Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города Шилова Юлия
– Как это можно исправить? Вы хотите мне помочь?
– Я готов тебе посодействовать. Мы можем обсудить твои проблемы, но только не в стенах этого института.
– А где?
– Я приглашаю тебя к себе в гости.
– В гости?!
– Да, а почему в твоих глазах я вижу удивление?
– Я даже не знаю, что и сказать…
– Я тут живу недалеко. Мне показалось, что нам есть о чем поговорить.
– Вы приглашаете меня к себе домой?
– А у тебя есть комплексы по этому поводу?
– Я к этому как-то не готова… Мне кажется, что подобные вопросы не должны обсуждаться у вас дома. Где угодно, но только не дома – это не совсем прилично.
– Ты меня боишься, что ли? – в глазах мужчины появилась насмешка.
– Вот еще!
– Тогда в чем дело? Заметь, я пригласил тебя в гости. Это предложение безобидно. Я же не позвал тебя в свою кровать, а предложил попить чай на моей кухне, поговорить о театральной жизни и о моем друге режиссере, который снимает один интересный фильм. Он как раз ищет девушку, похожую на тебя.
– Вы хотите сказать, что я могла бы сняться в кино? – От нахлынувшего на меня возбуждения я ощутила, как пол закачался под ногами.
– Если это заинтересует и тебя, и моего знакомого режиссера, то почему бы и нет? Большинство актрис начинали свой творческий путь подобным образом. На улице к ним подходила какая-нибудь серьезная тетенька и задавала один и тот же вопрос: «Девушка, а вы бы не хотели попробовать сняться в кино?»
– Но ведь вы же не серьезная тетенька?
– Я серьезный мужчина. В серьезности моих намерений ты можешь убедиться в дальнейшем. А что касается этого института, то ты поступишь в него на следующий год. Я протолкну тебя на подготовительное отделение и договорюсь со своими коллегами: они могли бы давать тебе уроки актерского мастерства. Я могу многое для тебя сделать. Намного больше, чем ты можешь себе представить.
– Это было бы замечательно. – Я стояла и не могла понять, где нахожусь – в реальности или во сне, полном пустых надежд и обещаний.
Москва решила надо мной сжалиться и подкинула мне этого старикашку, готового бросить к моим ногам целый мир? Правда, пока только на словах. По крайней мере он производит впечатление интеллигентного человека. Хотя, если быть откровенной, мне кажется, что интеллигентные люди не приглашают к себе домой незнакомую девушку под предлогом попить с ней чаю. Странно все это.
– Правда, мне нечем платить, – тут же продолжила я свою мысль. – Но это не беда. Я не белоручка. Я привыкла работать. Если я буду учиться на подготовительном отделении, то сразу пойду на работу. Я готова трудиться и днем и ночью, только бы платить репетиторам.
– Не думай о деньгах, – отрицательно замахал головой мужчина.
– Как же мне о них не думать? Я же прекрасно понимаю, что никто не будет заниматься со мной бесплатно.
– Голубушка, думать о деньгах – не женское дело. Предоставь это нам, мужчинам.
Я улыбнулась и произнесла то, что давно вертелось у меня на языке:
– Знаете, я не очень-то рассчитываю на чье-либо покровительство, потому что всегда привыкла думать сама за себя. Для того чтобы оплачивать свою учебу, я готова выполнять любую работу: мыть полы, подметать улицы. Спасибо за ваше обнадеживающее предложение, но я хочу вас сразу поставить перед фактом: интим между нами однозначно исключен. За любую предложенную вами помощь я своим телом расплачиваться не собираюсь. Я приехала в Москву, чтобы завоевать ее, и торговля своим телом в мои планы не входит.
Мужчина рассмеялся и вновь поправил свои очки.
– Голубушка! Если ты думаешь, что я охотник за телами малолетних девиц, то ты глубоко ошибаешься. Я уже далеко не в том возрасте, чтобы заниматься подобными вещами. Оставь свое юное тело для тех, кому оно действительно нужно. Мне оно без надобности – мне нужен твой талант. Я не настаиваю. Если ты думаешь, что сможешь добиться желаемого без меня, то флаг тебе в руки. Я всего лишь увидел в тебе будущую звезду. Не смею тебя задерживать, дерзай. Возможно, твоя провинциальная непосредственность заинтересует не только меня, но и кого-то еще.
Мужчина театрально откланялся и собрался уходить. Я тут же поняла, что мне не каждый день делают подобные предложения, и бросилась следом за ним.
– Стойте. Вы меня неправильно поняли.
– Я все понял, – резко ответил мужчина.
– Просто сейчас такое время…
– Какое сейчас время?
– Аферистов полно, – вновь не сдержалась я.
– Ты хочешь сказать, что я похож на одного из них? – голос незнакомца стал каким-то злым и раздраженным.
– Да разве вас разберешь? В любом случае я не хотела вас обидеть.
– Ты хочешь, чтобы я предъявил тебе документы, и ты убедилась, что я здесь работаю? Хорошо, я их предъявлю – за мной дело не станет. Только в следующем году не сокрушайся по поводу того, что не поступила в институт, и не рассчитывай на мою помощь.
Мужчина торопливо полез в свой карман для того, чтобы найти какие-то документы, но в этот момент рядом с ним остановился молодой симпатичный мужчина и дружелюбно пожал ему руку:
– Петр Степанович, а вы завтра будете на кафедре, а то у меня к вам будет небольшая просьба?
– Завтра, конечно, буду. Что-то серьезное?
– Дело деликатное: на сегодняшнем экзамене моя племянница срезалась. Сами знаете, как это бывает: разволновалась. А ведь девчонка талантливая. Она сейчас выбежала – лица на ней нет. Вы бы ее завтра посмотрели. Быть может, еще можно что-то сделать. Или, может, хоть на подготовительные курсы есть возможность поступить? Девочка в таком стрессовом состоянии, что даже страшно становится – как бы руки на себя не наложила. Петр Степанович, помогите! Я в долгу не останусь, вы же меня знаете, столько лет работаем вместе.
– А что же вы ко мне раньше не подошли и не сказали, что ваша племянница поступает? Я бы дал указание комиссии обратить на нее особое внимание.
– Думали, поступим своими силами…
– Своими силами мало у кого получается. Неужели она настолько эмоциональная барышня, что из-за провала руки на себя наложить хочет?
– Эмоциональнее, чем можно себе представить.
– А впрочем, в наш институт другие и не поступают. В этом году вряд ли получится что-то сделать. Слишком поздно. Уже списки вывешены. Даже места, оставленные для отличников подготовительных курсов, все распределены. А вот с подготовительными курсами помогу. Кстати, на нашу кафедру требуется секретарь. Есть такая вакансия для своих. Тоже неплохо, год будет готовиться, секретарем поработает, познакомится поближе с преподавателями, узнает институтскую кухню изнутри. В общем, приводите ее завтра к трем часам ко мне на кафедру. Я с ней побеседую. Надеюсь, она до завтрашнего дня руки на себя не наложит?
– Я ее сейчас же найду и не буду глаз с нее спускать. Петр Степанович, вы не представляете, как я вам благодарен.
– Рано еще благодарить. Вот когда помогу – тогда другое дело. Значит, до завтра.
– До завтра.
Не обращая на меня никакого внимания, Петр Степанович развернулся на сто восемьдесят градусов и направился к выходу. Простояв, словно вкопанная, несколько секунд, я бросилась следом за ним и быстро заговорила:
– Петр Степанович, а почему вы мне сразу не сказали о том, что вы – завкафедрой?
– Девушка, отойдите, пожалуйста, от афериста, – как-то небрежно бросил он.
– Я беру свои слова обратно. Просто, вы могли бы сразу представиться.
– С какой стати? Меня здесь и так все знают, – в голосе мужчины послышались раздраженные, враждебные нотки, которые не предвещали ничего хорошего.
– Но ведь абитуриенты не знают, а я абитуриентка. Значит, мне простительно.
– А абитуриентам и необязательно меня знать. Они узнают меня тогда, когда станут студентами. Если, конечно, они ими станут.
Я старалась не отставать от мужчины ни на шаг и сбивчиво говорила:
– Поймите меня правильно. Я приезжая, первый раз в Москве.
– Это песню я каждый день слышу. «Мы сами не местные. Мы приехали издалека», – язвительно произнес он и пошел дальше.
– Так говорят, когда денег просят, а я у вас ничего не прошу.
– А что же ты тогда за мной идешь?
Я не смутилась, несмотря на то что этот вопрос был задан крайне недоброжелательно.
– Я вообще ничего не прошу. Я просить не умею. Я просто хотела извиниться.
– За что?
– За то, что я подумала, что вы аферист.
– Значит, теперь ты меня аферистом не считаешь?
– Нет, – замотала я головой.
– Быстро же меняется твое мнение!
– В этой Москве голова кругом идет. Можно сказать, что на каждом углу поджидает опасность. Я как только шагнула на московскую землю, сразу принялась искать гостиницу. Зашла в первую попавшуюся гостиницу, а там мест нет. В холле стоит один солидный мужчина и, видя мое расстройство, предлагает мне переночевать у него в номере. Говорит, мол, не беда. Все мы люди. В тесноте, да не в обиде. Он в номере один, а места много. Ну я, по своей наивности, в номер к нему пошла. Иду и думаю: надо же какой человек добрый, так ко мне по-отечески отнесся. Сейчас таких людей мало, но хорошо, что они еще есть. Я еще говорю, что ему за полномера суточные платить буду, а он отнекивается и заявляет, что ничего ему не надо. Я в номер пришла, а там всего одна кровать. Стою, как вкопанная, и спрашиваю: «А где мне спать-то?» А этот тип в лице изменился и сказал, что мы запросто можем уместиться на одной кровати. Меня как молнией шарахнуло. Вы можете себе эту картинку представить? Разве два незнакомых человека могут лечь спать на одной кровати? Он усмехнулся и сказал, чтобы я прекратила пургу гнать. Так и сказал. Мол, ночуй в номере и плати натурой, тогда никто внакладе не останется. Мне так обидно за себя и больно стало, ведь я думала, что у него сострадание заиграло, а оказалось, у него просто похоть разыгралась. Я же не похожа на девушку легкого поведения, почему он решил так со мной поступить? Я ведь и повода ему не давала… Просто расстроилась, что ночевать негде, а он сразу решил извлечь из этого выгоду. Вот так здесь на безвыходном положении других людей наживаются. Я сумку схватила и бегом из этого номера, а мужчина мне вслед давай кричать, что Москва меня уму-разуму научит. Обозвал дурой деревенской и спросил, из какой деревни я приехала. Так и состоялось мое первое знакомство с Москвой. На душе такой неприятный осадок остался, будто меня хотели извалять в грязи. Хорошо, что в другой гостинице места были и я осталась там на ночлег. Я после этого с людьми поосторожнее стала. Поняла, что тех, кто искренне хотел бы мне помочь, почти нет. Вокруг только те, кто искренне хотел бы мной воспользоваться. Петр Степанович, да остановитесь же вы, наконец. Я же вам объяснила, что совсем недавно я чуть было не вляпалась в неприятную историю. Теперь вы понимаете, почему я отнеслась к вам с таким недоверием?
Мужчина остановился и от души рассмеялся.
– Я что-то смешное рассказала?
– Ну да, историю про хлебосольного и гостеприимного мужичка, который предложил тебе переночевать у него в номере.
– А разве это смешно? Мне вот, например, плакать хотелось.
– А мне – смеяться. Детка, ты не сказала мне, как тебя зовут?
– Светлана.
– Светлана, а не попить бы нам с тобой чайку?
– Где?
– У меня дома. Я же сказал, что тут недалеко живу.
– С удовольствием, – сказала я и вышла следом за мужчиной из института.
ГЛАВА 2
– А далеко вы живете? – на всякий случай поинтересовалась я у своего нового знакомого.
– Сейчас поймаем такси и проедем ровно десять минут. Кстати, я как будто знал, что у меня будет гостья. У меня в холодильнике свежий торт. Ты сладкоежка?
– Да. Я знаю, что сладкое вредно, но ничего не могу с собой поделать.
– Сейчас не разберешь, что вредно, а что нет. Я всегда успокаиваю себя тем, что мы все живем один раз.
– Значит, вы не верите в загробную жизнь?
– Я верю только в то, что вижу.
Едва мы сели в такси, я откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и представила, как я поднимаюсь на сцену для того, чтобы получить приз за лучшую женскую роль. Зал аплодирует. Женщины смотрят на меня ревнивым взглядом, мужчины, позабыв про своих жен и любовниц, не могут не выразить своего восхищения и сидят, смешно открыв рты. Я поднимаюсь на сцену, широко улыбаюсь, и в этой улыбке читается брошенный вызов. Я бросаю вызов этому залу, да и не только залу: бросаю вызов целому миру. Я красивая и успешная, а в нашей стране таких жуть как не любят. Такие, как я, раздражают окружающих, нам любят перемывать кости, но мы к этому привыкли, потому что понимаем, в какой стране мы живем. Сильные должны быть великодушны по отношению к слабым. Поэтому мы прощаем окружающих за всю их нелюбовь к нам. Мы сильные, а сильным не к лицу переживания слабых. Но такие, как я, есть, и от нас никуда не денешься. Как только я поднялась на сцену, то тут же втянула живот и расправила плечи. Зал встал и аплодирует мне стоя. Я беру врученную мне статуэтку, высоко поднимаю ее и улыбаюсь многочисленным вспышкам фотоаппаратов и камер. Ведущий обнимает меня за плечи и делает вид, что радуется моей победе вместе со мной. Он счастлив не оттого, что я победила. Он счастлив оттого, что он смог ко мне прикоснуться. Для него я не просто женщина – для него я богиня.
– Света, приехали.
Я открыла глаза и растерянно посмотрела на сидящего рядом со мной мужчину.
– Ты уснула, что ли?
– Просто закрыла глаза.
– Ты так сладко улыбалась, сидя с закрытыми глазами, и мне показалось, что ты спишь.
– Просто немного помечтала.
– О чем?
– О жизни актрисы.
Петр Степанович рассчитался с водителем такси и помог мне выйти из машины. Как только мы подошли к подъезду довольно ветхого сталинского дома, я ощутила неловкость и подумала о том, что, по всей вероятности, большой город притупляет чувство страха. Я иду на квартиру к совершенно незнакомому человеку, напрочь забыв про инстинкт самосохранения.
– Вы знаете, я в первый раз в такой ситуации.
– В какой?
– Ну вот в такой, что смогла поверить первому встречному.
– А ты разве еще не убедилась в том, что я не первый встречный?
– Убедилась, и все же я чувствую себя как-то неловко.
Мы вошли в лифт, который был под стать ветхому дому: несомненно, ему срочно требовался капитальный ремонт. Взглянув на тусклое освещение, я осторожно спросила:
– Не застрянем?
– Не переживай. Работал 50 лет и еще столько же проработает.
– В этом я с вами не согласна. Такое впечатление, что этому лифту место на свалке. В этом доме все такое старое?
– Какое есть. Ты думаешь, у преподавателя или даже у завкафедрой государственного института большая зарплата?
– Не знаю, но я думала, что такие, как вы, живут в более лучших условиях.
– Ты ошибаешься. Вот так и живем. Не жалуемся.
Открыв массивную, слегка перекошенную дверь своей квартиры, Петр Степанович пригласил меня внутрь и вошел следом за мной. Признаться честно, я еще никогда не была в подобных жилищах. Грязь, мусор и какой-то крайне неприятный запах, словно поблизости что-то протухло.
– Не обращай внимания на запах. Это у соседей лук загнил. У меня в комнате свежо и хорошо. Я всегда проветриваю.
– Это коммуналка?
– Она самая.
– А почему вы не сделаете соседям замечание?
– По поводу чего?
– По поводу загнившего лука.
– Бесполезно.
– Что значит бесполезно?
– Там алкоголики живут. Начнешь их в чем-то убеждать – себе дороже будет. Они живут по принципу: моя хата с краю, ничего не знаю.
– А разве в коммунальной квартире могут быть подобные принципы?
– Детка, в коммунальной квартире может быть все. Именно поэтому люди бегут из коммуналок.
Комната Петра Степановича была большая и светлая. В ней действительно было свежо. Нехитрая обстановка комнаты говорила о том, что ее хозяин достаточно стеснен в средствах.
– А мне всегда казалось, что такие люди, как вы, должны жить в роскоши.
– А я разве похож на миллионера?
– Нет, но ведь вы такую должность занимаете!
– Возможно, но она не такая хлебная, как мне бы хотелось.
Сев на старенький стул, я послушно сложила руки на коленях и посмотрела на мужчину взглядом, полным надежды.
– А вы и в самом деле правду по поводу кино говорили?
– Какого кино? – Мой новый знакомый снял пиджак, повесил его на спинку стула и расстегнул ворот рубашки.
– Вы же говорили, что у вас есть друг режиссер и что он ищет актрису для своего фильма. Я смогла бы сыграть главную роль или хотя бы принять участие в пробах.
– Не сомневайся. Я устрою тебе пробы. Детка, ты что будешь пить?
– Чай, – немного неуверенно ответила я.
– Чай – это несерьезно. Я считаю, что нашу встречу нужно отметить. Посмотри в сервант и выбери напиток по своему вкусу.
– Я не хочу спиртного, – покачала я головой и кинула взгляд в сторону серванта.
В отличие от скромной комнаты Петра Степановича содержимое серванта отличалось особой изысканностью и удивительным разнообразием. Создавалось впечатление, что вместо того, чтобы вкладывать заработанные деньги в интерьер своей комнаты, мужчина вкладывал их в «интерьер» своего серванта и забивал его всевозможными дорогими бутылками.
– Я не желаю слушать твое «не хочу». Тебя не каждый день приглашают для того, чтобы сделать из тебя звезду. Давай выпьем за знакомство. У меня есть вкусный ликер. Ты же сладкоежка, он как раз клубничный. Ну что, отмечаем? – Не дожидаясь моего ответа, мужчина взял бутылку ликера и достал из холодильника разрезанный на ровные куски торт. – Ликер с тортом – это же по-барски. Тебя, наверное, удивляет, что у меня холодильник стоит в комнате, но ты не забывай, что находишься в коммунальной квартире. Если бы я держал его на кухне, то мне пришлось бы повесить на него замок. Ну что, сладкоежка, налетай на угощенье.
– Мне самый маленький кусочек!
– А тебя тут никто спаивать и раскармливать не собирается.
Налив мне достаточно большую порцию ликера, мой новый знакомый тут же залпом выпил полную рюмку водки. Я стала медленно пить свой ликер и обдумывать продолжение нашего разговора.
– А у тебя родители-то есть? – Мужчина задавал мне вопросы и, как только я делала глоток, тут же подливал мне ликер, так что мой бокал был всегда полон. – Как они тебя отпустили? Ты из неблагополучной семьи?
– Прекратите. Я больше не буду пить, – пробовала протестовать я.
– Да ладно тебе! Живем один раз. Не знаю, как тебе, но мне наше знакомство очень даже приятно. Ты не ответила на мои вопросы. У тебя родители-то есть?
– Конечно, есть.
– А как они тебя отпустили?
– А что им оставалось делать? Меня вообще тяжело от чего-то удержать. Родители покричали, конечно, перед отъездом – этим дело и закончилось. Кстати, я бы не назвала свою семью неблагополучной. Вполне нормальная семья. Отец, конечно, выпивает; мать поколотить может, но я уже к этому вполне привыкла. А зачем вы это спрашиваете?
– Просто из праздного любопытства.
– Петр Степанович, так когда вы позвоните своему режиссеру? Вы и правда устроите меня на подготовительные курсы? Мне кажется, что все это сон. А хотите, я вам стихи почитаю? А может, басню? Я их много знаю.
– Зачем? – опешил уже подвыпивший мужчина.
– Как это зачем? Я ведь к поступлению в институт черт знает сколько готовилась – не один сборник стихов наизусть выучила. Такое количество стихов мало кто знает. Я, конечно, понимаю, что в этом деле главное не количество, а качество, но у меня качество тоже не страдает. Я ведь читаю с душой. Послушайте, пожалуйста.
– О, нет, – замахал руками Петр Степанович.
– Ну почему? – расстроилась я. – Почему? Меня сегодня в комиссии слушать не хотели, так хоть вы послушайте.
– Этого мне на работе хватает. Потом почитаешь. Я верю, что ты и стихи, и басни, и песни знаешь. А вот как у тебя с этюдами?
– Нормально. Я просто до них не дошла. У меня вообще фантазия богатая: я в школе всегда участие в художественной самодеятельности принимала. У нас театральная студия была, так я всегда с таким вдохновением играла. Между прочим, все главные роли были мои. Так что я – прирожденная актриса с детства.
– Сам себя не похвалишь – никто не похвалит.
– Я вам серьезно говорю!
– Я тоже.
– Что вам изобразить?
– А что ты умеешь?
– Да что угодно. Я могу изобразить даже чайник. Хотите?
Я быстро встала со своего места, но мужчина отрицательно закачал головой и жестом дал понять мне, чтобы я села обратно.
– Деточка, я тебе верю. Не стоит показывать чайник. Я верю, что у тебя это очень хорошо получается. Лучше изобрази мне служанку.
– Кого?
– Служанку. Такую милую, молоденькую девочку-служанку, которая исполняет все желания своего хозяина.
Я слегка напряглась и спросила обеспокоенным голосом:
– А хозяин кто будет?
– Я. Деточка, открой шкаф. Там лежит коротенькое серенькое платьице с симпатичными складками, беленький кружевной фартучек и чулочки в сеточку. Не переживай, все вещи твоего размера. Так что все подойдет. Да, еще забыл про туфельки на высоких каблучках – там же три пары разного размера. Поищи свой размерчик и примерь. Думаю, какие-нибудь туфельки тебе обязательно подойдут. Давай, деточка, не тяни время. Переодевайся. Если ты меня стесняешься, то можешь открыть дверцу шкафа и переодеваться за ней. Мне просто не терпится тебя увидеть в роли служанки.
– Петр Степанович, а я вам ее так изображу, без всякого костюма, – растерялась я еще больше.
– Без костюма тяжело войти в образ. – Мужчина вновь подлил мне ликер и наполнил свою рюмку.
– Войти в образ можно и без костюма. А вы меня споить, что ли, собрались?
– Боже упаси! Я малолетних девиц не спаиваю. Я всего лишь тебя угощаю. Света, прекрати капризничать. Иди переодевайся. Мой знакомый режиссер ищет девушку на главную роль, и если хочешь знать, то это роль служанки. Мы должны с тобой все хорошенько отрепетировать.
– Бред какой-то. Но не у вас же дома!
– А где?
– Мне кажется, что я сейчас в какой-то глупой ситуации, можно сказать, даже смешной. Прямо комедия какая-то.
– Ты сама устроила эту комедию.
– Ее устроили вы, а я всего лишь пытаюсь понять, что сейчас происходит.
Петр Степанович осушил свою рюмку и закурил сигарету.
– Послушай, детка, а как ты собралась быть звездой? У тебя не должно остаться никаких комплексов. Со своей никому не нужной скромностью ты ничего не добьешься. Когда мы приедем на киностудию и тебе устроят пробы, ты тоже будешь себя так вести? Заметь, что на киностудии тебе тоже предложат надеть костюм служанки. Если ты состоишь из одних комплексов, то у тебя вообще нет никаких шансов. Дорогая, подумай о какой-нибудь другой профессии. Не стоит заниматься тем, что тебе не к лицу. Кстати, у нас в институтской столовой есть вакантное место посудомойки. Могу устроить. Будешь мыть посуду в фартуке и перчатках. Самое главное, что никто и ничего не будет от тебя требовать.
– Я приехала в Москву не для того, чтобы работать в ней посудомойкой. Устроиться на подобную работу я могла бы и у себя дома.
– Я тоже так думаю. Стоило ли ехать в Москву для того, чтобы самой себе портить жизнь? Судьба подарила тебе встречу со мной, а ты стоишь тут и артачишься. Я должен посмотреть, на что ты годишься. Ведь если я буду тебя куда-то устраивать, мне придется замолвить за тебя словечко. Мне придется говорить людям, что ты чего-то стоишь, что ты талантлива, в конце концов. А ты талантлива пока лишь на словах. Ты мне еще ничего путного не изобразила.
– Но ведь я же хотела показать вам чайник! – мой голос был полон отчаяния.
– Что ты прицепилась ко мне со своим чайником?! Тебе что, показать больше нечего? Один чайник, наверно, все эти годы и репетировала.
– А вот и нет! – От захлестнувшей меня обиды мне почему-то захотелось плакать, но я знала, что не имею права показывать своих слез. – Я много чего могу изобразить. У меня фантазия будь здоров. Я могу, например, сыграть роль хлеборезки.
– Чего?
– Хлеборезки!
Мужчина прыснул со смеху и посмотрел на меня заметно опьяневшими глазами.
– Я разве сказала что-то смешное?
– Послушай, хлеборезка, я от тебя заметно устал. Еще минута, и ты предложишь мне изобразить сковородку или вафельницу. Я же хочу, чтобы ты изобразила служанку. Представь, что ты приехала на киностудию и тебе велели переодеться. Ты будешь вести себя точно так же? Режиссер станет объяснять тебе, что он будет пробовать тебя на главную роль, на роль девушки-служанки, а ты будешь бить кулаком себя в грудь и убеждать его в том, что ты хочешь сыграть роль хлеборезки. Как ты думаешь, что в таком случае тебе ответят? Тебе скажут: «Девушка, извините, но это киностудия. Шли бы вы в таком случае на кухню! Там вам и место. У нас в столовой как раз хлеборезка сломалась. А не нарежете ли вы тут нам всем хлеба?!»
– На киностудии все будет совсем по-другому.
– Как по-другому, если ты здесь себя проявить не можешь?
– Я вас уверяю, что там я себя проявлю. Вот увидите.
– Сомневаюсь. Если человек умеет себя показать с лучшей стороны, то он делает это сразу. А вот если компостирует мозги, то он – настоящий бездарь. Все, вопрос о твоей звездной жизни закрыт. Давай выпьем и разойдемся с миром.
– Почему?
– По кочану.
– Но вы не правы! Я уже говорила вам о том, что как-то неловко чувствую себя в стенах вашей квартиры.
– Если ты думаешь, что меня интересует твое тело, то глубоко ошибаешься. Ты вообще не в моем вкусе. Я на кости не бросаюсь. У тебя даже подержаться не за что. Оставь свое тщедушное тело для каких-нибудь малолетних юнцов, которые любят перебирать ребра. Осознание красоты женского тела приходит с возрастом. Так что ко мне оно уже давно пришло. Детка, если ты думаешь, что мне не с кем спать, то ты глубоко ошибаешься. Да я сейчас только на кафедру зайду, сразу очередь выстроится. Да и не только на кафедре. Все, собирайся и поезжай к себе в гостиницу. Считай, что сотрудничество между нами закончилось. Я тебе ясно сказал, что меня твои кости не интересуют. Ты слишком переоцениваешь свои возможности. Я понимаю, что у девушки должна быть нормальная самооценка, но это только в том случае, если эта барышня чего-то стоит. А твой случай наводит на мысль, что, кроме чересчур завышенной самооценки, у тебя вообще ничего нет.
Я стояла как вкопанная, хлопала ресницами и не могла произнести от возмущения ни слова.
– Девушка по имени Комплекс, можешь пригубить рюмочку напоследок и до свидания.
– А вот хамить не обязательно! – Решительно подойдя к столу, я допила ликер из своего бокала и направилась к шкафу для того, чтобы переодеться.
ГЛАВА 3
Этот противный старикашка, так нелестно отозвавшийся о моей внешности, оказался прав. Изрядно поношенное платье служанки оказалось мне впору, словно его шили по мне.
– Ну как, влезла?! – крикнул мне мужчина, по-прежнему сидевший на своем месте.
Читать бесплатно другие книги:
