Хранитель талисманов. Книга 1 Давыдова Юлия

– Приказываю тебе идти спать, – улыбнулась девушка.

– Не могу!

– Тогда помогу.

Арнава быстро приложила палец ко лбу Никиты, и тёмная дымка мгновенно заволокла сознание.

Разбудил громкий хохот. Окно в комнате было распахнуто настежь, и солнечные лучи золотили подоконник. Велехов удивлено приподнялся:

– Утро?

Он вскочил с кровати и в два прыжка оказался у окна. Яркое солнце заливало светом двор. Все парни, включая Ивана и какого-то нового мужика, одетого в длинную рубаху, мешковатые штаны и лапти, толпились на крыльце.

Никита подхватил одежду, вылетел в коридор, на ходу залезая в брюки. В передней его встретила Софья в ночной сорочке, сонно потирая глаза.

– Ой, а ты чего так рано встал? – спросила она.

Велехов от переизбытка эмоций даже поцеловал её в щеку. Вот захотелось!

– Доброе утро, хозяйка! – выдал он. – По-моему, я поздно встал. Кто пришёл?

– А… – Софья улыбнулась, потянулась. – Это Хатат, наш специалист по бане, без него никак.

– А что вчера было?

Софья изобразила на лице удивление.

– Как я в кровати оказался? – уточнил Никита.

– Ножками, ножками. Зашёл в дом и пошёл спать.

Сказав это, женщина, сонно зевая, оправилась на кухню, а Велехов, покачав головой над Софьиной версией событий, поспешил на крыльцо. Парни встретили его дружным:

– Доброе утро!

Хатат протянул руку для приветствия. Он был намного выше Ивана и здоровей. Волосы чёрные, лицо смуглое, и странные глаза – тёмные, будто одни большие зрачки без радужной оболочки. В них вдруг вспыхнули красные искры и мгновенно погасли. Никита вздрогнул, сразу оглянулся на остальных, может, кто-то ещё счёл это необычным? Но никто не обратил внимания.

– Рад, рад, – погудел мужик басом, пожимая руку худого парня, – давно наслышан.

У Велехова возникло чувство, что пальцы сейчас треснут, но он, конечно, только приветственно кивнул в ответ.

– Значит, планы у нас такие, – начал Станислав, – мы с Димкой и Севиром сейчас в лес, навяжем веников. Рир останется, уберётся в банях и воды натаскает. Никит, на тебя наряда нет. Ты на отдыхе. Иди к Софье, она завтрак обещала.

Получив указания, все быстро разошлись. Парни отправились в лес, Иван с Хататом – растапливать печи, Рир – наводить порядок в банях, а Никита – в дом. Софья и Дарья уже накрыли стол, заварили чай и тоже присели с гостем за кружечкой.

Несмотря на жёсткие правила больничной диеты, Велехов накинулся на еду как голодный зверь. Уплетая за обе щеки блины, он полюбопытствовал:

– Как вы тут живете без телевизора? Как к вам новости доходят?

Вопрос рассмешил Софью. Она показала рукой в открытое окно, туда, где на ветке дерева, растущего в метре от дома, сидела птица. Это был сокол. Но Никита удивился его облику. Перья на крыльях птицы сверкали неестественно, словно были покрыты золотым напылением.

– Чем не почтальон? – улыбнулась женщина и тихо посвистела.

Сокол слетел с ветки на подоконник. Серьёзный, совсем не птичий взгляд окинул парня и повернулся к Софье.

– Нет, – улыбнулась она. – Не послание, Дитир, просто похвастаться тобой хотела.

Сокол наклонил голову, словно сделав поклон, и вылетел на улицу.

– Ого, – высказался Велехов. – Учёная птичка?

– Нет, просто умная, – засмеялась Софья.

В переднюю вошёл Рир.

– Всё, – отчитался он, – чистота и кадки полные.

– Садись, – пригласила его Софья. – Расскажи что-нибудь Никите, а то с нами скучно.

Тот покачал головой:

– Софь, ну что ты.

Рир налил себе чай, взял блин.

– А что рассказывать? – пожал он плечами. – Иван говорил, какой хороший мальчишка у Елены растёт. Мы как-то подарок тебе выбирали, на пятнадцатый день рождения, по-моему. Все магазины объездили, пока…

Рир внезапно замолк, вопросительно взглянул на Софью.

Велехов не заметил этого взгляда, потому что от услышанных слов на душе внезапно стало тяжело. За столькими событиями одного дня он только сейчас задумался о том, что в этом доме о нём всегда знали.

Софья улыбнулась.

– В этом доме тебя всегда ждали, – сказала она, – с самого твоего рождения.

Никита вздрогнул, удивлённо посмотрел на Софью. Так явно показалось, что она прочла его мысли.

– Но были и есть причины, по которым это открылось тебе только сейчас, – твёрдо добавила женщина. – Не обижайся на Ивана: если бы право принять решение принадлежало ему, он никогда бы вас не оставил.

Велехов покачал головой:

– Даже в мыслях не было. Он об этом переживает?

– Очень, – кивнула Софья.

– Это я виноват, спрашивал больно много, – вздохнул Никита. – Скажу ему, как вернётся, чтобы перестал. Просто…

В какой-то момент Велехову захотелось сказать, что жить осталось не так уж долго, а полтора дня, проведённые здесь, стоят не меньше половины всей отпущенной жизни. Никто ничего ему не должен. Просто жаль, что Иван не позволил этого чуть раньше.

Никита наконец справился с эмоциями, поблагодарил Софью за завтрак и пошёл наверх. Женщины проводили его взглядами, переглянулись. На лицах обеих появились улыбки.

В комнате Велехов сел на кровать, стараясь не делать лишних движений. Боль опять скапливалась, опять разрасталась. С каждым ударом сердца тихо вспыхивала, словно потухший, но ещё горячий внутри уголёк, грозящий снова запылать, если кто-нибудь по неосторожности на него подует.

Никита вытащил из сумки вторую упаковку таблеток, взял целую пригоршню в рот, но, едва почувствовав знакомый привкус горечи, выплюнул. Сил проглотить это не было.

С улицы внезапно раздались весёлые голоса парней. Похоже, все вернулись.

– Хатат, куда веники?

– На лавку.

– Не поместятся!

– Утрамбуй!

Велехов вышел в коридор и увидел, что двери девичьих спален открыты. В них никого не было, а снизу доносились звонкие голоса:

– Дайте блин!

– Софья, а где сметана?

Хатат громко позвал с улицы:

– Русалочки мои! Баня готова!

Судя по топоту, вся девичья половина убежала во двор, прихватив блины с собой.

В передней Софья раздавала парням полотенца.

– Никита, иди сюда! – весело сказала она, увидев его на лестнице.

– Софь… – он покачал головой, – я подожду.

– Чего? Снега летом? – усмехнулась та.

Женщина вручила Велехову полотенце, не принимая возражений, и отправила в дверь:

– Вперёд!

Обе бани дымили. Возле одной собралась горка из босоножек и висели девчоночьи сорочки. Во вторую как раз заваливалась толпа голых парней. Из открытой двери дышало мокрым теплом и поднимались струйки пара. Иван, уже без одежды, собирал в охапку веники, сложенные на лавке.

– Никит? – позвал Рир, вися одной ногой на пороге бани. – Пошли, сердце у тебя нормально бьётся, выдержишь.

– Прям кардиовизор, – покачал головой Велехов. – Откуда знаешь, как у меня сердце бьётся?

– Слышу, – отмахнулся Рир.

Иван подтолкнул племянника к двери:

– Заходи, страдалец, всё хорошо будет.

Сопротивляться явно было бесполезно, так что Никита вдохнул горячий воздух и шагнул внутрь.

Пока он сидел на нижней полке, парни отхлестали по первому венику. Иван окатил себя холодной водой, смывая десяток другой листьев, прилипших к спине.

– Ух, хорошо! – завыл он и кивнул племяннику на верхнюю полку. – Ложись.

– Да нельзя мне, – возразил тот.

– Ложись, говорю! – насмешливо приказал Иван.

Рир подтолкнул парня веником:

– Давай.

– А, чёрт с вами! – сдался наконец Никита.

Первые же шлепки берёзового веника напомнили ему, как давно он не был в бане. Живое тепло приятно пошло сквозь тело, расслабляя мышцы.

– Нежнее, нежнее с болящим, – смеялись парни.

Через несколько минут Велехов, не заметив как, задремал. Голоса и смех ещё слышались, но туманная дымка уже уносила его далеко-далеко. И где-то в незнакомом месте, среди разрушенных строений, вновь возник белый волк, окидывая его хищным взглядом…

Иван опустил веник. По бане расходился аромат сон-травы, аккуратно вплетённой в ветки берёзы. Парни быстро распахнули двери до улицы. А то и самим можно было уснуть. На порог поднялся Хатат, вопросительно взглянул на Ивана. Тот кивнул:

– Позови Арнаву.

Во сне Никита прятался за разрушенными колоннами странного белого города от зверя, идущего за ним по пятам. Небо вспыхивало красным, словно древние боги в ярости поджигали облака. Рычание внезапно раздалось совсем рядом, и огромный волк бросился на парня, сваливая его на камни. Велехов выставил руки, защищаясь, но… белый зверь ткнулся носом в его ладони, игриво толкнул и отступил. А потом исчез в золотом луче света, озарившем город сквозь облака. Они расходились, светлея всё больше, пока бело-голубая дымка не заволокла пространство и странный гул не поглотил сознание.

Ледяная вода потекла в лёгкие, замораживая дыхание, наполнила собой тело. Оно само будто стало медленным течением, сквозь которое внезапно прошли сотни быстрых ручьев. Что-то тяжёлое и вязкое вышло через кончики пальцев, сопротивляясь, цепляясь.

Никита ощутил, что дышит. Грудь поднималась так, будто рёбра внутри расширялись, а лёгкие расправлялись. И он не спит! Он в сознании! Велехов открыл глаза, едва поняв это.

Арнава, в мокрой прозрачной сорочке, стояла над ним. Глаза девушки источали синее пламя, по её волосам бежали серебряные искры. Она улыбнулась, заметив, что Никита очнулся, и провела рукой над его лицом, заставляя вновь опустить веки. На сей раз это не было мигом.

В комнатах гулял ветер. От сквозняка двери спален бесшумно открывались, застывая на мгновение, и снова приходили в движение, словно ветер заглядывал в каждую комнату, настойчиво что-то ища. С улицы раздавался смех: парни и девушки играли, гоняясь друг за другом с полными вёдрами воды.

Сквозь дрёму Никита испытывал странное ощущение изменений. Его сухое истощённое тело заполнялось потоками живой крови, и вся она растекалась в разных направлениях, торопясь наполнить собой органы. Боли не было. Ни тонкого отголоска, ни намёка.

Открыв глаза, Велехов увидел Арнаву. Она сидела рядом с ним на кровати, видимо ожидая, когда он проснётся. И снова в девушке ничего не было от недавнего облика. Только глубоко в зрачках синих глаз что-то чудилось, вроде мерцания, похожего на игру света в драгоценных камнях.

– Что случилось? – спросил Никита. – Я опять в обмороке был?

– Можно и так сказать, – кивнула Арнава.

– И сколько?

– Почти десять часов.

Велехов вздохнул:

– Рекорд.

Арнава помогла ему подняться, и, встав на ноги, Никита не сразу сделал шаг. Собственное тело казалось непривычным – лёгким, пустым, горячим. Щёки пылали.

– Что-то не так, – произнёс он.

– После жаркой бани и не такое бывает, – невозмутимо пожала плечами девушка.

Никита внимательно взглянул на неё.

– Что ты со мной сделала? – прошептал он.

И заметил, что Арнава поднимает свой волшебный пальчик к его лицу.

– Стой, стой, стой! – Велехов выставил руки, защищаясь. – Не хочешь, чтобы я спрашивал, ладно. Только не надо вот этого.

Он кивнул на выставленный пальчик девушки.

Арнава смотрела на Никиту ещё мгновение, и на её лице всё больше появлялась улыбка.

– Ну, хорошо, – согласилась она, опуская руку. – Тогда не спрашивай.

– Ох… – Велехов с облегчением выдохнул.

Опять улететь в беспамятство не хотел.

Сколько бы вопросов ни возникло сейчас в голове Никиты, он сдержал их. Арнава разглядывала его очень внимательно. Без всяких приличий смотрела прямо в глаза. Она внезапно снова потянулась к нему, и Велехов замер, но девушка провела пальцами по его щеке и губам.

– Красивый ты, – прошептала она. – И добрый. А душа как у зверя, что потерялся и путь домой ищет…

Никита с трудом вздохнул. Почему-то слова вошли в сознание так, будто на рану надавили.

– Откуда знаешь? – прошептал он.

– Вижу, – глаза Арнавы сверкнули яркими синими искрами, пробежавшими по всей радужке. – Насквозь вижу тебя…

Велехов почувствовал, как у него стремительно начинает кружиться голова. Синий огонь в глазах девушки сводил с ума, вызывал дрожь во всём теле.

Арнава быстро отвела взгляд, улыбнулась:

– Пошли. Софья ждёт.

Внизу в передней Димка расставлял посуду для ужина. На столе горели свечи, и тёплый вечерний ветер едва заметно тревожил их огоньки.

Увидев Никиту и Арнаву, Димка крикнул в сторону кухни:

– Софья! Проснулся твой ненаглядный!

– Никита, иди сюда! – откликнулась та.

– Иди, тебе волшебный чай полагается, – проводил его Димка.

Велехов сел за стол. Через открытую дверь было видно, как Рир старательно драит капот машины, периодически выжимая губку на спину Станислава. Тот возился с колесом и на каждый «душ» реагировал бурно, вызывая у брата хохот. Севир с Иваном маячили в гараже.

Никита понял, что парни собираются уезжать. А ведь… он сам приехал всего на два дня.

Софья поставила на стол кружку, от которой веяло ароматом трав, приказала выпить до дна. Потом вышла на крыльцо и позвала всех на ужин. Через несколько минут парни и девушки сидели за столом, звеня вилками и ложками. Разговоров было мало. Только тихо смеялись, в шутку воруя что-нибудь друг у друга с тарелок.

Велехов молчал. Просто наблюдал за всеми, запоминая лица и голоса, блики свечей на стёклах, улыбку Арнавы, Ивана и Софью, обнявших друг друга за столом. Не знал, придётся ли увидеть их снова. Может, Иван больше этого не позволит, а может, просто не хватит времени.

Софья наконец встала, начала убирать посуду со стола. Катерина и Полина пошли ей помогать, а парней хозяйка выгнала на улицу, чтобы не мешали. Оставила только Арнаву и Никиту. Оба сидели за столом, глядя друг на друга.

– Мне никогда не было так хорошо, – произнёс Никита.

Арнава улыбнулась, но невесело – и ответила:

– Тебе нельзя остаться.

Велехов кивнул, помолчал.

– А увидеть тебя снова?

Арнава покачала головой:

– Этого как раз нельзя более всего остального.

– Ты не скажешь почему.

Это был не вопрос. Никита был уверен в этом.

Девушка тяжело вздохнула.

– Я бы стёрла твою память обо мне, – прошептала она, – но тогда ты не будешь знать, откуда у тебя это.

Она вложила в ладонь парня украшение. Меч, заключённый в круг, на серебряной цепочке. Поверхность медальона играла белым светом, и от него исходило тепло, приятно проникая в руку.

Никита покачал головой:

– Не стоит дарить мне это на память, если не хочешь, чтобы я помнил о тебе.

– Это знак принадлежности, – улыбнулась Арнава. – Я передаю его тебе не на память, а чтобы хранить связь.

Она вдруг потянулась к украшению:

– Но раз ты не хочешь…

Велехов мгновенно сжал медальон:

– Нет, пусть будет у меня.

Арнава наклонила голову в знак согласия, потом встала. Она уже было сделала шаг, но остановилась. Ещё мгновение они смотрели друг на друга, словно каждый запоминал черты лица и взгляд другого. Что-то подсказывало, что это стоит сделать именно сейчас. Потом уже не будет такой возможности.

– Спокойной ночи, – произнёс Никита.

Девушка красиво наклонила голову:

– Спокойной.

С улицы зашёл Иван.

– Во сколько мы завтра? – спросил он. – Как проснёмся, так и поедем?

Велехов кивнул, провожая взглядом Арнаву. Она пошла наверх, в спальню. Софья встала в дверях кухни, сосредоточенно вытирая полотенцем мокрые руки. Никита вымыл кружку, поставил на полку и, поцеловав хозяйку дома в щеку, тоже отправился в комнату. Как только он ушёл, Софья покачала головой и взглянула на мужа:

– Ну дела. Ты видишь?

Иван кивнул:

– Понравился он ей. И она ему.

Софья стояла в задумчивости.

– Не знаю, радоваться ли… – наконец произнесла она. – Надо бы, да не могу.

Иван подошёл к жене, обнял, поцеловал в губы. И какое-то время так и стояли оба, держа друг друга в объятиях.

– Вот и началось, – прошептал Иван. – Но этот путь – неблизкий. Ещё много времени.

Софья тяжело вздохнула, уткнувшись в грудь мужа.

– Хорошо бы, – ответила она.

Ночь не могла быть спокойной. Велехов не мог уснуть. Лежал, глядя в окно на ярко-белую луну. Посреди ночи в коридоре неожиданно раздались голоса и быстро удалились вниз по лестнице.

Никита удивился, поднялся с кровати и вышел из комнаты. Девушки как раз спустились в переднюю. Там их ждали Софья и Дарья.

– Всё, русалочки, спасибо. – Софья расцеловала Катерину и Полину и спросила Арнаву: – Ты долго в гостях пробудешь?

Та покачала головой:

– Нет. Завтра утром отбываю в столицу.

Софья расцеловала и её:

– Спасибо тебе за Никиту.

– Не за что. Как вы ему утром объясните, что нас нет?

– Придумаем что-нибудь.

– Про машину не забудьте, – напомнила Полина.

– Не забудем. Хатат сейчас её уберёт.

Женщины проводили девушек до ворот. А у Велехова не было времени обдумать ситуацию и странный разговор. Он, как был – в одних штанах и босиком, перелез через забор, обдирая руки, и крадучись направился следом.

«Куда они? – поражённо думал он. – Среди ночи? По лесу?»

Но чем дальше девушки уходили от дома, тем сильнее становилось сияние вокруг них. Ночной ветер развевал их длинные волосы, и фигура каждой источала свет. Их невозможно было потерять из виду.

Впереди блеснула гладь тёмного озера. Спрятанное от чужих глаз днём, теперь оно показалось во всей красе. Сплетённые ветви деревьев распрямились, полностью открыв ночное небо над ним. Вода сверкала из глубины, став абсолютно прозрачной до самого дна. В лунном свете переливались перламутровые арки, уходящие опорами в глубину. Они соединялись канатными лестницами и площадками из белого мрамора, изящными сетями, сплетёнными из причудливых цветов.

Никита поражённо остановился. Подводный город был обитаем! Со всех его уголков к поверхности поднимались человеческие фигуры. Одна за другой девушки вошли на мостик и прыгнули в воду, подняв облако сверкающих брызг. И всё исчезло. Никита выбежал на берег, но было поздно. Свет со дна озера погас. Словно под поверхностью в одно мгновение развернулось чёрное покрывало, надёжно спрятав от глаз непосвящённого чудесный город со всеми его тайнами.

Велехов ещё долго сидел на берегу, вглядываясь в блики на воде. В тишине ночи собственные мысли казались ему слишком громкими, и он не верил им. Здравый смысл требовал думать, что это сон. Но ночь вокруг была реальна, ветер скользил по лицу, принося влагу с озера, а ободранные в кровь ноги болели, не позволяя усомниться в том, что всё происходит по-настоящему.

Наконец Никита заставил себя встать. Первые шаги дались тяжело. Луна исчезла за облаками, и в кромешной тьме он пошёл на ощупь, ища руками стволы деревьев и осторожно наступая на траву. Успел пройти всего десяток метров, как внезапно из темноты вылетело какое-то существо и мощным ударом сбило парня с ног. Во мраке сверкнули два жёлтых огонька. Велехов покатился по земле, врезался в дерево. Рёбра больно хрустнули.

Облака, закрывшие луну, лениво разошлись. Прозрачный свет пополз по ветвям к земле, освобождая из темноты огромного волка, больше обычного раз в пять. Под чёрной шерстью перекатывались при движении мощные мышцы. Зверь золотыми глазами смотрел на парня, зажимающего ободранную руку, и неуклюже, как будто извиняясь, переминался с лапы на лапу. Полоска белой шерсти перед левым ухом внезапно бросилась в глаза.

– Рир? – поражённо прошептал Никита.

В глазах зверя сверкнул насмешливый огонёк. Он подошёл, лизнул парню руку и одним прыжком исчез в темноте.

Велехов стоял в оцепенении ещё минуту. Очень быстро прошёл страх, и совсем другое чувство заставило его ринуться бегом, напролом через лес к дому Ивана. Добравшись, Никита столкнулся в воротах с Дарьей, которая сразу влепила ему подзатыльник.

– С ума сошёл? Куда ты ночью-то? Волки съедят! – запричитала она.

Велехов не ответил ей, потому что пытался отдышаться после своего марш-броска.

Иван тоже был во дворе. Как раз вывел машину из гаража. Было ясно видно, что он не сильно волновался из-за отсутствия племянника и спокойно готовился к отъезду. Взглянув на лицо парня, по которому легко можно было прочесть и удивление, и растерянность и даже гнев, спросил:

– Девчонок провожал?

– Ага, – прошептал Никита, – до самого дома… Ничего не скажешь мне?

– Не надо было, – усмехнулся Иван, – они бы и сами дошли. А тебе лишнего знать ни к чему.

Подошла Софья, ни слова не сказав осмотрела порез на руке, который почему-то очень быстро заживал, и тихо вздохнула.

– Кто они? – спросил Велехов.

Софья отпустила его руку.

– Промывать не надо, – усмехнулась она, – тебе уже всё обработали.

– Софья, пожалуйста… – настойчиво повторил Никита.