Жена моего отца Безрукова Елена

35.

Света так и не вышла из комнаты до самого вечера. Еду принимала и зайти ненадолго разрешала только Дине. Ужинать не смогла, сидела за столом, подперев голову руками над дымящейся чашкой чая. Это всё, что в меня сегодня полезло из еды.

Звук открывающейся двери заставил вынырнуть из грустных мыслей. Вернулся домой Артур, чем удивил меня. Давно уже он не приезжал до наступления ночи.

— Ты так рано? — спросила его.

— Хотел побеседовать со Светой. Уехал пораньше.

— Понятно, — уткнулась снова в свою чашку, обхватив её ладонями.

Люблю, когда тепло от горячего чая передаётся и разливается по всему телу. Приятно.

— Так и не стала говорить с тобой? — раздался голос Артура возле меня.

— Нет, — покачала я головой и встретилась с тёмными глазами.

Он пробежался взглядом по моему лицу, заметив, кажется, и следы токсикоза, и следы слёз и грусти.

— Я поговорю сам, — сказал он, отпивая воды из стакана.

Поставил посуду обратно на стол, скинул пиджак и бросил его на спинку стула и направился к лестнице, ведущей наверх. Я последовала за ним. Хотела посмотреть, впустит ли его Света. Артур обернулся, когда понял, что я иду следом.

— Я зайду один, — сказал он мне. — Хочу поговорить с ней наедине.

— Хорошо, — кивнула я. — Хочу просто знать, впустит ли она хотя бы тебя.

— Ладно, — продолжил он свой путь в комнату Светланы.

Мы оба остановились напротив двери девочки. Артур решительно постучал.

— Не хочу никого видеть! — отозвалась недовольно Света.

Её старший брат без церемоний распахнул дверь и вошёл, захлопнув её перед моим носом.

— Я думаю, что разговор со мной придётся потерпеть, — сказал он таким тоном, что возражать мало кому захочется.

— Что ты хочешь, Артур?

Голоса были приглушены толстой дверью, но всё равно слышно было достаточно неплохо, и я решила воспользоваться моментом и просто нагло подслушать, о чём будут говорить мужчина и его сестра.

— Я пришёл поговорить по поводу твоего поведения и того, что ты сегодня увидела.

— Я не хочу общаться с предателями!

— Ты не права, Света, — неожиданно мягко ответил ей Артур, и я удивлённо взметнула брови. Думала, сейчас начнёт давить на неё и приказывать.

— В чём же я не права?

— Раз так вышло, что теперь я твоя семья, тебе придётся прислушиваться ко мне и пытаться понять меня. Я тебя понял, когда ты просила позволить Ире быть с тобой рядом?

— Далеко не сразу.

— Неважно. Но понял же?

— Да.

— А теперь ты пойми меня. Нас с ней.

Света молчала, и Багров тоже какое-то время хранил молчание, видимо, подбирая слова.

— Никто никого не предавал. Просто так вышло. Ты уже взрослая, и понимаешь, что мужчины и женщины, они… Умеют любить и хотят быть вместе. Никто не должен жить один.

— Но как же папа? — в словах девочки звенели слёзы и обида. — Ира не любила папу? Она его обманывала?

Судя по звуку, Артур уселся рядом с сестрой на кровати. Очень жаль, что я только слышу диалог, а не вижу его глаз в этот момент.

— Нет. Ира любила нашего папу. Так же, как и мы с тобой. По-другому, но любила.

— А сейчас она любит тебя! — это прозвучало будто обвинение, и мне снова стало неприятно.

— Да, — не стал отпираться Багров. — Сейчас она любит меня. И мы с ней…вместе. Мы решили это только когда не стало папы. Мы не хотели его предавать, но его больше нет, а нам надо жить дальше. Не думаю, что наш отец был бы рад тому, что такая добрая и красивая девушка доживает век в одиночестве, без защитника рядом. Ты ведь так рада была её возвращению, ты любишь её, правда же?

— А ты? — вдруг спросила Света. — Ты её тоже любишь?

Снова мучительная пауза и новый ответ Артура:

— Да, Света. Я люблю Иру, женюсь на ней и у нас скоро будет ребёнок. Она беременна от меня. Но это не значит, что мы не любили отца и предали его. Просто теперь у нас другая жизнь, без него.

По спине бежали мурашки от его слов, ноги стали ватными. Артур сказал, что любит меня? Боже мой, не могу поверить в это… А вдруг, он сказал это, чтобы просто убедить Свету на злиться на нас?

— Ира ждёт малыша от…тебя? — эта новость шокировала девочку по новой.

Ну зачем так резко? Хотя, какая разница, когда, если она вот так реагирует, то и через время её реакция не поменяется…

— Да, это наш общий ребёнок. А теперь подумай вот о чём: ты любишь Иру, Ира любит тебя. Не надо обижать её и отталкивать. Когда было плохо тебе, она сидела тут сутками, лечила тебя от болезни, жалела тебя, когда ты плакала. Научила тебя танцевать. Нельзя так просто брать и отворачиваться от друзей, даже если они по твоему мнению поступают неправильно. Сначала надо шанс сказать другу и объяснить свои поступки, а потом делать выводы. Наш с Ириной брак никак не оскорбляет памяти папы, потому что это решение принято уже после, и не влияет на вашу с ней дружбу. Ведь это означает, что она теперь будет с нами, с тобой. Разве это не здорово?

Ребёнок молчал. Наверное, ей было непросто взять и смириться с этим. Но она хотя бы уже не топала ногами и не кидала свой портфель. Может быть, она нас всё же услышит…

— Ладно, отдыхай, — сказал Артур. — Не веди себя, как маленький капризный ребёнок. Ты не такая.

Я поняла, что меня сейчас поймают на месте преступления и тихо скользнула к себе в спальню. Через секунду за мной вошёл и Артур.

— одслушивала, Рыжая?

36.

— Вот ещё, — возмутилась я. — Всё равно через дверь слышно плохо. Что Света сказала?

— Врёшь, — засмеялся он и поймал меня в объятия. — Сама всё слышала.

— Не слышала я ничего!

— Уверена?

— Да.

— Жаль. Там было много интересного.

Всмотрелась в него. Это Артур о признании в любви говорит? Так я ему не верю. Он это сказал для Светы. Как ещё объяснить ей моё нахождение в доме? Не скажет же он ей, что Ира просто классно трахается?

— Сомневаюсь, что мог бы чем-то меня удивить, — съязвила я, позволяя расстегнуть молнию домашней кофточки. — Мне вовсе неинтересно за вами подслушивать!

— Лгунья, — сказал он мне в губы. — Накажу тебя за ложь.

Глубокий поцелуй как всегда выбил почву из-под ног и наполнил тело сумасшедшими эмоциями. Никогда не думала, что от поцелуев можно просто улетать, парить будто в небесах. Его губы всегда немного грубоватые, терпкого вкуса, а лицо царапается щетиной. Руки по хозяйски водят по телу, вжимаясь пальцами в кожу. Артур вовсе не принц, о котором мечтали все девочки в детстве, да и не в детстве тоже… Но мне это нравится. Есть в нём что-то такое дикое и первобытное, что вызывает возбуждение и заставляет хотеть с ним близости. Мой личный опиум… Он будто опоил меня.

Стянул кофту с плеч и бросил её на полу. Целуя шею, расстегнул замок бюстгальтера и нетерпеливо снял и его. Руки мягко сжали грудь и он будто тихо зарычал мне на ушко. Твёрдый член упирался в живот, пока ещё через брюки. Это завело ещё сильнее, и я стала расстегивать ремень и молнию, чтобы скорее перейти к процессу. Выпустила рубашку и принялась за пуговицы. Артур заглянул потемневшим взглядом в мои глаза, наслаждаясь тем, что я сама раздеваю его. Рубашка отправилась на пол, и я провела ладонями по мужественной груди. Пальцы будто даже кололо от удовольствия ощущать его тело так близко и мне ужасно захотелось поцеловать смуглую кожу. Наклонила голову и коснулась губами крепкой груди, стала прокладывать дорожку к шее и уху. Лизнула языком мочку и услышала тихий стон. Артур закрыл глаза, растворяясь в моей ласке и пропустил между пальцев соски, вызвав теперь уже мои стоны. Мужчина наклонил голову и прошёлся языком по одной из чувствительных вершин, вызывая новую лавину желания, потом вобрал сосок в себя, вытягивая его. Тело отвечало влагой, и я ощущала, что нижнее бельё быстро стало мокрым.

Артур подхватил меня под попу и понёс к кровати. Уложил на матрас и снял с себя брюки и боксёры. Матрас продавился, когда он улёгся рядом и потянул резинку трусиков. Освободив меня от белья, он заставил мои ноги дать ему пространство. Пальцы легли на мягкие складочки и прошлись вдоль них несколько раз. Выгнулась кошкой ему навстречу, обвивая руками шею и притягивая ближе к себе, чтобы поцеловать жёсткие губы. Тело податливо прижималось к нему, хотелось уже перейти к главному. Артур будто понимал меня без слов, лишь глянул своими тёмными глазами в мои, и я почувствовала, как он мягко вводит член в меня. Шумно выдохнула и закрыла глаза.

Через несколько пока ещё несильных толчков моё тело приняло его и расслабилось, наслаждаясь происходящим. Движения мужчины стали более несдержанными и глубокими, руки поддерживали мои ягодицы, чтобы проникновением было до самого передела, он заполнял собой до краёв. Наши стоны слились в одно, удовольствие стало одним на двоих. В порыве страсти схватила его за волосы и притянула голову к себе, впечаталась поцелуем в губы. От этого движения Артур глухо зарычал и стал вбиваться в меня с такой яростью, что я еле успевала хватать ртом воздух и просто задыхалась от темпа и силы толчков.

Уже почти на пределе, он вдруг вышел из меня и стал ласкать членом клитор. Движение головки по нему прострелило тело дрожью, теперь весь кайф сосредоточился в другой точке и напряжение стало невыносимым. Стонала как дикая, пока он трахал меня так, и я первая получила оргазм. Перед глазами поплыли цветные круги, настолько сильными были ощущения. Мышцы внутри непроизвольно сокращались в сладком спазме. Пока меня бил оргазм, Артур снова вошёл и не упустил возможность почувствовать, как стенки влагалища сдавливают его член. Он тоже глухо застонал и кончил, обессиленно опустив голову мне на грудь.

— Какая же ты сексуальная, Рыжая, — сказал он чуть хрипловатым голосом. — Это не просто секс, это чистый кайф.

Не давая времени передохнуть он перелёг на кровать и потянул меня сверху, усаживая на себя. Член его и не думал отдыхать, и будто бы только что не получал оргазма. Артур готов продолжать, и я не стала сопротивляться. Позволила ему войти снова и теперь начала движения сама, так как мне хотелось и как мне нравилось. Он умудрялся дотягиваться губами до сосков и целовал или обжигал языком то один, то другой, доводя меня снова до сумасшествия и какого-то дурмана. Сильные руки сжимали ягодицы, даря ещё более яркие ощущения от движений, пока мы были одним ритмом, одним целым.

Не успокоились, пока не получили по ещё одному острому оргазму, и оба без сил развалились на кровати. Невозможно было подняться, даже чтобы сходить в душ. Воспользовались влажными салфетками с моей тумбочки у кровати и какое-то время молча лежали, глядя в потолок.

— Рыжая, ты просто богиня секса, честно, — чмокнул он меня в плечо и отвернулся на бок. — Спокойной ночи.

Губы растянулись в глупой улыбке от его слов. В эти моменты я чувствовала себя самой желанной и самой красивой для него. Потом улыбка сошла, когда я поняла, что Багров никуда не уходит. Даже привстала на локтях в удивлении и заглянула через плечо к нему в лицо.

— Ты здесь собрался спать?

— Да. И ты спи, хватит болтать.

Зависла немного. Это слишком непривычно… И так мило. Он хочет спать со мной рядом. Где-то я слышала, что если мужчина после секса не стремится уйти спать в другом месте, то женщина ему глубоко не безразлична, и это значит, что он…

— Ир, ну чё? — прервал мои мысли Артур. — Ложись, давай. Мне на работу рано.

Я положила голову на подушку. Спустя минуту осмелилась приблизиться к нему и робко обнять за плечо. Артур никак не отреагировал, не оттолкнул. Уткнулась носом в спину. Так хорошо, тепло. Он впервые рядом ночью просто спит. Закрою глаза и представлю, что это и есть наша семейная жизнь. Удивительно. Это же тот самый Артур Багров, который травил меня и ненавидел. Может, и ненавидел потому что…любит?

Утром проснулась немного позже, чем он. Открыла глаза и сладко потянулась. Повернула голову и увидела, что постель уже пуста. Взяла в руки подушку, на которой спал Артур — я надеюсь, что это был не сон? — и втянула носом запах. Нет, не сон. Пахнет им. Он был тут, провёл ночь со мной бок о бок. Я улыбалась как счастливая влюблённая дурочка.

Даже токсикоз сегодня мучал меня не так сильно, и за завтраком я смогла съесть пару бутербродов. Света старалась не смотреть на нас и ела принципиально молча.

— Светуль, чай не сильно горячий? — пыталась я наладить контакт с ребёнком.

Мне так не хватало её, если честно.

— Нет, — отвечала она лаконично.

— А джем твой любимый достать?

— Ешь его сама, — девочка отодвинула недопитый чай и резко встала из-за стола, бросив ложку, которая упала со звоном в блюдце.

Я вздрогнула от её реакции. На глаза опять навернулись слёзы. Ну за что она так со мной? Я ведь всегда была к ней добра. Света ушла наверх, а Артур взял пальцами подбородок и повернул на себя. В этот момент по щеке скатилась предательская слеза. Я не хотела, чтобы он видел мою слабость и боль, но было поздно.

— Не плачь, Рыжик, — мягко стёр слезу пальцем. — Она простит нас.

— Думаешь? Мне уже не кажется так, — ответила я горько.

— Обязательно простит. Дай ей время. Дети порой очень жестоки даже с теми, кого они любят.

— Я вовсе не уверена, что твоя сестра меня любит, — высказалась я искренне.

Впервые я будто…пожаловалась ему и поделилась своими переживаниями, своей болью, что грызла сердце ядовитыми клыками.

— Любит. Тебя легко любить. Теперь я это понимаю.

Даже плакать забыла после этих слов. Он признаётся мне в любви? Или я опять что-то не так поняла и накрутила себя, выдумала то, чего нет?

— Мне пора, — тут же нацепил он свою маску безразличия.

Отпустил моё лицо и встал из-за стола.

— Не реви. Ребёнку это вредно.

Больше ничего не сказал, надел пиджак и вышел на улицу. Мерный гул авто оповестил о том, что Артур уехал в офис, как в один из многих дней, что я уже провела в этом доме. Но сегодняшнее утро было особенным, я чувствую. Багров так и остаётся для меня нерешённым ребусом, но я ощущаю, как он становится мне ближе, а его лёд будто стал талым…

37.

В напряжении мы доехали до школы. Света всю дорогу молчала и смотрела в окно. На прощание лишь кинула сухое "Пока" и ушла в класс.

Вернулась домой и всё думала, какие бы мне найти для неё слова? Ведь не может же так длится вечность. Ну почему она так ополчилась против меня? Не могла себе представить подобное, что однажды Света, за которую я так радела всей душой и даже отдала всё, что было, её старшему брату, лишь бы иметь возможность быть рядом с ней, возненавидит меня. Как страшный сон, который никак не желал заканчиваться…

Это травило мою душу, не давало покоя, но как к ней подступиться я просто не знала. Артур считает, что девочка нас обязательно простит. А вдруг нет? Как я могу спокойно реагировать на её открытую неприязнь? Нужно же что-то делать. Но что?

Так и слонялась без цели по дому. Съездила к врачу, посмотрела результаты анализов. Ребёнок развивается хорошо, никаких отклонений не наблюдается. Хоть какая-то новость хорошая…

Ещё и Астахов вдруг пропал. Это вовсе не похоже на него, чтобы он просто так взял и отступился. Скорее всего, зная, его, он как тигр притаился и ждёт момента, чтобы напасть. Я под охраной постоянно. Артур ничего не сказал по этому поводу, но охрана по периметру дома на улице была усилена, а с нами стал ездить ещё один охранник, более молодой и крепкий, чем привычный водитель. Сам же Артур тоже вовсе не простой смертный, к которому так легко подобраться. Если уж Женя и нанесёт удар, то он будет серьёзный и хорошо спланированный. На мелочи он размениваться не станет, ведь он тоже не последняя личность в нашем городе. Рисковать своей репутацией ради мелкой рыбешки и гадости не в его стиле. Поэтому это молчание и бездействие скорее пугало, чем позволяло расслабиться и забыться.

Днём позвонил Артур и сказал, что Свету заберёт сам, и скоро они будут дома. Что-то мне не понравился его тон, хоть ничего больше по телефону он мне не сказал. Тем более, когда это такое было, чтобы Багров отложил все дела и поехал в гимназию за сестрой днём? Не иначе, как что-то произошло. А когда девочка и мужчина приехали, я поняла, что моя интуиция не подвела.

Света, утирая слёзы, пронеслась торпедой мимо меня и убежала наверх, как всегда громко хлопнув дверью своей комнаты. Артур устало снял пиджак и уселся рядом со мной на диван.

— Что случилось? — спросила я с тревогой. — Почему Света опять плачет?

— Оказалось, что у неё есть поводы плакать ещё, помимо нас с тобой, — отозвался он, подперев подбородок рукой. — Нам придётся перевести сестру в другую школу.

— А в чём дело?

— Одноклассники над ней издеваются, — вздохнул Артур. — Сегодня она подралась с одной из девочек.

— Подралась? — в шоке переспросила я.

Света? Подралась?! Никак не могло это уложиться в голове.

— Представь себе. А знаешь, почему?

— Почему?

— Из-за нас с тобой.

— Как это? — с непониманием уставилась на него.

— Ты думаешь, если они дети, то ничего не понимают вокруг и не слушают сплетни своих родителей? — посмотрел на меня мужчина. — Они судачат прямо при своих отпрысках, что мачеха Светы спуталась с её старшим братом, и как выразилась та девочка, которая и поймала от Светки пинка, «трахается с ним, потому что молодой и красивый, не то, что старый папа».

Нервно глотнула. Неужели дети знают такие слова? И действительно понимают и запоминают подобную грязь?

— Откуда ты знаешь, как именно она сказала? — спросила я. — Может, утрируешь?

— Нет, Ир. Я сам слышал. Классный руководитель Светланы вызвал меня для диалога именно по данному вопросу. Поэтому я так рано оставил офис и поехал в гимназию. А тут эта сцена некрасивая. Директор требует исключить Свету. И я договорился, что мы пока возьмём больничный и переведём её в другую школу. Слишком много сплетен вокруг, ребёнку там будет тяжело продолжать учиться.

Бедная девочка… Вот почему она никак нас не может простить — одноклассники просто травят её. Вот почему она вся на нервах и в слезах довольно часто. Подруг у малышки и без того не было, а теперь ещё все и издеваются…

— Да, — кивнула я, вставая с дивана. — Думаю, ты прав. Поищи для Светы другую школу.

— Я уже этим занимаюсь.

— Спасибо, Артур.

— Ты куда, Ир?

— Пойду к ней. Ей плохо.

— Она не пустит тебя. Дина пошла уже.

— Значит, под дверью буду сидеть — твердо сказала я и направилась к лестнице.

Наверху обнаружилось, что Дину тоже не впустили. Подошла к двери и молча посмотрела на темноволосую девушку, в растерянности топчущуюся у двери.

— Не пускает? — спросила её.

— Не-а, — покачала она головой. — Кричит, чтобы уходили все.

Вздохнула, решительно распахнула дверь и вошла. Пусть хоть бьёт меня, но я зайду. Девочка сидела на кровати, поджав под себя ноги и опустив голову. Прошла по ковру и аккуратно села рядом.

— Светуль, мне очень жаль, — сказала я тихо. — Ну почему ты не сказала нам, что тебя обижают?

Девочка подняла на меня заплаканные голубые глаза. Секунду она смотрела на меня, а потом вдруг кинулась на грудь, прижалась и снова заплакала. Немного оторопела от её реакции, но тут же собралась и стала гладить её по светлым косичкам.

— Тебе тяжело, милая. Я знаю. Поплачь. Я пожалею тебя. Знаешь, мне ведь тоже тебя очень не хватало.

Я понимала её. Она не могла простить нас. Но от одиночества и боли уже просто устала, и невольно тянулась к тому, от кого всегда получала больше тепла и заботы, чем от других — ко мне.

— Ира, ты любила папу? — спросила она, когда истерика утихла.

Глаза такие серьёзные. Она готова к диалогу и хочет знать правду. Она имеет на это право, и я буду искренна настолько, насколько вообще умею, чтобы не потерять доверия ребёнка снова.

— Да, малыш. Любила.

— А Артура?

— Артура тоже люблю.

— Одновременно?

— Нет, — покачала я головой. — Знаешь, Света, любовь бывает разная. Папу я любила тёплой, приятной любовью. Но не буду скрывать, что Артур мне нравился, как мужчина. Но я никогда не предала бы твоего отца, я очень уважала его и о каких бы то ни было отношениях с твоим братом я не думала. И он тоже. Но когда папы не стало… Мы поняли, что у нас есть чувства друг к другу. У нас любовь совсем другая, но это тоже любовь. Ну разве мы в этом виноваты?

— Значит, ты не предавала папу? — Света с надеждой смотрела на меня. Она хотела мне верить.

— Никогда. И Артур не предавал. Ты должна верить нам, ведь мы все одна семья. А сплетни… У людей всегда злые языки, так что же теперь? Нам тоже неприятно читать это все в новостных газетах. Но это люди, им всегда надо о чём-то судачить, пусть они даже и толики правды не знают.

Девочка снова прижалась ко мне и легла на колени. Я перебирала её тонкие прядки белокурых локонов, и продолжала говорить:

— Когда ты вырастешь, ты тоже полюбишь, как я. И поймёшь, что любовь часто приходит туда, куда её вовсе не звали, и тогда, когда она не к месту. Но это жизнь. Мы не властны над чувствами. Нас с Артуром они захватили сейчас. Как ты думаешь, что важнее: быть счастливым или хорошим для общества?

— Лучше быть счастливым. Наверное, для людей ты всегда будешь в чём-то плохой.

Узнаю свою девочку. Какая же она умница! Улыбнулась.

— Верно. Вот мы и выбрали счастье. И в этом счастье есть место и для тебя. Для нас ты всегда будешь самой родной любимой. Даже твой строгий брат очень за тебя переживает. Честно.

— Да? — подняла она голову и села. — Артур за меня переживает?

— Конечно. Просто он такой у нас индюк самоуверенный, что никогда не признается, что просто любит.

Света улыбнулась, а потом даже захихикала.

— Как я скучала по твоим шуткам, Ир, — сказала она мне.

— А я по твоему смеху, зайка, — ласково щёлкнула её по носу.

— Ир… — вдруг снова девочка стала хмурой. — А когда родится ваш ребёнок… Вы не отправите меня в интернат?

— Что ещё за чушь? — подняла я брови вверх. — Это тебе тоже наговорили девочки в школе?