Мальчик из леса Кобен Харлан
— Значит, Рола обо всем знает?
Уайлд решил не отвечать.
— Вы понимаете, зачем мы это сделали, — сказал Саул. — Понимаете, как велика опасность, верно?
— Мне не сразу удалось избавиться от шор своекорыстия, — подхватил Гэвин. — Расти — харизматичный лидер. Он умеет очаровать человека, соблазнить его всевозможными посулами — так, что вы видите только ту чушь, что он вам показывает. А потом до меня достучался Саул.
— Причем без особого труда, — сказал Саул. — Ты уже начинал прозревать.
— Может, и так. Таблетки, непредсказуемое поведение, легкость, с какой он всеми манипулирует. Мне нравилась мысль разрушить общественный порядок и выстроить его заново, но чем больше времени я проводил с Расти, тем яснее понимал, что он не собирается ничего строить. Он хочет уничтожить нашу страну. Разорвать по швам.
— У нас, двоих стариков, много разногласий, — сказал Саул. — Я на одном политическом полюсе, Гэвин — на другом. Но оба мы американцы.
— Может показаться, что наши взгляды противоположны, но они не выходят за пределы нормы.
— Однако Расти это не устраивает. Он хочет, чтобы каждый выбрал свою сторону. Чтобы каждый стал экстремистом.
— Похоже, у него получилось, — заметил Уайлд, не опуская пистолета.
— Что вы хотите сказать?
— Вы похитили ребенка. Отрезали ему палец. Если это не экстремизм…
Лица у них вытянулись. У обоих.
— Думаете, мы этого хотели? — спросил Гэвин.
— Какая разница, чего вы хотели?
— Вот скажите, — начал Саул, — как иначе было заставить Дэша Мейнарда обнародовать эти записи?
— Повторяю: какая разница? Вы сделали выбор. — Уайлд медленно произнес, делая ударение на каждом слове: — Вы. Отрезали. Палец. Ребенку.
Гэвин Чеймберс опустил голову. Саул Штраус старался смотреть на Уайлда, но губы его дрожали.
— Когда мы это сделали, Крах был без сознания. Под наркозом, — сказал он. — Мы свели травму к минимуму.
— Вы его изувечили. Угрожали отрезать ему руку. Допустим, Мейнарды не прислали бы запись. Вы бы осуществили угрозу? Прислали бы им руку их сына?
Наконец Гэвин Чеймберс поднял глаза:
— Скажите, Уайлд, как далеко вы готовы зайти, чтобы спасти миллионы человеческих жизней?
— Речь не обо мне.
— Мы все здесь солдаты, так что речь, черт возьми, и о вас тоже, — сказал Гэвин. — Поле битвы не столь очевидно, но на карте стоят человеческие жизни. Миллионы жизней. И если их можно спасти, изувечив или убив одного человека — пусть даже невинного ребенка, — что, вы не пошли бы на это?
— Вы ступаете на очень тонкий лед, полковник.
— Передовой отряд всегда шагает по самому тонкому льду. Сами знаете. Предпочли бы мы отрезать собственные пальцы, чтобы спасти этих людей? Да, несомненно. Но у нас не было такого выбора. Жизнь не черно-белая, Уайлд. Хотя сегодня люди предпочитают видеть черно-белый мир. Взгляните на онлайн-баталии: там или все хорошо, или все плохо. Но жизнь — это совокупность оттенков серого.
— Даже сейчас, — добавил Саул, — вы держите нас на мушке. И я, и Гэвин готовы заплатить за наш поступок. Мы решили, что у нас нет выбора. Но теперь мы спасли Реймонда…
— Исправили чудовищную ошибку, — кивнул Гэвин. — И это не преувеличение.
— …а если смотреть на вещи в крупном масштабе, мы, пожалуй, спасли всю страну. Запись, которую мы только что разослали, способна изменить ход истории.
Оба замолчали, ожидая, что скажет Уайлд.
Через несколько секунд Гэвин положил ладонь на руку Саула Штрауса:
— Ох, блин.
— Что? — спросил Саул.
— Уайлд все понимает.
— То есть? — Саул нахмурился.
— То есть, — Гэвин посмотрел Уайлду в глаза, — ты еще не приехал, а он уже прятался в гараже.
— И?
— И ждал, Саул. Ждал тебя. Ждал, пока мы не отправим запись.
Молчание.
До Саула дошло. Он повернулся к Уайлду:
— Вы могли нас остановить. Выскочить с пистолетом двумя минутами раньше.
— И запись так и не вышла бы в свет, — добавил Гэвин.
— Но вы этого не сделали, Уайлд. — Оба кивнули. — Вы ступили на тонкий лед вместе с нами.
Уайлд ничего не ответил.
— В конце концов, — сказал Гэвин, — мы всего лишь трое солдат.
— На последнем задании. И вы позволили его выполнить.
— В моем случае, — Гэвин подвинулся так, чтобы заслонить собой Саула, — это верная смерть.
— Погодите, чего-чего? — наконец сказал Уайлд.
— Я устроюсь и в тюрьме, — сказал Саул. — Мне не заткнут рот. Я смогу говорить, что посчитаю нужным.
— Но я уже стар. И не хочу умереть за решеткой. — Гэвин встал и протянул руку. — Отдайте мне пистолет, Уайлд. Как воин воину. Позвольте закончить все на моих условиях.
Пустить пулю в висок.
— Нет, — сказал Уайлд.
— В таком случае я брошусь на вас. И вам придется меня застрелить.
— Даже не надейтесь, — сказал Уайлд. — Слушайте внимательно. У вас одна задача, у меня — другая: найти двоих пропавших детей. Одного ребенка я спас. Потом обыскал территорию на предмет второго. Вот что я скажу Роле. Наоми здесь нет, верно?
— Верно, — смущенно ответил Саул. — О ней мы ничего не знаем.
— В таком случае мне здесь делать нечего.
— Не понимаю, — сказал Саул.
— Все вы понимаете.
Больше Уайлд не сказал ни слова. Опустил пистолет и ушел.
Часть третья
Глава тридцать восьмая
Хестер заканчивала встречу с Саймоном Грином, богатым финансовым консультантом, попавшим на вирусное видео: то самое, где он в Центральном парке наносит удар парню, похожему на бродягу. Грин ей нравился. Она чувствовала, что дело шито белыми нитками. Более того, ей позвонили из прокуратуры Манхэттена и дали понять, что не станут выдвигать обвинение против Грина — отчасти по той причине, что предполагаемая жертва как сквозь землю провалилась.
Хестер проводила Грина к двери кабинета.
Саймон Грин поблагодарил ее. Хестер чмокнула его в щеку и в этот момент заметила, кто сидит у нее в приемной. Подбежала к своей исполнительной помощнице Саре Маклин и спросила:
— Что здесь делает Делия Мейнард?
— Записалась на пятнадцать минут. Сказала, это важно.
— О таком нужно мне сообщать.
— Я сообщила.
— Когда?
— Вы проверяли эсэмэски?
— Одних эсэмэсок мало. Нужно было голосом сказать.
— Хестер, мы это уже проходили, и не раз. Вы велели не соваться на встречи и сообщать о клиентах через эсэмэски.
— Что, правда?
— Правда. У вас пятнадцать минут до следующей записи. Кстати, Делия Мейнард — тоже клиент, она оплатит эти пятнадцать минут. Так что, сказать ей, чтобы шла домой, или…
— Хватит уже. Ты еще большая зануда, чем я. Пусть войдет.
Хестер не видела Делию Мейнард уже три недели — с того жуткого дня в Мейнард-Мэнор. Они расстались незадолго до того, как Уайлд нашел палец. Сара проводила Делию в кабинет и закрыла дверь. Долгое мгновение обе женщины стояли и смотрели друг на друга.
— Как ваш сын? — спросила Хестер.
— Лучше, — ответила Делия. — Палец удалось пришить.
— О. Хорошо.
— Со здоровьем у него все в порядке.
— А с психикой?
— Ему снятся кошмары. Похоже, похитители — кем бы они ни были — хорошо с ним обращались, но…
— Понимаю. Полицию решили не подключать?
— Да.
— И никто не спрашивал, как ваш сын потерял палец?
— Врач, конечно, спросила. Мы сказали, что на рыбалке произошел несчастный случай. По-моему, она не поверила. Тем более сперва в больницу привезли палец, а через несколько часов доставили Краха. Но тут уж ничего не докажешь.
— То есть о похищении никто не знает?
— Никто.
Делия понятия не имела, что ее сына похитили Гэвин Чеймберс и Саул Штраус. Хестер, конечно, об этом знала. Три недели назад Уайлд все рассказал ей — и только ей. Хестер не понравилось, как он повел себя в самом конце. Работать нужно в пределах системы. Пусть у нее есть изъяны, но нельзя отрезать пальцы детям, чтобы спасти ошибочно осужденного человека или даже — ох, пафосу-то, пафосу! — целый мир.
Последние три недели она не виделась с Уайлдом.
— Итак, зачем вы пришли, Делия?
— Чтобы попрощаться.
— Хм?
— Мы с семьей на какое-то время уезжаем за границу.
— Понятно.
— Вы не представляете, каково нам приходится с тех пор, как опубликовали эту запись.
— Пожалуй, представляю.
— Сторонники Расти постоянно грозятся нас убить. Считают, что Дэш подстроил все так, чтобы уничтожить их героя.
— Фейковые новости, — сказала Хестер.
— Да. Как наш адвокат, вы в курсе, что Дэш не может ничего комментировать. И подтвердить подлинность записи тоже не в силах.
— Да, это так. — Хестер громко сглотнула. — Это будет самооговор.
Той ночью, когда Дэш Мейнард помог перевезти тело, он совершил преступление. Хестер хотела заняться делом Реймонда Старка, но у нее, к сожалению, не было такой возможности — из-за конфликта интересов, ведь она была адвокатом Мейнардов. У нее были связаны руки. Ей страшно хотелось, чтобы Дэш сделал заявление, но Хестер как его адвокат вынуждена была отговорить его от этого шага.
Да, у системы есть изъяны, но она остается системой.
Хестер не думала, что Дэш решился бы выступить перед публикой. А даже если бы решился — какой в этом толк? Вот что хуже всего. Поначалу все считали, что публикация этой записи уничтожит Расти Эггерса раз и навсегда.
Поначалу.
Но драконы не умирают, верно? Как бы ты ни старался их убить, они лишь становятся сильнее. Итак: запись фальшивая. Если не фальшивая, то смонтированная. Если не смонтированная, то дело было тридцать лет назад, кому какая разница? Если разница есть, то на записи Расти Эггерс сказал, что убил человека, защищая свою жизнь, а это не преступление. Если это преступление, оно было совершено тридцать лет назад, в студенчестве, когда Расти Эггерс был молод — и, вообще-то, его попытались убить, у него не было выбора, кроме как защищаться. А если позже убийство повесили на невиновного чернокожего мужчину, виновата полиция, а не Расти Эггерс. Виноват Киндлер, продажный коп. Виновата расистская система. Даже если забыть про расизм, за Реймондом Старком уже в семнадцать лет числилось несколько приводов, и он рано или поздно оказался бы в тюрьме — не по этому обвинению, так по другому. Кто знает — может быть, в ту ночь Старк совершил другое преступление? Или даже участвовал в убийстве Кристофера Энсона? Если речь о самообороне, может, Реймонд Старк помогал Энсону во время нападения на Расти Эггерса. Может, Старк и Энсон попытались ограбить Расти Эггерса и Старк сбежал с ножом. Может, вот почему нож нашли не где-то, а у него.
Ну и так далее.
СМИ по большей части поднимали эти версии на смех, но сторонники Расти — правые и левые радикалы — землю носом рыли, чтобы защитить своего вождя.
— Вы говорили, что никогда не расскажете, — сказала Делия.
— Простите?
— Не расскажете о том, что станет вам известно. Даже если ваши слова способны будут остановить Гитлера. Если дело касается адвокатской тайны, вы никому ничего не расскажете.
— Да, это так. — Хестер не понравилась такая смена темы разговора. — А вы заявили, что на записях ничего нет.
— Об этой я не знала, — сказала Делия. — Не знала, что эта запись существует. Не знала, что Дэш помог Расти отвезти тело в переулок.
— Ясно.
— Потому что к этому времени я уже ушла.
— Прошу прощения? — Хестер показалось, что спины ее коснулись ледяные пальцы.
— Они часто ссорились. Расти и Кристофер. В основном из-за меня. Тридцать лет назад. Вы помните, как все было. К девушкам относились как к вещам. Красивым безделушкам. Тем вечером в баре случилась крупная ссора. Тогда я встречалась с Расти. По-серьезному. Расти, по-моему, обошел Кристофера, получил выгодное место у сенатора. Не помню. Да и какая разница? В общем, Кристофер постучал в дверь. Я его впустила. Он был пьян. Полез ко мне с поцелуями. Я сказала «нет», но его это не остановило. Девушки не отказывают Кристоферу Энсону. Особенно подруги его соперников. Сами понимаете, что было дальше. Терпеть не могу термины «изнасилование на свидании» или «изнасилование по знакомству». Тридцать лет назад была умильная присказка: ну это же мальчики. Я начала кричать: «Перестань!», и он ударил меня по губам. А потом изнасиловал прямо на полу. И собирался повторить. Хотите правду? Я даже не помню, как открыла кухонный ящик и взяла нож.
Хестер обмерла.
— Вы его убили?
— Я сидела на полу рядом с ним. — Делия подошла к окну. — Нож все еще был у него в груди. По-моему, Кристофер тогда еще не умер. Но я не могла пошевелиться. Какое-то время в горле у него булькало. Потом бульканье прекратилось. А я все сидела рядом. Не знаю, как долго. Потом меня нашел Расти: на полу в кухне. Рядом с телом. Взял все в свои руки. Отмыл меня, одел, отвез на Юнион-Стейшн. Посадил на поезд до Филадельфии и велел не возвращаться, пока не позвонит. Три дня я пробыла в гостинице «Марриотт». Заказывала еду в номер. Расти сказал мне, что спрятал тело, так что никто ничего не узнает. Когда я вернулась в Вашингтон, между нами все изменилось. Ну, вы понимаете, да? — Сердце Хестер билось, как птица в силках. — Мы расстались. И я начала встречаться с Дэшем.
Хестер задумалась: неужели так решили эти двое мужчин? Неужели Делия была для них вещью, красивой безделушкой, которой можно отплатить за услугу? Или же Расти действительно любил ее? Так сильно, что он — политик, готовый, по мнению многих, уничтожить страну, — пожертвовал собственным счастьем, чтобы защитить любимую?
Или все гораздо глубже?
Может быть, та ночь — возня с окровавленным трупом, жизнь в чудовищной лжи, потеря любимой женщины, а потом и родителей, — может, все это исковеркало Расти Эггерса? Столкнуло молодого студента на кривую дорожку, где он и стал безнадежным психопатом?
— Остальное — достояние истории. — Делия подняла руки. Улыбка ее была печальной.
— И после всего этого вы решили с ним остаться?
— С Дэшем? У нас общая жизнь. Семья, дети — тем более травмированный мальчик, которому нужна стабильность. У нас обоих есть секреты. По крайней мере, теперь мне известна его тайна.
— Но свою вы ему не расскажете?
— Что это я убила Кристофера? — Делия покачала головой. — Нет, никогда.
— Жить с таким камнем на душе чертовски непросто, — заметила Хестер.
— Что ж, тридцать лет я уже протянула, — сказала Делия. — Даже больше. — Она демонстративно взглянула на часы. — Пожалуй, мне пора.
— Никто не станет вас винить, — начала Хестер, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало отчаяние. — Вас изнасиловали. И собирались изнасиловать снова. Вы все еще можете совершить правильный поступок.
— Я уже поступаю правильно. Для себя. Для семьи.
Она повернулась к выходу.
— У вас с Дэшем есть один общий секрет, — сказала Хестер.
— Какой?
— О чем вы подумали, когда узнали, что Реймонд Старк арестован за убийство Кристофера?
Делия не ответила.
— Вы оба знали правду, так? И вы, и Дэш. Вы не разговаривали на эту тему, но оба знали, что арестован невиновный человек. И продолжали хранить молчание.
— А что мы могли сказать? — спросила Делия.
— Что это была самооборона.
— Думаете, мне бы поверили?
— И поэтому вы свалили все на Реймонда Старка.
— Я надеялась, что его оправдают.
— А когда его не оправдали? — Хестер подошла к Делии и посмотрела ей в глаза. — Когда его приговорили к пожизненному за преступление, которого он не совершал? Когда его избили и искалечили?
— Я его не приговаривала. Не била и не калечила. Разве эта запись не поможет ему выйти на свободу?
— Нет, Делия. Одной записи недостаточно. Реймонд Старк останется в тюрьме. — Сделав глубокий вдох, Хестер добавила голосу рассудительности. — Но прошу, послушайте меня.
— Нет. Я ухожу.
— Его посадили из-за вас. Разве можно просто…
— Прощайте, Хестер.
— Я все расскажу.
Делия, улыбнувшись, отрицательно покачала головой:
— Нет, Хестер, не расскажете. — Хестер стояла, сжав кулаки. Ее била дрожь. — Во-первых, — сказала Делия, — у вас нет никаких доказательств. Я буду все отрицать. Кроме того, вы не станете выдавать адвокатскую тайну. Даже чтобы спасти мир от Гитлера. Даже чтобы вызволить невиновного из тюрьмы.
У системы есть изъяны, но она остается системой.
Делия Мейнард вышла из кабинета. Несколько минут Хестер не могла пошевельнуться. Дверь открылась.
— Следующий клиент… — начала Сара Маклин.
— Отменить.
— Отменить нельзя. Он…
— Отменить, — отрезала Хестер. Подошла к столу. Дрожащей рукой взяла телефон, набрала номер.
— Алло? — неуверенно ответили ей.
— Орен?
Она не говорила с ним уже три недели, с того самого свидания в пиццерии. Орен звонил, но Хестер не перезванивала и не отвечала на эсэмэски.
— Хестер, у тебя все хорошо?
— Мне нужно, чтобы ты кое-куда меня отвез. Прямо сейчас.
Глава тридцать девятая
Двумя часами позже на обочине Маунтин-роуд остановился патрульный автомобиль. Орен заглушил мотор. Несколько мгновений они с Хестер сидели молча.
— Тебе точно этого хочется?
Хестер кивнула. Орен вышел на дорогу, обогнул машину, открыл пассажирскую дверцу. Неподалеку стоял выцветший самодельный крест. Странно было видеть здесь крест — по происхождению Дэвид был еврей, а по мировоззрению агностик, — но сейчас Хестер думала о другом: главное, что Дэвида не забыли.
Она подошла к краю шоссе. Глянула вниз, на покатую насыпь.
— Значит, здесь?..
— Да.
Раньше Хестер не могла сюда приехать. Не хватало мужества — хотя правильно ли называть это мужеством? Но Айра бывал здесь неоднократно. Жене об этом не рассказывал. Говорил, что поедет прокатиться или за молоком в «Севен-элевен», но Хестер знала: Айра остановится здесь, подойдет к кресту, будет смотреть на него и плакать.
Айра ничего ей не говорил. Но лучше бы говорил.
— Где нашли машину?
— Вон там, внизу. — Орен указал на подножие холма.
— Ты приехал на место одним из первых.
Орен не понял, вопрос это или утверждение.
— Да.
— Машина горела.
— Да.
— Уайлд уже вытащил Дэвида.
На этот раз Орен лишь кивнул.
— Уайлд сказал мне, что за рулем был он.
— Нам тоже, — произнес Орен. — Но обвинения мы предъявлять не стали. В организме у него не оказалось алкоголя. Дороги были скользкие.
— Так за рулем был Уайлд?
— Так написано у нас в рапорте.
Хестер повернулась к нему:
— Я спрашиваю не о том, что написано у вас в рапорте.
— Если после аварии единственный выживший говорит, что был за рулем, трудно доказать обратное. — Орен не сводил глаз с подножия холма.
— Уайлд солгал, да? — Орен не ответил. Хестер встала рядом с ним, коснувшись плечом его руки. — Уайлд и Дэвид были не разлей вода. Ну, ты и сам знаешь.
— Знаю, — кивнул Орен.
— Тем вечером они поехали в бар «Миллер». На машине Дэвида. Мой Дэвид не был пьяницей, не особо любил ходить по барам — в отличие от Уайлда, — но у него были проблемы с Лейлой. Ничего серьезного, дело житейское. И двое друзей поехали, что называется, стравить пар. Дэвид выпил лишнего. В больнице ему сделали анализ крови — когда еще надеялись, что мой мальчик выживет. Уайлд не хотел, чтобы у Дэвида были лишние проблемы. Поэтому оговорил себя. Сказал, что он был за рулем. — (Орен снова промолчал.) — Так все и было, Орен?
— Ты спрашивала Уайлда?
— Он твердит, что был за рулем.
— Но ты ему не веришь.
— Нет, не верю. Что, ошибаюсь? — Орен смотрел вниз. Хестер смотрела в его глаза. Такие ясные, такие честные. Такие красивые. — Орен?
Его ответ удивил Хестер.
— Думаю, ты не совсем права.
На мгновение она лишилась дара речи. Вновь обрела его и спросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Уайлд ни за что не пустил бы пьяного Дэвида за руль.
Читать бесплатно другие книги:
