Метро 2035: Питер. Специальное издание Врочек Шимун
– Иван, сукин ты сын! Сволочь, придурок, негодяй. Где ты шлялся? Только попробуй мне сдохнуть, я тебя лично придушу! Слышишь?!
«Белое, – подумал Иван. – Где я видел ее в этом платье? В тот вечер, когда уходил на войну. Конечно». Иван снова чувствует, как его рука обнимает Таню за талию, чувствует, какие холодные у нее ладони. Чувствует рельеф ткани под пальцами…
– Слышишь?!
Он открыл глаза и увидел ее лицо. «Наконец-то».
– Привет, Таня. – Он улыбнулся сквозь красные полосы боли. Платформа под ним уплывала вниз, и в сторону, и в бок. И это было хорошо. – Я дома.
Эпилог
Вокруг снег. Много снега. Иван слышит его хруст под ногами – сухого, белого, чистого. Вдалеке виден дом. Белые шапки лежат на крыше. На забор падают крупные снежинки. Морозом вбит узор в оконные стекла.
Окна светятся.
Деревянный забор. Доски выкрашены неровно, кое-где пустые места. Шляпка гвоздя в белой краске торчит под углом. Впадинка от нее дает крошечную голубую тень. Иван видит это так ясно, словно стоит рядом с домом.
На самом деле ему идти еще минут десять.
Снег проваливается несильно, но все же проваливается. После каждого шага остается сломанная корка наста…
Иван несколько секунд постоял, глядя на дом сверху, потом начал спускаться.
Его там очень ждали.
Бонусы
Слово от автора о создании «Питера»
Обычно лучшее предложение о работе ты получаешь, когда занят по уши.
В 2009 году я вовсю писал роман про войну человечества с Ктулху в 50-е годы времен рок-н-ролла и холодной войны (я до сих пор его пишу), и в соавторстве разрабатывал роман в серию «Сталкер», когда мне позвонили из редакции АСТ и предложили написать роман о метро.
Это сейчас в серии больше сотни книг и постоянно выходят новые, а тогда никакой Вселенной Метро еще не существовало. О М-Е-Т-Р-О Дмитрия Глуховского я, конечно, слышал – и завидовал немного. «Отличная идея – выжившие в метро организовали государства, – думал я. – Надо бы спереть при случае». А тут возможность поработать в этом мире.
Я загорелся.
Я отложил все дела, прочитал роман Глуховского, впечатлился и за пару дней написал синопсис – о постъядерном метро Санкт-Петербурга. Синопсис – это краткий пересказ сюжета будущей книги. Там было почти все, как в книге, что вы только что прочитали, только вместо подводной лодки Иван добирался до ЛАЭС на старом угольном паровозе. Рабочее название книги было «Метроград» – хорошо, что поменяли. А перенос сюжета из Москвы в Питер дал мне максимум свободы.
Я отослал синопсис Глуховскому и через пару часов получил лаконичный ответ: «Пиши».
И я сел писать. Сначала планировал уложиться в три месяца – но в итоге писал пять. Я поставил себе цель написать настоящий приключенческий роман – и надеюсь, справился с этой задачей.
К настоящему времени тираж «Питера» перевалил за отметку 100 тысяч экземпляров, роман переведен на пять языков, а в Корее вышел аж в двух книгах.
Друзья, перед вами «Питер» в обновленной редакции, как я ее называю – режиссерская версия.
В чем отличие от издания 2010 года? Я заново прошелся с карандашом по всему роману – текст стал лаконичнее и точнее. В этой версии исправлены многие неточности, стилистические шероховатости, фактические ошибки, в том числе те, на которые указали мне читатели (спасибо, друзья!) и переводчик «Питера» на немецкий Маттиас Дондл (спасибо, Маттиас!).
И наоборот, я вернул в текст кое-что важное, вычеркнутое в первом издании: несколько эпизодов и почти все крепкие выражения. Мне кажется, в мире погибшей Земли важно называть вещи своими именами.
Скажем, слепой диггер Энигма выражается теперь гораздо колоритнее и беспощаднее, чем в издании 2010 года. Потому что в рукописи он говорил именно так, без скидок на нежное воспитание. Как и остальные герои.
И, конечно, Убер снова на коне и в противогазе. Убера редакциями не испортишь.
А теперь о бонусах…
Работа для умных
«Работа для умных» – фрагмент из альтернативного «Питера». В какой-то момент я, работая над романом, обнаружил, что сюжет пошел не в ту сторону – это было после эпизода встречи Ивана с Энигмой… Я оказался в тупике. Скрипнув зубами, я волевым усилием вернулся назад и вырезал из романа пять авторских листов – это 200 тысяч знаков с пробелами, и написал их заново. И совсем по-другому.
Ниже один из тех вырезанных фрагментов первой версии «Питера». Мне его жаль, он забавный.
По первоначальной задумке компания Ивана должна была дойти до Купчино, там некие «питерские коммунисты», они же «кавесы» роют туннель в Москву. И предлагают нашим героям поработать в пользу светлого будущего…
Позже на основе этого сюжета появилась повесть «Убер и революция», которая входит в роман «Питер. Война».
– То есть у вас есть работа и для умных людей? – удивился Проф.
Мужик улыбнулся.
– А как же! Для самых умных – как не найти?
Их долго вели темными коридорами, освещенными скудно, чисто функционально – лампы с синеватым оттенком. Стены были укреплены столбами, сделанными из шпал. Иван чувствовал знакомый запах креозотовой пропитки. У кавесов все идет в дело. Молодцы.
Через каждые несколько метров Иван видел охранников. Братья-активисты стояли, широко расставив ноги, заложив большие пальцы рук за ремень. Ивана при виде их круглых рож передернуло. Что там Убер говорил про равенство? Кажется, так становятся революционерами…
Эксплуататоры хреновы.
Наконец их привели в какое-то большое помещение. Судя по его размерам, здесь можно было устраивать массовые сражения с применением пулеметов.
Почти все помещение занимали коробки – картонные и пластиковые, разного размера. Освещалось все это тремя лампами дневного света, тусклыми и грязными, висевшими вдоль стены. Одна из ламп гудела, иногда начиная моргать и потрескивать.
Склад. Но чего именно?
– Выбирайте, – буркнул мужик и вышел.
Убер, задрав голову, оглядел ряды коробок. Присвистнул.
– Аф-фигеть. Дайте две.
Иван тоже осмотрелся. Картонные коробки создавали стену и уходили рядами под потолок. И справа, и слева возвышались штабеля этих коробок – разных, побольше и поменьше. С разными надписями, вплоть до странных иероглифов.
– Что это? – спросил Иван.
– Ноутбуки, – пояснил профессор. Он сиял чистым белым светом, как электрод в лампе накаливания. Иван моргнул.
– Что?
– Маленькие компьютеры! Я же говорил, что нам найдут работу для умных. Я был прав. Даже «Техноложке» такое не снилось! У них наверняка есть компьютерная сеть – может быть, даже интернет. Мы свяжемся со всем миром! Наконец-то!
Убер засмеялся. Но вообще-то он тоже был не против, судя по физиономии. Сейчас в нем проглядывало что-то детское, «политически незрелое», как сказал бы раньше он сам.
– Какие лучше брать? – внезапно забеспокоился профессор. Перешел от одной коробки к другой. Вытащил наугад. Перебежал к следующей колонне, вытащил еще коробку, перенес к первой. Задумался, беспокойно огляделся. Обратился к скинхеду. – Вы знаете, я в них не очень понимаю… И двадцать с лишним лет все-таки прошло, как тут поймешь…
Убер пожал плечами с видом знатока.
– Ценники есть? Ага. Тогда берите те, что подороже.
– Почему?
Убер хмыкнул.
– Очень просто. Выше цена – лучше материалы, лучше качество изготовления и сборки. К тому же у дорогих моделей обычно металлические корпуса. Из алюминиевого сплава, из магниевого. Только розовые и со стразами не берите, не советую.
– Вот еще! – обиделся Водяник. Но пошел дальше, как заметил Иван, приглядываясь к ценникам.
Убер тоже отправился на поиски. Глаза его горели – Иван давно его таким не видел. «Все-таки даже на самого ярого социалиста найдутся капиталистические блага, способные сделать его временно счастливым. Угу». Ивану все эти характеристики и цены ничего не говорили. 16537-90. Что это? В чем? Если в патронах, так за это пару станций можно купить. Ну, хотя бы одну точно…
Иван взял коробку сверху. В полумраке склада звучали возбужденный голос Профа и насмешливый – Убера. Эти двое традиционно пререкались.
Иван распечатал коробку, вырвал скотч. Вытащил серый пластиковый корпус в пенопластовой защите. Видимо, не самый дорогой компьютер, раз корпус не железный.
Иван пожал плечами. Какая разница? «Интересно, что это за работа для умных, о которой говорил мужик?»
Эти двое возвращались, не прекращая пикировки.
– Да это игрушка, – говорил Убер. Он тащил под мышками две коробки. – Профессор, ну что вы в самом деле! Вы меня разочаровываете. Мак ОС – он для девочек. Взрослому человеку нужен Линукс.
– Он мне нравится, – отбивался бедный профессор. – Он красивый. И надежный. И вирусов на нем нет. Я буду на нем работать.
– Ага-ага, – кивал Убер. – Научные статьи писать. Как вам не стыдно, а еще солидный ученый.
Иван увидел в руке Профа черную коробку с изображением надкушенного фрукта.
Проф вытащил ноутбук. Иван невольно залюбовался – это была одна из самых красивых вещей, что он видел. Плавные обводы, алюминиевая поверхность. Так и хотелось прикоснуться. Умели же предки делать.
Впрочем, до Катастрофы было много всего красивого. Но как эти коммунисты раздобыли себе такой склад?
Поневоле позавидуешь.
У Убера оказался компьютер попроще. Черный квадратный кирпич с острыми углами, тяжелый даже на вид, слегка шершавый.
– Вот это машина, – гордо сказал скинхед. – Не то, что ваша дамская игрушка.
Профессор обиженно засопел, но добычу из рук не выпустил.
– Готовы? – спросил мужик хмуро. Иван едва не пропустил его появление. «Черт, теряю навыки». – Тогда пошли.
Они долго шли за мужиком по коллекторам и туннелям, пока не уперлись в заброшенный тупик с отвалами породы. «Руддвор», подумал Иван. Но почему так глубоко? Их обычно делают наверху, туда поднимают породу, когда строят станции.
На ржавых рельсах стояла пустая грязная вагонетка.
На металлической станине висела одинокая лампа, медленно покачивалась. От вагонетки на землю падала вытянутая тень.
– Вот здесь вы будете работать, – буркнул мужик. – Давайте, начинайте.
Профессор огляделся.
– А где розетка?
– Какая еще розетка? – не понял мужик.
– Ну, чтобы компьютер включить. Он ведь не заряжен.
С минуту мужик рассматривал его с неопределенным выражением на лице, потом почесал затылок.
– Ты что, дурак? – спросил он у Профа наконец.
– Но…
– Дай сюда. – Мужик выхватил у Профа его драгоценный серебристый ноутбук. Ухватил двумя руками, подошел к куче вынутой породы. – А еще говорил, что умный. Вот так, понял?
Он зачерпнул ноутбуком землю и откинул в сторону.
Воцарилась мертвая тишина.
– Понял, говорю? – переспросил мужик. – На, держи. – Компьютер вернулся к Водянику. – Молодец, прикладистую вещь взял. Работайте. Нагрузите вагонетку, потом скажу, что дальше.
– Работа для умных людей, да? – спросил Убер насмешливо, когда мужик ушел. Профессор стоял ни жив, ни мертв.
– Но я…
Убер захохотал. Эхо разлетелось по всем руддвору.
– Ой, не могу. Блин, не могу просто! Что же вы, Проф? Копайте, я вас умоляю!
Лето всеобщей смерти
Читатели меня часто спрашивают о двух героях «Питера». Косолапый, учитель Ивана, и Седой, друг Убера.
О Косолапом, «темном наставнике» Ивана, харизматичном лидере диггеров, большая история у меня в планах, а о Седом я вам сейчас расскажу.
По первоначальной задумке история скинхеда по прозвищу Седой должна была войти в «Питер». Но в итоге я не стал ее включать. Остались только рабочие заметки, а сейчас я написал на их основе небольшой рассказ. Итак, Седой до встречи с Убером..:
Наверное, каждый из тех, кто выжил, запомнил то лето. Солнечное и яркое, прекрасное лето смерти.
Седой не любил жару – только мокнешь в этой идиотской синей форме. Бесполезное занятие – охранять детский сад. Это ж не банк. В армии Седой учился убивать и не быть убитым. В 2008 году входили через туннель в Цхинвал. Война, бои в горах. Гулкие выстрелы танковой пушки. Рукоять «калаша» в потной ладони. Толчок отдачи в плечо. «Бежали робкие грузины», Михаил Юрьевич Лермонтов.
На улицах города лежали мертвецы. Седой тогда остановился, глядя на старую женщину в черном, скорчившуюся в обнимку с подростком. Они пытались спастись, но смерть настигла их. Возможно, это самое бесполезное занятие – бегать от смерти.
Когда началась Катастрофа, зазвучали объявления «Атомная тревога! Всем укрыться в убежищах и на станциях метро…»
Девочку в красном пальто привозили на белом «мерседесе» – длинном, обтекаемом, как акула. Женщина с длинными ногами выходила из машины, вела девочку за руку. «Богатые, наверное, тоже любят своих детей», думал Седой равнодушно. И отворачивался. Работа охранником – это всего лишь работа. Скучно.
А потом не выдерживал и снова смотрел на нее.
Женщина с длинными ногами. Ошеломительно красивая, словно из другой, лучшей жизни. Из кино, где она обхватывает длинными красивыми ногами какого-нибудь Брэда Питта.
Один раз Седой увидел через ограду, как женщина и мужчина кричат друг на друга, стоя рядом с белой машиной-рыбиной. Мужчина был высокий, загорелый, в деловом костюме. Седому он сразу не понравился.
Мужчина замахнулся. Потом опустил руку.
Выругался и ушел к своей машине. Огромному черному «мерсу». Седому показалось, что машина злобно и угрюмо скалится хромированной решеткой радиатора…
А сегодня… Вечером Седого в общаге ждали доширак и огурцы в банке. Ледяная водка в забитой льдом морозилке. Он вчера купил бутылку, хотя не пил уже года три. Кажется, пришло время развязать.
Катастрофа. Заработали сирены, пугая детей. Воспитательницы выводили заплаканных, испуганных детей на улицу, многих не успели одеть. Не страшно, подумал Седой. Одна из женщин, вроде бы из бухгалтерии, убежала – Седой видел, как она долго не может нажать кнопку открытия двери… «пик-пик-пик», дверь открылась… и вот бухгалтерша уже бежит… падает. Поднимается и снова бежит, шатаясь, как пьяная.
«На нас напали… Или мы напали, а это ответный удар». Не важно. Телевизор в служебке вдруг сменил улыбающееся лицо Д’Артаньяна на синий экран. Загорелся знак МЧС и предупреждение. Седой спокойно посмотрел на экран, поправил куртку и вышел. «Ну хоть эта херня с Боярским кончилась».
Сирена выла. По всему зданию детского сада моргали красные огни.
«Чрезвычайная ситуация. Просим проследовать в укрытия». Дослушивать Седой не стал. Спустился на улицу, чувствуя, как свободно и радостно работает сердце. Впервые после ухода жены он ощутил себя живым.
Воспитательницы вывели детей за ограду, построили в колонну. Перед Седым оказалась молоденькая заплаканная воспитательница. Азиля, кажется? Или Гуля? У Седого всегда было плохо с именами, особенно нерусскими.
– Не хватает Евы. Вы ее не видели?!
Седой покачал головой. «Ева, кто это?» Детей всегда было много.
– Пожалуйста!!
– Хорошо, я ее найду. Не волнуйся.
Воспитательница убежала к колонне детей. «Не успеют», подумал Седой отрешенно. Радостное биение сердца стало глухим и страшным. Он повернулся и побежал в здание. Где эта Ева может быть? В группе? Номер четырнадцать, кажется… Он побежал по лестнице.
Девочка стояла в раздевалке. Дверца шкафчика с розовым единорогом была приоткрыта. На девочке было красное, как кровь, пальто.
– Мама сказала, что я обязательно должна надеть пальто.
– Пошли, – сказал Седой. – Надо успеть в метро.
Они выбежали на улицу, открыли калитку. Детей уже не было.
Девочка повернулась и показала на белую обтекаемую «акулу».
– Это машина моей мамы, – сказала девочка в красном пальто.
– А где твоя мама?
– Не знаю.
Седой снова почувствовал сладковатый аромат женщины с длинными ногами. Представил, как раздвигает ей длинные ноги, как входит в нее. Мягким упругим толчком. И как внутри нее бархатно и приятно. Так, что можно забыть обо всем. И жизнь наконец-то обретет хоть какой-то смысл. Седой помотал головой. Забудь.
– Мне нельзя с чужими, – сказала девочка и посмотрела на Седого чистыми голубыми глазами.
Седой кивнул.
– Все правильно, – сказал Седой. Слова шли с трудом, он не любил говорить. Протянул жесткую коричневую ладонь и взял девочку за руку. – Пошли.
Сирены выли. Седой видел, как вспарывают небо черные тени – это пошли на взлет истребители. Война, подумал Седой. Разве так бывает?
Длинная белая машина стояла, уткнувшись в ограду мордой. Левая фара была выбита. В машине никого не было. Одна из дверей была открыта.
– Стой здесь, – сказал Седой девочке и пошел вокруг.
Седой остановился. На траве лежала блестящая красная туфля. Седой выпрямился и побежал вперед.
Грохот выстрела. По спине Седого пробежал озноб. Он ускорился, побежал по тропинке, уходящей в лесок.
Женщина с длинными ногами ползла по траве. Длинные ноги скребли по земле, одна из красных блестящих туфелек осталась на ноге, выдергивала траву. Белое пальто в крови. Над ней стоял человек, тот самый, с черным «мерсом».
Человек в дорогом костюме не умел убивать. Но, видимо, очень хотел научиться.
Он поднял пистолет. Седой бросился вперед…
Выстрел.
В последнюю секунду Седой видел, как женщина с длинными ногами смотрит на него. А потом ее прекрасные глаза погасли.
Седой несся вперед мягко, бесшумно, как раньше. «Констанция, Констанция, Констанциииия…» вспомнилось вдруг из дурацкого нелюбимого фильма.
Предательский сучок под ногой хрустнул.
Человек быстро обернулся. Седой увидел белое, холеное лицо.
– Сучка сама напросилась! – закричал человек. Седой не ответил. Человек вскинул руку с пистолетом. В следующее мгновение Седой сломал эту руку. В несколько секунд он вспомнил все, чему его учили в армии. Снятие часового… Бить на поражение. А потом забыл.
Не было ни вскрика, ни звука. Только хруст и хрип. Учителя Седого могли бы им гордиться. Или бояться. Потому что Седой не остановился на необходимом.
От человека в дорогом костюме осталась бесформенная человеческая груда.
Седой взял пистолет, проверил, сунул за пояс. Охраннику детского сада оружие не полагается. Но, похоже, времена изменились.
Седой поднял голову. В просвете между деревьев безоблачное голубое небо чертили росчерки реактивных струй.
Седой поднял на руки тонкое тело. Она была еще теплой, женщина на его руках словно спала. Длинные ноги висели и болтались. Туфелька наконец слетела.
– Мама! Мама! – закричала девочка и вдруг остановилась. Глаза ее стали огромными.
– Она спит? – спросила девочка. Седой покачал головой.
– Мама устала. Открой дверь.
Девочка послушалась. Дети в таких семьях все прекрасно понимают без слов.
Девочка открыла дверцу, Седой положил женщину на сиденье. В салоне ее сладковатый запах окутал его с головой, на мгновение закружилась голова. Седой усилием воли вынырнул, усадил женщину, поставил ноги. Захлопнул дверь.
– Что это? – спросила девочка. Седой посмотрел на свою руку, сжимавшую крошечную ладонь.
– Кровь, – сказал Седой. – Это ничего.
– Ты поцарапался?
– Нет.
Он посадил девочку на переднее сиденье. Пристегивать не стал – потеря времени. Если он сейчас врежется во что-нибудь, разницы никакой. Погибнут оба. Сейчас их может спасти только скорость. Когда атомные ракеты летят к городу, им придется убежать от смерти.
– Держись крепко, – велел он девочке.
– Мама говорит, всегда нужно пристегиваться, – сказала девочка. Седой сел за руль, поискал ключ.
– Там кнопка под рулем, – сказала девочка.
Двигатель заурчал мощно и красиво. Современные технологии – Седой слышал, так нужно. Если бы не это, он не понес бы женщину с длинными ногами в машину. «Вру», сказал он себе. Конечно, понес бы. Оставлять ее в лесу было бы… неправильно.
Только не рядом с тем уродом.
Седой переключил скорость, сдал назад. Белая хищная машина разворачивалась легко и красиво, как крейсер в гавани. Седой не заботился, но аккуратно, почти ювелирно, тронулся с места и мысленно толкнул сам себя. «Быстрее».
Мотор взревел. Машина сорвалась с места и понеслась.
Седой вырулил на дорогу, виртуозно, на бешеной скорости прошел впритирку между машин, проскочил на красный. Со звонким щелчком отлетело зеркало. Сейчас уже все равно. За рулем он всегда чувствовал себя спокойнее.
До станции метро «Дыбенко» метров пятьсот. Успеть за оставшиеся две минуты.
Девочка сидела рядом и, кажется, старалась не плакать. Она вцепилась в подлокотник, пальцы побелели.
Седой не знал, о чем она думает. Но девочка не плакала.
Он видел на лобовом стекле росчерки ракетных следов. В небе что-то беззвучно взорвалось, разлетелось.
Он вдавил педаль газа. На краткое мгновение ему показалось, что машина идет на взлет. Впереди показалась станция, синяя буква «М»…
– Я никогда не была в метро, – сказала девочка внезапно.
Седой промолчал.
– Вы не видели моего папу? – спросила девочка. – Он должен был…
– Тебя зовут Ева? – прервал Седой.
– Да.
– Держись крепче, Ева.
Перед машиной толпа заслоняла дорогу, люди двигались к метро.
Он вдавил клаксон. От резкого звука пешеходы бросились врассыпную…
В последний момент Седой рванул ручник и вывернул руль. «Мерс» занесло и задом, по дуге врезало в стену вестибюля. Удар. В голове зазвенело.
Седой выскочил из машины. Обежал, дернул дверь. Блять, заклинило! Вернулся обратно, к водительской двери. Открыл ее:
– Сюда!
Седой подхватил девочку на руки и побежал ко входу. Ева сначала замерла, а потом обхватила его за шею, прижалась крепко.
Небо прочерчивали белые следы. Скоро упадут бомбы, подумал Седой. Он не помнил, откуда это знает. Он чувствовал себя персонажем старого советского фильма. Завтра была война… уже сегодня. Сейчас. В эту секунду.
– Ты! Урод! – закричал мужик, которого он едва не сбил машиной. Пошел на Седого. – Совсем охуел, блять?!
Седой выстрелил ему в колено. Мужик охнул и упал. Тонко завыл. Люди вокруг словно не заметили это и продолжали идти к метро.
Седой, не оглядываясь, пробежал мимо мужика. Вестибюль – серый, каменный – качался перед ним громадой. Синяя буква «М» врезалась в мозг. Толпа вокруг кричала и стонала, в стороне плакала седовласая женщина в смешной черной шляпке. Седой на мгновение поймал ее взгляд и отвернулся. «Простите».
Они должны были успеть. Седой врезался плечом в толпу, надавил. Толпа выталкивала его прочь, словно живой организм. Седой уперся, пошел вперед, преодолевая давление, локтем прикрывая Еву от ударов. Девочка судорожно вцепилась ему в шею. «Ничего-ничего, прорвемся».
Они успели.