Напряжение сходится Ильин Владимир

Эпилог

Через беспамятство донеслись запахи сожженной земли и дерева, едкая вонь горящего пластика и чадящей дымом резины. Так пахнет поражение.

Холод сковал спину, лишив ее всякой чувствительности, но я не спешил двинуться или даже открыть глаза, внимательно прислушиваясь к своему телу. Для начала — попытка шевельнуть пальцами ног: ощутить подошвы ботинок, сжать и разжать. Ноги целы. Осторожное движение пальцами отозвалось холодком на коже. Руки тоже целы, и даже все пальцы на месте. Поразительное везение для того, кто проиграл «виртуозу».

Теперь можно открыть глаза и взглянуть на серое небо, полное крошечных снежинок.

Согретые жаром, шедшим от мертвой земли, снежинки таяли на подлете и падали на щеки и лоб мелкими каплями воды. Падали они и на воротник серого пальто, чтобы тут же заиндеветь под порывами холодного ветра.

— Он очнулся! — донеслось заполошное глуховато через высокую ноту, звучавшую в голове.

Сколько проигравших вот так смотрели на небо? Искали ли они знаки в высоте или уже привыкли, что облакам наплевать на мельтешение под ними?

И сколько из них в этот миг улыбались открыто и искренне?

— А я говорила — давайте добьем, пока тихо лежит… — где-то рядом нервно отреагировала на мою улыбку Инка.

Над головой показалось лицо Артема.

— Нам бы отступить… — склонился он надо мной. — Идти можешь?

— Где Ника? — спросил я в ответ.

— Я здесь, — ворохнулись под головой теплые коленки, а сверху на меня посмотрели тревожные глаза невесты. — Голова не кружится? Не тошнит?

— Это я тебя должен был спасать… — ворчливо принялся я подниматься, игнорируя возмущение и попытки удержать меня за плечи.

— Куда! А ну лежи тихо! Сейчас в больницу поедем.

— Это ты лежи тихо, сейчас поедем в больницу!.. — возмутился уже в голос, осторожно убирая ее руки с плеч, поворачиваясь в движении, чтобы присесть рядом и с силой обнять.

Огляделся, отметив целых и живых Инку, Го Дейю и Артема — в одной футболке и брюках, с перебинтованной и прижатой к груди рукой. Выглядел мой друг неважно — сероватая кожа лица, широкие пластыри по всему телу, налепленные наспех поверх запекшихся ран на коже. Ботинок не было, но холод на нем всегда слабо сказывался. Сказался кризис одежды — не мультяшный супергерой, что поделать: габариты второй формы легко рвут любую тряпку, а карманов в медвежьей шкуре как-то не предусмотрено.

За спиной Артема работали на холостом ходу наши машины, перегнанные поближе к месту боя.

— Где Федор? — не нашел я брата.

— Ушел переходом в Румынию. Вместе с князем Виидом.

— А этот что тут тогда делает? — приняв к сведению, заметил я стоявшего за Никой одного из лысых свитских Федора.

— Теперь он охраняет Нику, — сухо пояснил Артем. — Навсегда.

А невеста, смутившись, отвернулась.

— Что тут вообще происходило? — потер я занывшую от движения шею.

— Тебе лучше не знать. — Друг был весьма мрачен.

После чего отвернулся и направился к нашей машине.

— Так… — задержал я на равнодушном охраннике взгляд, — если у меня будут лысые дети, я его грохну.

— Все дети рождаются лысыми! — задохнувшись от возмущения, произнесла моя девушка.

— А я о чем!.. — Я принялся подниматься и помог с этим Нике.

Лысый совершенно индифферентно отнесся к моим комментариям и тут же встал чуть позади и по левую руку от девушки.

— И ждать девять месяцев не буду, — оценил я мрачно его маневры.

После чего махнул рукой на неловкие комментарии о том, что «Веня хороший» и вообще «нам сейчас пригодится любая помощь», и направился за Артемом. Следовало уточнить детали.

С дороги посторонились Го Дейю и Инка, завороженно наблюдавшие за нашей перепалкой.

Разве что китаянка негромко отметила, что за нами пристально смотрят, указав на край перепаханного поля. В том направлении обнаружился княжич Мстиславский, то ли не желавший пачкать безукоризненный облик попыткой прошагать через месиво, в которое постепенно обращалась земля под таявшим снегом, то ли вполне довольный своей позицией наблюдателя.

— Давно стоит? — чуть задержался я.

Го Дейю неопределенно пожала плечами.

— Ника, — обратился я к девушке и указал на Мстиславского, — этот человек поклялся забрать тебя и целой доставить в Москву. Если не сдержит клятву, ему придется весьма скверно.

Будем думать, что явился он именно за этим.

— Его проблемы, — равнодушно отметила невеста, также направившись к машинам, — я тебя больше одного не оставлю.

Последствия такого решения были вполне банальны — в Москву мы направились на самолете с гербом Мстиславских, а место второго пилота занял сам Иван Семенович. Крайне удобно с точки зрения безопасности — можно не опасаться «случайных срабатываний» средств ПВО и прочих воздушных неприятностей. Свита же владельца отправилась в столицу грузовым вертолетом — чтобы спешно доставить раненых и кости. Впрочем, это уже их хлопоты — Ника добилась стабильности состояния освобожденных пленников, а для полного исцеления у могущественного рода найдутся свои люди.

Салон личного «эмбраера» на пятнадцать весьма комфортабельных мест, обладал кроме всего прочего полноформатной постелью — для отдыха уставшей и не спавшей двое суток Ники. До того подали поздний завтрак, и разморенная от еды и усталости девушка задремала прямо в кресле… В этой связи иных присутствующих просили не шуметь — равно как и мы с Артемом, отсевшие подальше, вели беседы негромким голосом.

— Я не совсем понимаю твоего спокойствия, — размеренным голосом начал Шуйский, поглядывая в иллюминатор на проплывающие внизу пейзажи, слегка обезличенные первым снегом.

Ему, как и всем нам, предоставили новые одежды — и теперь на его широких плечах был серый, однотонный и чуть растянутый свитер вместе с широкими брюками максимального размера, который удалось отыскать. У меня же пострадало только пальто, которое в самолете было без необходимости, поэтому я все еще оставался в собственном костюме.

— Как я должен себя вести? — чуть устало прикрыл я глаза.

— Например, как я. Сообщить родным, что началась война.

— Мои родные уже два месяца на военном положении. Мало что изменится, кроме дополнительной тревоги и лишнего страха.

— Отправь их в Румынию. К этому… этому… — задохнулся невысказанной фразой Артем и сжал ладонями подлокотники.

— К моему брату, — мягко продолжил я за него.

— Хоть какой-то от него будет толк, — жестко завершил он.

— Расскажешь, что произошло? — поспешил я разобраться в изменениях его отношения к Федору.

— Тебе помешали убить князя Черниговского, — был напряжен его голос.

— И что дальше? — не понимая, уточнил у него.

Артем хмуро посмотрел на меня, затем покосился в сторону спящей Ники и шумно выдохнул невысказанную, но наверняка громкую фразу.

— Я и не собирался его убивать, — пожал я плечами.

— Шутишь? — фыркнул Шуйский.

— Отнюдь. Он мне кучу денег должен. Сдохнет раньше времени — кто вернет? — скупо и практично выразил я свою точку зрения.

— Знаешь, ты был весьма убедителен в своей попытке его убить, — все же слегка эмоционально завелся Артем. — Я бы сказал, ты почти добился успеха. И никакой такой бережливости я отчего-то не наблюдал!

— Тише, — примирительно повел я ладонью, — разбудишь… — с тревогой покосился я на дальний конец салона.

— Извини, — поумерил он тон.

— Если ты считаешь, что я пытаюсь выгородить брата, то это не так, — произнес я, глядя ему в глаза. — Я не злюсь на него и рекомендую тебе поступить так же.

— Это уж вряд ли… — раздраженно дернул Артем плечом. — Такой роскошный шанс!..

— Который запорол бы мне ты, если бы это не сделал Федор. А может, вмешался бы Мстиславский. А может, упал бы метеорит… — Чуть поморщившись от вновь возникшей боли в затылке, я вновь прикрыл глаза и отклонился к спинке кресла. — Помнишь, что я тебе говорил про талант Ники?

— Чушь это все, — категорично произнес Шуйский то же, что раньше выражал крайне деликатно. — Невозможно сломать еще несбывшееся!

— Тем не менее я настолько сильно хотел убить Черниговского и имел на это все шансы, что он ушел на своих ногах, а я огреб по шее, — возразил я, не открывая глаз. — Всего лишь знание о таланте и использование его в собственных интересах. Хочу одно — а происходит совершенно противоположное.

— У тебя так с восьмого класса.

— Все, что я хотел взорвать, — всегда взрывалось! — наставительно поднял я палец.

— Лучше бы Черниговский был мертв… — недовольно проворчал Артем.

— Хочешь, попросим Нику постоять рядом и крайне тщательно спланируем, как сохранить ему жизнь? — приоткрыв глаза, покосился я на Шуйского. — Как думаешь, он свернет себе голову сам, поскользнувшись на мокром полу, или кто-то другой разрушит все плоды наших с тобой усилий?

— Федор сказал, когда уходил, что найдутся те, кто его сожрет… — задумавшись, пробормотал Шуйский.

— Может, и так, — пожал я плечами. — Не собираюсь ничего планировать, пока нахожусь с Никой на одном самолете. И тебе не советую.

— Как-то мистикой попахивает!.. — уже обеспокоенно, без тени насмешки, произнес Артем.

— Это говорит мне медведь-оборотень, — прокомментировал я.

— Ты рассказал ей о таланте? — хмурился друг.

— Иногда человеку не стоит знать о том, что принесет только лишние печали. Я же не говорю ей, что уже женат.

— Послушай… Что-о?! — изумленно посмотрел Артем.

Ну хоть скользкая тема перестала его интересовать… Не ровен час, набредет на мысль, что рядом с Никой могут запланировать что-нибудь хорошее персонально для них…

— Да на Белевской Лене; помнишь такую?

— Погоди, но как же так?..

— По другому комплекту документов, еще год назад. Она ведь давно совершеннолетняя. Я думал, у нас все серьезно… — вздохнул я чуть разочарованно.

— Она знает?

— А ты часто заглядываешь на страничку своего паспорта, где семейное положение?

— Нет, а зачем?..

Затем резким движением выудил собственный паспорт, удостоверился, что все еще холост, и уже медленнее положил его обратно.

— Лена тоже не заглядывала.

— Постой, это она сейчас жена самого разыскиваемого преступника в империи? — озадаченно наклонил голову Артем.

— Неловко получилось… — Я потянулся к затылку рукой, чтобы почесать. Но голова все еще ощущалась довольно болезненно. Крепко меня приложило.

— Ее же теперь тоже могут похитить, отыграться на ней.

— Да нет, у нее будущий муж из Юсуповых, — успокаивающе повел я рукой. — Сильный, влиятельный клан… Что ты так смотришь? Дам я ей развод, пусть строит себе свое счастье!

При словах о счастье Артем чуть понурился, не скрывая разочарования.

Там, в конце пути, его ждали Вера и крайне тяжелые вопросы, которые не хотелось задавать. Потому что ответы уже практически ясны.

— Слушай, ну у вас с Верой ведь все не так серьезно, как могло бы быть. Ты ж ее обнаженной на себе не катал?

Артем тут же изобразил возмущение самой постановкой вопроса, но зрачки слегка расширились — буквально на мгновение.

— Нет, разумеется! И вообще, что за глупые фантазии?! — произнес он, слегка розовея щеками.

А то я не знаю, почему его класс на выпускном в лесу клещей наловил, кроме самого Артема и еще одной девушки.

Увы, но любовь оказалась в чине майора внутренней безопасности и на десяток лет старше — и с этим пришлось смириться после выпускного… Не везет…

— Может быть, она и не виновата, — попытался озвучить я призрачные шансы.

— Так! Никаких рассуждений на одном с Никой самолете, — пресек он. — Пойду для верности к Аймара кадриться. — И решительно поднялся с места.

— Исключительно для пользы дела, раз такая возможность, — поведал он мне деловито до того, как подхватить с ближнего к нам крепления столика неоткрытую бутылку вина и бокалы.

Ну-ну. Только рукой махнул на него, внутренне благословляя. Посидел пару минут, глядя на отчего-то захромавшего Артема, жалостливо прижавшего руку к груди (которой он тут чуть подголовники кресел не ломал), которому Инка тут же определила место на широком диванчике, присев рядом. Повод для распития искать не стали — не алкоголики же, потому без комментариев наполнили бокалы и принялись тихонько меня ругать. Это почему-то сближает людей…

Я же направился к Нике — посмотреть, как она спит. Ну и чтобы этих не слушать — пусть Артем меня вроде как защищает, но стиль «и не такой он дурак» все-таки не особо приятен.

— Привет, — отчего-то открыла глаза невеста.

Хотя я очень тихо присел на краешек постели. Но край моей одежды был тотчас сжат маленьким кулачком правой руки — будто сбегу.

Я поправил одеяло и недовольно покосился на лысого охранника, сурово сверлившего меня взглядом с ближнего кресла. Интересно, из самолета Мстиславских когда-нибудь падали люди?

— Не смотри на него так, он желает добра, — попросила Ника, потянув за полу пиджака. — Хоть кому-нибудь. Он хочет снова быть человеком и делать поступки… — сонно, но торопливо и уже просыпаясь, произнесла она.

— Поступки бывают разные.

— Но человеком делают только добрые. Оставь его! — с жаром добавила невеста.

— Пусть так, — вздохнув, не стал я спорить. — Посмотрим на поведение. Как себя чувствуешь?

— Поспала. Хорошо.

— Час до Москвы. Твою маму и сестру охраняют уже пятый день. Отец под надежной защитой шести «виртуозов». Все будет хорошо.

— Они до сих пор пьют? — изумилась Ника.

— Серьезный вопрос решается, — пожал я плечами. — Телефоны выключены. Свите запрещено беспокоить. Но сегодня-завтра, думаю, узнают.

— И все закончится? — пискнула девушка, словно боясь спросить.

— Не сразу, но в пятницу у князей большой сход, — поделился я информацией. — Повод другой, но повестка точно изменится. Там все решится.

— А люди Аймара? — невольно перебирала Ника неприятности.

— А вон, — покосился я на то место в салоне, где Артем рассказывал Инке, как я практически устроил, а потом раскрыл мятеж в его княжестве и скрылся в Москве.

Мол, его отец даже высший орден мне выписал, чтобы в глаза мои бесстыжие при вручении посмотреть, а этот подлец так и не явился…

Зато за всеми этими откровениями почти выпитая бутылка незаметно обновилась на новую быстрым движением рук. Инка слушала внимательно, слегка смеялась в нужных местах и продолжала пить, удерживая бокал левой рукой, украшенной браслетом-противоядием. Ей было весело и легко на душе даже без алкоголя — ведь браслет стирал влияние этанола. Правда, Федор его вырубил вместе с остальными своими поделками, и смех становился все заливистее и громче…

— Нас спасет только свадьба… — задумчиво произнесла Ника.

Я с уважением посмотрел на невесту.

— Что?.. Общаюсь с мудрыми людьми, — зарделась она. — Кстати, что ты пообещал Го Дейю? Я так и не поняла.

— Пашку в мужья.

— А он согласен? — осторожно уточнила она.

Что за мелочи у всех на уме?

— Борецким придется многое отстраивать заново. Думаю, он не откажется от верной и сильной супруги, у которой, кроме него, никого нет. Она сделает его великим.

— А она справится? — с сомнением посмотрела Ника вглубь салона, где дремала Го Дейю, завернувшись в Пашкино пальто.

— Любая жена может сделать мужа великим, — пожал я плечами. — Просто женщины рода Го занимаются этим профессионально.

— Максим, — приперся чуть пьяный Артем и, виновато покосившись на Нику, заговорщическим шепотом произнес: — Ты не мог бы прогуляться на пару часов?

— Олух, это самолет!

— А… Да?.. — разочарованно повел он глазами вокруг, вздохнул и потопал обратно.

К Инке, которая уже отключилась и спала, откинувшись на спинку дивана, приоткрыв рот и пустив слюнку.

Вот что бывает, когда люди безоглядно доверяют чужим артефактам. Ну и нажираются четырьмя бутылками вина на двоих.

— Правда, она милая? — завороженно спросил Артем, остановившись.

Инка слегка всхрапнула.

— Ты вон тоже на кресло устраивайся, поспи, — посоветовал я ему.

— Нет, — нахмурился Артем, словно что-то вспомнив; слегка качнулся и упрямо произнес: — Никакого планирования сна! Особенно с Никой на борту! Я сейчас сяду на кресло и буду бодрствовать! До конца полета!

Присел он с этими словами в кресло — и тут же отрубился.

— Это он о чем?.. — осторожно поинтересовалась Ника.

— Кто же знает, что у пьяного на языке? — Я поправил ей одеяло. — Спи.

Присел у окошка, оглядел сонное царство на борту и налил себе минералки, попивая ее мелкими глотками под созерцание необъятных просторов в иллюминаторе.

А затем занялся тем, чем коротал время всякий раз, когда Ника была рядом.

Тщательными и крайне детализированными планами, как уничтожить этот мир. Планами, которые уже были запущены.

И пусть нам всем повезет.