Мальчик из леса Кобен Харлан

За баннером оказалось пустое место.

Ни отца, ни матери, ни братьев-сестер — ни родных, ни двоюродных. По сути дела, ближайшим родственником Уайлда был кто-то с инициалами «П. Б.» — то ли троюродный, то ли четвероюродный кузен, седьмая вода на киселе. Совпадение ДНК на восемь сегментов и две целых сорок четыре сотых процента. На странице был график с объяснением:

У вас с П. Б. могут быть общие прадед и прабабка. Возможно, вы принадлежите к соседним поколениям (троюродный дядя и племянник), или у вас лишь один общий предок (троюродные кузены по линии прадеда или прабабки).

Ну ладно, не совсем пустое место, но и толку немного. Уайлд, наверное, мог бы связаться с П. Б. и заняться составлением генеалогического древа, но сейчас эта мысль не вызвала у него энтузиазма. Наоми сбежала, Мэтью мучается от угрызений совести (причем вполне заслуженно), а Лейла встречается с мистером Дизайнерские Шмотки (Уайлд напомнил себе, что ему это неинтересно). Короче говоря, других забот хватает.

Семейное древо может и подождать.

Уайлд не был в школе Суитуотер с тех пор, как ее закончил. Теперь, когда он подходил все ближе, к нему присоединились призраки. По крайней мере один призрак. Такое ощущение, что рядом шагает Дэвид, отец Мэтью. Они каждый день вместе ходили в школу, пока в одиннадцатом классе Дэвид не получил права, и они с Уайлдом не пересели на машину. Воспоминания бросились в атаку, но Уайлд от них отбился.

Не сейчас. Не время отвлекаться.

Когда Уайлд учился в школе, охраны здесь не было. Теперь же все изменилось. Территорию охраняли молодцы серьезного вида, в форме и с оружием. Заметив Уайлда, они не сводили с него глаз. Уайлд шагал посередине тротуара, улыбался и держал руки на виду.

Когда подходишь к школе, не забывай держать руки так, чтобы их было видно. О времена, о нравы.

— Чем можем помочь? — спросил один молодец. Тот, что повыше.

— У меня встреча с Авой О’Брайан. На учительской парковке.

Второй молодец был с карандашными усиками и такой юный, что мог бы сойти за школьника, а может, и правда здесь учился. Или закончил школу пару лет назад и теперь проводил все свободное время, гоняя по городу на раздолбанном седане. Пока усатый сверялся со списком посетителей на планшете, высокий прожигал Уайлда взглядом. Уайлд был не против. С пониманием отнесся к обыску, продемонстрировал содержимое карманов, прошел через рамку металлоискателя. Жаль, конечно, что настали такие времена. Вряд ли кому-то нравится, что у школы торчат двое вооруженных людей с полицейскими замашками, получающих минимальную зарплату, а вокруг ошиваются хитрожопые подростки. Попытка защитить детей? Скорее верный путь к беде. Уайлд знал эту кухню изнутри. Почти все фирмы стремятся убаюкать опасения родителей, лишь бы не упустить лакомый школьный контракт.

Создай проблему, а потом монетизируй ее решение.

Молодой куда-то позвонил, и через две минуты Уайлд шагал по коридору в сопровождении Авы О’Брайан. Странно, что он сейчас об этом задумался, но ему нравилась походка Авы. Нравилась, и все тут. Ава была красивая женщина. Сильная.

Наверное, в занятиях был перерыв. Если не считать их шагов по линолеуму, в школе было тихо. Уайлд вспомнил, как давным-давно ходил по этим коридорам. Конечно же, он знал, где здесь что находится. Такое не забывается. Проходя мимо спортзала, Ава кивнула на портреты на стене:

— Каждый день вижу твое лицо.

Лиц было штук пятьдесят, а над ними надпись: «Доска почета спортсменов „Суитуотер“». В разделе «Легкая атлетика» был портрет Уайлда. На церемонии награждения он не присутствовал. Не любил такие мероприятия. В выпускном классе он побил почти все школьные рекорды по бегу: с препятствиями, на короткую дистанцию, на длинную. Тренер по американскому футболу звал его в тейлбеки, но Уайлду не нравились командные виды спорта с их чувством локтя и восторженными воплями «дай пять». Что касается футбола, его он вообще терпеть не мог. Чересчур клановая штука.

— На снимке ты какой-то злой, — сказала Ава.

— Пытался сделать мужественное лицо.

Пару секунд она смотрела на фотографию.

— Я бы сказала, что не получилось.

— У меня редко получается.

Он скользнул взглядом по фотографиям в поисках Ролы Нейзер. Долго искать не пришлось. Сияющая улыбка — Рола не пыталась сделать мужественное лицо — ослепила его, словно солнце, выглянувшее из-за туч. Даже дома Рола Нейзер всегда была такой: лучистой и речистой. Сама искренность, энтузиазм бьет ключом. Полная противоположность Уайлду. Может, это была маска, попытка компенсировать семейное воспитание. Но даже если и так, Уайлд ни разу не видел, чтобы она вышла из роли.

— Капитан футбольной команды. — Проследив за его взглядом, Ава прочла табличку. — Ого, была в американской сборной?

— Таких футболистов, как Рола, в школе больше не было.

— Близкая подруга?

— Сестра, — сказал Уайлд. И добавил: — Сводная сестра.

Ава проводила его в арт-кабинет. Там было тихо и спокойно, повсюду разноцветные всплески. Уайлд рассмотрел все работы: от неумелых до профессиональных, от кривеньких скульптур до изваяний, которые хоть сейчас можно выставлять в музее. В этой студии была жизнь. Много жизни.

— В общем, я уже проверила, — будничным тоном начала Ава. — Уайлд ждал. — Наоми не было в школе уже несколько дней, — сказала Ава. — Без уважительной причины. Администрация отправила отцу электронное письмо с предупреждением.

— Слыхал, после того случая ей пришлось несладко.

— Слыхал? От кого?

— От ее отца.

Незачем упоминать имя Мэтью. Уайлд вкратце рассказал остальное: как к нему приехал Бернард Пайн, как он осмотрел спальню Наоми, как недосчитался рюкзака и какой-то одежды.

— Да, несладко, — сказала Ава, когда он закончил. — И это неудивительно.

— Как отреагировала Наоми?

— На выходки других школьников?

— Да.

— Ну, не знаю. Может, чуть сильнее замкнулась в себе. Я пробовала ее разговорить, но почти ничего не добилась.

— Она говорила с кем-то еще?

— Я о таком не слышала. — Ава склонила голову. — Она сказала, что это ты ее нашел. Что вы с ней разговаривали у нее в подвале.

— Да.

— Ты ей понравился, Уайлд.

— И она мне.

— Она не говорила, зачем подписалась на эту ужасную игру?

— Надеялась, что получится все перезагрузить, — сказал Уайлд.

— Перезагрузить?

— В смысле, отношения с одноклассниками. Начать все снова. Все исправить. Думала, что, если совершит по-настоящему яркий поступок, к ней станут относиться иначе.

— Ясно, но… — Ава покачала головой. — Уайлд молчал. — Жаль, что дети не понимают, как быстро заканчивается школа, — сказала она.

— Они не способны понять.

— Знаю. Мой дед живет в Мэне, ему недавно стукнуло девяносто два. Я спросила, каково это — дожить до таких лет. Он ответил: «Однажды мне исполнилось восемнадцать. Я записался в армию. Уехал на юг, в учебку. И вот я здесь». Все произошло мгновенно. Так он сказал. Как будто в сорок восьмом взял вещмешок, погрузился в автобус, а когда сошел с него, вокруг уже наше время.

— Отличный у тебя дед, — сказал Уайлд.

— Так и есть. Не знаю, зачем я тебе это рассказала. Наверное, даже нам, двоим взрослым, трудно поверить, что жизнь пролетит так быстро. И уж тем более нельзя объяснить шестнадцатилетней девочке, которую донимают хулиганы, что жизнь — не только эта дурацкая школа. — Уайлд кивнул. — Так у тебя есть какие-нибудь мысли о том, где Наоми?

— Думаю, мы оба согласимся с предположением, что она сбежала.

— Возможно. Ты связывался с ее матерью?

— По-моему, ты говорила…

— Ага, я помню. Но это было раньше. Значит, Наоми сказала тебе насчет перезагрузки? Мне она тоже такое говорила. Но после этого челленджа она поняла, что здесь, в этом городе, ничего не изменится. Начинать с чистого листа нужно в новом месте.

— Значит, думаешь, что она могла поехать к маме?

— Наоми сказала, что ее мать планирует отправиться в путешествие. В тот момент я ничего такого не подумала, но не исключено, что она слишком уж эмоционально об этом рассказывала.

— Ты не знаешь, куда собиралась поехать ее мать?

— Куда-то за границу.

— Хорошо, я с ней свяжусь. — (Ава взглянула на часы. Намек ясен.) — У тебя, наверное, урок.

— Ага. — И после паузы. — Насчет тех эсэмэсок, что я на днях тебе отправила…

Разумеется, Уайлд понимал, о чем речь: «Заходи ночью. Я не буду запирать дверь». И еще: «Уайлд, я соскучилась».

— О них не беспокойся.

— Мне хватило того, что было между нами. Просто — ну, понимаешь — мне стало одиноко.

— У меня тоже такое бывает.

— Да ну? — (Он не видел причины повторять свои слова.) — То, что было, — сказала она, — было странно. Сейчас не время, но…

— Было здорово, — сказал Уайлд. — Правда здорово.

— Но у таких отношений нет будущего, верно? — В ее голосе не было сожаления. Ничего подобного. Уайлд не ответил. — Они как бабочки. Вся жизнь за несколько дней.

«Неплохо сказано», — подумал он.

— Угу, в точку.

Оба стояли, не понимая, что делать дальше. Ава подошла к нему, поцеловала в щеку. Он заглянул ей в глаза и чуть было не сказал, что свободен. Чуть было. Но не сказал. Вместо этого сменил тему:

— Сын Мейнарда. Ты его знаешь?

Она заморгала и отступила:

— Краха? Понаслышке.

— Какая у него репутация?

— Паршивая. Он мучил Наоми. Хотя здесь есть кое-что еще.

— Кое-что еще?

— Протест он выражает слишком явно, — сказала Ава языком Шекспира, изображая британский акцент.

— То есть он по ней сохнет?

— Я бы так не сказала. Он встречается с Саттон Холмс. Но думаю, что Наоми ему очень нравится. Вот только он сам этого не понимает.

— Крах Мейнард сегодня в школе?

— Наверное. А что?

— Во сколько заканчиваются уроки?