Четыре после полуночи Кинг Стивен
— Держите дверь! — закричал Сэм. — Наоми, держите дверь! Не дайте ей захлопнуться!
Неожиданно на выручку им пришел ветер: рванул с такой силой, что дверь распахнулась наружу, отбросив Наоми назад. Сэм подоспел вовремя, чтобы подхватить дверь, прежде чем та захлопнулась, увлекаемая мощной пружиной.
Наоми посмотрела на него расширенными от ужаса глазами.
— Сэм, это был тот самый человек, который приходил к вам. Огромного роста и с серебристыми глазами. Я его разглядела. Он уволок Дейва!
Сэм схватил ее за руку и потащил.
— За мной! Нельзя терять ни минуты!
Дверь за ними с грохотом захлопнулась.
Они очутились в справочно-библиографической комнате, где царил полумрак. На столе библиотекаря стояла лампа с резным красным абажуром. Пол вокруг был заставлен коробками и завален упаковочным материалом. Сэм разглядел, что это смятые газеты — полиэтиленовые пакеты в его детстве еще не изобрели. За столом выстроились ряды каталожных шкафчиков, за которыми темнели стеллажи с книгами.
В ближайшем проходе маячила исполинская фигура Библиотечного полицейского. Под мышкой он зажал голову Дейва Данкена; ноги старика беспомощно болтались дюймах в трех над полом. Исполин посмотрел на Сэма с Наоми. Серебристые глаза засверкали, а губы растянулись в зловещую ухмылку. Словно его бледное лицо перерезал хромированный полумесяц.
— Ни ш-шагу больше, — прошипел он. — Или я переломлю ему ш-шею. Услышите, как она хрус-стнет.
Сэм взвесил эти слова. Ноздри ему щекотал удушливый запах лаванды. За дверью завывал ветер. Тень Библиотечного полицейского плясала на стене, сухопарая и угловатая, как строительный кран.
А ведь прежде он тени не отбрасывал, вспомнил Сэм. Что бы это значило?
Возможно, Библиотечный полицейский стал более реальным, чем прежде… потому что Арделия Лорц, Библиотечный полицейский и темный мужчина в старой машине были одним и тем же существом. Только наружности оно меняло, словно маски на Хэллоуин.
— Можно подумать, что вы пощадите его, если мы останемся на месте, — презрительно хмыкнул Сэм. — Чушь собачья!
И сделал шаг вперед.
Вдруг на лице Библиотечного полицейского появилось невиданное раньше выражение: его черты исказились от удивления. Гигант начал пятиться, цепляясь полами полушинели за книжные переплеты по обеим сторонам узкого прохода.
— Я вас в пос-следний раз предупреждаю!
— Да плевал я на вас, — отмахнулся Сэм. — Тем более что он тут ни при чем. Вы ведь с меня собирались должок получить. Что ж, вот он я. Валяйте!
— Это с-старик провинилс-ся перед библиотекаршей, — прошепелявил Библиотечный полицейский, продолжая отступать.
Что-то происходило при этом с его лицом. Приглядевшись, Сэм понял: серебристый свет в глазах Библиотечного полицейского померк и продолжал угасать.
— Так пусть она с ним и разбирается, — отрезал Сэм. — А вот у меня давнишние счеты с вами, приятель. Вот уже тридцать лет. — С этими словами он покинул круг света, отбрасываемого настольной лампой.
— Что ж, будь по-вашему! — прорычал Библиотечный полицейский и отшвырнул Дейва Данкена прочь, как котенка. Старик отлетел, словно тряпичная кукла, и со всего маху ударился о тяжеленный огнетушитель, висевший на стене. Послышался хруст сломанной кости, и Дейв осел на пол; на лице его были страх и удивление. Огнетушитель сорвался и упал прямо на старика.
— Дейв! — Наоми бросилась к нему.
— Стойте, Наоми!
Но она не остановилась. Библиотечный полицейский злорадно ухмыльнулся и, схватив ее за руку, прижал к себе. Он резко опустил голову, и на мгновение скрыл лицо за каштановыми волосами Наоми. Сдавленно кашлянув, гигант принялся целовать ее — так, во всяком случае, это выглядело со стороны. Его длинные белые пальцы впились в плечо Наоми. Она жалобно, по-заячьи, вскрикнула и обмякла.
Сэм уже достиг стеллажей. Схватив первую попавшуюся книгу, он размахнулся и что было силы запустил ею в Библиотечного полицейского. Увесистый том несколько раз перевернулся в полете и угодил прямо в висок великану. Библиотечный полицейский взревел и удивленно приподнял голову. В тот же миг Наоми вырвалась из его рук и, отскочив, налетела на стеллаж. Тот пьяно покачнулся и с грохотом упал. Книги дождем посыпались с полок, где десятилетиями стояли нетронутые. Звук, с которым они шлепались на пол, странным образом напоминал аплодисменты.
Но Наоми ничего этого не замечала. Подбежав к Дейву, она опустилась на колени, снова и снова выкрикивая его имя. Библиотечный полицейский повернулся в ее сторону.
— И она тут тоже ни при чем, — жестко заявил Сэм.
Долговязый противник снова обратил внимание на него. На месте серебристых глаз были теперь маленькие черные очки с круглыми стеклами, придававшие Библиотечному полицейскому сходство с гигантским кротом.
— Нужно было покончить с тобой тогда. — процедил он, приближаясь к Сэму.
Послышался странный шорох. Сэм опустил взгляд и вдруг с изумлением заметил, что полы полушинели уже волочатся по полу. Библиотечный полицейский уменьшался в росте.
— Штраф уже заплачен, — спокойно сказал Сэм.
Библиотечный полицейский замер на месте. Сэм показал ему книги, перехваченные тугой резинкой.
— Штраф заплачен, а книги я возвращаю. Так что ваша песенка спета, мадам Стерва… мистер Гадина… или как вас там еще.
Меж тем ветер снаружи испустил протяжный вопль, который сотряс стекла и эхом прокатился под сводами. Библиотечный полицейский облизнул длинным языком пересохшие губы. Язык был ярко-красный и заостренный. На щеках и на лбу появились синеватые прожилки. Кожа покрылась потом, похожим на слизь. А горьковатый запах лаванды сгустился и стал еще удушливее.
— Вреш-шь ты! — выкрикнул Библиотечный полицейский. — Нагло врешь! Это не те книги! Я это точно знаю! Те книги забрал вот этот забулдыга! И их…
— …уничтожили, — закончил за него Сэм, надвигаясь на своего противника: с каждым шагом горьковатый запах крепчал, а сердце бешено колотилось, птичкой стуча о грудную клетку. — И я знаю, кто это все задумал. Вот замена — заберите их! — Сэм уже не говорил, а рычал. — Заберите, черт бы вас побрал!
Он приподнял книги, и Библиотечный полицейский растерянно протянул руку вперед.
— Нет, не так, — покачал головой Сэм, поднимая книги еще выше. — А вот так!
И с этими словами он изо всех сил вмазал книгами по ненавистной физиономии. «Помощником оратора» и «Любимыми стихами американцев». Чувство, которое испытал Сэм, услышав треск сломанного носа, было сродни экстазу. Черные очки с круглыми стеклами, полетев на пол, обнажили зияющие глазницы, выстланные мутновато-белой пленкой. Скорее даже кашицей, в которой плавали тонюсенькие ниточки. Сэм невольно припомнил слова Дейва: «Поверх старой кожи повсюду нарастала новая — на щеках, вокруг крыльев носа, в уголках глаз»…
Библиотечный полицейский истошно завизжал от боли.
— Ты не смеешь! — выкрикнул он. — Ты не имеешь права! Ты ведь меня боишься! К тому же тебе ведь ТОГДА понравилось! Слышишь, мерзавец маленький, тебе ведь это ПОНРАВИЛОСЬ!
— Врешь, гнида! — процедил Сэм. — Ты меня чуть не убил тогда. А теперь — забирай свои книги и убирайся. Штраф выплачен сполна.
Он ткнул книжками в грудь Библиотечному полицейскому, а в следующее мгновение, когда тот обхватил их руками, со всей силой саданул ему коленкой в пах.
— Вот тебе за всех остальных детишек! И тех, которых ты погубил, и тех, которых съела она.
Чудовище взвыло от боли. Выронив книги, Библиотечный полицейский схватился за мошонку и согнулся в три погибели. Сальные черные волосы заслонили лицо, скрыв от Сэма ужасные пустые глазницы.
Они и должны быть пустыми, вихрем пронеслось в голове Сэма. Я ведь никогда прежде не видел его глаз из-за этих черных очков… значит, и ОНА их не видела.
— А вот твой должок еще не выплачен, — угрожающе произнес Сэм. — Так что это только начало.
Вдруг полушинель Библиотечного полицейского дернулась и начала странным образом извиваться и сползать. Библиотечный полицейский задрал голову, и… Сэм увидел такое, что в ужасе отпрянул.
Зловещий великан, наполовину сошедший с плаката, нарисованного Дейвом, а наполовину воссозданный воображением самого Сэма, превратился в какого-то чудовищного уродца-гоблина. И на глазах у Сэма превратился в гнома. Отвратительного карлика-гермафродита. Перерождение омерзительного создания происходило с ошеломляющей быстротой. Половина шевелюры оставалась черной и лоснящейся, а вторая уже сделалась золотисто-пепельной. Одна глазница зияла черным провалом, а рядом с ней на Сэма с ненавистью смотрел ярко-синий глаз.
— Ты мне нужен, Сэм, — прошипела мерзкая тварь. — И ты мне достанешься.
— Это мы посмотрим, Арделия, — выдавил Сэм. — Сейчас мы с вами станцуем рок-н-ролл…
Он протянул руку вперед, но, прикоснувшись к полушинели, с криком отшатнулся. Вместо плотной материи рука его нащупала омерзительно дряблую кожу; ощущение было такое, словно он схватился за старое папье-маше.
Гнусная масса соскользнула вниз и растворилась в полумраке. Запах лаванды стал удушающим. Из тени послышался сатанинский хохот.
Хохот женщины.
— Поздно, Сэм, — услышал он до боли знакомый голос. — Вы не успели. Дело уже сделано.
Арделия вернулась, только и успел подумать Сэм, когда снаружи послышался страшный грохот.
Исполинское дерево обрушилось прямо на здание библиотеки, и в следующую минуту вырубился свет.
Они оставались в кромешной тьме лишь секунду, но и она показалась вечностью. Арделия снова захохотала, и ее жуткий, ухающий смех гулким эхом прокатился под сводами, словно усиленный гигантским мегафоном.
На стене вспыхнула лампочка аварийного освещения, и комнату залил бледный свет, прорезанный причудливыми черными тенями шкафов и стеллажей. Негромко загудели аккумуляторы. Сэм начал пробираться к Наоми, все еще стоявшей на коленях перед Дейвом, дважды чуть не упал, споткнувшись о громоздившиеся на полу книги.
Наоми подняла голову. Лицо ее исказилось от отчаяния и было бледным как полотно, по щекам текли слезы.
— О Сэм! Мне кажется, он умирает.
Сэм опустился на колени. Дейв лежал с закрытыми глазами, дышал хрипло и неровно. Из ноздрей и уха тоненькими струйками сочилась кровь. Лоб над правой бровью был продавлен. Сэм смотрел на старика, затаив дыхание.
— Нужно срочно отвезти его в больницу, Сэм!
— Если она позволит, — прошептал Сэм, и тут же, словно в подтверждение его слов, из темного угла вылетел тяжеленный том «Оксфордского словаря английского языка» с буквой «Т» на корешке.
Сэм схватил Наоми за плечи и опрокинул рядом с собой на пол. Они распростерлись в пыли. Семь фунтов табака, телевизоров, тиранов и трепангов просвистели мимо и расплющились о стену в нескольких дюймах от головы Наоми.
Из угла донесся сатанинский хохот. Сэм поднялся на четвереньки и успел заметить бесформенный сгорбленный силуэт, скрывшийся за упавшим стеллажом.
Она все еще превращается, подумал Сэм. Один Бог знает — во что на сей раз.
— Убейте ее, — хрипло сказала Наоми. — Ради всего святого — покончите с ней!
— Уж постараюсь! — заверил Сэм. И, перешагнув через вытянутые ноги Дейва, устремился в погоню за спрятавшейся тварью.
От горьковатого аромата лаванды, смешанного с затхлым запахом вековой книжной пыли, Сэма мутило. Он вдруг ощутил себя путешественником во времени из романа Герберта Уэллса… А эта огромная и мрачная библиотека казалась ему машиной времени.
Сэм осторожно продвигался между стеллажами, нервно разминая в левой руке комок солодковых ирисок. Казалось, что книги, окружавшие со всех сторон, хмуро взирают на него. Туфли Сэма громко поскрипывали на линолеуме.
— Арделия, где вы? — крикнул он. — Если я вам нужен, то выходите, а не прячьтесь! Я здесь!
Молчание. И все же Сэм был уверен: рано или поздно Арделии придется показаться. С момента начала изменений, судя по рассказу Дейва, времени у нее оставалось не так много.
«До полуночи, — подумал он. — Библиотечный полицейский дал мне срок до полуночи. Наверное, и ей отпущено столько же. Но до полуночи еще три с половиной часа… Боюсь, что Дейв столько не протянет».
А затем мелькнула другая, еще более неприятная мысль — вдруг Арделия усыпила его бдительность и сейчас уже подкрадывается к Наоми и Дейву?
На мгновение Арделия представилась ему гигантским ядовитым пауком, и Сэм, вне себя от ужаса и отвращения, круто развернулся и… вновь поскользнулся. Раздался дикий хохот. Покачнувшись, он едва не упал, но успел опереться на полку. И почти тут же хохот сменился воплем ужаса — под тяжестью Сэма стеллаж опрокинулся, и книги водопадом обрушились вниз.
Того, что случилось потом, Сэм не мог предвидеть даже во сне: опрокинутый им стеллаж всей тяжестью рухнул на соседний, а тот, в свою очередь, — на следующий. Все это происходило как в фильме ужасов: тяжелые стеллажи падали друг на друга, складываясь, как исполинский карточный домик. Все помещение заволокло пылью, со всех сторон слышались лязг, грохот и шум опрокидывающихся стеллажей, падающих с полок томов. На полу оказывалось все — от похождений капитана Мариетта до «Полного собрания сказок братьев Гримм». Сэм услышал, как снова завопила Арделия.
Вскарабкавшись по полкам опрокинутого стеллажа, словно по ступенькам трапа, он вдруг заметил, как из-под нагромождения атласов и путеводителей выкарабкивается какая-то мерзкая белесая тварь. Светлые волосы и синие глаза — на этом всякое сходство с человеком заканчивалось. Чудовище походило на четырехпалого паука, вернее, даже на голый пузырь с ручками и ножками, заканчивавшимися острыми когтями. С шеи свешивался омерзительный раздутый мешочек, напоминавший индюшачий зоб. Все тело было покрыто отвратительными белесыми волосками.
При виде этой гадкой пакости Сэма чуть не вывернуло наизнанку. Так вот какая она на самом деле! — визжал он про себя от страха. Господи, помоги мне! Но через минуту чувство омерзения было уже не столь острым: ведь могло быть и хуже!
Однако чудовище вновь начало превращаться, и ужас охватил Сэма с новой силой. Глаза монстра почти вылезли из орбит, а из-под них начал быстро расти покрытый роговыми чешуйками отросток, с каждым мгновением все более походивший на слоновий хобот. Глаза растянулись в косые узенькие щелочки, придавая жуткому созданию сходство с каким-то чудовищным насекомым. Оно стало приближаться к Сэму, поводя вытянутым рылом и хищно принюхиваясь. Роговые чешуйки на хоботе покрылись колышущейся массой длинных волосков.
Кончик хобота прикоснулся к его груди, и Сэм почувствовал, какая от него исходит огромная сила: внезапно накатила сковавшая тело сонливость, отчаянно хотелось расслабиться, отдаться этой блаженной летаргии. Где-то в отдалении завывал ветер. Мерно, успокаивающе. Так в далеком детстве Сэм засыпал под монотонный рев пылесоса.
— Сэм! — окликнула его Наоми.
Голос прозвучал почти из небытия, Сэму не было до него никакого дела.
Неужели ему и правда могло казаться, что он ее любит? Чушь какая! И могло же такое в голову втемяшиться…
А вот это создание… сейчас поведает ему сказку.
Страшно интересную и увлекательную.
Белесый пузырь странного существа начал изнутри как бы всасываться, отчего хобот вытягивался все больше и больше. Тело же превратилось в подобие трубки, ненужной и забытой, словно мешок-зоб, болтавшийся под шеей. Все естество удивительного создания было заключено сейчас в этом длинном хоботе, который собирался присосаться к Сэму, чтобы испить его жизненную силу. И душу. И это было прекрасно.
Хоботок скользнул по коленкам Сэма, мягко ткнулся в пах и пополз выше, щекоча живот. Сэм сам опустился на колени, чтобы хоботку не пришлось тянуться к его лицу. И вдруг с наслаждением ощутил, что в уголках глаз выступила какая-то приятная жидкость. Не слезы, нет — погуще.
Хобот приблизился к глазам; Сэм разглядел, как в отверстии на его кончике жадно расправляется и раскрывается венчик розовой плоти. Всякий раз, как он открывался, внутри появлялось бездонное черное жерло. Затем, когда лепестки розового венчика смыкались, между ними оставалось крохотное отверстие — трубочка в трубочке. Кончик хобота медленно полз вверх по щеке, приближаясь к сладкой жидкости, сочащейся из глаз Сэма. Узкие темно-синие глаза таращились на него с нескрываемой жадностью.
Но ведь штраф был уплачен!
Собрав всю волю в кулак, Сэм наотмашь врезал правой рукой по хоботу. Тот был горячий, скользкий, словно покрытый какой-то ядовитой слизью. Ладонь Сэма обожгло и защипало. Хобот дернулся и пополз вниз. Сэму показалось, что гибкий, как шланг орган вот-вот выскользнет; и он крепче сжал кулак, вонзив ногти в податливую мякоть.
— Вот тебе! — заорал он. — Посмотри, мразь, что я тебе припас! Из самого Сент-Луиса.
И левой рукой с силой вдавил липкий комок в розовый венчик на конце хобота. Наверное, так давным-давно его одноклассники залепили пластилином отверстие выхлопной трубы в «понтиаке» Томми Рида. Мерзкая тварь попыталась взреветь, но из намертво забитого хобота донеслось лишь сдавленное мычание. Чудовище начало пятиться от Сэма. Красный комок солодки торчал из дергающегося хобота, словно огромный кровоточащий нарыв.
Сэм с усилием приподнялся, не выпуская из правой руки скользкий хобот, и навалился на гнусную тварь Арделию сверху. Омерзительное существо отчаянно барахталось, тщетно пытаясь его сбросить. Сэм изрядно струхнул, увидев, какой свирепой яростью горят глаза гадины.
И тут вдруг почувствовал, что чудовище начинает раздуваться. Сэм отпрянул назад, тяжело и судорожно дыша. Тварь походила теперь на огромный детский мячик с хоботом; мячик, густо заросший волосками, которые колыхались, словно водоросли во время прилива. Уродливое существо беспомощно каталось по заваленному книгами проходу; хобот нелепо торчал из него, словно садовый шланг, завязанный узлом. Сэм, не смея дохнуть, следил, как исчадие ада, звавшее себя Арделией Лорц, давится собственными газами.
Белую гладкую шкуру пронизала сеть кровавых прожилок. Глаза страшилища выпучились и в безумии уставились на Сэма. Арделия сделала последнюю попытку избавиться от затычки, но безуспешно — когда Сэм ее залепил, розовое устье было разверсто во всю ширь, и пробка засела намертво.
Сообразив наконец, что сейчас произойдет, Сэм отдернул руки, прикрывая лицо, и в тот же миг услышал взрыв.
Смрадные ошметки дымящейся плоти разлетелись по всему помещению. Руки, грудь и ноги Сэма забрызгало густой алой кровью. Он закричал, не в силах сдержать отвращения и… радости.
Аварийное освещение, мигнув на прощание, вырубилось, снова оставив их в кромешном мраке.
Тьма окутала их ненадолго, однако Сэму хватило и этих мгновений, чтобы понять: все вокруг изменилось. В голове вдруг прояснилось и возникло удивительное ощущение, что все встало на свои места. Аварийное освещение зажглось вновь — теперь уже загорелись сразу четыре лампочки, — и свет залил всю комнату целиком, изгнав тени даже из дальних углов. И Сэм сразу понял, что из библиотеки прошлого они вернулись в реальность, в библиотеку сегодняшнюю.
Рухнувшие стеллажи уже стояли вертикальными рядами, как и прежде. В проходе, правда, валялось несколько книг, но Сэм мог и сам их сбросить, пытаясь встать. Да и буря снаружи поутихла, лишь капли дождя мерно барабанили по крыше.
Исчадие ада бесследно исчезло. Вокруг не было ни кусочков плоти, ни следов крови. Нигде — ни на книгах, ни на полу, ни на ногах или руках Сэма.
Лишь одно напоминало об Арделии: одинокая золотая сережка поблескивала на полу.
С трудом сдерживая дрожь в коленках, Сэм с силой пнул ее ногой, и тут же перед глазами его все поплыло. Сэм покачнулся и зажмурился; ему показалось, что он теряет сознание.
— Сэм! — словно сквозь сон услышал он голос Наоми, почти плачущий. — Сэм, где вы?
— Здесь! — Он поднял руку, вцепился в собственную шевелюру и с силой дернул. Дико, наверное, но это сработало. Серая пелена перед глазами рассеялась, хотя и не полностью. Сэм осторожно повел головой, оглядываясь по сторонам.
Тот же стол, но допотопный светильник с красным абажуром уступил место лампе дневного света. На месте разбитой пишущей машинки красовался современный компьютер. И если всего этого было мало, чтобы показать Сэму, в каком времени он находится, то одного взгляда на картонные коробки оказалось достаточно: вместо скомканных газет они были заполнены полиэтиленовыми шариками и прокладками из пенопласта.
А вот Наоми склонялась над Дейвом в прежней позе. Подойдя к ней, Сэм увидел, что огнетушитель (по прошествии тридцати лет абсолютно не изменился) снова висит на стене… но оставленная им на лбу Дейва вмятина сохранилась.
Глаза старика были широко открыты. Увидев Сэма, он улыбнулся.
— Недурно, — прошептал он. — Весьма недурно. Держу пари, что вы даже не подозревали… в себе такой удали.
Сэм почувствовал, как с его сердца свалился камень.
— Вы правы, Дейв. Не подозревал, — ответил он и наклонился, растопырив перед лицом старика три пальца.
— Сколько вы видите пальцев?
— Около… семидесяти четырех, — прошептал Дейв.
— Я вызову «скорую», — сказала Наоми, но Дейв взял ее за руку.
— Нет. Подождите немного. — И перевел взгляд на Сэма. — Наклонитесь ко мне поближе.
Дейв обхватил шею Сэма трясущейся рукой, щекоча губами его ухо. Еле слышно старик прошептал:
— Сэм, она ждет. Не забывайте это… Она всегда ждет.
— Что? — Сэма словно обухом по голове хватило. — Что вы хотите этим сказать?
Но рука Дейва бессильно упала. Грудь его судорожно вздымалась и опадала. Он устремил на Сэма угасающий взор.
— Я сейчас, — сглотнув, пролепетала Наоми. — Здесь на столе телефон.
— Heт. — покачал головой Сэм. Наоми резко развернулась. Глаза ее пылали, кулаки яростно сжались.
— Что вы такое несете? Или вы спятили? У него же череп проломлен! Он может..
— Дейв умирает. — мягко промолвил Сэм. — Не отходите от него, Сара. Вы нужны сейчас Дейву.
Наоми потупила взор и сразу увидела то, что уже заметил Сэм. Левый зрачок Дейва съежился, превратившись в едва различимую точку: правый зрачок был огромный и неподвижный.
— Дейв? — в отчаянии пролепетала она. — Дейв?
Но Дейв невидяще смотрел на Сэма.
— Помните, — еле слышно прошелестел он. — Она жд…
Взгляд его застыл. Грудь дернулась, опала… и замерла навеки.
Наоми зарыдала. Прижав руку старика к своей щеке, она прикрыла ему глаза. Сэм, превозмогая боль, опустился на колени рядом с Наоми и обнял ее за талию.
Глава 15
Ангол-стрит (III)
И эту ночь, да и несколько за ней последовавших Сэм Пиблс провел почти без сна. Лежа в постели при свете всех ламп, он неустанно размышлял о последних словах Дейва Данкена: «Она ждет».
На вторую ночь, уже перед самым рассветом, Сэму показалось, что он начинает понимать смысл предсмертного предостережения старика.
Сэм полагал, что прощание с Дейвом Данкеном пройдет в баптистской церкви в Провербии, и был немало удивлен, узнав, что Дейв успел перейти в католическую веру. Отпевание состоялось в костеле Святого Мартина 11 апреля, ненастным днем, когда ветер лишь изредка разгонял тучи, позволяя весеннему солнышку хоть ненадолго приласкать землю.
После погребальной церемонии друзья покойного отправились на Ангол-стрит где были организованы поминки. Все помещения внизу заполнили люди, которые разбились на небольшие группки. На первый взгляд Сэму показалось, что собралось человек семьдесят. Все они хорошо знали Дейва и отзывались о нем с теплом, уважением и искренней любовью. Все пили исключительно лимонад, а закусывали тартинками. Сэм переходил от группки к группке, обмениваясь репликами с немногими знакомыми, но старался нигде не задерживаться.
По пути сюда он заехал в универмаг «Три поросенка», где кое-что приобрел, и сейчас его пальцы нащупывали в кармане полдюжины завернутых в целлофан предметов: четыре продолговатых и тоненьких и два квадратных.
Сары нигде не было.
Сэм уже собрался уйти, когда заприметил в углу Льюки с Рудольфом. Они сидели за карточным столиком, но не играли.
— Привет, ребята! Вы меня, наверное, не помните…
— Отчего же, — перебил его Рудольф. — За кого вы нас принимаете? Что мы, слабоумные, что ли? Вы друг Дейва. Приходили сюда, когда мы над объявлениями трудились.
— Точно, — подтвердил Льюки.
— Нашли книжки, которые искали? — осведомился Рудольф.
— Да, — улыбнулся Сэм. — В конце концов нашел.
— Вот и славно! — выпалил Льюки. Сэм достал из кармана четыре тоненьких предмета в целлофане:
— Я вам кое-что принес.
Льюки поднял голову, и глаза его засияли.
— Конфетки! — восхищенно выкрикнул он. — Жвачка-жрачка! Смотри, Дольфи, Сарин дружок нам жвачку-жрачку приволок! Вот это да! Охренеть можно!
— Давайте-ка их мне, друг. — И Рудольф выхватил конфетины у Сэма. — Этот умник их в один присест умнет, а потом всю постель обделает. — Развернув одну конфету, он протянул ее Льюки:
— Держи, лакомка. А остальные я для тебя на потом приберегу.
— Можешь и сам одну съесть, Дольфи. Для друга не жалко.
— Нет, Льюки, мне нельзя. Сам знаешь — у меня от них кишки склеиваются.
Сэм пропустил этот обмен мнениями мимо ушей. Пристально глядя на Льюки, он спросил:
— Кто вам сказал, что я дружок Сары?
Льюки запихал длинную конфету в рот, откусил половину и, смачно чавкая, посмотрел на Сэма. Доброжелательно, но с хитрецой. Почесав кончик носа, он загадочно произнес:
— От нас тут ничего не укрывается, приятель. В «АА», я имею в виду.
— Да ни черта он не знает, мистер, — сказал Рудольф, допивая лимонад из стакана. — Просто нравится ему языком трепать — и все дела.
— А вот и нет! — запальчиво выкрикнул Льюки, отправляя в рот остаток конфетины. — Если хочешь знать, мне это сам Дейв сказал. Так, мол, и так, сказал. У них, дескать, с Сарой по гроб жизни любовь…
— А где сейчас Сара? — перебил Сэм. — Я думал, что застану ее здесь.
— Мы с ней разговаривали после отпевания, — сказал Рудольф. — Просила вам передать, что если понадобится, то вы знаете, где ее искать. Сказала, что однажды вы там ее уже видели.
— Она любила старину Дейва, — сказал вдруг Льюки и, неожиданно всхлипнув, смахнул со щеки слезинку. — Все мы его обожали. А он… Как он жизнь любил. Как старался на путь праведный встать. Господи, до чего несправедливо-то… — И Льюки разрыдался.
— Послушайте… — смущенно заговорил Сэм, с трудом сдерживая слезы. Порывшись в кармане, он нащупал носовой платок и протянул его Льюки. — Но ведь в итоге Дейв добился чего хотел. И умер трезвенником. Да-да, это я точно знаю.
— Аминь, — вздохнул Рудольф.
— Аминь, — эхом повторил Льюки, возвращая Сэму платок. — Спасибо.
— Не за что.
— Слушайте, приятель, а больше у вас нет таких конфеток? — спросил Льюки. — Жвачки-жрачки.
— Нет, — ответил Сэм и улыбнулся. — Но вам Рудольф даст. Попозже.
Рудольф рассмеялся. Льюки же улыбнулся… и снова почесал кончик носа.
— А как насчет четвертачка? Хоть одна лишняя монетка есть?
Сначала он решил, что Сара отправилась в библиотеку, но это противоречило тому, что сказал Рудольф. Да, той страшной ночью (казалось, что с тех пор прошло уже лет десять) они были там вместе, но Сара не стала бы говорить, что Сэм там ее «видел»… Видеть можно было через витрину, через окно…
И тут Сэма осенило — он ведь и в самом деле однажды видел Сару в окно. Прямо здесь, на Ангол-стрит. На лужайке за домом.
Уже знакомым путем прошел он прямиком на кухню, где застал Берта Айверсона и Элмера Баскина. Они потягивали молочный коктейль и слушали какую-то старушку, которую Сэм видел впервые.
Дул ветер, а небо снова затянуло тучами. На дворе не было ни души, но Сэму показалось, что в кустах за лужайкой что-то пестреет. Он поспешил туда, подгоняемый судорожными ударами сердца; на ходу вынул из кармана два оставшихся пакетика в целлофановой обертке. Это были ириски «Солодка». Разорвав обертки, Сэм скатал конфеты в комок и принялся мять его. Снова в ноздри шибанул сладковатый запах, по-прежнему вызывавший у Сэма отвращение. Где-то в отдалении грохотал поезд, и Сэм невольно припомнил свой кошмарный сон о том, как Наоми прямо у него на глазах превращалась в Арделию.
Поздно, Сэм. Вы не успели. Дело уже сделано. Она ждет. Помните, Сэм, — она ждет. Да, порой сны и в самом деле сбываются… Каким образом ей удавалось выжить на протяжении стольких лет? Они ведь никогда не задавались этим вопросом. И как Арделия превращалась в какого-то определенного человека? Этого тоже никто не знал. Может быть, это жуткое существо, преображавшееся в женщину по имени Арделия Лорц, было на самом деле чем-то вроде закутанной в кокон куколки, как те, что зимуют в древесной коре… Куколки ведь только впадают в долгую спячку; дожидаясь благоприятной поры, чтобы… претерпеть превращение… Она ждет.
Сэм шел, разминая пальцами липкий комочек, пропахший солодкой, которую Библиотечный полицейский — его Библиотечный полицейский украл из детства Сэма и превратил в орудие запугивания и которую Сэм с помощью Наоми и Дейва использовал как орудие для спасения.
Библиотечный полицейский прижимает Наоми к себе. Тянется губами к ее шее, словно желая поцеловать. Но вдруг начинает кашлять. Висящий зоб у этой гадины. Обмякший. Пустой. Выпотрошенный.
Господи, только бы не опоздать!
Сэм продрался через кусты и увидел прямо перед собой Наоми Сару Хиггинс, которая стояла со скрещенными на груди руками прямо над железнодорожной насыпью. Метнув на Сэма быстрый взгляд, она отвернулась и уставилась на железнодорожные рельсы. Сэма поразила мертвенная бледность Сары. И взгляд ее показался ему каким-то затравленным. Невидимый пока состав быстро приближался.
— Здравствуйте, Сэм.
— Здравствуйте, Сара.
Сэм обнял ее за талию. Сара не оттолкнула его, но держалась отстраненно, словно не замечая его.
Господи, только бы не опоздать! — снова мелькнуло в его мозгу, но мысли туг же перескочили на Дейва.
Тогда, в ту страшную ночь, они оставили его тело в библиотеке, а входную дверь подперли клином, чтобы она не захлопнулась. Затем Сэм позвонил в полицию из автомата, расположенного неподалеку, и сообщил, что задняя дверь библиотеки открыта. И повесил трубку. Как и ожидалось, труп Дейва сразу обнаружили, а смерть приписали несчастному случаю. Следов алкоголя в крови не обнаружили, но и это никого не удивило. Вполне естественно, подумал Сэм. Люди ожидают, что пьянчуга, должен умереть как пьянчуга, даже если он и завязал.
— Как вы себя чувствуете, Сара? — спросил он.
— Неважно, Сэм, — ответила она усталым голосом. — Бессонница… аппетита нет… меня донимают жуткие мысли… причем мне кажется, что это не мои мысли… и страшно, страшно тянет выпить. Дай мне сейчас волю, и я пила бы, не зная удержу. Даже наши встречи не помогают. Впервые в жизни — не помогают.
Она закрыла глаза и заплакала. Бессильно и безнадежно.
— Правильно, — спокойно промолвил Сэм. — Так и должно быть. Ей только и надо, чтобы вы снова ударились в пьянство. Она ждет… но это вовсе не значит, что она тоже лишилась аппетита.
Сара открыла глаза и в недоумении посмотрела на него.
— Что? Сэм… о чем вы говорите?
— Наверное, об упорстве, — ответил он. — О дьявольском упорстве. Вся эта нечисть умеет затаиваться и ждать. Коварство и упорство — вот что делает их такими опасными и всемогущими.
Сэм разжал кулак, показав свою ладонь и липкий комок красной массы на ней.
— Вы это узнаете, Сара?
Она отдернулась, словно ужаленная. Обе руки взлетели к затылку. Глаза ее расширились, вмиг утратив отрешенный вид. В них засверкали ненависть и… страх.
А искорки были серебристые.
— Выбросьте эту гадость! — хрипло прошептала она. — Выкиньте эту дрянь подальше!
— Я ведь с вами сейчас разговариваю, Сара, — твердо сказал Сэм. — Не с ней, а с вами. Я люблю вас, Сара.
Глаза Сары снова были полны печали.
— Да, — промолвила она. — Возможно. Но лучше, наверное, если вы меня разлюбите.
— Сара, я хочу кое о чем попросить вас. Пожалуйста, повернитесь ко мне спиной. Вон поезд идет. Смотрите на него и не оборачивайтесь, пока я вам не скажу. Хорошо?