Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города Шилова Юлия

– Теперь-то что уже говорить? Девка его шлепнула и сбежала. А мне вот изначально не нравилось, что он девок в институте клеит. Все-таки рискованное это предприятие – посторонний человек всегда привлекает к себе внимание.

– Да не вали ты с больной головы на здоровую. Я свою работу всегда нормально выполнял. Я все продумал. Дед вообще не вызывал никаких подозрений, да и одет он был вполне прилично. В институте куча родителей, которые пришли вместе со своими детьми. Дедулька смешивался с другими родителями и стариками, да и прикид ему купили будь здоров. Можно легко поверить, что он и в институте работает. И ведь верили же, и тому, что он завкафедрой, верили, и в то, что он режиссер и большой человек на киностудии, тоже верили. Бабы многому верят. Они же все мечтают очутиться в нужном месте, в нужное время и встретить нужного человека. Каждая из них мечтает проснуться знаменитой. Да и где девок-то, по-твоему, клеить? Театральный институт – самое подходящее место. Там целое скопище приезжих дур, мечтающих стать звездами.

– На вокзале работать безопаснее.

– Чем? Тем, что там постоянно нас менты пасут? На вокзал все бабенки на поезд спешат, им как-то о звездной болезни задумываться не приходится. Да и что об этом говорить? Уже поздно. Любые споры бессмысленны. Степановича нет, вся схема нарушена. И все из-за того, что ты дал деду слишком много полномочий. Надо сейчас эту девку искать, теперь она от нас не отвертится. Как ее найти?

– Я ее по фотографии узнаю.

– А где ты фотографию найдешь?

– Она документы перед поступлением в приемную комиссию отдала. Там есть фотография. Там и будет ее адрес: и тот, откуда она приехала, и, возможно, тот, где она на данный момент остановилась.

– Да после того как она деда грохнула, она вряд ли в Москве останется. Она, наверно, уже от страха в свою деревню свалила.

– Вот там мы ее и найдем. Только вот что с ней делать?

– Посмотрим, но за деда она нам должна ответить. Думаю, что не стоит ее пока сдавать ментам. Это мы всегда успеем. Она нам еще пригодится. Выжмем ее по полной. Хотели пустить ее на поток, но после того как она прикончила деда, ее будет ожидать другая участь. Матвей, а кто тебя к документам в приемной комиссии подпустит?

– Невозможного нет.

– Ты хочешь сказать, что нынче деньги решают все?

– Ты сам все знаешь.

– Это точно. Задал вопрос, заранее зная ответ.

– Сегодня же займусь этим. Послушай, а чего здесь вонь такая, словно в этой хате не один жмурик, а целый гарнизон?!

– Действительно, воняет так, что упасть можно.

– По-моему, из соседней комнаты несет.

– А ну, пошли, посмотрим.

Я по-прежнему стояла за дверью и боялась издать хоть какой-нибудь звук. Я с трудом что-либо понимала, но не могла представить, что будет дальше. Либо меня найдут прямо сейчас, либо эти люди меня не заметят и уйдут, с чем пришли, и тогда мне придется сидеть в этой квартире вместе с двумя трупами непонятно до каких пор. Скорее всего до тех пор, пока я не умру здесь сама.

– Я тебе говорю, что это не та девка! – вновь донесся до моих ушей чересчур возбужденный мужской голос. – Та совсем другая была.

– Ты уверен?

– Да что ж я, дурак, что ли? Тем более смотри, какой запах. Эта девка тут черт знает сколько лежит.

– А кто она такая?

– Не знаю. Это известно только деду. Девка не первый день валяется в этом шкафу. Теперь я, кажется, кое-что понимаю.

– Что ты понимаешь?

– Я уже деда не один раз спрашивал, что у него за вонь, а он от ответа уходил, говорил, что то ли лук, то ли картошка загнила. Я ему велел овощи перебрать и всю гниль выкинуть. А он, оказывается, вот что подразумевал под гнилой картошкой.

– Странно, на этой девице даже крови нет. Как она умерла-то?

– Действительно, как?! Он в нее не стрелял, не бил, не резал. Может, напугал чем?

– А что, разве от испуга умирают?

– Разрыв сердца, например.

– Пошли отсюда, а то упадем. Вонь такая, что уже нет сил дышать.

Услышав, что захлопнулась межкомнатная дверь, я затаила дыхание и еще больше прижалась к стене. Мужчины прошли мимо меня на кухню и не сговариваясь, как по команде, высунулись в окно.

– Что-то мне уже самому дурно, – произнес тот, которого я видела в институте. – Вот это дед дров нарубил!

– Судя по запаху, девка тут не один день лежит.

– Пятый день.

– Откуда ты знаешь?

– Это та самая девка, которая от него якобы сбежала. Помнишь, пять дней назад он обработал одну девицу и привел ее к себе домой. Ее, по-моему, тоже зазвездило. Дед тогда у нас три часа попросил, чтобы перед тем, как ее отдать на поток, немного с ней поразвлечься. Помнишь или нет?

– Припоминаю.

– Мы еще тогда за городом были и изрядно задержались. Приехали только к ночи. Приехали, а Степанович сказал, что ей удалось убежать. Мы с ним в этот вечер поскандалили по-крупному. Ультиматум ему поставили, потому что в нашем деле проколы не нужны. Девка ведь, несмотря на то что приезжая, и до милиции добежать может, а Степанович недавно с зоны откинулся. Дед клялся, что больше такого не повторится, а сам вел себя как-то странно. Чудной был какой-то. Мы еще списали его поведение на то, что он выпил.

– Все, вспомнил. Скорее всего дед нас вокруг пальца обвел. Девка не сбежала, с ней что-то произошло, и он спрятал ее в шкафу.

– Но ведь она связана.

– Ты это к чему говоришь?

– К тому, что не мог же он связать ее мертвой – в этом нет никакого смысла. Не для того же он ее связал, чтобы она легла в шкафу покомпактнее. Бред какой-то!

– Ты прав. Он связал ее живой, только зачем?

– Он же любил всякие извращения. Может, хотел ее таким образом напугать?

– Ага, а у нее от страха произошел разрыв сердца.

– А может, он ее отравил?

– Исключено. Он знал, что мы приедем и девица нам нужна живая.

Эти слова хоть немного развеяли мои опасения по поводу того, что старик отравил меня ядом замедленного действия. Теперь я знала, что яд здесь ни при чем, но я не была застрахована от того, что тоже умру от разрыва сердца.

– Ну Степанович, ну старый аферист! Почему он нам ничего не сказал?

– Решил скрыть.

– Ну, а на что он надеялся? Почему не избавился от трупа?

– Кто его знает… Выжидал.

– Чего он ждал? Того, что забьют тревогу соседи по лестничной площадке?

– Откуда я знаю? Ты так на меня смотришь, будто я укрыл труп, а не Степанович. Откуда я знаю, чем он руководствовался и что было у старого на уме? Я не сомневаюсь в том, что он поджидал подходящего случая для того, чтобы вынести труп из квартиры, но только этот случай слишком долго не подворачивался. Слишком дед намудрил. Ладно, ты лучше подумай, как мы всю эту ситуацию Черному преподнесем? Он с нас за все, что произошло, шкуру снимет.

– А мы тут при чем? Мы сами всего лишь случайные свидетели.

– Свидетели не свидетели, но мы деду позволяли много того, что не должны были позволять. Ты сам понимаешь, что это недопустимо.

– Сейчас самое главное – девку найти, которая деда шлепнула.

– И что?

– Она перед Черным за все и ответит.

– Тогда займемся этим прямо сейчас.

– А с дедом и с мертвой девицей что делать?

– Поставим в курс дела Черного. Как он скажет, так и будет.

– Ты прав, без Черного нам нельзя ничего решать. Самодеятельность в этом вопросе ему явно не понравится.

Один из мужчин хотел было закрыть окно, но другой его тут же остановил.

– Брось, а то здесь и так дышать нечем.

– Ты предлагаешь оставить окно открытым?

– Конечно. Воздух посвежее будет, а то уже, наверно, на весь подъезд разит.

– Так ты предлагаешь Черному позвонить или лучше к нему поехать?

– Конечно, надо ехать самим. Разве такие вопросы решаются по телефону?

– Тоже верно – сейчас столько прослушек стоит.

Мужчины вновь прошли мимо меня, но перед тем как выйти из квартиры, один из них поднял стоящий у самого входа пакет.

– На кой черт он тебе сдался? – возмутился другой. – У нас и так времени нет. Надо что-то с этими жмуриками решать и девку сбежавшую искать.

– Одна минута ничего не решит.

– Это ты зря, в таких делах дорога каждая минута.

– Смотри – тут рюмка, полотенце, бокал.

– Ну и что? Пусть хоть графин. На кой черт тебе сдался этот натюрморт?

– Тебе этот набор ни о чем не говорит?

– Совершенно. А у тебя есть какие-то ассоциации?

– Есть. А эта девка не так проста, как нам кажется. Она же свои отпечатки пальцев уничтожала.

– С чего ты взял? Да, действительно нужно уходить, а то от этой вони у тебя уже крыша ехать начала.

– Может быть, – стоял на своем мужчина, державший пакет, – да только съехала она в нужном нам направлении. Девка уничтожала отпечатки пальцев. Просек? Она и бокалы забрала для того, чтобы никто не смог понять, что за столом сидели двое и эти двое распивали спиртное. Вот так-то.

– Возможно, ты прав.

– Я и так прав.

– Ты утверждаешь, что этот пакет она собрала?

– Утверждаю.

– Ну и флаг ей в руки.

– Ну и флаг, но ведь пакет-то она не забрала.

– И почему она его бросила?

– Потому что она здесь. Она еще не успела уйти.

– Ты это серьезно?

– Серьезнее просто не может быть. Она где-то прячется.

– Где?

– В этой квартире.

– Если бы она пряталась в этой квартире, она бы уже давно задохнулась.

– А я тебе говорю, что она еще здесь.

Мужчина бросил пакет обратно на пол, поднес одну руку ко рту и прокричал издевательским голосом:

– Эй, девочка, ку-ку!