Игра без правил Орлов Алекс

26

Когда появилось его отделение, он уже доедал фруктовый пирожок, запивая его сладким чаем. Теперь, до ужина, он был сыт. А самое главное, мог уйти, когда его товарищи завалились в командировочный зал, – ему все еще хотелось побыть одному.

– Ага, так вот он куда сбежал!.. – указал на Брейна Леон. Тот поднялся и пошел им навстречу.

– А мы-то думали, куда он так соскочил? А ты, значит, на второй круг намылился? – спросил Харви.

– Не знаю, как получится, – отшутился Брейн, выходя во двор. Ему в самом деле было непонятно – хочет ли он еще одного свидания с Лейлой.

Она была хороша во всех отношениях, кроме одного – все, что они вместе делали, походило на обязательную программу.

Двинувшись по мощеной дорожке вдоль подстриженных кустиков, Брейн краем глаза заметил стоявшего слева от него человека, который смотрел куда-то в сторону. Но Брейн чувствовал, что эта отстраненность была фальшивой.

– Вот неожиданная встреча, Джон.

Брейн сделал вид, что не услышал, а если и услышал, то не понял, к кому это относится. Он не подал вида, что узнал этот голос, поэтому какое-то время еще шел по дорожке, но затем остановился.

Человек подошел и встал рядом.

– А я гляжу – вроде знакомый кто-то. Пригляделся – Джон Далтон.

– Фредди, ты знаешь, что теперь меня зовут иначе.

– Разумеется, Джон.

– Тогда зачем нарушаешь правила игры?

Брейн посмотрел на собеседника, сразу заметив на его лице следы пластического восстановления, хотя операция была проведена на самом высоком уровне.

– А ведь ты, Фредди, планировал делать карьеру в министерстве, а не башку под пули подставлять. Связи-то у тебя были о-го-го какие.

– Что, очень заметно?

– Не очень. Но я четыре раза в госпитале валялся. Впрочем, ты это уже выяснил.

– Выяснил, – кивнул Фредди. – Четыре путешествия в госпиталь – и ты теперь знаешь, куда смотреть, чтобы видеть следы биовосстановления.

– Не знай я тебя раньше, ничего бы не заметил, но у меня есть с чем сравнивать.

– Это могла быть автомобильная авария. Такое случается даже с министерскими протирателями штанов.

– Случается, – кивнул Брейн. – Только еще этот треккер в техпарке.

Фредди улыбнулся и одернул китель формы, прошитый нитью с активными изотопами, позволявшей носить одежду неделями и не уничтожать после каждого визита в джунгли. Согласно нашивкам, Фредди считался генерал-майором.

– О! Вот уж не думал, – покачал головой Брейн.

– У нас так быстро не растут, это маскировка для местных, чтобы вопросов не задавали. Но большие погоны, насколько я понял, тебя не смущают.

– Ты об вообще? – уточнил Брейн.

– Я об здесь.

– Просто повезло. К тому же она хорошенькая.

– Я рад, что встретил тебя, – сказал Фредди. И, заметив ухмылку Брейна, добавил: – Я не лгу, правда. Ты не из конторы, и я не видел тебя сто лет. К тому же ты так же хорош, как и раньше, – твоя голова варит быстрее, чем я успеваю спросить тебя о чем-то.

– Это удивляет тебя?

– Считается, что конвойные – тупые отмороженные ребята, которые не задумываясь бросаются в джунгли со «сквоттером» наперевес. По мне, так это чистое самоубийство.

– Как свалилась «Элевара», мы не видели, чуть-чуть не успели.

Фредди от неожиданности замолчал.

– Ну ты даешь, Джон, – сказал он спустя полминуты.

– Догадаться нетрудно, ведь твой интерес на поверхности. Только мы ничего не видели. Полагаю, файлы «голубей» ты уже извлек?

– Да, там тоже ничего нет. Все случилось, когда дрон делал разворот. А потом сразу черный дым.

– Вот мы с этого самого дыма и начали смотреть на подбитую машину. А по нам лупили из минометов и гранатометов – никакого супероружия. Потом прибыли шабашники и, насколько я понял, подорвали машину, забрав остававшийся экипаж.

Они помолчали. Фредди мысленно перелистывал все собранные факты, которые добыли представители службы безопасности компании, когда он еще летел на треккере. Похоже ничего не упустили, но информации было мало.

– Давай в техпарк зайдем, – предложил он.

– Ты хочешь мне что-то показать?

– Да, свежий взгляд не помешает.

27

В дальнем конце просторного техпарка на бетонных площадках стояли три «кентавра» шабашников. Один из них восстанавливала ремонтная бригада, два других заправлялись.

– Нам туда, – указал Фредди, и они направились к одному из больших ангаров, куда помещали авиационную технику для ремонта в дождь.

У входа стоял сотрудник местной охраны, но Фредди он уже знал и торопливо распахнул перед гостями дверь, через которую Брейн и Фредди вошли в ангар.

Фредди остановился, и Брейн встал с ним рядом, глядя на большой фрагмент обшивки «Элевары», который располагался на большом стенде, освещенном множеством прожекторов.

Вокруг стенда находилось не менее дюжины блоков, разного рода сканирующей и спектрографической аппаратуры, датчики которой, больше похожие на любительские подзорные трубы, располагались на специальных металлических стойках и были направлены на закопченную пробоину во фрагменте обшивки.

Рядом со стендом находились столы с обрабатывающей аппаратурой, и несколько техников и инженеров занимались отладкой этой сложнейшей системы анализа и обработки данных.

– Круто, – заметил Брейн.

– Да уж, – вздохнул Фредди. – Ты знаешь, Томас, возвращаясь к правилам игры, я бы хотел…

– Да, сэр, я понял. Мартин Вильямс.

Генерал Вильямс удивленно уставился на Брейна.

– Как ты это делаешь?

– Имя на кителе закрыто планкой, но когда ты поворачиваешься, ворот слегка отходит, и на обратной стороне видны буквы.

Вильямс прихлопнул ворот кителя и направился к стенду, Брейн пошел следом.

Заметив начальство, техники замерли, недоуменно поглядывая на прибывшего с генералом сержанта.

– Что у вас, Лейбниц? – спросил Вильямс.

– Настраиваемся, сэр. До тарировки датчиков еще не добрались.

– Понятно, – сухо произнес Вильямс и подошел к стенду вплотную. – Видишь, с каким контингентом приходится работать, – произнес он вполголоса. – Лучшие умы, блин.

– А зачем им столько железа?

– Пакеты считать. Датчики будут снимать информацию, программа на их основе – выдавать версию произошедшего, а крутое железо должно под эту версию провести виртуальное моделирование процесса и перейти к следующей версии. Потом эти версии будут сравниваться, сортироваться, и я получу с десяток самых страшных историй о том, что же случилось на самом деле.

– Выглядит солидно.

– Да, бюджет у нас будь здоров, можем себе позволить. Но я хочу послушать тебя.

– Да ладно, – отмахнулся Брейн.

– Просто посмотри и выскажи мнение.

– Я не специалист.

– Ты изучал техническую экспертизу. Я же помню. У тебя был самый высокий балл.

– Я все забыл.

– Не кривляйся, Томас, мне действительно нужно хоть что-то.

– Ну, это не болванка. Это видно по входящему отверстию. Сколько оно, кстати, двести?

– Двести два миллиметра. Точность измерения – сотая процента.

– Болванка такую точность не даст. И по краям оставит срезы окалины или навар, в зависимости от материала болванки.

– Согласен.

– Кумулятивный боеприпас отпадает сразу, а копоть появилась после того, как внутри начался пожар.

– Ну и?

– Потрогать можно?

– Можно. Предварительно – никаких излучений в опасных диапазонах не обнаружено.

Брейн поднялся на стенд и, нагнувшись над пробоиной, потянул носом, с удивлением обнаружив легкий запах мяты. Да, именно мяты. Потом коснулся пальцем края пробоины, он был острым, а срез материала – матовым.

Осмотрев фрагмент, Брейн понял, что его сняли с корпуса, а не срезали, ведь непонятно, чем можно резать эту абсолютно непробиваемую броню. Изнутри открутили несколько гаек и сняли фрагмент размером с половину легкового автомобиля.

Сойдя с платформы, Брейн подошел к Вильямсу и сказал:

– Похоже, нам нужно иначе взглянуть на возможности партизан.

– Ты подтверждаешь мои худшие опасения.

– Но для тебя это не новость?

– Давай отойдем.

Они повернулись и медленно пошли к выходу.

– Слушай Брейн, а ты пьешь?

– Ты же прошерстил обо мне все сведения.

– Прошерстил, – согласился Вильямс.

– И что?

– Там написано, что ты не являешься убежденным трезвенником, ну и только.

28

Генерал Мартин Вильямс располагался в таком же люксе, как и полковник Лейла. Даже холодильник стоял в том же месте, правда, обои были другого цвета. Неизвестно, что находилось в холодильнике Лейлы, но в генеральском нашелся богатейших набор крепких напитков хорошего качества.

– Помнишь, как мы, бывало, пьянствовали? – спросил Вильямс, выставляя на стол бутылки и коробочки с закусками.

– Мы не пьянствовали, за пьянку у нас вышибали вон, – ответил Брейн, выходя из ванны и вытирая руки полотенцем.

– Нет, я имею в виду семинары по вербовке.

– Я так и подумал. Только там приходилось держать ухо востро, чтобы не пропустить вводную от Ротвейлера. Меня это всегда очень напрягало, особенно когда он запретил перед семинаром обедать.

– Да, без бутерброда с маслом «деревенский виски» напрочь выключал мозги.

– И самое обидное, что потом Ротвейлер меня хвалил за правильное поведение при отработке двойной вербовки, а я ничего не мог вспомнить.

Они посмеялись.

– Имеешь какие-то предпочтения? – уточнил Вильямс, собираясь наливать.

– Из того, что я вижу, сгодится все.

– Отлично, – кивнул Вильямс, наливая виски. – Это пойдет под салат с морепродуктами.

– Согласен.

Они выпили по-солдатски, одним махом, и стали закусывать.

– Ты что вообще по теме знаешь? – спросил Вильямс.

– Только связанное со службой. Мы везем, они нападают, и мы отбиваемся.

– А если в деталях?

– А если в деталях, они становятся все более активными, их возможности быстро растут. Они могут неожиданно подогнать целую роту. Как им это удается – непонятно. Раньше хватало одного дрона, чтобы отслеживать их с дистанции в пару километров и отпугивать навесным огнем из автоматической пушки, теперь об этом пришлось забыть. А минометы? Двести миллиметров – это не винтовка, его нужно таскать, устанавливать, переносить боекомплект. Столько суеты – это должно быть заметно, но они ухитряются не выдать себя, пока не начинают обстрел.

– И что ты думаешь?

– Думаю, роют какие-то шахты, туннели. С теперешней техникой это не сложно. Запустили строительного робота – и он роет.

– Тут с тобой многие согласны, но эти туннели не обнаруживает разведывательная аппаратура, – сказал Вильямс и налил еще по одной. – Мы бросаем заряды-инициаторы, они одновременно подрываются, и приемная аппаратура показывает, что на десятки метров вглубь толща земли не потревожена.

Вильямс поднял свой стакан, Брейн – свой, и они снова выпили.

– Значит, экранируют, выставляют что-то вроде статичной, снятой заранее, картинки, и вместо реального положения дел вы видите то, что было раньше.

Вильямс перестал жевать, переваривая услышанное.

– Неплохая теория, это нужно обдумать. Хотя для партизан дело мудреное.

– Учитывая ту дырку в «Элеваре», установка закладки в ПО для них уже не кажется таким уж невозможным делом.

– И вот тут мы переходим к следующей теме… – произнес Вильямс, наливая по новой.

Они выпили, но морской салат закончился, и они закусили «овощным кисло-сладким».

– И эта тема с тебя…

– Кто их так заметно продвигает и зачем ему это нужно, – сформулировал Брейн.

– Да, это критический момент, – вздохнул Вильямс, и его лицо сделалось трезвым. – Ведь у нас этой «ти-ай-броней» закрыты все правительственные винторамы, представительские автомобили, секретные комнаты, понимаешь масштаб проблемы?

– Понимаю. Но кому все это нужно?

– На Галилео и Робертину имели виды ребята с Цин-Дао.

– Я слышал, с ними замирились без войны.

– То, что ты слышал, – лапша на уши гражданам. На самом деле договорились отложить войну, только и всего.

– Весело.

– Очень весело.

– Слушай, ну а кто такие эти партизаны?

– А что говорит массовая информация?

– Массовая информация заверяет нас, что это саморазвивающиеся монстры, появившиеся в результате радиационных излучений. Якобы их на какое-то время оставили без внимания, а они стали плодиться, размножаться и захватывать наш бизнес.

29

Генерал Вильямс снова налил и отшвырнул пустую бутылку в угол. Потом они выпили и закусили.

– И что ты сам об этом думаешь? – спросил он.

– А ты?

– Состряпано неплохо.

– Но состряпано?

– Но состряпано.

– А что происходило на самом деле?

– На самом деле все началось с колонии для заключенных, которую компания выкупила, чтобы иметь рабочих в условиях, когда обычные люди идти в шахты не хотели.

– Они насильно загоняли заключенных под землю?

– Нет, у тех был выбор – валяться на койке, выполняя приказы надзирателей, и получать на счет три ранда в неделю или зарабатывать за день по пятьдесят.

– Теперь я понимаю, – кивнул Брейн.

– Вот именно. И дела пошли, но со временем компания решила, что платит заключенным слишком много и что хорошо бы заставить их работать больше и практически бесплатно.

– И когда это было?

– Лет пятьдесят назад.

– Понятно.

– Одним словом, они собрали команду специалистов, те взялись за дело, и скоро первые перелицованные работники уже трудились до седьмого пота. Одна проблема – эти ударники мерли как мухи, и компания прикупила женскую колонию. Генетики взялись за дело, и скоро стали рождаться идеальные выносливые люди-роботы, которые форсированно вымахивали до рабочих параметров за десять лет.

Ученые получили большие бонусы, добыча увеличилась, но тут оказалось, что из-за ошибки геологоразведчиков запасы бассейна были преувеличены. Шахты закрыли, оборудование и специалистов вывезли. Эвакуировали даже мужскую и женскую колонии, а рабочих-роботов оставили подыхать, ведь у них не было средств для защиты от генно-лазерного механизма размножения здешних растений.

На полную зачистку планировалось не больше полугода, после чего вся территория должна была зарасти джунглями, но неожиданно посторонними специалистами в районах заброшенных шахт была замечена активность. Однако внимание на эту активность обратили только через годы, когда организованные вооруженные отряды стали захватывать транспорт.

– Значит, кто-то помог им выжить?

– Кто-то помог. Кто-то, кого интересуют запасы Галилео. Это ведь не планета, а просто какое-то хранилище полезных ископаемых.

– И что нам остается?

– Боюсь, что только война.

– Если воевать с теми, у кого такие технологии…

– Это да, тут я с тобой согласен. Лучше отдать эту Галилео.

– Но тогда они попросят еще и Робертину, – напомнил Брейн.

– Попросят, но не сразу. И за это время нужно успеть придумать что-то такое, чтобы поставить их на место.

Они помолчали. Вильямс вскрыл упаковку с вареньем «Осенний сад», а Брейн разломил плитку засахаренных орехов. Все говорило о том, что пора переходить к ароматному бренди.

– О чем ты мечтаешь, Томас?

– Ты все обо мне читал…

– Нет, я хочу услышать от тебя, вдруг что-то переменилось.

– Ничего не переменилось. Я хочу дом у теплого моря, чтобы слышать шелест волн, чтобы сосны шумели рядом.

– А сколько ты зарабатываешь?

– Нам неплохо платят.

– Разумеется, я в курсе твоих накоплений, приятель. Весьма неплохо для средненького жителя мегаполиса, но ведь тебе нужна береговая линия в курортном городке, правильно?

– Да, я хочу видеть море из своего окна.

– Для этого твоих накоплений не хватит.

– Может, что-то заработаю в полиции. Думаю, после третьего контракта меня возьмут на должность старшего в патруле.

– Это копейки, приятель. Давай-ка я дам тебе визиточку, очень, между прочим, ценную.

С этими словами Вильямс передал Брейну пластиковый прямоугольник.