Дети апокалипсиса Рус Дмитрий

Глава 2

В себя я пришел, сидя на полу, прижавшись спиной к бетонной плите балкона, монотонно раскачиваясь и размазывая по щекам редкие слезы. Я не плакал уже много лет, но этих слез – не стыдился. Лишь мычал что-то недоуменно-вопросительное и зачем-то грозил небесам сбитым в кровь кулаком.

Истерику удалось подавить не сразу. Вначале на балкон заглянул встревоженный кот и, мгновенно оценив обстановку, деловито залез на руки. Мурчанье успокаивало, пальцы рефлекторно перебирали короткую шерсть.

Затем вновь вернулась жажда. Она с хрустом вправила мозги, обесцвечивая воспоминания до нейтральных черно-белых тонов и пинком поднимая меня на ноги.

Нервный срыв вполне объясним.

Сегодня в меня стреляли, сегодня при мне умирали. Я валялся в отключке невесть сколько дней, и все это время организм питался собственной плотью, сожрав не менее десятка кило. При этом за окнами – сон шизофреника, и мне все сложнее сохранить трезвость разума. Я не вижу картину целиком, в руках лишь десяток разрозненных кусочков кровавого пазла. И не стоит разглядывать его слишком пристально – образы все время меняются, ведь у смерти тысячи лиц…

Захватив в туалетной кладовке швабру, я вновь пошел на кухню. В десяток движений разгреб по углам хаос на полу и приступил к более вдумчивому обыску.

Кот, при всем своем интеллекте и стараниях, вскрыть смог далеко не все. Ведь у него лапки. Няшные, но мелкие.

Минут через пять, хрустя чуть подвявшей, но все еще сочной морковкой, я скептически оценивал добычу.

Негусто…

Бутылка вишневого сиропа, раздувшийся от гордости пакет кефира и две алюминиевые банки с пивом. Отдельным рядком – красивые бутылки «гостевого» спиртного. Такого, что б «на стол не стыдно было выставить». Ну я и выставил…

Задумчиво почесав затылок, я пожал плечами и открыл банку пива. Светлое, слабенькое – всего пять оборотов. Меньше всего мне хотелось дурманить мозги алкоголем. Но при всем богатстве выбора – другой альтернативы не было.

Заодно раскупорил пару бутылок с вином – пусть постоят, подышат в атмосферу спиртом. Кто его знает, что там, за дверью? Вдруг потребуется пересидеть дома еще недельку? Вот то-то и оно…

С отвращением прихлебывая теплое пиво, я деловито суетился по квартире, загружая мозги непрерывным потоком задач.

Включить телефон – нет сигнала базовой станции. Притом что сотовая вышка находится прямиком на крыше нашего дома, пугая тем самым впечатлительных старушек.

На экране смартфона – семнадцать пропущенных. Ночной звонок от отца, остальные – с одного и того же незнакомого номера. Перезвонить, естественно, не получается, хотя настойчивость неизвестного абонента напрягает. Не дай бог что-то случилось с мамой или сеструхой… Порву всех причастных! Сяду, сдохну, но задавлю!

За всплеском эмоций приходит привычная расплата – злобные импульсы боли вгрызаются в темя. Прикрываю глаза, глубоко дышу, пережидая приступ. Ненавижу качели! С детства! С тех самых пор, как одна из них проломила мне затылок…

Через минуту меня слегка отпускает. Не глядя, нащупываю на столе пачку таблеток и бросаю горький кругляш под язык. Рутина…

Вновь возвращаюсь к смартфону.

Интернет предсказуемо отсутствует, многочисленные Wi-Fi-сетки вымерли как мамонты. А вот GPS работает – спутники все еще кружат над головой, с орбиты их не ссадили. Значит – это не война? Ведь в случае глобального замеса орбитальную группировку помножили бы на ноль в первую очередь. Тогда что?

Радиорозетки в доме нет – анахронизм похлеще мамонтов. Однако нужное приложение установлено на все тот же смарт, причем интернет для его работы не требуется. Запускаю программу, притопывая от нетерпения. Быстро пробегаюсь по всему доступному FM-диапазону. Статика, треск помех… из осмысленного – лишь монотонный сигнал радиомаяка. Все.

Могу допустить, что на коротких волнах кто-то отчаянно пищит морзянкой. Но для того, чтобы его услышать, нужен нормальный приемник, а не программная приблуда на телефоне.

Итак, что может вырубить все станции в радиусе полусотни километров? Электромагнитный импульс? Вчерашняя… Тьфу! Короче, пролетавшая намедни комета сошла с рельс и рванула в атмосфере, убив всю электронику? Нормальная версия, только вот куда люди подевались?

Ясно, что ничего не ясно. Нужно идти на разведку. Сидеть, затихарившись, дома – позиция заведомо проигрышная. Особенно если за окном натуральный «Большой Песец», а не его младший пушистый брат – скромный «Локальный Пипец». В последнем варианте еще можно было бы дожидаться МЧС на голубом вертолете, или кто там у нас занимается спасением гражданского населения? Но вот в случае полноценного «БП» – потеря инициативы и непонимание оперативной обстановки резко повышают шансы на скоропостижную смерть. По крайней мере, так об этом писали в профильных интернетах.

Да-да, каюсь, грешен. Люблю на сон грядущий почитать истории про выживальщиков, дауншифтеров и прочих робинзонов. Ну а что? Развлечение плюс, не приведи Неназываемый, – польза.

И, судя по всему, – я дочитался…

Мысли роятся в голове, а руки перебирают содержимое шкафа с одеждой. Выдергиваю из аккуратных глаженых стопок тактические брюки. Будет жарковато, но ситуация обязывает. Двенадцать карманов, в том числе – скрытые. Для ножа, ключа от наручников, тросика алмазной пилки, полтинника евро в пакетике и прочего снаряжения «последнего шанса». Я не Вассерман, и даже не его внук, но запасец на черный день имеется.

На больших грузовых карманах – дополнительный доступ через вертикальные молнии. Вшитые шнуры паракорда, которые можно затянуть одним движением и перекрыть кровотечение из раны. Тройное усиление коленей, образующее дополнительную пару карманов с возможностью установки ударозащитных вставок. Кто падал на кирпичное крошево – меня поймет.

Дополнительно – силиконовая полоса на изнанке, рубашка не вылезет даже при активном движении. Ну и широкие хлястики под армейский ремень – для меня это важно.

В общем, брюки – полный атас. Мечта диванного выживальщика и рутина солдата ЧВК…

Ну да – я фанат хорошей снаряги. В основном, конечно, теоретик, но кое-что прикупить удалось. Кто-то фапает на крутые тачки, а я – на экипировку. Ну и на тачки тоже, куда ж без этого! Тестостерон и бедность – обязывают.

Далее на диван летит упаковка новых хлопчатобумажных носков – не до экономии сейчас! В дело идет самое святое!

Следом – футболка в расцветке городского камуфляжа. Ничего выдающегося – обычная китайская тряпка хэбэ. Батя меня все агитировал за тельняшку, но я как-то не фанат морских сражений. Мне ближе урбанистический сталкеринг.

Пустынные берцы дожидаются в прихожей. Ботинки, правда, асоциальные – народ косится недоуменно, не понимая, что даже в летнюю жару ногам в них гораздо комфортней, чем в кожзамовых кроссовках. А уж насколько безопасней! Броня «+3», не меньше!

Металлический супинатор, защита голеностопа, скоростная шнуровка, кевларовые подносок и задник, мега- и наностельки с искусственным интеллектом! А уж насколько хороши в драке! Хоть женись на них!

Одеваюсь – словно с чужого плеча. Шмотки висят с излишней свободой, сказывается экстремальное похудение. Туго затянутый ремень лишь слегка выправляет положение.

С тоской кошусь на упрятанный в шкафу оружейный сейф. Код замка – я знаю, вот только стволов в стальном ящике сейчас нет. Отцовский «Мосберг» в деревне, а карабин уехал на долгожданный тюнинг – установку облегченного приклада и хитрого пламегасителя. Черт, как же не вовремя-то!

На всякий случай все же отбиваю на клавиатуре сейфа заветную комбинацию, сверяя ее с подписью висящей на стене Варькиной картины: «02042020». Художница…

Внутри железного ящика ожидаемо просторно. Тощая стопка документов – на квартиру, машину, оружие. Пачек десять патронов – от дроби до пулевых. И бутылка вискаря. Что характерно – початая.

Ладно, прорвемся! На крайняк – самопал какой-то можно склепать. В стиле: «темно тут у вас» …

В умелых руках и рогатка – грозное оружие. Где бы еще взять, эти умелые руки? Хотя конкретно мои – худо-бедно, но все же заточены под выживание, спасибо личному хобби и отцовой науке. Но вот среди остальных пацанов гораздо выше ценится скилл игры в Доту, чем навыки практической стрельбы. Зря, ребята, очень зря. Раньше доказать вам это не мог, а теперь, боюсь, и не придется…

Распихиваю по карманам полезную мелочовку.

Фонарик – всего на одну батарейку, но яркий – как пятна на солнце. Газовый баллончик – в некоторых ситуациях вещь незаменимая. Ключи от квартиры, с тяжелым латунным брелоком. Выглядит как забавная безделушка, но на практике – увесистый кастет, не попадающий под юридические признаки «холодного оружия».

Колеблюсь, но все же беру с собой кошелек и телефон. Очень хочется верить, что они мне пригодятся. Вот выйду на улицу, а там бац! Хлопок в ладоши и окрик сверху: «Стоп! Снято!». Эх…

Трущийся о ноги кот снова напоминает о себе. Хвост Ратника изогнут крючком и мелко дрожит – зверь всем своим видом демонстрирует радость и желание пожрать.

Достаю с антресолей нечастое лакомство – кошачьи консервы. Пихать в животинку сухой корм было бы явным издевательством. Вываливаю содержимое в пустую поилку, с задумчивой завистью наблюдаю, как кот жадно пожирает мокрое мясо. Потряс злосчастный пакет молока – жидкость едва плескалась на дне. Сделав экономный глоток, остальное доливаю Ратнику. Я-то себе добуду, а вот кот в квартире колодец не выроет.

Есть я не хочу – в животе до сих пор тоскливо воет вьюга. Но вот пить по-прежнему охота… Банка пива впиталась как в песок, оставив после себя лишь шум в голове и легкую смазанность в мыслях.

Сглатывая вязкую слюну, продолжаю торопливые сборы. Вторую банку пить не рискну – боюсь, свалит она меня с ног, как коня – капля никотина. Придержу на крайний случай.

Взвешиваю на ладони китайский клон «керамбита». Клинок модный, харизматичный и абсолютно бесполезный в быту. Предназначен для экзотического обратного хвата и нанесения неглубоких, неожиданных порезов. Что и неудивительно – туземцы Суматры в зимней одежде не ходили, да и лезвие смазывали ядом.

Откладываю черный клинок в сторону – пригодится еще письма вскрывать.

Мысленно прошу прощения у отца и открываю ящик его письменного стола. Бумаги, побулькивающая фляжка с резким ароматом коньяка, две коробочки с наградами и початая коробка презервативов… хм… извини, батя…

А вот и суровый безымянный нож, привезенный отцом после одной из командировок. Контрабандный товар, из первых рук! В смысле – отобранный у контрабандистов. Самоделка – простая и надежная, как лом. Расклепанная рессорная сталь, хирургическая заточка, максимальная убойность и неубиваемость. Возвращаю клинок в потертые ножны, надежно пристраиваю на пояс. Открыто и демонстративно. Может, один его вид остудит чьи-то дурные головы и убережет от лихого гопстопа? Скрытое ношение подразумевает неожиданное применение, а я к этому пока что не готов.

Оглядываюсь вокруг – вроде бы ничего не забыл, ничего не упустил. Прислушиваюсь к себе – и вдруг начинаю понимать, что просто тяну время. Пока я в квартире – мир вокруг все еще прежний. Ну… условно прежний. Уютный, домашний, хоть и слегка ушатанный. Но стоит мне переступить за порог – и реальность окончательно изменится. Бесповоротно и навсегда.

Упрямо щурюсь, выхожу в коридор, вбиваю ноги в уютное нутро берцев. Туго затягиваю шнуровку, заодно оценивая нанесенный котом ущерб – внутренняя обивка двери исполосована до уровня глазка.

Кстати…

Прижимаюсь к монокуляру, пытаюсь осмотреть подъезд на предмет всяких опасностей и неприятностей. Досадливо морщусь – видимость близка к нулевой, сплошное белесое кружево из вмятин и трещин. Это кому ж так помешал мой дверной глазок?! Вот уроды…

Со зрением что-то не то. Картинка рябит и мигает в такт привычным импульсам головной боли. Глаза словно пытаются подстроиться под условия пониженной видимости. Окружающее пространство постоянно меняет цветовую гамму, скачет из мутного серого в монохромный зеленый. Видно лучше не становится, а вот липким страхом окатывает с головы до ног.

Зажмуриваюсь что есть сил. Картинка вновь возвращается в полноцветный объем.

Трясу головой. Черт побери, да что же со мной происходит?! Успокаиваю дыхание, дожидаюсь, когда утихнет барабанный грохот рвущегося наружу сердца. Сделать большего пока не могу, поэтому волевым усилием переключаюсь на насущные проблемы.

Прижимаюсь ухом к стальному полотну двери. С минуту прислушиваюсь. Вроде тихо. Кошусь на кота – тот флегматично спокоен, развалившись на полу, полирует языком тощее брюхо.

Ладно, пора! Не хрен тянуть лоха за яйца!

Достаю из угла биту – оружие современного пролетариата. В бейсбол у нас не играют, а продажи инвентаря – круче чем в штатах. Парадокс…

Тюнинговать, как у детдомовцев, мне ее некогда, да и жалко портить хорошую вещь. Ну а вдруг за бортом не все так плохо?

Щелкаю верхним замком, затем нижним. Замираю на десяток секунд, затем скидываю цепочку и рывком распахиваю дверь. Резко отшатываюсь назад, вскидывая дубинку и готовясь ко встрече с неизвестным противником. Давай, вражина, атакуй! А я уж встречу промеж глаз!

Тишина…

Дураком выглядеть не боюсь – выживание в высшем приоритете. У меня дел – по самые брови. Нужно мать и сестру с дачи вытаскивать. Причем места там стремные – двенадцать километров до зоны-малолетки. Сэконмили, блин, на участке…

Выхожу в подъезд, осматриваюсь.

Вокруг – треш и угар! Изобилие окурков, мятые банки и битая стеклотара из-под пива, зассанный угол и моя изнасилованная дверь. Ну а как иначе это назвать? Обивка полностью содрана, стальное полотно во вмятинах и глубоких царапинах, около замка – глубокий прорез от циркулярки.

Скептически улыбаюсь – оптимисты, епта! Эту дверь батя у знакомого слесаря заказывал, а Степаныч халтуру не делает. Пожизненная гарантия от ЖЭК-14 – это сила! «Мэйд ин Бирюлево»!

Стальное полотно в два миллиметра толщиной, с внутренней стороны – хаотично напаяны наконечники токарных резцов. Соблюдайте технику безопасности – работайте в очках и перчатках. Наткнувшись на препятствие, диски имеют тенденцию лопаться в самый неожиданный момент. За металлом толстый лист фанеры – для мгновенного задымления помещения при резке болгаркой. Замки с секретом, скрытые петли. Ад для взломщика!

Я уже говорил, что батя крепко заботился о нашей безопасности? Жизнь он просто видел с разных ракурсов. Как сам говорит – розовые очки слетели с него еще в Грузии, от близких разрывов и пинков отдачи снайперской винтовки. Может, плотней надо было приклад прижимать?

Рядом с квартирами грубо намалеванные синей краской цифры. На моей – тройка со знаком вопроса. Хм, это что за цыганско-воровские метки?

У соседей слева – двойка, справа – шестерка, небрежно исправленная на кривую цифру «четыре». Разгадка ребуса крутится в голове, но пока что не дается. Морщу лоб, затем пожимаю плечами – позже разберусь!

Включаю фонарик, подхожу к электрощитку. Отпираю символическую защелку, распахиваю створки, отодвигаю в сторону заначку курящего соседа – пачку сигарет и стеклянную банку «аля пепельница». Проверяю пробки. Как и ожидалось – все цело. Тут же лежит дешевая индикаторная отвертка – тыкаю ею в общую силовую шину: глухо. Электричество на щиток даже не приходит. Проблема куда как глобальней, чем сработавший автомат.

За спиной неожиданно лязгает дверной замок. Непроизвольно вздрагиваю, спешно хватаю прислоненную к стене биту, замахиваюсь уже в развороте! Скалюсь отчаянно и зло, понимая, что попался, и не успеваю.

– Дядя Саша? – раздается неуверенный детский голос.

Дядя Саша – это я. Но исключительно для тройки соседских детей – Карины, Киры и Кирилла. Причем мама у них – Ксения, а папа Константин. И там не то чтобы глюк в голове у родителей, а целая философия – единение семьи, усиление рода. Может, и есть в этом что-то…

Опускаю биту, облегченно выдыхаю – медленно и незаметно, стараясь не испугать малышню.

– Привет, Киря! А что, не похож?

Улыбаюсь, искренне и максимально открыто. С детьми в целом и с соседским трио в частности – у меня всегда отличные отношения. Угрозы во мне, что ли, не чувствуют? Да и повозиться с мелочью мне не в тягость. Благо фантазия буйная – с ходу придумываю сюжеты игр, от которых малышня сверкает глазами и пищит от восторга.

Кирилл смотрит на меня внимательно и немного настороженно. Видимо, на себя я все же не очень-то и похож. Да и сам первоклашка выглядит… хм… постаревшим? Сжатые в нитку губы, морщинка на лбу и седая прядь на голове. Какого черта?!

– Дядя Саша!!! – из-за спины Кири вылетает пятилетняя малявка, ловко уворачивается от пытающегося остановить ее брата и со счастливым визгом бросается ко мне.

Приседаю, невольно улыбаясь и разводя руки в стороны. Есть у нас такой ритуал, ага…

Кружу каруселью вцепившуюся в меня Карину. Счастливый детский смех отражается от изуродованных стен подъезда и звонким эхом несется по лестничному пролету. Киря по-прежнему хмурится, прикусывая губу и теребя в руках кухонный ножик из дрянного мягкого железа.

Останавливаюсь, придерживая повисшего на шее ребенка. Девочка обнимает меня за шею и доверительно шепчет на самое ухо:

– А у нас бабушка умерла!

Улыбка медленно сползает с моего лица. Смотрю на Кирю – у пацана подрагивает уголок рта, в глазах – решимость и отчаяние.

Ставлю мелкую на пол, одергиваю мятое, но чистенькое платье, беру за руку.

– Так, а пригласите-ка меня в гости! Кирилл, ты не против? Водой, кстати, не угостишь?

Парень качает головой – понимай, как знаешь. Нет – не против или нет – против? Или водой небогат?

Киря отходит в сторону, освобождая дверной проем.

А вот это уже однозначное приглашение. Захожу, ставлю девчонку на пол.

В квартире так же сумрачно, как и у меня. В гостиной хаос из игрушек, раскрасок, пластилиновых поделок. На обоях – корявые рисунки. Карина тут же виновато отводит взгляд, пытается заслонить особо крупного жирафа на стене и прячет за спиной измазанные фломастером руки. Ой, попадет ей от мамки! Или не попадет? Не дай бог…

Интерлюдия: Кирилл

– Киря, я не буду кашу!

Стоящий на табуретке у плиты паренек раздраженно поводит плечами. Он занят и сосредоточен. На стеклянной варочной поверхности разложен крохотный костерок. Над ним – кастрюлька с никак не желающей закипать водой.

С хрустом вырвав из толстой книги очередной листок, Кирилл скомкал его тонким фитилем и осторожно запихнул в угасающее пламя.

Да когда же она закипит-то?!

Тряхнув головой и сдув уголком рта настырные хлопья пепла, он повернулся в сторону кухонной двери и с легким раздражением крикнул:

– Будешь! Кашу надо есть, иначе не вырастешь!

Если честно, Кирилл и сам был не уверен – можно ли вырасти от комковатого месива из сухого молока и неизвестной желтой крупы. Но он всеми силами пытался придерживаться старого порядка. Порядка еще ТОЙ жизни…

– Ты невкусно делаешь! Беее!!! А вот мама – вку-у-у-сно! Хочу как у мамы!!!

Лицо парня окаменело. Прикрыв на секунду глаза, он с трудом разлепил обкусанные до незаживающих ссадин губы:

– Положишь больше варенья, будет как у мамы…

Пустой, безэмоциональный голос Кирилла никак не соответствовал капризному тону Карины.

– Смородинового хочу! Из маленькой банки!

– Хорошо, будет тебе смородиновое…

Услышав, как торопливо застучали по полу маленькие ножки, Кирилл стремительно обернулся к неплотно закрытой кухонной двери. С трудом удержав равновесие на качнувшейся табуретке, он предупреждающе вскинул руку и закричал:

– Не заходи! Я сам принесу!

– Ой, Киря, да я не боюсь совсем!

– Все равно, не заходи!

Обиженно шмыгнув прижатым к матовому дверному стеклу носом, Карина злорадно уведомила:

– А я на обоях еще одного жирафа нарисовала! Вот мамка тебя заругает!

Кирилл не ответил, лишь молча отвернулся к каше. Ложка с удвоенной яростью загрохотала по стенкам кастрюльки. За этим шумом вряд ли кто-то смог бы услышать невольный всхлип парня:

– Не заругает…

Пока я осматриваюсь, Кирилл приносит большую кружку воды. Жадно делаю первый глоток и непроизвольно морщусь. Теплая, соленая и чуть попахивающая.

Киря замечает мою реакцию, флегматично пожимает плечами:

– Вода в кране уже на второй день стала пропадать. Струйка все тоньше становилась… Вот я и решил набрать полную ванну. А потом она портиться начала – тогда мы ее посолили, как мама – огурцы на зиму…

– А я лаврушечки накидала!

Карина горда своей сообразительностью. Руки в боки, ножка вперед, подбородок задран вверх. А вот у парня глаза стремительно наполняются влагой. Слово «мама» – оно сакральное…

Спешно перевожу тему:

– А как у вас с продуктами? Держитесь? Не голодаете?

Надо бы заглянуть к ним на кухню – чем вообще детвора питается? В такую жару отравиться – проще простого. Однако от попытки пройти на кухню меня торопливо удерживает Карина. Вцепляется в руку, тянет назад, громко шепчет:

– Не ходи, там БАБУШКА!

По спине бегут ледяные мурашки. Бабушка? Та самая, которая умерла? Я и при жизни ее опасался – тяжелый был у бабки взгляд…

Мелкая продолжает щебетать:

– Дядя Саша, а у тебя есть тлефон? Я на нашем в «птичек» играла, и батарейка закончилась! Вот ведь я глупая, да? А я так хочу маме позвонить, так соскучилась! Киря говорит, что они с папой и Кирой уехали на дачу и скоро вернутся. Я жду-жду, а их все нет! И в спальню мамину он меня не пускает, а сам ходит, я знаю, знаю! И плаксой стал – злая плакса, вот! Дядя Саша, ну скажи ему!

Встречаюсь с парнем глазами и ВСЕ понимаю. Ледяные мурашки впиваются в позвоночник и наглухо вымораживают спину. Ноги подкашиваются. Без сил опускаюсь рядом с детворой на колени, обнимаю обоих и невольно шепчу:

– Все будет хорошо…

И парня прорывает. Киря всхлипывает, плечи его начинают вздрагивать, пальцы впиваются в мою футболку. От его захлебывающегося шепота хочется зажать уши и спрятаться под одеялом:

– Она ТАМ! Они все ТАМ!!!

С трудом сглатываю, покрепче прижимаю к себе малышню, продолжаю бормотать что-то монотонно-успокаивающее. Они цепляются за меня, а я ищу опору в них…

Карина жмурится от неожиданно перепавшей ласки и ревниво косится на брата.

Постепенно успокаиваюсь сам и даю возможность выплакаться Карине. Наконец, поднимаюсь на ноги:

– Так, ребята. А пошли-ка ко мне в гости? Кирь, с Ратником поиграть хочешь? Или на планшете, в тех же «птичек»? У меня батарея полная, хоть до вечера играй!

Уговаривать не пришлось. Брат с сестрой шустро перебежали в мою квартиру, которую тут же наполнили звуки злых птичек, рушащихся зданий и лопающихся хрюш. Безумная игра!

Хотя от детского смеха в доме явно посветлело. Безнадега забилась в дальний угол, ушли звенящая пустота и безысходность. Да и Ратнику вон нравится. Сидит рядом с малышней, пялится в экран, время от времени резко выбрасывает лапу в попытке поймать нарисованную дичь.

На минуту отзываю Кирилла, осторожно расспрашиваю. Толку мизер – парня просто рубит. Вот он клюет носом и засыпает прямо посреди предложения, так и не успев развернуть прихваченную из вазочки конфету.

Понимаю – последние дни он провел в диком стрессе, с непомерным грузом на душе и ночными беседами с мертвыми родителями. Признав во мне старшего, он с облегчением передал ответственность и мгновенно юркнул в глубокий беспробудный сон. А вот мне теперь что делать?!

Отношу мелкого на диван, кошусь на комично отчитывающую кота девчушку. Экран у планшета сенсорный, а у кота – лапки. На кнопки давит – только в путь!

Разум, наконец, переваривает картинку. Чужие дети на моем диване…

В полной прострации я сглатываю возникший в горле комок. Это что ж получается – теперь я за них в ответе? Они мне доверились? Полностью и безоговорочно?!

Да я же сам себе не доверяю! И дуркануть могу, и глупость спороть! Одна вон только «честная» драка с братьями Хаджиевыми чего стоит! «Один на один», блин… Твари… Ведь только чудом не замесили! Спасибо ангелухранителю за кусок кирпича, так удачно попавший под руку. А большего мне и не надо, дальше я уже сам…

Присаживаюсь рядом с Кариной, бездумно наблюдаю, как дерзкие птички вовсю изничтожают позеленевших от обиды хрюш. Девочка на мгновение отрывается от увлекательного занятия и поднимает на меня сверкающий восторгом взгляд.

– Дядя Саша, а можно попить? И кушать хочется! Только не конфеты! Мы с Кирей воо-о-т такой мешок съели – все, что в шкафу было! Ох, мама ругаться будет…

Вздрагиваю, выныривая из транса. Осторожно глажу ребенка по спутанным волосам.

– Конечно, Каринка, а чего бы ты хотела?

Мелкая кокетливо улыбается во все свои двадцать два зуба:

– Сок! Много! И яблочко!

Хм…

– Хорошо. Тогда я в магазин за соком, а затем в сад, за молодильными яблоками!

Глаза девочки распахиваются до невозможных семи копеек. Карина всем телом подается вперед:

– К самому Царю-воителю пойдешь, да? Он ведь за яблочко Златогривого коня потребует! А тот у Кощея! А Кощею Синеглазка нужна, вот!

Я улыбаюсь:

– Найду, все найду… Добрый молодец я, или погулять вышел?

Карина вдруг разволновалась:

– Дядя Саша, ты только братьям не доверяй! Нападут с палками, все отберут – и коня, и яблочки, и Синеглазку!

Я недобро прищурился и почему-то подумал не о братьях младшего крестьянского сына Ивана, а о многочисленном семействе Хаджиевых.

– Не отберут, мелкая, не боись! Отбиралка еще не выросла. А если у кого и отросло что-то – то и укоротить недолго… Меч-кладенец только отыскать нужно… Ладно, ты пока что играйся, а я в сад! Не боишься одна?

– Не-е-т! – Девочка засмеялась и за шею притянула к себе возмущенно мявкнувшего кота. – Я с Ватником!

Киваю, строго указываю пальцем:

– Ратник – ты за старшего! Следи за порядком! Карина – я ненадолго. Если часа через два-три не вернусь, тогда… хм… нет, не важно! Я обязательно вернусь!

И добавил едва слышно:

– Потому что ты в меня веришь и ждешь…

Глава 3

Закрыв ребят на ключ, я прижался лбом к прохладной стали дверного полотна.

Нужно больше холода! Заморозить чувства, укрыть ледяным панцирем душу…

Вздрагиваю, судорожно обхватываю себя за плечи. Очнись, боец! Волю в кулак!

Думай, голова, думай! Отбрось личное, включи рациональное! Куда сейчас идти, какой план? Молодильные яблоки из стволовых клеток абортальных эмбрионов – вещь отнюдь не сказочная. Но слава богам – я не молодящаяся престарелая миллионерша. Мне эта жуть ни к чему.

А вот что тогда РЕАЛЬНО нужно?

А хрен его знает…

Как можно планировать, не владея оперативной обстановкой? Вилами по воде? По кофейной гуще и потрошкам жертвенной курицы? Это не наш метод! Думай, боец, думай!!!

Так… Из абсолютно однозначного – требуется информация, союзники, оружие, сок и яблоки! Те, которые настоящие! Зеленые и сочные!

Но в первую очередь – люди. Пока они еще есть…

На кого я могу рассчитывать? С кем я на одной волне, к кому можно повернуться спиной?

Вопрос не праздный. Как учит нас наука о выживании – в случае реального бардака и безвластия происходит полная инверсия социальной пирамиды. Бывшие изгои – шпана, криминал, садисты и прочая муть со дна – оказываются в идеальной для себя среде. А вот умения учиться на «отлично», писать продающиеся статьи, пилить гранты или открывать на сцене рот – не стоят абсолютно ничего.

Грядет время Силы. Аз воздам…

Подсознание уже успело обработать картинки и события сегодняшнего дня. В голове крутится только один вопрос – а где, мать их, все взрослые?! Пока что я видел только детей – причем в ситуациях странных, невозможных, а то и вовсе – невероятных.

Невероятных, в случае если рядом есть кто-то в возрасте «двадцать плюс». И вполне объяснимых, если хоть на мгновение предположить фантастическое…