Штучка Шэй Джина

Финал игры

Той еще штучкой в результате оказалась сама Татьяна. Ей-богу, кто бы сказал Егору, что гордость всея третьего приборостроительного курса делает такой крышесносный минет – Егор мог дать и по морде, просто потому, что не надо было стебаться над святым и отличницами в том числе.

Нет. Сейчас Васнецову оставалось только поверить, потому что у него было самое лучшее из всех доказательств. Практическое. От этих губ и языка на члене мозг ловил критический перегрев, осознавая не весь мир, но лишь некоторые его детали будто в кратких вспышках молнии. Быстрый, влажный язык. Осторожные, нежные губы. Собственные пальцы на Татьянином затылке зарывались в мягкие волосы. Хотелось толкнуться членом глубже в этот сладкий рот, но… Но нет, Егор решил обойтись без испытаний глотательного рефлекса. В конце концов, за шлюху он Татьяну не держал. Она была раскованная – да, да – безрассудная, но не шлюха.

– Иди-ка сюда, – когда мир Егора раскалился добела – Татьяна не успела даже пискнуть, как оказалась вздернута на ноги. Нагнуть её или посадить на стол? Если нагнуть, то бандажа он не увидит. Может, хрен с ним? Впрочем, нет!

Ох, была бы его воля – дернул бы эту блузочку наотмашь в разные стороны, рассыпая пуговицы по полу, но пускать Татьяну полуголой на улицу в планы Егора не входило. Её тело мог видеть только он. Пока она с ним. К слову, эта поправка ревнивому чудовищу Егора не очень понравилась, потому что, чисто гипотетически, он сразу же представил рядом с этой девушкой какого-то сопляка и чуть не захлебнулся злостью. Нет. Она – его. Только его. Блузку удалось сдернуть через голову, расстегнув лишь до половины.

– Руки, – тихо шепнул Егор, разворачивая её к себе спиной. Вообще, он не думал использовать наручники именно сегодня, но… Они так кстати лежали с самого верха в пакете, притаившегося за столом. А разрешать Татьяне к себе прикасаться Егор пока не собирался. Еще не заслужила. Широкие кожаные браслеты с ремешками на её тонких запястьях смотрелись восхитительно. Будто специально для неё и создавались.

– Не туго?

– Нет.

Егор развернул её к себе, наконец, давая себе возможность её разглядеть. Бандаж оказался нестерпимо хорош на её груди. Изящной черной паутинкой опутывал мягкие округлости, будто зазывая скорее к ним прикоснуться. Было невозможно от этого предложения отказаться, совершенно. Соски на ощупь твердые, на вкус – сладкие. А девушка под губами Егора – дрожала, вздрагивала, кажется, всем телом тянулась к его губам и пальцам.

Юбку – задрать или снять? Нет, к черту, снять. Егор оставил Татьяну в одних чулках и туфлях, кстати, отличные же были туфли. Так удалось рассмотреть подробнее весь боекомплект «паутинок» – потому что так-то трусы не отставали от бандажа, одни только черные лямочки на заднице. Хороша же была чертовка. Ужасно хороша. Вся целиком. Не оторвешься. Просто маленькое произведение эротического искусства.

– Вот как я мог тебя не хотеть, скажи-ка, Тань? – шепнул Егор, скользя губами по её скуле, от виска к мягкому сладкому рту. Поймал польщенный взгляд из-под опущенных ресниц. Прижался к горячим губам в тщетной попытке утолить терзавшую его алчную жажду. Получилось примерно так же, как попытка затушить пожар цистерной масла. Впрочем, это было даже хорошо. Егор и не собирался останавливаться.

Таня тихонько постанывала от нетерпения, пока его ладони жадно обшаривали её тело. Настолько негромко, что сегодня Егор даже решил ей это не запрещать. В конце концов, ему и самому такая её реакция на него нравилась. Кожа у неё была такая нежная, что в принципе отрываться от неё не хотелось, ни губами, ни руками, но все же следовало помнить про время и про место, выбранное ими для действия. Разогревал Егор партнершу торопливо, больше для проформы, потому что просто не мог отказать себе в удовольствии легкими ударами пальца по клитору заставить девушку прикусывать его же губы в исступленном наслаждении. Ему безумно нравилось, как ложатся её груди в его ладони, и как она вздрагивает, когда он чуть стискивает пальцами её соски. А когда он касался пальцами чувствительного входа – она и вовсе тихонечко скулила, будто умоляя его поторопиться.

Она хотела его. Снова. Сейчас. Казалось, разреши Егор ей – и Татьяна на него набросилась бы сама, но нет, терпела, пока он раскатывал пальцами по члену тонкую пленку презерватива.

Вот на своем рабочем столе Егор еще никого не трахал… Как-то со столами в его интимной практике складывалось неважно. Впрочем, восполнялся этот пробел хорошо. Очень хорошо. Настолько хорошо, что у Егора мысли будто замыкало, как неисправные проводники.

– Господи, Таня!

Да уж, Егор Васильевич, ты ж конченый материалист, какое еще «господи», а? Но вот хрен же подберешь было подходящее междометие, чтобы выдохнуть его в такой момент.

В ней было хорошо, прямо-таки нестерпимо. Весь мир будто сводило от этой бесконечной, пронзительной сладости. Нет, в следующий раз Егор эту чертовку оприходует точно дома, где не надо будет беспокоиться, что слишком громким стоном удовольствия привлечешь ненужное внимание. И там она наконец-то будет кричать, там он ей это позволит. Он заставит её сорвать голос. Только – дома, не здесь.

Почему от неё настолько туманился рассудок? Почему так хотелось растянуть на вечность каждый толчок внутрь горячего тесного лона? Почему время прогорало так быстро, незаметно, будто его и вовсе не было? Почему было абсолютно без разницы, когда и где, лишь бы с ней? Черт, Егор, когда ты вообще успел вот так вот зациклиться?

Сегодня Таня пыталась держаться. Оттягивала свой оргазм, как может, замедляя движения Егора бедрами, стискивая их плотнее. Но невозможно было оттягивать вечно. Егор просто не позволял ей оттянуть еще раз, тем более что так вышло, что кончаили они как раз одновременно. И вся вселенная начала плавиться, достигнув критической точки нагрева. Было жарко так, что раскаленный воздух не лез в легке.

Егор обнаружил себя прижимающимся к груди девушки носом. Дышать ею было приятно. В мире должно было быть хоть что-то постоянное, и Татьянин запах ландыша годился для того, чтобы стать этой точкой опоры.

Расстегивая наручники на её руках, Егор молчал, пытаясь собрать себя из оглушительных осколков тишины. Татьяна выжимала из него все, что в нем было живого, утоляла голод досыта, выжигала дотла. И ведь при этом… ничего особенного не делая. Лишь подыгрывая ему. Играя по его правилам. Почему никто другой до неё этого не делал?

– Ну что, в следующий раз трахаемся на столе у ректора? – Егор, наконец, нашел в себе силы заговорить, и Татьяна засмеялась.

– Ну, спасибо хоть не президента, – хихикнула она.

– Ну, не все же сразу, – Егор, смеясь, пробежался пальцами по бедру девушки, а затем потянулся к оставленной на его же стуле белой блузке, помогая девушке её надеть. Точнее, надевая её на неё и старательно отводя её ладони от пуговиц. Ему хотелось самому.

– У меня получилось? – тихо шепнула Таня, глядя на него с такой надеждой, что Егор даже слегка ощутил укол совести за наручники.

– У тебя отлично получилось, – улыбнулся он, – ты молодец, солнышко.

Татьяна уронила ему лоб на плечо, тихонечко застонав.

– Что ты вообще со мной делаешь, Васнецов, у меня, кажется, совсем поехала крыша, – тихонько произнесла она, – я все выходные думала, что ты… меня пошлешь сегодня.

– Так быстро? Вот еще, – Егор фыркнул, заканчивая возню с пуговицами, а затем подцепил Татьяну за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Мне с тобой хорошо, – произнес Васнецов, – так что… если у тебя нет на примете кавалера помоложе и погорячей… значит – мы продолжим.

– Чтоб иметь кого на примете, нужно, чтобы в голове что-то помещалось, – девушка вздохнула, – а у меня там только ты, ну и учеба. Еле влезает, кстати, та учеба.

Самолюбие Егора она тешила очень старательно. Прям из раза в раз. Он даже рисковал к подобным заявлениям привыкнуть, и это было бы очень не осмотрительно с его стороны.

– Дурочка ты, маленькая, – мягко заметил Егор, целуя её в губы – легко и быстро.

– Не, – Татьяна мотнула головой, – я – большая дура. Не надо меня жалеть, господин декан.

– Даже не думал, – девушка будто плавилась от самой незначительной его ласки. Она была готова жмуриться даже от невесомых прикосновений к её лицу, к скулам. Очень чувственный экземпляр попался Егору. Даже жаль было, что наиболее вероятно, что с ней ничего толкового не выйдет.

– Нормальный курсовик где, солнышко?

– В сумке у меня, – Татьяна с сожалением приоткрыла глаза и, вздохнув, спрыгнула со стола, пытаясь найти взглядом юбку. Да, нужно было возвращаться в реальный мир, они и так уже катастрофически задерживались, скоро уборщица должна была пойти по кабинетам.

– Поймешь рекомендации сама?

– Я смотрела твои правки, я поняла, – Татьяна, наконец, нашла и юбку, заброшенную за стол, оделась до конца, прошлась пальцами по блузке, обернулась к Егору, – нормально выгляжу?

– Ты выглядишь так, что я бы тебя поимел еще разик, – Егор пожал плечами, – но нужно уже иметь совесть, а не тебя.

Татьяна аж покраснела. То ли от смущения, то ли от радости из-за полученного комплимента, то ли из-за всего вместе сразу.

– Захвати с собой подарочек, солнышко, – Егор вынул из-под стола черный пакет – самый таинственный пакет, который в принципе нашелся в секс-шопе.

– А что там? – с опаской поинтересовалась Татьяна.

– Сюрприз, – Егор улыбнулся, – только откроешь, когда я разрешу, поняла?

Глазки девушки снова блеснули. Ну а что, ты думала, все время будет одинаково, крошка?

– Выходи первая, – велел Егор, и Татьяна кивнула. Потянулась к ключу, и Егор накрыл её пальцы своими. Поймал. Девушка замерла, как напуганный сурикат.

– А поцеловать? – мягко поинтересовался Егор, привлекая её к себе.

В их поцелуях на прощанье было что-то иное, отличное от тех яростных, голодных столкновений губ, что имели место во время секса. Нежное, мягкое, трепетное удовольствие. Егор необъяснимо кайфовал от того, как обмирала девушка в его руках, слабея. Хотелось сжать её чуть крепче, чтобы точно удержать, чтобы стать для неё границами ощутимого мира. Чтобы больше в её мире ничего и никого не было.

– До завтра? – тихо шепнул Егор, выпуская Татьяну из рук. Ею было сложно не любоваться в эти моменты, когда глаза слегка затуманивались и она, кажется, теряла связь с действительностью. В такие мгновения Егору мерещилось, что она его не просто хочет, но глубоко и по уши влюблена… Но, это было как раз очень вряд ли. И с чего бы вообще?

– До завтра, – тихонько выдохнула Татьяна, приходя в себя. Подхватила со стула сумку и наконец завозилась ключом в двери.

– Ой, добрый вечер, Оксана Леонидовна, – раздался чуть напуганный возглас за дверью и затем торопливо застучали вдоль по коридору каблуки.

У Егора же сердце пропустило два удара. Ну… Хорошо, что Оксана, а не завкафедры…

По-дружески

У Оксаны, зашедшей в кабинет, лицо было самое что ни на есть охреневшее. Оправляя рукава пиджака, Егор пытался нацепить неприступную мину, но вышло плохо, хотелось только смеяться. Ничего не скажешь, палево вышло эпичное. И Татьяна в её супермини наедине с Егором в запертом кабинете, и воздух здесь все еще хранил в себе легкий, чуть пряный запах секса. Все было предельно ясно любому взрослому человеку. Больших доказательств не требовалось. Спасибо, что презерватив не на видном месте валялся.

– Васнецов, ты шизанулся? – кажется, Ардова очень хотела Егора убить, а после – подвергнуть тело посмертному надругательству. – У тебя что, кризис среднего возраста? Или это тебя после развода до сих пор так колбасит?

Ну, блин, Оксана, ну и версии у тебя, это ж сколько по-твоему может колбасить после развода? Ну не шестнадцать же лет, не первый раз расстался с «истинной любовью».

– Пойдем прогуляемся, Ксюш, – миролюбиво улыбнулся Егор, – и желательно пропустим по пиву, потому что натрезво я тебе это все не расскажу.

Оксана Ардова была другом Егора еще со студенческой скамьи. Вместе учились, соревнуясь друг с дружкой, как те Локалова с Гордеценко, только еще и дружили. Прошли и магистрат с аспирантурой, вместе остались в родных пенатах МФТИ. Оксана была простым преподавателем на кафедре, от деканства она в свое время сама отказалась, вела научную работу со студентами. С ней было можно выпить, поменяться парами, обсудить очередной выкрутас ректора или завкафедры, перемыть кости очередному косяку «особо одаренных» студентов или обсудить какую-то запару в новом проекте в поисках решения. Оксана, как никто, была в курсе семейных перипетий Егора, и если он кому и мог рассказать о происходящем в своей личной жизни – то только ей. Дальше Оксаны это все равно не уйдет.

– Охренеть, – выдохнула Оксана, когда Егор закончил рассказывать про эпопею с вибратором, – ты как вообще её не убил после этого?

Ох, как она его понимала… Понимала даже, насколько жестоко Егор хотел прикончить Локалову утром чертовой пятницы, причем желая, чтобы его возмездие настигло Татьяну многократно… Вообще, можно ж было поставить девчонку на место «цивилизованными средствами», влепить ей дисциплинарный выговор, например, но это было бы недостаточно. Это не дало бы никакого внутреннего удовлетворения. Выгонять-то Татьяну нельзя, статистика у третьего курса без неё будет гораздо печальнее.

– У меня другие методы, – Егор расслабленно улыбнулся. И эти его методы устраивали его гораздо больше всех прочих существующих вариантов. Это было то самое многократное возмездие, только без смертельного исхода. Ну вот еще, убивать – и избавлять эту маленькую нахалку от ответственности за её выкрутасы? Нет уж, он над ней еще поиздевается. У него на эту месть большие планы.

– Это не твои методы, Васнецов, – Оксана покачала головой, – это больше похоже на Астахова…

– Ну вот не надо сравнивать, – Егор отмахнулся, – Астахов – мудак.

И это было слабо сказано… Почему его методы до сих пор действовали, почему на него до сих пор никто не заявил – было загадкой. Казалось бы, девочки, устройте вы скандал, скандал – основная причина, по которой преподавателя из учебного совета могут выпереть, так ведь нет. Сплетничать – сплетничали. Заявлений не писали, скандалов не устраивали. И что в головах? Как будто сам Егор мог вышибить Астахова без весомой причины. В конце концов, именно его электроник не клеил и «покататься» не приглашал.

– А в чем разница, если и он, и ты… со студентками? – жестко поинтересовалась Оксана.

– С одной студенткой, – Егор фыркнул, – Ксюш, ну, не прикидывайся, что не видишь разницу между добровольной инициативой конкретной девушки и шантажом всякой дуры, которая не может выучить принцип работы диода. Девчонка по мне сохнет с первого курса, сама уверена, что её чувства – мания. Не проще ли сделать ей прививку реальностью, тем более ты сама знаешь, какой у меня характер.

– Как-то это… цинично, – Оксана покачала головой. Неужели пожалела Татьяну. Ну, вот тебе и дружеское понимание, как быстро оно закончилось. Это обострилась в Оксане женская солидарность? Тяга к обязательной романтизации отношений между мужчиной и женщины. Благослови Ньютон, это серьезно говорит женщина с кандидатской степенью? Утверждает, что трахаться без любви мужчине с женщиной… цинично. Нет, это однозначно требует уточнения.

– Что цинично, Ксюш? – поинтересовался Егор. – Заниматься сексом с заинтересованной в нем женщиной?

С очень заинтересованной женщиной. Но Оксане этого знать не нужно. Егор нарочно подбирал такие слова для описания ситуации, чтобы Татьяна не выглядела… уж очень легкомысленно. Некоторые вещи о ней даже другу Егора знать не стоило. Пусть лучше Оксана считает, что Таня в Егора влюблена. Почему нет? Никому это не повредит, Егору – так точно.

– Ну, она же девочка…

– Ксюш, не смеши. – Егор аж фыркнул. Вот кем-кем, а «девочкой» Татьяна точно не была, хотя и нахрен бы Егору та «девочковость» не сдалась. В отсутствии всяких комплексов Таня, пожалуй, могла дать Оксане фору. При всей разнице в возрасте, да.

– Я вообще-то про эмоциональный фон, – пояснила Ардова, несколько смущаясь, даже чуточку краснея. Ну, вот тебе и доказательство неозвученной гипотезы. Оксану даже сейчас немного коробит свобода взглядов Егора.

– Ну, если уж говорить про него, – Егор пожал плечами, – ей-богу, в Татьянином возрасте безответно сохнуть куда вреднее, чем самой решить, что объект чувств ей по совокупности факторов не подходит. Менее травматично, как ни крути.

– А если она не решит? – осторожно спросила Оксана. – Что если не решит, что ты будешь делать? Женишься? Снова в ту же реку – из-за секса, но не по трезвому расчету?

– Я не рассматриваю такого варианта, – Егор качнул головой, – я-то себя знаю, Ксюш. Двадцатилетняя девочка долго со мной не выдержит. Я слишком сухарь для этого. Им подавай чувства, эмоции, вот эту всю ерунду. А у меня нормальные чувства вызывает лишь прибор, работающий в соответствии с требованиями технического задания. Какое, нахрен, женишься? Она сама от меня сбежит, гораздо быстрее чем зайдет речь, хоть о какой-то серьезности отношений.

– Тебе не страшно? – Оксана сощурилась. – А если это реально мания? Это не вылечится твоей «терапией».

– Да нет, – Егор безмятежно улыбнулся, – пока не похоже.

Было похоже на зацикленность, это да. Но Татьяна Егора не сталкерила, не была замечена ни в слежке, ни в активных подкатах, ни в чем сверхъестественно неадекватном. Да что там, если бы она не сделала свой «ход пультом», Егор был бы свято уверен, что девочка просто к нему очень хорошо относится как к преподавателю. И продолжал бы тайком любоваться её ногами, вызывая Татьяну к доске.

Блин, а ведь к этому состоянию рано или поздно придется вернуться. Вряд ли она продержится дольше месяца рядом с ним. Дальше придется обходиться лишь взглядами, придется вычистить из головы все эти лишние гормональные реакции. Впрочем, до конца бакалавриата у Татьяны остался год. Не так уж и много времени нужно будет её вытерпеть. Хотя если она вздумает остаться и в магистратуре МФТИ, то все же немало. Да неужели он не возьмет себя в руки и три года будет париться, что с кем-то там из студенток кувыркался. Ну хрень же, а не гипотеза. Чтобы выбросить из головы Людмилу, понадобилось всего-то ничего. Ну, да, Людмила перед ним не бегала с такой частотой и вообще к разводу уже основательно заколебала, но все же. К ней-то у Егора когда-то что-то было.

– Но с чего ты вообще взял, что она по тебе сохнет? Что ей нужна эта твоя «прививка».

Может, это действительно был кризис среднего возраста? Почему сейчас спорить с Оксаной, доказывать, что у него есть право самому решать, с кем заниматься сексом, Егору было настолько раздражительно? Да что там, раздражало даже размышление о том, что Таня от Егора в принципе сбежит, когда от него устанет. Ладно, это пустое, это изживется после того, как эти отношения закончатся.

– Ксюш, она сама призналась. Да и говорить нечего, там все симптомы налицо, – Егор тяжело вздохнул, – ты можешь себе представить, что её бывшего парня тоже зовут Егор? Особым совпадением мне это не кажется. И она его практически при мне бросила.

– Как это при тебе? – недоумевающе нахмурилась Оксана. – Вы что, встретились?

– Не то чтобы был особый выбор, – Егор пожал плечами, – он работает в спорт-клубе, где я занимаюсь. Так уж совпало.

К слову, о совпадениях, надо будет убедиться, что Лазарь от Локаловой отвалил. С этим, насколько Егору было известно, у тренера даже после окольцованности были проблемы. Вот надо было Татьяне трахаться именно с Лазарем, поимела бы Гордеценко, глядишь, юноша перестал бы зеленеть при виде девушек. Хотя нет, в этом случае и Евгений мог поиметь психологическую травму, и Степанюк бы с Татьяной сцепилась. Но все же потенциального сталкера на горизонте бы не было.

– Она тебе хоть нравится? – устало поинтересовалась Оксана. – Или тебе не особенно принципиально, кого на своем столе шпандорить…

– Мне принципиально, – Егор вдруг ощутил себя задетым. Вот в неразборчивых связях его еще не подозревали. Ей-богу, как вообще можно было предположить, что он свяжется абы с кем, не особенно различая, собственно, кого нахлобучивает. Таня ему действительно нравилась. В тех рамках, которые он для неё очертил – все было более чем на высоте. А дальше – дальше он её не пустит, пока что. Нет особого повода, нет особой веры, что это вообще имеет смысл.

– Ты пойми меня правильно, Васнецов, но выглядит это все как-то очень дико, – Оксана говорила осуждающе, – вот прости, но это совсем на тебя не похоже. Чтобы ты… и со студенткой.

– Честно говоря, Ксюш, ты же понимаешь, что это мое личное дело, да? – поинтересовался Егор, подводя черту под дискуссией. – Ты можешь сообщить в ученый совет, они там наверняка разволнуются, могут меня даже с деканства снять, хотя это они вряд ли сделают, но надежда умирает последней…

– Васнецов, ну ты совсем обо мне плохого мнения, – Оксана, кажется, даже обиделась от этого его предложения, – я не наушничаю в совет, я просто так тебе советовала. По-дружески.

– Успокойся, Ксюш, – улыбнулся Егор, – я знаю, что я делаю. У меня все под контролем.

И это было замечательно.

Промах

«С добрым утром»

СМС пришло с утра. Танька только-только завтракала. И увидев сообщение от Егора, чуть не уронила телефон в свою овсянку. Сам написал. Ни фига ж себе.

«С добрым, господин декан»

«Давай просто «господин», мне так больше нравится»

«С добрым утром, Егор»

«Непослушным девочкам не видать своей награды»

«Награда не должна даваться легко»

«А с чего ты взяла, что она вообще тебе легко дастся?»

Егор с ней играл. И Таньке это… понравилось. В конце концов, если ему нравится её дразнить – значит, ему нравится и она. Ну… Хотя бы чуточку.

«Что делаешь?»

«Собираюсь в душ»

«Смотри там, а то знаю я эти женские душевые, студенточки так и норовят друг дружку облапать».

Таньку бросило в жар. Ну, какое там «облапать», специально ходит по утрам, когда большинство соседей по общежитию еще дрыхнет.

«А ты будешь ревновать и к девушке?»

«Даже к твоему вибратору, детка, если его в тебя запихну не я»

Напоминание о вибраторе оказалось слишком провокационным. Душ после этого СМС пришлось принимать практически ледяной.

Расписание на вторник, в принципе, было слегка облегченное. Кажется, у Егора появились какие-то дела, потому что его лекции по ТОЦОСу сняли, впихнув вместо них две пары по КИП. Так было отчасти лучше, потому что после ТОЦОС не хватало перерыва на сорок пять минут, чтобы разгрузиться для лабораторки у Ардовой на полторы пары. После КИПа лабораторки шли хорошо, особенно те, на которых шла работа в Оркаде. Таньке нравилось составлять электронные схемы, было в том, чтобы добиться на выходе модели нужной реакции, нечто увлекательное, слегка адреналиновое. Кто-то для адреналина прыгает с парашютом, а Танька занималась моделированием электронных схем. Получалось вроде отлично.

Егор не унимался даже во время пар. Черт его знает, чем он занимался в учебной части, но кажется, ему было слегка скучно. Писал совсем чуть-чуть, явно давая Таньке шанс вплотную заняться конспектом.

«Хочу тебя увидеть. Знаешь как?»

«Перед тобой на коленях?»

«Какая ты у меня умная, солнышко»

У меня… Мелочь, но когда Васнецов говорит так, будто она – часть его жизни, ужасно хочется улыбаться как дуре.

«О чем думаешь?» – прилетело на второй паре. Как раз перед перерывом до лабораторки. О чем, блин, она может думать, когда он достает её уже с утра. Хотелось бы ответить ему чем-то равноценным, раз уж он над ней смеется.

«О тройничке с двумя Егорами»

Это была самая сумасбродная мысль, которая в принципе приходила в Танькину голову. Но почему-то эта мысль реализовалась быстрее всех прочих, пальцы отважно отбарабанили текст и тыкнули в кнопку «Отправить».

Ответом Таньке была тишина…

Тишина в ответ. Оглушительная. Долгая. Запоздало Таньку хлестанула пощечиной паника. Танька рассердила Егора. Наверняка, заставила его ревновать. Он же сказал ей с утра… Черт, ну вот почему у неё такой тупой талант все портить, причем на самой ранней стадии.

«Прости, прости, прости, я пошутила» – торопливо набрала Танька, и сообщение ушло.

Ответа не было до самого звонка, возвещающего конец лекции. Молчание его пронизывало до самых костей. Оно могло означать, что Егор… решил её послать уже совсем.

Но, все-таки, звенит звонок, и телефон на столе вибрирует.

«Через пять минут в моем кабинете. Задержишься хоть на секунду – крепко пожалеешь».

Таньку бросило в жар. Нет, она догадывалась, что эта шутка может его задеть, но все же надеялась, что это не будет уж очень сильно. Но… Такие интонации… Она никогда даже не представляла, что Егор может так. И это – через СМС, даже не лично.

Танька торопливо запихнула тетрадь с конспектами в сумку, отмахнулась от Аньки и почти бегом припустила к кабинету декана факультета, надеясь только, что не опоздает.

Ох, как она ошибалась насчет того, как он разозлился. Недооценила. Стоило ей только войти в его кабинет, закрыть за собой дверь, как Егор, ожидающий её даже не за своим рабочим столом, а рядом с дверью, замерший, уставившийся на часы на запястье, явно отмеряющий выданные Таньке пять минут, резко качнулся вперед, практически впечатывая Таньку в дверь.

– Это что ещё значит, детка, – яростно выдохнул Егор, – значит, моего члена тебе мало уже?

Он раздвинул коленом Танькины бедра, запустил ладонь прямо Таньке в трусы.

– Мало меня, а, дрянь маленькая?

– Нет, нет… – Танька взвизгнула, а пальцы Егора впились в её клитор, растерли его несколькими быстрыми движениями, и Таньку сразу же бросило в жар.

– Я тебе говорил, говорил, что ты теперь только со мной, а?

Боже, какие у него были безжалостные пальцы. У Таньки от этих его резких движений вполне могли загореться трусы. Она уже задыхалась, потому что мир все сильнее заволакивало раскаленным душным туманом, Таньке хотелось перепиха с каждой секундой все острей, все нестерпимей.

– Я тебе говорил, отвечай? – Егор рычал, негромко, но все равно было страшно.

– Да-да, – едва помня себя, взвыла Танька.

– Тогда какого ж хрена…

– Прости, прости, само вырвалось, – взмолилась Танька, пока мысли, закипая в голодной раздроченной жажде начинали бурлить, заполняя голову невыносимым шумом, – пожалуйста, прости…

– Не-е-ет, – беспощадно выдохнул он, толкаясь своими потрясающими пальцами в ее девичью щель. Раз, другой, третий. Боже. Тело хотело этого. Тело хотело Егора, прямо сейчас, не особо задумываясь о происходящем, о расписании, да что там – даже о том, что за дверью в коридоре так-то, наверняка, бегают студенты и преподаватели, и их кто-то может услышать. Танька со стыдом поняла, что сама насаживается на его пальцы, скуля от удовольствия. Ей хотелось больше, гораздо больше…

– Ага, размечталась, дрянь, – яростно прошипел Егор, будто слыша её мысли, отшатнулся, – может, ты еще и кончить хочешь?

Рука, творившая немыслимое непотребство у Таньки в трусах, рука, которая по качеству удовлетворения могла задать планку некоторым членам, исчезла, и яростное неудовлетворенное разочарование практически швырнуло Таньку носом в землю.

Он не дал ей кончить. Выкрутил всю душу, перевозбудил за чертову пару минут и не дал… Наказал. Раздери весь мир ядерным напалмом.

– Нет, пожалуйста, Егор, – у Таньки от обиды аж слезы на глазах выступили, – пожалуйста, закончи. Умоляю. Я не смогу нормально пойти на лабораторную.

– Твоя проблема, – процедил Васнецов, встряхивая рукой, будто она у него горела, – это наказание. Не можешь вытерпеть – иди трахнись об Лазаря. О нас можешь забыть, в принципе.

– Я не хочу его, – выдохнула Танька, – только тебя. Никого больше. Пожалуйста, Егор. Накажи по другому, умоляю. Как угодно…

– Детка, – пальцы Егора впились в её подбородок, а глаза, неумолимые, яростные, как синий смерч, – в Танькино лицо, – не бросайся такими словами, если не знаешь, что за ними может стоять. Потому что меньшее, что я могу сделать, – я делаю сейчас, просто потому что ты маленькая дура, и мне тебя жаль. После большего ты спокойно сидеть на своей чертовой заднице не сможешь.

Он говорит о порке? Танька нервно сглотнула. Настолько близко к БДСМ она еще не приближалась. Страшно. Ужасно страшно. Но… Но на лабе в таком состоянии от нее будет толку меньше, чем от Суховой. Она и пары слов из методички не разберет, перед глазами будут плыть цветные круги. Разочаровать Ардову было же так страшно, что проще сразу было документы забрать.

– Я согласна, – тихо выдохнула Танька, – я согласна заплатить задницей, Егор, только пожалуйста… Доведи сейчас до конца. Я не смогу так…

Она боялась дышать. Боялась спугнуть его молчание, потому что если он молчал – он думал, если он думал – значит, был шанс.

– Хорошо, – выдохнул Егор и резко развернул Таньку лицом к двери, заставляя её упереться в неё руками. Нет. Он не стал заканчивать пальцами. Он решил засадить ей прямо сейчас, в своем кабинете? Боже, сдохнуть можно было от его милосердия.

– Открой рот, – это Егор произнес сухо, жестко, от этого тона хотелось упасть на колени. И не вставать с них, пока он не разрешит.

Шарик кляпа был плотный, черный, его удобно было сжимать зубами. Ну, хоть не в себе давить вопли. Все-таки купил. Сказал – сделал. В кармане, что ли, носит?

– Еще только раз… Еще только раз ты заикнешься о ком-то другом… – выдохнул Егор, – и ты пойдешь к черту, поняла?

Это был риторический вопрос. Тем более ответить Танька все равно не могла.

В трусах все пылало так, будто там извергался чертов вулкан. Слабый банановый запах презерватива коснулся напряженного Танькиного восприятия. Джинсы Егор с неё спустил вместе с трусами – одним лишь только быстрым движением.

Никаких прелюдий. Никаких лишних прикосновений. Лишь один только член, резко вбивающийся в её тело. Пальцы, жестко сжимающие бедра – больно сжимающие, но от этого только ощущения острее, – настолько острые, что хочется выть, но все, что может Танька – это впиваться зубами в тугой шарик кляпа в своем рту, вытягиваться струной от упертых в стену рук, двигая бедрами ему навстречу. Этот секс – не для их общего удовольствия, не реализация обоюдно вспыхнувшей страсти. Этот секс для её облегчения, подчеркнуто безжалостный, потому что Танька провинилась. Но такой – резкий, грубый, секс выбивал из головы все что в ней было. Кажется, после такого взрыва ощущений, как после чумы – невозможно было уйти живой. Слишком сильно, слишком остро, слишком грандиозно. Оргазм – как милосердный дар, оргазм как незаслуженная награда. После него Танька даже пошатнулась и все-таки осела на колени, потому что стоять на ногах оказалось слишком сложно.

Егор за её спиной швырнул презерватив в урну, застегнул брюки.

Вопреки ситуации – присел рядом с Танькой, осторожно, даже ласково провел ладонью по её волосам.