Стальная кожа Андреев Николай

Храбров ласково погладил тасконку по плечу.

Аято неторопливо допил свое пиво и встал из-за стола. Взглянув на захмелевшего шотландца, самурай снисходительно усмехнулся.

Тино наклонился к Жаку и тихо сказал:

— Я отлучусь по делам. Развлекайтесь, веселитесь… Все как обычно. Помоги Полу выбрать девушку и не давай ему больше пить. Еще пара кружек — и он не очухается до утра. Не исключено, что вылазка состоится сегодня ночью.

— Не беспокойся, — ответил француз, — парень будет в порядке.

Вслед за японцем общую комнату покинули Олесь и Веста. Ночь так коротка! Землянин слишком долго ждал этой встречи. Неизвестно, что принесет завтрашний день.

Почти тут же Броун направил к наемникам двух очаровательных полуобнаженных невольниц. Игриво изогнув стан, яркая брюнетка с пухлыми губами обняла Стюарта. Воин даже задохнулся от неожиданности. Он не мог отвести взгляда от груди оливийки.

— Она моя? — на всякий случай уточнил у де Креньяна шотландец.

— Целиком и полностью, — рассмеялся маркиз. — Комната четыреста семь. Делай с ней, что хочешь. Только смотри, не переусердствуй. И никакого вина…

— Обойдусь и без него, — вымолвил Стюарт, обняв рабыню.

Предположение Аято не оправдалось. Друзья провели ночь спокойно. Их сон никто не потревожил. Впрочем, и русич, и шотландец спали довольно мало. В таком возрасте трудно утолить страсть после длительной разлуки. Храбров лежал на мягкой постели и смотрел, как высотные дома Морсвила окрашиваются алым багрянцем восхода.

Окна комнаты выходили на запад, и диск Сириуса Олесю был не виден. Но от этого зрелище становилось еще более эффектным и фантастическим. Причудливые формы строений давали пищу фантазии, заставляя создавать в голове удивительные, сказочные образы. Когда-то центр города представлял собой шедевр архитектурного творчества Оливии. В изобретательности и выдумке, древним тасконцам не откажешь.

Положив руку на грудь русича, Веста спала, как ребенок. Ее длинные волосы рассыпались по белоснежной подушке, на щеке пылал яркий румянец, гладкая, загорелая кожа потрясающе контрастировала со светлым покрывалом.

Как Нилу удается поддерживать белье в столь идеальном состоянии, для Храброва до сих пор оставалось загадкой. Потрясающая чистота! Наверняка владельцу заведения достался какой-то богатый склад. Другого объяснения чуду юноша не находил. Простыни и наволочки как новые.

А ведь вокруг Морсвила на сотни километров простирается пустыня Смерти! Ветер, откуда бы он ни дул, постоянно несет на город тонны песка и пыли. Но в «Грехах и пороках» человек чувствовал себя, словно в раю. Здесь даже дышалось легко и свободно.

Олесь закрыл глаза и впал в блаженную дрему.

— Хватит спать, лежебоки! — раздался громкий голос Жака.

В дверном проеме комнаты застыла фигура француза. Девушка повернулась на спину, подняла руки, медленно потянулась, обнажая крупные груди. Стеснительностью Веста никогда не отличалась. Это качество в современной Оливии — непозволительная роскошь.

За спиной де Креньян появились Тино и маленький, полный, лысоватый мужчина. Русич сразу узнал Сфина. Самурай и тасконец проследовали в соседнюю комнату. Поймав взгляд Храброва, маркиз проговорил:

— Отправь красавицу вниз. Стол для них уже накрыт. Мы позавтракаем здесь. Надо кое-что обсудить.

Девушка взволнованно посмотрела на возлюбленного. Обычно земляне приходили в город отдохнуть и развлечься. Никаких тайн и серьезных бесед. В словах Жака ощущалась какая-то недосказанность.

Юноша поцеловал Весту, улыбнулся и сказал:

— Я скоро освобожусь. Ерундовое дело…

Возражать оливийка не стала, хотя и не поверила Олесю. Маленьких проблем в Морсвиле не бывает. Любой конфликт легко перерастает в кровавую схватку.

Облачившись в легкое платье, она быстро покинула номер. Мужчины не любят, когда женщины вмешиваются в их дела.

Это правило Веста усвоила хорошо. Ситуация не изменится, а отношения будут испорчены. Уж лучше терпеливо ждать развязки и надеяться на благоприятный исход.

Вскоре в комнату вошел Стюарт. Судя по ленивым движениям и пустому, бессмысленному взгляду, ночь у шотландца получилась бурной.

Знакомство с Орэлом заняло несколько секунд. Кресел не хватало, и Храбров с де Креньяном устроились на кровати.

Раздался осторожный стук в дверь. Двое мальчишек-подростков принесли на подносах мелко рубленное жареное мясо кона, свежие фрукты и кувшин холодного вина.

Пол залпом осушил большой бокал. Глаза наемников постепенно приобретали более осмысленное выражение. Как только слуги удалились, Аято встал, проверил коридор и довольно тихо произнес:

— К походу все готово. Мы могли бы отправиться уже сегодня. Однако Сфин предлагает подождать еще сутки. Почему? Объяснит сам.

— Я нашел отличный тоннель, — вымолвил тасконец. — Выйдете на поверхность в трехстах метрах от бывшего музея искусств. Беда в том, это почти центр сектора. Черти — существа подозрительные, у них довольно надежная охрана. Даже столь малое расстояние миновать незаметно вам не удастся. Днем чужаков сразу опознают, а ночью группу остановит для проверки первый же пост. Боя не избежать…

— Есть другое решение, — догадался русич.

— Да, — кивнул бывший бродяга. — Завтра эти мерзавцы проводят очередной ритуал жертвоприношения дьяволу. Таких праздников всего четыре в году. Вы очень удачно появились в городе. Жрецы уже отобрали и купили пять рабынь. Следующей ночью на улицах будет царить хаос и столпотворение. Идеальное время для вылазки.

— А в чем заключается ритуал? — уточнил Стюарт.

— Точно не знаю, — пожал плечами Орэл. — Черти умеют хранить свои тайны. Охрана на границе значительно усиливается. Но, судя по огромным заревам в разных частях сектора и восторженному воплю толпы, невольниц сжигают заживо. Подробного описания казни мне слышать еще не доводилось. Убийцы молчат, а других свидетелей преступления нет.

— Понятно, — скептически усмехнулся маркиз. — Нам предстоит лицезреть весьма экзотическое действо. Как казнят ведьм, я уже видел. Человеческая глупость беспредельна. Дикое, варварское желание получить милость высших сил, лишая жизни кого-то другого.

— И давно в городе проходят подобные праздники? — спросил Олесь.

— Да, — ответил оливиец. — Секта возникла сразу после катастрофы. Она имела много сторонников. Одно время поклонники дьявола даже пытались диктовать свои условия другим кланам. Но постепенно их влияние ослабло. Сейчас редко кто из других секторов переходит к чертям. Религиозный фанатизм идет на спад. Каждый думает только о себе.

— Если я правильно понял, в западных кварталах живут и люди, и мутанты, — проговорил Храбров.

— Именно так, — подтвердил оливиец — Физиологические отклонения для последователей культа значения не имеют. Главное — образ жизни, соблюдение определенных правил и готовность принести любую жертву покровителю. Акты самосожжения вовсе не редкость.

В комнате воцарилась тишина. Земляне обдумывали предложение Сфина. Риск в любом случае велик. С одной стороны — в толпе легче затеряться, с другой — возрастает опасность быть опознанным. Если это случиться, на чужаков развернется настоящая охота. Выбраться из сектора тогда вряд ли удастся. Черти не угомонятся до тех пор, пока не убьют святотатцев.

Сделав большой глоток вина из бокала, Жак с равнодушным видом произнес:

— Один день нас не устроит. Я готов подождать.

Русич и шотландец не стали возражать. Еще сутки отдыха и блаженства! Шумная компания покинула номер и двинулась вниз по лестнице в общий зал. Надо вести себя уверенно и раскованно, чтобы не привлечь внимание морсвилцев. Необычное поведение наемников вызовет подозрения, за ними начнут следить, и тогда блестящий план рухнет.

Впрочем, воины умели расслабиться. Пьяный кутеж длился до следующего утра. Олесь даже плохо помнил, как добрался до постели.

Проснулся он, как обычно, в объятиях Весты. Судя по положению Сириуса, день был в самом разгаре. В голове неприятно шумело, глаза открывались с трудом, а во рту все пересохло.

На столе стоял графин с густым напитком желтого цвета. Храбров залпом осушил его до половины. Теперь следовало привести себя в порядок. Купание в холодной воде прибавило бодрости.

Слегка покачиваясь, юноша направился в кровати. Поиски одежды оказались не такими уж простыми. В этот момент приподнялась на локте оливийка. Девушка тоже пребывала в прострации. Пробурчав что-то невнятное, тасконка рухнула обратно на подушку. Погуляли вчера на славу.

День пролетел быстро. Русич даже не заметил, как на улице стемнело. В темном небе вспыхнули тысячи звезд.

Плотно поужинав, наемники разбрелись по своим комнатам. Не напиваться же до бесчувствия каждый раз! Раздвинув шторы, Олесь созерцал ночной город.

Уличные факелы с трудом разгоняли липкий мрак, вырывая из его объятий причудливые очертания строений. Кое-где из окон струился слабый свет.

Простые граждане Морсвила ложились спать рано, зато и поднимались с рассветом. Выжить в подобных условиях можно только проявив невероятное трудолюбие и усердие.

Судя по температуре воды в ванной, ее добывали из глубоких скважин. Без механизмов и приспособлений данную процедуру не осуществить. На прямые вопросы Броун улыбался и отвечал очень уклончиво. Секреты он умел хранить.

Но ведь кто-то все-таки это создал и построил! Ядерная катастрофа и гибель инфраструктуры не сломала тасконцев. Люди боролись за жизнь до конца и были по достоинству вознаграждены. Цепочка поколений не прервалась, хотя и претерпела ряд весьма существенных изменений.

Тихо ступая, сзади подошла Веста. Девушка обхватила талию Храброва руками и прижалась к его спине. Юноша отчетливо ощущал выпуклости ее тела. Природа не обделила оливийку красотой.

— О чем задумался? — вымолвила Веста.

— О странностях судьбы, — улыбнулся русич. — Два года назад мы с тобой жили на разных планетах. Я даже не представлял себе, как огромна и многообразна Вселенная. Аланцы обогатили мое мировоззрение, но сделали из меня наемника-раба. Странный парадокс.

— Жалеешь, что попал на Таскону?

— Нет, — Олесь отрицательно покачал головой. — Если бы не группа Делонта, я бы давно лежал на дне могилы. Не очень приятная перспектива. Господь дал мне второй шанс, и грех им не воспользоваться. Однако неволя тяготит душу. Хочется сломать клетку и вырваться на свободу.

— И ты сразу забудешь обо всем на свете, — голос девушки задрожал.

Храбров повернулся к оливийке, поцеловал ее в губы и тихо сказал:

— Глупенькая. Теперь нас ничто не разлучит. Мы до конца своих дней будем вместе. Ни при каких обстоятельствах я тебя не брошу. Уйдешь, когда захочешь сама.

— Этого не случится… — прошептала тасконка, увлекая юношу на постель.

Дверь тихо скрипнула, и в тусклом свете факела обрисовался силуэт Тино. Взглянув на товарища, самурай усмехнулся и едва слышно произнес:

— Олесь, нам пора…

Русич не спал. Осторожно сняв с руки голову Весты, он собрал вещи и выскользнул из комнаты. Одевался Храбров уже в коридоре. Девушка не стала бы устраивать прощальных сцен, но проплакала бы до утра, а потому юноша старался ее не разбудить.

Вскоре появились Стюарт и де Креньян. Воины покинули здания так же, как и при бегстве от властелинов пустыни год назад — через заднее окно. Веревка была припасена заранее.

Встречу со Сфином Аято назначил у дома, под которым находился вход в подземную систему коммуникаций. Дорогу до него и русич, и японец помнили хорошо.

Как только стихли шаги, тасконка встала с кровати и подошла к окну. Слезы лились градом по щекам Весты. По недомолвкам землян она сразу догадалась, что наемники планируют опасную вылазку. Несколько раз в разговорах упоминался ритуал жертвоприношения в секторе чертей. Оливийка не могла не заметить возбужденный блеск глаз возлюбленного. Все слишком очевидно.

Сильное чувство приносит много страданий. Больше девушка не сомкнет глаз. С тревогой Веста всматривалась в зарево огня на западе. Кровавый праздник уже начался.

От серой, расплывающейся во мраке, стены отделилась маленькая неказистая фигура.

— Вы опоздали, — с укором проговорил Орэл.

— Так получилось… — вымолвил Тино, — Чуть не наткнулись на патруль стражей порядка.

— Идите за мной, — скомандовал тасконец.

Вытянувшись в колонну, воины последовали за Сфином.

Лишь плотно закрыв дверь подвала, оливиец позволил землянам зажечь фонари.

Из темноты в неверном свете фонарей выступали груды мусора, щебня, коробки, исковерканные металлические балки. Удивительно, как до них еще не добрались местные кузнецы. Железо дорого ценилось в Морсвиле.

Забравшись в дальний угол, Орэл разгреб песок и едва заметным движением открыл люк в канализацию. Один за другим наемники спрыгнули вниз. Отвратительный скрип опускающейся крышки нарушил тишину подземелья.

Первая часть операции прошла успешно. Теперь предстояло преодолеть несколько километров по петляющим и расходящимся в разные стороны тоннелям.

— Переодевайтесь, — требовательно сказал тасконец, протягивая воинам груду грязных тряпок.

— Что это? — брезгливо спросил француз, поднимая с пола рваные штаны с бурыми пятнами на бедрах.

— Боевые трофеи, — довольно резко отреагировал Сфин. — Я специально скупал вещи убитых на поединках чертей. Претензии к размерам не принимаю.

— А без них обойтись нельзя? — не унимался Жак.

— Можно, — иронично ответил оливиец. — Если хотите стать покойниками. Требования к одежде в секторе очень строгие. Она должна быть обязательно черного цвета и плотно облегать тело. Есть другой вариант — нанести на кожу соответствующую краску. Во время праздника многие мужчины и женщины именно так и поступают. Нагота не смущает поклонников дьявола, у них царят свободные нравы. Ревность — опасный порок, мешающий культу.

— Нет. Уж лучше я переоденусь, — недовольно пробурчал маркиз.

Земляне быстро скинули форму и начали натягивать тряпки морсвилцев. Все рубахи имели капюшон, позволяющий закрыть волосы и лоб. Лицо пришлось измазать мерзко пахнущим кремом.

Наибольшие трудности возникли с обувью. Армейские ботинки слишком бросались в глаза и выдавали наемников. В свою очередь, сандалии тасконцев оказались меньшего размера и безжалостно натирали ноги. Однако выбора не было.

Тихо ругаясь, де Креньян завязал шнурки и взглянул на товарищей. Послышался приглушенный смех.

— Мы выглядим как последние идиоты, — прошипел француз.

— Здесь придется оставить и мечи, — произнес японец. — Их слишком хорошо знают в городе. С таким оружием не поможет никакая маскировка. Но я приготовил маленький сюрприз…

Едва заметный кивок головы, и Орэл выложил перед воинами четыре отличных арбалета. Удобное ложе, тугая натяжка, короткие стрелы с зубчатыми наконечниками.

— На двести метров уложит кого угодно, — заверил воинов оливиец.

Спрятав под одежду кинжалы, земляне двинулись за проводником. Как Сфин ориентируется в этих катакомбах, сказать трудно. За первые десять минут пути Олесь насчитал семь разветвлений. Стоит человеку ошибиться, и он навсегда затеряется в подземном лабиринте. Свою смерть нашли здесь многие любознательные смельчаки.

Большинство выходов на поверхность либо завалены рухнувшими строениями, либо прочно заделаны древними жителями. Найти действующий люк — очень большая удача.

Во время длительного бродяжничества Орэл обнаружил восемь точек в разных секторах города, что не раз позволяло ему в нужный момент исчезать из опасного района. В хитрости и смекалке бывшему нищему не откажешь.

Тайну коммуникаций Морсвила тасконец оберегал очень тщательно. Скорее всего, Сфин имел точный план разветвлений тоннелей, который регулярно дополнялся и совершенствовался, однако даже наемникам оливиец его не показывал.

Лучи фонарей вырывали из темноты заброшенные следы былой цивилизации: идеально гладкие бетонные стены, искореженные металлические трубы, свисающие с потолка оплетки проводов. Ядерный взрыв привел к смещению земной поверхности, и потому уцелели только узкие, прочные ходы, обладавшие необходимой жесткостью.

Отряд часто петлял, пару раз поднимался и спускался по лестницам, а однажды пришлось двигаться на четвереньках.

Глядя на свисающие глыбы полуобвалившегося лаза, Олесь прекрасно осознавал всю рискованность их затеи. Случайно заденешь не тот блок — и хрупкая конструкция мгновенно рухнет. А в подобных ситуациях человек не успевает отреагировать. Смерть наступает в доли секунды.

Орэл остановился в квадратном колодце и, указав рукой вверх, произнес:

— Пришли. Люк над нами. Повернете рычаг, и он отъедет в сторону. Не обращайте внимания на звук. Механизмы проржавели. Я бы их смазал, но до основных частей не добраться. Выход находится в подвале заброшенного дома. Во время катастрофы здание покрылось трещинами, два подъезда просели, и люди, естественно, нашли более надежное жилье. Но будьте осторожны! Черти очень наблюдательны. Эти мерзавцы, словно по запаху, определяют чужаков.

— Не волнуйся, — заверил тасконца Аято. — Постараемся обойтись без шума.

— Может, наконец, скажете, куда и зачем мы идем? — не удержался от вопроса Жак.

— Конечно, — улыбнулся самурай. — Нам предстоит посетить местный музей искусств. Одна из главных достопримечательностей Морсвила. Под его сводами ты почерпнешь массу интересной информации.

— А если серьезно? — не унимался маркиз.

— Я серьезен, как никогда, — вымолвил Тино. — Находим в здании нужную книгу, забираем ее и тотчас покидаем сектор поклонников дьявола. Вся операция займет несколько минут.

— Меня почему-то терзают неприятные сомнения, — тяжело вздохнул де Креньян. — Уж чересчур легкое дело. Обычно такие мероприятия заканчиваются кровавой дракой и поспешным бегством.

— Не исключено, — пожал плечами японец.

— Неужели книга настолько важна, чтобы рисковать из-за нее жизнью? — удивился Стюарт.

— Да, — уверенно проговорил Аято. — Возможно, от сегодняшнего успеха зависит наше будущее.

— Звучит интригующе, — усмехнулся француз. — А не проще выкупить древнюю реликвию? За пару хороших клинков оливийцы отдадут все, что угодно.

— Это ошибочное мнение, — возразил Сфин. — Чистые и вампиры действительно одержимы стяжательством и жаждой наживы. За приличную цену они готовы продать родную мать. Черти придерживаются совсем иных взглядов. Для религиозных фанатиков древние вещи превратились в культ. Дьявольские отродья расстаются с ними крайне неохотно.

— Вот сволочи! — процедил сквозь зубы Жак, заворачивая арбалет в тряпку.

Первым по лестнице начал подниматься самурай. До люка оставалось не меньше десяти метров. Падение вниз вполне может привести к серьезным переломам. Действовал Тино осторожно. Легкое нажатие на рычаг — и тишину подземелья разорвал мерзкий, скрипучий скрежет. От неожиданности земляне даже вздрогнули.

На устах тасконца появилась снисходительная улыбка. Орэл прекрасно знал, что этот звук, кроме них, никто не слышит.

Один за другим воины выбирались на поверхность. Крышку закрывать не стали. В случае преследования будет дорога каждая секунда.

Ориентироваться в кромешной темноте необычайно сложно, и японец включил фонарь. Значительная часть подвала представляла собой сплошные руины. Тем не менее, наемники сразу заметили выход. Луч света тотчас погас. Спотыкаясь о глыбы, тихо ругаясь, земляне брели на ощупь.

С улицы донесся дружный вопль сотен глоток. Затем длительная пауза — и новый крик… Вот и каменные ступени. Само собой, дверей в здании не оказалось.

Мимо дома шла огромная толпа людей с зажженными факелами — мужчины, женщины, дети… Старики в Морсвиле — большая редкость. Слишком тяжелые условия жизни. Абсолютное большинство оливийцев не имело одежды. Наготы тасконцы не стеснялись. Смуглые тела были тщательно намазаны черной краской. Во мраке ночи эти темные, причудливые фигуры производили пугающее впечатление.

Колонна двигалась куда-то в западном направлении. Послышался высокий надрывный голос. Мгновение — и, вскинув руки с факелами, оливийцы восторженно заорали. Разобрать слова Храброву никак не удавалось. Эхо подъезда искажало звук, делая его объемным и нечленораздельным.

Земляне предусмотрительно прижались к стене. Выходить из здания сейчас будет равносильно самоубийству. Вооруженные черти сразу бросятся на чужаков.

Ждать пришлось почти четверть часа. Наконец, человеческая волна схлынула. Улица опустела. Аято выглянул из дома, осмотрелся и призывно махнул рукой. Четыре тени тихо скользнули вслед за толпой.

Путь до музея искусств Сфин описал очень точно. Несколько поворотов — и воины вышли на широкую магистраль. Впереди колыхалось море огня. Тысячи факелов сливались в единое зарево, освещая близлежащие строения и огромную площадь. Указав на трехэтажное вытянутое здание, расположенное справа, японец тихо сказал:

— Нам туда.

— Но возле него морсвилцы! — изумленно выдохнул шотландец.

— Мы войдем с другой стороны, — пояснил Аято.

Миновав еще один квартал, группа покинула проспект и, обогнув неказистый, полуобвалившийся дом, достигла цели. Минут пять наемники внимательно наблюдали за музеем, оценивая ситуацию. Им не сразу удалось разглядеть узкий вход недалеко от торца. Его наличие выдавало движение пары охранников. Второй пост находился на углу строения, возле площади.

Коснувшись плеча русича, самурай прошептал:

— Часовых надо снять аккуратно. Издадут хоть звук — рухнет весь план. Жак и Пол займут место убитых. Сигнал опасности — продолжительный свист.

— А как мы найдем Линдла? — уточнил Олесь. — Здание огромное…

— Мерзавец наверняка любуется церемонией с высоты третьего этажа, — ответил Тино. — Обзор оттуда великолепный. Времени на поиски у нас достаточно.

— Внутри могут оказаться и другие люди, — вымолвил Храбров.

— Придется их убрать, — бесстрастно произнес японец. — Главное — не ошибиться.

Быстрым шагом земляне направились к музею. Они даже не собирались прятаться. В действиях отряда должна чувствоваться уверенность. Малейшее подозрение — и тасконцы поднимут тревогу.

Охранники у входа замерли. Оливийцы упорно пытались рассмотреть приближающихся людей. Промедление оказалось для часовых роковым. Кинжалы мгновенно лишили их жизни. Обмякшие тела затащили внутрь и бесцеремонно бросили на пол.

Де Креньян и Стюарт, взяв копья убитых, вышли на улицу, а Храбров и Аято начали подниматься по лестнице. Вот и третий этаж! Под ногами предательски хрустела мелкая каменная крошка.

В этот момент с площади донесся очередной вопль. Судя по частоте и громкости криков, ритуал приближался к своему апогею.

Благодаря свету факелов у воинов не возникало проблем с осмотром помещений. Как и в Нейтральном секторе, выставочные залы оказались пусты. О былом предназначении строения напоминали лишь осыпавшиеся мозаичные панно, мраморный пол и поблекшие рисунки на стенах и потолках.

Русич с ужасом созерцал уходящий вдаль коридор. Поиски Брука вполне могут затянуться, А если тасконец на втором или первом этаже? Об этом не хотелось даже думать.

Рев толпы стал оглушающим. Невольно наемники приблизились к окну. Зрелище действительно потрясало. Тысячи оливийцев плясали и подпрыгивали. В самом центре площади в виде звезды стояли пять столбов с выступающими перекладинами. На них висели привязанные за руки обнаженные рабыни. Снизу черти разложили гигантские костры.

Несчастные девушки извивались и кричали, но мольбы жертв тонули в вопле обезумевших морсвилцев. Жрецы одновременно подожгли все сооружения. Огонь мгновенно охватил сухое дерево, а языки пламени взметнулись вверх и лизнули тела невольниц.

Толпа впала в экстаз. Мужчины и женщины в едином порыве буквально набросились друг на друга. Олесю даже в голову не приходило, что бывают столь массовые оргии. Теперь понятно, почему тасконцы ходят без одежды.

Между тем, жертвы продолжали кричать от боли. Костровища были сложены так умело, что огонь убивал рабынь медленно и мучительно. Жрецы и охранники внимательно следили за толпой.

— Вот сволочи! — с ненавистью прошептал Храбров.

Откуда-то донесся едва различимый женский стон. Земляне сразу стремились на звук. Преодолев метров сто, они увидели в одной из комнат потрепанный диван. С него тотчас встал худощавый, чуть сгорбленный мужчина. Определить его возраст оказалось сложно. Недовольно взглянув на нежданных гостей, оливиец грозно сказал:

— Вы кто такие? Я же приказывал никого не впускать!

— Брук Линдл? — уточнил самурай, приближаясь к тасконцу.

— Само собой, — надменно проговорил морсвилец, еще не осознавая, что происходит.

Мощный удар в челюсть опрокинул мужчину на пол. В тот же миг русич метнулся к девушке. Умелым движением русич лишил ее сознания. Воины связали пленников и засунули им в рот кляп.

Вторая часть плана выполнена. Теперь предстояло допросить Брука. Похлопав оливийца по щекам, Тино приставил лезвие кинжала к горлу Линдла и спросил:

— Хорошо меня слышишь, ублюдок?

Тасконец утвердительно кивнул.

— Один лишний звук — и я перережу тебе глотку, — предупредил японец.

Как только извлекли тряпку изо рта, морсвилец тяжело прохрипел:

— Что вам надо?

— Вот это совсем другой разговор, — заметил Аято. — Слышал когда-нибудь о Конзорском Кресте?

Брук удивленно посмотрел на воина. Подобного вопроса он никак не ожидал.

Только сейчас Храброву удалось разглядеть оливийца. Длинный утонченный нос, гладко выбритый остроугольный подбородок, узкие, хитрые черные глазки, коротко стриженные темные волосы. На вид Линдлу лет тридцать пять — сорок.

Признаться честно, русич ожидал встретить человека постарше.

Выдержав небольшую паузу, тасконец ответил:

— Да, кое-какие упоминания в книгах попадались.

— Превосходно! — произнес самурай. — Нам нужен каталог с его изображением.

— Боюсь, такого у меня нет, — пожал плечами морсвилец.

— Не стоит с нами шутить, — процедил сквозь зубы Тино. — Сначала я прикончу твою девицу…

— Пожалуйста… — усмехнулся Брук. — В секторе любая женщина считает за честь разделить со мною ложе.

В голосе оливийца зазвучал металл. Смелости и уверенности ему не откажешь. Он прекрасно понимал, что нужен чужакам. А потому намеревался улучшить свое положение и выиграть время. Скоро оргия закончиться, люди разбредутся по домам, а охрана займет привычные места. Тогда выбраться из музея незаметно будет очень сложно.

Однако Линдл недооценил решительность японца. Зажав рот пленнику, Аято резанул кинжалом по его левому плечу. Кровь обильно потекла по груди. Тасконец дернулся от боли и скорчил мученическую гримасу.

Сквозь ладонь самурая слышалось невнятное бормотание. Выдержав паузу, Тино коснулся острием шеи морсвилца и бесстрастно произнес:

— Мне нравятся упрямцы, но сегодня не тот случай. Я медленно разрежу тебя на куски. Это будет куда страшнее, чем жертвоприношение на площади. Если хочешь жить, говори, где каталог. И без всяких фокусов. Только вякни — и лишишься языка.

Несколько раз жадно втянув ноздрями воздух, Брук прошептал:

— Хранилище внизу, в подвале…

— Веди! — приказал японец.

— Можно хоть одежду взять? — умоляюще вымолвил оливиец.

— Зачем? — пожал плечами Аято. — Ты превосходно выглядишь. Сегодня в секторе праздник.

Придерживая Линдла за локоть, самурай двинулся По коридору в обратный путь. Сзади шел Храбров. Русичу пришлось нести на плече обмякшее тело девушки. К счастью, оно оказалось нетяжелым.

Спуск по лестнице много времени не занял. Друзья очутились перед массивной металлической дверью. Тино развязал пленника. Тасконец опустился на колени, пошарил рукой у стены и извлек из тайника ключ.

Открывал замок японец сам. Никаких попыток к бегству морсвилец не предпринимал. Он уже догадался, с кем имеет дело, и особых иллюзий не питал. Информации о наемниках Алана у Брука было достаточно. Да и кто еще способен решиться на подобную авантюру! Даже вампиры старались не ссориться с чертями.

Лучи фонарей вырывали из темноты бесконечные ряды стеллажей, заполненных книгами, папками, небольшими скульптурами. Фил Грост вряд ли предполагал, какие богатства достались его сопернику. Трудно сказать почему, но запасники музея после катастрофы совершенно не пострадали. Видимо, мгновенно возникшая секта не позволила мародерам их разграбить.

Два века забвения никак не отразились на экспонатах. Большинство предметов искусства находились в хорошем состоянии. Во всяком случае, так казалось землянам.

Петляя между шкафами и полками, Брук уверенно шагал к архиву. Оливиец отлично здесь ориентировался, но знать, где находится каждый каталог, естественно не мог.

На поиски ушло около получаса. Воины терпеливо ждали. Тасконка уже пришла в себя и, сидя на полу, испуганно смотрела на чужаков.

Наконец Линдл извлек из пыльной стопки огромный красочный справочник. Голографическая съемка придавала изображенным предметам объемность, создавалось впечатление, что они находятся внутри книги.

Быстро перелистывая страницы, тасконец искал Конзорский Крест. Его пальцы замерли где-то на середине каталога.

Олесь невольно вытер пот со лба. Изогнутая форма, плавные линии, на гладкой поверхности — изящные очертания причудливого рисунка, в центре — огромный, пылающий огненно-красный рубин… Неужели это реальность? Верилось с трудом. Как реликвия Оливии могла присниться воину-наемнику, ни разу не видевшему ее? Русич не мог найти разумного объяснения.

Возникшую паузу нарушил Аято.

— Как узнать, где хранится крест? — спросил самурай у морсвилца.

— Прочитать надпись под снимком, — иронично усмехнулся Брук.

Только сейчас Тино заметил мелкую вязь букв в самом низу страницы. От удивления японец даже свистнул. О чем-то размышляя, Аято покачал головой.

— Что такое? — взволнованно поинтересовался Храбров.

— Взгляни сам, — произнес японец. — А я, дурак, мог бы и догадаться! Видение ведь точно указывало направление. В подобных делах важны любые мелочи.

— «Национальный музей искусств Боргвила», — прочитал вслух юноша.

После секундного замешательства Олесь с трудом выдавил:

— Проклятие! Только не это…

— От судьбы не уйдешь, — спокойно вымолвил Тино. — Придется отправиться на юг.

Внимательно слушавший беседу землян тасконец скептически улыбался. Улучив момент, он осторожно вставил:

— Если я правильно понял, вы хотите найти Конзорский Крест?

— Совершенно верно, — подтвердил самурай.

— Бесперспективное занятие, — уверенно проговорил Линдл. — Его давно нет в Боргвиле.

— Почему? — уточнил русич.