Красное на черном Леонов Николай

Тихомиров провел рукой по лбу и посмотрел на ладонь.

– Жарковато. У нас рано топить начинают, – пробормотал он и потянулся к стаканчику с водой.

Отпив немного, он наконец-то пришел в себя. Успокоился, собрался. Гуров мог поклясться, что растерянное и уставшее выражение его лица на мгновение стало высокомерным. Поза Тихомирова тоже изменилась. Он откинулся на спинку стула и широко расставил ноги в разные стороны, а ведь до этого сидел, сдвинув колени и сутулясь, словно перепуганный школьник в кабинете директора.

– Я хотел бы внести ясность относительно моей личной жизни после развода, – сказал Тихомиров.

– Это к делу не относится, Олег… – начал Стас.

– Не относится. Совершенно верно. Но я бы хотел сразу расставить все точки над «i», – перебил его Тихомиров. – Я очень устал на тот момент от жизни. Устал так сильно, что не хотелось просыпаться по утрам. Мне все осточертело. Так как наши отношения с женой давно уже зашли в тупик, то я принял решение уйти.

– Вы ушли из семьи не потому, что устали от серых будней, а ради любовницы, – напомнил Гуров. И добавил, помолчав секунду: – Но ведь это к делу не относится.

Тихомиров ничего не ответил на это. Глубоко вздохнул и сложил руки на груди.

– Любовница ни при чем. Супруга перенесла разрыв тяжело, но я не мог больше оставаться с ней. Я купил эту квартиру и съехал с прежней. Вот и все. Не было измены с моей стороны, – он взглянул Гурову прямо в глаза. – Повторюсь: я устал от жизни. Та женщина, которую я встретил в этот сложный для меня период жизни, помогла мне прийти в себя, и я понял, что нужно что-то менять. Я бы все равно покинул семью рано или поздно. Это я на тот случай, если вы решили, что я ушел из-за другой женщины или к другой… Нет, это не так. Мы случайно познакомились на работе.

– Ваша коллега?

– Не совсем. Она просто спасла меня, отдавала мне все свои силы. Растормошила, вытащила, оживила, воскресила – как угодно. Но я тогда еще даже не знал, сложатся ли у нас отношения. Она многое испытала в жизни, ей бы о себе подумать, но нет – бросилась ко мне на помощь, как на амбразуру. Красивая до ужаса. Я долго не понимал, почему она выбрала меня, а потом дошло. Одиночество. Все дело в нем. Это когда не находишь места, несмотря на то, что со стороны у тебя все в порядке. Чушь собачья! Все, что вы имеете в виду, произошло между нами гораздо позже, когда я уже ушел из семьи. Я говорю про интимные отношения. Но на момент разрыва их еще не было. Сын, кстати, тоже решил, что я неверный муж и страшный человек, и сам поверил в эту выдумку. Просто ему ничего больше в голову не пришло. Как и вам, полагаю. Но семью я не забыл. Я предложил жене солидные алименты, но она отказалась. Гордость, обида, понимаете ли. И тогда я стал переводить деньги сыну, и он принимал эту помощь.

– То есть деньги брал, но с тобой не общался? – уточнил Крячко.

– Именно так.

– А та девушка… Вы все еще вместе? – спросил Гуров. – Как ее зовут?

– Я снова свободен. Ее имя называть не буду.

– Не верится, что вы одиноки, – с сарказмом заметил Гуров. – Обходительный. С деньгами, с шикарной квартирой. Свободный. Да бросьте. Неужто так никого и нет?

– Это так важно? – вскинул голову Тихомиров.

Стас, учуяв опасность ситуации, тут же взял ее в свои руки.

– Это для информации, – улыбнулся Крячко. – А то я теперь знаю, где ты живешь. Захочу заскочить в гости, а ты не один.

– Если соберешься приехать, то предварительно позвони, – Тихомиров растянул губы в холодной улыбке. – Ты прав: я могу быть занят. Чем угодно. Мир не вертится вокруг женщин, у меня есть и другие интересы.

– Какие именно? – спросил Гуров.

– Вам про любимое хобби поведать? – прищурился Тихомиров. – Собираю использованные чайные пакетики. Хожу по ресторанам и клянчу их у официантов, после чего высушиваю и прикалываю булавкой к бархату. Хотите посмотреть?

– Я бы глянул, – спокойно отреагировал на выпад Гуров.

– Отлично! – воскликнул Тихомиров. – Созвонимся позже, а я пока что поковыряюсь в мусорных ведрах соседей. Вдруг повезет найти редкие экземпляры.

– Сменим тему. Еще вопрос, – произнес Гуров. – А где вы были двадцать второго сентября? Это прошлый четверг. Андрей не вернулся домой именно тогда.

– Двадцать второго сентября я в первой половине дня решал вопросы на работе, вторую половину провел за рулем, занимаясь личными делами, а к вечеру рухнул с головной болью в постель.

– Ёмко, – похвалил Гуров. – В два слова целый день уместили. А подробнее?

– Провел совещание. Устроил разнос одному умнику, вследствие чего получил тонну хамства и полетевшее на мой рабочий стол заявление по собственному.

– Сильно вам досталось.

– Я в порядке. Но в очередной раз понял одну вещь. Бытует такое мнение: чтобы узнать человека, нужно с ним заняться ремонтом. Я же могу выразиться конкретнее: лучше всего человек познается, когда в нетрезвом состоянии, а также во время конфликта. Именно так, а не иначе.

– Слушай, Лев Иваныч, а ведь правда, – рассмеялся Стас.

Гуров никак не отреагировал на слова напарника.

– Значит, вы весь день провели на работе? – спросил он у Тихомирова.

– Это подтвердит любой сотрудник фирмы. Дать номер моего секретаря?

– Будьте так добры.

Тихомиров старательно назвал телефонный номер, Гуров не спеша занес его в свой мобильник.

– А что делали после работы?

Тихомиров подался вперед.

– Вы что, подозреваете, что я что-то знаю о сыне?

Лев был готов к такому вопросу. Странно, что Тихомиров не задал его раньше.

– Мы задаем подобные вопросы каждому, кто так или иначе был знаком с вашим сыном, – спокойно объяснил он. – Обычная рутина.

Тихомиров с возмущением взглянул на Стаса.

– Ты мне тоже не веришь? – ошарашенно спросил он.

Крячко скрестил пальцы рук и с силой сжал их.

– Такая работа, – пожал он плечами. – Просто скажи, как оно есть, и все.

– Я ничего не скрываю! – повысил голос Тихомиров. – После работы сразу отправился домой. Здесь я был совсем поздно, примерно в двадцать три часа. И имел телефонный разговор с терапевтом из жилищного медицинского пункта. Я попросил ее зайти и измерить давление, потому что тонометр держу только на работе. Но врач была занята и попросила подождать: ее вызвали к другому пациенту. Около двух часов я сообщил ей, что отменяю вызов, но не потому, что почувствовал себя легче, а потому, что ко мне, видимо, никто не собирается. Вам этой информации точно хватит? Или по минутам расписать?

– Спасибо, этого достаточно, – откликнулся Гуров.

– Обращайтесь, – отчеканил Тихомиров.

Он окончательно пришел в себя. Спина распрямилась, интонация стала твердой, в голосе проскакивали властные нотки. Однако Гуров так и не разобрался в том, в какой момент Тихомиров был настоящим. На даче, когда впивался в его жену сладострастным взглядом? Чуть позже, стоя возле машины, когда понял, что бегство принесет ему больше выгоды, нежели настоящий мужской разговор? Или сейчас, когда больше говорит о себе, а не о пропавшем сыне?

«Дачу он продает… – позволил себе разозлиться Гуров. – А про сына толком ничего и не рассказал».

– Значит, с сыном вы не имели никаких контактов в течение года? – уточнил Гуров.

– Или чуть больше года, – мотнул головой Тихомиров. – Если не считать моих попыток связаться с ним по телефону. На мои звонки он не отвечал.

– Тогда у нас все. Спасибо, Олег Анатольевич.

Гуров встал с дивана, поправил пиджак и вопросительно посмотрел на Стаса. Тот с готовностью последовал его примеру.

Тихомиров проводил их до входной двери. Но замок открыл не сразу.

– Сын в школе однажды попробовал марихуану, – выдал он. – Я ему тогда попытался объяснить последствия, и он божился, что больше не станет маяться дурью. Но я не знаю, как у него с этим делом сейчас. Просто его мать вряд ли об этом расскажет.

– Спасибо, Олег, – поблагодарил Стас. – Это важная информация.

– Я буду ждать новостей, – сказал Тихомиров. – Если потребуется моя помощь, то я всем, чем смогу… Я готов помочь и сейчас, но не знаю, как именно это сделать.

Гуров протянул ему руку. Тихомиров ответил на рукопожатие, но в глаза Льву Ивановичу даже не посмотрел.

Оказавшись на улице, Гуров достал было сигарету, но тут же спрятал обратно. Черт его знает, какие здесь правила. Вдруг курить на территории комплекса нельзя?

– Зайдем в медпункт, Стас?

– Тоже хотел тебе это предложить, – легко согласился Крячко.

Медпункт, похоже, был единственным местом, которое можно было увидеть с любой точки территории комплекса. На него указывал высокий шест с огромным крестом ярко-зеленого цвета, который по вечерам наверняка еще и подсвечивался.

– Умно придумали, – заметил Стас. – Тут тебе и аптека, и срочная медицинская помощь. Если бы крест был красным, а с наступлением темноты еще и алел посреди этого оазиса, то выглядел бы устрашающе. Но зеленый – цвет надежды. Успокаивает. Да и видно этот крест издалека – дорогу сразу найдешь.

– По-моему, светящийся крест любого цвета привлекал бы внимание, – ответил Гуров.

Гуров толкнул прозрачную дверь и оказался в светлом холле. Тут царило абсолютное спокойствие. В стоявших вдоль стен маленьких кожаных креслах не было ни одного человека. Единственный, кто их встретил, была девушка, стоявшая за стойкой ресепшен. Сыщики направились прямиком к ней.

– Добрый день, – заученно улыбнулась она. – Чем могу вам помочь?

– Здравствуйте, – ответил Гуров и вынул из кармана удостоверение. – Московский уголовный розыск. У вас найдется пара минут, чтобы ответить на наши вопросы?

Девушка, не переставая улыбаться, заглянула в удостоверение и прищурилась.

– Конечно, – спустя пару секунд ответила она.

– Двадцать второго сентября у вас был вызов к Олегу Анатольевичу Тихомирову, – начал Стас. – Это можно как-то проверить?

– А что такое? – растерялась девушка. – С ним все в порядке?

– Жив, – успокоил ее Гуров. – Просто хотелось бы знать, зафиксировали ли вы его обращение за медпомощью.

Девушка заглянула в компьютер.

– Минуту… Да, вот. Он обратился к нам двадцать второго сентября в двадцать три часа сорок минут. Подозрение на гипертонию. Я прекрасно его помню, в тот день работала в ночь. Но послушайте, доктор просто не имела возможности к нему прийти! – плаксивым голосом заявила девушка. – В четырнадцатом доме стало плохо беременной женщине, и надо было быть с ней до приезда «Скорой». Он что, вас вызвал из-за того, что ему не помогли?

Она действительно была напугана, и Гуров поспешил ее успокоить.

– Мы с такими обращениями не работаем, – ободряющим тоном произнес он. – Олег Анатольевич важный свидетель, и нам просто нужно знать, насколько серьезно он заболел в тот день.

– Он сам отменил вызов, – пряча взгляд, произнесла девушка.

Входная дверь открылась, и на пороге появилась женщина с детской коляской. Гуров вздохнул: ну вот куда она прется, если проход такой узкий? Оставила бы коляску на улице, тут ведь вроде преступники не водятся.

Коляска застряла ровно на середине пути, перекрыв вход. Женщина упорно пыталась протолкнуть ее внутрь.

– Надо помочь, – предложил Стас.

Девушка, видимо, решила, что полиция от нее отстанет, и даже вышла из-за стойки, чтобы тоже помочь женщине, но Гуров остался стоять на месте.

– Они справятся, – заверил он. – А у меня такая просьба: распечатайте, пожалуйста, документ, подтверждающий, что Олег Анатольевич действительно обратился за помощью в медпункт.

Девушка вернулась на свое рабочее место.

– А как это сделать? На бланке и с печатями? – спросила она. – Я никогда не выдавала такие документы. И потом, вам же, наверное, потребуется подпись начальства, а никого сейчас нет. Только специалисты, но они не имеют права…

– Просто распечатку. Этого будет вполне достаточно.

Девушка щелкнула мышкой. Из принтера выскочил лист с маленькой табличкой.

– Огромное спасибо, – улыбнулся Гуров.

– Вы заходите, – пригласила девушка. – У нас тут все равно очередей не бывает.

– Я живу не здесь, – ответил Гуров.

– Да плевать на адрес прописки, – понизила голос девушка. – Все равно люди предпочитают своих знакомых врачей, к которым ходили до переезда. А у нас тут так, медпункт на всякий случай. Только вот случаи происходят редко. Вас охрана пропустит, не сомневайтесь. Они у нас добрые ребята.

– Спасибо, – поблагодарил Гуров, складывая распечатку вдвое и убирая ее в карман. – Буду иметь в виду.

Стас наконец-то помог вкатить коляску в холл, после чего присел на корточки и осмотрел колеса.

– Жить будут, – резюмировал он. – Лев Иваныч, ты уже все?

Гуров кивнул. Стас отряхнул джинсы и отдал честь мамаше, которая держала на руках маленького ребенка.

– Лучше бы я коляску на улице оставила, – пробормотала она.

«Вот уж действительно», – подумал Гуров, переступая через порог.

Стас выкатил свой «Мерседес» за ворота и тут же припарковался возле обочины. Гуров достал из кармана пачку сигарет.

– Что думаешь? – спросил он, извлекая из кармана зажигалку.

– Странно получается, Лёва. Вот общаешься с человеком, и кажется, что ты все о нем знаешь. А как приходится подойти поближе, то словно открытие делаешь. И каждый раз так.

– Пора бы привыкнуть, – заметил Гуров, высовывая руку с сигаретой из окна, чтобы не дымить в салоне. – Ты как только что родился.

– И не говори, – вздохнул Крячко и взъерошил волосы. – Но Олег удивил. Испуг, удивление, отрицание – все у него проявилось.

– А закончилось тем, что взял себя в руки и стал обычным куском дерьма, – вырвалось у Гурова.

Стас посмотрел на Льва с веселым любопытством.

– Чего ты так на него наезжаешь? – спросил он. – Я еще на даче заметил, как ты сверлил его взглядом.

– Тебе показалось, – отвернулся Гуров.

– Ну если мне показалось, то перейдем к делу. У Тихомирова на вечер двадцать второго алиби…

– Еще не доказано, что его сын мертв, – отрезал Гуров. – А мы уже его отца в чем-то подозреваем.

– Значит, ни у кого не станем спрашивать о том, чем именно они занимались двадцать второго сентября? – спокойно поинтересовался Крячко. – Может быть, вообще по домам разъедемся?

Гуров кашлянул и с сожалением посмотрел на тлеющую сигарету в своей руке.

– Он мне неприятен. Ты верно подметил. Все началось у тебя на даче. Будь я трезв, я бы спокойно отнесся к этому Тихомирову, но я был как раз таки пьян. А когда ты пьян, то мир видится иначе, чем когда трезв.

– Да кому ты это рассказываешь? – хмыкнул Крячко. – Олег действительно окучивал на даче Машу. Это даже моя Наташка заметила.

– Серьезно?..

– Абсолютно. Когда вы уехали на такси, она сразу сказала, что ты просто воспользовался моментом, чтобы свалить домой. Боялась, что ты Машке устроишь дома скандал.

– Каким моментом? – не понял Гуров.

– Кстати, как Маша? Голова потом разболелась еще сильнее?

– Дома нашлись таблетки. Они купировали приступ мигрени.

– Ну вот и хорошо. Только, Лев Иванович, ты уж на будущее свои эмоции прячь на время работы куда подальше, – посоветовал Стас. – А то я думал, что ты Тихомирову башку снесешь.

– Ну не снес же.

– Я заметил, – спрятал улыбку Крячко. – Куда сейчас?

– Поедем к бывшей жене Тихомирова. Послушаем ее историю. Пусть расскажет, что случилось между ней и мужем год назад. Сдается мне, что Гойда не все из нее вытащил. Не спрашивай, почему я так решил. Просто чувствую, что так надо.

Стас завел мотор. «Мерседес» выехал на дорогу и стал набирать скорость. Если напарник говорит: чувствует, что так надо, значит, так оно и есть. И настаивать на чем-то бесполезно.