек и срезал кончик сигары. Граф помрачнел, и было ясно, что он вспоминал тот безобразный эпизод из прошлого. Их перепалка тогда закончилась бегством Нейта из Гилмор-Хауса. Он вскоре сел на корабль, отплывавший в Индию. Какое-то время он скитался по Азии, прежде чем нашел применение своему таланту коммерсанта. Но Гилмор не знал этой истории и вряд ли заинтересовался бы ею.
Граф отложил нож в сторону, придвинул к себе свечу и, закурив, выпустил клубы дыма.
– Эту твою длинную гриву стоит подстричь, – резко заметил он. – Я пришлю завтра утром лакея.
Нейт криво усмехнулся. Что ж, не стоило удивляться тому, что Гилмор проигнорировал прошлое и предпринял собственную атаку.
– Скажи спасибо, что я больше не заплетаю косу, как это принято у торговцев в Шанхае. Копируя их стиль, я снискал их доверие и сколотил немалое состояние на торговле с ними.
– Но теперь ты в Англии и должен выглядеть как джентльмен, а не как китайский торговец. Ты не можешь появиться на людях в таком виде.
– Я буду делать то, что мне нравится, черт побери.
Граф снова поморщился и стряхнул пепел в блюдце.
– И испортишь репутацию сестры? Через две недели у Эмили состоится дебют. У нее и без тебя будут проблемы с поисками жениха, так что не создавай ей дополнительные трудности.
Это был удар под дых. Нейт ни за что на свете не хотел бы лишить Эмили шанса найти достойного жениха. Однако он не позволит над собой измываться.
– Если длина моих волос отпугнет кого-то из кавалеров Эмили, значит, он ее попросту недостоин.
– А как насчет твоей непотребной жены? Твой скандальный брак определенно запятнает репутацию Эмили. О чем, черт подери, ты думал, когда женился на столь вульгарной особе? – Хмуря брови, Гилмор яростно попыхивал сигарой. – Впрочем, неважно. Твоя цель понятна. Ты хочешь наказать меня. Ты ищешь способ опозорить этот дом – и плевать тебе на последствия.
А вот эту тему Нейт был готов посмаковать. Он уселся поудобнее и, прихлебывая бренди, уставился на графа. Помолчав, сказал:
– Мадлен не совсем вписывается в общепринятые рамки, согласен. Но дай ей шанс. Она очарует всех вокруг, как очаровала меня.
– Очарует? Я уверен, что эта уличная девка и впрямь очаровала немало мужчин, особенно развратников, которые пытались купить ее услуги на этом вашем аукционе!
– Выбирай слова! – возмутился Нейт, невольно поражаясь искренности своей вспышки. – Ты говоришь о моей жене – следующей леди Гилмор, должен заметить.
Раздувая ноздри, Гилмор сделал еще несколько затяжек. Он явно старался сдержать приступ ярости. «Что ж, отлично! Граф это заслужил», – мысленно улыбаясь, сказал себе Нейт.
Тут Гилмор положил сигару в блюдце и резко проговорил:
– Хватит ссориться. Это нас ни к чему не приведет. Настало время забыть о вражде и начать общаться как благовоспитанные люди.
– Начни с себя.
– У твоей сестры, Нейтан, выдался тяжелый год. Она потеряла любимого брата. Утратила красоту, а вместе с ней и перспективу удачно выйти замуж и обрести счастье в браке.
– Эмили кого-нибудь найдет. Не всех мужчин заботит внешность. – Нейт надеялся, что это и вправду так. Сам же он выбирал женщин исходя из их физической привлекательности. И он очень надеялся, что его сестре попадется мужчина лучше, чем он.
– Но для каждого джентльмена важна репутация его избранницы, – констатировал Гилмор. – Положение Эмили в обществе значительно пошатнется из-за твоей сегодняшней глупости!
– В таком случае увеличь ее приданое. Это привлечет мужчин как мух на мед. Ей будет из кого выбирать.
Граф покачал головой.
– Нет-нет, есть более интересное решение… Очень надеюсь, что ты серьезно все обдумаешь.
– Продолжай, – кивнул Нейт.
Тут Гилмор чуть наклонился и, сжав пальцами край столешницы, пристально взглянул на сына.
– Твое венчание состоялось только сегодня, не так ли? Следовательно, у нас есть время. Я приглашу завтра утром моих адвокатов. Если ты любишь сестру, ты аннулируешь этот скандальный брак.
Какое-то время Мадди пристально смотрела на свое отражение в зеркале. Сняв ужасное красное платье и корсет, она испытала редкостное облегчение. Но ее нынешний наряд едва ли можно было назвать более скромным.
Новая ночная сорочка плотно облегала тело, подчеркивая все достоинства фигуры. Сшитая из мерцающего маркизета, она практически не скрывала наготы. Сквозь тонкую материю просвечивали груди, и даже виднелся треугольник в самой интимной части ее тела.
– Герти, немедленно иди сюда!
В чепце на пересыпанных сединой волосах пожилая горничная поспешно вошла в туалетную комнату. При виде Мадди ее круглое лицо осветилось улыбкой.
– Надо же… Пришлась в самую пору. Его светлость будет доволен.
– Но она слишком откровенная!
– Ха, так это лорд Роули распорядился. «Что-нибудь изысканное, чтобы понравилось новобрачному», – сказал он. И потом подмигнул. – Герти хихикнула. – Он хотел, чтобы ты надела в первую брачную ночь что-нибудь такое…
Мадди вздохнула. Должно быть, своей улыбкой с ямочками Нейтан завоевал расположение ее суровой горничной.
– Знаешь, я лучше надену свою обычную ночнушку. Где она?
– Где-то тут зарыта, наверное, – сказала Герти, махнув рукой в сторону трех сундуков, которые доставили, пока Мадди ужинала. Горничная засеменила к одному из них и вернулась с пеньюаром из тонкого белого шелка, отороченного дорогим кружевом. – Можешь этим прикрыться. Это еще один подарок невесте от его светлости.
Мадди снова вздохнула. Судя по всему, было бесполезно просить горничную найти более скромный ночной наряд. Герти наверняка начнет утверждать, что ничего не может отыскать. А пеньюар и впрямь выглядел очень красиво.
Просунув руки в разлетавшиеся рукава, Мадди туго затянула пояс на талии и плотно запахнула борта, чтобы спрятать грудь. В зеркале она выглядела теперь куда приличнее, хотя воздушное облачение по-прежнему едва скрывало ее тело, вызывая нескромные фантазии. При мысли о том, как она предстанет перед Нейтаном в столь условном одеянии и подвергнется пристальному взгляду его пронзительных зеленых глаз, Мадди покраснела.
Ее одолевали противоречивые чувства – желание боролось со страхами и сомнениями. Но Мадди напомнила себе, что давно уже хотела познать интимный акт любви. И ведь аукцион задумывала именно для того, чтобы выбрать любовника. Так не все ли равно теперь, когда вместо любовника у нее муж?
Разница состояла лишь в том, что она не могла предвидеть, в какую семейную драму окажется втянутой.
С самого начала она знала о желании Нейтана отомстить своему аристократическому семейству. Но не представляла, до какой степени он ненавидел отца, пока не вошла в Гилмор-Хаус и не стала свидетельницей стычки между отцом и сыном. Нейтан использовал ее, чтобы нарушить покой этого дома. Тревожило и кое-что еще… Ох, как бы в этой сумятице не причинить боль такой милой и наивной леди Эмили…
– Бедняжка, ты просто комок нервов, – ласково заметила Герти. – Присядь-ка, я расчешу твои волосы. Так бывало в те времена, когда ты была еще малышкой.
Мадди молча опустилась на пуфик перед туалетным столиком, поверхность которого сияла чистотой. И она вдруг испытала острейшую тоску по своей крохотной комнатке в театре – комнатке со столом, заставленным всевозможными баночками и склянками. Мадди взглянула в зеркало. В нем отражалось ее бледное лицо.
В считаные секунды Герти вытащила заколки из ее волос, и те рассыпались по спине девушки пышными волнами.
– Теперь я понимаю, почему ты не успела до ужина, – сказала Мадди. – Ты занималась покупками по просьбе лорда Роули.
Горничная провела гребнем по длинным волосам Мадди.
– И не только. Еще он просил отвезти отказы.
– Что-что?..
– Отказы другим лордам. Тем, которые подавали предложения.
Мадди нахмурилась и посмотрела на отражение горничной.
– Но ведь я ничего такого не писала…
– Лорд Роули сделал это за тебя.
Явно одобряя подобное самоуправство, Герти продолжала расчесывать волосы девушки.
– Он сказал этим господам, что ты теперь его жена и чтоб они больше не докучали тебе.
Мадди на несколько минут лишилась дара речи. И даже размеренные взмахи гребня не могли ее успокоить. Готовясь к свадьбе, она даже не вспомнила о необходимости сообщить отвергнутым господам об их поражении. Ей следовало бы разозлиться на Нейтана. Он сделал это вместо нее, даже не посоветовавшись с ней. Но она испытывала облегчение. Как хорошо, что ее избавили от беспокойства…
И теперь, когда у нее имелся муж, лорд Данем наконец-то прекратит ее преследовать. Теперь он не будет поджидать ее за каждым углом, чтобы навязать свое общество. Интересно, как Данем поведет себя, если они вдруг где-нибудь встретятся?
Но думать об этом сейчас не стоило. Сегодня ничто не имело значения, кроме предстоящей ночи, когда она отдастся мужчине, которого едва знала. Мужчине, способному очаровать одной лишь своей улыбкой и в то же время взиравшему на родного отца с не ведающей жалости ненавистью.
Мадди в волнении соскочила с пуфа.
– Виконт уже скоро придет. Тебе, Герти, лучше закончить побыстрее.
– Да, миледи, – отозвалась горничная.
Бесшумно ступая босыми ногами по мягкому ковру, Мадди перешла в спальню с богатым розовато-зеленым убранством. Она никогда даже и не мечтала о том, чтобы жить в подобной роскоши. Свет от множества свечей окутывал теплым сиянием французскую меблировку покоев – кушетки, стоявшие вдоль высоких окон, и зачехленные кресла у камина. Зеленое одеяло на огромной кровати с пологом было соблазнительно откинуто, и у золоченого изголовья вздыбливалось море взбитых пуховых подушек.
Скоро она ляжет сюда вместе с Нейтаном.
При мысли об этом Мадди затрепетала. Когда он придет к ней? Что скажет? Он по-прежнему сердит?
Вскоре после ужина мужчины присоединились к дамам, сидевшим в гостиной. Оба выглядели ужасно злыми после короткой беседы наедине. Было ясно: отец с сыном снова поссорились, и Мадди очень хотелось узнать, что же стало причиной их вражды.
По просьбе графа Эмили почти час развлекала всех игрой на фортепиано. Потом Нейтан объявил, что им с женой настало время удалиться на покой. С этими словами он смерил отца тяжелым взглядом и ласково поцеловал Мадди в щеку. «Ступай наверх, милая, – сказал он. – Я очень скоро приду к тебе».
Но это был всего лишь спектакль, и она прекрасно знала об этом. Цель всех этих любовных клоунад – досадить его отцу, не более того. Вернувшись в их с Нейтаном покои полчаса назад, Мадди под аккомпанемент тиканья бронзовых часов на каминной полке гадала: где же пропадал ее муж и что могло его задерживать?
Не из-за нее ли произошла у него ссора с отцом?
Мадди испытывала неловкость в назначенной ей роли. Бестактная и болтливая распутница, которую она изображала, – это наверняка бросит тень на доброе имя леди Эмили и, возможно, даже вызовет скандал на первом балу девушки. Но, увы, сценарий был уже написан, декорации расставлены и первый акт сыгран. Как теперь что-либо изменить?
Все больше нервничая, Мадди вышла в гардеробную, где Герти раскладывала по ящикам белье. И тут она вдруг вспомнила, что не видела вещей Нейтана.
– А где вещи виконта?
– В соседней комнате. Так заведено у благородных – муж и жена спят в разных комнатах.
– О!.. – Это была приятная новость, означавшая, что у нее будет собственное убежище от него… и этого унылого дома. – Рада слышать…
– Возможно, ты запоешь иначе, – хмыкнула Герти, – после того как его светлость попользуется тобой.
– Очень сомневаюсь.
– Время покажет, миледи. – От улыбки горничной повеяло некой грустью. – Знаешь, мне нравится называть тебя миледи. Твоя матушка очень бы тобой гордилась, если бы увидела, что ты заняла свое место в обществе.
– Да, Герти!.. – Мадди схватила служанку за руку. – Я давно собиралась тебя предупредить, чтобы ты никогда не упоминала о моей связи с герцогом Хутоном.
Ни единой душе. Никто не должен знать о моем прошлом.
– Но лорд Гилмор будет счастлив узнать о твоей голубой крови.
– Тем не менее обещай мне. Прошу.
Герти нехотя кивнула.
– Ладно, хорошо. Я тебя не выдам. – Горничная жестом прогнала девушку из гардеробной. – А теперь – бегом в постель! – крикнула она вдогонку. – Лучше дожидаться его светлости там.
Вернувшись в спальню, Мадди обнаружила в дальнем углу комнаты неприметную дверь, вероятно, соединявшую ее покои с покоями виконта. Она прошлась по комнате. Напряжение все нарастало. С одной стороны, ей ужасно хотелось, чтобы муж пришел к ней. С другой же… Она надеялась, что он не придет.
Ожидание в постели имело свои преимущества. Если она накроется одеялом, он не будет глазеть на нее в этом откровенном наряде. И темнота тоже будет ей на руку.
Намереваясь задуть свечи, Мадди направилась к столу возле камина. Но не успела она пройти и полпути, как услышала какой-то странный звук. А затем увидела, как поворачивается дверная ручка. Мадди замерла.
В следующее мгновение дверь в смежную комнату распахнулась.
Глава 11
В спальню вошел ее муж, взгляды их тотчас же встретились, и он замер, едва переступив порог. Высокого роста, в халате зеленого цвета, подпоясанном золотистым шнуром, он выглядел устрашающе. Лицо же – без улыбки, ни намека на обольстительные ямочки.
Нейтан Этвуд, виконт Роули, не очень-то походил на благородного господина – только не с его длинными, до плеч, черными волосами, перетянутыми на затылке кожаным шнурком. Да еще и бронзовая от загара кожа… И сейчас он пристально ее разглядывал. Разглядывал так, будто видел ее сквозь пеньюар и прозрачную ночную сорочку. Возможно, так оно и было.
Мадди инстинктивно скрестила на груди руки, пытаясь прикрыться. Другие мужчины тоже смотрели на нее с вожделением, но ни один из них не видел ее в столь откровенном наряде и с распущенными волосами. Особенно ее смущал тот факт, что встретилась она с Нейтаном всего лишь два дня назад.
Хотя они и дали друг другу брачные клятвы верности, виконт все еще оставался для нее незнакомцем, и она не имела ни малейшего представления о его тайных помыслах. Когда же она согласилась принять участие в его «игре», ей приоткрылась лишь темная сторона его натуры. Он обладал, как ей тогда показалось, надменным обаянием, присущим многим мужчинам из высшего общества. Но остроумный джентльмен, уговоривший ее на этот скоропалительный брак, бесследно исчез.
И возможно, его на самом деле никогда и не существовало.
Вместо него перед ней предстал строгий безжалостный лорд, взявший ее в жены с целью отомстить своему отцу. Ненависть, которую он демонстрировал сегодня по отношению к графу, вызывала беспокойство и даже пугала. Ведь если Нейтан был способен на такую ненависть в течение многих лет… О, тогда было бы логично предположить, что он чрезвычайно опасен, неуравновешен и агрессивен. И можно ли доверять такому человеку?
Тут он закрыл за собой дверь. И по-прежнему не сводил с нее глаз, как будто выискивал ее слабые места. Когда же он направился к ней, ее охватил страх.
Отведет ли он ее сразу в постель? Разденет ли до нитки и овладеет силой?
И все же, несмотря на страх, Мадди испытывала возбуждение. Кровь в жилах словно вскипела, и подгибались колени. Чтобы не упасть, Мадди ухватилась за спинку стула. «Как странно… – думала она. – Как можно одновременно бояться его и желать?»
Подойдя к ней ближе, Нейтан взглянул в сторону камина. И только тут она заметила, что он принес бутылку шампанского и два бокала, которые поставил на стол. И это обстоятельство почему-то успокоило ее.
И в тот же миг муж приблизился к ней вплотную и положил руки ей на плечи. От его прикосновения у нее учащенно забилось сердце. Но он не предпринял никаких дальнейших действий, чтобы соблазнить ее.
– Мадлен, я должен сказать…
Раздавшиеся за ее спиной шаги заставили его замолчать. Это была Герти. При виде виконта она сделала книксен.
– Добрый вечер, лорд Роули. Вам или миледи что-нибудь еще понадобится?
Он перевел взгляд на горничную.
– Нет-нет. И, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы на протяжении ночи нас никто не беспокоил.
В его низком голосе прозвучало обещание снять завесу с сокровенных тайн. Его руки все еще лежали на плечах Мадди, и она не могла не представлять, что почувствует, когда эти руки заскользят по ее телу. Ей хотелось, чтобы он снова ее поцеловал – как при завершении брачной церемонии. И чтобы не осталось места для каких-либо мыслей…
Горничная ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Нейтан отступил на шаг, и Мадди ощутила разочарование. Он стал наливать шампанское, а она чуть дыша спросила:
– Что ты только что собирался мне сказать?
Он шагнул к ней и подал ей бокал. Их пальцы соприкоснулись, и ее словно огнем обожгло. По руке пробежали горячие мурашки. Нейтан же чуть приподнял свой бокал и, чокаясь с ней, проговорил:
– Я хотел выразить свое восхищение твоей сегодняшней игрой. Ты играла изумительно.
Мадди сделал глоток шампанского. От лопающихся пузырьков защипало язык.
– Не уверена, что твои родные с этим согласились бы.
– Не важно. – Он протянул руку к ее распущенным волосам и пропустил меж пальцев золотистые пряди. – Позволь заметить, что твоя красота – неожиданный подарок, делающий наш брак куда более радостным.
От холодной расчетливости, прозвучавшей в его голосе, у нее защемило сердце. Эти его слова стали напоминанием о том, что она, Мадди, – всего лишь орудие мести в его руках. А его влечение к ней было не более чем сладкой приправой к горечи ненависти, питаемой к отцу.
Она отступила на шаг и пробормотала:
– Нейтан, я хочу спросить… Скажи, почему твой отец относится к тебе с таким презрением? Он не похож на абсолютно черствого человека. Он любит твою сестру. И за ужином расточал похвалы в адрес твоего покойного брата.
Лицо Нейтана словно окаменело.
– Причина не имеет значения, – процедил он. – Мы договорились, что ты играешь назначенную тебе роль и не задаешь никаких вопросов, не так ли?
– Но разве я не должна иметь хотя бы приблизительное представление о том, что послужило поводом для раздора между тобой и отцом? Когда вы после ужина зашли в гостиную, вы оба выглядели так, словно были готовы убить друг друга. Из-за чего вы опять поссорились?
– Ты и впрямь хочешь это знать? – Нейт подошел к столу, чтобы снова наполнить свой бокал. – Что ж, тогда я расскажу тебе кое-что… Гилмор хочет, чтобы завтра утром я встретился с его адвокатами. Он требует, чтобы я аннулировал наш брак.
– Аннулировал?! – воскликнула Мадди. Но если брак аннулируют, будет ли Нейтан выплачивать ей денежное пособие? Или она не получит средства на открытие магазина? И тогда лорд Данем снова станет ее преследовать… – И что ты ему ответил? Конечно, отказался?
– О господи, разумеется, отказался. Я не стану плясать под дудку этого дьявола.
Читать бесплатно другие книги:
