Штучка Шэй Джина

Штучка

Штучка была маленькая и черного цвета. Её Егору подсунули под папку с курсовыми работами, которые он сегодня собрал на проверку. К штучке прилагалась кокетливая бумажка с напечатанным на принтере «Угадаешь, чье?»

Если вы хотите познакомиться, то возьмите со стола визитку. Егор Васильевич Васнецов, кандидат физико-математических и технических наук, декан факультета приборостроения и информатики, и далее по списку – все это написано на прямоугольных кусках картона.

Самому Егору это все было перечислять скучно. Ага, тридцать шесть, да-да – уже декан факультета, да-да – уже не женат, и ей богу, отстаньте. Это все не интересно. А вот штучка – это интересно.

Штучка была пультом. Дистанционным пультом. Не от сигнализации. Понятное дело, что в университет с собой потащишь не особо большой спектр техники, хотя Егор мог допустить, что эта ерунда от чьего-нибудь дипломного проекта. Если бы не знал темы и состояние готовности всех дипломов на кафедре. Даже у самых старательных отличничков до пультов еще дело не дошло.

Опознать предназначение штучки помогло забитое в поисковик название торгового лейбла. Пульт был от вибратора – нужно заметить, не особенно большого, так, скорей вибропули, использовавшейся для того, чтобы растравить девушке аппетит.

Кстати, «1-S» – так себе название для производителя товаров интимного спроса. Ставили быть хоть XXL, что ли, было бы повеселей. Хотя это, наверное, чтоб никто ничего не понял, да?

И вот и остался Егор в компании штучки, ноутбука и пачки курсовых проектов думать тяжелую думу. Сама идея, что кто-то может слушать про цифровую обработку аналоговых сигналов с вибратором в трусах, была какой-то обкуренной. Но Егор травкой не баловался, а штучка на столе по-прежнему лежала – между справочником по квантовой механике и немытой чашкой из-под кофе. Значит, кто-то все-таки занимался на его лекциях весьма далеким от науки непотребством. Какая-нибудь барышня, явившаяся на приборостроительный факультет закадрить парня поперспективнее. И решившая пококетничать с преподавателем – ну а чем черт не шутит, ходят же слухи про преподавателя электроники, что он зачеты девушкам проставляет, только «обкатав», вдруг такое и с деканом проканает, да? Из этого вытекал ряд вопросов: «кто», «какого хрена» и «насколько мучительно эту легкомысленную леди размазать на экзамене и сколько раз заставить прийти на пересдачу». В том, что это была-таки леди, Егор не сомневался. На его кафедре студентов-геев не было, были только гондоны – и те в профессорском составе.

Штучка была подброшена под самый низ пачки курсовых (от трех потоков, чтоб вы понимали), видимо, чтобы усложнить задачу опознания. Ну, хотя бы до трех курсов выборку сузить получилось. Вел-то Егор предметы у восьми курсов, в этом случае поиски были бы куда веселее. Жаль, что нет моды запирать аудиторию, нет, выходил обычно так, оставляя студентам возможность рассесться спокойно, и курсовики здесь же оставлял – а чего их с собой в деканат таскать лишний раз.

«Угадаешь, чье?» – это было напечатано, не написано от руки, явно нарочно, чтобы Егор не смог опознать по почерку – даже в век современных технологий студенты все равно часто расписывались в курсовых проектах, и имея на руках столько объектов для сличения, он бы точно догадался. Но предполагалось, что угадать он должен каким-то другим образом. Ну не отпечатки же снимать ему было, да? Значит, девушка очень вероятно явится к нему на лекции завтра. С вибропулей в «самом интересном месте»?

Егор заглянул в ежедневник, сверился с расписанием. Так, сегодняшние лекции и завтрашние, совпадение только у одного курса. Мда, засада. Именно у прибористов, именно у третьего курса девушек было больше всего. Восемь штук. Ну хоть не восемнадцать. Хорошо, что он не статистику у финансисток вел, вот там на тридцать три человека на курсе, только трое парней. Хотя у финансисток бегали симпатичные… Кхм. Егор шлепнул себя ладонью по лбу. О чем думает вообще? О студентках? Пошлятина какая. И потом, разве у прибористов девушки хуже чем у экономистов? Взять хоть ту же Локалову. Симпатичная девица, ноги прекрасные – хоть вовсе к доске не вызывай, чтоб лишний раз не соблазняться, да и грудь приличного размера. Правда, носит одни джинсы со свитерами, ну так красивую грудь свитером не испортишь. И прическа у Татьяны интересная, недавно обрезала свою гриву до «каре», стала выглядеть стильно, особенно когда серьги надевала. Но вряд ли Локалова стала бы клеить преподавателя, краснодипломница же, тот же электроник, хоть глаза мечтательно в вырез свитера и косил, а зачет проставил через десять минут защиты Татьяной билета, а за право делать с ней диплом уже сражаются три преподавателя. Такой к черту не нужно никакое покровительство.

Еще две хорошистки Егор отмел по тем же субъективным причинам. Ну не может озаботиться такой ерундой девочка, у которой в голове реально учеба.

Ну что ж, пять подозреваемых. Егор улыбнулся, опуская штучку в карман пиджака. Что ж, девочка, завтра мы посмотрим в твои глупые глазки, и ты поймешь, как быстро тебе нужно бежать забирать документы и переводиться на другой факультет.

Прибористам не везло, по пятницам Егор над ними должен был измываться всю первую половину дня, сначала на лабораторной по МИТ, в которых в живых возвращался только истинный повелитель ассемблера, умудрившийся, нет, не меч из камня вытащить, но плату верно закодить. Потом – пара Теории Обработки Цифровых Сигналов, и дай бог, чтоб к обеду хоть кто-то был еще жив и способен воспринимать информацию. Да хотя бы название предмета вспомнили бы… Даже Локалова после лабораторки и лекции у Егора к третьей паре уже складывала голову на столешницу и записывала конспект с осоловелыми глазками. А сегодня пар у прибористов четыре, ну хоть на перерыве головы проветрят.

На первой паре Егор раздал задания, сел за преподавательский стол, разглядывая студенток. Локалова как всегда закопалась в методичку, пальцы летают над клавиатурой, губа прикушена – ей не терпелось закончить задание раньше других. Татьяна обожала лидерство, даже курсовые раньше всех сдавала и непременно писала самостоятельно от первой и до последней буквы, а не повторяя путь большинства своих одногруппников, которые брали сданные с прошлого курса и подставляли цифры из своих заданий.

Вот Розикова, хорошистка, кстати, тоже была весьма симпатичная. Чуть больше красилась, чем Татьяна, – у той-то только блеск на губах и был, а тут тебе и тушь подчеркивала длиннющие черные ресницы, и помада на мягких губах маняще поблескивала искорками блесток, и еще была какая-то цветная дрянь на веках, чтоб мужчина смотрел не мимо, а в глаза, непременно в глаза. Волосы длиннющие, пышные, волнистые. Анна тщательно придерживалась женственного образа, в университете появлялась неизменно в платьях. Глядя на эти волосы, Егор отрешенно подумал, что не будь у Розиковой парня, что ежедневно подвозил её к универу, и будь сам Егор не преподавателем, а студентом, – он бы Анну обкатал, хорошенько так обкатал, наматывая эти чудные кудри на руку. Розикова тоже ушла с головой в работу, временами дергала за локоть Локалову, что-то спрашивала, та торопливо поясняла и снова бросалась к своей программе. Как и думал Егор вчера, Розикова не могла подкинуть ему пульт.

Как и Степанюк – Ольга работала медленно, не отвлекаясь. Нетороплива, но неумолила как танк. У этой девчонки парня не было, и, кажется, он ей и не нужен был. Особой привлекательностью не отличалась, типичная серая мышь, которая есть на каждом курсе, звезд не хватала, но очень старалась. Свои четверки имела как раз за педантичную старательность, пунктуальность и посещаемость. Ну… Ольга обещала стать хорошим специалистом, и верной женой. Степанюк тоже была исключена из выборки, по объективным причинам, она давно и платонически вздыхала на Гордеценко – лидера «шайки ботаников», как окрестили в деканате костяк парней-отличников на этом курсе. У таких девушек, как Степанюк, все симпатии обычно были написаны на лице, и они их совершенно не умеют скрывать. Впрочем, Гордеценко хоть и лидерствовал в своей компании, но в девчонках не разбирался совершенно, не то что в паяльниках.

Под особое внимание Егора попали троечницы. Эти сдавали сессии долго, мучительно, безнадежно, раз за разом являясь на пересдачи, так и не открыв тетрадки с лекциями и похеривая время преподавателей. Вот и сейчас забились в уголок, методички открывать и не думают, уткнулись в телефончики, шепчутся, вертят пустыми головами. И кто же из них? Комлева? Сухова? Веселова? Все три – пустоголовые курицы, разной степени перекрашенности. Наглости могло хватить у любой, подобные девчули заваливают инстаграмм фоточками и уверены в собственной неотразимости. Ну как можно было не захотеть её, всю такую расфуфыренную, да?

Согласно описанию игрушки на сайте интернет-секс-шопа вибрация у пули была не очень сильная. По идее, тело должно приглушать звук вибрации, так что расслышать его должно было получиться лишь с близкого расстояния. Тем более что Егор не мог похвастаться хорошим слухом.

Егор дождался середины пары и пошел проверять работу. Хорошо, что у него была такая обязанность, а то черта с два он бы вообще смог разыскать хозяйку пульта.

У парней все было стабильно хорошо, платы мигают как надо, цифровые фильтры для обработки сигналов прописаны верно. Подходя к первой девице, Егор в кармане ласкал пальцами пульт, предвкушая разоблачение. Подошел.

– Ну как у вас дела, Комлева? – склоняется над её плечом, чтобы точно услышать, и жмет круглую кнопочку «On». Дела у Комлевой были никак. Компилятор неутомимо выдавал ошибки с третьей строчки кода, и вибрации Егор не услышал, совершенно. Мимо. Как в морском бое. Ну ладно, поехали дальше.

Алиева. Чернявая экзотичная чеченка, не двоечница, сессию всегда сдавала вовремя, но к доске её лучше было не вызывать. Терялась. Хотя деваха была симпатичная, как уже сказано – экзотичная, и Егор ею иной раз любовался, как мужчина (не забывая про преподавательскую этику, естественно). Удивительно, что Асмар вообще делала в техническом вузе, и как её еще замуж не отдали. Видать, мать прогрессивных взглядов оказалась. На всякий случай Егор снова надавил на заветную кнопочку включения, но нет – девочка скромных мусульманских взглядов, она такое себе не позволила бы.

Адреналин уже бурлил в крови. Происходящее очень напоминало охоту. Да уж, за это развлечение он обязательно скажет «спасибо». Хоть как-то повеселили. Но все равно с кафедры выпрет, ибо нечего о нем думать с подобной пошлостью. О науке думать надо, коли занесло в МФТИ. Да, не Бауманка, но не особо и хуже.

Как назло, то ли Егор выбрал не тот маршрут, то ли батарейки в пульте сели, то ли вибрация была действительно настолько беззвучной, что даже вблизи её расслышать нереально. Из выборки девчонок остались только Веселова, Розикова, да сидящая рядом Татьяна, которая уже давно выполнила задание и теперь кодила что-то свое, безбашенное, чтобы в конце лабы с гордым видом показать Егору.

Неужели все-таки Розикова? Она рассталась с парнем? В этот момент мысли нагнулись под немыслимым углом и замечая, что если окажется, что пульт все-таки подбросила Анна – то… то может, стоило и подумать?

Такие девушки просто так не кокетничают, и ты же знаешь, что она достаточно умна, да, Егор Васильевич? И может быть, тебе и удастся реализовать эту свою сегодняшнюю мысль, про эти вот волнистые волосы, а? Хотя это, конечно, скандал, в учебной части вой будет. Хотя… Электроника же терпят… Может и пусть повоют, развлекутся хоть.

Егор даже хотел, чтобы склоняясь к Веселовой и снова вдавливая круглую кнопочку в черный корпус, он ничего не услышал. Но он услышал. Тихий, практически задушенный вздох. Едва слышный. Со стороны Розиковой. Это была победа! Заманчивая, неожиданно сладкая победа! Егор развернулся в сторону Анны… И понял, что вздыхала не она…

Локалова! Губка была закушена, пальцы подрагивалинад клавиатурой, девушка замерла, сведя коленки. Черт, как Егор раньше не заметил – она сегодня в юбке пришла. В такой расклешенной белой юбке, сборки в три ряда. И голубой свитерочек был в обтяг, приталенный, с вырезом на груди. Очень подчеркивающий!

Егор выпрямился, уставившись на Локалову, а она, опомнившись, снова принялась писать код. Но все, GAME OVER, она попалась, и ей самой это ясно – на щеках расползались красные пятна.

Значит, Танечка, решила поиздеваться над преподавателем? А ведь Егору казалось, что он достаточно поощрял её учебу, но вот же. Слухи ходят, что амбициозные студентки травят преподавателей, которые мало на них внимания обращают. Действительно, её-то, краснодипломницу, из универа не выпрут. Егор мстительно улыбнулся. Хорошо, будет тебе месть, маленькая дрянь. Такая, что не забудешь.

Месть

– Локалова, ну-ка расскажите мне за ваш курсовой…

Не то чтобы Егор был уверен, что на перерыве девчонка вытащит пулю, но его план мести требовал убрать и эту небольшую возможность. А ну как струсила бы? Нет, сейчас Егор не собирался давать Локаловой никакого шанса, и ей же хуже, что она сама решила выпендриться и использовать в проекте другой цифровой фильтр.

Пускай обосновывает. Она и обосновывала, смущенно покусывая губки и то и дело поправляя на носике стильные очки в леопардовой оправе. Отличница-модница – это вообще очаровательно, все что работало против клише "страшная ботаничка" Егору обычно нравилось, уж больно затравленные были девчонки на их кафедре, вот только не сегодня, сегодня ему гораздо больше хотелось крови, чем любоваться маленькой дрянью. Поэтому он неутомимо требует обоснования, и еще, и еще, и еще… Наконец, звонок к началу лекции подписал Локаловой приговор.

– Садитесь, Татьяна, – улыбнулся Егор. Вкрадчиво улыбнулся, чтобы девчонку проняло. Сработало – Локалово опасливо вздрогнула.

И откуда вообще что взялось, деревенская же скромная девочка, хотя… у всякого интеллекта часто имелись всякие побочные эффекты. От Егора год назад жена ушла, мотивировав, что своим алгоритмам он внимания уделял больше чем ей. Стала его побочным эффектом, впрочем, туда ей и дорога.

На лекции Егор развлекался. Благо формулы на доске и алгоритмы преобразований и одной рукой писать можно было, а второй рукой в кармане отлично выходило играться с кнопочками.

Татьяна на свой второй парте уже все губы себе искусала, но терпела – мужественно терпела и даже пыталась писать лекцию.

Но империя не собиралась утолиться столь малыми муками, империя готовила свой контрольный удар…

– Татьяна, будьте любезны…

У девчонки глаза полезли на лоб. Да, Егор частенько её вызывал, чтобы прорешать примеры, она это любила, у неё это получалось, это давало некий бонус в карму на экзамене, так почему, собственно, нет?

Нет, потому что её штучка создавала сложности? Локалова, кажется, мгновенно поняла масштаб своей катастрофы, пока выходила к доске. И ноги вполне заметно подгибались, и пальцы в панике теребили подол юбки, и губа была прикушена.

– Ну, давай, беги, – взглядом посоветовал ей Егор. Он бы принял это как капитуляцию и отдал бы ей пульт сразу после лекции, завернутый в её же курсовик. Но нет, это ж надо проиграть, а Татьяна проигрывать совершенно не любила. Промолчала. Взял в руки мел.

Егор надиктовал ей уравнение функции, девушка послушно его записала. Даже на носочки встала, чтоб до верха доски дотянуться. Удивлен ли был Егор, что сбоку, из-под чуть приподнявшейся юбки чуть мелькнула кружевная темная резинка чулка?

Вот ведь маленькая дрянь, а! Все продумала, чтобы вывести его из себя. К своему неудовольствию, на это Егор все-таки ощутил реакцию. И кровь к паху прилила, и глаза торопливо обшарили аудиторию, чтобы отловить – не дай бог, кто тоже заметил. Это ж только для него было зрелище!

Нет. Пацаны из «шайки» уже сами вовсю страдали над функцией, шепотом торгуясь за форму преобразования, которую к ней применить, а троечники, позевывая, гипнотизировали кто доску, кто потолок, кто телефончик, кто спину впередисидящего. Какие им там мелькающие на краткий миг чулки, а?

Егор, чувствуя себя успокоенным, вновь обратился вниманием к Татьяне. Она не обманывала ожиданий – уже исписала верхнюю треть доски рядочками формул, вовсю сокращала функцию, приводя её в удобоваримый вид.

– Татьяна, внимательней, вы пропустили степень…

Егор вжал кнопку на пульте, подгадав момент, когда Татьяна вновь чуть встала на цыпочки, чтобы поправить упущенный порядок степени, и девушка аж пошатнулась от неожиданности.

Егор мог только представить, каково это, когда в момент мышечного напряжения в какой-то части тела начинает что-то вибрировать, но судя по реакции Татьяны – это было сильное впечатление. Егор поймал её возмущенный взгляд, но насмешливо улыбнулся.

«Ты сама этого захотела девочка…»

– Вам плохо, Татьяна? – ласково поинтересовался Егор. – А то вы как-то побледнели.

– Нет, все хорошо, – ой-ой, какой был вызов в глазах. Палец снова вдавил чертову кнопку, и дерзкая улыбка девчонки замерла на лице. Она торопливо вернулась к задаче заскрипела мелом, путаясь в переменных, а Егор наблюдал все это с садистским удовлетворением.

На самом деле это было действительно эротично. Безумно дерзко и эротично – так измываться над глупой девчонкой на виду у всех. Ей было хорошо, ей безумно это все нравилось – ну что ж, Егор совсем дурак, чтоб не видеть, как она прикусывала свои пересохшие губы. Она практически изнемогала – ей хотелось стонать, в голос, но было нельзя – разоблачение было катастрофическим.

Во власти над ней Егор находил и свое удовольствие. Ему было даже интересно – может ли девчонка кончить, вот так, стоя, с вибропулей в киске. А ножки-то у Татьяны подрагивали, напрягались со всяким нажатием, черт возьми, сложно было смотреть не на них, а на доску. Егор пытался поднять взгляд, а он, как назло, спотыкался на груди, потому что кое-кто совершенно точно хотел довести своего лектора и не надел лифчика. И что из этого— а правильно, возбужденные соски выпирали из-под тонкой ткани водолазки, как будто маленькие верхушки айсбергов. И на эти айсберги Егор очень рисковал сесть бортом, как тот Титаник. Она хотела, она хотела… Сложно было не думать о том, что с удовольствием задрал бы эту юбку, спустил бы с маленькой нахалки трусы, нагнул бы её у своего же преподавательского стола и засадил бы ей так, чтоб до ору, до истошных криков, до мольб о пощаде… Чтобы она больше никогда даже не пробовала его искушать… Сложно было об этом не думать, и не желать от этих мыслей удавиться. Ну Локалова, и за что она его подводила под статью?

Когда Татьяна наконец добила пример до верного ответа, прозвенел и звонок, сообщая о конце лекции, а Егор ощутил некислое такое подозрение, что наказал-то он не совсем Татьяну. По крайней мере, ему прежде чем пойти в деканат своими двоими,нужно было еще минут пятнадцать посидеть в тишине и подумать о чем-нибудь совершенно не сексуальном. О термодинамике, например. Или об уборщице, Клавдии Петровне.

На перерыв Татьяна задержалась без всяких просьб, собиралась медленней, чем обычно, попросила Розикову её не ждать, а потом неуверенно подошла к столу Егора. Он выложил, практически швырнул, пульт на столешницу. А надо бы в голову…

– Еще раз – и я тебе лично помогу с огромной скоростью вылететь с кафедры, поняла? – ровно произнес Егор. Локалова открыла было рот (нет, не думать о губах, не думать о минетах, Егор, возьми себя в руки!), но потом попросту схватила пульт и вылетела из аудитории. Только после этого Егор позволил себе выдохнуть. Удержался… Молодец, Егор Васильевич, давай зачетку, отлично!

Лучшим лекарством от «утра» в штанах была человеческая тупость, поэтому Егор начал проверять курсовые. Первую, вторую, третью. Постепенно успокаиваясь. Планируя жесточайший допрос Локаловой на экзамене. Нет, валить ей насмерть Егор не собирался, но живой не отпускать – тоже.

А потом на столе завибрировал телефон. На экране призывно распахнулся конвертик СМС.

Телефон Татьяны у Егора был. Она была старостой, он был деканом, да еще и куратором курса Локаловой, и когда требовалось собрать студентов или сообщить им что-то важное, ничего быстрее мобильной связи придумать пока не успели.

Да и сейчас СМС от неё Егор не удивился. Может же извиниться, да? Ну, если допустить, что у этой маленькой умной дряни еще осталась совесть.

Вот только от этой СМСки у Егора все перед глазами поплыло, будто ему профессиональный боксер аперкот выписал.

«Милый, дорогой, спаси, срочно нужно потрахаться»

И все заново, и только-только успокоившийся член воспрянул и начал рваться из штанов. Егор распустил галстук на шее и попытался выдохнуть. Не получилось. Попытался еще раз. С тем же успехом. А к черту.

«Где?!»

«Орхидея, на Октябрьской»

Кафешка эта была совсем недалеко от университета.

«Сейчас буду»

Вставая, Егор хотел убивать. Он уже понял, что Татьяна ошиблась номером, потому что.… Ну не мог Егор Васильевич вдруг превратиться в «милый-дорогой». И настроение у Егора Васильевича сейчас было соответствующее – хоть прямо сейчас заказывай киллера для одной потерявшей всякие берега отличницы, но оставить сей выкрутас без должного наказания было невозможно.

Егор позвонил заму по учебной части, сказал, что ему срочно нужно отъехать, и дезертировал из универа по самой ненаучной из всех причин. Шагал, закутавшись в свое пальто, пытаясь не распаляться с каждым, чертовым шагом, но получалось плохо. Было очень вероятно, что сейчас Татьяну и вовсе удар хватит. Но вот ведь… Эксгибиционистка. Только перевозбудилась от его «пытки» на виду у всего курса. Настолько перевозбудилась, что решила вызвать парня, чтобы перепихнуться между парами.

Локалова забилась в самый угол кафешки и уткнулась в меню, потягивая кофе.

Как Егор и ожидал – при виде его она подавилась своим чертовым капучино и схватилась за телефон. Это все-таки взбесило, и кровь, кипящая в венах Егора, пришептывала, что очень вероятно отказ он сейчас очень плохо поймет.

– Ну что ж ты, Татьяна, сначала зазвала, наобещала, а теперь соскочить решила? – ехидно поинтересовался Егор, опираясь о стол, глядя в её зеленые напуганные глазищи и пытаясь увидеть там угрызения совести.

Умопомрачение

Танька и сама понимала, что творит ерунду. Но честно говоря – осознанно понимала, что ни за что не подойдет к Егору Васильевичу и не скажет ему «Возьмите меня в любовницы». Не осмелилась бы. Скажи она такое один раз, и второй раз уже точно ему на глаза попасться не решилась бы.

Затея была дурацкой, и вообще Таньку вчера развели на это все. Подруженька, любимая, танцпол бы ей пухом… Затащила Таньку в сексшоп, купила ей вибропулю.

– Верное средство, – говорит, – если ты интересуешь мужика хоть капельку – сработает.

Нужно было сказать, что Егор не такой, вообще не такой, может бы удалось отмазаться. Хотя со Светки бы сталось спросить «не такой – это голубой, что ли». Такие подозрения в адрес Васнецова казались совершенно крамольными, как обвинение в немыслимом непотребстве какого-нибудь бога науки.

Вот только сейчас, когда Егор Васильевич уставился на неё с такой злостью, что от этого взгляда аж трусы дымились, хотелось скулить и умолять этого самого бога о милости… Чтоб снизошел! До непотребства!

Ошиблась СМСкой…

Какой идиот ищет себе в любовники тезку препода? А вот Таньке было очень нужно. Искала. Чтоб не псих, не спешил съезжаться (Таньке и в общаге было хорошо), не страшный, любил покувыркаться – и чтоб был Егор. Зачем? Затем, чтоб, блин, не путать, и чтоб в запале простонав «Его-о-о-ор», не размазать нежную и ранимую самооценку какого-нибудь Миши или Володи. Потому что Миша и Володя – это вот все сегодняшнее, а Егор – это кажется, уже до защиты диплома. Бзик. Может, вылечится потом?

Нашла.

Егорчик Лазарев, милый мальчик лет этак двадцати пяти, оказался очень полезным, когда нужно сбросить напряжение, перепихнуться и разбежаться без обязательств. Работал тренером в фитнес-центре неподалеку, был не дурак перепихнуться в любое время дня и ночи и хоть где – хоть в раздевалке спортзала.

Замуж не звал, детей не просил, презервативами пользовался отменно. Отличный вариант.

Хотя Танька подозревала, что он женатик, на безымянном пальце был еле заметный след от кольца, но она не парилась. Ну, жена пока не пришла, в волосы не вцепилась. И то хорошо, и на том спасибо.

Так вот, Танька и сама понимала, что она дура, но просто карты так совпали. Будь Егор Васильевич только умным или только симпатичным – она бы это перенесла. Но нет же – и умный, и харизматичный, и привлекательный, а этот характер… В общем, не мужик, а полный флеш-рояль для одной дуры-студентки.

Ходили слухи, что мужи науки все сплошь задохлики и задроты, и это все гнусные завистники сплетни распускали. По кафедре приборостроения похаживали очень симпатичные экземпляры, были даже некоторые о-очень привлекательные мужчины, с которыми хотелось замутить, даже не взирая на их очень почтенный возраст, а Егор Васильевич был вообще отдельным местным поводом для томных вздохов студенток.

Он был похож на итальянца – темноволосый и кудрявый, встрепанный, – из-за прически, кстати, Егор выглядел так, будто только что вышел с оргии, где его нещадно потрепали. А кисти рук? А пальцы? Длинные потрясающие пальцы пианиста! На такие нереально смотреть и не думать о том, как он ими к тебе прикасается. А задница? Поджарая задница, которую не могли спрятать даже за последние несколько месяцев ставшие мешковатыми классические брюки. Да, Танька такое замечала.

Ах да, Егор Васильевич при всем своем интеллекте и про бицепсы не забывал (и к сожалению, Танька об этом вспоминала вечно не вовремя). Как-то Егор на спор даже одного из двоечников в армреслинге заборол. Диалог был дивный, Танька его до сих пор вспоминала. Хотя она вообще бы все фразы Егора запоминала, но не все влезали в оперативную память. Хоть ходи за ним и записывай. В книжечку.

Эти – влезли. Причем очень детально.

– Я не учил, потому что заботился о здоровье! – тогда заявил Пашка-шкафчик.

У Егора вздрогнули брови, и он вкрадчиво улыбнулся.

– Это каким образом, Филимонов?

– В качалку ходил, – осклабился Пашка. Ему были не особенно нужны оценки, у него папа-ректор, тройку ему все равно так и так нарисуют, но к Егору даже «свои» ходили, выучив материал.

– Давай так, Филимонов, – Егор сел за парту, закатывая рукава, – завалишь меня – поставлю тройбан. Не завалишь – будь любезен прийти со знанием преобразования Лапласа.

Филимонов после зачета восхищенно всем рассказывал «какой наш Егорка сильнющий мужик», а Танька закатывала глаза. Егор был удивительным. Тем самым преподавателем, который умел рассказывать лекции и учить, при этом никому не давая на занятиях страдать ерундой. Отлавливал, выызывал к доске, выдывал примерчик разобрать и беспощадно стебал, если вскрывалось, что прохлопала ушами. А нефиг на лекциях зевать, Локалова!

Да не зевала бы, если б полночи не трахалась, вас, Егор Васильевич, представляя. И знаю я, знаю эти ваши преобразования. И программку на МИТе напишу, и диодиками вам плата как нужно помигает. Только, блин, если я это с первого раза сделаю, вы же на меня не посмотрите, и не удастся лишний раз заглянуть в глаза цвета темного грозового неба, и внизу живота ничего не скрутится и жарко не завозится, и ноги не подкосятся.

В общем, от личного безумия в виде крышесносного преподавателя Танька избавлялась бурным сексом с тезкой этого самого преподавателя.

А потом Светка с этими её идеями пристала. Вырони, говорит, пульт в аудитории, глядишь, попытается проверить. Тут и спалишься. А игры мужикам нравятся. Обожают чувствовать в своих руках власть.

Ага, сказать легко, а придирчивый Танькин мозг тут же нашел недочеты в затее. Во-первых, выронить пульт было опасно. Пульт мог найти не Егор, а хоть даже уборщица. А во-вторых – ну нашел бы пульт Егор, ну а как бы он вообще понял, что с ним нужно что-то сделать. Как бы догадался, что пульт не просто потерян, а потерявшая таки явится на учебу с пулей в свербящем месте и без пульта.

Пришлось вмешаться логике, пришлось написать записку, пришлось подпихнуть пульт под стопку курсовых.

Танька сама на себя орала мысленным матом, но что-то в Светкиных речах её безумно вштырило, шевельнулось «ну а вдруг», все-таки безумно же хотелось, хотелось! Хотелось, чтоб хоть на секунду он на неё глянул не как на зачетку с пятерками, нет. И юбку эту надела дурацкую.

С пулей оказалось в принципе ходить непросто – пусть приятная на ощупь, но она все равно ощущалась тяжестью, и это было странное ощущение. Странное, приятное, но непривычное ощущение. В конце концов, нужно было находиться на парах, ходить между аудиториями, а у Таньки уже после того как она поднялась по лестнице на второй этаж к лаборантским, уже дым из ушей был готов идти от перегрева, потому что там все терлось с нежной, бархатистой поверхностью. Наверное, можно было бы передернуть в туалете, было бы полегче. Но Танька так и не училась мастурбировать, никак не могла настроиться, даже мужские пальцы – просто пальцы – у клитора воспринимались совершенно по-другому, не как свои. А пулька была внутри. Касалась внутренних стенок. Дразнила, раскаляла, будоражила. Танька решила, что если на лабе Егор пультом не воспользуется, то она улучит момент и вытащит её в перерыве.

Воспользовался. О боже, как он над ней поиздевался – даже слов нет. Танька на лабе уже думала все – пропало, ему было настолько пофиг, что он просто выкинул пульт в близлежащую урну, но нет. Пошел проверять. И пулька вздрогнула, завибрировала, и казалось, уже успокоившееся, убитое ассемблером либидо всколыхнулось волной, при тесной спонсорской поддержке адреналина, голосящего «сейчас нас поймают и мучительно убьют».

Производитель не обманул – вибрация была едва слышна, не слышала её даже Анька, сидящая за соседним компом. Егор обходил класс медленно, а Танька с каждым его шагом волновалась все сильнее. Адреналин уже клокотал в её крови, а вибрации никак не унимались. В какой-то момент, когда Егор оказался близко, Танька попыталась сменить положение тела, чтобы чуть-чуть снизить эффект, но сделала только хуже – пуля сместилась, задела чувствительную точку, и Танька выдохнула. Спалилась. Но это хорошо – могла бы и ахнуть от этого резкого спазма удовольствия, безумно хотелось. Тогда бы спалилась она не только перед Егором.

Дальнейшая расправа со стороны Егора не оставила в Таньке ничего эмоционально живого. Он читал лекцию и смотрел на неё. Он писал формулы, разворачивался и смотрел на неё. А у неё внутри билась и дразнила её своими вибрациями пуля. Полтора чертовых часа. Танька уже к исходу середины пары слушала лекцию только благодаря мелькающему среди слов корню «член». Танька и так едва сдерживала в себе возбужденный скулеж, а Егор вызвал её к доске. Выставил перед всей аудиторией и врубил вибрацию в очень неподходящий момент.

– Вам плохо, Татьяна?

– Нет, мне хорошо, мне чертовски хорошо, вот только невыносимо мало, – хотелось орать Таньке, но она, стиснув зубы, сцепилась с чертовым уравнением, будто оно было виновато. Черт возьми, как же тяжело оказалось стоять у доски, пока внутри усиливала свои вибрации игрушка. Хотелось сползти прямо на колени Егора и выстонать его имя, надсадно, измученно, умоляюще. Но аудитория полна народу, и она у них на виду, и нужно было сдержаться. Но каков адреналин, а! Совсем не те же ощущения, что сидя за партой. Кто-то на неё смотрел. Интересно, было ли видно? Было ли понятно? Хорошо, что на курсе были либо задроты, либо дурни. Им было не до того, чтобы пялиться на доску. А даже если и заметили бы что что, вряд ли бы поняли. А вот Егор на Таньку смотрел – тяжелым, нечитаемым взглядом. То ли просто хотел, то ли хотел убить.

Сдержалась. Выдержала. Надеялась. Не пойми на что надеялась, когда оставалась в аудитории. Хотя нет. Она надеялась ощутить крепкий член внутри себя и наконец кончить. Ей ведь и нужно было-то – совсем ничего. А Егор всего лишь выложил пульт на стол и пообещал кучу неприятностей… Но на этом и все… Все?

Это было больно. Ей хотелось думать, что он может её захотеть. Но нет. Не захотел. В груди было горько, в трусах – невыносимо горячо и мокро. Перепихнуться хотелось так сильно, что в ушах звенело. Добралась до кафешки, написала Егорке, чтобы приехал «заполнить пустоту». Он неожиданно быстро ответил и даже сразу же заявился, вот только это был ну вообще не тот Егор.

Вот только, если он заявился, если смотрел на неё сейчас голодным взглядом, от которого трусы норовили вот вот запылать, то какого черта Танька вообще должна была менять планы? Она хотела с ним потрахаться? И она потрахается.

– Соскочить? Да вот еще? – с вызовом улыбнулась Танька Егору Васильевичу и залпом допила свой кофе.

Отсутствие аффекта

– Соскочить? Да вот еще…

Сказать, что у Егора мир перед глазами кровавой пеленой подернулся, – ну ничего не сказать совершенно.

Кажется, именно это чувство называлось аффектом – когда от бешенства забывался настолько, что терял над своими действиями контроль? Хотя нет, Егор мог припечатать под каждым своим действием, проделанным после этих слов Татьяны, что делал это все сознательно.

Сознательно он прихватывал её за запястье, сознательно вытаскивал из зала, швырнув на стол первую попавшуюся под руку в кармане пятисотку. Пусть её кофе столько не стоит, но вот еще не хватало, чтобы официантки поднимали трезвон из-за неоплаченного счета. И цифры в голове все равно не помещались, один только тестостерон, будь он неладен.

Сознательно Егор заталкивал Татьяну в туалет, благо в этой кафешке санузел был оборудован отдельной комнатой, без привычных кабинок, разделенных тонкими ДСПшными перегородками.

Сознательно запирал дверь и толкал Татьяну к стене, коленом раздвигая слабеющие ноги девчонки. Сознательно впивался губами, а потом и зубами в кожу на её шее, чтобы услышать тихий приглушенный стон, отрезавший путь назад окончательно.

Егор давал Татьяне шанс. Он давал ей, раздери её черти, не один чертов шанс, а она продолжала его дразнить? Поневоле Васнецов чувствовал себя быком, а наглая девица размахивала перед глазами красными кружевными труселями. Как тут вообще было выдержать, как отказаться?

Это будет просто секс. Одноразовый. Татьяна же наверняка хотела именно этого? Последствия… Да какие к черту могли быть последствия? Девчонка же хочет, она это вслух сказала. Самый треш будет, если она включит попятную и напишет заявление, что гнусный преподаватель её изнасиловал, но… Не верилось Егору в эту херню, вот совсем не верилось. С чего бы Татьяне делать ему такую мерзость, у них в принципе сложились уважительные отношения.

«Ага, очень уважительно ты её сегодня у доски доводил», – шепнул внутренний голос, и Егор внутренним же голосом посоветовал этому бесценному мнению сходить в задницу. Паровоз раскочегарился на полную мощность и обратную включить не мог.

– Егор! – неожиданно громко вырвалось у Татьяны, когда Васнецов прижал её к холодному кафелю стены туалета.

– Не ори, сейчас весь персонал сбежится нас послушать, – яростно рыкнул Егор, и девчонка напугано прикусила губешку.

В туалете Егор не трахался, пожалуй, со времен веселой разбитной студенческой жизни. Взрослому ему казалось – пошло, неудобно и негигиенично. Да что уж там – у Егора уже порядком так не прижимало в штанах, чтоб вот так, как сейчас, лихорадочно, в женском туалете, задирать водолазку на партнерше, второй рукой забираясь ей под юбку. Девчонка сдавленно стонала от жадных губ Егора, гуляющих по её голой груди, выгибалась ему навстречу, забиралась пальцами в волосы, давила на затылок, настойчиво не желая, чтобы он отрывал от её кожи свой рот. Ох, как же хотелось побыстрее ей засадить, побыстрее разрядиться. Но до чего же приятно было наблюдать, как она извивалась, когда он, запустив ей руку в трусы, резкими движениями начал растирать между пальцами её клитор. В трусах у девчонки потоп просто библейских масштабов, если Егор до этого сомневался, что она хочет секса, – то теперь безжалостно вычистил из головы последние остатки тех сомнений.

Сексуальная, черт её задери, ведь нереально сексуальная – причем не нарочитой, такой естественной сексуальностью, которой и может прихвастнуть молодая девчонка. Грудь – потрясающе аппетитная, почти третий размер, если Егор, конечно, не разучился определять на ощупь. Соски темные, будто шоколадные, сладкие не столько на вкус, сколько эмоционально – стоило приникнуть к ним губами, и стало так сладко, будто Егор и вправду тающий шоколад на языке перекатывал. Кожа – золотистая, гладкая, сразу было видно, что девчонка загорает сама, а не жарится в солярии до неестественно коричневого оттенка. Ох, эти ноги, так давно смущающие Егора, бросающие вызов его самоуважению как преподавателя. Стройные, ровные, на них чертовски соблазнительно смотрелись эти телесные чулки с темной кружевной резинкой, так эротично обрамляющей принципиально важную область женского тела. Кожа нежная, бархатистая, слабо пахла ландышем, особенно если уткнуться носом в яремную ямку. Егор ненавидел слишком навязчивые запахи духов, но вот такой – нежный, вкрадчивый, почти незаметный – приходился очень к месту. Ягодицы у Татьяны подтянутые, кажется, она находит время на фитнес. Трусы, кстати, да – красные, да – кружевные, не стринги, конечно, но наверняка с пулей в трусах, стринги были бы особенно неудобны. Все равно – красные трусы с кружевной вставкой на заднице. Впрочем, черт с ним, что не стринги, все равно долой. Пусть себе висят рядом с брошенной на раковину водолазкой. Лишь бы их не было на девчонке, никаких помех сейчас между собственным членом и девичьим лоном кроме презерватива Егор и видеть не хотел, не то что чувствовать. Но как же забавно, что Татьяна очень хотела сегодня выглядеть суперэротично. Получилось отлично. Хотя сейчас Егор бы её поимел, даже окажись на ней какие-нибудь скромные шортики с выгибающейся кошкой на лобке. Вот и что этой дурочке от преподавателя-то понадобилось, при её-то фигуре, при её-то внешности?

– Можно? – Татьяна прихватила ремень за пряжку чуть трясущимися пальчиками.

– Расстегни только, – рвано выдыхает Егор, пока его жадные ладони пытались насытиться телом Татьяны тактильно.

Ничего Егору уже не было нужно, никакой дрочки, никаких минетов, он сейчас хотел только поиметь Татьяну наконец, а уж потом подумать о последствиях. К слову о последствиях, где там в кармане брюк успели потеряться презервативы? Взял же перед выходом из кабинета. Был уверен, что нахалка сбежит, но все-таки взял… Как чуял, что понадобится. Хотя такое в принципе лучше предполагать, даже если точно знаешь, что не понадобится. Чтобы надорвать конвертик из фольги, нужны были две руки, но это показалось кощунством, потому что он и так оторвал одну от груди девицы, убирать вторую от задницы не хотелось настолько, что одна только мысль об этом доставила крайне резкое неудовольствие. Нет уж, он будет лапать эту чудную задницу до последнего, а то кто его знает – может, потом эта задница сбежит от Егора вместе со своей хозяйкой. Чтобы разделаться с упаковкой, пришлось пустить в ход зубы.

– Обхвати меня ногами… – девчонка замялась на секунду, но подчинилась, оставив на полу ботиночки на каблучке. Егор подхватил её под бедра, чуть приподнял, еще крепче прижал к стене. Возможно, не самая легкая, если смотреть со стороны, позиция для секса, но у Егора давненько не было настолько стройных партнерш, а слабость трахать девицу, держа её на весу, осталась со студенческих времен. Контроль, максимальный контроль и девушка, которая почти никак не может повлиять на ситуацию. Это его всегда заводило. Татьяна легкая, почти невесомая, так что для того, чтобы удерживать её на весу, потребовалось совсем немного усилий. Гибкая – никакого напряжения в теле не выказала, даже не пискнула, кажется, её можно узлом завязать – и она это выдержит. Чем дальше заходит дело, тем меньше в голове Егора оставалось места для воплей возмущенного его аморальным поведением занудства. Сейчас Егор все больше, все сильнее сходил с ума, потому что не хотеть Татьяну уже не мог.

– Меня ли хочешь, Локалова, – выдохнул Егор, впиваясь пальцами в нежные бедра.

– Тебя, тебя, Васнецов, – шепнула она, изнемогая, – ну, давай уже!

И он дал… Вогнал член на всю длину в её горячее тело так резко, что аж искры из глаз полетели. Маленькая дрянь, что довела его сегодня, дрожала в его руках, постанывала, задыхаясь, будь её воля – орала бы в голос, да только Егор заткнул ей рот поцелуем. Заткнул бы кляпом, ей-богу. Хоть и не практиковал подобные игры уже целую вечность.

Хрен с ней с пошлостью, хрен с ним с этим чертовым ледяным кафелем, к которому он сейчас прижал девчонку, удерживая её на весу. К черту закон сохранения масс, она – весь его мир сейчас.

– Сладкая моя…Танечка…

Губы шептали какую-то сопливую околесицу, впрочем, ладно, сейчас можно было дать слабину. Сейчас можно, если только сейчас. Тем более девчонка, кажется, сама пребывала в неком подобии нокаута, по бледному лицу с прикушенной губой всякий раз, когда Егор опускал девушку на свой член, казалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Мир искрил. Мир бился в конвульсиях экстаза, будто от ударов тока. Таня… Танечка… От чего же все тело готово было взорваться, откуда вдруг вылез такой космический восторг, будто за всю жизнь Егор и вовсе ни с кем не трахался. Почему сейчас себя удерживать от оргазма было так невыносимо тяжело с каждым медленным толчком внутрь неё. Не помогал даже презерватив, который так-то обычно порядком приглушал ощущения.

– Тань, смотри на меня…

Девчонка распахнула глаза, хотя видно, что ей смертельно сложно было не жмуриться. Ей не орать-то было практически невыполнимой задачей, не то, что при этом еще и глаза открытыми держать. Но она должна смотреть на него сейчас. Она должна видеть, кто её сейчас трахает, с кем ей хорошо.

Ох, какая же она… Напряженная, как натянутый лук. Раскаленная, как маленький вулкан. Тесная, как чертова девственница.

Её оргазм оказался неожиданным, слишком уж быстро она кончила, впрочем, распаленная их «прелюдией», она наверняка во многом и не нуждалась.

– Будешь еще или хватит с тебя? – поинтересовался Егор, чуть замедляясь. В принципе, так ли много нужно было, чтобы разогреть девчонку еще раз?

– Х-хватит, – сдавленно выдохнула Татьяна тоном, будто она готова была умереть. Нет, Танечка, умирать ни в коем случае не надо, а вот Егору теперь можно было уже и не сдерживаться. Можно ускорить темп.

От более резких проникновений Егор практически оглох. Казалось, весь его мир заполнило колокольным звоном. В глазах потемнело, и наконец мир лопнул, разлетевшись во все стороны клочьями, как воздушный шарик. Оргазм оказался даже слишком мощный, по телу сразу же начала растекаться слабость, удерживать девушку на весу стало сложнее. Но, все же Егор продержался еще с минуту, уткнувшись губами в её плечо, пока его собственная плоть, подрагивая, слабела.

Все. Сделано.

Эхо

Егор отпустил Татьяну, позволив ей встать на ноги, и в первую секунду девушка даже пошатнулась, опираясь на него. Опустила лоб ему на грудь, сжала пальцы на его плечах. Ладони Егора осторожно прошлись её по голой, подрагивающей спине. Нужно же было ободрить после произошедшего. Без всяких особых прелюдий, дурочку сейчас натянул её же декан, и если уж даже у него шевелилось подозрение, что это он все зря, и все-таки надо было удержаться, то девчонка могла в принципе распереживаться.

– Ты нормально себя чувствуешь? – тихо шепнул Егор ей на ухо. Кажется, пора брать себя в руки, снова устанавливать дистанцию, но как же не хотелось этого делать.

– Я отлично себя чувствую, – Татьяна выпрямилась, глядя на Егора дерзко, практически с вызовом.

– Не провоцируй меня сейчас, – устало попросил Егор. Он чувствовал себя эмоционально истощенным, с трудом пытался поднять с колен язвительного скептика. Затевать прямо сейчас еще один марафон пока не хотелось. Хотелось бы выдохнуть и подумать, прежде чем поиметь эту дурочку еще разок.

– Хорошо, – Татьяна неожиданно кротко улыбнулась. Взяла в руки водолазку, недовольно поморщилась, видимо, размышляя о количестве микробов в туалете хоть и неплохой, очень приличной, но все-таки общественной кафешки, но все равно надела и принялась оправлять измятую юбку. Правильно, не с голой же грудью и не в сбитой юбке на люди выходить.

– Салфетки нужны? – практично поинтересовалась Таня, протягивая Егору лиловую упаковку, которую вытащила из сумки. Надо же – «для интимной гигиены». Интересно: часто ли они ей в «походных условиях» пригождаются?

– Да, спасибо.

Нет, видимо, Татьяна просто практична. Потому что, обнаружив на чулке стрелу, вытащила из сумки пару запасных. И пока Егор наблюдал, как она их медленно натягивает, – у него опять что-то зашевелилось. Нет, надо было придержаться границы. Но, как же хотелось опуститься на колени и самому натянуть этот чулок на её ногу. От носка и до середины бедра, а потом скользнуть пальцами выше…

Выходя из туалета, Егор наткнулся на недовольную женщину, которую почему-то поневоле захотелось поименовать теткой, и та сразу начала гневно распинаться, что мол, «развели разврат в приличном месте» и «мужчина, вы в своем уме, ей хоть восемнадцать есть?»

Под носом недовольной кошелки вдруг оказался паспорт, практически молниеносно выхваченный Татьяной из сумки. Быстрая как Флэш, и не только в оргазмах?

– Не завидуйте, тетенька, – сладко улыбнулась Локалова, заставив женщину раздосадовано и гневно хлопнуть губами, и шагнула в зал кафешки. Нет, не за едой, за курткой, о ней-то как раз Егор не вспомнил. Про свое пальто, кстати, тоже не вспомнил, а вот оно – тут же на вешалке болтается. Вроде даже в карманах никто не шарился, по крайней мере купюр столько, сколько Егор и помнил. Впрочем, хрен с ними был бы, в карманах верхней одежды он сроду не таскал ничего, кроме средств на «мелкие нужды», типа кофе. А вот ключи от учебной части и от машины на месте – вот это ценно.

Егор бросил взгляд на часы. От полутора часов перерыва осталась только треть. После обеда предполагались лекции. Хотя, если написать Ардовой – она его заменит, у неё сегодня окно как раз в это время. Будет время разобрать те кучи мусора, что остались в голове вместо разумных мыслей.

– Ты есть хочешь?

– Хочу. Но не здесь, – коротко ответила Татьяна, о чем-то явно задумавшись. Да уж, не здесь, сюда еще пару недель ни ей, ни Егору лучше не соваться, уж больно красноречиво на них посматривают официанты. В универе тоже не вариант обедать – не дай бог кто Егора в компании студентки заметит, поднимется хай и будет куча вопросов. А у него нет ответов, он еще сам ровным счетом ни хрена не понял в положении дел. Впрочем, хрен с ним, с универом, здесь неподалеку есть приличная кафешка, на базе спортклуба. Егор там частенько перекусывал, собственно, после того как слезал с тренажеров.

– Пойдем, – Егор подставил Татьяне локоть, и она с ошалевшими глазами за него схватилась.

«Ты собирался просто поиметь её и пойти обратно на работу», – скептически заметило подсознание, и Егор показал ему средний палец. Секс оказался неожиданно хорош. Даже слишком хорош, чтоб от него прям вот так сразу взять и отказаться. Девушка не торопилась сбежать, значит, ей не очень-то и хотелось это сделать. И если Егор думал с утра насчет Розиковой, при прочих равных Татьяна была ничем не хуже. Благо Егор не был женат, мог себе завести любовницу-студентку без каких-то особых моральных терзаний. В конце концов, девушка умная – никто её в поиске покровителя не обвинит, взрослая, сексом занималась не в первый раз, знает, чего хочет. Она подкинула пульт Егору – это ли не красноречивый намек на желаемую близость? Да, на первых порах эта идея Егору показалась бредовой, все-таки в первую очередь он для Локаловой был преподаватель, а о том, что он для неё еще и мужчина… пришлось догадываться самому.

Таня тоже молчала, тихонько льнула к его предплечью, и это даже согревало. Кажется, она тоже была в раздрае, и это было не так уж и плохо. Потому что если бы она после такой выходки смогла бы хладнокровно подкрасить губки, встряхнуть волосами и пойти мило щебетать с подружками про новые туфли – вот тут, пожалуй, Егору было бы даже думать не о чем. Вторая Людмила ему была вовсе ни к чему, пусть даже и временно, не для того он весь прошедший год перебирал женщину за женщиной, преследуя цель всего лишь уклониться от уже пережитых проблем. Мозг категорически не желал, чтоб его использовали для секса. Мозг утверждал, что для этого у Егора есть другие органы. И мозг был прав, совершенно прав.

– Вы злитесь? – осторожности в голосе Татьяны было больше, чем в руках опытного сапера, что с кусачками тянулись к заветному красному проводку. Вы?

– Давай ты мне будешь выкать только на учебе, ладно, Тань? – отстраненно произнес Егор. – А здесь, сейчас, после того что было – пока на «ты», пока не скажу об обратном.

– Хорошо, Егор Васи… – Татьяна спохватилась, ловя его взгляд, и поправила: – Егор.

Выглядела она сейчас такой милой девочкой, аж Егору самому захотелось с нее паспорт спросить и в полицию с поличным сдаться, как совратителю малолетних. Куда подевалась та амбициозная стервочка, в чьих глазах плескалось все ликование этого мира, когда кто-то из умных мальчишек не справлялся с той задачей, с которой справилась Таня. Это «воспитательная работа» дала свои всходы? Не слишком ли быстро? Или характер Татьяны выступал только в учебе? Это, к слову, было не так и плохо. Дома – мурлыкающая кошка, в работе – пиранья. Перспективные качества. Многообещающие. Интересно, в постели она тоже с когтями или предпочитает ваниль? Выходка с вибропулей… если уж отдавать себе трезвый отчет – Егору даже слишком понравилась. Можно было бы подумать над перспективой обострения постельной жизни. Людмила этого не любила, поэтому в принципе такие идеи были отложены Егором уже давно, почти что забыты, и вот надо же – шевельнулось, ожило, стоило лишь слегка повернуть голову в интересную сторону.

– Я уже не злюсь, – заметил Егор, ухмыляясь, заметив, что Татьяна смотрела на него в ожидании ответа, – ты свою вину отработала.

Девчонка покраснела. Татьяна! Та, которая на экзаменах всегда хладнокровна как удав, которую не собьешь с курса даже прицельным замечанием? Татьяна, которая переспорила самого Егора в прошлом семестре, обосновывая верность выбранного ей для составления программки алгоритма? Вот сейчас краснеет от дурацкого, пусть и слегка пошловатого намека? Будто это и не она таки около часа назад нагло заявила Егору в лицо свое добивающее «Да вот еще».

– Сенсация, Локалову можно вогнать в краску как первоклассницу, – насмешливо фыркнул Егор.

– Тоже мне сенсация, – огрызнулась Татьяна, – ты же специально это сказал, как в дурацком порнофильме.

– Часто смотришь порнушку, Локалова? – рассмеялся Егор. – И когда только курсовые делать успеваешь.

– В перерывах между передергиванием, – Татьяна отважно задрала нос. Строит из себя искушенную женщину. Ой, девочка, я ж тебя уже поимел, я ж чувствовал, что у тебя все там нерастраханно, тесно.

– Надо будет заценить это чудное зрелище, – вкрадчиво улыбнулся Егор, и вот теперь Татьяна вспыхнула целиком, как рак – до корней волос. Искушенная женщина, три раза «ха». Перепихнулась с тремя сверстниками и уже мнит себя великой гуру секса.

Таня вытащила из кармашка куртки телефон, посмотрела на дисплей, задумчиво нахмурилась.

– Прогуливаешь? – Егор чудом удержался от ухмылки, но вышло все равно ехидно.

– Кажется, начинаю, да, – растерянно отозвалась Таня, – первый раз, блин.

– Кажется, тебе надо предупредить декана о неотложных обстоятельствах, – с трудом держа на лице серьезную мину, заявил Егор.

Татьяна взглянула на него исподлобья.

– А у нас неотложные обстоятельства, господин декан?

Ой-ой, неужели дерзость таки начинает подниматься выше нуля. А Егор-то уж было подумал, что на сегодня наглость Локаловой торопливо покончила с собой, а нет, надо же – «господин декан».

– Ну, если отложить твой обед, ты можешь прилечь в обморок на лекции, – забавляясь, улыбнулся Егор, – и потом, если ты попробуешь отложить свое покаяние – я тебя мучительно убью, а вот это уже будет серьезная потеря для науки.

– Так уж и серьезная, – ой, артистка, аж зарделась от похвалы, реснички скромно опустила, а на губах расцвела польщенная улыбочка. Молодец, Егор Васильевич, обольститель из тебя тот еще – снова оцениваешь женщину по интеллекту? Хотя этот экземпляр, кажется, уже и обольщать-то не надо. И потом, разве с Людмилой ты в свое время не возложил космических размеров член на собственные представления об интеллекте спутницы жизни и не пожалел потом об этом пару тысяч раз?

– Куда ты меня вообще ведешь? – наконец озадачилась Татьяна и завертела головой.

– В притон, конечно, – Егор лениво пожал плечами, – сейчас сдам тебя на панель и буду получать приятную надбавку к преподавательской зарплате.

– О, как я хорошо зашла, – радостно осклабилась Татьяна, – как раз хотела наладить интимную жизнь, а тут ты похлопочешь…

Засранка.

– Я тебя веду кормить и разговаривать, – мирно сообщил Егор, – и только попробуй слинять от этого. Я ж воспользуюсь служебным положением, найду тебя и затрахаю до смерти.

Угроза была шуточная, Татьяна это поняла – в деланном испуге округлила глаза.

– Долго еще? – с любопытством поинтересовалась она.

– Мы пришли в общем-то, – Егор остановился. Фитнес-центр «Легион» на своей территории приютил кафешку здорового питания, и здесь кормили вполне съедобно и полезно. Егору нравилось по крайней мере. После антифитнеса или тренажеров самое оно было. Ну и после секса, разумеется, тоже ведь калорийный выброс был. Только Егор редко оказывался рядом с клубом после секса.

Вот только Татьяна вдруг, обернувшись и увидев вывеску клуба, побелела как хреновый спирт при смешивании с водой.

– А м-можно не здесь? – вдруг выдала она, оборачиваясь к Егору.

Интересненько.

Немного расставленных точек

– Кто у тебя там?

Вопрос был задан прямо, скальпельно безжалостным тоном. Лицо Егора, еще пару минут назад насмешливое и живое, резко потеряло в эмоциональности, будто выстывая. Он смотрел на напуганную Таньку с ленивым прищуром, будто прикидывая её дальнейшие перспективы. И Таньке чертовски хотелось, чтоб он их все-таки увидел.

Быстро он догадался, почему она попыталась увернуться, ничего не скажешь. Впрочем, считать Васнецова дураком Танька не посмела бы ни в коем случае.