Рухнувшие небеса Шелдон Сидни

– Не могли бы дать мне копию?

– А это еще зачем? Что вы задумали? – с подозрением осведомился детектив Уилсон.

– Мне бы хотелось знать, что именно взяли убийцы. Неплохо бы дать сообщение в вечерних новостях: вдруг кто-то что-то видел.

Детектив поднял брови и вдруг улыбнулся:

– Неплохая мысль. Чем шире круг осведомленных, тем меньше у преступников шансов продать картины. Ну так вот, они стянули двенадцать штук, а еще больше оставили. Должно быть, поленились тащить такую тяжесть. Сейчас принесу копии.

Он тяжело поднялся, вышел и через две минуты вернулся с двумя листочками бумаги.

– Вот то, что взяли. А это еще один перечень.

– Что еще за перечень? – удивилась Дейна.

– Всех картин, которые имелись у Гэри Уинтропа, включая оставленные грабителями в доме.

– Ах вот как! Огромное вам спасибо. Я крайне признательна.

Выйдя в коридор, Дейна немедленно принялась изучать документы, и чем дальше, тем больше недоумевала.

На улице дул резкий ветер, но она, не обращая внимания на погоду, устремилась в здание «Кристи», где проходили всемирно известные антикварные аукционы. Шел густой липкий снег, но люди спешили сделать покупки к Рождеству и поскорее вернуться в теплые дома и офисы, и поэтому на тротуарах было полно народа.

Не успела она появиться в «Кристи», как менеджер, узнавший известную телеведущую, немедленно оказался рядом.

– Какая честь, мисс Эванс! Рады услужить! Что вам угодно?

– У меня два списка картин, – объяснила Дейна. – Я хотела бы знать, какова цена каждой.

– Разумеется, это вполне возможно. С удовольствием вам поможем. Сюда, пожалуйста…

Два часа спустя Дейна вновь оказалась в кабинете Мэтта Бейкера. От былого смущения не осталось и следа. Глаза Дейны воинственно сверкали.

– Происходит нечто донельзя странное, – начала она с порога.

– Надеюсь, тебя не осенила очередная паникерская теория всеобщего заговора?

– Тебе судить, – коротко бросила Дейна, вручая Мэтту длинный список. – Это все произведения искусства, которыми владел Гэри Уинтроп. Я только что попросила оценить мне эти картины у «Кристи».

Мэтт наспех пробежал глазами листок бумаги.

– Черт, да тут настоящие тяжеловесы! То есть я хотел сказать «сокровища». Ван Гог, Матисс, Пикассо, Моне… Ничего не скажешь, круто. И что из того?

– А теперь взгляни на это, – попросила Дейна, протягивая ему список покороче, где перечислялись украденные шедевры. Мэтт прочел его вслух.

– Камилл Писарро, Мари Лоренсин, Поль Клее, Морис Утрилло, Анри Лебаск. Не пойму, чего ты добиваешься.

– Большинство картин в первом списке стоят более десяти миллионов долларов каждая, – неторопливо пояснила Дейна и, чуть помедлив, добавила: – Почти все картины из второго списка, похищенные при ограблении, оцениваются в двести тысяч долларов каждая или чуть меньше.

Мэтт недоуменно моргнул.

– Значит, взломщики взяли не слишком ценные картины?!

– Вот именно, – кивнула Дейна, чуть подавшись вперед. – Мэтт, будь это обычные воры, наверняка прихватили бы деньги и драгоценности. Нам пытались представить дело так, будто кто-то нанял их специально для охоты за картинами, но, если верить этому перечню, они ни черта не понимают в искусстве. В таком случае какова же истинная причина их появления в доме? Гэри Уинтроп не был вооружен и вряд ли смог бы оказать им достойное сопротивление. Зачем же его убивать?

– Хочешь сказать, что ограбление – это не более чем правдоподобное прикрытие реального мотива: убийства Гэри Уинтропа?

– Другого объяснения у меня нет.

Мэтт неловко передернул плечами и потер виски.

– Давай с самого начала. Предположим, Тейлор Уинтроп нажил себе врага и был убит. Но кому понадобилось из-за этого стирать с лица земли всю семью?

– Не знаю, – вздохнула Дейна, – но именно это и пытаюсь выяснить.

– Смотри не зайди слишком далеко, – предупредил Мэтт.

Доктор Арман Дейч считался одним из наиболее известных психиатров столицы. Этот представительный немолодой человек с широким лбом и профессионально проницательными голубыми глазами согласился уделить Дейне несколько минут своего драгоценного времени. Он даже не приподнялся, когда она вошла. Только поднял голову.

– Мисс Эванс?

– Да. Простите, что была так настойчива, доктор, но у меня неотложное дело.

– Что же именно привело вас ко мне?

– Вы, разумеется, знаете о роковой судьбе семьи Уинтропов?

– Разумеется. Страшная участь. Никому не пожелал бы. Один несчастный случай за другим.

– А что, если это вовсе не несчастные случаи? – тихо обронила Дейна.

– Что? Что вы хотите сказать?

– Существует вероятность того, что с ними расправились.

– Расправились? С Уинтропами? Это кажется мне весьма маловероятным, мисс Эванс. Весьма, – хмыкнул психиатр.

– Но возможным, – возразила она.

– Почему у вас возникло это предположение?

– Просто… просто подозрение. Чисто интуитивное, – призналась она.

– Интуитивное. Понятно.

Доктор Дейч выпрямился и внимательно всмотрелся в Дейну.

– Я слушал ваши репортажи из Сараево. Превосходно. Должен сказать, что таких искренних корреспондентов, как вы, редко встретишь.

– Спасибо.

Дейч поставил локти на стол и, не отрывая от Дейны глаз, продолжал допрашивать:

– Значит, совсем недавно вы оказались в самом пекле жестокой войны, не так ли?

– К сожалению.

– И стали свидетельницей насилия, смерти, разрушения, жестоких убийств не только взрослых, но и детей?

Дейна насторожилась. К чему он клонит?

Она даже не потрудилась ответить на вопрос. Но доктор словно не заметил.

– Очевидно, стресс был слишком велик, даже для мужчин. Представляю, как тяжело вам приходилось.

Дейна кивнула.

– Когда вы вернулись? Пять-шесть месяцев назад?

– Три, – поправила девушка.

Доктор удовлетворенно кивнул:

– Не слишком большой срок, чтобы снова привыкнуть к нормальной жизни, верно? Должно быть, вам до сих пор снятся по ночам кошмары, и неудивительно, что подсознание не в силах справиться…

– Доктор, я не параноик, – невежливо перебила Дейна. – Доказательств у меня действительно нет, зато есть причина считать, что гибель семьи Уинтропов не была трагической случайностью. Я пришла к вам в надежде, что вы сумеете помочь.

– Помочь? Каким же образом?

– Мне необходим мотив. Какой мотив может быть у человека, задумавшего стереть с лица земли целую семью?

Доктор Дейч сосредоточенно поджал губы и сложил пальцы домиком.

– Разумеется, в истории существует немало случаев столь же неуемной жажды крови. Вендетта… родовая месть. Итальянская мафия часто уничтожает целые семьи, не щадя ни детей, ни женщин. Разумеется, тут борьба за власть, рынки сбыта… наркотиков, например. Или жажда возмездия за обиду, нанесенную кем-то из членов семьи. С другой стороны, убийца может попросту быть маньяком, не имеющим особых причин для расправы.

– Думаю, все это не совсем подходит, – покачала головой Дейна.

– В таком случае, разумеется, один из самых древних в нашем далеко уже не молодом мире мотивов – деньги.

Деньги.

Дейна уже думала об этом.

Кому перейдут деньги Уинтропов?

Кто получает выгоду от убийства?

Кто наследник?

Уолтер Кэлкин, глава адвокатской фирмы «Кэлкин, Тейлор и Андерсон», был поверенным семьи Уинтропов уже более двадцати пяти лет. И хотя этот старый, изуродованный артритом человек еле ходил и постоянно болел, ум оставался по-прежнему ясным и острым. Дейне пришлось долго упрашивать секретаршу соединить ее с Кэлкином и еще дольше – добиваться аудиенции. Наконец ее провели в кабинет Кэлкина. Тот неприветливо кивнул.

– Вы сказали, что хотели поговорить со мной об имуществе Уинтропов?

– Совершенно верно.

Кэлкин тяжело вздохнул.

– До сих пор не в силах поверить в то, что случилось с этими прекрасными людьми.

– Насколько я знаю, именно вы вели их юридические и финансовые дела, – робко начала Дейна.

– Моя фирма.

– Мистер Кэлкин, скажите, если не секрет, не приходилось ли вам сталкиваться с чем-то необычным при ведении этих дел?

Уолтер вопросительно поднял брови.

– Необычным? В каком смысле?

– Понимаю… это не совсем тактично с моей стороны, – осторожно сказала Дейна, – но не подвергался ли какой-то из членов семьи угрозам или… или шантажу?

Последовало минутное молчание.

– То есть стало бы мне известно, что они регулярно выплачивали кому-то большие суммы денег?

– Именно.

– Думаю, да. Наверняка так и случилось бы. Все расходы проходили через нашу фирму.

– Но было ли нечто подобное? – настаивала Дейна.

– Никогда. Насколько я понял, вы заподозрили какую-то нечестную игру? Так вот, я нахожу ваши гипотезы по меньшей мере смехотворными, – безапелляционно заключил адвокат.

– Но все они мертвы, – настаивала Дейна, – а стоимость имущества составляет десятки миллиардов долларов. Буду крайне благодарна, если сочтете возможным объяснить, кто унаследует состояние Уинтропов.

Она терпеливо выжидала, пока Кэлкин откроет коробочку с таблетками, проглотит одну и запьет водой.

– Мисс Эванс, мы никогда не обсуждаем финансы наших клиентов с посторонними, – изрек он и, поколебавшись, добавил: – Правда, в данном случае это несущественно, поскольку завтра мы все равно собирались сделать публичное заявление для прессы.

«В таком случае, разумеется, один из самых древних в нашем далеко уже не молодом мире мотивов – деньги».

Уолтер Кэлкин чуть приподнялся.

– Со смертью Гэри Уинтропа, последнего остававшегося в живых члена семьи…

Дейна затаила дыхание.

– Все состояние Уинтропов переходит к благотворительным организациям.