Ходит черная королева Николаева Юлия

Ветер не спеша налил нам чай, потом достал набор для самокруток и принялся крутить сигаретку.

– Порадовать тебя нечем. Оба звонка совершены из телефона-автомата, причем с разных концов города.

– Серьезно? – удивилась я. – Я думала, они уже сто лет не работают.

– В целом, так и есть. Большинство переломаны, и чинить их не спешат. Но есть несколько рабочих. Вообще-то, карточки для них продаются в газетных киосках, но пока никто из продавцов не сознался, что продавал их последнее время. Мои люди поспрашивали и народ на улице, никто ничего не видел. Камер вокруг нет. Ты довольна?

– Твоей работой – конечно, – улыбнулась я, – как всегда обстоятельно. Спасибо.

Ветер дернул бровью, засовывая самокрутку в рот. Прикурив, выдохнул дым в сторону и спросил:

– Может, поведаешь, что там у тебя творится?

– Вчера Ольге Савицкой кто-то позвонил, и она потеряла сознание. А сегодня звонок повторился, только трубку сняла я.

– Дай угадаю, – хмыкнул Ветер. – Представилась Ольгой?

– Точно. И получила обвинение в убийстве и обещание возмездия, – я сделала несколько глотков чая, пока Ветер задумчиво курил, глядя перед собой. – Ольга точно не приняла это за дурацкую шутку, – продолжила, устав ждать от него слов. – А это значит, что она могла действительно совершить убийство.

– И ты решила ее рассекретить?

– Конечно.

– Я думал, ты занята тем, что расписываешь студию?

Я недоуменно похлопала глазами.

– Я думала, ты именно этого и хотел: чтобы я нашла что-то интересное.

– Я хотел, чтобы ты расписывала студию, присматриваясь к обстановке вокруг. А не лазила с отмычками по чужому дому, напоминающему причуду чокнутого фанатика рыцарей.

– Но если я не буду лазить, мы не узнаем правду.

Мы с Ветром поиграли в гляделки, потом он качнул головой, туша окурок.

– Ладно, оставим пока без комментариев твои слова о нас и наших желаниях узнать правду. Просто любопытно, каков твой план?

– Порыться в вещах Ольги. Дом разделен на две части, но между ними есть дверь, она заперта, что даже хорошо. Вряд ли кто-то решит, что я брожу по дому, взламывая замки. Есть шанс остаться незамеченной.

– И что ты планируешь найти? Дневники с кровавыми описаниями? Фотографии трупов?

Я допила чай и громко отставила чашку.

– Я поняла, ты считаешь мою затею дурацкой. Но надо ведь с чего-то начинать, разве нет?

– Точно. Например, попросить меня покопаться в ее жизни. Возможно, нет там никаких страшных историй, и мы быстро найдем объяснение этим звонкам.

Я вздохнула. Рациональное зерно в его словах имеется, чего уж спорить.

– Ладно, – нехотя согласилась. – Но отмычки все же оставь.

Саша хмыкнул, но положил на стол набор отмычек на брелоке.

– Попросишь провести мастер-класс по специальности домушник? – спросил насмешливо.

– Точно. И кстати, он будет бесплатным.

В дом Савицкой я вернулась к десяти утра и не застала никого, кроме Анны, которая сообщила мне, что Алена Дмитриевна уехала по делам и, смерив холодным взглядом, удалилась. Об остальных сказано не было, и дело действительно не мое, но когда в сумочке лежит набор отмычек, а сам ты полон решимости лазить по чужим комнатам… В общем, я ненавязчиво поинтересовалась в спину домработнице:

– А Кирилл с Ольгой дома?

Анна обернулась, смерила меня еще одним холодным взглядом и ответила:

– Кирилл Александрович и Ольга Дмитриевна уехали рано утром.

Я улыбнулась и потопала к лестнице, чувствуя взбудораженность. Судьба явно на моей стороне. У меня есть отмычки, и в первое же утро никого из жильцов не наблюдается. Разве это не намек на то, что нужно действовать безотлагательно? Когда еще выпадет такая удача, что Ольги не окажется дома? Вот именно.

Быстро переодевшись, я минут пятнадцать рисовала в студии. Анна не появлялась, видимо, завтрак мне не будет предложен, не зря поела дома. Я спустилась на второй этаж и тихо затрусила в конец коридора. Отмычки лежали в заднем кармане и сильно выпирали, но девать их было некуда. Отодвинув штору, я стала подбирать подходящий ключ, то и дело оглядываясь.

Не знаю, как люди вообще занимаются подобными делами, я лично вспотела целиком, и голова начала болеть от напряжения. Еще чертова дверь никак не поддавалась. Дома я практиковалась и свою навострилась открывать за пару минут, а тут ничего не получалось. В итоге я провозилась минут десять, успела отчаяться и снова собраться, тогда-то дверь и поддалась.

Коридор второго этажа был идентичен моему, что неудивительно, раз дом был разделен после ремонта. Я тихо кралась, дергая за ручку каждой двери, и все они были заперты. Видимо, хозяева живут выше, а утруждать себя уборкой гостевых комнат не считают обязательным. Вывод: гостей семейная чета к себе не приглашает.

На лестнице я прислушалась, снизу доносились женские голоса, наверное, Анна болтает с поваром. Отлично, у меня еще есть время. Первая же дверь на третьем этаже оказалась открыта. Я зашла в комнату и огляделась. На супружескую мало похоже, скорее, здесь живет только женщина.

Слева широкая кровать, застеленная светлым пушистым пледом, рядом тумба и светильник на ней. Возле него книга “Семь секретов счастливой жизни”. Я усмехнулась, вздернув брови. Сильно сомневаюсь, что в Ольгином случае книга поможет.

Напротив кровати стоял туалетный столик, заваленный косметикой, в основном крема и маски. То есть Ольга все же не махнула на себя рукой, вон сколько средств ухода. Рядом расположился комод, возле окна шкаф. Поодаль от него дверь, ведущая в санузел.

В принципе, комната создавала приятное впечатление, мебель подобрана со вкусом, хорошее цветовое оформление. Правда, тяжелые шторы я бы раздвинула, чтобы пустить внутрь солнечный свет. Я заглянула в шкаф и комод, вещи только женские, на раковине стаканчик с одной зубной щеткой в нем. Очевидно, Кирилл в этой комнате не частый гость.

Значит, они живут отдельно друг от друга, и их брак фикция. У Кирилла своя жизнь, до которой Ольге нет дела. Вопрос: так было всегда, или в начале отношений были чувства, но с годами прошли?

Я порылась в вещах, слазила в дальние углы комода, порыскала на полках, но не нашла ничего, что могло бы скомпрометировать Ольгу или хотя бы дать намек на то, кто ей звонит.

Следовало признать: Ветер был прав, не самая удачная идея. Я тихо вышла из комнаты, постояв в коридоре, уже собралась идти на лестницу, но потом развернулась и прошла к следующей комнате.

Она тоже была открыта, и сразу понятно, что в ней живет Кирилл. Мужской стиль, серые тона, минимализм, строгость. Есть шанс, что порывшись в его вещах, я найду что-то интересное?

Ответа на этот вопрос не нашлось, потому что в следующее мгновение открылась дверь ванной и показался сам Кирилл. Все, что на нем было – это полотенце, намотанное на бедра.

Я почувствовала, как краснею, при этом не могла отвести взгляда от мужчины, рассматривая сильное подкачанное тело. Несмотря на возраст, Кирилл держал себя в отличной форме, и прямо сейчас я оценивала ее воочию. Мокрые взъерошенные волосы, капли воды на плечах, загорелая кожа… Черт, черт, черт!

– Ирина? – Кирилл вопросительно вздернул брови, замерев на месте, а я наконец вернулась в реальность.

– Я… – негусто… Но придумать, зачем пришла, я не могла. Ни одной причины. Что неудивительно, потому что их просто нет и быть не может, этих причин. Давай же, Ирина, хоть что-нибудь… – Я слышала, что ты пришел. Хотела спросить… На выставку нужен дресс-код?

Кирилл кинул очередной взгляд, понятно, вопрос дебильный, но это лучше, чем ничего, так ведь? Мужчина тем временем приблизился, я сглотнула, делая шаг назад, потом еще один, пока не уперлась спиной в стену. Так, сейчас проползу до двери и смоюсь, плевать.

– Думаю, можно надеть платье, – заметил Кирилл, я кивнула, он сделал еще пару шагов и оказался слишком близко.

Я подняла голову, чтобы смотреть ему в глаза, а не на тело, ибо это еще испытание. Впрочем, в глаза не легче. Они у него такие красивые, с длинными черными ресницами, и взгляд, от которого тело охватывает дрожь, а кровь по венам течет быстрее. Кирилл уперся ладонью в стену возле моей головы, склоняясь еще ближе, наши губы разделяли считанные сантиметры. Сердце стучало в голове набатом, горло пересохло.

– Я ничего не сделаю против твоей воли, Ирина, – тихо сказал Кирилл мне в губы, взгляд его блуждал по моему лицу, а тяжелое дыхание заставляло кожу гореть. – Но если ты захочешь, нам будет очень хорошо. Я обещаю, ты не пожалеешь.