Мальчик из леса Кобен Харлан

— Вы даже не представляете насколько.

— И вы тем не менее, — Хестер старалась, чтобы голос не дрогнул, — оставили с ним дочь?

— Я очень долго лечилась. — Она снова сняла очки. — Вы даже не представляете, сколько я ходила к психотерапевту. Я была в полном смятении, без сил. Ничего не могла поделать. Такова жестокая истина, и мне пришлось встать с ней лицом к лицу, миссис Краймштейн, — чтобы поправиться, залечить раны и жить дальше.

— Что за жестокая истина?

— В одном Бернард был прав: я с самого начала не хотела удочерять Наоми. Дело в том, что — и я долго не могла себе этого простить — я не сумела к ней привязаться. Может, потому, что она мне не родная. Может, в то время я не была готова стать матерью. Может, мы были несовместимы на физиологическом уровне или же дело было в тяжелых отношениях с ее отцом. Не знаю. Но я так и не почувствовала связи между нами.

В горле у Хестер стоял едкий комок. Сглотнув, она сказала:

— Поэтому вы просто оставили Наоми у него.

— Не было выбора. Вы должны это понять.

Хестер отодвинула шезлонг и встала:

— Если Наоми даст о себе знать, передайте, чтобы немедленно связалась со мной.

— Миссис Краймштейн? — (Хестер посмотрела на нее сверху вниз.) — Кому вы верите?

— В смысле? Вам или Бернарду?

— Да.

— А что, есть разница?

— Думаю, да.

— А я думаю, что нет, — сказала Хестер. — Вы или жестоко обращались с дочерью, или как последняя эгоистка решили о ней забыть. В любом случае вы бросили маленькую девочку с человеком, которого только что охарактеризовали как настоящего монстра. Даже когда вы «поправились», когда «залечили раны», даже когда вышли замуж и перебрались в этот шикарный таунхаус, бедняга осталась жить с больным человеком. Вы ее не защитили. Вы о ней не думали. Вы просто сбежали, Пиа, а Наоми осталась. — Пиа, опустив голову, уставилась на стол. — Поэтому мне плевать, кто лжет — вы или он. В любом случае вы мерзавка. Надеюсь, вы никогда не сможете обрести покой.

Увидев отрубленный палец сына, Дэш и Делия повели себя совершенно по-разному.

Дэш упал на землю — просто рухнул, словно марионетка, у которой одновременно обрезали все ниточки. Падение было столь неожиданным, что Уайлд отскочил, стараясь не стряхнуть палец, лежащий на ледяной подушке. Не то чтобы это имело значение. Будь это важно, пальцу скорее навредили бы прыжки Уайлда по лесу, когда он сломя голову мчался с ним к особняку Мейнардов.

Делия застыла. Несколько секунд она не шевелилась, даже не отреагировала на падение мужа. Стояла и смотрела на палец. Медленно, почти незаметно лицо ее начало искажаться. Голова склонилась к плечу. Губы задрожали, веки затрепетали. Она потянулась к пальцу: мать, желающая хоть как-то утешить сына. Уайлд отпрянул. Не хотел, чтобы Делия коснулась пальца. Чтобы оставила на нем какую-нибудь грязь.

— «Скорая» вот-вот прибудет, — сказал ей Уайлд так мягко, как только мог. Он оглянулся на ворота позади себя. — Они сделают все возможное, чтобы сохранить его.

Он закрыл холодильник. Делия застонала. Уайлд протянул холодильник Роле и кивнул. Рола вынесла его за ворота и стала ждать «скорую». Она знала: если соблюсти надлежащий медицинский протокол, палец еще можно будет пришить на место.

Дэш оттолкнулся руками от земли. Встал на колени.

Наконец Делия заговорила:

— Что им нужно? Что им нужно? — Начало было монотонным, но голос ее становился громче, истерическая нотка — все отчетливее. — Мы отдали им записи. Что им от нас нужно? Что им нужно?

Дзынь.

Отреагировали не сразу. Через пару секунд Дэш, глазея в пустоту, дрожащей рукой полез в карман и вытащил телефон.

— Что там? — спросила Делия.

Дэш прочитал сообщение, поднялся на ноги и протянул телефон жене. Уайлд глянул у нее из-за плеча.

В течение следующих тридцати минут пришлите интересующую нас запись, или мы сообщим координаты, по которым вы найдете всю руку вашего сына. Если позвоните в полицию, Крах умрет в страшных мучениях.

— Какую запись? — крикнула Делия. — Нет никакой записи! Нет у нас… — Дэш торопливо зашагал к дому. — Дэш? — позвала его Делия. Он не ответил. — Дэш? — Делия заторопилась вслед за ним. — О господи, что ты наделал? — (Дэш все еще молчал, но по лицу его струились слезы.) — Дэш?

— Прости, — сказал он.

— Что ты наделал, Дэш?

— Я не думал, что ему на самом деле грозит опасность. Я не…

Он сорвался на бег. Делия кричала ему вслед, но он не отзывался. Она побежала за мужем. Уайлд — рубашка его уже взмокла от пота — догнал их на входе в дом. Все поднялись в библиотечную башенку. Дэш уселся за стол и быстро застучал по клавиатуре ноутбука.

— Дэш, в чем дело? — спросила Делия.

Дэш поднял глаза. Увидел Уайлда и приказал:

— Выметайтесь.

— Нет.

— Я сказал…

— Я слышал, — кивнул Уайлд. — Даже не надейтесь.

— Вы уволены.

— Вот и славно. — Уайлд не сошел с места.

— У вас нет права здесь находиться.

— В таком случае вышвырните меня вон, — предложил Уайлд.

— Дэш, прошу, — взмолилась Делия, — расскажи, что случилось.

— Только не в его присутствии.

— Нет, Дэш, — сказал Уайлд. — В моем присутствии. Хватит терять время.

Делия подошла к мужу, положила ладони ему на щеки, повернула его лицо к своему. Этот жест был полон нежности.

— Милый, посмотри на меня. Расскажи. Пожалуйста. Прямо сейчас.

Дэш сглотнул. Из глаз его снова покатились слезы.

— Это он. Он его убил.

— О чем ты…

— Расти убил Кристофера.

Ее ладони соскользнули с его щек. Она помотала головой:

— Не понимаю.

— Тем вечером, — сказал Дэш. — Когда мы все выпивали в «Локвуде». Расти и Кристофер — ну, ты помнишь, что между ними было. Чуть не подрались. Мне пришлось их разнять. Кристофер выбежал из клуба. Потом мне позвонил Расти — по-моему, в час ночи. Не помню. Он был в панике. Умолял, чтобы я приехал. По голосу я понял, что дело плохо. В общем, я приехал и… ну, ты меня знаешь.

— Все записал, — медленно сказала Делия.

— Да, я все записываю. Тебе это известно.

— На какую камеру?

— Почему ты…

— На какую камеру, Дэш?

— На скрытую. Она была у меня в кармане.

Делия закрыла глаза.

Уайлд достал телефон и заглянул в приложение. Все вставало на свои места.

— Той ночью ты была в Филадельфии, — сказал Дэш. — Собирала материалы для подкомиссии конгресса. Когда я приехал…

Он замолчал.

— Что? — спросила Делия.

Казалось, Дэш лишился дара речи. Он развернул ноутбук экраном к Делии и Уайлду, нажал на кнопку воспроизведения и рухнул обратно в кресло.

Несколько секунд экран оставался черным. Затем распахнулась дверь, в кадре появился молодой Расти Эггерс. Судя по углу съемки, камера была где-то рядом с нагрудным карманом Дэша. Изображение было зернистое и искаженное, слегка вздутое — словно съемку вели через дверной глазок.

Уайлду бросились в глаза сразу несколько подробностей. Первая и самая очевидная: Расти был чертовски молод. Лет двадцать. Нет, он и сейчас не выглядел стариком, но видеть его в таком возрасте было как-то странно. Уайлду показалось, что он смотрит на картинку из разряда «а потом все пошло наперекосяк».

Во-вторых, Расти был на удивление спокоен — как человек, у которого все под контролем. На мгновение он взглянул прямо в камеру, словно знал, что его снимают.

В-третьих, он широко улыбался. Слишком широко.

— Спасибо, что приехал, — сказал Расти.

— Ты сказал, дело срочное.

Это был голос молодого Дэша.

— Ага, заходи.

Отступив вбок, Расти исчез из кадра. Камера пришла в движение: Дэш сделал два шага вперед. Раздался щелчок: должно быть, Расти закрыл дверь на ключ.

— Что происходит? — спросил Дэш.

— Нет, правда. Спасибо, что приехал. — Расти снова появился в кадре.

— Что за… — Теперь голос Дэша звенел от ужаса. — Что у тебя на руке? Кровь? — (Не переставая улыбаться, Расти поднес к камере окровавленную ладонь.) — Расти? — Рука сдвинулась вправо, схватила Дэша за плечо, потянула вперед. — Расти, не дури! Отпусти.

Расти его не отпустил. Вместо этого он продолжал тащить Дэша вперед. Картинка на экране зашаталась. Из-за искажения и угла съемки было трудно понять, что происходит во время движения. Несколько секунд изображение было смазано. Уайлд разглядел что-то вроде книжного шкафа. Ковер. Какие-то картины на стенах.

Движение замедлилось. Кафельный пол. Плита, холодильник.

Кухня.

Уайлд украдкой взглянул на Делию. Она, как завороженная, смотрела на экран.

Уайлд услышал, как молодой Дэш громко охнул.

Расти подошел ближе, на мгновение заслонив камеру. И прошептал — наверное, на ухо Дэшу:

— Не вздумай кричать.

Отпустил Дэша и попятился. Камера опустилась к кафельному полу, повернулась чуть вправо и застыла.

На кафеле, в луже крови, лежал Кристофер Энсон. Глаза его были открыты и неподвижны. Несколько секунд камера не двигалась, не дергалась, не дрожала. Наверное, Дэш даже дышать не мог.

Наконец он приглушенно сказал:

— О господи.

— Это была самооборона, Дэш.

— О господи.

— Кристофер вломился ко мне, — сказал Расти. Он говорил тихо и безмятежно, но голос его звучал страшнее, чем самый страшный крик. — У меня не было выбора, Дэш. Дэш? Ты меня слушаешь?

Камера повернулась к Расти. Искаженное объективом, лицо его казалось огромным. На нем по-прежнему оставалась тень улыбки, но глаза Расти увеличились в размерах, почернели и смотрели холодно.

— Кристофер вломился ко мне, — повторил Расти так, словно разговаривал с малым ребенком. В его голосе не слышалось безумия. Ни паники, ни других эмоций. — Может, был под наркотой, Дэш. Я так думаю. Наверное, купил что-то, когда ушел из бара. Ты же видел, какой он был злой? Видел?

Дэш не отвечал. Наверное, не мог говорить. Расти придвинулся к нему. Когда он заговорил снова, в его голосе — по-прежнему спокойном, как у человека, контролирующего ситуацию, — звякнули льдинки:

— Видел, да?

— Ну да, наверное.

— Наверное?

— То есть да, конечно видел. — И затем: — Расти, нужно звонить в полицию.

— О нет, ничего подобного.

— Что?

— Я его убил.

— Ты… Ты сказал, это была…

— Самооборона, да. Но кто мне поверит, Дэш? С одной стороны буду я, а с другой — семейство Энсонов с их связями. — Расти приблизился к Дэшу, и лицо его стало еще огромнее. Он снова перешел на шепот: — Никто.

— Но… погоди. Мы обязаны вызвать полицию.

— Нет, не обязаны.

— Не понимаю.

Расти сделал шаг назад:

— Дэш, послушай меня.

Камера сдвинулась влево. Расти начал поднимать правую руку — непринужденно, даже слишком. Дэш вскрикнул, попятился, изображение снова смазалось. Через несколько секунд объектив сфокусировался.

Теперь Уайлд видел, что у Расти в руке.

Нож, все еще окровавленный.

— Расти… — прошептал Дэш.

— Мне нужна твоя помощь, дружище.

— Я… наверное, мне лучше уйти.

— Нет, Дэш, не лучше.

— Прошу…

— Ты же друг мне. — Расти снова улыбнулся. — Кроме тебя, мне некому доверять. Но если не хочешь помочь… — Расти взглянул на нож. Он не угрожал в открытую, даже не направил лезвие на Дэша. — Тогда я даже не знаю, что делать. — Молчание. Расти уронил руку с ножом. — Дэш?

— Что?

— Ты мне поможешь?

— Да, — сказал Дэш. — Помогу.

Запись закончилась.

Несколько секунд Делия с Уайлдом просто стояли и смотрели на черный экран. Никто не шевелился. Где-то вдалеке начали бить часы. Уайлд обвел глазами роскошную библиотеку и напомнил себе, что богатство — это лишь видимость. Фальшивка. Оно не защищает тебя, не делает твою жизнь лучше. Оно лишь дает тебе ложное чувство безопасности.

Дэш схватился за голову. Провел ладонью по лицу.

— Теперь скажи — что было бы, если бы я ему отказал? — (Делия поднесла дрожащую ладонь к губам, словно хотела заглушить крик.) — Делия? — (Она покачала головой.) — Прошу, выслушай меня. Ты же знаешь Расти. Знаешь, что он сделал бы, попробуй я уйти.

Делия закрыла глаза. Наверное, хотела, чтобы все это оказалось сном.

— И как вы поступили? — спросил Уайлд.

Дэш повернулся к нему:

— У меня была машина. У Расти не было. Наверное, поэтому он меня и выбрал. Мы перенесли тело Кристофера в багажник и выложили его в том переулке. Потом Расти стер с ножа отпечатки и бросил его в мусорный бак. Мы хотели, чтобы полиция решила, что Кристофера убили из-за наркотиков. Или что ограбление не заладилось. Я надеялся, что позже… ну, не знаю, что позже я почувствую, что мне ничего не грозит, и отправлю запись в полицию. Но ведь там мой голос. И вы видели, что Расти не угрожал мне напрямую, верно?

— Расти выбрал тебя, — сказала Делия, когда смогла говорить, — потому, что ты слабак. — Дэш сморгнул слезы. Делия нависла над ним. — Значит, ты просто сохранил эту запись?

— Да.

— И однажды рассказал о ней Расти?

Дэш кивнул:

— Это моя страховка. Ведь об убийстве знаю только я. Но я четко дал ему понять: если со мной что-то случится…

— Запись будет опубликована.

— Да. Вот такая у нас странная связь. У нас с Расти.

— И ты ничего мне не сказал. Мы столько лет были вместе. Столько пережили, а ты так ничего и не сказал.

— Это часть нашего с ним соглашения.

— Сразу после этого мы расстались, — сказала Делия. — Мы с Расти. — (Дэш промолчал.) — Это тоже была часть вашего соглашения, Дэш?

— Он страшный человек. Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности. — (Она прожгла его взглядом.) — Делия?

— Отправь им запись, Дэш. — Голос ее был холоднее льда. — Жизнь моего сына в опасности. Отправляй эту проклятую запись, прямо сейчас.

Уайлд ждал. Наконец Дэш нажал на клавишу и бессильно обмяк в кресле. Делия неподвижно стояла рядом с ним. Не положила руку ему на плечо. Не взглянула на него. В комнате только что разорвалась бомба, и эти двое, оказавшись среди руин, понимали: произошло нечто непоправимое.

Их отношения разбились вдребезги, и этого не исправить.

Короче, не на что тут смотреть.

Уайлд развернулся и ушел. У него не спросили, куда он собрался. Возможно, Дэш и Делия не могли сейчас говорить. Без разницы: он бы все равно не ответил. По крайней мере, не сейчас. Он уже услышал все, что должен был услышать.

И пожалуй, узнал ответы на некоторые вопросы.