Снежный роман Лукьянова Виктория

– Ой, умница. Ой, Душечка! Вот бы мои так приезжали, – на последних словах голос дяди Пети дребезжит от недовольства. Я понимающе киваю и протягиваю пирог. – Что же ты на пороге стоишь? Заходи в дом. Давно приехала?

– Совсем недавно. И я принесла вам пирог. Бабуля просила передать.

– Ой, да-да. Давай. Ну же, Душечка, заходи.

Хочется отказаться, но язык не поворачивается. Жалею старика, один же совсем, и вхожу в дом. Поболтаю с ним минут пять и пойду снег чистить, чтобы машину во двор загнать. Но стоит мне переступить порог, как краешком глаза цепляюсь за то, что слишком выделяется на общем фоне. Модная обувь и пальто, которые я уже видела.

Не может быть… Черт! Не может быть!

– Эй, Андрюша, иди-ка сюда. Познакомлю тебя с Душечкой.

– Не надо, – бормочу губами, пытаясь ретироваться. Только этого мне еще не хватало. А я ведь так надеялась, что он в поле новогоднюю ночь будет встречать…

Из-за угла появляется он. Идет неспешно, поправляя манжеты. Выглядит так, будто часом ранее не умудрился застрять в снегу на пустынной дороге, а вышел из салона красоты. Волосок к волоску, щеки больше не румяные от мороза. Кожа чуть бледная, ровная, губы сомкнуты в тонкую полоску, и лишь глаза блестят от гнева. В последнем я точно не ошибаюсь. Злится. Очень-очень злится.

– Андрей, познакомься, это Оленька. Внучка Алевтины. Я тебе про нее много рассказывал.

Я теряюсь от слов дяди Пети. Он про меня рассказывал или про мою бабушку? Но судя по тому, как дядя Петя подхватывает меня под локоть (и ведь теперь не сбежишь), говорит он исключительно обо мне. Интересно, что сосед успел наболтать своему родственнику?

– Оленька, а это мой внук. Андрей.

Я киваю, прикидываясь, будто мы незнакомы. Если у него хватит мозгов, подыграет и разойдемся миром. Но бывший Босс Боссыч выгибает левую бровь и растягивает хищную улыбку.

– Приятно познакомиться, Оленька.

Он приближается к нам, протягивая руку. Видимо, я должна пожать эту холеную ладонь с длинными аристократичными пальцами. Я сглатываю комок и киваю, но благодаря дяде Пети, который под локоть меня подталкивает, приходится шагнуть навстречу и поднять свободную руку. И почему у меня ощущение, если я прикоснусь, то сработает детонатор?

Касание выглядит несколько странным. Рука у этого персонажа теплая, кожа мягкая и бархатистая на ощупь. Мои же ладони пропахли мясным пирогом. В миг прикосновения ничего не взрывается. По крайней мере, по-настоящему, зато внутри как-то необычно екает. Его пальцы оплетаю мои и нажимают. Не больно, но опасно. Кто же его знает, вдруг сломает мне кисть? Хочу выдернуть, но он не позволяет. Держит крепко, чуть-чуть нажимает. Приходится оскалиться в ответ:

– И мне приятно с вами познакомиться, Андрей. – Голос звучит хрипловато.

Мужчина кивает. Его большой палец приподнимается, плавно опускается и… ласкает? Я изумленно перевожу взгляд на наши скрещенные ладони как шпаги и не мигая смотрю на затянувшуюся игру. Кажется, пока дядя Петя отвернувшись, роется в поисках тапок для меня (я же в гости не напрашивалась!) здесь творится какая-то чертовщина…

Перевожу взгляд на лицо гамадрила. Киваю на руку и шепчу: «Отпусти». Тот отрицательно качает головой. В глазах шалят бесенята.

Я выдергиваю руку в тот самый миг, когда дядя Петя выпрямляется и смотрит на нас.

– Оленька, чай с нами попьешь?

– Я…

– Конечно, дед. Конечно, попьет. Заодно попробуем пирог, – последнее слово он выделяет нажимом и смотрит на меня в упор.

Он что думает, что пирог отравлен? Вот еще! Зачем мне портить бабулину стряпню, лучшую на свете?!

– Идем-идем, Оленька! На пять минуточек.

Приходится кивнуть и, переобувшись, следовать за ними. Дядя Петя бодро шаркает ногами по коридору, опередив нас. Я стараюсь не отставать, но чужая ладонь ловит мой локоть. Видимо, это у них семейное.

– И не стыдно?

– За что?

– За то, что бросила там.

– Ни капельки!

Хорошо, что наше шипение дядя Петя не слышит. Сейчас мы похожи на двух хорьков, запертых в бочке с порохом. И у каждого в лапах по коробку спичек!