Неучтенная планета Бобылёва Дарья
– Двух, – строго повторил военный.
– Хорошо… А можно свет выключить?
– Можно, – неожиданно согласился полковник и убрал фонарик, которым со старанием опытного окулиста светил неочеловеку в глаза.
Селес немного поморгал, с трудом различая в полутьме палатки стол, за которым в уютном глубоком кресле восседал полковник, какие-то ящики в углу, старательно смотревших в пластиковый потолок Теодора с приятелем и Алису, притулившуюся на складном стульчике рядом с ящиками. В руке девушка держала блокнотик, чтобы, по приказу полковника, вести протокол допроса. Но на самом деле она рисовала рожицы, цветочки и кривые звездолеты.
– Ну? – вежливо напомнил о своем существовании полковник.
Солдаты синхронно покашляли – они явно томились, да и командир их выглядел усталым, словно допрашивал и, возможно, по долгу службы пытал инопланетного гостя всю ночь напролет. Но это было такой же фикцией, как и блокнотик Алисы, – в палатку они зашли буквально только что, и, если бы полковник не пытался произвести на Селеса впечатление с помощью многозначительного молчания, стали в голосе и фонарика, неочеловек давно ответил бы на все вопросы.
– Я ускорился, – Селес потер глаза кулаками. – Она говорила на каком-то странном языке… видимо, древнем, и он… странно подействовал на меня… – Он все время косился на Алису, тщетно ожидая, что она чем-нибудь дополнит его рассказ. – И я ускорился, потому что все это было очень… странно.
Полковник тяжко вздохнул:
– Что значит – ускорился?
Похоже, в одном Петерен оказался прав – на этой планете действительно никогда не бывали неолюди.
– Это такой защитный механизм, – начал объяснять Селес. – Физической силой мы, в общем-то, не обладаем, большинство других гуманоидных видов сильнее и крупнее нас. Вдобавок малоподвижный образ жизни, мускулатура развита слабо… – В доказательство он поднял руку, мускулатура на которой была развита вполне сносно. – Но в стрессовых ситуациях, при сильных негативных эмоциях, например, происходит… что-то вроде припадка…
Полковник посмотрел на часы и вздохнул уже совсем трагически.
– Он испугался и начал двигаться очень-очень быстро, – неожиданно подала голос Алиса.
Военные радостно и понимающе закивали. Алиса подняла голову от блокнотика и подмигнула растерянно умолкшему Селесу. Тот еле заметно пожал плечами и выдал оставшуюся информацию в максимально спрессованном и доступном виде:
– И еще при ускорении мы становимся очень агрессивными и ничего не соображаем.
– Ничего? – Полковник подался вперед, подпер подбородок рукой и грозно прищурился.
– К сожалению, мы двигаемся так быстро, что не успеваем осознавать свои действия… – опять пустился в разъяснения инопланетный гость, но тут же сам себя перебил: – Мозг отключается. Совсем.
Алиса одобрительно кивнула.
– То есть злого умысла не было? – с плохо скрываемым облегчением уточнил полковник.
– Никакого, – честно кивнул Селес.
– Ну и славно! – Полковник опять посмотрел на часы и удовлетворенно потер руки: – Как раз к ужину успели. Все свободны!
– И я?..
– Что? – на этот раз растерялся полковник. – Ах да. Разумеется, вы можете поужинать с нами.
Дождавшись, когда последняя камуфлированная спина скроется за входной занавеской, Алиса вскочила со своего стульчика, подбежала к Селесу и свирепым шепотом осведомилась:
– Ты давно в кутузке не был?
– Нет… то есть… на самом деле… – Он сомневался, верны ли его догадки насчет смысла слова «кутузка».
– Что ты все мя-ямлишь! – вызверилась Алиса. – Извини… Я-то была, совсем недавно. Ничего интересного, а кормят еще хуже.
Селес внимательно посмотрел на нее. Только сейчас он осознал, до какой степени эта миниатюрная и суматошная девушка похожа на Айю – на смягченный, дружелюбный, приближенный к идеалу вариант Айи. И воспоминание об оставшейся у морфов менее удачной, но все же исходной версии временно вытеснило из его мыслей странную планету со странными аборигенами, которые вели себя очень, очень странно.
– Сколько в ваших сутках шиарийских? Условных, – Селес безуспешно попытался жестами изобразить условные сутки.
– Да подожди, я считаю, – буднично откликнулась Алиса.
– Ты знаешь, что такое шиарийские сутки?
– Я похожа на идиотку?
Неочеловек вздохнул почти так же трагически, как до этого полковник, и встал из-за стола.
– Чуть не забыл, – Алиса протянула ему крюк.
Селес подбросил на ладони свое оружие, попытался перехватить его в воздухе и чуть не выронил. За всю жизнь он встречал лишь нескольких своих соплеменников, которые в обычном состоянии обращались с крюком почти так же хорошо, как и в ускоренном. При ускорении в голове как будто щелкал какой-то тумблер, отключавший разом все мысли и включавший взамен умение превращать крюк в свистящий диск, способный разнести все вокруг. В остальное время крюк, неудобный и тяжелый, мешал при ходьбе, постоянно терялся, и вдобавок о него можно было больно порезаться. Но корабли настаивали, чтобы их хрупкие гуманоидные составляющие всегда брали оружие с собой.
– Ты совсем не умеешь его крутить… – разочарованно протянула Алиса.
– Не умею. Но можешь подождать следующего ускорения.
– Еще чего! Пошли ужинать. Заодно расскажешь, чем я тебя так напугала.
От большой липкой банки с подогретой тушенкой шел густой пахучий пар. Селес завороженно смотрел на зажатую в пальцах Алисы корочку хлеба, которая ловко маневрировала между кубиками мяса – слишком ровными, чтобы быть настоящими. Разноцветные коты, сбежавшиеся со всей округи на запах то ли тушенки, то ли все-таки Селеса, тянули носами воздух и сдержанно подвывали.
Наконец Алиса положила пропитавшуюся мясным соком корочку в рот, отпихнула особо наглого кота и протянула банку гостю:
– Хочешь?
– Нет… Но… – Селес прикрыл глаза, вдохнул запах тушенки полной грудью и восторженно закончил: – Какая же гадость!
Алиса хмыкнула и сунула банку обратно в проволочную конструкцию, подвешенную над костром.
– Ты вегетарианец или еще из какой-нибудь пищевой секты?
– Нет, нет, – поспешно начал оправдываться он, почувствовав в ее голосе характерное презрение. – Я… я ведь, в общем-то, не ем… – Селес окончательно смутился. – Не ем через рот.
Алиса зашлась в приступе хохота и даже пару раз хрюкнула. Инопланетный гость завернулся в пропахшую машинным маслом плащ-палатку, которую ему любезно предложили в качестве подстилки, и обиженно замолчал. Коты выстроились перед ним в шеренгу и синхронно склонили головы набок.
Весь этот день казался сплошным изощренным издевательством, а окружающая обстановка – декорацией, намеренно устроенной так, чтобы оставить единственного зрителя в дураках. Селес посмотрел по сторонам, в очередной раз пытаясь понять, что может заставить огромное количество разумных и вроде бы цивилизованных гуманоидов жить в таких условиях.
После инцидента в бараке их погрузили обратно в транспортник и привезли сюда – в окруженное лесом небольшое поселение, напоминавшее военный лагерь. Здесь не было домов – только просторные палатки-контейнеры из металла и пластика, а освещение и отопление заменяли разожженные перед палатками костры. Вокруг них кучковалось все население – мужчины шумно гоготали и щелкали ключами пивных банок, женщины штопали детские комбинезончики защитной расцветки, а у самого большого костра, судя по долетавшим оттуда выкрикам, отмечали чей-то день рождения. Да и вообще для военного лагеря это место выглядело слишком уютным и насиженным: Селес не сразу, но все-таки заметил урны для мусора, спрятанные в кустах кабинки биотуалетов и символические заборчики из веток, аккуратно воткнутых в землю между палатками.
Коты зашипели – мимо независимой трусцой пробежала большая и пыльная собака. Селес долго смотрел ей вслед, пытаясь понять, что же с ней-то не так, потом закрыл глаза и потер пальцами виски. Собака была в бронежилете.
– Ну ты хоть пьешь? – разделавшись с тушенкой и культурно выбросив пустую банку в урну, спросила Алиса. – Через рот?
– Пью, – неожиданно и мрачно ответил Селес.
– Докажи.
Он взял протянутую фляжку, повозился немного, открывая ее, пролил на землю несколько едко пахнущих капель, шумно выдохнул и сделал несколько больших глотков, мучительно обжегших горло. Гортань как будто мгновенно опухла, перекрыв доступ воздуха, внутренности злобно заклокотали, а из глаз брызнули такие правдоподобные искры, что Селес машинально хлопнул ладонью по плащ-палатке, испугавшись, что она загорится. Невероятным усилием воли не дав жгучей жидкости, рвущейся наружу, проделать обратный путь, он наконец вдохнул немного воздуха и закашлялся.
– Бедненький… – с трудом расслышал он ласковое воркование Алисы, перемежающееся хихиканьем. – Да откуда же я знала, что ты и вправду выпьешь… Воды? Нет? Врача? Что ты руками машешь? Службу утилизации? – Хихиканье стало нервным. – Ты себе дополнительную дырку прожег?
Немного придя в себя, Селес обнаружил, что ему хорошо. Невзирая на урчание в животе и затяжную икоту. Свет от костра приобрел теплый желтоватый оттенок, черты лица Алисы неуловимо смягчились, как будто она только что проснулась и ее губы и щеки еще сохранили сонную припухлость, а звезды на небе из крохотных холодных точек превратились в расплывчатые переливающиеся снежинки. Проходящие мимо люди в комбинезонах вызывали доверие и сочувствие.
– Что это было? – спросил Селес, удивленный таким моментальным эффектом. Речь стала немного замедленной, но его это совершенно не волновало.
– Самогон, – с плохо скрываемой гордостью ответила Алиса и, зажмурившись, тоже сделала несколько глотков. – Ну вот, теперь можно продолжить культурную программу встречи двух миров.
– Да, я как раз хотел спросить… – Он с некоторым трудом вспомнил наконец о своей главной цели. – Тот язык, на котором ты говорила в бараке… откуда ты его знаешь?
– С чего ты взял, что я его знаю?
Селес непонимающе сдвинул брови.
– Я отключаюсь, когда читаю предметы. Как ты при ускорении. Только ты потом можешь вспомнить, сколько примерно человек зарезал…
– Я никого не зарезал!
Алиса покосилась на него и на всякий случай убрала фляжку подальше.
– В общем, я ничего не помню. Но мы всегда можем послушать запись. – Она потянулась к черному круглому медальону, висевшему у нее на шее.
– Нет! – испугался Селес.
Он крикнул так громко, что девушка вздрогнула.
– Я могу опять ускориться. Этот язык… мне почему-то очень страшно от него, от самого звучания… – Оммо широким нетрезвым жестом обвел палаточный городок: – А здесь все-таки люди. Надо передать запись кораблю, он изучит.
– Э, нет, – Алиса прикрыла медальон ладонью. – Я его не отдам. Даже на одну минуту.
– Мы сразу вернем. Не знаю, можешь подняться на корабль вместе со мной…
Она шумно выдохнула и подалась вперед:
– Правда?!
Мысли формировались и состыковывались между собой медленнее, чем обычно. Прежде чем Селес все же составил встречный вопрос, Алиса вцепилась в его руку тонкими пальчиками, обтянутыми шершавой тканью:
– Слушай, пока ты не протрезвел… Замолви перед полковником словечко. Если ты его лично попросишь, он точно пустит меня в лифт. Подняться на орбиту – не значит покинуть планету, иначе те, на космостанции, были бы злостными нарушителями… Понимаешь? Нет? Ну и черт с тобой!.. Пожалуйста, просто попроси его! – Она начала шарить по многочисленным карманам своего комбинезона, нашла нужный и вытащила оттуда стопку тоненьких брошюр на плохой бумаге. – Смотри, я прочитала про вас все, что нашла…
Селес молча смотрел на обложки – почти на всех были довольно бездарно изображены неокорабли. Большая часть надписей казалась непонятной, но он успел заметить заглавие и на панславянском первой ступени унификации, на котором довольно хорошо умел читать: «Десять вопросов, которые нельзя задавать неочеловеку». На обложке был нарисован кривой кораблик, а под ним, в правом нижнем углу, значок – волнистая линия и надпись «Морич», заключенные в круг. Селес пригляделся и обнаружил такой значок на всех прочих брошюрах. Видимо, это был логотип издательства.
– Информации мало и в основном глупости, конечно, – виновато затараторила Алиса. – Даже не сказано, например, что вы совсем не едите, но я сама дополняю, я допишу…
В этот момент сверху что-то натужно и басовито бабахнуло, и в небе расцвела короткая огненно-красная вспышка. Послышались крики, топот, на одном из стоявших рядом вездеходов зажегся прожектор, и столб света заметался по сумрачному небосводу. На Селеса налетел какой-то детина и, прежде чем потерять равновесие и упасть, больно наступил ему на руку тяжелым сапогом. Среди палаток воцарилась полная неразбериха, люди поспешно затаптывали костры, щелкали затворы, вездеходы рокотали и ерзали на месте, меся грязь.
– Что… – начал наконец осознавать ситуацию Селес, но тут в небе опять расцвело зарево, которое он, если бы был человеком и все-таки ел через рот, сравнил бы с головкой божественной цветной капусты. Совсем близко затрещали деревья. Алиса отчаянно тянула его за рукав, пытаясь поднять с земли, и кричала:
– Бежим, бежим! Смотри только под ноги! Наверх не смотри!
Ветки, как будто нарочно сплетенные в тугую зеленую сеть, неохотно расцеплялись, пропуская их. Под ногами что-то хлюпало, квакало и пищало, и Селес, пытавшийся следовать приказу Алисы и смотреть только под ноги, с ужасом различал в траве каких-то хлипких голокожих существ, которые растекались под подошвами склизкими лужицами.
– Подожди! Подожди! Мне надо… у меня корабль… Да подожди ты!
– Что? – Алиса перешла на быстрый шаг и наконец отпустила его. На пальцах осталось липкое, и она, приблизив ладонь к глазам, разглядела, что это кровь.
– Это на меня наступили, – Селес брезгливо потряс раненой рукой, на которой шипы от тяжелых сапог оставили ровные глубокие дырочки.
Сверху монотонно раздавалось низкое уханье, вспышки прокатывались по небосводу разноцветными молниями. Неочеловек поднял было голову, но Алиса бесцеремонно отвесила ему подзатыльник:
– Не смотри!
– Надо проверить, как там корабль, а я не могу пробиться. Он… он обиделся и не отвечает.
– Твой корабль что, самец?
– Нет, просто корабль, они так не делятся. – Селес зажмурился и снова почувствовал спокойную и податливую, но непробиваемую толщу ментальной стены. – Ну пожалуйста, ответь. Просто скажи, как ты там, и можешь злиться дальше. Пожалуйста, ты же слышишь…
– Ты говоришь вслух, – заметила девушка. Они снова бежали, только на этот раз она тащила гостя за другую руку.
– Я знаю, сосредоточиться очень трудно! – огрызнулся Селес. – Я серьезно, пожалуйста, ответь. Что у тебя происходит? Тут что-то непонятное, но похоже на орбитальную бомбардировку. Рядом с тобой могут быть военные корабли, ты понимаешь?!
– Не упирайся! – рявкнула Алиса. – Я не настроена сейчас воевать!
– Господи…
Селес зацепился ногой за кочку и упал в квакающую грязь. Алиса, воспользовавшись кратковременной остановкой, осведомилась:
– У вас есть религия?
– Да отстань ты от меня! – заорал Селес, чувствуя, как ускоряющийся пульс оглушительным грохотом отдается в ушах. – Замолчи, наконец, не трогай меня, отста-а-а-а-ань!!!
Алиса тоже оказалась на земле, с заломленными за спину руками, причем она даже не успела осознать, в какой именно момент Селес схватил ее. Что-то прорычав, он с той же неправдоподобной скоростью отскочил на несколько шагов и выхватил из-за пояса крюк.
– Не надо! – взвизгнула Алиса.
Но оммо то ли недостаточно ускорился, то ли просто забыл о ее существовании. Он разнес в щепки оказавшееся у него на пути деревце и молниеносно скрылся в чаще леса. Спустя мгновение она уже слышала, как где-то далеко трещат деревья, через которые осатаневший инопланетянин напролом прокладывал себе дорогу.
Алиса передернула плечами, стряхивая тошнотворное ощущение, что в нее вот-вот вопьется крутящийся крюк, привычно дотронулась до медальона на шее и замерла, приоткрыв от ужаса рот. Устройство, хранившее все, что она успела прочесть за несколько лет, было раздавлено, словно жук, и из него торчали смятые серебристые внутренности. Кнопка включения еле слышно хрустнула и крошечным черным кубиком осталась на подушечке пальца. Вместо собственного голоса Алисы, торопливо пересказывающего сотни жизней, сотни событий, раздалось тихое шипение. Наверху грохотала техногенная гроза, но оцепеневшей Алисе казалось, что шипение сломанного диктофона она слышит гораздо отчетливее.
Глава седьмая,
посвященная знакомству с человеком без набора букв, встрече с неведомым и паранормальной резьбе по дереву
Группа людей в тяжелых скафандрах медленно продвигалась вдоль стены. Они держались за веревку, привязанную к поясу массивного человека, шедшего первым. Тяжелые, как утюги, подошвы с грохотом опускались на пол, и пыль взмывала вертикально вверх, как дым в безветренную погоду. Встроенные в шлемы фонари, делавшие людей похожими на огромные елочные игрушки, освещали мокрые от пота бледные лица с вытаращенными от напряжения глазами. Каждый шаг отдавался шумом, которым мог бы похвастаться не всякий отряд доисторической конницы, но люди, оглушенные собственным пыхтением, не слышали этого.
Впереди показался округлый темный проем.
– Оно, – шепнул в передатчик человек, который шел первым, и поспешно прикрутил яркость фонаря до минимума. Остальная группа тоже последовательно погасла, как гирлянда, когда заканчивается праздник.
Они сгрудились у проема, в который никто не решался шагнуть первым. В коридоре было не так страшно, то тут, то там периодически мигало аварийное освещение, и, что самое главное – коридор был простым и понятным творением рук чловеческих, просто очень старым и давно заброшенным. Дальше их ждала густая чужая тьма, никогда еще, возможно, не скрывавшая в себе потомков Адама и Евы.
Наконец маленькая, кругленькая женщина, которая все время плелась в хвосте и вообще, невзирая на скафандр, выглядела прирожденным бухгалтером, выступила вперед и дрожащим голосом пискнула:
– Я пойду.
Мужчины мгновенно потупили глаза, продемонстрировав присущую самцам человека солидарность, которая в особо трудные моменты жизни переходит в синхронность. Потом предводитель группы решился:
– Шагнем все вместе. Одновременно.
Однако дальнейшие измерения показали, что все шестеро в проем не помещаются. Ситуация осложнялась.
– Хорошо. – Массивный человек попытался утереть со лба пот и чуть не разбил тяжелой перчаткой стекло шлема. – Первым иду я. Вы ждете десять секунд, потом идет Афродита, – он кивнул храброй бухгалтерше. – А потом… потом сами разберетесь. Если что-то случится, я дерну за веревку.
Тяжелые шлемы согласно закачались. Человек поправил на поясе веревку, несколько раз шумно выдохнул и, высоко подняв ногу, переступил воображаемый порог, за которым ждало неведомое.
Практически в тот же самый момент, когда его подошва коснулась пола, вспыхнул ослепительный свет, все помещение загудело и задрожало, пол внезапно стал потолком, и человек в ужасе увидел, что под его растопыренными пальцами и все еще ноющими от удара коленями разверзлась черная бесконечность Вселенной. Он стоял на четвереньках посреди космоса.
– Вы сдурели, что ли?! – громовым басом спросило неведомое.
Селес выскочил на полянку, нырнул под густую листву какого-то кустарника и начал шепотом считать до ста. Пульс постепенно пришел в норму, заныли царапины от веток, сбитые ступни и раздавленная неуклюжим солдатом рука. Позвав Алису и убедившись, что она куда-то пропала, неочеловек внимательно изучил крюк. Крови он не увидел. Металл пах древесными соками, травой и собственно металлом. К ручке прилипла половинка аккуратно разрубленной мухи. Кроме нее, жертв, очевидно, не было. Селес тщательно вытер оружие листьями и, воровато оглядевшись по сторонам, попытался его покрутить.
– Помогите!
Странно, но от этого истошного вопля не разверзлись небеса, не дрогнула земля, и даже голова Селеса каким-то чудом уцелела, хотя он явственно слышал треск собственной лобной кости. Крюк куда-то улетел, зрение, осязание и слух последовательно выключились и снова включились. Он увидел прямо перед своим носом большие, похожие на деревья стебли травы и половинку мухи, в которой можно было разглядеть разноцветные внутренности.
– Ты чего орешь? – оторопело спросил он у мухи.
– Помогите!!! Селес! Кто-нибудь! Спасите! Селес, чтоб тебя! На меня напали!!!
– Успокойся. Кто напал? Сколько кораблей?
– Это не корабли, это гуманоиды! Залезли внутрь, и я не могу их выгнать! Они не вытряхиваются! Они по мне ходят! Их много!
– Чем вооружены?
– Ни… ничем. Но в скафандрах, и жутко гремят!
– Спроси, кто они.
– Люди!
– Это они сказали?
– Нет, это мне видно!
– Сколько их?
– Полная кабина! Пя… Шестеро.
– Ты до сих пор на станции?
– А где мне еще быть? Думал, посплю хоть.
– Они что, люк взломали?
– Нет, он открыт был, кабина проветривалась…
Селес с тоской посмотрел на муху, явно ища у нее сочувствия, потом перевел взгляд на небо.
– Корабль, это люди с таможни. Насколько я знаю, они безобидны.
– Чудесно! И что мне с ними делать?!
– Не знаю… поговори с ними. Попроси уйти, только вежливо.
– То есть ты ничего предпринимать не будешь?
– Корабль, я на планете. Внизу. Далеко. Можешь спросить, есть ли среди них человек по имени Петерен, и передать ему от меня привет.
– То есть тебе плевать, что меня могут похитить или разобрать на запчасти, да?
Этого гневного вопроса Селес уже не слышал. Прямо у него над головой внезапно возникло мерцающее чудовище цвета только что освежеванной туши. Оно парило чуть ниже верхушек деревьев и тянуло к земле длинные, как у медузы, отростки-щупальца. Больше всего оно и напоминало медузу, только вместо тела у него был пульсирующий розоватый мозг, по поверхности которого ползали многочисленные глаза на стебельках. Причем ползали они не бессистемно, а водили хороводы вокруг кроваво-красного, совершенно человеческого рта с желтоватыми резцами. Таким же плотоядно чавкающим ртом оканчивалось каждое щупальце. Летающий кошмар издал нечленораздельный рев и проворно снизился, зубы клацнули у самого лица Селеса.
– Под ноги смотри! – Из-за деревьев выскочила темная фигура и повалила инопланетного гостя на землю.
Тот, не привыкший беззаботно поворачиваться к опасности спиной, попытался поднять голову, но Алиса с силой впечатала его лицо в траву.
– Не вздумай ускоряться… – шипела она. – Хуже будет! Не смотри… Не смот-ри!
Наконец ее хватка ослабла, и Селес, выплюнув стебельки и грязь, шепотом спросил:
– Что это было?
Алиса широким жестом показала наверх. Там покачивались верхушки деревьев, а в небе все еще вспухала божественная цветная капуста. Исполненная ртов тварь бесследно исчезла.
– Ничего не было, – не терпящим возражений тоном сказала Алиса. – Ты просто не туда посмотрел.
– Было, – тоскливо заупрямился Селес.
– Хорошо, уговорил, было. Но если ты не станешь упираться и ускоряться, я проведу тебя в другую плоскость, там нет ни единого мозгозуба.
– Это называется мозгозуб? Вы с ними воюете?
– Точно и совершенно верно.
– А ты можешь провести меня к лифту?
– Наш лифт уже захватили мозгозубы, они каждый раз так делают. – Алиса взглянула на инопланетянина с жалостью. – Ты вообще выбрал для визита крайне неудачную плоскость…
А ведь он подумал, что выбраться со странной планеты может оказаться непросто, еще до того, как его затолкали в капсулу орбитального лифта. Но тогда отказываться было как-то неудобно.
– Я повидал многие планеты. Везде все по-разному. Но у меня никогда не было такого явного ощущения…
– …что что-то не так. – Она хмыкнула и лихо сбила каску набекрень, чтобы почесать голову. – С тех пор, как себя помню, я каждую секунду чувствую, что… хочешь, твои мысли прочитаю? Что все вокруг – декорация, с помощью которой кто-то пытается нас обдурить. Ты ведь об этом?
Селес кивнул.
– Все эти плоскости… Наша планета делится на плоскости. И в каждой свои странности, свои законы, которые никто не может толком объяснить, но все делают вид, будто так и нужно. Удивляются еще – а как же иначе, а как ты хотела? На самом деле все они, конечно, врут… Я слишком много слышала, слишком много узнала, чтобы хоть кому-нибудь верить. Все люди здесь так заврались, что уже сами себе верят! Хотя, может, их гипнотизируют каким-нибудь излучением… потому я и ношу каску, от излучения, вот до чего я уже свихнулась, понимаешь? Ты улетишь так же, как прилетел, а я живу здесь, и умру здесь, и даже, вот зуб даю, никогда не докопаюсь до первопричины… – Она вздохнула и передернула плечами. – Так давай ты хотя бы из уважения к моей тяжелой доле перестанешь по-дурацки недоумевать и пойдешь наконец со мной?
Алиса бодрилась изо всех сил, даже улыбалась во всю ширь, только глаза блестели, набухая слезами. Селес скорее почувствовал, чем понял, что к ее доле, какой бы она ни была, действительно следует проявить уважение.
– Хорошо, – он отряхнулся и доверчиво протянул руку. – Идем.
Мокрые, поцарапанные и продрогшие, они выбрались на опушку леса и устало привалились к огромному дереву. Алиса припала к фляжке, звонко стукнувшись о горлышко зубами. Селес покосился на фляжку и печально икнул.
Впереди маячил голубовато-молочный свет, в нем проглядывали два оранжевых огонька. Через некоторое время неочеловек понял, что это окна маленького домика, стоящего среди поля, залитого фосфоресцирующим туманом. Дом и довольно большой участок вокруг него были обнесены забором. Сонно покачивались деревья в саду. Где-то рядом уютно ухала сова. Селес подумал, что если это другая плоскость, то она нравится ему гораздо больше.
Они спустились с пригорка на пустынную проселочную дорогу, и она привела их к забору, увитому иссохшим плющом. В воздухе пахло теми ночными цветами, которые есть на каждой обжитой планете, но мало кто знает об их существовании. Они раскрывают нежные белесые лепестки только в полной темноте, потому что им нужно сперва убедиться, что их никто не видит.
К забору подбежало небольшое животное и начало громко кричать. После короткого замешательства Селес вспомнил, что это называется собакой.
– Подожди меня тут, – Алиса просунула руку между прутьями калитки и отодвинула щеколду. – Он не любит чужих.
– А зубо… мозго…
– В этой плоскости их нет. Можешь спокойно смотреть вверх.
Прохрустел гравий, потом в темноте возник светящийся прямоугольник открытой двери и тут же исчез. Какое-то время Селес от нечего делать разглядывал забор – он был слишком низким и хлипким, чтобы служить надежной защитой от чужаков, которых здесь вроде бы не жаловали. Из дома никто не выходил, и неочеловек решил немного прогуляться. Он медленно побрел вдоль забора, слегка пошатываясь от в очередной раз ударившего в голову алкоголя. По другую сторону ограды за ним неотступно следовала собака, сверкая маленькими красноватыми глазками и изредка издавая такой звук, как будто внутри у нее что-то закипало.
Позади дома стояло древнее транспортное средство, похожее на сплюснутый со всех сторон маленький вездеход. Никогда не видевшему старые земные автомобили Селесу машина показалась игрушечной, но он не мог отрицать, что она очень хорошо вписывается в пейзаж. Потом в заборе внезапно образовались наполовину распахнутые ворота, перекошенные от старости. Оммо заглянул внутрь и увидел множество темных столбиков, тонущих в молочно-белом тумане. Даже не предполагая, что это могло бы быть, он, подталкиваемый любопытством и самогоном, решил посмотреть поближе.
Небольшие темные конструкции, которые Селес поначалу принял за столбики, имели, как оказалось, самую разнообразную форму. Это были скульптуры в форме маленьких человечков и крестов, прямоугольные плиты и просто небольшие деревянные палки, воткнутые в землю и увенчанные табличками с какими-то надписями. Ну конечно, человеческое захоронение, только более традиционное, чем то, что он видел на орбитальном додекаэдре. От одного воспоминания Селеса передернуло. Он попытался прочесть ближайшую надпись, но значки были слишком мелкими. Подойдя ближе, Селес налетел на незаметную в тумане низенькую ограду, окружавшую крест с табличкой. Вместе с треском он уловил отчетливый недовольный вздох – даже языком, как будто от досады, прищелкнули, – и выпрямился, удивленно оглядываясь. Вокруг никого не было. Шепотом выругавшись, Селес попытался вернуть поваленную секцию ограды в прежнее положение. Вздох повторился, и у его ног, прямо под крестом, зашевелилась земля.
Неочеловек не успел познакомиться с местной фауной – за исключением мелких лупоглазых существ, бессчетное количество которых раздавил во время бегства из военного лагеря. Он оставил ограду в покое и стал осторожно раскапывать землю, чтобы помочь зверьку вылезти. Под слоем дерна обнаружилась норка, которая явно вела в более обширную полость. Селес расширил ее края, и тут из-под земли хищно выметнулся остов человеческой руки – грязный, почти лишенный плоти, с длинными кривыми ногтями. Рука начала деловито ощупывать края норы, причем два ногтя тут же отвалились и остались лежать на земле. Спустя мгновение она вцепилась в сапог инопланетного гостя, а из-под земли послышался неразборчивый, но торжествующий возглас.
– Селес! – позвала из сырого тумана Алиса. – Сел… Куда ты пошел?
Оммо попытался высвободить сапог, но рука держала крепко, поэтому он, брезгливо морщась и вполголоса бормоча извинения, с силой спихнул ее носком другого сапога и случайно оторвал неизвестному подземному жителю палец. Палец проворным червячком пополз прочь. Селес поймал его и с новой порцией извинений попытался приставить на прежнее место. Но рука схватила отвалившийся фрагмент и юркнула обратно в могилу, откуда донесся жалобный стон.
– Я не хотел, – сказал неочеловек. – Я просто…
Из норы ему в лицо швырнули комком затхло пахнущей грязи.
– Селес, тебе кто разрешил шляться по кладбищу?
По купам деревьев перед домом запрыгал луч фонаря. Селес пошел на него, врезался в забор, забрел в мокрые колючие кусты, продрался через них и вышел к крыльцу дома, на котором стояли Алиса и незнакомый бородатый старик.
– Здравствуйте, – сказал Селес.
Старик приветливо кивнул в ответ, сад и дом качнулись в такт, внутренности инопланетного гостя издали такой зловещий рык, что собака с визгом умчалась в темноту. Селес успел схватиться рукой за стену, и его вырвало.
– Самогон, – на всякий случай пояснил он хозяину дома.
В животе резало так, будто Селес наглотался стекла, а не жгучей жидкости из фляжки. Он снова скрючился, царапая ногтями стену.
– Не волнуйтесь, я его сейчас внутрь затащу, – бодро заявила Алиса.
– Потрясающе… – Петерен опять попытался утереть со лба обильный пот и опять чуть не разбил запотевшее стекло шлема. Его лицо сияло от счастья, как толстая бледная луна в ясную ночь.
– Да снимайте уже его, – прогудел корабль.
– Тут можно дышать?
Корабль на всякий случай проверил показатели. В плотно набитой людьми кабине было жарковато, но в целом все соответствовало норме.
– Можно.
– Потрясающе…
Люди зашевелились, стараясь дотянуться до шлемов, но свободного пространства было слишком мало для того, чтобы поднять руки. Кто-то уронил перчатку, а бухгалтерша Афродита и ее сосед звонко стукнулись шлемами и дружно вскрикнули, увидев на них трещины.
Корабль критически изучал происходящее. Еще никогда на его борту не присутствовали в таком количестве крупные и на редкость неуклюжие люди. Охватившая его поначалу паника не просто прошла – он вычеркнул этот позорный момент слабости из памяти и теперь был преисполнен чувства собственного достоинства.
– Вас слишком много, – сообщил он людям. – Станет гораздо удобнее, если хотя бы половина отсюда выйдет. А лучше все.
Отважные исследователи неведомого послушно потянулись наружу, а Петерен уже у самого люка остановился, справедливо заподозрив, что корабль намерен избавиться от них и сбежать.
– Значит, вы обладаете разумом? – уточнил он.
– Ну, – нетерпеливо подтвердил корабль.
– И вы живой?
– Ну.
Петерен нажал кнопку под подбородком и с громким чпокающим звуком снял шлем. Он не сразу решился сделать вдох и несколько секунд стоял неподвижно, надув щеки и выпучив глаза. Наконец он со свистом втянул ноздрями воздух, подержал его в легких, как веселящий дым, и с сожалением вернул обратно.
– Но это невозможно, – продолжил он. – По всем признакам вы созданы искусственно!
– И что? – немного растерялся корабль.
– Значит, вы обладаете искусственным интеллектом, и вы – не живой!
Читать бесплатно другие книги:
