Жена моего отца Безрукова Елена

10.

Прошёл месяц после похорон.

Квартирку нашла довольно быстро. В доме Кирилла после ультиматума Артура я провела чуть больше недели. Почему-то он не пришел больше, чтобы с наслаждением выставить меня за дверь самолично. Забыл про меня, или что-то ещё случилось — не знаю. Но в благородность мужчины я не верила, конечно. По каким-то причинам он не мог заниматься этим делом, а не потому что решил всё же дать мне время. Но судьбу испытывать я не решилась, и всё же уехала. Чем меньше я с ним встречаюсь и имею повода для конфликта — тем лучше. Мне не так уж нужен этот дом. Нервы дороже.

Сестра уехала к себе, а я постепенно вернулась в себя, если можно так сказать, и обживалась в съёмной малометражке. Мне много места не надо, а счета все заморожены, мне доступна только моя заработная плата, которая осталась на карте, потому что я просто ее не снимала. Сумма за несколько лет не очень большая от дворца культуры вышла, но выжить вполне можно.

Квартира маленькая, но добротная, с уютным ремонтом, чистая, с довольно новой мебелью и в неплохом районе. Не центр, конечно, но тоже ничего.

С девочкой Артур мне дал увидеться лишь несколько раз. Ребёнку плохо, но ему важнее оградить её от опасности, которой нет, ведь он считает меня убийцей её отца. Может, просто из вредности. Он от души ненавидит меня по понятным причинам…

Дом Кирилла теперь пустует. В нём никто не живёт. Завещание так и находится в стадии заморозки, а я почти каждую неделю хожу и отвечаю на вопросы следователя. И хоть у меня есть алиби — в момент аварии я была на репетиции, где меня видела масса людей, но это не мешало мне спланировать убийство заранее. Теоретически, по мнению полиции, Артура и ещё многих людей. У меня все мотивы на лицо — немолодой муж вдруг переписывает завещание и делит своё имущество и бизнес между мной и детьми почти в равной степени. Единственное, чего мы не успели — оформить Свету официально моей дочерью по ряду причин.

Не верили в мою причастность лишь близкие и помощник Кирилла Эдуард. Он знает правду о нашем браке, и всегда хмурится, когда кто-то резко высказывается в мою сторону.

В итоге мне пришлось рассказать сотрудникам полиции как и зачем я оказалась замужем. После этого с меня обвинения сняли, чем был крайне недоволен Артур. Счета так и не разморозили, теперь предстоит суд с Багровым-младшим по поводу оспаривания завещания. Меня стали приглашать для дачи показаний уже как человека, способного навести на нужный след, и мне по-прежнему иногда приходилось ездить в участок.

В этот день я тоже приехала для беседы, и услышала в приоткрытую дверь голос Артура:

— Как это сняли все обвинения? — мужчина был крайне возмущён.

— Обыкновенно, — спокойно ответил следователь. — Открылись неизвестные ранее подробности, и мы вышли на совершенно другой след.

— Но ведь только у неё абсолютно прозрачные мотивы.

— Выходит, переписанное накануне завещание, здесь не при чём. Здесь кое-что гораздо серьёзнее, чем афера молоденькой жены, Артур Кириллович.

— Она вам заплатить пообещала? С части от завещания? Так зря согласились. Я оспорю его, и этой стерве ни копейки не останется.

— Гхм… Артур Кириллович, не забывайтесь, — одёрнул мужчину сотрудник полиции. — Я всё-таки при исполнении.

— Или вы попались на красивые глазки девчонки? Это сделала она, и я хочу, чтобы она за всё ответила.

— Господин Багров, — судя по звуку оскользнувшего по линолеуму дерева, следователь начал злится и вскочил со своего стула. — Если вы не прекратите общаться в подобном тоне, я и вас оформлю в наших стенах.

— Вы уверены в её невиновности? — спросил Артур с сарказмом.

— Уверены.

— Что же она такое вам рассказала?

— А это вы спросите у Ирины Владимировны.

Больше Артур ничего не сказал и стремительно вышел из кабинета. За дверьми чуть не столкнулись с ним.

— Легка на помине, — проворчал он, глядя на меня убийственным взглядом.

Поджал губы и с презрением обошёл меня, уходя вдаль по коридору.

Каждый раз после встречи с ним чувствую себя облитой помоями. А вот сотруднику полиции сказала спасибо — не дал Артуру оскорблять себя и меня.

Хоть и прошло время, но меня все еще накрывала серая тоска и грусть, особенно по вечерам. Эмоции уже были не такими яркими, но иногда так внезапно захлёстывали, что справиться с собой не получалось.

Решила отправиться в бар. Одна. Хотелось выпить пару коктейлей под музыку, посмотреть на танцующих людей.

За барной стойкой ко мне подсел какой-то парень и начал спрашивать, отчего я такая грустная. От коктейля у меня развязался язык и я рассказывала ему всё, что на душе, будто он попутчик в поезде. Не помню даже, как звали моего собеседника, но за разговором коктейли шли один за одним и я поняла, что перебрала, кажется. Надо вызвать такси и ехать домой. Тут-то и началось самое интересное.

— Ты куда это собралась? — промурлыкал парень, поймав меня в объятия, когда я сошла с высокого стула бара.

— Домой. Отпусти, — возмутилась я и уперлась руками в него.

— В смысле? Чё ты придуриваешься? — спросил он, не собираясь меня выпускать. — Я думал, мы поедем ко мне. Зря я, что ли, слушал весь этот бред о твоей несчастной жизни.

— Никуда она не поедет. Руки убрал, — прозвучал за спиной твёрдый голос и парень отлетел от меня.

Обернулась и открыла рот от удивления. Артур? Что он тут делает? Он защищает меня? Что происходит? В голове не укладывалось.

Парень, однако, отставать не собирался и, отлипнув от стойки, на которую практически упал после того, как Артур его швырнул, и подошёл снова.

— Э, ты чё творишь? Это моя тёлка.

— Тёлки у твоей бабушки в хлеву. Пшёл вон, — ответил Артур и глянул на него так, что мой непрошенный ухажёр замер на месте.

— На выход, — скомандовал он мне, потянув за локоть.

До парня, что стоял ошарашенный ещё секунду назад, дошло, что его «даму» пытается увести совершенно другой мужик, и он вдруг активизировался.

Схватив за плечо Артура, он заставил его остановится, и сказал:

— А ты не понял? Она со мной едет. Я первый её увидел.

Артур, молча, просто долбанул его кулаком в нос. Я вздрогнула от неожиданности и зажала рот руками. Парень держался за нос, согнувшись пополам.

— Ай, сука…. Ну зачем по морде-то…

— Пошли, сказал, — толкнул меня в спину мой неожиданный спаситель на сегодня.

Практически запихал в машину и выехал на дорогу.

— Адрес? — строго спросил он и глянул на меня. — Пьянь.

— Петровская, двадцать четыре, — ответила ему.

Вообще-то коктейли я редко пью. Сегодня в который раз убедилась, что мне лучше не мешать алкоголь ни с чем. Лучше даже выпить просто чистого коньяка, чем разбавленного другим напитком. Голова кружилась, да еще переволновалась из-за ситуации, произошедшей в баре.

— Как ты узнал, где я?

— Позвонил бармен, и сказал, что вдову Кирилла Багрова сейчас снимут. Ты забываешь, что ты узнаваема. И позоришь имя отца.

Боже, как стыдно… Я не подумала вовсе о том, что я уже давно не просто Ира, а Ирина Багрова, жена бизнесмена, известного на весь город. Отдельно от Кирилла мне и не приходилось ходить в бары, да и вообще такое желание посещает редко. Редко, но метко…

Опустила глаза на свои руки и молчала всю оставшуюся дорогу. У подъезда Артур вышел из машины вместе со мной и направился к двери.

— Ты идёшь со мной? — спросила его.

— Вдруг ты дома не дойдёшь. В такой-то юбке. Иди.

Он посмотрел на мои ноги, которые действительно слишком сильно открывала мини-юбка. Где были мои мозги сегодняшним вечером? Молча поднялась на свой этаж и открыла дверь ключами. В коридоре поняла, что он зашёл и в квартиру. Зачем?

Мужчина, не разуваясь, прошёл в комнату и включил свет. Походил по квартире и вынес свой вердикт.

— Жильё, достойное тебя.

— Тебе пора, Артур, — сказала ему.

Хотела пройти мимо него, но мужчина внезапно схватил меня за талию и притянул к себе. Тут же последовала реакция — мне захотелось немедленно оттолкнуть его. Я не хотела, чтобы он прикасался, я испытала панику и страх, оказавшись вдруг в непозволительной близости.

Артур будто другой. Никакого презрения в чёрных глазах не видела. Он смотрел на меня так же, как тогда в кабинете, когда я думала, что сейчас он меня поцелует. Мне не показалось, он хотел этого. И хочет сейчас.

Мужчина наклонил голову и потянулся к губам, и я машинально отвернулась, упёршись руками в грудь. Одной рукой взял за подбородок и властным жестом заставил повернуть голову к нему. Держа пальцы на нежной коже, впиваясь в неё довольно ощутимо, Артур припал к губам.

Паника совсем накрыла меня. Я не могла дышать, билась в его руках, как пойманная пауком муха.

Поцелуй был грубым, глубоким, ненасытным. Он впечатывался в губы насколько мог и жадно пил меня. Кровь леденил такой поцелуй. Тонкую кожу уже саднило от грубых ласк и неумолимой щетины на мужском лице. Даже застонала от боли. Что это за поцелуи? Как зверь какой-то…

— Мм, — мычала я, в бессмысленных попытках освободиться.

Он отпустил меня сам. Так резко, что я чуть не упала, потеряв опору. Бросив ещё один жадный взгляд на мои распухшие губы, он вышел и хлопнул дверью.

Меня бил озноб. Я не понимаю.

Что это было? Как он осмелился? Ещё даже траур по Кириллу не прошёл, не минуло сорок дней. У Артура есть ко мне…сексуальный интерес? Тогда мои дела станут ещё более плохи. Он целовал меня так, будто я его, и принадлежу только ему, будто у него есть право делать это со мной.

Провела пальцами по саднящим губам. Никогда ещё меня не целовали так…

11.

Ирина.

Через пару дней мне позвонил Артур. Взяла трубу с опаской. Навряд ли у него для меня хорошие новости.

— Слушаю, — сухо ответила на звонок.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Ни "здравствуйте", ни "доброе утро" — в стиле Артура. Впрочем, ничего удивительного.

— И что?

— И то. Это важно. Жду тебя в офисе через час.

— Я не приеду. Мне это не нужно, — твёрдо ответила я.

— А если речь пойдёт о свидании со Светой? — тут же задал он вопрос.

Сволочь. Он был готов к моему отказу, и знает, что моё сердце смягчится, едва я услышу о ребёнке.

— Приедешь на разговор — позволю вам увидеться.

Манипулятор. Ещё брат называется.

— Буду через час.

Спустя оговоренное время вошла в кабинет Артура. Ноги предательски дрожали. Встреча с ним каждый раз то ещё испытание. Но нас связывает Света, и никуда от этого не денешься. Я не могу оттолкнуть ребёнка, который тянется ко мне за поддержкой и принебечь чувствами девочки, как это делает её старший брат.

— Доброе утро, — сказал он, сидя в своём кресле. — Садись.

Молча прошла к столу и села напротив мужчины.

— Я думаю, ты догадываешься, о чём я хочу говорить? — спросил он, не спуская с меня чёрных глаз.

Только я взглянула в них на небольшом расстоянии, как тут же вспомнила этот дикий поцелуй, от которого еще несколько дней саднило губы. Кажется, теперь я боюсь его в разы больше. В нём вообще ничего святого нет.

— Честно говоря, любой разговор с тобой меня не прельщает, — ответила ему. — Но да, догадываюсь. С меня сняли обвинения, и имущество хотят разморозить. Пока суд не решит вопрос с завещанием, как всё в нём указано, так я и получу. Пусть и временно. На всё будет наложено обременение. Я не смогу продать дом, из которого ты меня уже вытурил, акции. Я смогу ими только фактически владеть. А вот счета Кирилла по-прежнему останутся заморожены до решения суда.

— Гм, — хмыкнул Артур. — Ты умеешь удивлять. Я думал, ты глупее.

Из его уст это почти комплимент. Сомнительный, но всё же.

— Ты многого обо мне не знаешь.

— И не хочу знать.

— Да и не надо.

Милый разговор, что уж там.

— Ближе к сути, Артур, — скрестила я руки на груди. — Как там Света? Когда ты дашь нам увидеться?

— Чуть позже о Свете. Сначала разговор о том, зачем я тебя звал на самом деле.

Мужчина достал из папки, заранее приготовленной на столе, бумаги, взял со стола ручку и положил всё это передо мной.

— Подписывай, — посмотрел он на меня так, что страшно было ослушаться.

Но не на ту напал. Я не трусиха. Взяла в руки документы и прочла их содержимое. Никуда не торопясь изучала пункты, Артур же терпеливо ждал.

— Я подпишу, — подняла я голову. — С одним условием.

Мужчина явно удивился. Не ожидал, что я так быстро соглашусь и выдвину свои требования.

— Ты мне ещё будешь ставить условия? — поднял вверх брови Артур.

— Иначе я могу ничего не подписывать. Будем ждать суда. Для тебя это будет не так уж сложно.

— Ну и? — спросил мужчина.

— Ты позволишь нам общаться со Светой и видеться, когда она захочет.

Опеку просить не стала, знаю, что откажет. Тем более, по этим документам, я добровольно отказываюсь от всего, что завещано мне Кириллом, в пользу Артура. Я останусь ни с чем, и содержать ребёнка с её репетиторами, кружками и дорогущей гимназией мне не по силам.

Мне не нужны эти деньги. Я уже ничего не хочу, лишь бы Артур отстал от меня и перестал мучить ребёнка. Это его доводы, будто мне эти деньги нужны и я охотилась именно за ними. Так вот не угадал, милый. Жила без золотых вилок двадцать с лишним лет, и сейчас не умру.

Артур задумался. Не верит, что я готова все променять на общение с девочкой, которая мне даже не родная. Человеку с камнем вместо сердца этого не понять.

— Только юридически мы не сможем это закрепить, — ответил мужчина. — Ты ей никто, по факту. Только моё слово.

— Знаешь, — придвинулась я ближе к нему и заглянула в глаза. — Ты меня так достал, что я готова уже отказаться от всего, даже если ты меня обманешь. Забирай всё себе и радуйся. Ты неправ. Деньги эти мне не нужны. И отца твоего я не убивала. А Свету просто люблю и жалею. Это ведь ребёнок, у неё и так судьба нелёгкая. А старший брат ещё и издевается над ней. Забирай свои деньги, и я надеюсь, что ты поступишь как мужчина, и не станешь обманывать меня и ещ больше травмировать собственную сестру.

Молча расписалась во всех графах и швырнула документы ему в руки. Встала на ноги. Внутри всё полыхало гневом, больше мне не хотелось ни минуты оставаться в его обществе.

— Позвони мне, когда решишь, что мне можно увидеть девочку. Мне больше ничего не надо от тебя и вашей семьи.

Артур смотрел так, будто сейчас раздерёт меня в куски. Не понимаю — я ведь всё ему отдала, какие ещё причины ненавидеть меня?

Пока он не успел ничего сделать, быстрым шагом покинула кабинет.

Артур.

Стерва.

Удивился ли я? Да я просто в ауте.

Я был так уверен, что девчонка охотница за деньгами, как вдруг она от всего отказывается ради ребёнка. Да так легко, словно играючи.

Я не могу её просчитать, понять, предугадать. Она как с другой планеты. Неужели я действительно ошибся насчёт неё? Но всё было так похоже на то, что я сам придумал о ней… Чтобы не увлекаться.

Она понравилась мне сразу, с первой встречи. Ну чисто внешне. Такая притягательная, стройная. Глаза яркие, выразительные, два изумруда. Волосы длинные и рыжие, и явно не крашенные. Даже веснушки на носу. Она и есть рыжая. Как же это красиво. Никогда таких не встречал.

Какое я право имел наслаждаться красотой чужой женщины, женщины собственного отца? Никакого. Вот и придумал себе, что она стерва и охотница за кошельком. И поверил в это от души. Только всё же это не так — Ира никогда не цеплялась за бабки.

И сегодня доказала это ещё раз, легко отписав всё мне. В обмен на ребёнка.

Зачем ей Света? Девушке двадцать три, зачем ей чужие дети? Думал, отойдёт, смирится, начнёт поиски нового богатого мужа и оставит нашу семью в покое. Но она не готова отказаться от общения с моей сестрой.

Я сам-то толком не знаю девчонку. Матери у нас разные, да и разница в возрасте колоссальная. Когда Света родилась, я уже давно был в деле отца и мне некогда было лезть в их семью. Отношения с мачехой не сложились, и в их дом я не ходил, потому и ребёнка вовсе-то и не знаю.

Уже устал от неё сам. Постоянно плачет, требует Ирку, гувернанток не принимает. Со Светой работает психолог, но даже она сказала, что девочке необходимо дать общаться с мачехой, иначе депрессия усугубится, а психика будет нарушена.

Я и сам собирался дать им возможность видеться ради Светланы. Не такой уж я изверг. Страдания ребёнка мне не по боку. Я не буду обманывать Иру, и дам им общаться, как бы мне это не было неприятно. Осадок в душе после нашего общения все же остался.

Да, деньги ей оказались не нужны, но доказательств её невиновности в деле смерти отца я так и не увидел, и лично для меня она по-прежнему под подозрением. Может, она сейчас цирк изображает, лихо отказавшись от денег, чтобы отвести от себя подозрения? Вполне возможно и такое.

Опять в голове всплыл образ девушки. И этот сумасшедший поцелуй.

Сам не понимаю, что на меня вдруг нашло. Пьяных женщин я не выношу в принципе, но в случае Ирины меня не смутил ни запах алкоголя, ни то, что эта женщина — табу. Я просто хотел ощутить её вкус, и гори оно всё синим пламенем.

Теперь жалею, что допустил вольность. Она подумала невесть что, и я выглядел не лучшим образом, наверное. Да и выкинуть из головы теперь это не могу. Периодами как наваждение снова явственно ощущаю вкус мягких губ, запах тела и медных прядей.

И самое паршивое, что мне понравилось и хочется повторить…

12.

Ирина.

Прошло ещё несколько дней. Артур так и не позвонил по поводу Светы. Я ждала. Но пока не теряю надежды, что он не мерзкий обманщик.

Я снова стала преподавать танцы не только для детей, но и для взрослых, чтобы иметь возможность прокормить себя.

Уже вечер, и все мои ученики ушли домой.

Оглядела зал. Он был пуст. Люблю оставаться здесь одна и танцевать. Заодно придумываю новые движения для группы. А ещё это помогает мне выплеснуть эмоции и боль моей потери.

Включила музыку и встала напротив огромного зеркала. Движения сами собой полились — рука вверх, ноги переставить. Поворот. Ещё один поворот. Прогиб спины почти до пола. Музыка увлекла меня, я танцевала и танцевала, закрыв глаза.

Перед взором снова встал образ Кирилла. Я пока никак не могу принять эту потерю. Я снова одна, на меня снова набросились злыми волками все мои проблемы, которых лишь добавил Артур своей бессмысленной и беспощадной войной. Пусть часть из них уже решилась, я всё равно ужасно устала, морально. Артур до сих пор винит меня в смерти отца. Если бы он знал правду о нашем браке, то понял бы, что его обвинения безосновательны. Но он не знал, и я обещала никому не говорить. Предать память о своём муже я не могу, и потому молчу, себе в ущерб…

Чувства настолько меня переполнили, что я уже не просто не выдержала. Я так устала скрывать свои эмоции и говорить всем каждый день, что я держусь, и всё нормально.

Нет, не нормально! Мне плохо! Очень плохо. Без поддержки моего мужчины, друга и защитника. Плохо под гнётом немилостивых ко мне обстоятельств и давлением Артура. Да просто, чёрт возьми, плохо…

Музыка продолжала играть на весь зал, а я осела на пол, обняла колени и просто зарыдала. Громко, словно маленькая, обиженная девочка. Просто кричала и выпускала всю боль наружу вместе со слезами…

Артур.

Сам точно не могу сказать, почему меня так тянет в студию. Я мог всё сказать этой рыжей стерве и в другом месте, или вообще просто позвонить, но ноги принесли меня сюда.

Я знал на тот момент о ней уже всё самое важное — где живёт, куда устроилась на работу. И приехал сюда, в эту студию танцев…

Хотя нет, знаю, почему приехал. Потому что здесь она. Любить её я не посмею, и даже не думаю об этом, но всё равно тянет. Хочется снова увидеть волосы цвета меди и изумрудные глаза.

Уже хотел войти, как в приоткрытую дверь увидел — Ира начала танцевать. Движения лёгкие и точные, словно она кошка. Рыжие локоны развеваются и создаётся ощущение, будто она танцует среди огня.

Не мог оторвать взгляда от её стройного тела в движении, просто как прирос к полу и жадно ловил каждый элемент танца, который она абсолютно точно выдумывала на ходу, и делала это от души.

Чёрт, ну как можно быть такой красивой? Дьяволица. Ведьма. Таких сжигали на костре во времена инквизиции. И правильно делали, покоя никакого не даёт молодая рыжая колдунья.

В который раз при виде её начало раздирать изнутри жгучее желание, которое нелегко побороть — ужасно хотелось наплевать на всё, на все преграды, войти в зал и взять эту женщину себе. Ласкать её и нежить всю ночь напролёт, наслаждаясь этими изгибами тела наедине, без одежды.

Из порочных мыслей выдернули дальнейшие действия девушки — она вдруг села на пол посреди зала и заплакала. Нет, даже закричала. Так отчаянно, что сердце сжалось. Я ненавижу её, это так. Но даже мне стало её жаль. Такая хрупкая, спина потеряла осанку, плечи опустились, и эта печаль и боль на лице. Что-то ёкнуло во мне, я бы не смог просто взять и уйти.

Песня закончилась и в тишине разносились лишь горькие женские всхлипы. Решительно открыл дверь и вошёл внутрь. Пошёл по паркету прямо к ней. Девушка услышала шаги и подняла свои изумрудные глаза на меня. Она перестала плакать и испугалась. Не успел я дойти до неё, как она будто отпружинила от пола и тут же ощетинилась.

— Артур? Что ты здесь забыл? Не все гадости мне ещё сказал? — сверкнула она глазами.

Я тут же почувствовал, как жалость к ней снова сменяется привычным раздражением.

— Что? Не рада встрече? — с сарказмом спросил он.

— Не хочу тебя видеть. Ни по какому поводу, — снова всхлипнула она, но гордо вскинула подбородок.

— Даже если речь о Свете?

— Свете? А что случилось? — и взгляд, и голос Ирины тут же изменился и стал куда более мягким.

Моя сестра действительно значит для неё многое. Как можно так любить чужого ребёнка? Мне одному непонтно это, или я такой единственный испорченный и не верю в бескорыстную любовь к падчерице?

— Она болеет. Просит привезти тебя.

— Едем, — уверенно кивнула она и тут же стала собирать вещи в сумку. — Только мне переодеться нужно. Подожди в машине.

Ничего не ответил, лишь смерил её презрительным взглядом и вышел на улицу. Со мной она никогда бы не села рядом в машину и послала бы ко всем чертям собачьим, терпит лишь ради ребёнка. Впрочем, как и я.

13.

Приехали довольно быстро в загородный дом, похожий на тот, в котором мы жили с Кириллом, только поменьше. Дом Артура.

Вошли внутрь, и я осмотрелась. Берлога холостяка. И почему он не женат, интересно? Наверное, из-за отвратного характера. Небось все невесты сбегают в страхе. Только детские девчачьи вещи разбавляют суровую мужскую атмосферу.

— Куда идти? — спросила я, едва скинув лёгкую куртку.

— Руки мыть, для начала, — ответил Артур.

Зануда. Хоть и верно. Прошла за ним в ванную на первом этаже, подождала, пока он сам помоет руки — какой правильный! Мужчина выходил, а я стала заходить, и поняла, что слишком рано начала это делать, мы чуть не застряли вдвоём в дверном проёме. На секунду оба замерли, оказавшись слишком близко друг к другу, и он опустил глаза на мои губы, потом ниже, в разрез пуловера, и вернул глаза на лицо. В который раз я заметила совершенно иное выражение глаз, которое так резко заменяет и контрастирует с равнодушием и презрением, что даже страшно становится.

Дыхание сбилось от этого взгляда. Каждый раз чувствую себя под таким взором косулей передо львом. Голодным, очень злым львом… А я — судя по глазам Льва, очень даже аппетитная для него косуля.

Артур продолжил движение и вышел уже из ванны. Дышать стало сразу легче, будто до этого на лице была подушка. Сердце гулко билось в груди. И чего застрял в этом проходе?

Помыла руки под струёй воды, промокнула полотенцем и вышла снова в гостиную.

— Ну? — спросила Артура, который со скучающим видом что-то читал в телефоне.

— Пойдём, — ответил он и двинулся вверх по лестнице.

По коридору прошли недалеко и остановились возле одной из дверей с изображением каких-то мультяшных девчонок. Судя по всему, комната Светланы.

Артур постучал в дверь, и услышав негромкое «да» открыл её. Меня из-за двери видно не было.

— Свет, к тебе гости.

— Никого не хочу видеть, — неожиданно резко ответил ребёнок.

Ну и ну. Довёл ребёнка, кретин с каменным сердцем…

— А если это гости с рыжими волосами?

— Ира! — воскликнула девочка.

Я не стала ждать приглашения и отпихнула плечом Артура, чтобы дал мне пройти. Света была в кровати и поднялась мне навстречу.

— Привет, солнышко! — обняла я нежно маленькое тельце. — Как ты, зайка?

Вид её оставлял желать лучшего. Тёмные круги под глазами, похудела явно, лицо осунулось, а уж про бескрайнюю печаль в глазах я вообще молчу…

— Приболела, — ответила она хриплым голосом и громко чихнула.

— Ничего, до свадьбы заживет, — подмигнула я ей. — Ложись.

Успела пощупать лоб и понять, что температуры сейчас у неё нет, но болезнь идёт полным ходом, и девочке нужен постельный режим. Уложила Свету на подушку и накрыла одеялом.

— Чем она больна? — подняла я голову на Артура, который так и остался в дверях и наблюдал за нами.

— ОРВИ обычный. Просто учитывая обстоятельства, усугубился.