Дальняя дорога Спаркс Николас
– Это просто… непорядочно. Во многих отношениях.
– Я думала, тебе уже все равно… – буркнула Марсия.
София вспыхнула.
– Мне и правда все равно! И я не желаю иметь с Брайаном ничего общего! Но речь сейчас о нас! Ты спишь с моим бывшим парнем! – Она гневно откинула волосы. – Марсия, подруги так не поступают. Ну и что ты теперь скажешь?
– Я по-прежнему твоя подруга, – добродушно ответила Марсия. – Я же не собираюсь приводить его сюда в твоем присутствии…
София едва расслышала ее слова.
– Он непременно тебе изменит. Так же, как изменил мне.
Марсия решительно замотала головой.
– Он изменился. Ты, конечно, не поверишь, но Брайан правда стал другим.
София поняла, что ей лучше уйти. Она зашагала к двери, прихватив по пути сумку. На пороге она обернулась.
– Брайан не изменился, – с уверенностью сказала она. – Гарантирую.
Привычка и отчаяние привели девушку обратно на ранчо. Люк, как всегда, вышел на крыльцо, едва она захлопнула дверцу машины. Даже издалека он понял, что что-то стряслось. И хотя они не разговаривали несколько дней, Люк зашагал навстречу, распахнув объятия.
София подбежала к нему, и он долго стоял, держа девушку в объятиях, пока она плакала.
– Я по-прежнему не знаю, что делать, – сказала она, прижимаясь к груди Люка. – Но я не могу помешать Марсии встречаться с Брайаном.
Они сидели на кушетке и смотрели на огонь. София выговаривалась несколько часов, и Люк время от времени издавал сочувственные звуки, но по большей части утешал девушку своим молчаливым присутствием.
– Да, – согласился он. – Скорее всего не можешь.
– Ну и что мне делать теперь, раз мы живем в одной комнате? Притворяться, что ничего не случилось?
– Да, наверное, так будет лучше всего.
– Он, я уверена, ее обманет, – в сотый раз повторила София.
– Да, наверное.
– И другие начнут об этом говорить. И каждый раз, когда я буду попадаться им на глаза, они будут шептаться, хихикать и лезть с вопросами, и прощай спокойная жизнь до конца семестра.
– Да, наверное.
София ненадолго замолчала.
– Ты намерен соглашаться со всем, что я говорю?
– Да, наверное, – ответил Люк, и она рассмеялась.
– Я так рада, что ты больше не сердишься.
– Извини, что так вышло, – сказал он. – И ты тоже была права. Тот день был неудачным, и я сорвался. Прости.
– Ничего страшного, плохие дни бывают в жизни каждого.
Люк крепче обнял ее, ничего не говоря. Лишь впоследствии он вспомнил, что так и не рассказал Софии, что же на самом деле беспокоило его в тот день.
Проведя вечер на ранчо, София вернулась в общежитие и, прежде чем войти в комнату, сделала глубокий вдох. Она не хотела разговаривать с Марсией. Но волноваться было не о чем: Марсии не было в комнате, и постель оставалась нетронутой.
Подруга провела ночь с Брайаном.
Глава 23
Когда через несколько дней Люк уехал в Пенсаколу, ему было неприятно сознавать, что тренировался он недостаточно. Неумолимая, пульсирующая головная боль мешала думать и сделала тренировки невыносимыми. Он твердил себе, что если выдержит предварительные состязания и получит приличные баллы, то успеет полностью оправиться перед следующим этапом.
Он ничего не знал про Бешеного Стира – первого быка, который достался Люку в Пенсаколе. Люк не успел выспаться после долгого пути, и руки снова начали дрожать. Хотя головная боль слегка утихла, он по-прежнему ощущал пульсации в черепе – дрожь, будто внутри затаилось живое существо. Люк знал здесь лишь нескольких наездников, а из остальных многие, казалось, едва достигли разрешенного возраста для участия в родео. Все они нервничали, крепились и мечтали об одном и том же. Победить или занять хорошее место, заработать деньги и очки – а главное, не получить травму, которая помешала бы выступать на следующем этапе.
Как и в Маклинсвилле, Люк не отходил далеко от машины, предпочитая оставаться в одиночестве. Сидя на парковке, он слышал шум толпы, а когда раздался рев и следом голос комментатора: «Вот так иногда бывает», то понял, что очередного наездника бык сбросил. Люку предстояло выступать четырнадцатым, и хотя заезд продолжался считанные секунды, перерыв между заездами обычно составлял две-три минуты. Он подсчитал, что его очередь настанет минут через пятнадцать. Приятно было это сознавать.
Он вообще не хотел выступать.
Эта мысль пришла неожиданно, пусть в глубине души Люк давно все понимал. И теперь у него словно земля дрогнула под ногами. Он не был готов к такому повороту. И возможно, никогда не сумел бы приготовиться.
Через пятнадцать минут, впрочем, Люк неторопливо зашагал к арене.
Больше всего его вдохновлял запах. Знакомый запах, который стимулировал рефлексы, обострившиеся с годами. Мир словно сжался. Люк отрешился от шума толпы и голоса комментатора, сосредоточившись на юных ковбоях, которые помогали ему готовиться. Они натянули веревки. Люк поправил обвязку, потом уселся поудобнее, подождал секунду, чтобы удостовериться, что все в порядке, и кивнул выпускающему:
– Начали.
Бешеный Стир сделал небольшой прыжок, замер на мгновение и резко рванул вправо, оторвавшись всеми четырьмя копытами от земли. Но Люк был к этому готов и удержал равновесие. Стир скакнул еще дважды и начал крутиться. Люк инстинктивно менял положение, приноравливаясь, и, как только прозвучал сигнал, опустил свободную руку и расстегнул обвязку. Он спрыгнул, приземлившись на обе ноги, и побежал к забору. Люк успел убраться с арены, прежде чем бык опомнился.
Толпа продолжала радостно вопить, и комментатор напомнил зрителям, что Люк некогда занимал третье место в списке лучших. Люк снял шляпу и помахал публике, прежде чем развернуться и зашагать обратно к машине.
Головная боль возобновилась с новой силой.
Быка номер два звали Карамелька. Люк добрался до четвертого места.
Он опять проделал все необходимые приготовления на автопилоте. Мир сузился до крошечной картинки. Бык на сей раз попался с норовом. Эффектный. Во время заезда зрители одобрительно ревели. Люк завершил выступление удачно и вновь ушел с арены, пока бык бушевал.
По сумме баллов он поднялся до второго места.
Следующий час Люк провел, сидя в кабине. Голова разламывалась от каждого биения пульса. Он выпил пригоршню таблеток, но боль не унималась. Казалось, мозг опухает, и Люк старался не думать, что будет, если бык его сбросит.
У него были все шансы выиграть. Впрочем, незадолго до того один из финалистов закончил выступление с самыми высокими за день очками. Ожидая своей очереди, Люк уже не нервничал. Не то чтобы он почувствовал прилив внезапной уверенности – просто боль и усталость лишили Люка сил для волнения.
Он хотел, чтобы все поскорей закончилось. Что могло случиться, уже случилось.
Когда Люк приготовился, воротца распахнулись. Бык был хороший, хоть и не такой норовистый, как предыдущий. Впрочем, поинтересней первого – и полученные очки это подтвердили.
Победитель определялся по итогам заезда лидера. Но парень, который шел первым по итогам двух финальных заездов, потерял равновесие почти сразу же, не сумел быстро его вернуть и оказался на земле.
Хотя в полуфинале по сумме очков Люк был вторым, соревнования он закончил победителем. Первый этап завершился, и он достиг верхней строчки списка, как и рассчитывал.
Люк забрал чек и послал две эсэмэски, матери и Софии, сообщив, что возвращается. Он тронулся в обратный путь с больной головой, и ему было плевать на результат соревнований.
– Ты ужасно выглядишь, – сказала София. – Ты здоров?
Люк попытался ободряюще улыбнуться. Рухнув в кровать в три часа ночи, он проснулся в одиннадцать – голову и мышцы раздирала боль. Люк машинально достал таблетки и проглотил несколько штук, а потом заковылял в душ и подставил избитое, напряженное тело под горячую струю воды.
– Все нормально, – сказал он. – Я долго ехал, а с утра пришлось чинить сломанный забор.
– Ты уверен? – В голосе Софии послышалось сомнение. С той самой минуты, как девушка приехала на ранчо, она рассматривала Люка, словно встревоженная наседка. – Такое ощущение, что ты заболеваешь.
– Просто устал, вот и все. Были два тяжелых дня.
– Знаю. Но ты ведь выиграл?
– Да. Выиграл.
– Хорошо. В смысле, хорошо для ранчо. – София нахмурилась.
– Да, – тупо повторил Люк. – Очень хорошо для ранчо.
Глава 24
Люк снова вел себя как-то странно. Не как на прошлых выходных, но что-то с ним явно случилось. Он не просто устал. Лицо у него было бледное, почти белое, и, хотя Люк всячески это отрицал, София знала, что ему очень больно. Иногда, делая быстрое движение, он морщился или резко вдыхал.
Ужин с Линдой прошел напряженно. Хотя та была рада видеть девушку, Люк все время, пока София и Линда болтали, стоял на веранде, за грилем, словно избегая их. За столом в разговоре они обходили некоторые темы. Люк скрывал боль, мать не спрашивала о родео, София не говорила о Марсии и Брайане и о том, как ужасно прошла неделя в кампусе. А она и впрямь прошла ужасно как никогда.
Как только они вернулись в бунгало, Люк сразу пошел в спальню. София услышала, как он достает таблетки сначала из одного пузырька, затем из другого. Он побрел на кухню, где и проглотил целую пригоршню таблеток, запив их стаканом воды. А потом, напугав ее, сложился почти вдвое, ухватившись обеими руками за край стола и низко опустив голову.
– Тебе очень плохо? – шепотом спросила София, касаясь спины Люка. – Голова сильно болит?
Люк несколько раз тяжело вздохнул, прежде чем ответить.
– Все нормально, – сказал он.
– А по-моему, нет, – заявила София. – Сколько таблеток ты выпил?
– По паре штук каждой.
– Но я видела, как ты пил таблетки перед ужином…
– Значит, не хватило.
– Если все так плохо, надо показаться врачу.
– Незачем, – безжизненным голосом ответил Люк. – Я сам знаю, в чем проблема.
– И в чем?
– У меня сотрясение мозга.
У Софии глаза полезли на лоб.
– Что? Ты ударился головой, соскакивая с быка?
– Нет. Неудачно приземлился на тренировке две недели назад.
– Две недели назад?!
– Ну да, – признал Люк. – И слишком рано возобновил тренировки.
– Ты хочешь сказать, что голова у тебя болит целых две недели? – София пыталась подавить панику.
– Нет. Но вчера после выступления снова начала.
– Зачем ты выступал с сотрясением мозга?
Он не отрывал взгляд от пола.
– У меня нет выбора.
– Есть, конечно. Ты совершил большую глупость. Ну, хватит. Сейчас мы поедем в больницу…
– Нет, – сказал Люк.
– Почему? – изумленно воскликнула София. – Я сама сяду за руль. Ты должен показаться врачу.
– Я уже пережил не одно сотрясение и прекрасно знаю, что мне скажет врач. Он велит сделать перерыв, а я не могу.
– Ты хочешь сказать, что на следующих выходных снова будешь выступать?
– Придется.
София безуспешно пыталась понять, о чем он говорит.
– Поэтому твоя мать так на тебя сердится, да? Потому что ты ведешь себя как идиот?
Люк ответил не сразу. Он вздохнул.
– Она даже не знает.
– Ты ей не сказал? Почему?
– Не хочу. Она разволнуется.
София покачала головой.
– Не понимаю, зачем ты продолжаешь выступать, если знаешь, что будет только хуже. Это же опасно.
– Я уже перестал бояться, – ответил Люк.
– В смысле?!
Люк медленно выпрямился и повернулся к девушке. Выражение лица у него было покорное, почти умоляющее.
– Потому что, – наконец произнес он, – еще до сотрясения мне запретили выступать.
София подумала, что ослышалась. Она моргнула.
– Тебе запретили выступать? Вообще?
– Врачи сказали, что это огромный риск.
– Почему?
– Из-за Страхолюдины. Он не просто сбросил меня и протащил по арене. Я говорил, что угодил ему под копыта, но не сказал, что он проломил мне череп. В нем теперь небольшая металлическая заплатка, но, если я упаду неудачно, она не сможет защитить мозг от повреждений…
Люк говорил ровным голосом, но София ощутила ледяной ужас при этих словах. Неужели он серьезно?…
– Ты хочешь сказать, что можешь погибнуть?!
Она не ждала ответа – паника уже захлестнула ее.
– Ты это имеешь в виду? Что ты того и гляди умрешь? И ты мне не сказал? Почему?!
И тут все фрагменты головоломки встали на места: почему он так хотел посмотреть на Страхолюдину в первый вечер их знакомства, почему Линда злилась, почему Люк с таким волнением ждал начала сезона.
– Хватит, – продолжала София, пытаясь подавить ужас. – Послушай. Больше ты ездить не будешь. Кончено. Ты уходишь на покой.
Он вновь промолчал, но София видела, что Люк не понимает. Она придвинулась ближе и отчаянно прижала его к себе. Девушка слышала, как у Люка бьется сердце, и ощущала напряженные мышцы его груди.
– Я не хочу, чтоб ты продолжал. Не надо, слышишь? Пожалуйста, скажи, что ты больше не будешь ездить. Мы придумаем какой-нибудь другой способ спасти ранчо, договорились?
– Никакого другого способа нет.
– Другой способ всегда найдется…
– Нет.
– Люк, я знаю, что ранчо очень важно для тебя, но оно не стоит твоей жизни. Не забывай об этом. Ты начнешь все заново. Купишь другое ранчо. Найдешь работу…
– Ранчо нужно не мне, а маме, – перебил он.
София отстранилась, ощутив приступ гнева.
– Но она тоже не хочет, чтобы ты погиб! Потому что знает, что так нельзя… что это глупо! Потому что ты ее сын!
– Я рискую ради…
– Нет, не ради нее! – крикнула София. – А только ради того, чтобы не чувствовать себя виноватым! Ты думаешь, что поступаешь благородно, а на самом деле ты эгоист! Страшный эгоист… – И девушка замолчала, тяжело дыша.
– София…
– Оставь! – воскликнула она. – Мне тоже больно! Разве ты не понимаешь? Ты хоть раз задумался о том, как я буду страдать, если ты умрешь? Нет, не задумался, потому что дело не в нас с Линдой! Дело только в тебе и в твоих чувствах!
София отступила на шаг.
– Подумать только, ты соврал…
– Я не врал.
– Ты промолчал, – с горечью отозвалась она. – Промолчал, потому что знал, что мне это не понравится. Что я скорее всего не стану встречаться с человеком, который раз за разом поступает дурно. Но почему? Потому что хотел со мной спать? Потому что хотел развлечься?
– Нет… – Даже самому Люку его протест казался неубедительным.
София чувствовала, как по щекам катятся горячие слезы, и не сдерживала их.
– Я… я просто не могу. Только не это… Неделя была ужасная, все сплетничают, Марсия меня избегает… я так нуждалась в тебе, так хотела поговорить. Но я знала, что ты должен выступать. И смирилась, потому что работа есть работа. А теперь что? Каково сознавать, что ты пытаешься покончить с собой?
Слова вырывались потоком, почти с той же скоростью, с какой неслись ее мысли. София обернулась и схватила сумочку. Она не желала оставаться здесь с Люком.
– Я так не могу.
– Подожди!
– Замолчи, – сказала она. – Не желаю слушать, как ты будешь объяснять, отчего тебе так хочется умереть.
– Я не собираюсь умирать.
– Неправда! Пускай я недостаточно долго с тобой общалась и не все знаю, зато знает твоя мать! И врачи! И ты сам понимаешь, что поступаешь неправильно… – Она с трудом перевела дух. – Когда одумаешься, тогда поговорим. А до тех пор…
Она не договорила. Забросив сумочку за плечо, София выскочила из дома и побежала к машине. Она завела мотор и чуть не врезалась в веранду, когда пыталась развернуться. Девушка с силой нажала на газ, почти ничего не видя сквозь слезы.
София как будто утратила все чувства. Люк дважды позвонил, прежде чем она добралась до кампуса, но она не ответила. Она сидела в комнате одна, зная, что Марсия где-то с Брайаном, но все-таки скучая по подруге. Со дня их ссоры Марсия всякий раз ночевала у Брайана, но София подозревала, что дело скорее не в нем, а в том, что Марсии слишком стыдно.
Она все еще злилась – Марсия поступила нехорошо, и София не могла сделать вид, что ей безразлично. Нехорошо встречаться с бывшим парнем лучшей подруги. Назовите это базовым правилом или как угодно, но подруги так не поступают. Никогда. Но пусть даже София отчасти и думала, что нужно положить конец их дружбе, открыто поставить точку она не могла, поскольку в глубине души знала, что Марсия никому не желала зла. Она не строила козней и не пыталась намеренно обидеть Софию. Марсия отнюдь не была интриганкой, и София прекрасно знала, каким обаятельным становится Брайан, если захочет. Он прекрасно знал, что делает, и София не сомневалась: он начал встречаться с Марсией, чтобы отомстить. Он хотел уязвить самолюбие Софии напоследок, лишив подруги.
А потом, несомненно, он и Марсии разобьет сердце. Та на собственном горьком опыте поймет, что за человек Брайан на самом деле. И София скорее всего будет чувствовать себя еще хуже, чем теперь. Некоторым образом Марсия получит по заслугам, но…
…но прямо сейчас София хотела с ней поговорить. Сейчас она по-настоящему нуждалась в подруге. Она хотела излить душу. Точно так же, как делали другие студентки в соседних комнатах и на первом этаже – до Софии доносились их голоса.
Она, впрочем, не жаждала с ними общаться, но выражение их лиц говорило за них, даже если они молчали. В последнее время всякий раз, когда София входила в общежитие, в комнатах и коридорах воцарялась тишина, и девушка прекрасно понимала, о чем думают окружающие. «Интересно, каково ей? Говорят, они с Марсией перестали общаться. Бедняжка. Даже не представляю, что она чувствует».
София знала, что не выдержит чужого любопытства, и вопреки этому пожалела, что Марсии нет рядом. Потому что никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой.
Прошло несколько часов. На небе постепенно стягивались серые облака, подсвеченные серебристым сиянием луны. Лежа в кровати, София вспоминала, как по вечерам они с Люком смотрели на небо. Она в ярких подробностях вспоминала верховые прогулки, ужины в большом доме и секс. И то, как они сидели на раскладных стульях в кузове в самый первый вечер.
Зачем Люк рисковал жизнью? София не могла этого понять, как ни старалась. Она знала, что он чувствует угрызения совести, но разве смерть поправила бы дело? София так не считала – и Линда, несомненно, была с ней согласна. Но Люк, казалось, сам хотел принести себя в жертву. София не улавливала смысла всего этого, и, когда Люк позвонил в третий раз, у девушки просто не хватило моральных сил ответить.
Общежитие медленно, но верно начинало затихать. София страшно устала, но знала, что не сможет заснуть. Пытаясь осмыслить опасный выбор Люка, она задумалась, что именно произошло в тот день, когда он впервые столкнулся со Страхолюдиной. Он рассказал о пластинке в своем черепе, но у Софии возникло ощущение, что проблема гораздо серьезнее. Она медленно встала и взяла лэптоп. Охваченная дурными предчувствиями и желанием наконец узнать правду, она ввела имя Люка в строку поиска.
София не удивилась, обнаружив довольно много ссылок, в том числе краткую биографическую справку в «Википедии». В конце концов, Люк был одним из лучших наездников в мире. Но биография ее не интересовала. Тогда девушка набрала после имени слово «Страхолюдина» и нажала на кнопку.
Немедленно на экране появилась ссылка на «Ютьюб». София поспешно перешла по ссылке. Клип продолжался всего две минуты, и София с тревогой обнаружила, что его просмотрело полмиллиона человек. Она сомневалась, что хочет смотреть, но все-таки нажала на кнопку просмотра. Едва видео началось, как она немедленно узнала Люка, ожидавшего своей очереди в воротцах. Камера снимала сверху – очевидно, запись предназначалась для телезрителей. На трибунах теснились зрители, на ограде висели плакаты и рекламные транспаранты. Соревнования в отличие от Маклинсвилля проходили в помещении, а значит, эта арена использовалась для самых разных мероприятий, от баскетбольных матчей до концертов. На Люке были джинсы, красная рубашка с длинным рукавом, защитный жилет, шляпа. На жилете значился номер 16.
София увидела, как Люк поправил обвязку, пока другие ковбои натягивали веревки под быком. Люк постучал кулаком по ограде, свел ноги, поерзал, ища удобное положение. Комментаторы с ощутимым акцентом вещали:
– Люк Коллинз только что завершил свой третий заезд на мировом чемпионате. Он считается одним из лучших наездников в мире, но под ним бык, с которым он еще не встречался…
– Мало кто с ним имел дело, Клинт. На Страхолюдине ездили всего дважды, и в прошлом году он получил звание «Самого брыкливого быка чемпионата». Он сильный и дерзкий. Если Люк на нем удержится, то наверняка получит больше девяноста очков…
– Он готовится…
Люк меж тем сделался удивительно спокойным, но пауза продолжалась всего мгновение. София увидела, как распахнулись воротца, и услышала рев толпы.
Бык вылетел наружу, брыкаясь и подбрасывая в воздух задние ноги. Пригнув голову к земле, он повернулся налево, снова заскакал, потом подскочил, так что все четыре копыта оторвались от земли, и вдруг рванул в противоположном направлении.
Прошло четыре секунды, и толпа негодовала.
– Он держится!!! – проорал один из комментаторов.
И тут София увидела, как Люка швырнуло вперед и он потерял равновесие – в то самое мгновение, когда голова быка резко дернулась назад.
– О Боже!
Тело Люка внезапно обмякло, и он свалился с быка, продолжая держаться за обвязку.
Но Страхолюдина обезумел от гнева, он утратил власть над собой и продолжал неумолимо и яростно брыкаться. Люк висел, как тряпичная кукла, мотаясь во все стороны. Когда бык вновь завертелся, Люк последовал за ним, едва касаясь ногами земли, как на карусели. К тому моменту служители уже спрыгнули на арену и отчаянно пытались высвободить руку наездника, но бык не желал успокаиваться. Перестав крутиться, он набросился на пришельцев. Бешено размахивая рогами, Страхолюдина отшвырнул одного из служителей, как щенка. Другой тщетно пытался высвободить из обвязки запястье Люка. Несколько секунд пробегав за быком, ему это наконец удалось. Освобожденный Люк рухнул на землю. Он неподвижно лежал на животе, повернув голову набок. Служитель поспешно побежал прочь.
– Он ранен! Пусть немедленно уведут быка!
А бык не желал успокаиваться. Словно осознав, что наездника на нем уже нет, и пылая яростью оттого, что кто-то вообще посмел его оседлать, Страхолюдина развернулся, не обращая внимания на служителей, пытавшихся его отвлечь. Опустив голову, он набросился на Люка и поддел неподвижное тело рогами. Двое служителей осыпали быка ударами, но Страхолюдина не сдавался. Он продолжал грозить огромными рогами распластавшемуся Люку, а потом внезапно прыгнул сверху и принялся топтать поверженного противника, вбивая его в землю.
София, онемев от ужаса, услышала крик комментатора:
– Уберите же быка!!!
Взбесившийся бык крушил копытами наездника, вколачивая его в пыль, ломая спину, руки, ноги…
Голову…
Пятеро, окружив быка, изо всех сил старались его остановить, но Страхолюдина целеустремленно продолжал топтать Люка.
Снова и снова.
Комментатор крикнул:
– Довольно!
Бык словно обезумел…
Наконец – наконец-то! – он отошел в сторону и поскакал в другой конец арены, продолжая дико взбрыкивать на бегу.
Камера последовала за быком, а затем крупным планом показали неподвижного Люка, в крови, с изуродованным до неузнаваемости лицом. Его торопливо понесли прочь.
София закрыла лицо, рыдая от ужаса и потрясения.
Глава 25
К среде головная боль немного утихла, но Люк боялся, что не сможет как следует выступить в Маконе на следующих выходных. Потом предстояло выступление во Флоренсе, в Южной Каролине, и он надеялся, что поправится к тому времени окончательно. Затем чемпионат переходил в Техас, и меньше всего Люку хотелось начинать этот этап с серьезной травмой.
Кроме того, он начал тревожиться из-за расходов. Начиная с февраля выступления требовали перелетов. Значит, ночевки в отелях. Еда. Машина напрокат. В прошлом, гоняясь за своей мечтой, Люк смотрел на лишние траты как на неизбежное зло. Он до сих пор так думал, но через полгода проценты по кредиту должны были утроиться, и Люк принялся искать в Интернете самые дешевые рейсы – и большая их часть требовала бронирования за несколько недель. В лучшем случае выигрыш после первого выступления покрыл бы стоимость поездок на следующие восемь. И ни цента на уплату долга. Речь шла не о победе ради мечты, а победе как о единственном возможном исходе соревнований.
Впрочем, подумав об этом, Люк сразу же услышал слова Софии, которая утверждала, что дело не в ранчо и даже не в матери. А в чувстве вины, которое он пытался подавить.
Был ли он эгоистом? Пока София не заговорила о выступлениях, Люк о них даже не задумывался. Дело ведь было не в нем. Он уж как-нибудь справится. Главное – помочь матери, сохранить семейное достояние. На кону стояло выживание Линды – в том возрасте, когда вариантов заработать уже немного. Люк не хотел выступать. Он делал это потому, что мать пожертвовала всем, чтобы спасти его, и он не собирался сложа руки смотреть, как она лишится ранчо.
Иными словами, он чувствовал себя виноватым. А значит, дело все-таки было в нем. Не так ли?
Вечером в воскресенье Люк звонил Софии трижды и еще три раза в понедельник. Два раза во вторник. Каждый день он писал девушке, но не получал ответа. Он вспомнил, как она переживала, когда Брайан ее преследовал, и не стал ни писать, ни звонить в среду. Но в четверг молчание стало невыносимым. Люк сел в машину, поехал в Уэйк-Форест.
Остановившись у входа в общежитие, он увидел двух одинаково одетых девушек, сидевших в креслах-качалках, – одна разговаривала по мобильнику, другая набирала сообщение. Обе мельком взглянули на него, отвернулись – и вновь подняли головы, когда поняли, кто идет. Постучав, Люк услышал в доме смех. В следующее мгновение дверь открыла симпатичная брюнетка с двумя сережками в каждом ухе.
– Я скажу Софии, что ты приехал, – сказала она и отодвинулась, давая ему пройти.
Еще три девушки, сидевшие на кушетке, вытянули шеи, чтобы посмотреть на гостя. Люк подумал, не их ли голоса он слышал из-за двери. Девицы откровенно глазели на него, на заднем фоне кричал телевизор, и Люк стоял в коридоре, чувствуя себя не в своей тарелке.
Прошло две-три минуты, прежде чем на верху лестницы появилась София. Она посмотрела на Люка, явно не зная, что делать, а потом вздохнула и неохотно спустилась. Заметив устремленные на нее взгляды, она ничего не сказала, только кивком указала на дверь. Люк вышел вслед за девушкой.
София не остановилась на крыльце – она зашагала по дорожке, за пределы видимости обитателей общежития, прежде чем повернуться к Люку.
– Что тебе нужно? – спросила она бесстрастно.
– Я хотел извиниться, – сказал Люк, сунув руки в карманы. – За то, что не рассказал все раньше.
– Ну ладно.
София больше ничего не добавила, и Люк тоже молчал. В наступившей тишине девушка отвернулась, разглядывая дом, стоявший через улицу.
– Я нашла видео с твоим выступлением, – сказала она. – Со Страхолюдиной.
Люк поковырял мыском ботинка камушки, застрявшие в щели асфальта. Он боялся взглянуть на Софию.
– Ну да, неудачно получилось.
Она покачала головой.
Читать бесплатно другие книги:
